Георгий Григорьянц
Изумрудный плен
Глава 3. Сверхъестественная сила
После ограбления квартиры Елисеева Фомин ни на минуту не расставался с изумрудом. Ночью, в кабинете своей квартиры, сидя за письменным столом, он тщательно рассматривал камень в лупу, пытаясь уловить признаки неких его чудесных способностей. Ничего не обнаружив, взглянул на свет, при этом случайно коснулся камня своим золотым перстнем. На указательном пальце правой руки, называемом пальцем Юпитера, Фомин всегда носил массивный перстень. Обычно люди, подобные ему, таким аксессуаром желают подчеркнуть свое высокое положение в обществе.
Произошло нечто странное. Возникло монотонное гудение, а потом до его уха долетело бормотание. Олег Борисович осмотрелся, настороженно прислушался. Невнятные звуки продолжались. Сколько ни напрягал он слух, ничего разобрать не получилось. Положив камень на стол, встал из кресла, прошелся по комнате. Звуки исчезли. Вернулся к столу. Опять взял изумруд. Бессвязный лепет возобновился.
Не оставалось сомнений: камень говорит. Пораженный этой странностью, Фомин осознал, что предмет проявляет мистические свойства вкупе с золотом. Но что он сообщает? А, может быть, предупреждает? Как человек достаточно недоверчивый и подозрительный, Фомин решил проверить квартиру и, сунув изумруд в карман, направился к выходу, но остановился на полпути. Фитилек масляной лампы старинного римского канделябра вдруг воспламенился сам собой, а украшавшая светильник бронзовая птичка как-то зловеще засияла. Фомин забеспокоился. Появилось ощущение угрозы и насилия. Взяв из ящика стола пистолет, он дослал патрон в патронник и вышел из кабинета.
В гостиной неяркий свет, многократно отражаясь в зеркалах и начищенной бронзе, освещал картины современных художников и предметы старины. Послышался тихий металлический скрежет. Кто-то снаружи возился с входным замком. Пожалев, что заранее не включил сигнализацию, хозяин квартиры спрятался за бархатной портьерой и стал ждать. Дверь открылась. Через узкую щель в шторе он увидел двоих в черных куртках – один молодой, светловолосый, симпатичный, второй постарше, лысый, невзрачный, с тёмной бородой лопатой. Они, стараясь не шуметь, с оружием в руках прокрались в гостиную и приступили к осмотру выдвижных ящиков и ларцов. «Явно ищут камень или табличку, – решил Фомин. – Но я не робкого десятка». Внезапно появившись из-за шторы, он вскричал:
– Стоять! Бросайте оружие, стрелять буду!
Если грабители и растерялись, то лишь на мгновение. Тот, что с бородой выстрелил первым. Промах! Хозяин квартиры открыл по нему огонь, но увидев, как молодой взял его на прицел, шустро «нырнул» за диван. Прозвучал выстрел. Пуля застряла в обивке дивана. Фомин, приподнявшись, открыл ответный огонь. Брызги разбитого стекла серванта градом окатили молодого грабителя, заставив его упасть на четвереньки. Бородач, злобно скаля зубы, повел непрерывный огонь из пистолета. Пули в беспорядочной стрельбе прошивали дорогой итальянский диван, но объект атаки так ни разу и не задели. Патроны закончились, и стрелок стал лихорадочно перезаряжать пистолет, чем воспользовался Фомин. Выскочив из укрытия, он выстрелил в него в упор. Раненый бородач, испустив вскрик, рухнул, но беглый огонь по Фомину открыл молодой сообщник.
Олег интуитивно уворачивался от пуль. Его удивила скорость собственной реакции. Считается нереальным увернуться от пули, выпущенной из огнестрельного оружия, однако, он уклонялся, пригибался и маневрировал, легко избегая пущенных в него пуль. Что за трюк? Откуда такое проворство? Не понимая, как это получается, он произвел несколько выстрелов в противника, но не попал, лишь выбил фонтан каменной пыли из стены и разбил венецианское зеркало. Патроны закончились. Фомин, стремительно влетев в кабинет, забаррикадировал дверь стулом и бросился к ящику стола, где хранился запас боеприпасов, торопливо снаряжая магазин.
