Ибратжон Хатамович Алиев
Конструктор миров: Конец конца. Том 12
Глава шестая. Откровения принца Даккара
– История Индостана довольно глубока и интересна. Эта Земля увидела не мало поселений, не мало различных жителей, народов, национальностей. Сотни брахманов, кшатриев, вайшьев, шудров, варнов и джати, присутствовало на этой Земле, и знаете, мой дорогой друг, как мне кажется, одной из новых вех совершенствования Индии было после завоевания этих земель Бабером, более известный как Бабур – потомок Тамерлана, покинувший свои края правитель-Тимурид, воевавший с Шейбани-ханом. Но со времени его завоеваний произошло много изменений, проходило время и к 1600 году эти Земли, ставшие благословенными странами Аравиата, уже населяли 200 миллионов, а по иным подсчётам и большее число жителей.
Представьте только этот масштаб, мой дорогой друг. Ещё с древних пор Индостан был богат своими природными дарами – золотом, драгоценностями, природными прикрасами, пышными лесами и полями. Люди со временем стали приспособлены к земледелию, выращивая различные пряности, а также известный чай. Установленная ещё во время Тамерлана Великий шёлковый путь, связывающий Европу со странами Востока, в том числе с Индостаном, позволило Великобритании, Франции, Австрии, Португалии, Испании и прочим странам Европы узнать о многих чудесах сего края. Вспомните хотя бы удивление королев и королев, при рассказах путешественников об этих краях или хотя бы знаменитую «Книгу о разнообразии мира» Марко Поло во время его путешествий в восточный мир, этого венецианца, коему почти что на протяжении всей жизни не верили, хотя он был на территории, судя по вашим новым картам Армении, Ирана, Китая, Казахстана, Монголии, Индии, Индонезии и прочих стран, хоть они именуются сейчас конечно же иначе.
Масштабнее всего в 1600-е года, во время правления в Англии Королевы Елизаветы I была открыта «Old John Company», которая и стала одним из основных поставщиков продукции из дальнего для Европы восточного мира. Став своего рода началом масштабной Ост-Индской компании после указа её величества, что дало много привилегий сему движению и открыло путь к открытой колонизации всей Индии и некоторых других стран Востока. Но в реальности в те времена это было лишь «купеческое товарищество» во время главенствования герцога Коумберлендского.
Но это было только начало, ибо именно в это время начались первые действия стран Европы и в частности, Португалии. Затем своё желание выражала и Франция на захват территории Индии, которая вообще не принадлежала Европейским государствам, если бы не их желание приобрести природные ресурсы, – с некой болью и гневом проговорил принц Даккар, но затем добавил более тише, – но и с другой стороны в некотором смысле технологическое развитие и организованность разрозненных тысяч каст тоже не могла произойти сама собой, несмотря на главарей этих каст, – эти его слова полноценно выражало объективность его высочества. – Но владычество Португалии не было столь долгим, благодаря действиям лорда Клая в Бенгалии, где генерал-губернатором на тот момент был лорд Гастинс.
Ост-Индская компания всё больше расширялась благодаря своей монополии, что делало её довольно масштабной, но всё же в эти периоды она не могла обладать полноценной монополией и только после назначения новых чиновников в 1784 году, была разрушена монополия компании при торговле с Индией в 1813 году и Китаем в 1833 году, ведь как я сказал была колонизирована не только Индия. Но я скажу, что я был не единственным, кто начал утверждать о необходимости восстановления прав настоящий владельцев этой территории, хотя бы со времён последнего высшего технического развития. Одним из ярых сторонников этой идеи и стал мой родственник, о коем вы уж точно не раз слышали.
Произнося всё это, принц устремлял взгляд вдаль, словно представляя всё происходящее перед глазами и пока события не принимали столь страшные оттенки, к которыми они пришли потом. Топот копыт вместе со звуком шелеста одинокой растительности в горной местности и лёгким дуновением ветра под палящим Солнцем были единственным элементами, сопровождающие их диалог. При этом невольно вспоминались их путешествия на материке, когда они также долго беседовали, проводя долгое время верхом или на лёгком экипаже.
