Игорь Атаманенко
Их судьба – шпионаж
Глава седьмая
Командор ордена нелегалов
Все страны, заботящиеся о своей безопасности, занимаются разведкой, в том числе и нелегальной, а она в силу исторических и иных причин была более присуща Советскому Союзу, чем большинству стран мирового сообщества.
Что ж это за люди такие – нелегалы, и откуда они берутся? Ответ дает бывший первый заместитель начальника внешней разведки СССР, многие годы курировавший нелегальное направление генерал-лейтенант В.А. Кирпиченко:
«Кандидатов мы находим сами, перебирая сотни и сотни человек. Работа, действительно, штучная. Чтобы стать нелегалом, человек должен обладать многими качествами: смелостью; сильной волей; быстрым умом, способным просчитывать различные ситуации; способностями к овладению языками; навыками одной или несколькими профессиями, которые дают возможность зарабатывать на жизнь…
Но и это еще не всё! Даже если найден человек, обладающий указанными достоинствами, это вовсе не означает, что из него получится разведчик-нелегал. Необходимы еще некие неосязаемые свойства натуры, которые трудно передать словами – особый артистизм, способность к перевоплощению, склонность к приключениям, к разумному авантюризму.
Действует нелегал, бесповоротно уверовав в канон нелегальной разведки: “Без права на славу, во славу державы”, ибо люди этой профессии о славе не помышляют никогда, а о содержании своей работы не рассказывают никому, даже своим коллегам по цеху. Потому, что даже в закрытой Службе внешней разведки есть сроки давности, но их нет в разведке нелегальной.
Разведчик-нелегал, не допустивший провала и избежавший предательства, обречен на публичное небытие. А высшим мерилом его труда, таланта и заслуг является оценка коллег и правительственные награды…»
ГЕРОЙ С НУЛЯ
Родился Саша Коротков 22 ноября 1909 года в Москве. Накануне его мать Анна Павловна разошлась с мужем и уехала из Кульджи, где тот работал в Русско-Азиатском банке. Саша никогда не виделся с отцом, потому что после развода мать прервала всякие отношения с ним. Хотя мальчик знал, что Михаил Антонович Коротков до 1917 года работал в различных банках Российской империи, а после революции – в Госбанке СССР.
Анна Павловна окончила гимназию и для своего времени была весьма образованной женщиной. Работая машинисткой в столичной редакции, она на свое жалованье содержала дочь, маленького Сашу и престарелую мать. Но во время Гражданской войны и по ее окончании семья испытывала такую нужду, что Сашу пришлось отдать в детдом.
Невзирая на лишения, Александр получил среднее образование и мечтал поступить на физический факультет МГУ. Однако нужда заставила его сразу по окончании средней школы в 1927 году стать учеником электромонтера.
Работу он сочетал с занятиями футболом и большим теннисом в обществе «Динамо». Завоевав определенные высоты в теннисе, Александр исполнял роль спарринг-партнера известных чекистов на знаменитых кортах на Петровке. Там осенью 1928 года помощник председателя ОГПУ Вениамин Герсон предложил ему поступить на работу в органы государственной безопасности. Так Коротков стал электромехаником хозяйственного отдела ОГПУ.
ЖРЕБИЙ БРОШЕН
В те годы среднее образование считалось «весьма приличным», и через год на смышленого электромеханика обратило внимание чекистское руководство, и Александр был принят делопроизводителем в самый престижный отдел ОГПУ – Иностранный (ИНО) – в ту пору так называлась советская внешняя разведка. И как только в 1930 году Короткова назначили помощником оперативного уполномоченного, его сразу стали готовить для работы за кордоном.
…Самым трудоемким было изучение иностранных языков, и Александр узнал, почем фунт лиха: занятия шли, невзирая на выходные и праздники, по несколько часов кряду сразу после завершения рабочего дня.
Немецкий язык ему преподавала не какая-то престарелая фрейлина царского двора, а бывший гамбургский докер, коммунист-политэмигрант, экс-участник Веймарского восстания 1923 года, ныне работающий в московском отделении Коминтерна.
С апостольским терпением гуру он не только вкладывал в распухшую от напряжения голову ученика максимально возможный для запоминания за один урок словарный запас, но и рассказывал о традициях и обычаях немцев, нормах поведения на улице и в присутственных местах.
Разумеется, он посвятил адепта во все тонкости табуированной лексики, благо, в немецком языке, как ни в одном другом, она самая разнообразная и изощренная.
