Ида Астрова
Вирус «Флавокул»
– Пойдет, – вздохнула Кайра и принялась за еду.
Каша оказалась удивительно приятной на вкус. Кайра перекатывала порцию каши во рту, и ей казалось, что кисловатые и сладкие нотки вкуса разноцветными шариками взрываются на языке и щекочут небо. Ощущения так захватили девушку, что она не заметила, как справилась со своей порцией. «Вкусная еда – самая простая радость в жизни. Почему вирболы себя ее лишили?» И сама себе с легкой горечью ответила: «Мы насыщаем желудки пресным синтезированным цибусом, чтобы не чувствовать. Ничего не чувствовать».
Кайра слушала журчание скрытого в густой зелени ручейка, щурилась от теплых лучей солнца и внезапно поняла, что ей хорошо. Предплечья коснулись знакомые горячие пальцы. Сознание Кайры подхватила волна чужих эмоций. В ней обрывками мелькали картинки. Вот она, застыв мраморной статуей, погружена в голубую жижу лечебного геля, а ее светлые волосы ореолом вьются вокруг лица. Вот она, настороженная и прямая, как стрела, упирается в дверь флаера и ищет путь к спасению. Грудь ее нервно вздымается, натягивая ткань, и соски напряженными вершинками грозятся ее разорвать. Вот она подергивается от затихающих рыданий, а рука утррама нежно гладит узкую спину и ласкает кончики шелковистых волос. Вот она лежит на моховой кочке, глаза ее прикрыты, а по лицу блуждает умиротворенная улыбка. Вот она спит в теплых объятиях под сенью векового бука. Над верхней губой искрится маленькая капелька, и так нестерпимо хочется ее слизнуть, а потом захватить эти сладкие губы в плен и не отпускать уже никогда.
Рей сам прервал контакт. Кайра сначала потрясенно молчала, а потом, стремясь снять возникшее напряжение, весело спросила:
– Это ты так пытался сказать, что я тебе кажусь красивой?
– Очень красивая, – подтвердил Рей, не сводя с девушки своих невероятных желтых глаз.
Кайра залилась легким румянцем. Потом поднялась, пряча польщенную улыбку, – все-таки приятно чувствовать себя красивой и физически притягательной – и позвала:
– Ну, пошли?
– Куда? – недоумение, сквозившее в голосе, было как будто искренним. Кайра вгляделась в лицо попутчика: не разыгрывает ли он ее? Но Рей выглядел так, как будто он уже пришел, как будто у него уже есть все, что ему требуется, и ему не нужно никуда идти.
– Ты обещал отвести меня домой, в Московскую агломерацию. Говорил о каком-то месте силы. Вчера. Когда лишил меня единственного средства передвижения. Моего флаера.
Кайра роняла фразу за фразой, надеясь найти хоть какой отклик. Достучаться до этого чурбана! Что она будет делать, если он не выведет ее отсюда?!
– Место силы. Да. Ты хочешь уйти… идем.
***
По горному склону шагать было легко. Рей на ходу поднял какую-то палку и таинственно повертел ее в руках: палка стала полой, появились отверстия. На самой бровке склона утррам предложил присесть. Они плюхнулись прямо на траву. Дышалось легко и свободно.
Рей поднес свою флейту ко рту. Одна протяжная нота. Затем другая. И в синее небо устремилась мелодия: «Ту-ту-ту-ту-ту-тутуру-тутуру-туту…»
Слева и справа возвышались горы. Зубчатые края их остроконечных вершин изгибали линию горизонта. Ближе к подножью склоны гор кутались в зеленые пушистые пледы. Пурпурно-лиловые и желтые цветы пестрели под ногами, бестолковой толпой сбегая в долину. Высокий и нежный голос флейты летел над этой красотой: кружился под облаками, отражался от каменистых отвесов и возвращался назад. В уголках глаз Кайры заблестели слезинки.
Дальнейший путь вел в долину. Когда между раздвинувшимися скалами показалось сапфировое око горного озера, Кайра громко завизжала:
– Прелесть-то какая! – и, раскинув руки в стороны, побежала вниз. Будто полетела. Остановилась на каменистом обрыве. Обернулась к догоняющему Рею. Облила его сияющим взглядом. Оступилась – и кубарем покатилась вниз. Рей в несколько прыжков примчался к пострадавшей от падения девушке. В ее глазах плескалась боль. Сквозь сжатые губы сочился стон. Поврежденная нога покраснела и опухла.