Сколько же всего уже связывало этих двух господ, прошедшие через не мало трудностей. Изобретатель – гениальный учёный, со своей неординарной историей и принц Даккар – инженер, судостроитель, исследователь и воинствующий герой своего покорённого народа. Может быть, эти слова были высоки, но Амету, знающий историю и своего народа Средней Азии было известно это отношение покорённого народа к народу-захватчику, но можно ли было говорить, что это как-то отразилось на нём? Конечно же нет, ибо изобретатель лишь слышал об этом, когда же принц был непосредственным участником сего трагичного действа.
И сейчас, вспоминая о своём родственнике, сдержав небольшую паузу, всадник продолжал свою речь.
– Он участвовал в битвах при лорде Корнвалисе с громогласными девизами против захватчиков, начиная с 1784 года, пока трагически не погиб 4 мая 1799 года, лишь немного недожив до начала нового столетия.
– Но не кажется ли вам это…
– Слишком простым? Отнюдь нет, ибо подумайте, что ваша вражда с господином представителем Королевского общества сэром Рональдом занимал порядка пары лет и уже стала причиной различных проблем, вспомните хотя бы конференцию. А противостояние Ост-Индской компании, местного населения и прочих государств, желающие приобрести хотя бы небольшой кусок от Индостана длился на протяжении столетий. Мой отважный родственник – дорогой двоюродный дядя Типо-Саиб также был жертвой не малых интриг, хоть и сам организовывал некоторые военные компании для своих побед. Может быть, это и решило его судьбу в тот самый день, во время военного штурма Серингапатама под предводительством генерала Гарриса, – при последних словах ощущалось странное чувство, как будто принц старался сдерживать свои порывы, стараясь всеми силами оставаться объективным.
– Но это столкновение уж точно не было единичным и более того, нельзя было сказать, что восстания вовсе не прекращались, – отозвался Созидатель.
– Военные силы обоих сторон образовывались постепенно и если с одной стороны были английские войска, то с иной туземные объединения. Европейская армия обладала своими кавалерийскими полками, пехотными батальонами из самой Европы и пехотными батальонами самой Ост-индской компании. При этом, персонал компании в основном состоял из европейских представителей, хотя были и некоторые батареи непосредственно из туземцев – местного населения.
Но что примечательно, войска туземцев возглавлялись и английскими офицерами, которые были против этой компании. Всего насчитывалось 1100 человек в бенгальской армии, а также порядка 850 штыков для бомбейской и мадрасской армий, но насколько мне известно число мадрасских батальонов доходило до 900 штыков. Всего армия европейцев составляла 45 тысяч военных, когда же туземные войска насчитывали 200 тысяч человек, что было явным численным превосходством.
– И в их число также входили сипаи?
– Отнюдь. Сипаи составляли специальный регулярный корпус туземной армии, которые с каждым днём все больше желали скинуть с себя эти обязательства, ведь если ранее можно было верить в то, что сипаи обеспечивают защиту отправки «индийской культуры» в страны Европы, то после некоторых событий, в том числе после смерти Типо-Саиба нельзя было уже сдержать этот порыв гнева. Первое начало восстания началось в 1806 году, тогда сын Типо-Саиба лично участвовал в этом деле в Веллуру, именно он поднял гарнизон туземной мадрасской армии, вырезав караул, если не ошибаюсь, 69 и 70-го полка королевской армии.
В ту ночь полностью были сожжены дотла казармы, казнены офицеры с их семействами и большинство английских солдат, что лежали в госпитале были расстреляны без единого исключения. Каждый осознавал, что главная причина восстания – ненависть покорённых к завоевателю, о чём я вам говорил, но официально выдвигалась причина о нелогичных правилах необходимости содержания в одной форме усов, прически и отсутствие серег, что было воспринято как пренебрежение к индийской культуре. Но дальше эта вспышка не пошла, ибо её спустя пару дней остановили королевские войска, прибывшие туда из Аскота.
