Гурав Моханти
Сыны Тьмы
Шишупал
I
Дождь лил весь вечер и прекратился лишь за полночь. Звезды сверкали над головой, как острия мечей. Лужи у дороги отливали в лунном свете серебром, словно отражая воспоминания о прошедшем дне. В Раджгрихе злые люди занимались своим ночным ремеслом: воры воровали, ночные стражи свистели, шлюхи стонали, убийцы убивали, а жрецы Унни Этрала плясали и калечили людей в своих причудливых ритуалах.
– Мы должны убрать его с улицы как можно скорее, госпожа Раша, – сказал Шишупал. – Не могу поверить, что он был настолько глуп, чтобы отправиться в лагерь валок, чтоб получить реванш! Мой младший брат попросту обиженный неудачник! А что, если он выиграет? Следующее, что вы о нем услышите, это как он будет стучать в дверь императора, требуя его милости.
Госпожа Раша лишь загадочно улыбнулась, когда экипаж накренился на изрытой колеями дороге. Именно она сообщила ему, что Дантавакра, напившись в таверне, умчался, чтобы вызвать победителя на повторный поединок. Проклятый идиот. Но большего Шишупал не ожидал, учитывая, что госпожа Раша сообщила ему, что Дантавакра залечивал свои физические и психические раны, избрав из всех людей себе в наперсники Калявана.
– Как ваша светлость вообще могла вообразить, что это хорошая идея, чтобы эти двое встретились?
– Шалья устал, а Калявану нужен был гид по городу. Они оба молодые воины. Каляван – весьма одаренный фехтовальщик. Он мог бы научить Дантавакру паре фокусов.
Фокусы! Она говорит фокусы! Должно быть, это была идея Калявана. Гиперактивная гиена повстречала бешеную крысу! Нет ничего хуже, чем встреча горячих молодых парней в таверне. Ничего хорошего из такого ужасного общения выйти не могло. Должен быть закон, запрещающий подобные вещи.
– Будем надеяться, что Дантавакра плохой ученик, – угрюмо сказал он. Как будто было мало того, что Дантавакра был пьян, так еще и победитель, которому его брат бросил вызов, происходил из валок – самого свирепого лесного племени по эту сторону Ганги. Валки были известны многими качествами, однако в этот перечень не входило гостеприимство по отношению к горожанам. Стражники Шишупала обыскали места, где обычно можно было встретить Дантавакру, но так его и не нашли. Поскольку валки расположились лагерем в Зарослях, оставалось искать его только там.
Госпожа Раша была так добра, что согласилась подвезти его так поздно ночью. Шишупал отчаянно выглядывал из окон кареты, выискивая хоть какое-то подобие высокого идиота, идущего под руку с млеччха с оливковой кожей. Они ведь выделялись бы в любой толпе! Но Шишупал не увидел никого подобного. Хоть было поздно и сыро, шумные улицы Раджгриха были переполнены людьми. Переулки хаотично сворачивали в новые переулки, вели к мощеным ступеням и грязным проходам. Все, как и в любом другом городе, если, конечно, не считать свисавших с деревьев трупов, на груди которых были приколоты доски с надписью кровью «Неверные!» Унни Этрал.
– Джестал, кажется, напугал тебя, – тихо заметила госпожа Раша. – Я видела твое лицо на сегодняшнем Состязании.
– Гм…
– Говори свободно. Я умею хранить секреты.
Если госпожа Раша действительно была ведьмой, она уже прочитала его мысли. Не было смысла спорить:
– Ну, моя госпожа, просто… Мне не нравится распинать детей. В этом нет… справедливости.
– Ш-ш-ш-ш. Справедливость. Детская идея. Справедливость неспособна восторжестововать. По крайней мере, на ближайшее время. А вот когда император закончит, могут появиться ее остатки.
– Да… Но…
– Ты поэтому ушел с войны?
– Гм, я совершенно не понимаю, что вы имеете в виду, моя госпожа.
– Я слышала, как победители Состязания просили у императора великих милостей – должность в Королевской гвардии, гарнизон для командования, дочь знатного человека в жены… Но ты… ты попросил, чтобы тебе разрешили покинуть войну. Войну, которую Магадх медленно, но неуклонно выигрывает.
