Григорий Васильевич Романов
Жалоба
– Если вы знаете, что это жулики, почему мер не предпримете?
– Предпримем, Марья Ивановна. Обязательно предпримем. Всему свое время. А вам, всего доброго. И повнимательней в следующий раз с теми, кто бесплатно чудеса предлагает. Чудес не бывает, а бесплатных – и подавно!
Через день после этих событий, столкнувшись у мусоропровода с соседкой и обменявшись обычными любезностями, Марья Ивановна спросила:
– Петровна! А в Швейцарии есть космонавты?
– Чего?
– Говорю, в Швейцарии космонавты есть?
– Не знаю. Не слышала про таких. По-моему, швейцарцам и на Земле живется распрекрасно.
– Да, вот и я подумала…
Интересно, все косметологи мошенники? – размышляла Марья Ивановна впоследствии. Но вспомнив звезд телеэкрана, которые к семидесяти годам умудряются не обзавестись ни единой морщиной, подумала, что есть, безусловно, и приличные косметические клиники. Но сколько они отнимут от ее возраста? Пять лет? Десять? Пятнадцать? Все одно, моложе полтинника не выходит. А уж сколько они отнимут от бюджета, и подумать страшно. А Виктор Константинович… к нему, наверное, и после двадцати пяти можно не соваться…
Обжегшись на молоке, не грех было начать дуть на воду. Но, сумасшедшинка, поселившаяся в душе Марьи Ивановны, рыжим огоньком поколебалась на ветру, да не угасла, а стала еще больше разгораться, искря и потрескивая совершенно новыми мыслями и желаниями. Паровоз страстей человеческих, уже скрывшийся, было, за горизонтом, решил вдруг притормозить и подождать опоздавшую пассажирку. А та, со всех ног, кинулась его догонять.
Теперь она все чаще и на дольше останавливалась перед зеркалом. Подтягивая пальцами веки и замирая, проглотив слюну, она рассматривала свое лицо: Не ягодка, конечно, но и не сухофрукт, пока что. Марья Ивановна действительно неплохо выглядела для своего возраста. Смотрелась даже чуть моложе своих лет. Немного изменить прическу, гардероб, и была б она вполне себе дама из Амстердама.
Но, забегу вперед, до смены гардероба и прически дело у нее не дойдет. Не у меня тут, по крайней мере.
Следующая благая весть вывалилась на Марью Ивановну из телевизора: тренинг личностно роста «Я – Женщина!».
Не то, что бы у нее были проблемы с самооценкой. Тут, собственно, сам предмет отсутствовал. Но, почему бы ею не обзавестись, если можно? Не подрасти личностно?
Записав данные с рекламного ролика, Марья Ивановна отправилась становиться Женщиной в ближайшую субботу: Чего ждать? И так уже заждалась! С трудностями и треволнениями, она нашла нужное здание и вошла внутрь.
Это был бизнесцентр, кишевший обитателями, как улей пчелами. Продавцы пластиковых окон и оценщики всего на свете, сразу несколько адвокатов и просто юридических фирм, геодезисты и землемеры, перепродавцы электронных бухгалтерских систем, строительные корпорации, умещавшиеся в двенадцатиметровом офисе, знатоки техники «Apple», начинающие Ди и Ви Джеи, и даже школа гимнастики для девочек-подростков, все нашли приют под сводами этого здания, как многочисленные птенцы под крылом мамочки-гагары.
Здесь же, на пятом этаже, располагалась школа личностного роста «Я – Женщина!». На всем пути от входа в здание и до самых заветных дверей офиса, об этом извещали указатели на стенах, на полу и разве что, не на потолке. Промахнуться было нереально.
Два внушительных баннера, висящих в коридоре, по бокам от входной двери, извещали посетителей о том, что кроме личностного роста и повышения самооценки, здесь возможно и вознужно: избавиться от фобий и аллергий за один час; в разы и на порядки повысить уровень продаж; направить клиентские стопы прямиком в ваш бизнес и более никуда; найти, наконец, общий язык с детьми, родителями, начальством; перестать волноваться и открыть в себе творческие способности (талант необязателен); произвести личный брендинг и стать торговой маркой имени самого себя.