Будучи любителем пенного напитка, немец вдохновенно разъяснил, как бирштубе отличить от келлера, локаля и кнайпе. Хотя в России все эти заведения имели одно название – пивная.
«Профессор» французского языка обогатил процесс обучения, принося на уроки грампластинки с записями известных парижских шансонье.
Кроме того, он научил Александра завязывать галстук разными узлами и подбирать его под цвет костюма.
Объяснил, почему молодой человек обязан бриться, менять носки и чистить башмаки каждый день, а брюки гладить хотя бы раз в неделю.
…Изучение языков было лишь прологом. Особое внимание уделялось вживанию в образ, то есть овладению легендой прикрытия, разработанной Центром конкретно под Короткова.
Попутно Александр приобретал специальные навыки – как обмануть наружное наблюдение, резко сменив на маршруте вид транспорта: из автобуса или метро пересесть в такси и наоборот; как использовать библиотеки и кинозалы для передачи и приема документов, а для продолжительных встреч – явок – кабинеты доверенных врачей-урологов.
По окончании «курсов на выживание» Коротков получил назначение в нелегальную разведку, и в 1933 году был командирован для работы в Париж.
САКРАЛЬНАЯ ТАЙНА
Путь Александра в столицу Франции лежал через Австрию. В Вене он получил австрийский паспорт на имя словака Гржимека Районецкого и был принят на трехмесячные курсы немецкого языка при Венском университете. Но так и не освоил «хохдойч» – классическое немецкое произношение, и с тех пор говорил по-немецки как коренной житель Вены.
В Вене, благодаря своим исключительным адаптивным способностям, Коротков приобрел лоск коренного европейца, что было совсем непросто для человека, выросшего в московских дворах Совдепии.
К легенде прикрытия он прикипел так крепко, что никакие форс-мажоры и «детекторы лжи» не могли «расколоть» его ни во время сна, ни во время бодрствования. Во всяком случае, так считал Александр, пока не вмешался господин Случай.
Было так.
В конце сентября, «зачистив» очередной квартал Вены – мероприятие по изучению города для последующего (вероятного) проведения разведакций: встреч с агентами, закладок тайников, ухода от «хвоста» и т. п., – Александр, то есть Гржимек Районецкий, отработав программу и основательно устав, побрел в студенческое общежитие. Ночь была лунная, тишину нарушал лишь звук шагов Александра.
Погруженный в свои мысли он едва не столкнулся с выросшим будто из-под земли пожилым амбалом в поношенном английском френче без погон.
В его глазах – пол-литра хорошего настроения и облако перегара изо рта. С трудом удерживая свое тело в вертикальном положении, амбал вежливо задает вопрос: «П-простите, с-сударь, а где тут м-можно отлить?»
Александр не менее вежливо, он же – студент университета, отвечает: «Отлить? К вашим услугам любая подворотня, милейший!»
Лишь когда незнакомец исчез в подворотне, наш герой с ужасом осознал, что его спросили по-русски, и ответил он тоже на родном языке. Это – провал!
…С «места происшествия» Александр исчез аки призрак. Долго петлял то по ночным улицам, то по пустым проходным дворам – проверялся. Нет, «хвоста» не было.
Поостыв, пришел к заключению, что если бы встреча с «френчем» была подстроена австрийской контрразведкой, заподозрившей в Гржимеке русского разведчика, он был бы закован в «браслеты», едва успев закончить фразу. Значит, еще не провал, а просто досадный промах!
Ну, а амбал? Судя по возрасту, френчу и по старорежимному обращению «сударь», он – из «бывших», похоже, нищенствующий белогвардейский офицер в эмиграции.
…Этот эпизод был самым охраняемым личным секретом Короткова, о котором знала только его жена.
«МИЛОСЕРДИЕ» НАРКОМА
С австрийским паспортом Гржимек Районецкий прибыл в Париж, зачислен на первый курс радиотехнического института, и под псевдонимом «Длинный» работает под началом аса советской разведки, главы нелегальной резидентуры НКВД – генерала госбезопасности Фельдбина, в последующем известного как разведчик-невозвращенец Александр Орлов.
«Длинный» ведет разработку сотрудника Второго бюро (военная разведка и контрразведка) французского Генерального штаба. Он также участвует в организации акции по ликвидации бывшего резидента ОГПУ в Стамбуле Агабекова, который, став на путь предательства, бежал в Западную Европу и вынашивал планы свергнуть советскую власть и вернуть в Кремль своего кумира Троцкого.