– При всем моем уважении, госпожа, в этом нет ничего особенного. Люди устают от непрекращающейся войны. Раны, травма, боевая усталость…
– Действительно, – госпожа Раша повернулась к нему голубым глазом. – Да, я, конечно, вижу, как это происходит с остальными, но у тебя есть, скажем так, личный мотив поставить Кришну на колени, не так ли?
– Думаю, нет человека, который не знал бы о моем унижении.
– Ну, возможно, люди уже забыли эту историю. В конце концов, невест постоянно похищают в деревне. Но ты, мой дорогой мальчик, целый час, рыдая, просидел у алтаря, вместо того чтобы скакать за Кришной. Некоторые даже подумали, что ты сошел с ума.
Шишупал чувствовал, как он захлебывается под водой:
– Может, так и есть. Кто знает?
– О да, – и на ее лице появилась столь редкая для нее улыбка. – На самом деле, я поступила еще лучше.
– Ну и как же это?
– Я ждала его целый день, – сказала Раша. – Под дождем, если это имеет значение. Родичи, друзья, жрец, все они, как вы говорите, пришли, чтобы затащить меня домой, чтобы сказать мне, что Кришна навсегда покинул деревню, что он сбежал, что он струсил… Но я ждала. В конце концов, мы были самой неразлучной парочкой во всей деревне! Я ждала до тех пор, пока семья следующей пары, которая должна была обвенчаться в храме, не настучала мне палкой по голове.
Шишупал не знал, что ответить. Вариантов было много: взять ее за руку, посмотреть в сторону, произнести глупые слова сочувствия, начать проклинать Кришну, отпустить пару шуток – но все они были весьма непривлекательны. Так что он произнес то же, что сказал его брат, когда пришел его утешить:
– Найдите того, кому хуже, чем вам. Думаю, император превосходит нас обоих в этом отношении. Погибшие внуки бьют по всем статьям.
Госпожа Раша рассмеялась:
– Это звучит грубо, но да. Точно. Так почему, ты думаешь, Рукмини бросила тебя ради Кришны?
Шишупал как-то не был склонен делиться секретами с госпожой Рашей, но она спросила таким тоном, что он подчинился:
– Я едва знал ее. Полагаю, что он лучше лазил по окнам, чем я. А как насчет вас?
На этот раз сверкнул зеленый глаз. Госпожа Раша выпрямилась. На мгновение Шишупал увидел печаль, горевшую в ее разноцветных радужках.
– Вернемся к вопросу, с которого все началось. Почему воин оставил Имперскую армию, чтобы стать Багряным Плащом?
Шишупал вздохнул.
– Якша.
– А что Якша?
– Я не знаю, кто он, моя госпожа, но то, что он сделал с младенцами в Говердхуне… – Шишупал съежился от воспоминаний. – Это были не лучшие времена. И поверьте мне, я и раньше попадал в клетку со скунсом. – Он устало улыбнулся. – Я… Война стала иной, и я не хотел в ней больше участвовать. Не хотел пачкать руки в этих… – Шишупал погрузился в молчание.
Госпожа Раша кивнула:
– В этих военных преступлениях?
– Они станут ими, только если Матхура победит. Если победит Магадх, они станут победами.
– Хм… – Госпожа Раша задумалась, как ученый-намин, завершающий важный эксперимент. – Желая уйти от славы и почестей, ты стал очень интересным человеком, Шишупал. И все же ты отправляешься на сваямвар, чтобы добиться руки панчалской царевны. Это подвиг, который сделает тебя предметом зависти любого правителя, знатного человека, царевича, царя и военачальника.
– Поверьте мне, госпожа Раша, я делаю это не по собственному желанию. Как бы я ни пытался убежать от неприятностей, кажется, что они всегда настигают меня. Должно быть, я зажег свечу не тому Богу. Наверное, надо было остановиться на популярной в наши дни Унни Этрал, – сухо добавил он.
Они все еще разговаривали к тому времени, как карета прибыла в Заросли. Повсюду мелькали плащи императорской стражи, но, казалось, это никого не волновало. Шишупал высунулся из окна кареты и оглянулся на город. С такого расстояния арена Вирангават напоминала какое-то первобытное существо, поднимающееся в небо на распростертых крыльях, дабы бросить вызов луне, горящей в небесах.
