Грэм Мактавиш
Шотландия. Земля кланов
Сэм
Во время горской атаки без рубашек во втором сезоне «Чужестранки» (за несколько серий до нашей реконструкции битвы при Престонпансе) Грэм с ребятами, играющими Руперта и Ангуса, а также несколько человек из массовки, должны были бежать на нас с боевыми кличами. Отчётливо помню, как во время каждого дубля у Грэма из-под килта сползали подштанники (на этот раз не как у настоящего горца, приятель!). Несколькими мгновениями ранее он был замечен за отжиманиями, чтобы его впечатляющая грудная клетка выглядела ещё более накачанной. Дункан Лакруа стоял и курил, наблюдая, как военный вождь повторяет свои реплики. Пока стайка горцев неслась на нас, все в различной степени измотанности, преследуя кровь, некоторые вовсе не в лучшей форме, высунув язык, задыхающиеся и получающие по носу их же собственным оружием, я не мог не заметить, что все они были перемазаны грязью: тактический ход, чтобы выглядеть ещё более грозно и устрашающе. Как бы то ни было, на Грэме эта грязь, кажется, была нанесена исключительно таким образом, чтобы подчеркнуть мускулатуру и кубики пресса. Грязевые кубики. Не поймите меня неправильно – он в превосходной форме… для своего возраста… но я никогда ещё не видел воина-горца, который бы так использовал грязь.
[Грэм. Говорит Ким Кардашьян контуринга.]
После, быть может, пары дублей Грэм начинает ныть, что у него судороги или мышцу свело. Это случается каждый раз, когда ему нужно ехать на бедном старом Ламберте, его верной лошади в сериале. Грэм выкладывается на все 100 %… в первой паре дублей. А после, когда считает, что уже достаточно устал, или что режиссёру хватит отснятого материала, у него внезапно оказывается спазм, или какая-нибудь травма, и ему непременно делается нужно ненадолго присесть. И латте. И определённо чего-нибудь пожевать. «И быть может, я побеспокою вас – мне бы парочку номеров The Times, спасибо вам огромное». И, быть может, массаж плеч от честной вдовушки… Мне ещё многому можно научиться у маэстро МакТавиша.
Грэм
Этот замечательный Ламберт был моим конём в «Чужестранке» и, наверное, это самая спокойная лошадь в лошадином мире. Его близнеца звали Батлер. Названный по марке сигарет «Ламберт и Батлер», – только в Шотландии! – Ламберт прикрывал все мои несовершенства. Я просто уверен, что перед дублем он оборачивался ко мне и подмигивал своим большим лошадиным глазом, словно говоря: «Я всё понял, приятель».
Мы снимали сцену в конце четвёртой серии первого сезона «Чужестранки», где длинная вереница горцев выезжала из замка Дун (Леох в сериале). Пока я ехал, положив руку на бедро, мне были слышны крики Стивена Уолтерса (Ангуса) позади, которому явно не так повезло с лошадью, как мне. Его конь дёргался вперёд-назад, а Стивен пытался на нём удержаться и кричал: «Воу, воу, воу!»
Я решительно смотрел прямо перед собой, мне не хотелось сбивать с толку Ламберта, и я сосредоточился только на том, что я сейчас как раз в кадре. Лишь только мы миновали объектив, пока голос Стивена затихал где-то на заднем плане, я благодарно потрепал Ламберта по шее. Он справился и помог мне выглядеть уверенно – в который раз.
В другой раз мы ехали верхом, вытянувшись длинной цепочкой, и там я пел песню (первый сезон, пятая серия). Вообще-то я никогда не говорил, что я пою. И никто мне этого не говорил. По иронии судьбы, когда-то давно, в 1990 г., я проходил прослушивание на мюзикл «Хоббит», и после того, как я спел свою песню, режиссёр сказал: «У вас прекрасный голос – он пытается выбраться из вас». Позднее Брайан Кокс просил меня сыграть в постановке «Ричард III» в открытом театре в Риджент-парке. У них ежегодно бывали мюзиклы в репертуаре. И им хотелось, чтобы актёры были задействованы в двух постановках за сезон. После проб моего пения худрук Йен Талбот сказал: «Думаю, вместо этого мы могли бы отправить тебя в летний спектакль для детей». Так что в итоге я играл в «Ричарде III» и шерифа ноттингемского в «Детях Шервуда».
