Гочмурад Гутлыев
О Кушке коренной кушкинец

«Иванушка»

Еще одна яркая достопримечательность бывшей крепости Кушка – сопка под таким названием на противоположной от Креста с Алешей стороне речной долины. Ее видно издалека, чуть ли не из Моргуновки. Это тот холм, на верхушке которого отчетливо различимы две или три макушки явно искусственного происхождения, как будто дети поигрались в песочнице и лопатками соорудили небольшие, осыпающиеся башенки. Откуда название? Не знаю, и вряд ли кто из нынешних старожилов расскажет о происхождении топонима.

А вот чем она примечательна, могу поведать без особого напряжения. В первые послереволюционные годы на всей территории Средней Азии существовало всего два пункта, где большевики и Советы удерживали лидирующую роль – Ташкент и город-крепость Кушка. Жители нашего города услышали ошеломляющую весть о победе социалистической революции в Петрограде самыми первыми в регионе благодаря тому, что крепость на крайней точке империи была оснащена первоклассной для того периода мощнейшей радиостанцией. Комендант гарнизона генерал Востросаблин не только не препятствовал распространению этого сообщения, но и лично перешел на сторону трудящихся и солдат. Как раз его военный талант во многом способствовал защите от штурма белогвардейского полка и басмачей, действовавших совместно с афганцами, когда их соединенные силы попытались взять контроль над самой крепостью, и над вооружением и боеприпасами из не вывезенного с началом событий арсенала в ней. Полной неожиданностью для наступающего противника стал кинжальный огонь с фланга, когда к огню с крепостных стен добавился орудийный залп с верхушки холма из-за речной поймы.

Давно и всем известно выражение, что в детстве и деревья кажутся высотой до неба, и холмы обладают такой крутизной, что не подступись. С течением лет вроде те холмы становятся как-то мельче, и деревья теряют в росте. Знакомо?

Не всегда верно это утверждение, смею заметить. Весной пошел на прогулку вместе с Новрузом в долину за речкой, которая ведет к колодцу Таллы-гуи. Речку, еще не успокоившуюся после весенних дождей перешел вброд, неся сына на плечах, найдя удобное место для перехода почти у подножия сопки, часть из которой и называется Иванушкой. Уже с точки зрения взрослого человека, с опытом занятий горным туризмом за плечами, глянул наверх, на осыпающие склоны и могу смело утверждать, что она до сих пор смотрится очень впечатляюще.

Буквально в следующее воскресенье решил забраться на нее в одиночку и пособирать лекарственных трав. И если бы не горная подготовка, вряд ли походил бы по южному склону, не скатившись вниз, на речную гальку. В альпинистском клубе у нас проводились специализированные занятия по передвижению на различных поверхностях – на льду, по снегу, на скалах, спуск и траверс осыпей. Как раз последние, забеги по «сыпухам» были одни из моих любимых упражнений. Те старые навыки пригодились на Иванушке, ой, как пригодились. Про «кейик оты» («оленьей травой» туркмены называют зизифору, ее-то хотел пособирать) забыл совсем, увлекшись удовольствием от тренировки. Потом, уже на самой макушке, ходил и бродил неспешно по обвалившимся траншеям, поросшим весенними разноцветами, сопровождаемый витающими в воздухе призраками истории.

В том числе, глянул на привычные вроде виды города и речной поймы глазом офицера запаса, в свое время командовавшим оборудованием ротного опорного пункта, чтобы отдать дань уважения таланту тех русских офицеров, инженеров-фортификаторов, умело выбравших место для редута. В детстве этому не придавал значения, а теперь увидел – что сопка занимала господствующее положение над поймой, «доставая» огнем шесть километров в сторону Полтавки и все десять в сторону Моргуновки. Батарея могла бить настильным огнем и через крепость. Порадовался и таланту землекопов, которые не только оборудовали позиции на верхотуре скрытно от противника, но и подняли туда орудия втайне от вражеского глаза.