За городскими стенами стали слышны свист стрел, звон мечей, крики людей, громкие, но неразборчивые. В каждом великом городе Арьяврата имелся такой район, как Заросли. Обычно он располагался на окраине, будучи самой старой частью города и называясь как-то вроде Руин, Теней, Воронов. В Раджгрихе таким местом были Заросли – район откровенного беззакония. Это было место, где сейчас, рядом с борделями, контрабандистами и ворами, стояли лагерем армии союзников Джарасандха. Это было темное подбрюшье Раджгриха.
Шишупал высунул голову из кареты. Тысячи дымов от костров окрашивали воздух в бледно-дымный оттенок. Впереди на лиги растянулись ряды слонов и двигались с черепашьей скоростью огромные осадные машины, значительно затрудняющие продвижение обоза. За то время, пока они ждали, они увидели светловолосых гигантов из племени каунти, которые обычно часто ввязывались в драки с худыми, вооруженными кинжалами мужчинами из опасных городов Калинги. Он мог слышать болтовню на полудюжине языков. Они видели самых разных солдат: с топорами и мечами, в неплотно застегнутых доспехах и кольчугах. Они видели шлюх, беззастенчиво снующих от одной палатки к другой, уродливых служанок, занятых мытьем посуды, и оруженосцев, приносящих стрелы для лучников. Он, конечно, не оставит камня на камне, подумал Шишупал, наблюдая, сколько людей призвал к оружию Джарасандх. Император явно намеревался сделать следующую битву с Матхурой последней.
Наконец они прибыли в армейские лагеря. Палатки освещали огоньки, похожие на диковинные украшения. Обширное поле представляло собой великолепное зрелище, со всеми этими радужными знаменами вассалов, украшенными гербами их повелителей. Даже в темноте Шишупал мог различить ягуара Хехайи и стервятника Анупы.
Но, даже пройдя мимо нескольких палаток, они не увидели ни малейшего признака валки или Дантавакры. Мимо, хихикая и придерживая свой темный плащ, промчалась растрепанная женщина, за нею, спотыкаясь, следовал пьяный мужчина.
Шишупал проследил за ними взглядом и заметил вдалеке ручей, у которого расположился молодой лучник, натягивающий тетиву лука: его обнаженная грудь блестела от пота.
– Госпожа Раша, видите этого мальчишку? Он – победитель Соревнований. Если этот валка здесь, то, конечно, Дантавакра должен быть где-то рядом. – И, распахнув двери кареты, Шишупал поспешно выпрыгнул наружу.
Прояви он хоть каплю сдержанности, он бы услышал, как госпожа Раша предупреждает его, что приближаться к мальчишке весьма опасно.
Кришна
I
Звезды кротко висели на грозовом небе, но света, ими отбрасываемого, было достаточно, чтобы осветить три фигуры в капюшонах, спешившие по улицам города-призрака, расположенного в нескольких лигах от Матхуры. Стены его потемнели и закоптились, а с деревьев свисали тела. Храмы, школы и торговые дома были сожжены. Якша не верил в хитрость.
Не заметить знак медведя, выжженный на перемычке над крошечной дверью в одном из самых грязных переулков, было легко. Когда-то, в более счастливые времена, по этому переулку текли нечистоты, и отвратительная вонь свинарников смешивалась с кислой вонью вина. Но даже сейчас здесь воняло немытыми шлюхами. По какой бы причине Якша ни проигнорировал в своем неистовом разрушении города эту дверь, но Матхура была ему за это благодарна.
Одна из закутанных в плащ фигур отстучала на дереве сложный сигнал. Открылся железный люк, и из дома на гостей подозрительно уставился чей-то глаз.
– Крыса поймала сову в ловушку, – произнес Кришна.
– И все же крыса остается блаженно неразумной, – произнес голос с другой стороны двери.
– Ибо крыса не сожрала мозг совы, – возразил посетитель.
Наступила пауза, нарушаемая только звяканьем меча, который нетерпеливо теребила одна из теней.
– Эй! – позвала она хозяина дома, но ответа не последовало.
– Это я ошибся, Буря, – откликнулся глава. – Ибо крыса не сожрала разум совы, – поправился он.