Но следующая массовая и грандиозная вспышка, в которой участвовал и я со своими войсками в 1857 году была очень даже масштабной и продлилась до марта сего 1859 года, когда мы встретились с вами. Хотя мы были так близко к тому, чтобы полностью искоренить всё английское владычество, сойти с определения колонии иного государства, если бы только к нам примкнули ещё другие наши войска, в том числе бомбейского и мадрасского округа.
Восстание сипаев было одним из самых масштабных их исторических трагедий
– Я прекрасно помню сколько человек было на вашей стороне, но в большинстве своём это были военные.
– Разумеется, мирные жители не разделяли этого мятежа.
– Отчего же?
– Чтобы ощутить всю эту боль необходимо быть на периферии всех действий и более того, не стоит забывать, что я к тому же был и по ту сторону баррикад, когда учился в Европе и что благо не вызвало никаких возмущений.
– В таком случае, восстания происходили не везде?
– Именно так, в основном противостояли северо-западные провинции, королевство Ауд. Что касаемо войск Пенджаба с тремя эскадронами индийцев, сикхами – низшей каской, сыгравшие свою роль при осаде Дели, гуркасы с непальским раджой из 12 тысяч человек при осаде Лакнау оставались верны англичанам и своей присяге. Или как они сами выражали – они были «верны соли» магараджи Гвалиора и Патиала, раджи Рампура и рани Бхопала. Кроме того, напомню вам, что даже убеждение войск на северо-западе не происходило сразу, учитывая даже события 1799, 1806 года с семьёй Типо-Саиба, ещё одним ударом стало отступление 1848 года английских войск при осаде Кабула, а ещё её положение в Крымской компании.
Все эти события, один за другим были в разы большими политическими играми, чем вы можете себе представить, ведь были ещё и малые вспышки с Бирмой 1823—1824 годов, которые всё больше убеждали людей в то, что туземные войска должны победить. В них свято верил и я, я даже помню слова некоторых наших личных бардов, браминов, служившие в нашем семейном дворце.
– Войска сипаев вместе с другими служили Ост-индской компании, – спрашивал Амет, – но в их число входили и вы, будучи из знатного рода, почему же?
– Поскольку часть и личной кавалерии войск моего рода тоже составляли сипаи, – ответил принц. – Я должен был быть в их числе, быть их предводителем. Планы о масштабном мятеже зарождались именно так, постепенно, обдумывались сложные стратегии для победы. Но наших личных сил – знатных представителей Бунделькханда было мало, приходилось устанавливать связь с другими провинциями и такую связь прекрасно обеспечивал Нана Сахиб.
– …или набоб Данду Пан, – вспомнив знакомое имя проговорил изобретатель.
– Именно так.
– Ваш отец? – удивился Амет.
– Нет, мой отец Нана Саиб погиб во время сражений после начала восстаний со стороны Типпо Саиба, ведь его последователи первым делом избрали именного моего отца своим предводителем в 1820—1825 годах, отец погиб в 1839-м году, после чего я в возрасте 11 лет стал возглавлять Бунделькханд.
Изобретатель поражался этим словам, видя историю своими руками.
– Он за короткое время смог не только собрать своих сторонников в Канпуре, где он жил, но ещё проехал в Дели и Лакнау. И основной удачей для него и некоторых наших людей, подготавливающие сипаев к бунту в других провинциях было то, что началась эта история с патронами и карабином Энфильда. Я думаю, вы помните, что такие патроны смазывались жиром, которые приходилось открывать зубами из-за занятости рук, а этот жир был коровий в одних типах и свиной в иных. Поэтому это даже не стало основной причиной, а скорее последней каплей терпения всех индийских военных, своего рода спусковым крючком.