Активность «Длинного» привлекла внимание французской контрразведки, и в конце 1935 года он вынужден уехать в Москву. Но уже в январе 1936 года Коротков по линии научно-технической разведки действует в Германии, добывая образцы новейшего вооружения вермахта.
В декабре 1937 года Коротков под оперативным псевдонимом «Степанов» вновь работает с нелегальных позиций во Франции. К концу 1938 года ему удается приобрести ценные источники информации в канцелярии президента и в стратегически важных ведомствах Французской республики.
За успешное выполнение заданий Центра Коротков повышен в должности и награжден (!) третьим орденом Красного Знамени. Однако в Москве, вместо новогоднего поздравления, его ожидал обескураживающий сюрприз.
8 января 1939 года нарком внутренних дел Лаврентий Берия, одарив Короткова доброй улыбкой инквизитора, которая вызывала непроизвольный бег мурашек по коже, скороговоркой произнес:
«Вы завербованы гестапо, поэтому увольняетесь из органов!»
…Трудно сказать, что повлияло на решение Берии. Возможно, негативную роль сыграло то, что в ОГПУ Короткова приняли по рекомендации Герсона, помощника наркома госбезопасности Ягоды. Ранее оба они были объявлены врагами народа и расстреляны.
Не исключено также, что поводом к увольнению Короткова могла стать его работа в Париже под руководством резидента-невозвращенца Фельдбина. Опасаясь расстрела, он отказался прибыть в Москву и остался за границей, а в конце 1938 года перебрался на жительство в США.
Как бы то ни было, похоже, три (!) ордена Красного Знамени и хвалебные отзывы непосредственного начальства спасли Короткова от расстрела, заставив Берию ограничиться увольнением.
Наш герой не стал гадать о причинах отстранения от дел, а совершил беспрецедентный по тем временам шаг: написал рапорт на имя Берии, в котором просил наркома пересмотреть решение о своем увольнении.
…Александра Михайловича поддержали многие сотрудники внешней разведки. С ходатайством в защиту соратника они обратились в партком Главного управления государственной безопасности НКВД, и Берия вынужден был пойти на попятный. Он вызвал Короткова на беседу и, смилостивившись, подписал приказ о восстановлении на работе.
РЕАНИМАТОР НЕЛЕГАЛЬНЫХ РЕЗИДЕНТУР
В начале 1939 года чистка в органах госбезопасности, в результате которой пали жертвами тысячи чекистов-патриотов, пошла на спад, но разведка была обескровлена: в резидентурах осталось по 1–2 нелегала, а отдельные оперативные «точки» вообще были ликвидированы.
Восстановленный на работе заместитель начальника 1‐го отделения внешней разведки лейтенант госбезопасности (что приравнивалось к званию капитан Красной армии) Коротков под кодовым именем «Эрдберг» выезжает в страны Западной Европы, чтобы реанимировать закордонную агентурную и разведывательную сеть, уничтоженную прежним главой НКВД Ежовым.
В июле 1940‐го Коротков прибыл вместе с женой Марией Вельковысской, тоже разведчицей, в Германию. Прожив в Берлине 10 лет, она блестяще владела немецким языком.
Супруги восстановили связь с рядом ценных источников, в том числе с агентом «Корсиканец» (Арвид Харнак, ст. советник Имперского министерства экономики) и агентом «Старшина» (Харро Шульце Бойзен, внучатый племянник адмирала Тирпица, ст. лейтенант люфтваффе, служил в секретном 5‐м отделе Генерального штаба вермахта, попал по протекции рейхсмаршала Германа Геринга).
«Старшине» и «Корсиканцу» – руководителям подпольной организации «Красная капелла», действовавшей в ряде стран, оккупированных Гитлером, – «Эрдберг» передал радиоаппаратуру для поддержания связи с Москвой.
В сентябре Короткову удалось восстановить связь еще с одним ценнейшим источником берлинской резидентуры НКВД гауптштурмфюрером СС Вилли Леманом (кодовое имя «Брайтенбах»).
В IV управлении РСХА – гестапо – он возглавлял отдел по борьбе с «коммунистическим шпионажем» и, используя служебное положение, не раз спасал «легальную» резидентуру НКВД от разгрома, заблаговременно предупреждая о провокациях, готовящихся против сотрудников советской дипломатической миссии в Берлине.
Кроме того, агент регулярно снабжал резидентуру информацией о внутриполитическом положении в Германии и о ее военных устремлениях в адрес соседних стран.