Дверь распахнулась, и истошно завопивший Сантьяки выхватил меч, а Буря оттолкнула Кришну себе за спину. Из темноты за дверью появился огромный, стоящий на двух ногах медведь, закутанный в длинный плащ. Молния выбрала именно этот момент для того, чтобы сверкнуть в вышине, и в ее неверном свете проявилось ужасающее волосатое лицо. Брови нависали подобно усам моржа, глаза были едва видны, а из лохматой, красновато-коричневой гривы торчали уши с кисточками.
Буря выхватила кинжалы.
– Сладкое дыхание Ямы! Что это?
Человек-медведь покачал головой и испустил вздох, который смутил бы быка во время течки:
– Как низко пали люди после Ланканской войны. Они стали невежественны и невежливы, – глубоким печальным голосом пожаловался он.
– Да вечно преследуют тебя сомнения. – Кришна одарил человека-медведя традиционным приветствием. – Прости моих спутников, Джамбаван. Они редко путешествуют.
Джамбаван обнажил острые клыки в улыбке.
– Пусть твоими ответами станут вопросы, – ответил он на приветствие. – Добро пожаловать, сын мой. Ты пришел вовремя. Мы умираем с голоду.
Это откровение не сделало ситуацию менее напряженной для Бури и Сатьяки, который снова осторожно отступил назад.
– Прошу прощения за задержку, – сказал Кришна. – Перемирие наконец-то позволило мне доставить тебе припасы, не беспокоясь о том, что столкнусь с недружелюбными магадханцами.
– Да, пока магадханцы были здесь, царила такая кутерьма. – Он окинул мавзолей из покойников, виднеющийся позади Кришны, безразличным взглядом, но тот все же заметил, как уши Джамбавана гневно дернулись. – И они называют нас варварами.
– Кто это? – Буря ткнула пальцем в гигантскую фигуру Джамбавана.
– Следи за своими манерами, Буря, – сказал Кришна. – Джамбаван – мой тесть.
II
Сколь бы робким ни был Сатьяки, но по нему можно было легко отслеживать, что происходило в голове среднего человека.
Стоило первоначальному шоку пройти, и он легко принял тот факт, что Джамбаван происходил из рикш, расы похожих на медведей людей. Не то чтобы о рикшах вообще никто не знал, но они считались затворниками и редко покидали свои ледяные пещерные города. Большинство горожан считали их мифом, и даже те немногие деревенские жители, которые помнили о них, не видели рикшей столетиями. Но Сатьяки уже бесчисленное количество раз видел дочь Джамбавана, Джамбавати, вторую жену Кришны, и вскоре он проникся теплотой к самому Джамбавану. Рикши не так уж сильно отличались от людей. Ачарьи Меру могли бы даже назвать рикшу человеком, поскольку союзы между рикшами и людьми допускались. Мужчины-рикши действительно могли сходиться с человеческими женщинами, но дети от этих союзов были тщедушны, довольно часто – бесплодны, как мулы, а тела их были деформированы. Женщины же рикши, сходясь с человеческими мужчинами, рождали лишь уродов или мертвецов.
– Как поживает моя дочь? – спросил Джамбаван, ведя их по лестнице вглубь земли.
И, словно бездетности было недостаточно, присутствие Сатьябхамы многократно усиливало все беды Джамбавати. Сатьябхама не скрывала своего презрения к Джамбавати. И то, что жители Матхуры больше уважали Сатьябхаму, несмотря на то что Джамбавати по отношению к Сатьябхаме была более старшей супругой, лишь усиливало это оскорбление.
Но партнерство Кришны с Джамбаваном строилось на возможном рождении ребенка от Джамбавати, хотя сам Кришна и не испытывал по этому поводу особого энтузиазма.
– Джамбавати живет как царица. Я поселил ее в комнате на самой вершине самой высокой башни в Матхуре. Ее овевают могучие ветра. – На этот раз он сказал чистую правду.