– Но я думаю правительство хотело успокоить людей и убедить их, что это не так.
– Да, были некоторые такие показы, но пока англичане старались хоть как-то утихомирить возмущённых, действия уже начались. Это произошло 24 февраля 1857 года в Берампуре, тогда 34-полк отказался от патронов и этот же полк в середине марта казнил полковых адъютантов, не только чуть ли не захватив свою провинцию, но и начав волну движений в прочих провинциях. Севернее города Дели в Мируте 10 мая 3-й, 11-й и 20-й полк убили полковников и офицеров главного штаба, полностью захватили и разграбили город, после чего начали своё движение под знаменем бунта на Дели. Слухи об этом тут же дошли до Бунделькханда и до входящих в него Датья, Жханси, Хамирпур, Махоба, Лалитпур, Тикамгарх, Банда, Читракуут, Чаттарпур, Панна, Дамона и Сагара. Я находился в это время в Чаттарпуре.
Все мои войска уже были готовы, и я лично участвовал в убеждении раджи Дели – потомка Тимура и Бабура, дальнего моего родственника. Тогда были казнены офицеры 54-го полка там же, после чего весь арсенал был у бунтовщиков, на следующий день после начала восстания в Мируте, в Дели были казнены майор Фрайзер, все подчинённые ему офицеры, а спустя 5 дней 49 пленников всех полов лишились голов. Сие событие дало ещё больше уверенности остальным северным войскам, в частности через 4 дня или 20 мая 26-й полк близ Лахора убили коменданта порта и фельдмаршала-европейца. Это был последний сигнал к началу полноценного восстания, как мы ожидали по всей территории полуострова Индостан.
Заметьте, что Бунделькханд находиться практически между Дели и Лакнау – двумя центрами и чуть ли не главными очагами восстания, куда мои отважные воины отправлялись во главе со мной. Но вместе с этим нельзя было дать возможность вычислить наши действия, ибо многие семьи главарей восставших были у нас, поэтому отношение с англичанами у нашей провинции сохранялось пока положительным образом, хотя никто из предводителей не смыкал глаз.
Май 1857 года был полон этих событий. 28 мая казнь офицеров англо-индийской армии, 30 мая в лагере Лакнау, прошу заметить, казнь коменданта-бригадира, адъютанта и офицеров, 31 мая убийство офицеров в Барейли, а именно Рохилькенде и в тот же день в Шаянпуре, опять же не далеко от Дели, убийство сборщика податей, офицеров и прочих сипаями 38-го полка. В этом деле уже главенство занимал лично Нана Саиб, к тому же на следующей день заставший за Варваром офицеров, их семьи, в составе женщин и детей, которые хотели убежать в Сивапур, близ Аурангабада – одного из пристанищ набоба. В те дни я должен был признать, что это было слишком жестоко со стороны Данду Пана, о чём я известил его в письме, которое он не получил.
Но останавливаться было уже поздно. Обращу ваше внимание, что Аурангадабад находился южнее и не все провинции пропускали жителей из северных провинций. Более того, если на протяжении почти всего мая Бунделькханд сохранял спокойствие, то с началом лета, уже нельзя было сдержать возмущений. Первые числа июня уже принесли в Бхопале первые случаи избиения офицеров. К тому же, как выяснилось в провинцию прибыла рани – одна из правительниц, которая лично приказала жестоко казнить женщин и детей с мучениями, что укрылись в форте…
Глава седьмая. Англичане
– Об этом событии я узнал по возвращении из Лакнау, где мне удалось установить небольшой контроль. 6 июня в Аллахабаде сипаи лично избили прапорщиков, 14 июня масштабный бунд и убийство офицеров в Гвалиоре. Так, весь июнь уже продемонстрировал могущество туземных войск и сипаев в особенности, где своего рода апогеем первого акта стала гекатомба в Канпуре – масштабное жертвоприношение людей всех возрастов и полков, которые были расстреляны и утоплены сипаями…
Июль привёл к тому, что были начаты действия в Галкаре и Угове. Так, в первом городе 34 европейца – офицеры, женщины и дети избиты до смерти, весь город подожжён и разграблен, а во втором городе убит полковник и полковой адъютант 23-го полка английской армии. К середине месяца была повторена страшная казнь в Канпуре, как тэо было в 27 июня, в тот день погибли уже сотни женщин и детей, не считая офицеров. Я думаю, вы помните полковника Бунро. Он является дальним родственником полковника Мунро, супруга коего погибла во время этой резни, управляемая Нана Сахибом и на которой присутствовали и прочие предводители, в том числе и я. Это было невероятно страшное зрелище, когда над каждой жертвой издевались, чуть ли не отрезая плоть по малым кускам, чем руководил набоб.