Будь баннеры побольше, выяснилось бы, что язык животных, рыб и птиц также доступен потребителям здешних тренингов. А боги всех традиционных и нетрадиционных конфессий самолично спускаются сюда, чтобы пообщаться со своими адептами. Короче, все деньги (пардон, флаги) в гости к нам!
Зайдя в просторный зал, Марья Ивановна оказалась среди женщин, в основном лет тридцати-сорока. Все они были явно моложе нее, что сразу напрягло нашу героиню.
На стенах висели бесчисленные фотографии каких-то людей, толи специально корчивших нелепые рожи, то ли случайно застигнутые за этим занятием беспристрастной фотокамерой. Интуитивно, Марья Ивановна поняла, что все это должно создавать расслабленную атмосферу, ощущение естественности и приемлемости глупости в человеческой жизни. Все здесь было ярко, броско, фальшиво.
Мебели стояло мало, зато пространства – предостаточно. По-видимому, во время тренинга, обучающимся предстояло более стоять, чем сидеть.
Верховодила собранием женщина или девушка, кому как нравится, лет тридцати пяти. Похожа она была на стерву, сорвавшуюся с цепи и готовую покусать любого, кто усомнится в изначальном превосходстве женщин над всем остальным одушевленным миром.
Гладкие черные волосы ее были собраны в тугой хвост. Глядя на нее, так и вспоминался анекдот, в котором мамаше предложили ослабить дочери косичку, чтобы у нее глаза перестали быть хитрыми. Одета госпожа тренер была действительно по тренерски: кроссовки, спортивный костюм с полурасстегнутой мастеркой, из-под которой виднелся обтягивающий топ. Живота видно не было, но готов поклясться, что он состоял из рельефных мышечных кубиков и был прекрасен по меркам бодибилдеров. Весь ее вид говорил о том, что уж ее-то самооценка и самодостаточность настолько недосягаемы, что живут отдельно и снимают собственный офис этажом выше. Не удивлюсь, если при желании, она могла бы запросто понести от самой себя.
Окинув взором собравшихся, тренер начала первое занятие.
– Здравствуйте, рада всех вас видеть. Меня зовут Нателла, фамилия Скворцовская. Я тренер личностного роста, персональный коуч и имидж-стилист. Сейчас мы все подойдем к столу, возьмем бэйджи и напишем на них свои имена, чтобы я знала, как к вам обращаться.
Женщины потянулись к столу, разбирая бейджики и фломастеры. Мария Ивановна тоже взяла и засомневалась, что ей написать. Какая-то тучная дама за сорок, написала «Вика», чем спутала Марье Ивановне все карты. Как подписаться: Марьей Ивановной? Марией? Машей? Остановившись на золотой середине, она написала «Мария» и повесила бейдж себе на кофточку.
Теперь немного о тренере: Нателла, чтобы долго не рассуждать, была женщиной умной, и это – главная ее характеристика. При этом она умудрилась не получить никакого образования кроме основного среднего. Спросите, где ум и где среднее образование? Типа, подвираешь, автор?… Не-а, не вру. Просто, как писал Стивен Кинг: «Некоторых птиц не удержишь в клетке. Их перья слишком яркие…» Вот и Нателла была через чур ярка для душных вузовских аудиторий. Новая жизнь кипела в стране, предлагая невиданные ранее возможности. До учебы ли в такое время!
Еще в конце девяностых, когда различные тренинги и коучинги хлынули к нам из-за границы мутным околонаучным потоком, она, обладая живым умом, тоже посетила несколько таких мероприятий. Быстро разобравшись в их истинном смысле, она сделала единственно правильный вывод: для личностного роста, повышения самооценки, а также доходов и всего остального, необходимо самой стать тренером и учить уму-разуму закомплексованных индивидов с лишними деньгами в кошельке.
С тех пор она нашла себя в жизни и никогда уже больше не теряла. В это же время, из банальной Наташи Скворцовой она преобразилась в сочную Нателлу Скворцовскую, не поленившись поменять имя и фамилию через ЗАГС.
Отсутствие хоть какого-то профильного образования Нателла не только сама не считала пороком, но и другим открыто и гордо признавалась в этом. Лицо ее, в такие моменты, выражало звериную решимость вцепиться в горло любому апологету классического образования.