Джамбаван сыграл центральную роль в истории Кришны «из грязи к богатству и республике». Рикши были весьма ученой расой, а Джамбаван считался одним из самых ярких умов среди рикшей. Однако гурукулы[1] и цари избегали его просто потому, что он был иным. И, благослови Яма человеческие предрассудки: раз они его потеряли, то его нашел Кришна. Для того чтобы раскрыть секреты Драгоценной Шьямантаки и ее мистических механизмов, ему был нужен разум Джамбавана. Ему нужен был кто-то, кто сохранил бы все в секрете вовсе не потому, что нуждался в золоте.
Столь способные души, не поладившие с остальными людьми, созданы для того, чтобы стать партнерами. Как вариант, можно было бы нанять ачарью из Меру, но это мгновенно положило бы конец всякой секретности. Ну, или можно было просто отрезать этому ачарье язык и похитить всю его семью. Ибо, если бы наружу просочилась тайна Шьямантаки, на нее бы заявили права Саптариши, и Кришна до сих пор был бы всего лишь личным секретарем деспотичного царя.
– Кстати, Джамбаван, Сенат одобрил перенос Матхуры на Алантрис. Теперь он будет называться Дварка.
– Дварка… да. – Он говорил медленно, как и любой рикша. – Город Врат. Хорошо придумано.
– Без тебя это было бы невозможно. Без тебя и твоих волшебных устройств.
– Волшебства не существует, Кришна. Это просто секреты, которых мир еще не знает. Стекло у тебя? – Джамбаван выжидающе наклонил свою лохматую голову.
– Большая партия вайкуншарда сейчас как раз находится на пути к тебе.
– Превосходно! – просиял Джамбаван и неторопливо двинулся вперед.
– Почему бы тебе просто не отнести Драгоценную Шьямантаку в форт Матхуры? Разве она настолько большая? Я понесу ее на себе, – прошептал Сатьяки Кришне, пока они шли по туннелям. Сатьяки очень не любил туннели. – Мы проделали весь этот путь до этого проклятого места…
– Терпение, Сатьяки. Я знаю, что держал тебя в неведении, но чем темнее ночь, тем ярче сверкают звезды. – Кришна постарался разогнать его страхи.
– Но ты и сам знаешь: посмотри на звезды пристальней, и ты просто сгоришь, – Джамбаван явно не собирался ему помогать.
– Ч-что? – Сатьяки выпучил глаза, уставившись на Кришну.
– Не обращай на него внимания. Он своеобразно смотрит на вещи.
– Что я такого сказал? – невинно поинтересовался Джамбаван. – Существуют три вещи, на которые никогда нельзя смотреть: звезды, глаза своей свекрови и задница нага. Уж я-то точно это знаю!
– Нага? – усмехнулся Сатьяки. – Ты имеешь в виду говорящих змей?
Буря внезапно развернулась, преградив путь Сатьяки своим крошечным телом.
– По-твоему это смешно, пижон?
Сатьяки ошеломленно замер:
– Ну, мы ведь все знаем, что их не существует!
– Наги убили мою мать. Леса кишат этими гребаными нагами! – Она приподнялась на цыпочки, чтобы посмотреть Сатьяки в глаза. – Не надо мне рассказывать, что их не существует.
Сатьяки, ища поддержку, оглянулся на Кришну, но тот лишь покачал головой:
– Ну что, Сатьяки, пора освободить твой разум из тюрьмы невежества?
III
Рикшам нравился холод, и поэтому в подземном зале было весьма зябко. Веданское солнце мало подходило для звериных тел рикшей, и им требовался постоянный запас ледяных глыб, чтобы оставаться в здравом уме.
Хотя путешественники и вышли в темную комнату, расположенную глубоко под землей, сейчас над их головами расстилалось безоблачное небо, усеянное слабо мерцающими звездами. Сатьяки даже забыл об оскорблении, нанесенном ему Бурей, и так и замер, пораженно распахнув рот. Сжимающая меч Буря, напротив, так стиснула зубы, что вокруг рта появились морщинки. Они знали, что здесь, под землей, невозможно увидеть небо, но иллюзия казалась такой реальной!
– Что это, Кришна? – оглядываясь по сторонам, спросил Сатьяки.
На полу был нарисован круг, окруженный четырьмя металлическими концентрическими кольцами. Над невысокой колонной – по пояс, не больше – висел светящийся черным шар, вокруг повсюду валялись огромные куски расколотого вайкуншарда, а из стен и закоулков торчали тонкие металлические трубки, похожие на змей. Судя по тому, что по трубкам все время пробегали крошечные разряды молний, они были сломаны.
