Ханна Грейс
Когда тает лед
Глава 7
Анастасия
«Сплочение коллектива».
Два слова. Девятнадцать букв. Два часа ада.
– У нас намечено мероприятие, чтобы сломать лед, – объявляет Брейди.
Энтузиазма в ее голосе столько же, сколько в моем настроении. Я знаю, что тренер не хочет никаких мероприятий, она сама жаловалась, пока мы шли сюда. У стоящего рядом с ней Фолкнера вид такой, словно ему хочется смыться.
Дэвид Скиннер, эта заноза в заднице, хочет улучшить отношения между двумя группами. Брейди рассказала, что Скиннер неудачно зашел в тот момент, когда Рухи, одна из младших фигуристок-одиночниц, выговаривала хоккеисту, что он помешал ей тренироваться. Скиннеру довелось услышать, насколько Рухи креативна в изобретении оскорблений на хоккейные темы.
И вот теперь мы сплачиваем коллектив.
Пустая трата времени, которое можно было провести с пользой. С таким же успехом я могу просто выбросить свой ежедневник, поскольку всем абсолютно наплевать на мой распорядок дня.
Фолкнер прочищает горло и смотрит на Брейди в поисках помощи. Он везде кажется не на своем месте, кроме как на катке, и я сочла бы это забавным, если бы не чувствовала себя такой несчастной в этом проклятом зале для награждений.
– Вы все наверняка слышали о блиц-свиданиях, – говорит Брейди. – Фигуристы, вы будете сидеть за столами. Хоккеисты, вы будете переходить от стола к столу каждые пять минут.
– Напоминаю: это не настоящие свидания, – ревет Фолкнер. Наконец-то он хоть что-то сказал. – Цель – узнать друг друга получше. Обсуждайте ваши желания, хобби, клички собак – что угодно, только вежливо. Хьюз, Хадсон, Картер и Джохал, к вам я обращаюсь персонально.
Четверо парней делают вид, что шокированы, остальная команда смеется.
– Это же шутка, – стонет Аарон. – Мы не дети.
Как ни противно соглашаться с Аароном, но он прав. Последние три недели он вел себя как паинька, прямо партнер мечты. Даже пригласил нас с Лолой поужинать в «Айко» – дорогой японский ресторан, который я сама не могла бы себе позволить.
Похоже, он взялся за ум, и я только рада. Я редко вижусь с Райаном, он много времени проводит с Оливией, но если приходит ко мне, Аарон держится вежливо. Стараюсь видеть во всем хорошее, чтобы он не ворчал.
– Это может быть прикольно. Среди них есть симпатичные.
Мне очень нравится Генри Тернер, второкурсник из хоккейной команды. На прошлой неделе я сидела в библиотеке и корпела над эссе по корпоративной социальной ответственности, когда он подошел с озабоченным видом. Генри представился, объяснил, что он из хоккейной команды и слышал, что случилось. Сказал, что не может рассказать всего, но хочет объяснить.
И потом рассказал всё обо всех.
Начал с того, что Нейтан, как только стал капитаном, первым делом положил конец традиции розыгрышей. Генри заверил, что никто из команды, в том числе Нейтан, не могли ничего сделать, чтобы предотвратить катастрофу.
У Расса, который, оказывается, не виноват в беременности, проблемы в семье. Ему удалось уехать из дома, и он очень старается, чтобы получать полную стипендию.
Нейтан знал, что если об участии Расса в скандале станет известно, паренек лишится стипендии. А поскольку родители не в состоянии платить за его обучение, ему придется вернуться домой, к той жизни, от которой он так старался убежать. Нейтан даже своей команде всего не рассказал, он защищает Расса, несмотря на его грешки.
Генри хотел, чтобы я знала: Расс не какой-нибудь нахальный пацан с трастовым фондом, он тихий, старается избегать неприятностей. Генри понимает его, потому что сам такой. Он не завел друзей, пока учился на первом курсе. Хотя он сам из Мейпл-Хиллс, колледж его ошеломил.
Он терпеть не может общежития, но у него не было друзей, с которыми можно было жить, и пришлось бы либо смириться с общежитием, либо уехать домой. Тогда Нейтан предложил ему комнату в их доме, хотя в команде не принято, чтобы старшекурсники жили с младшими. Ухватившись за этот повод, он начал рассказывать, какой хороший парень их капитан и что я, хоть на него злюсь, должна дать ему шанс.