По ее теории, незашоренность науками шла ей исключительно в зачет, поскольку снимала любые рамки, позволяла видеть вещи такими, какие они есть и применять уникальные методики, из косности не одобряемые официальной наукой. В общем, куда не плюнь, сплошные плюсы. Кубометр заскорузлой учености, по ее убеждению, был дешевле мельчайшей крупицы беспросветного дилетантизма.
Хотя, я бы не стал называть ее дилетантом. Со временем, она успешно овладела рядом психологических приемов: грубых, но действующих без отказа. Прямо, как у десантников: два-три отработанных удара или один – прикладом в лоб, и гарантированный летальный исход!
Ее контингентом были лица женского пола в возрасте где-то от двадцати пяти до сорока. Их психологию Нателла изучила, как Отче наш и имела в арсенале готовые решения всех возможных женских проблем.
Но, этот оплот воинствующего феминизма, был таковым лишь в часы приема посетителей. Дома же, у нее обитал, наверное, один из худших представителей мужского племени. Маменькин сынок, никогда и нигде не работавший Аркаша, был известной личностью (и то, под ником) только на полях сражений одной сетевой компьютерной игры. Пиво и чипсы составляли его ежедневную диету, а выйти из дома было для него сродни восхождению на Эверест. Тем не менее, прижавшись ночью к его рыхлому боку и слушая его молодецкий храп, ни на что на свете не променяла бы Нателла эти минуты простого женского блаженства.
Однако, к тренингам. Их логическая конструкция была не сложной. Самооценка, которую обещали здесь поднять, на первом этапе беспощадно растаптывалась. Начиналось все с массированной атаки на мораль, которая, как известно, ничем, кроме себя самой, не обосновывается. Из всех калибров, прямой наводкой, расстреливалась она циничной логикой, выкладками социал-дарвинизма, оправданием эгоистичных животных инстинктов. Далее, на этом выжженном поле, насаждались уже иные ценности: бесстыдное самолюбование, отрицание семьи и социальной роли женщины, страсть к потреблению, оголтелый карьеризм.
С привычных фраз и отрепетированных ужимок, Нателла начала вещать:
– …Вспомните о великих женщинах: ученых, поэтах, музыкантах. Да, известных мужчин больше. Но говорит ли это об их преимуществе, их способностях или уме? Нет, нет и нет! Это говорит лишь о том, что они самоутверждаются за наш счет. Едут на нашем горбу в свой прокуренный и пропитый мужской рай. Пишут свои диссертации, пока мы готовим им борщи и черпают вдохновение в постелях любовниц, пока мы, как дуры, ждем их с затянувшихся за полночь «совещаний»…
Но тут, проверенная методика дала сбой, напоровшись, как коса, на камень. Ибо нельзя разрушить то, чего нету. Самооценка Марьи Ивановны, как уже было сказано, и так мало отличалась от абсолютного нуля. А принимать отрицательные значения самооценка не может, поскольку не является алгебраической функцией.
Придя за повышением осознания своего женского Я, Марья Ивановна, вместо этого, наткнулась на охаивание мужского пола, к которому, до недавнего времени, относилась просто равнодушно, а теперь и с пиететом. Вспомнился образ Виктора Константиновича: какой из него угнетатель женщин? Чушь собачья, нонсенс! Когнитивный диссонанс возник в сознании Марьи Ивановны и уже не позволял воспринимать поучения тренера всерьез.
– Мария! Да-да, вы, выйдете, пожалуйста, сюда, на середину, – обратилась Нателла к Марье Ивановне.
Оглядываясь и испытывая крайнюю неловкость, Марья Ивановна вышла вперед.
– Мария, вы замужем?
– Нет.
– Мария, скажите, когда в последний раз вы посещали косметолога?
– Да вот, не поверите: неделю назад, буквально.
– Хорошо, Мария. Спасибо. Вернитесь на свое место.