– Шьямантака, конечно.
– Что ты имеешь в виду?
Кришна указал на черную стену позади Сатьяки. На ней были выгравированы древние письмена, уничтоженные разложением, мхами и эрозией. Оставались видны всего несколько букв на высоком санскрите.
– Шья-ман-така, – прочел Сатьяки и резко повернулся к Кришне: – Не понял?
Кришна, явно наслаждающийся этим мгновением, обменялся лукавым взглядом с Джамбаваном.
– Шьямантака – не драгоценный камень. Это дэвский корабль.
IV
Кришна опять использовал Сатьяки, как аптекарь крысу, для того чтобы предсказать, как обычные люди отреагируют на Шьямантаку. Когда Сатьяки сказали, что Драгоценная Шьямантака на самом деле была обломками дэвского корабля, а не настоящим драгоценным камнем, и что все кампании Кришны строились на получаемом с его помощью алхимическом золоте, потрясение Сатьяки было вполне предсказуемым.
Юноша пришел в себя, лишь когда Джамбаван пригрозил, что он поцелует его своей волосатой мордой. Дальше потребовалось долго объяснять, как они наткнулись на обломки этого корабля; как скрыли его секрет от мира; как это помогло финансировать все задумки Кришны, ну и так далее.
– Отец Сатьябхамы нашел эти залы, будучи еще простым солдатом, – тихо сказал Кришна. – Когда он пришел с новостями о своем открытии, я был личным секретарем Кана. Эти новости так и не дошли до царя. Ранее я уже встречал Джамбавана в своих путешествиях и потому заручился его помощью. Остальное, как говорится, уже история. Весьма тайная история.
Сатьяки нервно сглотнул:
– То есть, – его обучение по использованию Шьямантаки как раз завершилось, – этот… этот корабль использовал золото, как свеча использует воск.
– Да, золото и что-то вроде молнии. Рикши нашли способ безопасно извлекать золото из дэвской нефти, а взамен получили возможность беспрепятственно копаться в ее секретах, ну и, конечно, солидное жалованье, – согласился Кришна.
– А теперь, – Джамбаван печально опустил уши, – поскольку все золото было извлечено…
– Шьямантака уже не такая и драгоценность. Буря, – Кришна повернулся к Серебряной Волчице, – ты все молчишь.
Буря пожала плечами:
– Да мне как-то насрать на это. Я здесь только для того, чтобы убедиться, что ваша голова остается на плечах.
– Очаровательно.
– Я… Я не верю в это! – Сатьяки дрожал всем телом. – Значит, дэвы действительно существуют. Я был так счастлив, не зная этого!
Кришна придержал Сатьяки за плечи.
– Не у всех есть привилегия оставаться невежественным, Сатьяки. За нами будущее, помни. То же самое касается и тебя, Буря. Сатьябхама послала тебя сюда, потому что считает, что ты ее самая талантливая ученица. Ты разочаруешь ее? Где твое любопытство?
Буря застонала:
– Прекрасно… Но я вообще не знаю, о чем ты говоришь! Кто такие дэвы? Что это за место? И если это корабль, который потерпел крушение, почему он пуст? Он же был должен что-то нести?
– Стоит ли мне поделиться с нею еще большим открытием? – со счастливой улыбкой на лице спросил Джамбаван.
– Во что бы то ни стало.
– Пойдемте, дети мои. Пришло время встретиться с моим другом.
V
Рикша вставил ключ в невидимое отверстие в стене, и раздался громкий шум – казалось, невидимый плотник распиливает дерево. Сатьяки скорчился, зажав уши руками, а Буря нахмурилась. Внезапно все затряслось, и Сатьяки испуганно вздрогнул:
– Оно движется! Все движется!
Кольца начали вращаться вокруг друг друга. Джамбаван привел их в действие, просто повернув ключ. Вся конструкция вращалась, кружилась, поворачивалась, наклонялась одновременно. Лишь сфера в центре осталась неподвижной. Казалось, от сильного жужжания, издаваемого механизмом, гудел весь мир, а на расположенных на стенах цилиндрах вспыхивали странные огни.
