полная версия
Игорь Игнатенко
Лента жизни
Месяцеслов
I.
***
Еще как будто не весна,
Еще не слышен звон капели,
Грачи пока не прилетели,
Но мир встряхнулся ото сна.
Не в силах оторвать очей,
Стою я – русский человече,
Незримой метою отмечен,
У кромки ледяных полей.
И потемневший снежный наст,
И черный крест над колокольней,
И воздух зыбкости окольной
Навечно свет пролили в нас.
КОМАНДИР КАЛЕНДАРЯ
Февраль ушел, по-зимнему сердясь,
Но март весну являть не торопился.
Капелью в полдень воробей напился,
А к вечеру заледенела грязь.
Ум бедняка известен испокон,
В нем сплав терпенья, страха и надежды.
Оптимистичны лишь одни невежды,
Что слышат звон, не ведая, где он.
В мою ладонь не смотрит хиромант,
Уж он-то точно мистик и проныра,
Прознавший тайны половины мира,
Но проигравший внаглую талант.
Что всем им наступивший смутный март!
Какие сны навеет им реальность?
Какие смыслы донесет вербальность?
Как далеко их заведет азарт?
Никто не скажет мне, зачем я жив,
Куда иду и наконец прибуду.
Кто примет заплутавшую приблуду,
Не побоявшись утонуть во лжи?
Во Млечный Путь, что вспахан плугарем,
Кто бросил семя сумрачных фантазий?
Ум бедняка – он движет Мир в экстазе,
А март командует календарем.
СЛОВАРЬ ВЕСНЫ
Словарь весны, как прежде, прост.
К чему причуды лексикона?
Растаял снег на южных склонах.
Березы гонят соки в рост.
Наутро дятел на сосне
Вовсю выстукивает зóрю.
Весна права, и я не спорю,
Пора с травой ожить и мне.
Весна коричнева. Она
Свой срок истратила до точки.
Ей этот цвет березок почки
Дарят, а зеленит – сосна.
Тайгу всхолмленную гуашь
Рисует нам без красок резких.
И просветляет перелески
Апрельский синий карандаш.
Издалека свой пересвист
На струнах ветра шлют мне ронжи*.
Как вкус воды целебной Гонжи,
И воздух здесь – ядрен и чист.
Я позабыл значенье слов,
Но воскресил всевластье чувства.
И это высшее искусство,
А не простое ремесло.
Со мной попутчица моя
В походах этих постоянно,
Ей восемь лет, но мудро Яна
Читает книгу бытия.
Слетает поползень в ладонь —
Пернатая лесная кроха.
Я птаху не вспугну и вздохом,
В ее глазах живой огонь.
Она крупинки сухаря
В свое дупло птенцам уносит,
И нас уйти она не просит,
Своим доверием даря.
Под коркой заячьих следов
Земля, оттаяв, чуть дымится,
Неся тепло зверью и птицам,
И я впитать его готов.
Пускай ведет меня тропа
Вдоль озерка и краснотала,
Где на охоту рысь бежала,
Свою добычу торопя.
Красноречивей всяких слов
И гармоничней хит-парадов
Словарь весны – моя награда,
Фонемы свиста, вязь следов.
Вдаль убегающий курсив
Глухой дороги сенокосной
Ответит на мои вопросы,
Он прост и потому правдив.
Там на скамейке шалаша
Передохну, как на покосе.
Пусть ветер с губ в поля уносит
Дыханье слов – жива душа!
Здесь кто-то вывел на снегу
Обломком ветки имя «Нина»,
Но в целом девственна картина,
В чем присягнуть сейчас могу.
Былинки малой не сгублю.
Взгляну на солнце – и заплачу.
И если я чего-то значу,
То потому, что жизнь люблю.
Лишь здесь рифмуется апрель,
Но не с капелью, а с надеждой.
Я долго спал, я был невеждой,
И вот опять увидел цель.
Она по-прежнему проста,
В ней нет загадки и причуды,
Она всех страждущих врачует,
Читая свой рецепт с листа.
………………………………….
Смотреть, дышать, в полях бродить,
Мир осязать и слышать звуки —
На свете выше нет науки,
И выше нет искусства —
Жить.
2000
_______________________
*Ронжа – птица, лесная воронка (В. Даль).
НАЧАЛО МАРТА
У весны свои законы,
Вековечные права,
Прибывает неуклонно
Света синяя трава.
И с таинственной улыбкой
Смотрит небо на поля,
Чистый-чистый, зыбкий-зыбкий
Свежий воздух шевеля.
Словно ветра дуновенье
С просветлевшей высоты —
Тайна самовозрожденья
Чистоты и красоты.
ПОСЛЕДНИЙ СНЕГ
Он очень добрый, когда уходит,
Он просит забыть все обиды зимы,
Он не берет ничего взаймы,
И тихо тает в солнечный полдень.
Он, как всегда, молчалив, неречист,
Таит в себе то, что и сам не знает.
Еще немного – и он растает,
И прозвенят его суть ручьи.
ПРЕДОЩУЩЕНЬЕ
На проселках сугробы, как соты.