Нечасто случалось такое с опытным тренером. Ничего толком не сказав, бабуля уела ее. Н-да… Марья Ивановна сразу не понравилась Нателле. Она очевидно выбивалась из привычного ей клиентского возраста. В эти годы от человека можно ждать чего угодно: Зачем она вообще пришла? – думала Нателла: На внуков, что ли, пожаловаться или на подагру? Чуть позже, старой психологической уловкой, она решила выставить Марью Ивановну дурой. А сейчас – переключилась на высокую симпатичную женщину лет сорока, лицо которой было очень хорошеньким за исключением слишком уж глубокой морщины, пролегавшей на лбу, между бровей.
– Галина! Теперь вы. Выходите сюда, ко мне, не стесняйтесь! А вы, Галина, замужем?
– Я тоже, – нет.
Да что ж такое-то? – подумала Нателла: Прямо, заговор разведенок какой-то!
– А сколько у вас детей?
– У меня их нет. Вы извините, я, пожалуй, пойду, – сказала Галина и уверенно направилась на выход, отцепляя по дороге бейджик от одежды.
– Вы знаете, я тоже пойду. Спасибо вам. Пойду я…– сказала Марья Ивановна и поспешила вслед за Галиной, что б не раскланиваться со всеми в одиночестве.
Очутившись в коридоре и закрыв за собой дверь, Марья Ивановна вздохнула с облегчением. – А вы первый раз тут были? – обратилась она к Галине.
– Да, увидела рекламу по телевизору и решила сходить. А вы?
– Я тоже, в рекламе увидела. Вы извините за бестактность, у вас проблема какая-то?
– Проблема. Я пятнадцать лет с женатым мужчиной встречаюсь. Ни семьи, ни детей, ничего нет в жизни, кроме встреч с ним. Сколько предложений приличных было… Не могу. Убей – не могу. Никого даже представить рядом с собой не могу. Понимаете, что это? Осуждаете, наверное?
– Нет, не осуждаю.
– А мне знаете, все равно. Пусть осуждают. На весь мир плевать. Мать со мной из-за этого пять лет не общалась. Так и умерла не простившись. А я, знаете, как собачонка к нему привязана, ничего не могу с этим сделать.
– Несчастный мы, женщины, народ…
– А эта, Нателла: все мужики – козлы. Открыла Америку! Она бы лучше рассказала, как прожить без этих козлов. Куда девать себя, когда он выходные с женой и детьми проводит. Сама-то сейчас закончит с нами, и к мужу, мурлыкать под теплый бочок, щи варить с перетертой картошечкой, что б у него изжоги не было. Я, кстати, видела ее мужа. Этот точно едет в рай на ее горбу. Но диссертаций при этом не пишет и вдохновением не страдает. Вы как, еще придете сюда?
– Нет, мне одного раза хватило.
– И мне хватило. Чушь это все. Я думаю, к психологу надо сходить. Там все-таки врач дипломированный. Может, он чем поможет.
– Психолог?
– Да, мне подруга посоветовала. Роговской, Александр Александрович. Один из лучших в городе. Вы в интернете наберите, отзывы отличные!
– Я компьютером не пользуюсь.
– Зря. Хотите, дам телефон? Позвоните, запишетесь. Настоящий профессионал и берет недорого. Раза в три дешевле, чем этот тренинг.
– Я даже не знаю. Психолог… Это, которые повторяют: «Вы хотите поговорить об этом?»
– Ха-ха, да, примерно. Ну, так что, дать телефончик?
– Давайте. Психолог, так психолог.
К психологу Марья Ивановна решилась сходить не сразу. Ритм ее жизни давно сбавил обороты и события требовали от нее быть обдуманными, прочувствованными, пережитыми, проще говоря. Тренинг не сделал из Марьи Ивановны женщину, а может, не состоявшись, наоборот сохранил ее в этом звании. Думается, скорее второе.
И все-таки, не сложившийся тренинг что-то сдвинул в ее сознании. Поймав кураж там, где не ожидала, Марья Ивановна ощутила вдруг, что сможет встретиться с Виктором Константиновичем лично! Вот так вот: возьмет, да и встретится! Когда эта мысль впервые посетила ее, она сочла ее несерьезной и нежизнеспособной. Но время шло, а решимость не исчезала. Она и не нарастала, просто, стабилизировалась, убеждая Марью Ивановну, что с ней теперь придется жить и что-то делать.
Редактирование жалобы остановилось. Смысл? Все теперь возможно сказать при личной встрече!