Поделившись сплетнями о всех членах команды, которых я еще не знала, Генри закончил речь, добавив, что в жизни не видел такой прекрасной фигуристки, как я. Он быстро объяснил, что имеет в виду катание, а не внешность. Что даже когда я падаю на задницу, то не выгляжу как неуклюжий детеныш жирафа, и катаюсь просто исключительно хорошо.
А чтобы я уж наверняка в него влюбилась, купил мне кофе и помог с эссе.
Брейди хлопает в ладоши, призывая нас двигаться. Я сажусь подальше от Аарона. Пусть он дружелюбен в последнее время, я не хочу, чтобы этот человек подслушивал мои разговоры.
Я же могу справиться с пятиминутной беседой? Каждому нужно говорить всего по две с половиной минуты. Столько времени я могу о себе рассказывать. Все будет хорошо.
Надежда умирает последней.
Напротив меня садится первый собеседник, и я сразу расслабляюсь при виде его широченной улыбки. Коротко подстриженные обесцвеченные волосы, золотисто-коричневая кожа. На подбородке короткая щетина, в носу маленькое серебряное кольцо. Он сразу подмигивает и закатывает рукава, выставляя на обозрение замысловатые черные татуировки. С парнями такого типа можно заполучить кучу проблем, но проблем приятных.
Он протягивает руку, чтобы пожать мою, но это кажется слишком официальным жестом.
– Джейден Джохал, можешь называть меня Джей-Джей.
Я чувствую себя неловко, но все равно отвечаю:
– Анастасия Аллен. Можно Стейси.
– О, я прекрасно знаю, кто ты. Считаю своим долгом знать всех девушек, которые поставили Нейтана Хокинса на место. Я твой фанат.
Заливаюсь румянцем.
– Спасибо… Расскажи о себе. Надо продержаться пять минут.
В зале стоит гул голосов – наверное, это хороший знак. Джей-Джей вытягивает ноги, устраиваясь поудобнее.
– Мне двадцать один. Скорпион по Солнцу, Луне и восходящему знаку. Я из Небраски. Если ты когда-нибудь бывала в Небраске, то знаешь, что там делать нечего. – Он потирает лицо, думая, что сказать дальше. – Играю в защите. После колледжа отправлюсь в «Сан-Хосе Марлинс». Терпеть не могу соленые огурцы. Фолкнер сказал, что ни о чем сексуальном говорить нельзя, так что я даже не знаю, что еще сказать.
Смотрю на часы в телефоне. Прошло девяносто секунд.
– Мне двадцать один. Я из Сиэтла, единственный ребенок в семье. Подрабатываю на катке Симоны. Фигурным катанием занимаюсь с детства, всегда парным, с Аароном катаюсь с первого курса. – Я неловко ерзаю на стуле. Лучше бы Джей-Джей продолжил говорить о себе. – Наша цель – попасть в сборную США и на следующие Олимпийские игры.
Почему так трудно говорить?
– Изучаю бизнес. Хочешь знать, кто я по гороскопу?
Он с энтузиазмом кивает.
– Конечно.
– Дева по Солнцу и восходящему знаку. Луна в Раке.
Он шипит и качает головой.
– Что такое? – спрашиваю я.
– Луна в Раке. Тревожный сигнал.
– Я слышу это от тройного Скорпиона?
Джейден вскидывает руки в защитном жесте и распахивает ореховые глаза.
– Это страшное заблуждение относительно нас!
Снова смотрю на часы: осталась одна минута.
– Шестьдесят секунд. Что-нибудь еще?
Он потирает руки, и я начинаю подозревать, что он сейчас спросит какую-нибудь глупость.
– Что бы ты предпочла… Иметь рыбью голову и свое тело или свою голову на теле рыбы?
Как минимум тридцать секунд я пялюсь на него, не в силах сформулировать ответ. Он похлопывает по наручным часам.
– Тик-так, Стейси. Время почти вышло.
– Не знаю.
– Десять, девять, восемь, семь…
– Думаю, голову рыбы на своем теле. О боже, даже представить противно.
– Прекрасный выбор, – хвалит он с довольным видом.
Брейди дует в свисток – это сигнал поменяться собеседниками. Джей-Джей снова подмигивает, а я явно краснею.
– Надеюсь, еще увидимся.