– И вы были на этом действе?
– Я думаю вас больше удивит то, что главными палами в этом деле были те, кто исповедовал близкую вам религию, – со странным выражением лица сказал принц.
На это Созидатель несколько разочаровано опустил взгляд и ответил:
– Ничуть не удивило, ваше высочество, – после чего он поднял взгляд. – Но где же все эти тела?
– Сброшены в колодец, некоторые скинуты в Ганг, что проходит через Канпур, после чего тела должны были покоиться в солёном Индийском океане, но там достаточно много акул… Но не все казнённые достигли этой участи – многие попросту сброшены в колодец. Месть в связи с гневом и безумством – поистине страшное орудие, способное из любого человека сделать чудовище.
Последние слова были произнесены со странным чувством горя, скорби, как бы странно не было – гнева и одновременно, с чувством вины.
– Но если это только то, что сделала наша сторона, – продолжал граф Мур, – то захватчики были не менее жестоки, а то и пуще. Вначале действий, когда ещё практически не происходило никаких возмущений, а только хотелось начаться восстание в Лахоре, туземные войска 8-го, 16-го, 26-го и 49-го полка стояли под дулами двадцати орудий благодаря судье Монтгомери и бригадиру Корбету. В те дни их удалось умирить, как и 62-й и 29-й полк в Мультане. Полковник Николсон и бригадир Сен-Кольтон также смогли остановить 24-й, 27-й и 51-й полк в Пешаваре, но именно там, начались первый действия со стороны европейцев.
Дело в том, что некоторые офицеры из 51-го полка смогли в те дни бежать в сторону гор, что были недалеко. Их головы тут же оценили и доставили к ногам полковника и бригадира. Это стало решающим шагом. Именно Николсон со своей колонной пошёл против туземного полка, что шли к Дели, как вы помните, в начале бунта. Тогда в живых из всего полка, численность коего вам упоминал капитан Розенбаум, осталось только 120 человек, остальные были нагнаны и убиты там же. Когда этих пленных привезли в Пешавар на учебной площади было выстроено десять орудий, к которым и подвели абсолютно каждого без исключения.
Их приговорили к казни, привязали к дулам пушек и пять залпов из них разбросали остатки их плоти по просторной площади, вызвав ежеминутный алый дождь. Как можно было стерпеть, сдержать себя от ответных действий, когда совершались такие зверства, начатые со стороны этих захватчиков, Амет? Ведь во время моего прибытия в Пешавар после Нана Саиба я видел этих бойцов, видел их отвагу, от самых юных, но уже устоявшихся мужчин. Говорили, что одного из парней, когда привели к дулу пушки, тот попросил не связывать его, ибо он не желает бежать, он решился принять эту мученическую смерть на пути светлой цели.
– Я думаю вы и без меня прекрасно знаете, дорогой принц, – говорил Амет, обратившись как-то иначе, – что на пути любой цели могут быть жертвы, но ошибка обоих сторон в том, что они не пользовались никаким законом, каждый считал справедливость по-своему. А как известно, любая идея, какой бы красивой она не была, если она стоит над законом – то кончается людоедством.