Механизмы невидимой машины издавали резкие, быстрые щелчки. Вскоре из шара хлынул свет – настолько ослепительный, что после приглушенного полумрака на него было больно смотреть. Постепенно работающие у дальней стены рикши и Кришна, стоявший по другую сторону от механического шара, созданного кольцами, стали выглядеть для Бури и Сатьяки чуть размыто, а затем и вовсе скрылись за появившимся призраком.
Сейчас для Кришны Сатьяки выглядел так, словно он смотрел на него сквозь рябь беспрестанно текущей воды. Сам же Сатьяки с распахнутым ртом уставился на появляющуюся перед ним полупрозрачную фигуру. Пусть Джамбаван и использовал слово «друг», но оно было столь же ложно, как и слово «драгоценность» для описания Шьямантаки. Но когда Джамбаван щелкнул пальцами и рабочие дружно задули ближайшие к ним факелы, видение приняло очертания высокого человека, настолько огромного, что Балрам казался бы рядом с ним крошечным. Впрочем, назвать это видение человеком было сложно. У него действительно было две руки, две ноги и лицо, которого не касались года, но при этом его кожа светилась белизной, не сравнимой с любой человеческой, янтарные глаза напоминали тигриные, уши были заострены, а одежда, казалось, была создана из проблесков звездного света.
Кришна с усмешкой разглядывал своих спутников, потрясенно уставившихся на призрачную фигуру:
– Ты хотела узнать, кто такие дэвы, Буря. Любуйся.
VI
– Это… настоящий дэв? – Сатьяки запнулся на полуслове.
Буря приблизилась к зависшей в воздухе фигуре, оглянулась на Кришну, и тот кивнул, тогда девушка протянула руку: под кончиками пальцев чувствовалась студенистая структура, палец беспрепятственно вошел в живот призраку, а вокруг руки кружился и танцевал бесформенный туман.
– Что заставляет тебя думать, что это не настоящий дэв? – спросил Джамбаван. Уши рикши радостно навострились.
– Ну, он же не пытается отрубить мне голову! – ответил Сатьяки.
Джамбаван усмехнулся:
– Мальчишка не безнадежен!
– Зачем ему отрубать нам головы? – спросила Буря.
– Такова их репутация! – ответил ей Джамбаван. – Это демоны, созданные из света и огня. Наш древний враг. Единственный настоящий враг.
Буря пожала плечами:
– Мне они ничего не сделали.
– Дэвы давно мертвы; так же мертвы, как Бессмертные и Дети Крови, исчезнувшие двадцать тысяч лет назад, – объяснил Кришна. – Любой недавно окончивший школу ачарья скажет вам, что их никогда и не существовало. Ни один ныне живущий человек никогда не видел дэва. Но теперь у нас есть доказательство того, что они действительно существовали. А на этом… – Кришна обвел рукой корабль, в котором они сейчас находились, – они путешествовали так же, как я путешествую на Гаруде.
– Дети крови? Бессмертные? Кто?..
– По одному вопросу за раз, Буря. Не больше. – Кришна вскинул руки, прерывая поток ее вопросов.
– Тогда что это такое? – Сатьяки поднял руку к полупрозрачной пульсирующей фигуре дэва.
– Это своего рода отражение. Можно назвать его воспоминанием или письмом. Дэвы использовали секреты, которые мы еще не разгадали, и могли с помощью этого устройства отправлять сообщения.
– И что же говорится в письме?
Джамбаван нажал на незаметные выступы на шаре, и внезапно дэв заговорил, его голос потрескивал, как сухие листья при лесном пожаре. Пусть сама фигура и стояла прямо перед ними, звук исходил отовсюду: его издавали небольшие черные коробочки, затянутые перепонками и размещенные в различных нишах Шьямантаки. Речь часто прерывалась.
– Прости, Мучук Унд… остальные не одобрили твои методы… они боялись тебя… в каннибализме, разрушении, жестокости, которые ты оставил после себя, они видели себя… они придут, чтобы снова поработить твой вид… смертные забыли Астру… Я оставил твой зинтский кинжал… Я буду скучать по ней… Мы все заслужили смерть и твою месть… И, ради тебя же самого, я надеюсь, ты никогда не проснешься ото сна. Савитр Лайос. Пусть твоя ночь будет светлой.