По ходу экскурсии разрешил еще одну загадку, над разгадкой которой, впрочем, ранее никогда не задумывался. Не обращали внимания ранней весной на цвета заречных сопок? Дело в том, что в обрамлении других холмов склоны Иванушки явственно отливают красноватыми оттенками, особенно контрастными под зеленью трав. Картина становится еще более живописной после дождей, да если еще над головой идут кучевые облака в небе с той непередаваемой голубизной, обычной в предгорьях и незнакомой на равнинах. Оказалось, что почти до самого верха склоны сложены из «шыкга» – гончарной глины, она-то и дает красный фон.

Честно говоря, по-новому взглянул и на вид города, вроде бы известного до последнего домика с детских лет. Чаще всего ведь им любуются с обзорной площадки у Креста, а с Иванушки он смотрится не менее великолепно. Вот уж никогда не задумывался, что Кушкинка здесь делает крутой изгиб поймы в виде натянутого лука, и город лежит дугой, весь как на ладони, с Крестом как острием воображаемой стрелы.

Подземный ход

Среди местных жителей то глухо, то явно, но десятки лет без перерыва не затихают разговоры о наличии тайного подземного хода, соединяющего Крест и Иванушку. Еще в школьные годы подумывал, что это всего лишь досужие слухи. Однако, когда выкопали котлован под фундамент при закладке очередной «четырехэтажки» по улице Белоножко не далее ста-ста пятидесяти метров от школы, то неожиданно вскрылся капитально обустроенный подземный коридор, с обложенными жженным кирпичом стенами и арочным потолком – явно времен крепости Кушка, и направленный поперек поймы. То есть, как раз подтверждая «связь» двух сопок с обоих бортов долины. Кто-то из ребят даже успел прогуляться внутри него на порядочное расстояние, и вроде нашел там оружие времен гражданской войны. Правда, потом возле него выставили часового, не дневального, до полной закладки прохода. Есть, впрочем, и другая версия – почему в него закрыли доступ, – обыкновенная опасность обрушения сводов…

Церкви

Рядом со стадионом, в центре города, вплоть до середины семидесятых годов прошлого века стояла изящная церковь со всеми атрибутами – горделивое здание, колокольня. Правда, не действовала по прямому назначению, стояла на крепком замке.

Потом получилось с точностью наоборот, вопреки библейской мудрости об изгнании торговцев из храма божия: в здании открылся один из магазинов Военторга.

Одно из тех событий начинающейся жизни ребенка, воспоминаний дошкольника, когда мир открывается глазам новыми красками и впечатлениями, связано с заходом в полумрак помещения со сводчатым потолком, где между колоннами были оборудованы торговые прилавки. Недолго магазин работал, сгорел в пожаре. Среди народа ходили глухие слухи и сплетни, что работники подожгли сами, скрывая недостачи и нехватки перед грядущей ревизией. Правда или нет, бог им судья – и тем, по вине которых произошел пожар, и тем, кто попусту молол языком.

Полуразрушенное здание потом еще несколько лет постепенно разваливалось, не выстояв под порывами ветра или ударами дождя и снега. А для ребятни было раздолье для бесшабашных игр – и догонялки внутри руин играли, и в «обкидушки», и, разумеется, в казаков-разбойников. Забирались по выступам кирпичей в комнатку на верхушке бывшей колокольни и оттуда подсматривали за проходящими мимо девчонками, порой бросая в их сторону камешек-другой. Как никто не поломал руки или ноги, или не сорвался со стены, не знаю. Но в те годы мы, разумеется, не понимали всей опасности подобных забав посреди развалин. В конце концов, местная власть приняла «мудрое» решение снести то здание до основания, пока никто из детей не пострадал. По иронии судьбы, как только взорвали остатки стен, в «Литературной газете», в ту же неделю, если верно меня информировали, вышла статья Юрия Щекочихина (имя автора назвал Юрий Константинович Горелов) под красноречивым названием «Церковь николаевского периода в Кушке», где говорилось о необходимости реставрации памятника архитектуры. Как проводить реставрацию, если на месте красивого здания появилась ровная площадка битого щебня?