Накануне войны «Брайтенбахом» были представлены чрезвычайно важные документальные материалы. В том числе подготовленный гестапо доклад для рейхсфюрера Генриха Гиммлера «О советской подрывной деятельности».
Аналитики НКВД, проштудировав доклад, установили, что гитлеровскому руководству ничего существенного об оперативной деятельности резидентур НКВД и военной разведки, действующих в Германии, известно не было.
…Тринадцать лет «Брайтенбах» водил за нос коллег из гестапо, которые сбились с ног в поисках «крота» в своих рядах. Провал случился по причине предательства связника, и в 1945 году Леман был гильотинирован в застенках жгуче ненавидимого им ведомства.
ЖИЗНЬ БЕЗ ПОРАЖЕНИЙ
Войну Коротков встретил в Берлине. Рискуя оказаться в застенках гестапо, чьи мордовороты блокировали здание посольства, он тайком выбирался наружу и (!) дважды – 22 и 24 июня – конспиративно встречался с «Корсиканцем» и «Старшиной». Передал им инструкции по использованию радиошифров; деньги на ведение антифашистской борьбы; дал устные рекомендации по организации активного сопротивления нацистскому режиму.
Несмотря на короткий срок работы, группы, руководимые «Старшиной» и «Корсиканцем», сумели передать в Москву ряд ценных сведений.
Так, весной 1942 года от них получена упреждающая информация, что летом Гитлер, отказавшись от второй попытки захватить Москву, предпримет генеральное наступление на Кавказ.
Сталин, однако, эту информацию проигнорировал, что, впрочем, случалось не раз с донесениями от агентов-иностранцев. В итоге это привело к прорыву группы армий Паулюса к Сталинграду.
…В июле, вернувшись в Москву транзитом через Болгарию и Турцию, Коротков был назначен начальником 1‐го (германского) отдела внешней разведки.
Через три месяца по его инициативе и при непосредственном участии была создана специальная разведывательная школа для заброски в глубокий немецкий тыл нелегальных разведчиков из числа граждан европейских стран, как правило, бойцов-интернационалистов, участников гражданской войны в Испании в 1936–1938 годы.
Преподавательскую деятельность в школе Александр Михайлович совмещал с оперативной работой, часто выезжал на фронт. Для него, актера по жизни, за свою карьеру разведчика-нелегала сменившего десяток имен, стало рутиной надевать чужую личину.
Так, в январе – марте 1942 года, играя роль военнопленного, «Эрдберг» в форме обер-лейтенанта пехотного полка регулярно, по 2–3 суток, содержался в Красногорском лагере (Московская область) среди плененных гитлеровских офицеров. Общаясь с ними, он добывал информацию разведывательного характера.
…В ноябре 1943 года Александр Михайлович, обеспечивая безопасность «Большой тройки» – Сталина, Рузвельта, Черчилля, инкогнито находился в Тегеране.
В том же году он дважды побывал в Афганистане, где наша разведка совместно с англичанами ликвидировала нацистскую агентуру, готовившую профашистский переворот для втягивания этой страны в войну против СССР.
…В 1944–1945 годы Коротков, выступая в качестве офицера по особым поручениям Сталина, несколько раз летал в Югославию для передачи маршалу Иосипу Броз Тито конфиденциальных посланий вождя.
…В 1946‐м полковник Коротков стал заместителем начальника внешней разведки и одновременно возглавил Управление по подготовке нелегалов. Именно по его распоряжению было прекращено расследование в отношении резидента-невозвращенца Фельдбина (в советской историографии проходит как Александр Орлов).
Тем самым де-факто была выражена уверенность в его патриотизме и лояльности к СССР вообще и к органам госбезопасности, в частности.
…В мае – июле 1953‐го Коротков исполнял обязанности начальника внешней разведки, однако затем вновь стал заместителем и продолжил руководить Управлением разведчиков-нелегалов.
…В 1957 году Коротков лично готовил «Марка» (оперативный псевдоним Вильгельма Фишера, более известного как полковник Абель) для работы в США в качестве главы нелегальной резидентуры и категорически возражал против командирования туда Рейно Хейханена радистом.
Однако А.М. Сахаровский, в ту пору руководитель внешней разведки, не внял его доводам. Оперативное чутье не подвело Александра Михайловича: Хейханен действительно оказался предателем и выдал «Марка» американской контрразведке.
…По окончании закордонной командировки разведчикам-нелегалам, как правило, находили применение в качестве консультантов, преподавателей или экспертов. То были серьезные, но второстепенные посты.