Время летит, парни садятся за мой столик и уходят. Три первокурсника попросили мой телефон, парень по имени Бобби все пять минут болтал о какой-то девчонке, а не о себе, некий Мэтти обнаружил, что у нас есть общие занятия, и все пять минут выспрашивал последнее задание и записывал мои ответы в телефон.
Очередной свисток – и ко мне подъезжает Робби. Приятно видеть вроде как знакомого.
– Анастасия.
– Робби. Рада встрече.
Может, у Лолы с Робби что-нибудь получится. Я не знаю, да и она сама не уверена. Узнав про наше «сплочение коллектива», она настрого приказала мне это выяснить.
– Как дела? – спрашиваю я.
– Хорошо. Надеюсь, следующие четыре минуты и… – он смотрит на часы, – …двадцать восемь секунд ты будешь говорить о своей подруге по квартире.
Она с ума сойдет, когда я вернусь домой. Это самые легкие четыре минуты в моей жизни. Лола как открытая книга: что видишь, то и есть на самом деле. Рассказывать о ней проще простого, потому что она любит все на свете и она самая верная и участливая подруга.
Стыдно признаться, но Джо и Крис такие приколисты, что мне приходится зажимать рот ладонью, чтобы унять смех. Это раздражает, я не собираюсь добавлять других хоккеистов в свой белый список.
Там всегда будет только Генри.
Десять минут смеха приходятся как нельзя кстати, потому что, когда за мой столик садится Расс, я в хорошем настроении.
Описывать хоккеистов бесполезно, единственное слово, которое все время приходит на ум: большой. Расс не исключение, но что его отличает от друзей, так это детское лицо. В отличие от товарищей по команде у него нет щетины, а глаза большие и добрые – как у щенка.
Раньше я этого не замечала, просто потому что никогда не присматривалась. Он страшно нервничает, и я вспоминаю, как Генри называл его тихим.
– Я Стейси. А ты Расс, верно?
Он кивает, кончики его ушей краснеют.
– Ага. Приятно познакомиться. Хочешь поговорить о себе или еще о чем-то? Мне особо нечего рассказать.
«Ох, Расс, почему ты ведешь себя как пугливый зверек, когда я так хочу разозлиться на тебя?»
Я следую тому же шаблону, что и с остальными парнями: он задает наводящие вопросы, я отвечаю. Когда раздается свисток и он поднимается, я по-прежнему ничего не знаю об этом парне.
– Приятно было познакомиться, – мягко говорит он перед уходом.
Мероприятие почти закончилось, и я страшно злюсь на то, что оно произвело желаемый эффект. После того как выслушала желания и мотивации ребят, мне трудно возмущаться из-за того, что приходится делить с ними каток.
Трудно, но это не значит, что невозможно.
Методом исключения я вычисляю, что мне остались только двое. Моя социальная батарейка садится, но я стараюсь удержать заряд, потому что оно того сто2ит: передо мной садится Генри.
– Это совершенно ни к чему, правда? – бормочет он, ставя локти на стол и подпирая руками голову. – Зачем мне знать, как звали чью-то собаку и когда у кого-то день рождения? Такая информация нужна только хакерам. А я вообще не люблю компьютеры.
Я в шоке.
В те несколько встреч один на один Генри был спокоен и держался совершенно непринужденно. Похоже, Скиннер нашел то, что может выбить его из колеи – принудительная социализация.
– Анастасия, только не рассказывай о своих питомцах, – умоляет он, с тяжелым вздохом проводя рукой по коротким темно-рыжим волосам. – Нет сил притворяться, будто мне это интересно.
– Хочешь посидеть молча? После меня тебе осталась только одна собеседница. Можешь сделать перерыв перед финальным рывком.
– Хорошая идея, спасибо.
Генри закрывает глаза, и мне остается только смотреть, как он дремлет. Как-то неловко за ним наблюдать, но что еще делать? Если у него не получится с хоккеем, он вполне может пойти в модели. Он прекрасен. Идеальные симметричные черты лица, сияющая смуглая кожа, совершенно изумительные скулы.
– Я чувствую, как ты на меня пялишься. Можешь перестать?
Хвала небесам, что он не открывает глаза и не видит, как густо я краснею. Брейди дует в свисток, и Генри уходит, бросив на меня последний взгляд.
