И. А. Цинделиани
Банкротство в практике Верховного Суда Российской Федерации

Предусмотренный пунктом 6 статьи 45 Закона о банкротстве 10-дневный срок для выбора кандидатуры нового арбитражного управляющего исчисляется с момента вынесения судом определения об освобождении (отстранении) предыдущего арбитражного управляющего. Нарушение указанного 10-дневного срока не является основанием для отказа в назначении того арбитражного управляющего, который предложен собранием кредиторов.

При осуществлении процедуры конкурсного производства арбитражный управляющий обратился с заявлением об освобождении его от занимаемой должности.

Суд первой инстанции, выводы которого поддержали суды апелляционной инстанции и округа, рассмотрев заявленное ходатайство, прекратил полномочия конкурсного управляющего (абзац 2 пункта 1 статьи 144 Закона о банкротстве). Одновременно с этим суд принял решение об утверждении нового конкурсного управляющего, чья кандидатура была предложена саморегулируемой организацией, членом которой являлся предыдущий арбитражный управляющий.

Отклоняя доводы уполномоченного органа, обладавшего более чем 90 процентами голосов на собрании кредиторов и возражавшего против кандидатуры вновь назначенного управляющего, суд сослался на то, что право выбора кандидатуры нового арбитражного управляющего либо иной саморегулируемой организации не было реализовано в течение 10 дней со дня подачи предыдущим конкурсным управляющим заявления об освобождении его от занимаемой должности, а потому применению подлежит пункт 6 статьи 45 Закона о банкротстве, в соответствии с которым суд назначает арбитражного управляющего из саморегулируемой организации, членом которой являлся освобожденный (отстраненный) арбитражный управляющий.

Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации отменила принятые по спору судебные акты в части утверждения нового конкурсного управляющего, где в числе прочих выводов обратила внимание на следующее.

Десятидневный срок для проведения собрания кредиторов по вопросу о выборе нового арбитражного управляющего исчисляется не со дня обращения предыдущего управляющего с ходатайством об освобождении его от занимаемой должности (обращения кредитора с требованием об отстранении и т. д.), а со дня фиксации факта прекращения полномочий в процессуальном порядке, то есть со дня вынесения судом определения об освобождении (отстранении) конкурсного управляющего от занимаемой им должности.

Кроме того, само по себе нарушение упомянутого срока не влечет за собой утрату собранием кредиторов права на выбор нового конкурсного управляющего и не является основанием для отказа в назначении того арбитражного управляющего, который предложен собранием кредиторов к моменту проведения судебного заседания по вопросу об утверждении нового арбитражного управляющего. При этом в период, когда у должника фактически отсутствует арбитражный управляющий, проведение собрания кредиторов для решения соответствующего вопроса может быть инициировано лицами, указанными в абзацах третьем – пятом пункта 1 статьи 14 Закона о банкротстве. В этом случае собрание проводится применительно к правилам пункта 5 статьи 12 Закона о банкротстве.

Поскольку судебный акт, принятый без учета данных положений, привел к ущемлению законных интересов уполномоченного органа, голосовавшего за выбор кандидатуры другого арбитражного управляющего, Судебная коллегия направила вопрос об утверждении кандидатуры конкурсного управляющего на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

25. Арбитражный управляющий вправе обратиться в арбитражный суд с заявлением о взыскании с уполномоченного органа расходов на проведение процедуры банкротства отсутствующего должника при условии, что уполномоченный орган отказал в осуществлении выплаты, уклоняется от ее осуществления или возникли разногласия относительно размера этой выплаты.

В практике судов возник вопрос о порядке выплаты вознаграждения и возмещения расходов конкурсному управляющему за проведение процедуры банкротства в деле о несостоятельности отсутствующего должника, возбужденном по заявлению уполномоченного органа.

Пунктом 2 статьи 227 Закона о банкротстве к компетенции Правительства Российской Федерации отнесено определение порядка и условий финансирования уполномоченным органом процедур банкротства отсутствующего должника.