– Тш-тш, маленькая, сейчас пройдет, – Рей успокаивающе урчал, а его искусные руки тем временем принялись за дело. Он осторожно дотронулся до поврежденной лодыжки и прижал ладонь. Боль стихла.
– Пока нельзя идти – дать покой, – сказал Рей и подхватил девушку на руки.
Он удобно устроил ее на каменистой площадке. Потом снова исчез и вернулся с разноцветными минералами. Истер их в порошок, разбавил водой – и стал рисовать. На отвесе скалы появились горные хребты, луговые травы с веселыми пятнами цветов и лицо прекрасной девушки со струящимися на ветру светлыми волосами.
Рей пододвинул краске к Кайре:
– Попробуй.
И Кайра включилась в цветную игру. Сначала ничего не выходило, но с помощью Рея девушке удалось изобразить кайру – черно-белую птицу с изящно посаженной головой. И глаза Кайры снова радостно заблестели:
– Спасибо, Рей, – прошептала она.
После обеда, состоявшего из запеченной дичи и молочных орехов, Рей позвал Кайру в путь. Нога уже почти не беспокоила. Но шли совсем недолго. Обогнув приютившую их скалу, путники очутились перед маленьким озерцом. Над ним поднимался пар.
– Это что? Термальный источник?
– Теплая вода, купаться, – задорно улыбнулся Рей и, скинув свой зеленый хитон, плюхнулся в каменную ванну.
Загорелые плечи порозовели и заблестели от влажности. Кайра давно не мылась в теплой воде, термокомбинезон порван и весь в пыли, теплая вода и довольная улыбка мужчину манят – и она решилась.
– Отвернись! – скомандовала строго и разделась. Погрузившись по шею в воду, Кайра блаженно замурлыкала и расслабилась.
Из истомы ее вырвал легкий тычок в макушку. Рей сидел в воде поодаль и невозмутимо любовался горами. Кайра поправила волосы на макушке и с удивлением обнаружила в волосах комок грязи. Подозрительно глянула на утррама, смыла грязь с волос и снова расслабилась. Опять тычок. Но Кайра уже была начеку и сквозь полуопущенные ресницы успела проследить: это Рей кидается!
– Ах так! Это война! – и тоже зачерпнула пригоршню грязи со дна озерца, прицелилась и отправила в полет.
Обляпанные с ног до головы в грязи, хохочущие, запыхавшиеся, мужчина и женщина вдруг обнаружили себя в объятиях друг друга. Размазывая серую жижу по лицу, плечам, груди, они целовались, как сумасшедшие, как жаждущие приникают к источнику. Два тела сплелись в одно, и ничто не могло бы разорвать нашедшие друг друга половинки.
Рей и Кайра выбирались из источника, обсыхали на солнце, возились в траве двухголовой многоножкой и снова погружались в воду, омывая друг друга.
Как-то Рей принес охапку травы и луговых цветов, сплел из них наряд взамен испорченного черного комбинезона, велел надеть. Шелковистое одеяние оказалось платьем: длинная струящаяся юбка плавно очерчивала линию бедер, мягкая драпировка на лифе подчеркивала высокую грудь, тонкий поясок на талии завершал образ. Девушка радостно закружилась. И в этом вальсе было столько естественной и невольной грации, что Рей залюбовался своей лесной нимфой. Он творил для нее новые наряды, а она дефилировала, наслаждаясь своей красотой.
Однажды Кайра спросила:
– Когда мы придем, Рей?
Он в ответ взял ее ладошки в свои руки и показал ответ.
«На зеленой поляне разросся розовый куст. Широко и свободно раскинул он свои побеги, и на зеленых стеблях распустились прекрасные цветы. Утренняя прохлада хрустальными росинками украшала нежные лепестки, и солнечные лучи, преломляясь в этих прозрачных каплях, разноцветными язычками ласкали розу. Сладкий густой аромат привлек порхающих бабочек, и они весело кружились в этом благоухании. Фонарный столб, установленный неподалеку, не замечал ничего: лишь включался и выключался по велению датчика темноты.