Остался только один человек, с которым я еще не разговаривала, – именно тот, кого я боюсь. У него уходит целая вечность, чтобы сесть за стол. На нем футболка с эмблемой «Титаны Мейпл-Хиллс» и серые спортивные штаны, а я как назло обожаю парней в серых спортивных штанах. Вот блин. Нет, я не дрогну.
– Привет! – бодро говорит он. – Я Нейтан Хокинс.
– Ты что, прикалываешься?
Он игнорирует мой вопрос и вскидывает бровь.
– А тебя как зовут?
– Нейтан, что ты делаешь?
Я складываю руки на груди и откидываюсь на спинку стула. Он копирует мой жест и тоже складывает руки. Со стороны мы выглядим, наверное, как самая неприветливая пара, и, скорее всего, так и есть.
– Начинаю заново. Все любят начать сначала, так давай и мы попробуем. Ты же не можешь злиться вечно.
– Я собираюсь злиться дольше, чем вечность, ты очень сильно меня недооцениваешь.
Он смеется, и я не знаю, как быть, потому что сама борюсь с улыбкой.
Вот черт.
– Твоя твердая позиция достойна восхищения, Аллен, – поддевает он. – Я уже знаю, что ты фигуристка, изучаешь бизнес и приехала из Сиэтла. Знаю, что ты страшна в гневе, но также можешь быть милой.
Мои брови взлетают вверх, и он поясняет:
– С Генри, не со мной.
– Генри тоже был очень мил со мной.
Он слегка мрачнеет, напускное очарование слетает.
– Я тоже хотел быть с тобой милым. Мне жаль, что я лгал тебе. У меня были связаны руки, пришлось поставить Расса на первое место. Я честно хочу быть твоим другом, Анастасия.
– Да, я все понимаю. Ты меня не знал, не мог мне доверять и все такое, так что все хорошо. Но я пробовала объяснить, что чувствую, чтобы ты мог взглянуть на ситуацию моими глазами, а ты отмахнулся и заявил, что я реагирую чересчур остро.
Так наивно все это выкладывать, но психолог настаивает, что я должна пытаться выражать свои чувства. Ну, когда я не придираюсь. Все твердят, что Нейтан – хороший парень, так что дам ему возможность проявить себя.
– Я понимаю, почему ты стараешься держаться от меня подальше. – Он запускает руку в волосы и дергает их. Похоже, он злится на себя. – Прости, я поступил плохо. Мы можем начать сначала?
Брейди свистит в последний раз, но он не двигается, ждет ответа. Карие глаза практически заглядывают мне в душу.
– Даю тебе испытательный срок, – вздыхаю я.
Он радостно улыбается, и к моим щекам снова приливает жар.
– Я буду стараться.
– Да уж, постарайся.
Вот дерьмо.
Глава 8
Нейтан
Робби прав, организовывать вечеринки очень хлопотно.
Однако больше всего хлопот сегодня доставляет сам Робби. Мы договорились, что Джо и Мэтти будут целый день находить для него дела, а остальные тем временем займутся доставкой и установкой оборудования.
Это был превосходный план.
Пока Робби не решил, что ему нужно быть дома, чтобы дождаться какой-то свой заказ. То, что все мы сидим дома, его не устраивало, он должен получить заказ лично.
После Джо Робби – самый умный парень из всех, кого я знаю, и я на сто процентов уверен: он все это делает, чтобы нам досадить. Наконец ребята его увели, и через полминуты приехала машина с игровыми столами. Кстати, заказ, который ждал Робби, так и не доставили.
Вот поганец.
Я думаю, что знаю своих друзей как облупленных, но когда мы вместе что-нибудь затеваем, например, пробуем превратить дом в казино, я узнаю о них много нового и дико раздражающего.
Дом выглядит фантастически. Я не стал считать расходы и ничуть об этом не жалею. Как бы ни раздражал меня Робби, он заслуживает хорошего праздника.
Самым разумным решением было нанять полностью укомплектованный бар. Его установили на настиле сразу за французскими дверями из кухни. Выглядит потрясающе. Бобби и Крис развлекались на всю катушку, сочиняя названия коктейлей, и я думаю, что Робби будет рад услышать, как заказывают «Судью Джуди»[8] и «Болельщицу».
Мы решили не объяснять происхождение названия «Судья Джуди». Будет прикольнее, если народ начнет угадывать, но настоящий ответ такой: когда Робби лежал в больнице после несчастного случая, он неделями напролет смотрел «Судью Джуди».