В дверь никто не ломился, в соседней комнате установилась тишина, фитилек на светильнике погас. Олег, поразившись перемене обстановки, приоткрыл дверь и заглянул в гостиную. Никого. На полу пятно крови и осколки стекла, на стенах пулевые отверстия. Простреленные картины и вдребезги разбитое венецианское зеркало опечалили, а насквозь пробитый пулями кожаный диван окончательно расстроил хозяина квартиры. Закрыв на замок входную дверь и убедившись, что внутри никого нет, он в полном изнеможении поплелся на кухню, сел на барный табурет, плеснул в стакан коньяку и выпил его залпом. Затем достал из кармана изумруд и вперил в него вопросительный взгляд.
«Мистика какая-то! – думал он. – Камень что-то шепчет, или предупреждает, или защищает… Что он такое? Защитный талисман? Но почему выглядит как круглая плоско-выпуклая линза? А где оправа и цепочка? Эмма права. Без вмешательства потусторонних сил здесь не обошлось. Впрочем, это же замечательно! Благодаря изумруду, я неуязвим для врагов, легко смогу противостоять козням недругов и нападкам преследователей. А бессмертие? – идея вечной жизни вновь стала будоражить воображение. – Камень точно с этим связан. Но как? Предстоит выяснить».
Разбитый, но несломленный, он залез под одеяло мягкой постели, а камень вместе с золотым перстнем поместил на прикроватную тумбочку, и стал заворожено глядеть на талисман. Так и заснул.
Его посетило ночное видение. Как будто в дымке, сквозь туманное марево возникает огромное здание с позолоченным куполом, рядом – колоссальная статуя высотой с двенадцатиэтажный дом с высеченной на постаменте надписью: «Нерон Цезарь». Расплывчатые очертания различаются всё явственнее. Вот он внутри здания. Стены и потолки украшены мозаикой. Он входит в круглый пиршественный зал, инкрустированный золотом, перламутром и слоновой костью. Полно народу. Гости в белых тогах с пурпурной полосой, возлежа на ложах-клиниях, едят и пьют, а кушанья и вина им подают слуги. Неумеренное чревоугодие и пьянство! С потолка плавно падают лепестки роз. Фомин догадывается: он в Золотом дворце удовольствий Нерона, о котором много читал. Древний Рим! Пирующие, облокотившись на левую руку, едят и внимают музыке и песне. Полный человек в пурпурной тоге и с золотым венком на голове играет на лире и поет. Это же сам император Нерон! Пение его фальшиво и монотонно, голос визглив и невыразителен.
Фомин идет вдоль стен, мимо освещающих зал бронзовых канделябров, но останавливается как вкопанный. Что это? Канделябр с птичкой, тот самый, что в его домашнем кабинете. Огонек светильника весело пляшет, а в отсвете пламени трепещет позолоченная птичка. Внезапно император прерывает пение, берет в руку круглый зеленый камень и, зажмурив левый глаз, смотрит через него на одного из гостей. Бедолага, пожилой аристократ, от нудного аккомпанемента и тягучего пения задремал. Нерон медленно поднимается. Схватив стеклянный кубок, с силой разбивает его оземь. Все вздрагивают.
– Свобода наслаждений и необузданность чувственности – это и есть обретение счастья! – кричит Нерон.
Гости с неодобрением смотрят на нарушившего правила аристократа. Два стражника-преторианца стаскивают старика с клинии и уводят. Император, мило улыбнувшись публике, садится на место и берет лиру. Хочет запеть, но вдруг, поменявшись в лице, откладывает инструмент и, снова взяв зеленый окуляр, глядит сквозь него. Теперь он рассматривает Фомина. «Не может быть! – проносится у того в голове. – Он меня видит!» Олег волнуется, у него трясутся коленки, мурашки бегут по коже, струйка пота течет со лба. Оглянувшись в поисках убежища, замечает: все присутствующие поворачивают головы в его сторону, но, не понимая, что происходит, с опаской озираются по сторонам, недоуменно шепчутся, пожимают плечами.