Ручейки беспокоят пашню.
Уступают снега высоты.
Наступает апрель бесстрашно.
Это солнечное сраженье
Проиграет зима без гнева.
И рождается предощущенье
В человеке и пашне – сева.
***
Опять апрель морочит и зовет
Пойти застать на Зее ледоход,
Не просмотреть подвижку серых льдин.
Немало весен встретил я один.
Друзья, подруги!
Где вы? С кем? И как?
Подайте мне вниманья тайный знак.
Хотя бы знать, что нет у вас беды,
Что все вы нынче – тоже у воды.
ЕДИНИЦА ЭНЕРГИИ
Весна еще скупа, но вот
В лесу, у колеи тележной,
Уже затеплился подснежник,
Приветствуя солнцеворот.
Его энергия мала,
С трудом он листья раздвигает,
Но ощутимо добавляет
Недостающего тепла.
ПОДСНЕЖНИК
Проснись!
Пускай другие спят,
Не ведая о чуде,
И убеги, минуя сад,
Туда, где лес ночует.
На взгорке талую листву
Развороши до почвы —
И вспыхнет, как по волшебству,
Веселый огонечек.
Еще с тобой он не знаком,
Такой смешной спросонок.
Согрей ладони над цветком,
Как делает ребенок.
И он потянется к тебе,
Отважен и доверчив,
Как добрый знак в твоей судьбе
В час этой ранней встречи.
***
Ярится солнце день за днем.
Снега сошли, земля открылась,
Восточным ветром даль умылась,
Мир встрепенулся, окрылен.
Как чисто, звонко и свежо!
Ворвались вихрем перемены.
Вмиг вздулись реки, словно вены,
Край солнцем ярым обнажен.
Земли моей скупая кровь
Запенилась от кислорода,
Встряхнулась сонная природа!
Весне ни в чем не прекословь.
Обиды прежние прости,
И помоги всему живому,
Навстречу тишине и грому,
Дождю и солнцу – прорасти.
***
Весенних дней круговорот
Разбудит сонную природу.
На стылой Зее ледоход
Освободит большую воду.
В ней отразятся облака,
Крутые сопки, перелески.
Поутру вывесит река
Густых туманов занавески.
В тиши проснувшихся проток
Сазан заплещется на зорьке,
И мой рыбацкий костерок
Пахнёт дымком летучим, горьким.
Засвищут братцы-кулики,
Шныряя по песчаным косам.
Вновь теплоходные гудки
Пойдут скитаться по откосам.
И осознаю до конца
Реки разбуженные воды,
И отраженье в них лица,
И ощущение свободы.
МЕНЕСТРЕЛЬ
Г. Хритовой
Пой, жаворонок, пой
Легко и без печали.
Сегодня мы с тобой
Весну в полях встречаем.
Апрель дарит теплом,
Желанным, словно песня.
Сегодня мы вдвоем
Ликуем в поднебесье.
Да, я с тобой, я там —
Меж облаков летучих.
Звучанье звонких гамм
Прилежно мы изучим.
Какая красота
Открылась с неба взору!
Степная широта.
Озерные узоры.
Прожилочки дорог.
Меандры малых речек.
Там – хуторок.
Там – стог.
Там – стройных сосен свечи.
В своем родном краю,
Как птица, существую,
И плачу, и пою,
Рыдаю и ликую.
На свете нет земель
Подобного размаха.
Пой, звонкий менестрель!
Дрожи крылами, птаха.
ДАУРСКИЕ ЖУРАВЛИ
В зеленой пойме речки Архары,
В пространстве стариц, озерков и марей,
Где рыжи исполины-комары
И где туман бинтует вереск марлей,
В начале мая по лугам опять
Уже шагают птицы-великаны —
Они вернулись гнезда подновлять,
Как поступали предки их веками.
Всё ýже год от года круг лугов,
Там сенокосом притеснен, там пашней…
У журавлей прибавилось врагов,
А воли поубавилось вчерашней.
Они еще шагают не спеша,
Охотясь на рыбешек и лягушек,
Чтоб прокормить потомка-малыша
И связь времен тем самым не нарушить.
Потом птенца поставят на крыло,
Пусть он увидит с высоты полета
И луг родной, и дальнее село,
И волны сопок без конца, без счета.
Доведались, что птиц домой ведут
Магнитные поля меридианов.
Быть может, так. Но если их зовут
Из-за степей, лесов и океанов
Законы навигации иной —
Те, по которым люди лишь кочуют?
Ведь встречи с породившею землей
Сильней лекарств целительных врачуют.
Бег жизни, к счастью, неостановим,
Но и потери ведь невосполнимы…
Гнездо родное – отчий дом, что с ним?
Кем эти стены хрупкие хранимы?
Лети, мой журавленок, пой-курлычь,
Единственный у пары птиц наследник.
Вот почему сентябрьский грустен клич,
И до весны пустеет заповедник.
…………………………………
В зеленой книге бытия Земли
Записаны растенья, люди, птицы,
Но в Красной книге нынче журавли,
И есть еще свободные страницы…
***
Глазами мудрыми дерев
Округа смотрит изумленно,
Как греет солнышко влюбленно
В реке – волну, в полях – посев.