Да и теперь, когда у него случается похмелье, он лежит на диване в гостиной и смотрит свое любимое шоу. В это время никому нельзя разговаривать и нельзя ставить под сомнение решения судьи.
Когда Генри к нам переехал, он поначалу не понимал, что происходит. Наверное, не понимает и до сих пор, но знает, что надо брать пример с остальных и вести себя тихо.
– Прекрасно выглядим, – одобрительно произносит Джей-Джей, разглядывая нас в смокингах.
Остальные ребята вернутся перед самой вечеринкой, успеют принять душ и тоже переодеться в смокинги. Хотим к возвращению Робби создать полный эффект Вегаса.
– Как ты думаешь, Лола и Анастасия придут? – спрашивает Генри, теребя галстук-бабочку.
– Надеюсь. Робби захотел пригласить Лолу, и я не подвел бы его в день рождения.
– Значит, твое желание поцеловаться и помириться со Стейс тут ни при чем? – смеется Бобби.
Я поднимаю брови.
– С каких пор она Стейс?
– Мы теперь друзья. Эта фигня со сплочением коллектива сработала. Она мне нравится.
Прекрасно.
К счастью, тут возвращаются ребята, и вскоре вечеринка уже идет полным ходом, так что у меня нет времени размышлять над тем, как моим друзьям удалось подружиться с Анастасией.
Еще одной моей умной идеей оказалось сделать вечеринку только для приглашенных. Во-первых, если вы не хотите обанкротиться, никогда не произносите в кампусе слова «бесплатный бар».
Во-вторых, я поставил Тима, одного из новичков, в дверях со списком гостей. Теперь можно не беспокоиться, что припрется какой-нибудь дебошир и все испортит.
Успешная работа Тима сильно зависит от того, стоит ли он рядом со входной дверью. Поэтому когда я вижу, как он разгуливает по кабинету с планшетом, начинаю сомневаться, что меры предосторожности сработают.
– Что случилось?
– Ничего, кэп. Типа того. Прибыли девушки, о которых ты говорил. Лола Митчелл и Анастасия Аллен.
Славу богу.
– Хорошо. В чем проблема?
– Ну, я сказал им найти тебя, как ты мне велел, и…
– Говори уже, Тим.
– Ну, Лола сказала, что если хочешь ей приказывать, то должен включить ее в свою чертову команду.
– Намек понял. И где они сейчас?
– В баре, кэп.
Отослав Тима обратно на его пост, я начинаю следить за дверями во двор, продолжая играть в покер.
В доме полно людей. Все толпятся вокруг игровых столов, пьют, смеются. Я очень старался, чтобы вечеринка не выглядела безвкусицей, хотя Джей-Джей уговаривал нанять пародиста, изображающего Элвиса, который может проводить свадьбы. Перспектива случайно пожениться с Джей-Джеем показалась мне слишком рискованной, и я категорически отказался.
Прошло больше часа, а я не видел, чтобы они вернулись из бара. Когда я наконец выхожу туда, оказывается, что Генри, Робби и Джейден уже меня опередили, и девушки с ними.
Я слышу, как Генри говорит Стейси:
– Прекрасно выглядишь. Совсем не похожа на жирафенка.
Джей-Джей поперхнулся выпивкой, но Стейси, похоже, нисколько не против сравнения с неуклюжим длинношеим животным.
– Стало легче теперь, когда ты больше не рискуешь испортить сюрприз? – спрашивает она Генри, метнув взгляд на меня.
Похоже, все, кроме Робби, знают, как волновался Генри, и переживали за него.
– Да, гораздо легче, спасибо.
Вблизи я наконец могу ее рассмотреть. Она умопомрачительно красива. Волосы падают на спину идеальными волнами. Темно-синее шелковое платье с низким вырезом и открытой спиной, с разрезом до самого бедра. Но самое главное – улыбка до ушей. Она практически излучает счастье, болтая с моими друзьями.
Я не могу отвести от нее глаз и пялюсь с глупой улыбкой, которую она наверняка замечает, потому что время от времени бросает на меня взгляд. Я молчу, боюсь что-нибудь ляпнуть и все испортить. Когда я на нее смотрю, мне хочется быть самым прикольным парнем на вечеринке, чтобы она смеялась именно над моими шутками. Но пока буду довольствоваться тем, что она хотя бы не хмурится, глядя на меня.