Пунктом 4 Положения о порядке и условиях финансирования процедур банкротства отсутствующих должников, утвержденного постановлением Правительства Российской Федерации от 21.10.2004 № 573, предусмотрена обязанность арбитражного управляющего предварительно обратиться в уполномоченный орган и представить комплект документов, подтверждающих право арбитражного управляющего на компенсацию расходов в связи с проведением процедуры банкротства отсутствующего должника.

В случае если уполномоченный орган отказал в осуществлении выплаты, уклоняется от ее осуществления или возник спор относительно размера выплаты, арбитражный управляющий вправе обратиться в суд с заявлением о разрешении соответствующих разногласий.

Если арбитражный управляющий предварительно не обращался к уполномоченному органу с требованием о выплате вознаграждения и возмещении расходов, суд оставляет его заявление без рассмотрения на основании пункта 2 части 1 статьи 148 АПК РФ.

26. При разрешении заявления уполномоченного органа о привлечении руководителя должника к субсидиарной ответственности на основании пункта 2 статьи 10 Закона о банкротстве следует учитывать, что его обязанность по обращению в суд с заявлением о банкротстве должника возникает в момент, когда находящийся в сходных обстоятельствах добросовестный и разумный менеджер в рамках стандартной управленческой практики должен был узнать о действительном возникновении признаков неплатежеспособности либо недостаточности имущества должника.

После завершения расчетов с кредиторами в процедуре конкурсного производства уполномоченный орган на основании пункта 2 статьи 10 Закона о банкротстве обратился в арбитражный суд с заявлением о привлечении бывшего руководителя должника к субсидиарной ответственности по обязательствам должника. В обоснование своего заявления уполномоченный орган сослался на то, что по состоянию на 01.09.2015 должник отвечал признаку недостаточности имущества ввиду значительного размера неисполненных обязательств по оплате обязательных платежей, превышавших размер активов должника.

Возражая против заявленных требований, бывший руководитель должника признал, что по состоянию на 01.09.2015 должник действительно отвечал признакам недостаточности имущества. Однако у него отсутствовала обязанность обратиться в арбитражный суд с заявлением должника о собственном банкротстве, поскольку вопрос о наличии недоимки по налоговым платежам не являлся очевидным, должник предпринимал действия по оспариванию решений налоговых органов о взыскании указанной недоимки.

Суды первой и апелляционной инстанций удовлетворили требования уполномоченного органа о привлечении бывшего руководителя должника к субсидиарной ответственности, указав, что по смыслу абзацев тридцать шесть и тридцать семь статьи 2 Закона о банкротстве признаки неплатежеспособности или недостаточности имущества носят объективный характер.

В связи с этим несоблюдение руководителем должника обязанности обратиться в суд с заявлением должника при наличии одного из указанных признаков в любом случае свидетельствует о возникновении оснований для удовлетворения требования о привлечении его к субсидиарной ответственности по правилам пункта 2 статьи 10 Закона о банкротстве.

Суд округа отменил судебные акты судов первой и апелляционной инстанций и направил обособленный спор на новое рассмотрение, указав следующее.

Суд согласился с тем, что признаки неплатежеспособности и недостаточности имущества имеют объективный характер и применительно к задолженности по обязательным платежам определяются по состоянию на момент наступления сроков их уплаты за соответствующие периоды финансово-хозяйственной деятельности должника, которые установлены законом, а не на момент выявления недоимки налоговым органом по результатам проведенных в отношении должника мероприятий налогового контроля либо оформления результатов таких мероприятий.

Вместе с тем по смыслу абзаца шестого пункта 1 статьи 9 Закона о банкротстве обязанность руководителя обратиться с заявлением должника возникает в момент, когда находящийся в сходных обстоятельствах добросовестный и разумный менеджер в рамках стандартной управленческой практики должен был узнать о действительном возникновении признаков неплатежеспособности либо недостаточности имущества должника, в том числе по причине просрочки в исполнении обязанности по уплате обязательных платежей.