И призрак дэва растаял. Кришна улыбнулся, увидев выражение ужаса, застывшее на лице Сатьяки. Дэвы из прошлого, Дети Света, мчащиеся на крылатых конях, жаждущие жертвоприношений и огня, чудовища из страшных сказок, от которых мальчишки захлебывались в крике; осознание того, что они действительно существовали, наполняло его восторгом, с которым не мог сравниться ни один заговор.
– Это безумие! – наконец пробормотал Сатьяки. – Что вообще происходит?!
Кришна понял, что Сатьяки дурно. То, что он считал лишь мифом, вдруг стало реальностью. Мир изменился по сравнению с тем, каким он был еще прошлой ночью, стал таинственным местом, где крошечный драгоценный камень оказался потусторонним кораблем, где предки Сатьяки были рабами мифических чудовищ и где сами эти чудовища угрожали вернуться в будущем. Сатьяки закрыл глаза, с его губ срывалась горячая молитва.
– Дыши глубже, Сатьяки. Давай будем с ним помягче, Джамбаван. Ему хватит на сегодня.
– Я до сих пор не понял, почему я здесь, – ворчливо откликнулся Сатьяки, внезапно догадавшись, что оставались вопросы, все еще ускользавшие от его понимания.
Кришна прекрасно понимал, что Сатьяки сейчас было очень тяжело. Мальчишка почти ничего не знал об алхимии и еще меньше об учении. Дэвы были для него всего лишь историей, записанной в пыльных свитках и срывающейся с уст певцов, услышанной и забытой прямо тогда же, в детстве, ведь они были совершенно не интересны.
– Ты здесь, потому что хоть золото в Шьямантаке, возможно, закончилось, – тихо начал Кришна, – но это место все еще опасно и путешествовать сюда – слишком рискованно для меня. За мной всегда наблюдают. Мне нужен кто-то, кто станет здесь моим голосом.
– Почему это место опасно? – Буря, до этого безразличная ко всему, наконец заинтересовалась. – Корабль срет золотом, но золото закончилось. Да, здесь водятся странные призраки, но я не вижу в этом никакой опасности.
– Пошли, покажу, – вздохнул Джамбаван, волосы на его загривке опустились. – Сатьяки, ты переживешь еще один сюрприз?
– Это будет еще один друг? – кисло поинтересовался Сатьяки.
– Ты даже не представляешь, какой! – Глаза Джамбавана сверкнули злобой, которую мог различить лишь взгляд настоящего ученого.
VII
– Уверен, это богохульство! – прошептал Сатьяки Кришне, когда они вошли во внутренние помещения корабля. – Ты вторгаешься туда, чему не место в человеческом мире. Стоило бы сообщить об этом Семерым.
– О, напротив, вмешательство в то, чего мы не знаем, – это и есть сама суть человеческого бытия, – отмахнулся Кришна. – Иначе как бы мы узнали, как делать детей? – пошутил он, надеясь успокоить Сатьяки.
Сатьяки был нужен ему, чтобы тот обдумал все вопросы, которые поставил перед ним Кришна в Шьямантаке, и сделал это быстро.
– И вы, люди, уже когда-то знали это, – сказал Джамбаван. – Разве ты не слышал, как он сказал, что смертные забыли. Он был прав. По сути, мы открываем все повторно.
– В смысле? – спросила Буря.
– Представь время как реку, девочка. – Джамбаван взмахнул мохнатой ладонью, обозначая текущую воду. – Мы плывем по ней к знаниям на крошечных лодках. Многие пускаются вниз по реке лишь для того, чтобы потерпеть крушение и затеряться на берегах реки и отмелях памяти. И тогда их нужно вернуть… использовав те немногие фрагменты знаний, которые пережили разрушительное воздействие времени.
– Запасы золота истощены, стоит ли тогда беспокоиться об этом? – спросила Шторм. Всегда есть кто-то практичный.
– Золото – это самый кончик бычьего рога. Алхимия, соединение металлов, взрывчатые вещества… Как ты думаешь, как мы, матхуранцы, прославились своим оружием? Или кто придумал все эти проклятия и ревуны? А, вот мы и пришли. – Кришна указал на находящийся в центре комнаты огромный ящик.