Не надо забывать, что моей целью было привести Лолу ради Робби, и я этого добился. Она подтащила к нему стул, и они о чем-то шепчутся, не замечая никого вокруг. Я рад за Робби, хотя немного завидую.
Анастасия потирает руки от кистей до плеч, и до меня доходит, что для такого открытого платья здесь прохладно. Я снимаю пиджак.
– Вот, надень.
Она открывает рот. Судя по ее взгляду, мне предстоит сражение. Но, к моему удивлению, она передумывает и берет пиджак. Накидывает на плечи и стягивает края.
– Спасибо, Нейтан.
– Генри, пойдем нальем себе, – говорит Джей-Джей, похлопывая его по спине.
– Но у меня еще есть, и у тебя тоже.
Джей-Джей со вздохом тащит его к ближайшему подносу, бормоча что-то насчет тактичности.
Я никогда раньше не нервничал, разговаривая с девушками. Знаю, нужно очень постараться, чтобы мы с Анастасией стали друзьями. Я не выдержу, если еще несколько недель, а то и месяцев между нами сохранится эта странная напряженность. Особенно если брать в расчет то, как преуспели в общении с ней мои товарищи по команде.
Кроме того, она ведь сказала, что дала мне испытательный срок. Так что я должен стараться.
– Прекрасно выглядишь. – «Неубедительное начало, Хокинс». – Тебе здесь нравится?
– Да. Жаль, что именно ты все организовал. Приходится отдать тебе должное, и это мой единственный упрек.
Ее ответ только кажется резким. В словах звучит вызов, но ее глаза чертовски блестят, и она прикусывает губу, ожидая, что я скажу.
«Господи, помоги».
– Я думал, у нас перемирие. Я на испытательном сроке, так что ты должна вести себя мило, – усмехаюсь я, видя, что она тоже сдерживает смех.
– Я и веду себя мило!
– Ты так считаешь? У тебя выходит чертовски плохо, Аллен.
– Так это ты на испытательном сроке, а не я.
Я цокаю языком с наигранной досадой.
– Я научу тебя, как себя вести.
– Уверена, Нейтан, ты много чему можешь научить, но только не хорошему поведению. Это я белая и пушистая.
– Хм. Мне кажется, белая и пушистая – это с натяжкой.
Она улыбается. Улыбается по-настоящему, ее лицо озаряется, и я наконец чувствую, что чего-то добился.
– А чему бы ты хотела у меня научиться?
Она кивает на вход в дом.
– Может, начнем с покера?
Не успеваю я ответить, как снова появляется Генри со стаканами в обеих руках.
– Я готов к покеру.
– Великолепно. – Я выдавливаю улыбку, стараясь не гримасничать оттого, что он помешал. – Идемте за стол.
Все рассаживаются в кабинете вокруг стола, сдаются карты. Через рекордно короткий срок – минут двадцать – именинник оставляет нас, чтобы побыть наедине с Лолой.
Я этому рад, потому что он не увидел, как Анастасия вытянула у меня двести баксов. Вот и учи ее играть в покер. Добавлю в список ее умений актерское мастерство, поскольку я правда поверил, что она никогда не играла раньше. Твою ж мать, она назвала трефы клевером и была чертовки убедительна. До тех пор, пока не выложила карты, и я с треском проиграл.
– Ты куда? – спрашиваю я, когда Стейси встает из-за стола.
– В туалет. Я скоро.
Я тоже встаю, отдавая свои фишки Бобби.
– Туда длиннющая очередь. Можешь пойти в мой.
Она без колебаний принимает мою протянутую руку. Знакомое ощущение. Надеюсь, этот вечер закончится не так, как несколько недель назад, и мы станем друзьями.
Видимо, я не учел урок прошлого раза, потому что, когда мы поднимаемся по лестнице, задница Анастасии опять впереди меня. У нее туфли на высоченных шпильках, и она перемещает мои руки себе на талию, чтобы я помог не свалиться со ступенек.
Я чувствую под пальцами мягкий шелк и тепло тела. При каждом шаге ее волосы колышутся передо мной, и меня окутывает густой медово-земляничный аромат ее шампуня.
Есть проблемы посерьезнее.
Наконец мы подходим к комнате, я набираю код и открываю дверь. Надеюсь, удастся побыть со Стейси наедине и поговорить, когда рядом не околачиваются смазливые парни, похожие на щенков золотистого ретривера, которые борются за ее внимание.