При этом довод ответчика о том, что вопрос о правомерности требований налогового органа об уплате недоимки на момент принятия инспекцией соответствующего решения не являлся очевидным в том числе по причине отсутствия единообразия в применении налогового законодательства, вследствие чего невозможно было сделать однозначный вывод о наличии спорной недоимки, не получил какой-либо правовой оценки со стороны судов первой и апелляционной инстанций.

В другом деле уполномоченным органом заявлено аналогичное требование, которое суды трех инстанций удовлетворили.

Приняв во внимание обычные условия делового оборота, суды учли, что директор должника должен был знать о фактическом наличии вмененной недоимки, отслеживание информации о состоянии расчетов с бюджетом по налогам входит в круг его обязанностей. К тому же задолженность по обязательным платежам доначислена налоговым органом ввиду выявления схемы оптимизации налогообложения, о незаконности которой директор должен был знать, поскольку судебная практика по вопросу о правомерности использования подобной схемы на протяжении длительного периода времени являлась устоявшейся и единообразной.

При таких условиях суды пришли к выводу, что бывший руководитель должен был знать о наличии признаков недостаточности имущества должника и был обязан обратиться в суд с заявлением должника. Поскольку ответчик указанную обязанность не исполнил, суды привлекли его к субсидиарной ответственности по правилам пункта 2 статьи 10 Закона о банкротстве.

27. Переход статуса заявителя по делу о банкротстве к иному лицу не предоставляет ему права пересмотреть предложенную первым заявителем кандидатуру арбитражного управляющего.

Банк обратился в арбитражный суд с заявлением о признании акционерного общества несостоятельным (банкротом). В своем заявлении он просил ввести в отношении должника процедуру наблюдения, назначить предложенного им временного управляющего, признать обоснованными заявленные требования и включить их в третью очередь реестра требований кредиторов.

После возбуждения производства по делу кооператив, подавший вслед за банком заявление о вступлении в дело, погасил требования банка к должнику в полном объеме, после чего обратился с ходатайством о процессуальной замене.

Суд первой инстанции осуществил процессуальное правопреемство на стороне заявителя по делу о банкротстве, заменив банк на кооператив. Кроме того, суд объединил для совместного рассмотрения требования кооператива, указанные им в заявлении о вступлении в дело, и требования, перешедшие к кооперативу от банка.

По результатам рассмотрения обоснованности заявления суд первой инстанции, с которым согласились суды апелляционной инстанции и округа, ввел в отношении должника процедуру наблюдения, включил требования кооператива в третью очередь реестра требований кредиторов и назначил предложенного кооперативом временного управляющего.

Уполномоченный орган обжаловал судебные акты в части утверждения временного управляющего в Верховный Суд Российской Федерации.

Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации кассационную жалобу уполномоченного органа удовлетворила и судебные акты в части утверждения временного управляющего отменила, указав следующее.

Несмотря на то, что в силу пункта 5 статьи 313 Гражданского кодекса Российской Федерации на стороне заявителя по делу о банкротстве произошла суброгация, изменение субъектного состава правоотношения не предоставляет права новому заявителю (кооперативу) пересмотреть предложенную его правопредшественником кандидатуру арбитражного управляющего.

В подобном случае назначению в качестве временного управляющего подлежит то лицо, которое указано в первом заявлении о признании должника банкротом.

Право на предложение кандидатуры арбитражного управляющего либо саморегулируемой организации с учетом специфики отношений несостоятельности не может перейти ко второму заявителю независимо от того, погашено первоначально заявленное требование должником после подачи заявления в суд либо по нему осуществлено процессуальное правопреемство (абзац второй пункта 9 статьи 42 Закона о банкротстве).