Так что, когда в «Чужестранке» меня попросили исполнить песню The Maid Gay to the Mill ba Nicht, я подумал: «Вот он, мой шанс!» Как бы то ни было, у Гранта О'Рурка, который играл парня с замечательным именем Руперт, были другие мысли на этот счёт. (Не думаю, чтобы я хоть раз встречал в Шотландии Руперта, если только его голова не отправилась коту под хвост…). Гранту нравится считать себя, помимо прочего, ещё и немного певцом, но он не одобрил моих певческих талантов. Он постоянно меня поправлял и давал советы (естественно, я всё игнорировал). Вместо того, сидя верхом на моём верном Ламберте, я горланил песню не в той тональности, но зато вложил в неё всё долго сдерживаемое подспудное разочарование человека, которому раз за разом отказывали в шансе спеть. Если мне и не доведётся сняться в «Чужестранке» голышом (подробнее об этом чуть позже), то уж в песню, чёрт побери, я вложу всю мощь своих лёгких. Так что, когда вы смотрите этот момент, помните, что здесь звучит голос, который наконец-то дорвался до исполнения после столь длительной череды отказов, а четырьмя лошадьми после Дугала Грант трясёт головой, отказываясь верить тому, что он слышит. Единственный положительный момент во всём этом действе – Гранта сбросила лошадь.
Спасибо Ламберту.
Сэм
А помните лошадь Дункана? Во время съёмок их первого прибытия в замок Леох у бедного коня ужасно бурлило в животе. Каждый раз, как только кричали «Мотор!», раздавался залп. Вы даже можете видеть, как Катрина сидит наклонившись, пытаясь прикрыть лицо, потому что не может удержаться от смеха. Дункану ну просто обязательно должен был достаться такой конь!
И ещё милый Слипи – мой чёрный конь фризской породы. Ах, Слипи, мне так тебя не хватает. Стройный и изящный, он присматривал за мной в первом сезоне. К счастью, команда каскадёров увидела за моим бахвальством и способность к езде верхом, – чтобы получить роли в «Диком Западе» и «Александре Великом», я приврал, будто вырос на ферме и с детства умею ездить верхом, хотя до этого только разок прокатился на ослике!
Но на этот раз я собирался научиться основательно, или по крайней мере довериться Слипи и позволить ему сделать свою работу. Теперь я чувствую себя уверенно на лошади (особенно на Слипи). Лошади так хорошо вымуштрованы, что и мы на них смотримся лучше, чем есть на самом деле. Слипи очень любит глазеть по сторонам; он любопытный конь, но ему не мешают ни ружейные выстрелы, ни громкие звуки, ни буйные актёры, ни яркий свет софитов, ни грязь, ни камни, ни дождь. Он любит мятные конфетки и чтобы его почесали по загривку, особенно в холке (так у животных называется участок между лопаток). Он это просто обожает. Единственное, что ему действительно не по нраву, – так это козы (Грэм вот козлик-Козерог по гороскопу, и думаю, Слипи он не нравился.) Наши пути со Слипи разошлись, когда в третьем сезоне Джейми отправился в Новый Свет, и у меня появился новый компаньон, Пиноккио. Его частенько перекрашивают в другие цвета, чтобы он сыграл роли других своих лошадиных товарищей; он красив и знает это. Мы с ним схожи по характеру: по утрам тормозим, зато временами бываем чересчур энергичными. Единственный его прокол в том, что он всегда запинается собственными ногами за корни. Даже если мы проезжаем мимо одного и того же дерева каждый дубль, до него это действительно не доходит. Или это он испытывает меня, что может быть ближе к правде.
Но вернёмся к боевым искусствам, пока Чарли не вышиб меня из ступора… Раз уж Грэм снимался в «Рэмбо» вместе с самим Сильвестром Сталлоне, я должен признать, что он хорош в бою. Мне нравится думать, что я и сам весьма неплох в сценических сражениях, и исполнил немало сцен битвы как в «Чужестранке», так и в прочих фильмах и сериалах. Бог знает, что Чарли Аллен на самом деле думает о наших показных и рафинированных боях, но я не буду спрашивать его мнения в ближайшем будущем. Как бы то ни было, мы с Грэмом разделяем общий навык: мы не мастера «хореографичности» движений, но зато спецы по звуковым эффектам. Воины-джедаи звуковых сражений. Во время сцены боя «озвучка» своих действий может помочь остальным актёрам, подсказывая, что вы собираетесь им вдарить, так что и они могут вовремя среагировать. А ещё этот приём помогает привнести больше силы и мощи: оно и выглядит, и чувствуется сильнее. Как бы то ни было, мы всегда всё преувеличиваем… стенаем, ревём, бурлим, задыхаемся и орём во всё горло. Дугал вот особенно свиреп – и определённо, вы можете это даже услышать!