Принц не решился ответить на эти слова и только лишь тихо прошептал:
– Верно…
– Так что же было дальше? – стараясь вырвать из этого депрессивного настроя товарища спросил Созидатель.
– Для организации этой казни был составлен приказ, который мне доставили спустя 4 дня мои люди, благодаря господину Гопалу и Виджаю, с коими как помниться, вы имели честь видеться. После казни к этому приказу прилагалась приписка слов, сказанные бригадиром Чамберленом. Я до сих пор, дословно помню эти слова:
«Вы только что видели двух товарищей ваших, привязанных живыми к дулу орудий и разнесённых на куски, та же казнь ждёт всех изменников. Ваша совесть подскажет вам, на какие страдания они обречены в будущей жизни. Эти два солдата казнены расстрелом, а не виселицей, так как я желал помиловать их от оскверняющего прикосновения палача и доказать этим, что моё правительство даже в дни чрезвычайного кризиса не хочет ни одним поступком оскорблять ваших религиозных и кастовых предрассудков».
Произнеся этот текст наизусть, граф Мур остановился и холодным, мстительным взглядом посмотрел на Амета.
– Океанические монстры, – несколько оскалившись произнёс принц. – Вам известно, что представители обоих религиозных конфессий – ислама и индуизма верят в перерождение души, одни – единожды в судный день, иные – многократно. Этот приказ был отдан для того, чтобы посмеяться над этими убеждениями, словно доказывая невозможность воскрешения, когда плоть разорвана в клочья! И таких экзекуций происходило не мало, на протяжении всего восстания.
Но месть была осуществлена – я лично присутствовал во время казни Джона Лауренса, когда англичане напали на Пенджаб и нам удалось дать достойный отпор. Вы помните Бахадур-шаха, падишаха, коего мы хотели провозгласить правителем? Мы и мои товарищи считали его потомком Бабера, но он оказался моголом, впрочем, если вспомнить, что сам Бабур является Тимуридом, а Тамерлан из рода Барлас, что служили при Великом Моголе, то наше решение ничуть не заставило нас пожалеть. И в марте 1857 года в Дели Бахадур-шах, сын Муин уд-Дин Абу Наср Мухаммада Акбар Шаха и его жены Лалбай был провозглашён правителем.
С тех пор прошло не столь много времени, как во время осады Дели, о которой я уже упомянул и которая продолжалась с 13 июня по 19 сентября удалось победить Гарри Бернанду и Джона Николсона. К тому времени Нана Сахиб объявил себя пешвой маратхов в замке Бильгур в Канпуре и куда я отправил ему поздравления. Не считая его, одним из главных среди господ голубых кровей оставался я, как один из самых приближённых по родословной к Бабуру. На следующий день меня оповестили о том, что генерал Гавелок отправился в Канпур и я немедля отправил самого быстрого гонца к набобу, к коему он поспел вовремя и 17 июля с 5000 сторонников с 40 пушками он успел скрыться. Но этот генерал Гавелок не успокоился и двинулся в королевство Ауд, затем пройдя через Ганг со своими оставшимися 1700 людьми и 10 пушками двинулся в сторону Лакнау. Во время всего пути за ним следили.
И наконец, когда к ним присоединился сэр Колин Кэмпбелл, генерал-майор Джеймс утрам со своими людьми, они организовали вновь новую осаду Лакнау, что длилась 87 дней и куда прорвавшись через тыл смог прибыть лично я сам, когда эти господа догадались о моём присутствии и отправили гонцов к полковнику Бунро, приехавший на подмогу к брату из Англии со своим отрядом. Тогда они попытались организовать нападение на мою семью, но благодаря моим товарищам никто не смог приблизиться к замку. Об этом я узнал только после, когда во время битвы победил Генри Лауренса и генерала Гавелока. Но пока мы были заняты в Лакнау, Колин Кэмпбел захватил Канпур, после чего они вместе с Утрамом в начале 1858 года отправились в Ауд.