28. После введения первой процедуры по делу о банкротстве третье лицо в индивидуальном порядке вправе погасить только требования уполномоченного органа по обязательным платежам на основании положений статей 71.1, 85.1, 112.1 и 129.1 Закона о банкротстве.

Обязательства по иным требованиям могут быть исполнены третьим лицом лишь в процедурах внешнего управления либо конкурсного производства в соответствии со специальными правилами, установленными статьями 113 и 125 Закона о банкротстве. Положения подпункта 1 пункта 2 статьи 313 Гражданского кодекса Российской Федерации после введения в отношении должника первой процедуры банкротства применению не подлежат.

В рамках дела о банкротстве должника комбинат перечислил акционерному обществу, являющемуся конкурсным кредитором, денежные средства в размере, эквивалентном сумме требований акционерного общества к должнику, и обратился с заявлением о процессуальном правопреемстве.

Суд первой инстанции названное ходатайство удовлетворил, заменив акционерное общество в реестре требований кредиторов должника на комбинат.

Суд указал, что должник допустил просрочку в исполнении денежных обязательств перед акционерным обществом, в связи с чем применению подлежит подпункт 1 пункта 2 статьи 313 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Суд апелляционной инстанции определение суда первой инстанции отменил и в удовлетворении заявления о процессуальном правопреемстве отказал.

Апелляционный суд отметил, что положения подпункта 1 пункта 2 статьи 313 Гражданского кодекса Российской Федерации, как допускающие исполнение обязательства перед отдельным кредитором в индивидуальном порядке, не могут быть применены после введения в отношении должника первой процедуры банкротства.

В силу прямого законодательного регулирования третьим лицом индивидуально могут быть погашены только требования уполномоченного органа по обязательным платежам по правилам статей 71.1, 85.1, 112.1 и 129.1 Закона о банкротстве, которые являются специальными по отношению к общим положениям абзаца четвертого пункта 1 статьи 45 НК РФ.

Иные же обязательства должника перед кредиторами третье лицо вправе исполнить только посредством удовлетворения в полном объеме всех требований, включенных в реестр, либо в процедуре внешнего управления, либо в процедуре конкурсного производства (статьи 113 и 125 Закона о банкротстве). При этом названное регулирование не означает, что конкурсный кредитор не вправе уступать принадлежащее ему требование к должнику на основании договора цессии.

Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 4 (2016)
(утв. Президиумом Верховного Суда РФ 20.12.2016)
Судебная коллегия по экономическим спорам

I. Практика применения законодательства о банкротстве

1. По смыслу абзаца второго п. 2 ст. 7 Федерального закона от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», кредитор вправе инициировать процедуру несостоятельности должника без представления в суд, рассматривающий дело о банкротстве, вступившего в законную силу судебного акта, если его требование возникло в связи с реализацией специальной правоспособности кредитной организации, в том числе в случае, когда такой кредитор не имеет статуса кредитной организации.

После приобретения у банка права требования к обществу, возникшего из кредитного договора, компания обратилась в арбитражный суд с заявлением о признании общества банкротом, введении процедуры наблюдения, включении ее требований в третью очередь реестра требований кредиторов и об утверждении временного управляющего.

Определением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа, во введении наблюдения в отношении общества отказано, заявление компании оставлено без рассмотрения. Суды указали на то, что компанией не соблюдены положения п. 2 ст. 7 и п. 2 ст. 39 Федерального закона от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве), поскольку вопрос о наличии у общества задолженности перед компанией не являлся предметом рассмотрения суда. Суды также пришли к выводу об отсутствии у компании прав, предусмотренных абзацем вторым п. 2 и п. 2.1 ст. 7 Закона о банкротстве, поскольку она не обладает статусом кредитной организации.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила названные судебные акты и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям.