Но всё это весьма мимолётно, волшебства хватает только на пару дублей, а дальше старине Грэму нужно опять посидеть отдохнуть. И ещё латте и протеиновый батончик. Мне даже интересно, в спальне он тоже такой? «Эй, Берил, мой ангел, мы сделали это уже дважды – и всё было просто замечательно, дорогая, просто невероятно, – но можно я немножко отдохну, посижу в кресле, не хочу получить травму – оно же правда того не стоит, да?». Как бы то ни было, через пару часов, после порции пищи и дозы кофеина, гарантирую, Берил будет ворковать словно голубка в сильных руках Серебряного Лиса.
Грэм
Я играл в фильмах и сериалах ещё когда Сэм учился ходить на горшок, так что неудивительно, что в результате я развил некоторую степень осторожности. А вообще Сэм прав. После двух дублей я начинаю думать: «Вот сейчас все мы переоценили свои возможности». В общем, если не получилось за два дубля, то кто-то выполняет свою работу недостаточно хорошо. И ещё я усвоил, что режиссёры будут просить вас сделать такое, что сами исполнить и в жизни не подумают. (Сцена романтической содомии, которую Сэм играл с Тобайясом Мензисом в первом сезоне, тому подтверждение.) И, к несчастью, я знаю слишком многих актёров (и каскадёров), которые получили тяжёлые травмы или даже погибли, потому что слишком боялись сказать «нет». Если у меня есть хоть малейшие сомнения относительно безопасности в какой-то момент, я останавливаюсь.
[Сэм. Эм, безопасность – это дело первоочередной важности, Берил, в душе мы можем поскользнуться…]
Что достаточно странно, Сэм при этом в сценах битвы и драки участвует безопасно. Я всегда чувствую, что он знает что делает (в отличие от этой нашей поездки, в которой он приветствует залихватский подход к вождению и выпивке, но, к счастью, никогда их не смешивает). При слове «Мотор!» его не окутывает красный туман. Но в «Чужестранке» была одна сцена драки, где все своды правил вылетели в никуда. Именно в ней Сэм участия не принимал.
Это произошло в сцене в таверне с участием Стивена Уолтерса (Ангус), Дункана Лакруа (Мурта), Гранта О'Рурка (Руперт) и нескольких каскадёров. На нас там смотрело несколько местных, и драка вышла вполне буквальной. Мы репетировали все действия и казалось, что каждый знает, что должен делать, но прямо перед началом съёмки наш руководитель по трюкам выдал бессмертную фразу: «Да просто сделайте это! А с каскадёрами всё будет нормально». Большая ошибка – говорить подобное Уолтерсу и Лакруа. После слова «Мотор!» начался сущий беспредел. Дункан сгрёб одного из парней и швырнул его об деревянную стойку. Я начал оттаскивать его оттуда, выкрикивая: «Ублюдок! Ублюдок! Ублюдок!» (не по сценарию), а Стивен Уолтерс на самом деле укусил каскадёра за нос. Когда дубль отсняли, Стивен извинился перед этим парнем, а тот ответил: «Приятель, да всё окей, давай ещё раз!» И это всё, что вам нужно знать о каскадёрах. [Сэм. Необходимо упомянуть, что моему персонажу, Джейми, не позволили участвовать в этой сцене, потому что он с лёгкостью побил бы всех. Факт.]
Вот и Чарли Аллен той же самой чокнутой закваски. Он отличный парень, но когда я вижу его в драке… то держусь как можно дальше. Впервые мы с ним работали вместе в фильме Джереми Фристона «Макбет» в 1997 г. В самом начале его мы показывали битву против норвежского короля, и нам дали оружие – топоры и деревянные молоты, у которых была цельная внутренняя часть и тонкий слой резины снаружи. Чарли настоял, чтобы мы в той сцене использовали их в полную силу.
Моим самым физически активным опытом участия в съёмках стал фильм «Рэмбо»-4 с Сильвестром Сталлоне, крёстным отцом всех экшн-персонажей. Работая с ним, я осознал, насколько трудно сделать так, чтобы всё выглядело так естественно, будто бы вовсе без усилий, как оно смотрелось там. Он настоящий мастер своего дела. Полагаю, мне всегда нравилось сражаться понарошку; странным образом я нахожу это весьма целительным мероприятием. Как бы то ни было, в настоящей жизни я редко попадал в потасовки. Пожалуй, всего в три. Что, учитывая мою роль амбассадора всемирного тартана мира, может быть втрое больше того числа драк, что числятся за Десмондом Туту[23]или Сьюзен Бойл[24]. Они, а также Малала[25] и далай-лама, обладают голубым тартаном мира (у меня даже есть собственный килт в этих цветах). И да, учитывая роли, которые я играю, ирония и в самом деле выходит отменная.