Обе стороны платили горькими утратами
К тому времени, я насколько я помню уже вернулся в Бунделькханд и хотел было отправиться в Канпур, но не успел. Мои люди уже доложили, что туда отправились 4 дивизии пехоты, коими командовали генерал-майоры Джеймс Утрам, Эдвард Лугар, бригадиры Вальполь и Фрэнкс, кавалерией руководил Гопа Грант, а специальными оружиями Вильсон и Роберт Нэпир – всего 25 000 человек. Представьте только в то время моё возмущение, когда я узнал о том, что магараджа Непала отправил этим господам вспомогательный корпус из 12 000 гуркасов.
В Ауде с центром в Лакнау правительствовала бегума – индийская королева и одна из прекраснейших представителей голубых кровей. Ей самой пришлось возглавить восстание со своими 25 000 воинами, вместе призвав всё население Лакнау из 7—8 тысяч человек. 6 марта 1858 года произошло первое столкновение. 16 марта убит капитан флота Уильям Пойль и майор Годсон, часть города уже была осаждена. Мы старались оказать подмогу, но никак не могли пробраться к городу, после чего пришлось вернуться, когда мы узнали о новых нападениях на Бунделькханд. Сама бегума вместе со своим сыном писали мне из дворца Муза Баг, что был на северо-западном конце Лаунау, пока в центре города восстанием руководил отважный Маулеви – мусульманский вождь. Сама бегума лично благодарила меня в письме за оказанную помощь, но ничего нельзя было поделать и 19 марта Утрам победил.
Немногие, кто смогли хоть как-то спастись укрылись в Рохилкенде. Англичане тем временем отправились в королевство Барейли, собравшие силы в Рохилкенде сипаи смогли собрать силы и дали отпор под Джуджеспором, где убит Андриэн Гоп и англичане чуть было не потерпели из-за этого поражение. Параллельно с этим, как я уже говорил, в начале 1858 года генерал Гуго Роза отправился на Саугор, проходя через королевство Бхопал и уже откуда он помог английскому гарнизону Саугора 3 февраля. Через 10 дней он одержал победу в горах Виндхья около Манданпорского перевала, затем переправился через Бетву, подошёл к Джанси, который защищало 11 000 человек, которыми руководила королева рани и смог обложить город 22 марта при ужасной жаре, которая свойственна Индии, особенно в землях, дальних от побережья.
Нанеся такой стремительный ущерб, Гуго стал одним из самых опасных противников. К этому времени я договорился с знаменитым Тантиа-Топи из Гвалиора, который со своим 20 000 отрядом отправился на подмогу, но Гуго направился 2 000 человек, чтобы перехватить Тантиа-Топи. Мы были уверены в победе Тантиа-Топи, но были готовы взорваться, когда услышали с остальными товарищами весть о победе Гуго Роза! 2 000 воинов одержали победу перед 20 000 отрядом, что было немыслимо и невольно вызывало уважение, даже перед неприятелем.
Рани и Тантиа-Топи сумели бежать на форт Кальпи, куда за ними спешил со своими людьми Гуго Роза, но те бежали оттуда в Гвалиор. Там им удалось собрать небольшой отряд, но 16 июня и Гуго соединился с отрядом бригадира Нэпира, коего вы также помните и под Мораром произошло страшное сражение. Я со своим войском был в пути, дабы помочь Тантиа-Топи и рани, но мы не успели и в сражении одержал победу Гуго, 18 июня вернувшись в Бомбей. Рани – княгиня, была невероятно предана Нана Сахибу, была во время сражения с Гуго убита полковником Мунро, предварительно перед этим приказав своему брату Бунро в очередной раз организовать нападение на Бунделькханд в Чаттарпур, где им удалось похитить мою супругу и детей.