По смыслу абзаца второго п. 2 ст. 7 Закона о банкротстве кредитные организации вправе инициировать процедуру несостоятельности своего контрагента без представления в суд, рассматривающий дело о банкротстве, вступившего в законную силу судебного акта о взыскании долга в общеисковом порядке.

В качестве критерия, допускающего возбуждение дела о банкротстве подобным способом, должен рассматриваться не сам статус кредитной организации, обращающейся с соответствующим заявлением, а реализуемая ею деятельность по осуществлению банковских операций на основании специального разрешения (лицензии) Банка России (абзац первый ст. 1 Федерального закона от 2 декабря 1990 г. № 395-1 «О банках и банковской деятельности»).

Отличительная особенность предъявляемых кредитными организациями требований состоит в том, что эти требования, как правило, подтверждаются стандартными средствами доказывания, в связи с чем процесс доказывания их наличия и размера носит упрощенный характер.

Таким образом, в порядке, предусмотренном абзацем вторым п. 2 ст. 7 Закона о банкротстве, могут быть предъявлены требования, возникшие в связи с реализацией специальной правоспособности кредитной организации, и связанные с ними требования, например, возникшие из обеспечительных сделок.

По смыслу п. 1 ст. 819 ГК РФ, требования из кредитного договора являются требованиями, возникновение которых связано с реализацией специальной правоспособности кредитной организации.

Поскольку согласно п. 1 ст. 384 ГК РФ к цессионарию переходят права цедента в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права, у судов отсутствовали основания для отказа в удовлетворении заявления компании лишь по тому основанию, что она не является кредитной организацией.

Определение № 306-ЭС16-3611

2. Если право требования, являющееся предметом договора уступки прав, отсутствовало у цедента в момент заключения этого договора и возникло после открытия в отношении его конкурсного производства, оно не переходит к цессионарию.

Между банком (цедентом) и обществом (цессионарием) заключен договор уступки требования, согласно которому банк обязался передать обществу право требования к учреждению о взыскании переплаты по договору, возникшей в связи с его изменением судом на основании ст. 451 ГК РФ.

Впоследствии решением суда банк признан банкротом и в отношении его открыто конкурсное производство.

После открытия в отношении банка конкурсного производства вступило в законную силу решение суда по иску банка к учреждению, согласно которому договор между сторонами изменен на основании ст. 451 ГК РФ и учреждение обязано вернуть банку возникшую в связи с этим переплату.

Конкурсный управляющий обратился в арбитражный суд с заявлением к обществу о признании недействительным перехода права по договору об уступке.

Определением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа, в удовлетворении заявления отказано. Суды пришли к выводу об отсутствии оснований, предусмотренных Законом о банкротстве, для признания договора уступки прав недействительным.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила названные судебные акты и направила дело на новое рассмотрение по следующим основаниям.

Объектом договора об уступке требования являлось требование, которое возникнет в будущем (п. 2 ст. 455, п. 4 ст. 454 ГК РФ).

Согласно п. 3 ст. 453 ГК РФ при изменении договора в судебном порядке обязательства считаются измененными с момента вступления в законную силу решения суда об изменении договора. На момент заключения договора об уступке требования решение суда об изменении договора между банком и учреждением на основании ст. 451 ГК РФ еще не вступило в силу, соответствующее право требования возникло у банка после открытия в отношении его конкурсного производства.

Согласно п. 1 ст. 131 Закона о банкротстве все имущество должника, имеющееся на день открытия конкурсного производства и выявленное в ходе конкурсного производства, составляет конкурсную массу, из которой осуществляется удовлетворение требований конкурсных кредиторов должника.

По общему правилу с момента признания должника банкротом и открытия в отношении его конкурсного производства требования кредиторов по неденежным обязательствам имущественного характера трансформируются в денежные (абзац седьмой п. 1 ст. 126 Закона о банкротстве, абзац второй п. 34 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22 июня 2012 г. № 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве»). Такие требования подлежат денежной оценке, они рассматриваются по правилам ст. 100 Закона о банкротстве и удовлетворяются в общем порядке, предусмотренном ст. 134, 142 названного закона.