Ясно: только Нерон видит Фомина. Император то подносит зеленый камень к глазу, то убирает его, щурится, но вновь через изумруд тщательно вглядывается в новый для него образ. А камень-то в золотой оправе! Фомин это точно видит. Вот оно что! Похоже, камень в золотой оправе позволяет узреть невидимое. Начальник преторианской гвардии в кожаном нагруднике, блестящем шлеме с гребнем и красном плаще, забеспокоившись, спешит туда, где что-то видит Нерон. Ничего не найдя, растерянный глава охраны недоуменно глядит на императора, а тот гневно тычет пальцем в пустое место. Страх накатывает на Фомина, его трясет, им овладевает отчаяние и… он просыпается.
Вскочив с кровати, Олег тыльной стороной руки резко смахнул с тумбочки камень с перстнем. Предметы полетели на покрытый ковром пол. Порывисто сев, Олег обхватил голову руками и попытался унять дрожь и волнение. Потрясенный видением, он вдруг осознал, что зеленый талисман обладает сверхъестественной силой.
Хранить изумруд Фомин стал в железной коробке из-под сигар. Охваченный азартом, он задумался о поисках золотой оправы к камню. Как одержимый метался по квартире с навязчивой идеей немедленно обзавестись нужной вещью, но, понимая всю ограниченность своих знаний в области древних реликвий, решил все же воспользоваться опытом и компетенцией Эммы. Как раз через неделю она позвонила и попросила о встрече.
Войдя в квартиру Фомина, Эмма впала в ступор. Зеркало и стёкла серванта разбиты, на стенах пулевые отметины, диван ободранный и весь в дырах. Наконец очнувшись, она произнесла:
– Что случилось, Олег Борисович?
– Эмма Михайловна, всё в порядке, – успокоил её хозяин. – Вломились грабители. Вероятно, искали камень и табличку, но я преподал им урок: помогли верный друг пистолет, холодный разум и умелая рука.
– Они могли вас убить! – ужаснулась женщина. – Вы заявили в полицию?
– Нет, и не собираюсь. Предпочитаю разобраться со своими проблемами самостоятельно.
Эмма была растеряна:
– Думаю, неразумно подвергать свою жизнь опасности.
– О, милочка, чувство опасности обостряет инстинкты, избавляет от иллюзий и, как правило, позволяет избежать худшего.
– Непредсказуемое всегда таит опасность, – тихо сказала она.
– Оставим это. Вы закончили дешифровку?
– Да, Олег Борисович. Считаю, что благодаря синергетическому подходу достигнут результат достаточно достоверный и статистически оптимальный. Возможно, в будущем придется что-то уточнить.
Она положила распечатанный на принтере лист бумаги перед заказчиком, молча наблюдая за его реакцией.
Царь Шумера Алулим приказал на дощечке писать.
Гуруш калам держит, Гуруш пишет.
Тот, кто будет это читать, знай,
Алулим велик, как небо, как земля велик.
Сияющие боги людей создали по подобию своему,
Люди смертны.
Боги порядок установили,
Назначение людей богам служить.
Бог Энлиль говорит: смертный, высшим силам поклонись,
Жертвоприношение принеси, порядку подчинись,
Кто богов не почитает, будет в пустыне выброшен.
Алулим на небеса взобрался, порядок нарушил,
Боги его наказали, не стал он вечно жить.
Алулим тайну бессмертия людям откроет.
Взойди на каменный гребень,
Подземный лабиринт там есть,
Большой зал там есть,
Трое стражей его охраняют.
Туннель пройди, стражей разбей,
Ключ к бессмертию зеленый камень на пророк возложи,
Заклинание скажи: Царь богов и пресветлый Ану, тебе хвалу воздаю,
Короной небес меня покрой, бессмертием надели.
Тебя свет озарит,
Бог Ану жизнью вечной наделит.
Змея из подземного мира поднялась,
Змею изгони, золото Энлиля возьми.
В процессе чтения выражение лица Фомина менялось от непроницаемого хладнокровия до мечтательной задумчивости. Закончив читать, он поднял на нее глаза:
– Блестяще, Эмма! Это именно то, что я ожидал! – Достав из ящика стола запаянную в целлофан пачку денег, он положил её перед ней: – Полагаю, мы в расчете, но я бы хотел продолжить сотрудничество.
– Опять дерзкое ограбление? – иронично усмехнулась женщина, убирая деньги в сумку.