Весною прибыло тепла,
И все вовек неповторимо,
Все осязаемо и зримо,
Даль безмятежна и светла.
Настал задуматься черед.
Кора в морщинах – чело века.
Так ждет природа Человека,
Который с миром к ней придет.
II.
ИЮНЬ
Белый снег черемуха осыпала,
Май покинул вешние сады,
Над рекой поплыл вечерний дым,
И роса горошинами выпала.
Расскажи мне, рощица, о том,
Где ты прячешь ландыши душистые,
И откуда бьют ключи пречистые,
И когда вернусь я в отчий дом?
Мне не выпить всей вечерней свежести,
До конца не высмотреть зарю…
– Не спеши! – я молча говорю
Этой не придуманной безбрежности.
Растворюсь до капли я в родном,
Не оставлю крохи сожаления.
На земле, дарующей рождение,
Только так из жизни мы уйдем.
СЕНОКОС
П. Федорову
Здравствуй, зейский старожил,
Первый сретенский учитель!
Нас июль с тобой сдружил —
Месяц-травник и рачитель.
В местной школе детвору
Ты учил в былые сроки,
А теперь вот я беру
Трудолюбия уроки.
Отбивай острей косу,
Грабли выбери покрепче.
Утро высыплет росу —
Чтобы нам косилось легче.
В сумке крынка молока,
Пачка чая, сахар, спички,
Два истертых оселка,
Каравай из теплой печки.
По тропинке прямиком
В луговину путь проляжет.
За высоким сосняком
Море вейников нам машет.
Возле старых пышных ив
Таборок мы приурочим.
Всю округу разбудив,
Здесь кузнечики стрекочут.
Берегитесь, «кузнецы»,
Бейте звонкую тревогу!
Разбегайтесь-ка, косцы, —
Косарям дорогу!
Первый взмах,
Глубокий вдох,
Выдох резкий и упрямый —
Падает трава у ног,
Источая запах пряный.
Раз!
И раз!
И снова раз! —
Как запев старинной песни,
Что легко ведет сейчас
Нас по лугу
С другом вместе.
Пот струится по спине.
Солнце жжет немилосердно.
Убегает по стерне
Ручеек хмельного сена.
Словно в озеро, в стожок
Он впадает на закате.
Тарахтит в селе движок,
На реке рокочет катер.
Кучевые облака
Посулят на завтра вёдро.
И коса от оселка
Сеет звон не так уж бодро.
Оживает ветерок,
Холодит приятно тело.
Ладно выполнен урок,
И усталость отлетела.
Перепелки славят луг.
Ивы головы нагнули.
До свиданья, старый друг!
Снова встретимся в июле.
ОРЛАН
Спокойно и плавно по четкой спирали
Орлан поднимался, оглядывал дали.
Расправлены крылья могуче и прочно,
И вскоре он стал еле видимой точкой.
Но странно: казалось, он ринет назад,
Когда оторву от него долгий взгляд…
Мы с детства стремимся к заоблачным высям,
Не зная порой, как опасно зависим
От взгляда, что нас поднимает в зенит,
И, как тетива, напряженно звенит.
НОЧНАЯ ГРОЗА
Вздыхает ветер ночью за окном,
Он что-то знает, но в себе таит.
Протяжно в роще иволга кричит,
И за рекой ей тихо вторит гром.
Кресало мрака бьет о кремень сопок —
И звезды с неба на землю летят,
И вспыхивают молнии высоко,
И струны ливня до утра гудят.
С рассветом громыхало-водолей,
Утихомирясь, в сопках заплутает.
И ветер шум дождя перелагает
На голоса протяжные полей.
***
Когда роса покроет огород
И огурцы пупырчато озябнут,
Проснется летний шебутной народ,
Что был на время в сны цветные замкнут.
Кто с удочкой,
Кто с тяпкой,
Кто с веслом —
Отправятся в июльские владенья.
Оставлю я бревенчатый свой дом,
Меня заждались птицы и растенья.
Пусть новый день огромным колесом
Закрутится и позовет работа,
Но утром я лечу, я невесом —
Лечу, и нет прекраснее полета.
Меня не крылья держат в высоте,
Не сила восходящего потока, —
Великое стремление к мечте
И к солнышку, встающему с востока.
РУЧЕЙ
– Ручей, скажи, ты чей?
Постой, не убегай.
– Я свет твоих очей.
Теку в далекий край.
– Куда же ты, вода?
Дай жажду утолить.
– Туда,
туда,
туда,
Где тоже жаждут пить.
– Ну, нет…
Каков ответ!
Я даже удивлен…
– Иди за мною вслед,
И будешь утолен.
– Мой путь не повернуть.
Надежду обещай.
– Забудь,
забудь,
забудь…
– Прощай,
прощай,
прощай…
БЕРЕЗЫ
Березы на краю обрыва
Стоят спокойно, молчаливо,
Достоинства полны, светлы.