До открытия конкурсного производства требование к учреждению о возврате переплаты по договору не возникло и, следовательно, не могло перейти от банка к обществу. После открытия в отношении должника конкурсного производства это требование поступило в конкурсную массу, а обязательство банка по передаче указанного требования обществу трансформировалось в денежное (при наличии со стороны общества встречного предоставления в пользу банка за уступаемое последним требование). При названных обстоятельствах стало невозможным наступление основного предусмотренного договором цессии правового последствия в виде перехода требования от цедента к цессионарию.

При ином подходе вопреки правилам ст. 61.3, 134 и 142 Закона о банкротстве следовало бы признать допустимым преимущественное (по отношению к другим кредиторам) удовлетворение обязательства перед обществом, трансформировавшегося в денежное.

Все кредиторы, предъявившие требования к должнику в рамках дела о банкротстве, должны быть поставлены в равное положение с кредитором, заключившим договор цессии, они вправе претендовать на удовлетворение долговых обязательств за счет всего имущества, вошедшего в конкурсную массу банка, в том числе и за счет спорного имущественного требования к учреждению.

В случае, если учреждение, действуя добросовестно, уже исполнило обязательство обществу, к отношениям цессионария (общества), получившего исполнение, и цедента (банка), которому это исполнение причиталось, подлежали применению положения гл. 60 ГК РФ.

Определение № 305-ЭС16-8204

3. Конкурсный управляющий может быть отстранен судом от исполнения возложенных на него обязанностей ввиду их недобросовестного исполнения и в том случае, когда комитет кредиторов и отдельные кредиторы до подачи соответствующей жалобы в суд не обращались к конкурсному управляющему с заявлениями об устранении этих нарушений.

В рамках дела о банкротстве общества конкурсный кредитор обратился в арбитражный суд с жалобой на действия (бездействие) конкурсного управляющего и просил отстранить его от исполнения возложенных обязанностей.

Определением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции, жалоба кредитора удовлетворена. Суды исходили из того, что конкурсный управляющий не провел аналитическую работу, которую, действуя разумно и добросовестно, должен бы был провести в отношении договора купли-продажи объекта незавершенного строительства, за который должник получил 6 500 000 руб. Конкурсный управляющий счел, что не имеется оснований для оспаривания этой сделки, так как она носила возмездный характер, денежные средства поступили в полном объеме. Вместе с тем этот объект был перепродан новым собственником за 111 377 900 руб. Конкурсный управляющий не провел оценку данного имущества для решения вопроса о наличии оснований для оспаривания договора купли-продажи на основании п. 1 ст. 61.2 Закона о банкротстве как сделки, совершенной при неравноценном встречном исполнении. Кроме того, конкурсным управляющим не проверены на предмет возмездности ряд договоров, на основании которых во время конкурсного производства было прекращено право собственности общества на объекты недвижимости. Суды пришли к выводу, что конкурсный управляющий не способен продолжить процедуру конкурсного производства надлежащим образом.

Постановлением арбитражного суда округа определение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции отменены, в удовлетворении требований кредитора отказано. Суд отметил, что право кредитора обратиться в суд с жалобой на бездействие арбитражного управляющего, выразившееся в непринятии мер по оспариванию сделки должника, возникает лишь после отказа (уклонения) арбитражного управляющего от выполнения соответствующего решения собрания (комитета) кредиторов или предложения отдельного кредитора, уполномоченного органа. В рассматриваемом случае собрание кредиторов не принимало решение об оспаривании сделки, отдельные кредиторы с предложением об оспаривании договора купли-продажи к конкурсному управляющему не обращались.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила постановление арбитражного суда округа и оставила в силе определение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции по следующим основаниям.