Эта война создала двух непримиримых соперников по обе стороны: Нана Сахиба с трупом леди Мунро в Канпуре и полковника Мунро с погибшей рани в Гвалиоре; меня – принца Даккара взятой в плен при моём присутствии моими подчинёнными в Дели леди Бунро, которая позже была передана в руки скрывающегося в горах Нана Саиба со своим войском, во время их побега с моей весточкой и полковником Бунро с моей супругой, детьми и матерью, увезённые и Чаттарпура в Агру. Когда произошло это сражение, везде возмущения отчасти прекратились.
И хотя Кэмпбелл 2 ноября 1858 года ещё предпринимал попытки к захвату и это им удавалось, многие смогли сбежать. К примеру, Бени Мадго в ноябре и Нана Сахиб с братом Балао-Рао в декабре. Так завершались события 1858 года, практически последнего года восстания. Весь ущерб и потери, нанесённые обеими враждующими сторонами, в численном и моральном смысле был просто огромным. Только 29 июля 1857 года 1 237 человек пали под залпом орудий и 50 умерли от голода и невыносимой жары в тюрьме, которые невыносимо нагревались днём.
28 августа пало 890 сипаев, которые смогли хоть как-то сбежать из Лахора, 659 человек были подвержены более страшной казни – солдаты их изрубили по кусочкам живьём. В Дели проживало три принца. Наши родители другими, когда мы были малы и я помню наши весёлые игры. А теперь представьте, мой дорогой друг, что я услышал весть о том, что после осады Дели сам принц и два его двоюродных брата были вынуждены сдаться генералу Годсону, что быть не могло. Я был готов разорваться на части, когда услышал эту весть. Его и 5000 человек, что должны были его защищать обезоружили, когда этим людям, что были готовы биться до смерти сообщили о поражении их господ, те словно потеряли смысл своего существования.
Представьте только то, что 5000 человек смогли вести 5 английских солдат – настолько упал дух этих людей. На половине пути, когда их вели к казни, Годсон не дождался и распахнув им одежды лично застрелил их из своего оружейного револьвера, словно крича о ничтожестве принцев нашего народа. Это было ужасно, ибо во время взятия Дели погибло 3 000 пленных, их расстреляли из пушек, повесили на виселицах вместе с 29 принцами королевской крови. В одном из таких столкновений был разорван на части после выстрела из орудий… мой отец.
Столько моих родных и товарищей, верных друзей, солдат, офицеров, полководцев погибли при этом расправе. Но если вы думаете, что все были честны, то нет, были и предатели из обеих сторон, причём их было не мало. Для понимания, во время осады Дели погибло 2151 солдат европейской армии и 1606 человек туземного войска, которые должны были выступать на нашей стороне. Но это лишь часть. Зверские казни не только сипаев, но и мирного населения, в основном черни, под предлогом необходимости победы и устрашения народа были совершены в Аллахабаде.
Недалеко от нашей провинции Бунделькханда есть поле Сикандер Бага, площадью в 120 квадратных метров, где 16 ноября 1857 года благодаря англичанам были разорваны в клочья, усеяли своей кровью и обожжёнными кусками плоти 2000 сипаев. И если вам кажется, что гнев, который создавал Данду Пан ужасно, то вспомните хотя бы полковника Нейля, который в Канпуре заставлял вылизывать кровь каждого убитого на земле по пути на виселицу, лишая чести отважных воинов.
Обе стороны не успокаивались и не унимались, один за другим придумывались самые ужасные расправы. 9 марта 1858 года англичане организовали штурм Жёлтого дома, второй раз осаждая Лакнау, уничтожая последние старания. В тот день казнь была ужасной – сипаев сикхи жарили живьём на глазах захватчиков, когда те потешались от этого зрелища. 12 дней без прекращения длились сражения в большинстве провинций, во многих из них выступал и я, в те дни погибло 3000 сипаев. Тогда нас оставалось 380 человек, удалившиеся на Гидасп и затем отбывшие в сторону Кашмира, где был организовал секретный привал.