А Зея берег подмывает,
Корней сплетенье обнажает
И рушит белые стволы.
Годами обживать вершину,
Чтобы однажды в волны ринуть
И тлеть в кромешной темноте?!
Но им неведомы печали,
Зато видны такие дали
В таящей гибель высоте!
ГЛАВНАЯ МУДРОСТЬ
Отрекись от любимых творений…
А. Блок
Миновала пора озаренья
Над ритмически нервной строкой.
Не пора ли усталое зренье
Погрузить в синеву над рекой?
Отдохнем от премудрости книжной,
Пусть мудрит на воде поплавок.
Ясный месяц початой коврижкой
На сазаний затончик прилег.
Горький дым нанесет от избушки
И напомнит, что мы не одни.
Станут квакать азартно лягушки,
Предвещая погожие дни.
Знаю, будет уха и жарёха,
Стоит ночку одну не поспать.
Здесь, поверьте, ни капли не плохо,
И не нужно стихи сочинять.
Лишь бы слушать, как плещет на стрежне
Речка Зея, чиста и быстра,
Ощущать себя сильным и нежным,
Лишь бы дочка ждала у костра.
РЫБАЦКИЙ ДИАЛОГ
– Бери-ка вентерь, сети, острогу!
– Нет! Удочка надежнее, приятель…
Что мне улов, когда плывут в закате
Стога на сенокосном берегу.
Когда луна, упавшая на плес,
Нагреет воду до тепла парного —
И, восходя до самых дальних звезд,
Туман росою опадает снова.
Когда дрожит рыбацкий костерок,
Как будто створа, на крутой излуке.
Когда во тьму протягивает руки
Незрячий и несмелый ветерок.
Когда во всем разлит такой покой,
Что даже боль утрат не ощутима,
И откровенно так, незащитимо
Костра мерцанье над ночной рекой.
В палатке дочка спит давным-давно,
Смежив свои пушистые ресницы,
Ей длинноклювый зимородок снится
И черный сом, замшелый, как бревно.
Я не могу у августа отнять
Его раздумий светлых и покоя,
Я не хочу удачу подгонять
Наедине с любимою рекою…
– Довольно, парень! Хватит, не крути.
Набить садок – серьезная задача.
…Кому нужна река, кому удача —
Всяк ищет то, что хочет он найти.
ВОЗВРАЩЕНИЕ ИЗ ПОХОДА
Наконец-то мы и дома!
Солнце в ночь уже стекло.
Запоздалая истома
Льет сквозь лунное стекло.
Спят дюральки у причала,
Снятся лодкам паруса.
Чайка что-то прокричала.
Крупно выпала роса.
Все привычно и знакомо,
Только кажется сейчас:
Нет ни города, ни дома —
Все как будто в первый раз.
АВГУСТОВСКАЯ БАЛЛАДА
Валентину и Идее Шкап
Над хмурыми сопками небо расколото.
Ударило солнце, и тучи относит.
И желтые блестки березного золота
Уже припасает грядущая осень.
Я искренне верю: мне нынче семнадцать.
Бреду к дальней речке, босой и усталый.
И с каждой сосною хочу обниматься,
И нежности этой не стыдно нимало.
Уводит тропинка от пыльного города
На зейские старицы, пади, протоки.
Свобода на сутки досталась мне дорого,
Гораздо дороже, чем эти вот строки.
Со мной по тропинке бредет дискоболка,
Загар дочерна опалил её кожу.
Длиннющие руки, белесая челка —
На целую вечность смешней и моложе.
Прошли Бардагон, а за ним Новгородку,
Воюя с жарой, комарьем, паутами.
Тропинка казалась сначала короткой,
Но нас притомила, да так, что устали.
Где лагерь спортивный палатки поставил
По берегу Зеи шеренгою четкой,
К друзьям закадычным пришел неспроста я
С попутчицей Светкой, веселой девчонкой.
Вареники с маслом, сметаной, с грибами,
Компот холоднющий – роса на стакане.
Течет разговор с дорогими друзьями,
Которых не чаял увидеть заране.
Вновь пристально смотрит далекое детство
Глазами ромашек, тигровых саранок.
Я этим теплом попытаюсь согреться
Назавтра в прохладной росе спозаранок.
А вечером – лодка. Туман над водою.
Над тихой протокой гусей гоготанье.
Здесь небо роняет звезду за звездою
Быстрее, чем я загадаю желанье.
Снимаем касаток с ночных закидушек,
Крючки наживляем – швыряем в протоку!
Мы слушаем песни горластых лягушек,
Дивясь их вокалу, их óру, восторгу.
Рой искр заметался над темным откосом,
Трескучий костер разгорается жарче.
Мальчишечьи руки, девчоночьи косы,
И блики в глазах очарованных ярче.
Танцуют ребята и шейки, и твисты.
Веселье не хуже, чем раньше случалось.
Орут петухи поутру, как горнисты,
Чтоб сладко проснуться, чтоб легче вставалось.
Мы длинной цепочкой по крупной росе
От сонной истомы бежим без оглядки
К далекой белесой песчаной косе
На самую мирную в мире зарядку.