В один прекрасный день, Марья Ивановна проснулась, собралась и отправилась в Комитет по земельным ресурсам Администрации города В-да. Накануне она выяснила, что сегодня у Виктора Константиновича приемный день, что случалось один раз в два месяца. В общем, – пора! Прием начинался с обеда, и Марья Ивановна решила придти пораньше, чтобы попасть на прием первой. Мысль о том, что придется сидеть в очереди, выслушивать чужие жалобы и что-то отвечать на досужие расспросы, была невыносима.
Земельный комитет находился в самом центре города, на тихой непроходной улице, занимая первый этаж добротного жилого дома. Окнами он выходил на небольшой еловый полисадник, разбитый после войны перед планетарием, расположенным по соседству.
Со стороны этих елей, Марья Ивановна подходила к комитету, понемногу сбавляя ход. Несколько солидных пузатых мужчин стояли перед входом и курили, о чем-то разговаривая между собой. Когда Марье Ивановне оставалось до двери метров двадцать, она открылась, и на улицу вышел сам Виктор Константинович.
Блестящий темно-синий костюм сидел на нем, как влитой. Галстук был ослаблен и мерцал драгоценным блеском на снежно-белой рубашке с расстегнутым воротом. Пузатые мужчины с почтением расступились перед ним. Один из них поднес зажигалку к его сигарете, будто он только этого и ждал все это время. Разговоры прекратились, все с подобострастием повернулись в сторону своего шефа, ставшего точкой притяжения этого небольшого сообщества курильщиков. Затянувшись сигаретой, Виктор Константинович не спеша выпустил струю сизого дыма вверх и что-то сказал одному из мужчин. Тот поспешно затушил окурок и скрылся за дверьми земельного комитета. Остальные, практически сразу, сделали тоже самое. Виктор Константинович остался курить в одиночестве. Момент для встречи был идеален.
Марья Ивановна уверенно подошла к руководителю земельного комитета.
– Здравствуйте, Виктор Константинович, а я к вам.
– Здравствуйте, очень рад! – ответил Виктор Константинович и с интересом посмотрел на Марью Ивановну: – С чем вы ко мне?
– Сказать вам правду?
– Конечно. Вы же здесь для этого.
– Я люблю вас, Виктор Константинович! Вот, с этим и пришла.
– Очень интересно. А зовут вас как?
– Марья Ивановна. Можно просто, Мария.
– А я, ведь, давно вас жду, Мария.
– Правда?
– Да, Маша, правда. Что же ты так долго не приходила? Чего ждала?
– Боялась…
– Чего же ты боялась, глупенькая? Счастья своего боялась? Разве можно его бояться, счастья своего?
– Не знаю, нет наверное.
– Нельзя его бояться. Я ведь тоже, боялся. Но, не приди ты сегодня, я бы сам к тебе пришел. Как же долго не было тебя, милая моя… пришла, все-таки…
Губы Виктора Константиновича приблизились к лицу Марьи Ивановны, дыхание ощущалось ею уже на своих губах: Маша, Машенька… как же счастлив я теперь. Милая моя, любимая… Губы их соединились в страстном поцелуе. Сильные руки крепко сжимали ее в объятиях. Все поплыло в глазах у Марьи Ивановны, закружилось. Она почувствовала, что груз прожитых лет свалился с ее плеч, упал на одну из елок, сбив с нее гроздь перезрелых шишек. Она снова была молодой. Сердце бешено колотилось, горячая, юная кровь стремительно била в виски, грудь, низ живота. Земля ушла у них из-под ног. Ели, купол планетария, все оказалось внизу. Влюбленные парили ввысь, и ничего на свете не существовало, кроме этих двух любящих сердец…
Что, поверили? Шучу я. Не подошла Марья Ивановна к Виктору Константиновичу, не решилась. Сделав вид, что что-то забыла или потеряла, она покопалась у себя в сумке, развернулась и пошла обратно, завернув в полисадник, под ели. Здесь она постояла какое-то время, рассматривая издалека руководителя комитета, докуривавшего свою сигарету, помечтала о вышесказанном и побрела домой. Решимость встретиться с предметом своей страсти покинула Марью Ивановну навсегда. Написание жалобы возобновилось.