Сэм. Всемирный посол мира? Можно мне того же, что ты куришь?
Грэм. Ты явно завидуешь, но я тебя прощаю.
Сэм
Раз уж, как я погляжу, мы тут вскользь упоминаем всякие имена, позвольте и мне рассказать вам о работе с Вин Дизелем, когда я с неделю или около того провел с ним в бассейне в Южной Африке, стараясь не заехать ему по лицу. В «Бладшоте», фильме от Sony по мотивам серии комиксов Valiant, Вин играет главного героя, бывшего солдата, убитого в бою, но возрождённого благодаря нанотехнологиям.
Я играю бывшего «морского котика», который перенёс сильную травму при взрыве. Он потерял обе ноги (и большую часть своей человечности) и просто в бешенстве оттого, что все новые технологии достались Вину. Джимми злится на военных, своего босса, и больше всего – на Бладшота (Вина), который получает новые игрушки. Я на самом деле выполнил основную часть сцен драки – с помощью моего замечательного помощника-каскадёра. Команда каскадёров была из серии фильмов «Форсаж», и мы действительно хотели впечатлить фанатов Дизеля.
Мы тренировались неделями, и я был рад исполнить часть трюков в воздухе (они были похожи на шоу о Бэтмэне Batman: Live, нечто вроде представления гимнастов, которое путешествовало по миру – там я участвовал несколькими годами ранее). Время от времени Вин присылает мне сообщения или видео, обычно когда у него перерывы в работе, и он дома вместе со своей замечательной семьёй. Его дети специально разучили традиционный танец местных племён и исполнили его для всей команды «Бладшота» во время съёмок в ЮАР. Настоящая фамилия Дизеля – Синклер, и у него есть и шотландские корни. В последний раз я видел его онлайн на Королевской Миле в Эдинбурге – там шли съёмки «Форсаж»-15.5, или какой там сейчас по счёту? – и он в полный голос пел Oh flowers of Scotland – он знал все слова!
Только-только я успел обсохнуть после южноафриканского бассейна, как мы начали снимать SAS: Red Notice в Будапеште, основанный на серии книг Энди МакНаба. Энди – один из самых награждённых участников британского спецназа, и стал знаменит тем, что попал в плен в Ираке во время ирано-иракской войны. Он был нашим военным консультантом, и я много дней провёл с ним за тренировками. Относительно Энди вам нужно понять две вещи: 1) он совершенно точно один из самых очаровательных людей, которых вы только встречали; 2) он признанный психопат. Серьёзно. Он написал об этом книгу, и она спровоцировала многочисленные исследования в Оксфорде, посвящённые этому предмету.
К счастью, со мной он был «хорошим». Мне пришлось провести с ним наедине немало времени в окружении разного оружия, и поначалу это изрядно действовало мне на нервы. У меня есть бесконечное множество историй о нём, но одна особенно запала мне в память: пока он демонстрировал, как захватить и удерживать гражданское лицо, он сказал мне держать керамический манекен и притворяться безучастным. А затем, с самым громким криком, явно со сдерживаемой агрессией, он влепил этим манекеном мне по носу, почти сбив меня с ног. Глаза у меня заслезились, и я подумал: «Вот дерьмо… так, лучше не плакать, он же чёртов психопат, и если он подумает, что я слаб, или прибьёт, или сожрёт… Блин, больно». Я имею в виду, я же там совсем один с ним, – а что если он просто взял и задумал бы свернуть мне шею? Он только что показал мне, как убить человека мобильником… (старые телефоны-раскладушки годятся лучше всего). К счастью, этот опыт я пережил относительно невредимым, и сейчас, когда я пишу книгу, фильм[26] уже готовится к выходу во всём его психопатическом величии.
Кхм.
Чарли Аллен смотрит прямо на меня, пока двое его людей разматывают огромный кусок шотландки (шерстяной ткани с вытканным клетчатым узором). Как я уже упоминал, Чарли научил меня, как носить килт, и вот теперь двое его помощников из Клана Ранальд – уже в килтах – принесли мне четырёхметровый Feileadh Mor (что означает «большой килт»), в который я должен завернуться.