Ныряю с разбега, плыву под водою
Всё дальше и дальше, чтоб мускулы пели,
И, вынырнув, что-то кричу озорное
Из животворящей туманной купели.
……………………………………..
Наверное, счастье – и есть это лето.
А молодость – жажда тепла и движенья.
И осень нескоро, за сопками где-то.
И щедрое утро родит вдохновенье.
1970
ТАНГО АВГУСТА
Спокойно закат догорает.
Река замедляет свой бег.
И западный ветер стихает.
И где-то вдали громыхает
Гроза, уходя на ночлег.
Снова
утрами туманны рассветы.
Словно
давно позабылось мне, где ты.
Сохнет
песок золотистый на пляже.
Солнце
в березах развесило пряжу.
Наверно, все было когда-то,
И вот повторилось опять —
Спокойная алость заката,
Далекого грома раскаты,
Желанье молчать и дышать.
Светел
речной окоем горизонта.
Ветер
песчинки сдувает поземкой.
Ирис
качается в травах на пойме.
Чибис
тебя грустной песней напомнил.
Мы были юны и беспечны,
Учились мечтать и любить.
И жизнь, что была быстротечной,
Казалась рекой бесконечной,
В которую вместе входить.
Лето
окончится в полночь глухую.
Света
в ладонях тебе принесу я.
Танго
звучит, удаляясь, все глуше.
Тайна
врачует усталые души.
В БУХТЕ ЛУАНА
В августе ночи у моря туманны.
В пене кипенной слышно:
– Луана…
Слово, чей отзвук волнует так странно,
Ветер в деревьях шепчет:
– Луана…
Лето уходит, листва покаянно
Желтую грусть затевает:
– Луана…
Значит, и мне, вслед за ними, нежданно
Полночь глухую тревожить:
– Луана…
Где горизонта вогнулась мембрана,
Грезит о бриге бухта —
Луана.
ПОРА ПЛОДОВ
Вновь перелески поменяли цвет,
Час от часу желтей,
И начинает листопад кружиться,
Но твердо знаю: грусти не прижиться,
Настала радость взрослых и детей —
Пора плодов. Ее прекрасней нет!
Спешу к друзьям. Теплом их дорожить,
Вниманьем без затей
Привык я в дни житейского ненастья.
С доверьем неподдельного участья
Поговорим о будущем детей,
Как им удачно и достойно жить.
Поговорим и о страде земной —
Тревожен мир теперь…
И запоем согласней, задушевней,
С неизъяснимой простотою древней —
Соратницей находок и потерь.
Плоды согласья так нужны зимой!
III.
РЯБИНА
Минуло лето.
Стихнули грозы.
Стала прозрачной синяя роздымь.
Позднее утро.
Ранние звезды.
Ветви рябины гнутся от гроздьев.
Выйду навстречу.
Черная полночь.
Руки рябины кличут на помощь.
Стонут чуть слышно,
Шепчут: «Ты помнишь?..»
Алые кисти – сладкая горечь.
Грянут морозы.
Примчатся метели.
В сад прилетят поутру свиристели,
Кисти склюют,
И опять – улетели…
Так вот и надо – это по теме.
РОЩА ДЕТСТВА
Большая роща у дороги
Манила погулять меня.
Там под орешником потрогай —
И колокольчики звенят.
Туда ведут тропинки те же,
Не зарастая никогда,
Но год от года реже, реже
Я прихожу уже сюда.
Иду к березкам и осинкам,
Земля пружинит под ногой.
Как позабытым фотоснимком,
Родной любуюсь стороной.
Не знаю, есть ли в мире средство
Вернуться в розовый рассвет,
Но верю – здесь плутает детство
Моих степных далеких лет.
Мальчишкой, словно в лес дремучий,
Сюда случалось забредать
И ландышей букет пахучий
Для мамы к празднику нарвать.
Какие годы пролетели!..
Но снова яблочки зардели
И стали мягкими, как щечки
Моей недеревенской дочки.
***
Пахнет грушами и ранетками —
Винный дух переспелых плодов.
Расставанье задумали с ветками
Порыжелые листья садов.
Ветер знобкий опять несносен.
Листья жгут, и горчат дымы.
Так, хмельная, приходит осень,
И недолго до трезвой зимы…
ВРЕМЯ КРУПНЫХ РОС
Осень – время крупных рос
и пустых степных дорог,
незаметных горьких слез,
нескончаемых тревог.
Уезжают поезда
хмурых туч за окоем.
Понимаю: никогда
нам не быть уже вдвоем.
Сигаретный серый дым
сыплет в легкие золу.
Постаревшим молодым,
зря минувшее зову.
Вон – свинцовая река
не желает течь отсель.
Нету больше молока,
и давно прокис кисель.
Крупных рос пройдет пора,
и дороги скроет снег.
Осень кончится вчера
и воскреснет лишь во сне.
ПОРА ПЕРЕЛЕТОВ
На севере диком стоит одиноко
На голой вершине сосна…
М. Ю. Лермонтов
Пора перелетов. Пора холодов.