Потом на этом месте возвели трехэтажное здание органов власти: на первом этаже райком комсомола, на втором райисполком, и на третьем – райком КПСС. В горбачевские времена, когда по всему Союзу партийные здания передавались под социальные нужды, его переоборудовали под районную больницу, которая до этого момента ютилась в барачного типа одноэтажных домиках в Моргуновке. В первые дни и месяцы начала работы больницы в том здании больные люди предпочитали отлеживаться дома, после одной-двух ночевок в больничных палатах. Дело в том, что ночами в нем было страшновато из-за стуков и скрипов необъяснимого здравым умом происхождения. Тогда-то старики православной веры пояснили: это призраки отпетых на этом месте покойных, неуспокоившиеся души. Не знаю, проводился ли молебен или какое-то подобное действие, но с течением годов такие явления больше не беспокоили очередных больных.

Что еще? В те годы, когда церковь стояла «целиком», извините уж такой термин, но иначе не обозначишь, вряд ли мог бы оценить архитектурные достоинства здания. В силу слишком юного возраста, скажем так, другое интересовало – хотя бы мороженое в том круглом киоске впереди лимонадного цеха у сельпо. Потом, когда пожар разрушил, оставив колокольню с одного края и другую постройку с противоположного конца у почты с покрытым битым кирпичом пространством между ними, вроде также нечего было замечать и оценивать. Однако, к тому времени уже был в том возрасте, когда запоминаются те или иные виды, пейзажи, лица и картины. Поэтому порой четко прорисовываются перед мысленным взором силуэт той колокольни, на которую много раз лазили в любое время дня. Особенно когда в загранпоездках ходил-бродил по улицам различных городов и любовался архитектурными особенностями католического собора в Старой Риге, протестантского собора в Нью-Йорке, православных собора в Молдове и церкви в Ашхабаде (!), мечетях по всему свету, синагогах в Вашингтоне и в Астане.

Если бы Кушкинская церквушка сохранилась, то не потерялась бы в их ряду характерным обликом, которым любоваться и любоваться. Действительно, она была (БЫЛА, к сожалению) памятником архитектуры и старины, нуждающимся в экстренной реставрации и последующей строгой охране.

Подчеркну еще раз, что она была снесена в советское время, в семидесятые. Приходится уточнять, потому что с тех же Одноклассников на одном из форумов увидел полу ехидное, полу насмешливое замечание, что после Декларации о Независимости Туркменистана в 1991 году в первые годы после нее взорвали здание церкви. Также добавлю, что тут же последовал целый ряд комментариев, уточняющих и поправляющих ошибочное мнение.

В тех комментариях с благодарностью прочитал и интересный для меня лично, увлеченного историей родного края человека, факт: оказывается, данная церковь считалась солдатской и для мастеровых людей, для офицерских чинов и богатых горожан служила другая. И назвали ДОСА (Дом офицеров советской армии), позже ГДО (Гарнизонный дом офицеров) в качестве бывшей церкви. Когда заикнулся было, что архитектура этого здания не вписывается в храмовый стиль, и что вроде в том здании было Дворянское собрание, то меня сразу же тактично подправили: с двух сторон были пристроены крылья, крышу сделали плоской, поэтому такой нецерковный вид. А Дворянское собрание – это нынешнее кафе «Арктика». Потом намеренно ходил в ГДО, посмотреть на помещения «новым» взглядом. Действительно, под слоями последующих перестроек просматривается церковь! В глубине полутемного зала, где, похоже, располагался алтарь, построили сцену, на стену натянули экран для показа кинофильмов – вместо храма появился кинозал…

Ну и третья: вроде говорилось, что еще и часовенка была внутри Креста, на макушке сопки. Разумеется, здесь рассказываю так, как слышал, без проведения специализированных социологических исследований намеренно – чтобы привлечь внимание к факту, и разжечь азарт. Если кто из вас заинтересуется, проведет поиск данных про кушкинские церкви, было бы любопытно взглянуть на них. Непосредственно из Кушки не получается покопаться в исторических материалах.