Чарли рассказывает нам, что установленной длины или ширины у килта нет. «Думаю, если вы были потолще, у вас было бы меньше складок на килте, если потоньше – больше складок, а если побогаче – побольше ткани и сама она подороже». Воины-горцы носили плед в качестве килта, а излишки ткани подворачивали по краям или прикалывали к куртке над левым плечом. Это и впрямь легко изменяемая деталь одежды – если сложить её различными способами, то можно использовать также для того, чтобы переносить еду и детей, прятать там оружие, или же накинуть на голову, чтобы укрыться или согреться. Поскольку традиционно ткань окрашивали с применением местных ягод и растений, килт мог служить и естественным камуфляжем от вражеских солдат. И эти килты удивительным образом сохраняли тепло во время зимних холодов, – у меня никогда не мёрзли ни ноги, ни тело, пока я носил килт.
Прошло уже некоторое время с тех пор, как я надевал килт с поясом; после битвы при Каллодене в 1746 г. (и первой серии третьего сезона «Чужестранки») ношение пледа и шотландки, равно как и оружия и прочих атрибутов горской культуры, было запрещено британцами – вплоть до 1782 г. Непросто уложить складки среди вереска! Чарли говорит мне: «Да ты можешь собрать их прямо на руке». Угу. Он, пожалуй, и во сне его сложить может… если он вообще спит.
Я сажусь на плед, который сложили помощники Чарли. «Задница должна быть посерёдке, а лодыжки – смотреть в мою сторону», – советует он мне, когда я начинаю путаться в складках, стараясь показать ему, что знаю, как одеться самому. В его молчании я слышу смесь раздражения и досады, и уже готовлюсь получить по морде за то, что творю такую ерунду, или за то, что не разделся, чтобы надеть килт.
Надевание килта стало моим ежедневным ритуалом на съёмочной площадке «Чужестранки». Я раскладывал ткань в своём крошечном трейлере, а после скрупулёзно собирал материал в складки. Несмотря на то что всё происходило ранним утром, это было некоей формой медитации и подготовки. Как только примерно треть ткани была собрана в складки, я ложился на ткань посередине, чтобы она доходила аккурат до коленей, и оборачивал правую часть вокруг себя на голое тело, потом – левую, а в конце выравнивал их впереди. Пояс размещается под тканью на талии и застёгивается, чтобы держалось надёжно. Когда я вставал, было похоже, что на мне надето огромное платье, но потом я подтыкал оба края за пояс сзади и получался Джейми Фрейзер – такой, каким вы привыкли его видеть.
Вообще говоря, килты с поясом носились выше колена – гораздо короче, чем мы носим их сейчас. И, согласно историку – исследователю одежды горцев Грэму МакТавишу, в «Чужестранке» все носили килты «слишком уж длинными, за примечательным исключением в виде Стивена Уолтерса [Ангус], который носил килт словно миниюбку от Мэри Куант»[27]. Но у него и ноги для этого подходящие. Его новая книга «Люди в юбках» выходит в 2021 г.
[Грэм. Ещё одна маленькая вишенка на тортике – то, что тартан на самом деле сформировался во времена римской оккупации, и различные узоры обозначали определённые округа и ранги.]
В бою многие горцы завязывали ткань своих килтов между ног, чтобы обеспечить больше свободы передвижения во время горской атаки, когда они нападали на линии неприятеля, что, наверное, ощущалось как большой подгузник. В Битве Рубашек (Blàr na Léine, она же битва при Кинлох-лохи) в 1344 г. перед тем, как броситься в бой, они вообще сняли пледы, а между ног завязали рубашки, потому что это был необычайно жаркий день. Сражался клан МакДональд из Кланранальда, которым помогали их кузены Кэмероны, против Фрейзеров и клана Грант, и в начале боя было 800 человек. К концу его лишь тринадцать остались на ногах.
«Они практически устраивали друг другу геноцид», – рассказывает Чарли. «Было множество случаев кровавой вражды, которая длилась поколениями, что делало битвы ужасающими», – объясняет он.
«Многие интересуются, а как они различали друг друга во время Битвы Рубашек, когда на них не было пледов, но они никогда не смотрели на одежду – у них были значки на головных уборах, как дубовый лист у клана Кэмерон. Вы же не будете разглядывать чей-то килт, пытаясь снести этому человеку голову с плеч!»
Сэм. Особенно если на нём и килта-то нет.
Чарли. Вот именно.