По смыслу п. 1 ст. 129 Закона о банкротстве именно конкурсный управляющий, являющийся профессиональным участником отношений в сфере банкротства, наделен компетенцией по оперативному руководству процедурой конкурсного производства. В круг основных обязанностей конкурсного управляющего входит формирование конкурсной массы. Для достижения этой цели арбитражный управляющий обязан принимать управленческие решения, направленные на поиск, выявление и возврат имущества должника, находящегося у третьих лиц, он вправе по своей инициативе подавать в суд заявления о признании сделок недействительными (п. 2 и 3 ст. 129, п. 1 ст. 61.9 Закона о банкротстве).

Положения п. 1 и 2 ст. 61.9 Закона о банкротстве, согласно которым заявления об оспаривании сделок должника также могут быть поданы конкурсным кредитором, размер задолженности перед которым составляет более 10 процентов от общего размера кредиторской задолженности, либо конкурсным управляющим по решению собрания (комитета) кредиторов, не могут быть истолкованы таким образом, что неоспаривание арбитражным управляющим сделок должника оправдано до тех пор, пока иное не установлено собранием (комитетом) кредиторов, а наличие в деле о банкротстве мажоритарных кредиторов переносит на последних обязанность по обращению в суд с заявлениями о признании сделок недействительными. Приведенные нормы направлены на расширение полномочий отдельных кредиторов и предоставление собранию (комитету) кредиторов возможности понудить арбитражного управляющего к реализации ликвидационных мероприятий в ситуации, когда он, уклоняясь от оспаривания сделок, неправомерно бездействует.

Таким образом, необоснованным является вывод о том, что кредитор вправе обжаловать бездействие арбитражного управляющего, выразившееся в неоспаривании сделки должника, лишь после отказа (уклонения) арбитражного управляющего от выполнения соответствующего решения собрания (комитета) кредиторов или предложения отдельного кредитора.

В силу п. 4 ст. 20.3 Закона о банкротстве конкурсный управляющий несет самостоятельную обязанность действовать в интересах должника и кредиторов добросовестно и разумно. Данную обязанность управляющий исполняет вне зависимости от того, обращались к нему кредиторы с какими-либо предложениями либо нет. Это означает, что меры, направленные на пополнение конкурсной массы, в частности с использованием механизмов оспаривания подозрительных сделок должника, планирует и реализует прежде всего сам арбитражный управляющий как профессионал, которому доверено текущее руководство процедурой банкротства.

Определение № 306-ЭС16-4837

Разъяснения по вопросам, возникающим в судебной практике

Вопрос 1. В чью пользу – арбитражного управляющего либо в пользу должника по делу о банкротстве – могут быть присуждены судебные расходы в случае удовлетворения требований арбитражного управляющего, оспорившего в судебном порядке отказ соответствующего лица в предоставлении информации о должнике, его имуществе, контрагентах и обязательствах?

Ответ. В силу положений п. 4 ст. 20.3 Федерального закона от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве) при исполнении своих полномочий в процедурах банкротства арбитражный управляющий обязан действовать в интересах должника, кредиторов и общества.

В целях реализации своих полномочий на основании п. 1 ст. 20.3 Закона о банкротстве арбитражный управляющий наделен правом запрашивать у соответствующих лиц ряд сведений, в том числе информацию о должнике, принадлежащем ему имуществе, контрагентах и обязательствах должника, а на лиц, обладающих такой информацией, возложена обязанность по ее предоставлению арбитражному управляющему.

Поскольку действия арбитражного управляющего, связанные с запросом указанных сведений, совершаются в интересах должника и кредиторов, для достижения целей соответствующей процедуры банкротства, осуществляемые в связи с этим арбитражным управляющим судебные расходы, в частности, по уплате государственной пошлины при обращении в суд, на основании п. 1 и 2 ст. 20.7, п. 1 ст. 59 Закона о банкротстве по общему правилу должны производиться за счет средств должника, как относящиеся к процедуре банкротства.