Городской стадион

Я того возраста, что застал еще то время, когда первомайские демонстрации в Кушке происходили с цветами, воздушными шарами и ОЧЕНЬ громкой музыкой военного оркестра и, позже, «маршами из динамиков». И все это умещалось на крохотном стадиончике, который в раннем детстве казался громадным, не перебежать из конца в конец, не наткнувшись на такого же ошалевшего от восторга мальчугана, мчащегося на встречных курсах. Это уже потом «демонстрации» и парады переместились на площадку под сопку с Крестом…

Время от времени с громадным удовольствием и тихой грустью просматриваю пожелтевшие от времени черно-белые фотографии былых лет, чтобы оживить в памяти негаснущие воспоминания детства и юношества. Вот в руках одна из них, вернее, целая серия тридцатипятилетней давности – два пацаненка привалились к своему отцу в нахлобученной мешковатой кепке, присевшему на траву; держатся за руки дяди; смотрят снизу верх на солдата в странной форме, стоящего в кузове машины с откинутыми бортами. Их, иллюстраций исторических моментов, не было бы на свете, если бы очередной приезд дяди Текемурада не совпал с празднованием 9 мая, а он никогда не расставался с фотоаппаратом, довольно-таки редко встречавшимся в те годы в обычных семьях предметом. И отец, и старший брат матери уже давно упокоились в мире, а я сам теперь уже чуть постарше, чем они были в момент фотографирования.

Однако детские впечатления зримы, как будто все происходило всего лишь вчера. Настолько необычно и с размахом готовились мероприятия, столько тепла, душевности и одновременно величественной торжественности было в них. Тогда демонстрации и парады проходили на городском стадионе. Вроде все тот же, но почему-то теперь кажется таким крошечным. А в те годы он вмещал в себя почти весь город, включая гостей с Моргуновки с Полтавкой, на бетонных трибунах с неистребимыми колючими «капканчиками» (южное растение с шипастыми семенами, не знаю научного названия) поверх них. Приезжали и из более отдаленных сел. Главные события происходили внизу, на поле и беговой дорожке. Каждая в/ч соревновалась с другой – кто лучше украсит автомашину, кто какой военный эпизод сыграет с большей достоверностью. Сейчас уже трудно поведать в деталях, насколько красочно для мальчишеского взора смотрелись те грузовики со снятыми бортами, становящиеся импровизированными театральными подмостками. Но если на заднем фоне был нарисован танк с паучьей свастикой, то на него замахивался гранатой реальный веснушчатый паренек, смаргивающий капли пота у нас на виду…

Почему-то организаторам парада особо нравилось разыгрывать сцену атаки, инсценировку подвига Александра Матросова. Треск выстрелов, черный дым от холостых патронов, заляпанная красной краской спина парня, ложащегося на фанерный дот. К тому же, «убитые», после падения и краткой передышки, начинавшие ползти все туда же, в направлении атаки – вполне в духе наших собственных игр! Кажется, только в один год им было приказано не шевелиться до сигнала отбоя. Вся ребятня с нетерпением ждала конца представления, чтобы потом с радостными воплями рассыпаться по полю для сбора стреляных гильз. А с первых рядов трибун на них снисходительно посматривали ветераны, блистая орденами и медалями. Однако совсем скоро, через какие-то два-три года, с началом событий в соседней стране, местная детвора перестала обращать внимание на холостые патроны. В ход пошли уже боевые, более опасные «игрушки».

Кроме того, под торжественные мероприятия оборудовали трибуну под Крестом на Карла Маркса. Парады и демонстрации трудящихся становились все помпезнее, все неинтереснее. В любом случае немедленно после прохождения демонстраций и воинских парадов толпы народа устремлялись опять-таки к стадиону, где разворачивались культурно-массовые действия.

С началом разгара событий в соседней стране городской стадион время от времени начали использовать для посадки вертолетов. Когда винтокрылая машина первый раз приземлилась на кочковатом футбольном поле, столько народу сбежалось со всех сторон поглазеть на нее с расстояния протянутой руки. Разумеется, вдобавок хотелось потрогать борта, пока не выставлен часовой. Да и взрослые также не торопились расходиться по своим делам, наблюдая за невиданной «стрекозой» с тротуара улицы Октябрьской. Однако впоследствии, когда вертолеты начали прибывать непосредственно из гущи боя, привозя тяжелых раненых в Кушкинский госпиталь для дальнейшей отправки вглубь Союза, пацанва как-то разом притихла и вроде бы даже повзрослела в мгновение ока.