Раздольно ветрам над долиной.
Осиновый лист пожелтел и готов
Скитаться по воле сентябрьских ветров
Таежною просекой длинной.
Исхожены тропы в моем сентябре.
В костре дотлевает валежник.
А листья сгорают на знобкой заре,
Лишь в пепле легчайшем и жесткой золе
Есть память о зелени прежней.
Надежда нас будет терзать до весны.
Так что было правдой? Что снилось?
И только лишь ветки зеленой сосны
Надежно иголками защищены,
А это немалая милость.
ВРЕМЯ ХОЛОДОВ
Еще теплы полдневные лучи
И склоны сопок в клевере медвяном,
Но по распадкам чистые ручьи
Спешат к ночи укутаться туманом.
Уходят гуси в дальний перелет,
На глубину ленки скатились с плесов,
А по утрам на заводях белесых
И на озерах нарастает лед.
Пора неспешных дел, спокойных слов.
Опять душа надеждою согрета,
Что вот наступит время холодов —
На все вопросы обретешь ответы.
***
Все быстрей и совершенней
Журавлиных стай полет
В эту пору завершений
Изыскательских работ.
Значит, вслед за журавлями
Нам пора на дальний зов…
Стала ближе ты, земля, мне
В чистом пламени лесов.
Отцветает красный клевер
В ожиданье белых вьюг.
Кто тебя согреет, север,
Если мы уйдем на юг?..
ПУТЬ СОЛНЦА
Вставало солнце медленно и сонно,
Казалось, дня дождаться свыше сил,
Карабкалось на небо, что бездонно
Накрыло бесконечность всей Руси.
Катилось вдаль, и где-то там, в зените,
Срывалось и летело на закат,
Порвав лучей золототканых нити,
Убыстрив бег как будто бы стократ.
И падало за краем окоема,
Усталое, тепло нам раздарив.
И было это людям так знакомо,
Как сердца послефинишный разрыв.
РОДИНА
Позвала меня осень
На пустые поля.
Серебристая проседь.
Без листвы тополя.
Неоглядные дали —
Потаенная грусть…
На пороге печали
Помню все наизусть.
ГНЕЗДОВЬЯ
Еще тепло, по-летнему тепло…
Но это в полдень, в солнечном пригреве.
Озер и речек мутное стекло
Минувшее не отражает время.
Что потерялось в череде минут?
О чем гогочут гуси на закате?
Они меня на юг лететь зовут,
Но крыл Пегаса ненадолго хватит.
Да и зачем! Гнездовья покидать
Я не умею, кстати ли, некстати…
Мы там нужны, где нас привыкли ждать.
Искус разлуки осени оставьте.
Ее вино малиново на вкус,
В нем терпкость груш и аромат ранеток.
Пусть легкий хмель – забот уменьшит груз,
Пусть улетают только листья с веток.
Пусть разноцветье сопок листобой
Не пощадит. Такое, видно, время…
Но мы опять останемся с тобой,
Чтоб уронить в родной суглинок семя.
МГЛА НАСТАЛА
Эта осень не для нас.
Очень сыро…
Не скрывая влажных глаз,
Смотрит сиро.
Ветер, кроны причеши,
Есть работа.
Эти листья хороши
Для полета.
Запускай резных стрижей
В дали просек.
Усмиренья мятежей
Сердце просит.
Солнце грело всех тепло,
Да устало.
Было лето и прошло,
Мгла настала.
Только я не устаю
Ждать и помнить.
Песню новую пою
Даже в полночь.
Замолчу – и вновь зову
Наше лето.
Дни веселые, ау!
Нет ответа…
***
Тихо музыка звучала.
Ветер ветки шевелил.
Без конца и без начала
Дождь осенний лил и лил.
Безнадежно, неуклонно
Вдоль бульваров и аллей
Облетали листья кленов,
Дали делались светлей.
Все уныло и знакомо,
Как стократное кино,
Как балкон родного дома,
В марле выцветшей окно,
Как усталая улыбка
На обветренных губах,
Как последняя ошибка
И зимы грядущей страх.
ОСЕНЬ-ГРАФИК
Осень-график чертит затейливо
Силуэты карагачей.
Их листва навсегда затеряна
На пространствах растущих ночей.
Проступает чернь прихотливая
Голых веток, нагих сучков:
Изощренная, сиротливая —
Крик молчком.
Эта вязь кружевная, хрупкая
Все отчетливей с каждым днем.
Стылых скверов толпа многорукая
Тонет в небе, вмерзает в нем.
Все ажурнее, совершеннее
Пишет осень в преддверии сна.
Сложной схемою воскрешения
Закодирована весна.
Черно-белые краски графики,
В книге осени четкий стиль.
Если ветры тебя ограбили,
Надо стойко беду снести.
Рой снежинок вовсю хлопочет,
Свой небрежный этюд верша.
Спят зародыши новых почек,
Чуть дыша…
***
Опять в степях ветрам гулять раздольно
По зачерствевшему жнивью.
Оглядываю жизнь свою —
И ощущаю, как мне больно.