Уникальность карьерного пути А.М. Короткова в том, что он стал первым исключением из правил: возвращаясь из-за кордона на Родину, он каждый раз получал назначение на новый, более высокий пост в системе госбезопасности СССР.
«ЖУЧОК» В ЛЮСТРЕ
В 1957 году генерал-майор Коротков А.М. был назначен на должность Уполномоченного КГБ СССР по координации и связи при МГБ ГДР.
В Берлине он встретил Маркуса Вольфа, своего доброго знакомого, бывшего курсанта Школы особого назначения, где во время войны готовили разведчиков-нелегалов для работы в оккупированных гитлеровцами странах.
С момента их последней встречи минуло почти 15 лет, но они не сказались на чувствах взаимной симпатии, которую когда-то испытывали друг к другу адепт и наставник.
Между двумя генералами – Александром Коротковым и Маркусом Вольфом, руководителем Главного управления разведки (ГУР) Германской Демократической Республики, – возобновились деловые и дружеские отношения.
Не без участия Александра Михайловича ГУР превратилось в одну из сильнейших разведок мира. Только в Западной Германии работали более 500 ее агентов экстра-класса. Добытой ими информацией ГУР щедро делилось со «старшим братом» – КГБ СССР.
…Аппарат Уполномоченного КГБ находился в Карлсхорсте (район в составе берлинского административного округа Лихтенберг).
БНД – внешняя разведка ФРГ, – воспользовавшись закупкой мебели для представительства, пыталась внедрить «жучок» в кабинет Короткова, закамуфлировав его под люстру. Попытку пресекли благодаря нашему особо оберегаемому источнику Хайнцу Фёльфе, занимавшему пост вице-президента БНД.
Коротков принял Фёльфе на личную связь, и Лубянка последующие 4 года с помощью обнаруженного «жучка» до отвала кормила БНД и спецслужбы НАТО «дезой».
К слову, Хайнц Фёльфе в западногерманской БНД для нас был так же ценен, как Ким Филби в английской МИ‐6.
СМЕРТЬ НА ТЕННИСНОМ КОРТЕ
17 июня 1961 года, за два с половиной месяца до сооружения Берлинской стены, Коротков прибыл из ГДР в Москву.
Накануне совещания в ЦК КПСС он побывал на докладе у своего прямого начальника Александра Шелепина (по кличке «железный Шурик»), бывшего комсомольского вожака, которого Хрущёв назначил председателем КГБ вместо оскандалившегося Ивана Серова.
Шелепин, как в свое время Берия и Серов, попал в объятия власти, и она отравляла его незаметно, как угарный газ. Кроме интоксикации властью, у него проявились симптомы еще одной номенклатурной болезни – спеси.
Во время общения с Коротковым Шелепин вел себя высокомерно, грубо одергивал разведчика. Отверг его оценку обстановки в Германии, пригрозил увольнением, если он огласит на совещании свое мнение о негативных последствиях для СССР событий в стране пребывания.
…Отправляясь на Старую площадь, Александр Михайлович предупредил жену, что вернется поздно, а то и вовсе не придёт, так как не исключает ареста, ибо Шелепин окончательно «забронзовел» и в обращении с подчиненными уподобляется экс-наркому Берии времен послевоенных репрессий.
Вопреки опасениям Короткова, совещание полностью приняло его выводы по ситуации в Германии. Наблюдая согласие присутствующих с точкой зрения разведчика, Шелепин отказался от выступления.
Чтобы снять стресс, Коротков прогулялся по московским улицам, затем поехал на стадион «Динамо» поиграть в теннис. На корте, резко нагнувшись за мячом, почувствовал острую боль в области сердца и потерял сознание. Примчавшийся врач констатировал смерть от инфаркта. Жизнь Александра Михайловича прервалась на 52‐м году.
…К слову, имя генерал-майора Короткова А.М., коллегами прозванного «командором Ордена нелегалов или просто – королем нелегалов», предали гласности только в 1997 году.
Имя, но лишь малую толику операций, в которых он участвовал, – они еще лет 50 останутся под грифом «Совершенно секретно». Мерилом его труда и таланта явились оценка коллег и правительственные награды.
За заслуги в деле обеспечения государственной безопасности Коротков награжден орденом Ленина, (!) шестью орденами Красного Знамени, орденом Отечественной войны I степени, двумя орденами Красной Звезды, десятью медалями, нагрудным знаком «Почетный сотрудник госбезопасности» и многими высшими наградами зарубежных стран.
Похоронен Александр Михайлович в Москве на Новодевичьем кладбище.