Были случаи, когда вертолетчики сажали в кабину нескольких любопытствующих, взлетали и делали круг прокатиться, к восторгу ребятни, сбегающейся почти под днище вертолета, не давая безопасного пространства для посадки. Такие «забавы» прекратились вмиг. Я сам был на футбольном поле в непосредственной близости от винтокрылой машины в тот день, когда взлетающая «стрекоза», поднявшись всего метра на три-четыре, вдруг резко накренилась и пошла юзом, чуть не зацепив лопастями несущего винта бетонный забор со стороны вокзала. Повторяю, был рядом и видел отчетливо, что пилот посадил какую-то девушку из городских не только в кабину пилотов (не в задний салон), но и прямо в летное кресло. Это она поднимала в воздух боевую машину, не экипаж. Обошлось, потом те, кому надо, сделали соответствующие выводы о необходимости соблюдения элементарной техники безопасности – взлетать «по-боевому» при посадке в рамках города перестали.

С течением времени все вернулось на круги своя. Правда, демонстраций и парадов не проводится, но общественно-массовые мероприятия городского масштаба по-прежнему собирают народ на все тот же городской стадион, который мне больше не кажется громадным по размерам…

Мемориал

Как во многих мало-мальски крупных населенных пунктах, в нашем городе также существует Мемориал, посвященный Великой Отечественной Войне. Однако есть специфика, о которой не каждый местный житель осведомлен или помнит: скульптурный Солдат склоняет голову перед аллеей с бюстами конкретных людей: сзади за ним многометровая, устремившаяся в небо стела; за ней лепное панно. Вспомнили? В дивизии, дислоцированной в Кушке, и прошедшей с боями до Прибалтики (если не ошибаюсь), служило много отважных воинов, заслуживших боевые награды. В числе них и двенадцать Героев Советского Союза, со званиями от лейтенанта до маршала бронетанковых войск. Бюсты их и стоят шеренгой по обе стороны аллеи. Точный год открытия Мемориала не смогу назвать. Но это 1979-1980 год, так как помню, что был в то время пионером и стоял в почетном карауле на церемонии открытия.

В любое официальное мероприятие, каким бы торжественным оно не казалось, можно привнести что-то неформальное, человеческое, не так ли? Мои «приключения» начались задолго до назначенного дня, так как почти непреодолимым препятствием послужили … обыкновенные белые носки. Они были обязательным атрибутом формы почетного караула, наряду с аккуратно повязанными галстуками, выглаженной белой сорочкой, и черными брюками. Откуда они, подобные носки, у «полу-сельского» мальчика? Пришлось побегать по магазинам, чтобы ничего не найти, и затем попросить их взаймы у одной девочки из моего класса. Представляете, как неловко было в тот момент, с моей-то робостью в общении с девчонками?

Потом, непосредственно перед началом торжественного митинга неоднократно и настоятельно порекомендовали «держать салют, не опуская руки вниз, до самого конца прохода людей с венками». Это было еще то испытание, рука-то почти онемела уже к середине нескончаемой процессии. Едва-едва дождавшись прохода наиболее высоких гостей – первый секретарь ЦК КПТ со свитой, – моментально подхватил правую руку за локоть левой рукой. Так и стоял, временами держа пионерский салют обеими руками, не одной. Надеюсь, старший лейтенант Ощепков, у бюста которого стоял в почетном карауле, в тот день улыбался с небес добродушной улыбкой, и не принял за неуважение такую «находчивость»…

В настоящее время ко Дню Победы обязательно проводят возложение цветов к монументу вместе со школьниками средней школы №10, причем для поощрения интереса к истории и воспитанию патриотизма у сыновей с согласия соседей обдираю клумбы цветов у них во дворах – у кого к Великому Празднику цветут растения. В конце мая 2014 года повел своих пацанят туда намеренно: рассказать, как Мемориал открывался, кто изображен и почему, где стоял их отец в том возрасте, в котором сейчас старший сын Акмухаммед…