Убрали люди скудный урожай,
Мечты о счастье отложив на завтра.
Не надобно ни серебра, ни злата.
Скорбящим ты здоровья пожелай.
Да луч надежды чтоб в ночи не таял,
Сияла путеводная звезда,
И чтоб в глаза смотрела иногда
С теплом участья женщина святая.
НА БУРЕЕ
Тишина такая – на удивленье.
В речке слышен пробег тайменя.
Небосвод по-октябрьски чист.
Грохот – в роще сорвался лист.
Затаилась в предзимье даль.
Хорошо! И чего-то жаль…
У БУРУНА
Терзает землю нудный дождь.
На сопках листобой бушует,
Он краски осени тушует,
Осинки повергает в дрожь.
Амура серое литьё
Стекает в форму океана.
Лишь крик горячего гурана
Тайги тревожит забытьё.
Метну блесну у буруна,
Таймень рванет из рук катушку —
И вспыхнет, как костер потухший,
Азарт! И вспенится волна!
Знать не дано, кто победит.
Не подвела бы только леска.
И сердце яростно и резко
Стучит!
Давно забытый пращур мой
В душе пробудится внезапно,
И кровь в виски горячим залпом
Ударит, словно бы прибой.
И осознаю вновь сполна,
Что я во всем – дитя природы.
И тяжкий воздух несвободы
Лишь здесь я выдохну до дна.
***
Вот и мы уже заждались снега,
Алых зорь наскучила теплынь.
Лебединый пух посыплет с неба,
Если громко крикнуть в эту синь.
Новый день опять придет с надеждой,
Только верь и только не робей.
Инея узорные одежды
Не стряхнет уж осень с тополей.
А над речкой, где вчера клубилась,
А под вечер гасла синь дымка,
Где шуга – там солнце покатилось
Апельсином спелым в облаках.
Радостью наполнены мгновенья.
Каждый час от скорости звенит.
Обгоняя время и сомненья,
Ветровая песня зазвучит!
А над миром белый снег молчит…
***
Снег в октябре уже логичен,
Он ускоряет листопад,
Предзимье радуя добычей
Утрат, а может быть, наград.
Его явленье – утвержденье,
Что жизнь по-прежнему кругла.
Снег – это света нарожденье,
Когда вокруг сгустилась мгла.
Грустить и плакать бесполезно,
Смеяться тоже ни к чему.
Осенних туч полет железный
Из света – в тьму,
Из света – в тьму…
IV.
ПЕРВЫЙ СНЕГ
По-детски робок, он пал под утро,
Потом растаял средь бела дня.
Но что-то с нами случилось будто,
И мир светлеет вокруг меня.
И тихо-тихо в душе светает
От сини звонкой, от чистоты…
Он первый, он неизбежно тает,
Оставив миру свет доброты.
***
Ну вот и первые морозы,
И на реке шуршит шуга.
Дрожат червлёные березы.
Снежок припорошил стога.
Тепло полдневное скупое…
И обезлюдело давно
Большое поле за рекою,
В осенний сон погружено.
Вновь неизбывно в сердце льется,
До неосознанной тоски,
И эта даль, и бег реки —
Все то, что родиной зовется.
ВЬЮГА
Закружилась в поле пасмурном,
Только в небе рассвело,
Под лохматым белым парусом
Полетела к нам в село.
За день то-то ли напляшется,
Все калитки подопрет,
Утомится и уляжется
На сугробы – и уснет.
В январе вот так и надобно
Безмятежно засыпать,
Чисто,
Празднично
И свадебно
Туго землю пеленать.
ПЕДПРАКТИКА В ЗЕНЬКОВКЕ
Тропинка огородами бежит.
А иней по садам – до изумленья!
Дохнешь – и каждой веткой зазвенит
Любое задремавшее растенье.
Под чистый звон иглистых хрусталей
Я забывал директора упреки,
И с каждым днем все чаще и смелей
Опаздывал на первые уроки.
Потом спешил свести свой пятый класс
В сады, где ветки в инее сверкали.
И двадцать пар блестящих детских глаз
Меня на игры в рифмы вдохновляли.
Мы хором восклицали:
«Иней!.. Снег!..»
И откликались, словно эхо в сопках,
Разноголосо: «Синий!.. Смех!..»
И новый день был из румянца соткан.
«Ну, разве это дело, практикант…» —
Ворчала завуч, погрозив мне ручкой.
Но в детях открывается талант —
Услышать землю, распознать созвучья.
Когда настало время уезжать,
Я по наукам проскакал верхами,
Взамен отчета – общую тетрадь
Усеял коллективными стихами.
Педпрактику мне все-таки зачли,
Хоть нарекли восторженным разиней.
Село степное, хоть года прошли,
Я не забыл твой небывалый иней.
И если кто-то мне стихи готов
Вплоть до утра читать без остановки,
Припоминаю тех учеников
И думаю: а он не из Зеньковки?
ЖИВАЯ ВОДА
Бреду с тяжелым рюкзаком
На отдаленное зимовье.
Не подвело пока здоровье,
Но все ж устал идти пешком.