Наверное, они ее уже достали. Даже смотреть тошно, тем более что, по ее мнению, я заморыш в этом выводке.
Выйдя из ванной, она замечает, что я сижу на кровати, и упирает руки в бока.
– Я не собиралась шарить в комнате.
– Я подумал, что, наверное, тебе захочется побыть в тишине, отдохнуть от своих поклонников.
Она опускает плечи и расслабляется.
– Они мне нравятся, но общение иногда выматывает.
– Понимаю. Они назойливые. Но ты привыкнешь, а если нет, я всегда помогу сбежать от них.
– А если я пытаюсь сбежать от тебя?
– Тогда моя помощь не нужна. Ты просто эксперт в этом деле.
Она смеется. Боже, как мне нравится ее смех. Приходится из кожи вон лезть, чтобы вызвать у нее смех или улыбку – вот почему я так доволен, когда это удается. Она садится за письменный стол и рассказывает о шоу, в которых участвовала в детстве, и о том, как было утомительно находиться среди сотен других перевозбужденных детей.
Я слушаю Стейси, киваю и смеюсь, загипнотизированный ее уверенностью, преданностью делу и тем, как эта девушка смотрит на мир и как его объясняет.
Когда она заканчивает рассказ, вид у нее такой, будто сама не понимает, что на нее нашло. Она переключает внимание на то, что лежит на столе, и листает какой-то учебник.
– Не возражаю, если ты будешь шарить по комнате. В прошлый раз ты не все проверила.
– Мне не нужно шарить. Я и так знаю о тебе все, что мне нужно.
Я не могу сдержать вздох, когда она встает и направляется к двери. Стейси берется за ручку, и я инстинктивно наклоняюсь и слегка стискиваю ее руку.
Она разворачивается ко мне, прижавшись спиной к двери.
– Ты когда-нибудь простишь меня? – с надеждой спрашиваю.
– Я же сказала, что у тебя испытательный срок.
Ерошу волосы, с моих губ слетает разочарованный стон.
– Это не ответ. Анастасия, мне нужно встать на колени и умолять тебя? Этого ты хочешь?
Она качает головой и смеется.
– Нейт, если я и захочу увидеть взрослого мужчину передо мной на коленях, то только в ситуации, когда его лицо будет между моих ног. Так что нет, не надо меня умолять.
Вот черт.
Встаю с кровати и вижу, как Стейси сразу меняется в лице. Ее дыхание учащается, она сжимает бедра и проводит языком по губам. Я не могу сдержать самодовольную ухмылку, сообразив, что мое влечение вовсе не безответное, как мне казалось.
– Значит, ты только притворяешься, будто ненавидишь меня? Если хочешь увидеть меня на коленях, такое вполне возможно.
Я прижимаю ладони к двери по обе стороны от Анастасии и наклоняюсь, чтобы заглянуть в ее голубые глаза, которые сейчас потемнели. Она судорожно сглатывает, и я знаю, что если прижму губы к ее шее, то почувствую бешено бьющийся пульс.
– Я не притворяюсь.
– Притворяешься.
До чего же интересно наблюдать за тем, как она борется с собой. Даже если не сдастся, я уйду отсюда счастливым. Я приближаю губы к ее уху, мое дыхание щекочет ей шею.
– Попроси меня хорошо. Дай возможность показать, как сильно мне нравится, когда ты хорошо себя ведешь.
– Зачем, если ты мне не нравишься?
Она говорит уверенно, но напряженность в голосе выдает ее с головой.
– Я не обязательно должен тебе нравиться, чтобы ты выкрикивала мое имя, Анастасия.
Провожу носом по ее скуле, наслаждаясь тем, как у нее перехватывает дыхание.
– Даже если я дам тебе карту с моей точкой Джи, ты все равно не доведешь меня до конца, Хокинс.
– Мне не нужна карта.
– Нужна.
Мой рот в миллиметрах от ее губ, но я не собираюсь делать ход первым. Да и не нужно: если она хочет меня, то вот-вот покажет это.
Идея с картой смехотворна. Неужели она думает, что я не постараюсь изучить ее тело лучше своего собственного?
Что мне в ней нравится, так это то, что она так же любит соревноваться, как и я. Мне всегда нравилось завоевывать. Именно поэтому я всегда побеждаю, и сейчас мы выясняем, кто продержится дольше.
Понизив голос до шепота, я даю ей последний шанс:
– Давай проверим эту теорию?