Но вот на поляне появилась корова. Не прекращая своего извечного жевания, прошла она мимо розы, громко замычала, подняла хвост и нагадила под куст. Бабочки возмущенно затрепыхались:
– Какая низость! Подлость! Равнодушная мерзавка испортила такую красоту!
Налетели навозные жуки и завозились в нечистотах.
– Какие грязные насекомые! Во всем замечают только плохое, не замечая прекрасного!
Прилетела пчелка и стала собирать нектар с розовых цветков.
– Какие глупые насекомые! Летают в розовых очках и не видят дальше своего носа! Наивно думают, что все прекрасно в этом лучшем из миров!
Зазвенели хрустальные росинки, затрепетали нежные лепестки и сказала роза:
– Утешатся те, кто умеет видеть хорошее, не замечая дурного. А вы, бабочки, дурное не только видите, но и делаете. Смотрите, крылышки ваши почернели от гнева и высокомерия. Знайте же, что мои цветы скоро завянут, а навозная куча даст пищу моим корням, и я стану крепче и краше.»
– Кто ты, Кайра? Мы придем, когда ты поймешь.
И они шли дальше.
Тучи налетели внезапно и затянули небо серой пеленой. В воздухе ощутимо запахло озоном. Разразился ливень. Они укрылись от дождя в небольшой пещере. Тесно прижавшись, согревая друг друга, они слушали громовые раскаты и ловили отсветы сверкающих молний. Разбушевавшаяся стихия не пугала, а покоряла величием, ибо несла обновление и очищение.
На следующий день Рей и Кайра остановились на горизонтальной террасе горного уступа. Впереди высились серые громады гор с острыми пиками. Их впадины были заполнены лоскутами снега. Тут и там высились колючие темно-зеленые ели. На небольшой площадке, засыпанной смесью серого камня и песка, громоздился большой валун. Травка едва волновалась под дуновением ветерка.
– Рей? Это ведь та самая поляна, где мы встретились? Та, где приземлился мой флаер? Что ты молчишь? Рей, ответь!
Желтые глаза мужчины глядели пристально и печально. Тоска и призрачная тень надежды сковали черты его лица.
– Что происходит, Рей?
***
Из-за деревьев, кустов, скал на каменную террасу стали выступать существа. Все они, как и Рей, как и Кайра теперь, были одеты в одежды из растительных шелковистых тканей. Как и у Рея, как и у Кайры теперь, у них были распущенные волосы. Только у всех глаза были желтые, как закатное солнце. Скоро все свободное пространство было заполнено утррамами. Рей отступил вглубь, к своим сородичам.
– Не бойся! Не причинить вред, – из толпы, опираясь на тяжелый посох, выступил седовласый старец. Он приглашающим жестом предложил Кайре присесть рядом.
– Трудно говорить рот. Позволь иначе, – и морщинистым пальцем старец коснулся своего виска. От уголков поблекших глаз к вискам разбегались добрые морщинки, взгляд был теплым, и Кайра утвердительно кивнула.
В ее голове зазвучал тот же зычный голос:
– Здравствуй, дитя разума! Ты чужая на нашей земле, но твой свет позвал Карела Тейбаха, и он пошел за тобой. Для него это трудный путь, потому что ты – вирбол. Вирболы не слышат и не видят. Они существуют в рутине повседневности, подобно своим механизмам. Тоска и уныние разрушают их, и в серой хмари их будней нет места солнцу. Но Рей научил тебя смеяться. Выстроил мостик над пропастью, разделившей людей на утррамов и вирболов.
– Но как Вы выжили? Нам известно только то, что вы обезумели, причинили людям массу страданий, а потом исчезли бесследно.
– Да, дитя. Тяжелые были времена. Вторжение вируса стало испытанием для нас. Представь, что ты всю жизнь провел в темной пещере, глубоко под землей, но вот выходишь на поверхность, и на тебя обрушивается целый мир запахов, красок, звуков, эмоций, чувств. Люди использовали рецепторы восприятия. Вирус же увеличил чувствительность сенсорной системы в десятки раз. Эмоциональная перегрузка и вылилась в тот кошмар, который запомнился вирболам.
Адаптационная перестройка организмов утррамов затянулась на долгое время. Но нам открылось сознание любого живого существа. Телепатия, телекинез, поглощение органики через прикосновение, целительство, управление живой материей, бионавигация – вот далеко не полный перечень приобретённых способностей.