А жажда сушит, словно в зной,
Хотя сугробы по колено,
Да и морозец постепенно
Догнал меня, взял под конвой.
Вот Бровкин ключ. Не замерзая,
Пульсирует, пронзает лед,
Бормочет что-то и поет —
Бурлит, парит вода живая.
Дивясь нелегкому труду,
Забуду тяготы маршрута
И благодарно на минуту
К струе чистейшей припаду.
Один глоток, затем другой —
И ощущаю: воскресила
Вода во мне былую силу
И дух бродяжества былой.
Пусть остановка коротка,
Суров мороз, угрюмы ели,
Но, чтобы путь продолжить к цели,
Всего-то надо – два глотка.
ЗИМНЯЯ РЫБАЛКА
Мороз такой – и щиплется, и ломит!
Туман поднялся и повис в зените.
На речке вас согреет только ломик,
Попробуйте-ка лунки подолбите.
Как угадать заветный омуток?
Никто не застрахован от оплошки.
Бывает, что над лунками денек
Промашешь – и не вытащишь рыбешки.
Пусть клева нет, но чистый кислород
Помчится километрами артерий.
Поди пойми: находкой ли, потерей
Для вас денек сегодняшний мелькнет?
Но вот удар – и щука на блесне!
Тащи её, покуда не сорвалась.
Со мной такое столько раз случалось,
Почаще наяву, и никогда во сне.
В любом труде, в любой иной науке
Я этот принцип твердо уяснил:
Нет радости, коль не было и муки,
А не устанешь – не прибудет сил.
НЕПОГОДА
Даже звезды зашуршали
От мороза лютого.
Маминой пуховой шалью
Голова закутана.
Непогодой занесло
Все аэродромы.
Отложи пока письмо,
Позвони – как дома?
Прокричи сквозь тыщи верст,
Что зима на БАМе:
Даже дым в трубе замерз
В ту субботу в бане.
Остальное – пустяки,
Все дела в порядке.
Расстоянья велики.
Разговоры кратки.
1975
СТУЖА
Заледенила, закуржавила,
Переписала степи набело,
Дрожать в ознобе всех заставила…
Какой же лютою быть надобно!
Но посмотри – под коркой ломкою
Ручей парит, журчит, шевелится,
Опровергая стужи логику,
И в лютость зимнюю не верится.
НОВОГОДНИЙ ТОСТ
Обогрейте жилища любовью,
Осветите надеждой дома —
И дорогу к людскому зимовью
Не посмеет завьюжить зима.
Не жалейте осенних запасов,
Выставляйте картошку на стол.
На Руси даже хлебом и квасом
Каждый сыт, если гол, как сокол.
Ну и воля! Пляши до упаду,
В бубен бей и рожок весели.
Мне и надо одну лишь награду:
Чтобы гости на праздник пришли.
Мы расплещем наливку по чаркам
И во здравие выпьем до дна,
Чтоб чертям стало тошно и жарко,
Чтобы правила дружба одна.
Чтобы всё, что уходит навеки
В невозвратный усталый поход,
Теплым светом зажглось в человеке,
Чтоб удачу привел Новый год.
МЕТЕЛЬ
Кружи, метель, свисти уныло,
Бушуй в черемушных садах.
Снегов безудержный размах
Пусть заметает все, что было.
На то оно и Рождество —
Сугробы ладить крутобоко.
Метель свирепа, но до срока.
В ней новой жизни торжество.
БАЛЛАДА ОБ УСТАЛОМ ПУТНИКЕ
Вчера случилось то, что ожидалось позавчера:
шел мокрый снег,
вернее – дождь вперемешку со снегом.
Полоса заката была мутна, а затем черна,
и путнику следовало заняться ночлегом.
Валенки промокли почти насквозь,
подошва заледенела,
облипла снегом и стала скользкой.
Кому он был нужен, усталый гость,
капитан без корабля, маршал без войска?
Дорога петляла в сосновом бору,
но была уверенность
добраться поскорее к жилищу.
Большая Медведица еще не повернула к утру.
Хотелось найти тепло и скромную пищу.
Он знал, что впереди стоит зимовьё,
это было понятно по затесям
и ландшафтным приметам.
Там его ждали патроны, мука и ружье,
чай, сахар и соль, расфасованные по пакетам.
В прошлом году он оставил все это там:
авось, пригодится ему
на самый крайний случай;
тому, кто бродил в тайге по этим местам,
запас помогал спастись от беды неминучей.
И он пришел туда, куда устремлял свой путь.
Волчий вой прокатился
и заглох за скалистой сопкой,
но вовсе не в нём была настоящая жуть,
а в том, что увидел за хмурой сосной высокой.
Большой сугроб, а под ним головешки, зола…
Путник застыл,
не в силах осознать потерю.
Он не делал никому никакого зла…
Губы выдохнули облачко пара: «Не верю!»
Я не знаю, что с ним случилось потом,
но твердо верю в одно:
он не сдался беде без боя.
Он вышел из тайги, возвратился в свой дом,
чтоб в этой балладе повстречаться с тобою.
2010