– Возможно. Смотрите, в тексте говорится о каменном гребне. Где этот объект? Вам, археологу, разве не интересно разгадать загадку? Там есть лабиринт, неведомый зал… А что такое пророк?
– Ну, пророк в общем смысле – это человек, способный контактировать со сверхъестественными силами. Он посредник между ними и человечеством.
Фомин ощерился:
– А божественные силы?
– Пророк может быть истолкователем воли бога… – начала она.
– Нет, нет, – перебил ее Олег. – В тексте ясно говорится: «зеленый камень на пророк возложи». Пророк – что-то неодушевленное.
– Может быть, жертвенный алтарь? – Эмма подняла бровь.
– Это ближе к истине, но, думаю, что-то иное.
Женщина вдруг прочитала выразительно горящий взгляд собеседника:
– Так вы хотите бессмертия?
Фомин встал из кресла, заходил взад-вперед по кабинету:
– А кто его не хочет? Да, идея абсурдная, но давайте на минутку представим, что она осуществима. Ее вынашивали лучшие умы человечества, гениальные мыслители вдохновлялись ею на протяжении веков, приверженцы идеи искали рецепт вечной молодости. И пусть речь идёт лишь о бессмертии души, почему бы, обладая желанием и средствами, не попытаться познать тайну премудрости вечного жития?
– И вы, Олег Борисович, готовы идти на край земли в поисках бессмертия?
Он усмехнулся:
– Благоразумие подсказывает: идею бессмертия отвергни, но гордыня искушает: живи вечно. Так вы со мной?
Она тоже встала, подошла к древнеримскому канделябру, потрогала его и, обернувшись, сказала:
– Да, я с вами. Поиск артефактов и странного – моя профессия.
Фомин подошел, взял ее за руки:
– Эмма, мы раскроем вечную загадку нетленного чуда.
Глава 4. Охота на антик
В старинном московском особняке XVIII века на Тверском бульваре на кожаном диване умирал от ран незадачливый стрелок – лысый, с темной бородой лопатой. Рядом в ожидании, без тени переживания, стоял молодой светловолосый парень. Он всматривался в камин, украшенный львами, фавнами и массивным барельефом, изображающим битву народов, и мысленно вызывал духа.
Этот особняк в свое время принадлежал многим московским аристократам, в том числе графу Владимиру Орлову, младшему брату светлейшего князя Григория Орлова, фаворита императрицы Екатерины II. Владимир, человек философского склада ума, был первым директором Академии наук Российской империи, и Екатерина II, ценя педантизм, кристальную честность и преданность графа, часто с ним беседовала. После отставки Владимир Орлов поселился в Москве в собственном доме на Большой Никитской, но в 1818 году зачем-то купил особняк на Тверском бульваре и часто сюда заезжал, но никогда постоянно не обитал. В этом доме крылась некая тайна. Прожил граф 88 лет. И это при том, что средняя продолжительность жизни в России в то время составляла всего тридцать лет!
В конце XIX века особняк на Тверском бульваре купил старший сын «водочного короля» России Смирнова – Петр. В 1901 году он нанял гениального архитектора Шехтеля для перестройки строения в новомодном тогда стиле модерн, и эта работа стала лучшим творением зодчего. Шехтель не только сделал проект, но и ревностно контролировал все этапы реконструкции и даже, что особенно удивило многих, лично сдавал заказчику строительные работы. Особняк стал доминантой бульвара: прекрасный фасад, длинная анфилада залов и великолепные интерьеры, наполненные мистикой. Здесь и сегодня многое сохранилось в первоначальном виде. Ходили слухи, что гости этого дома порой видели картины прошлой жизни, а кое-кто даже заглянул в будущее. На одних особняк нагонял тоску по утраченной власти, в других пробуждал ностальгию по прошлому, а некоторым вселял непоколебимую уверенность в завтрашнем дне.
Таинственный полумрак. Дневной свет пробивается через окно с рамами из мореного дуба с витражами. Молодой человек ждет. Бросив взгляд на барельеф с изображением битвы дракона и собаки (в России дракон – знак сатаны, собака – символ защиты и самопожертвования), он вдруг трепетно задрожал: из камина подул ветер, заструился лазоревый свет, замерцали огоньки и возникла женщина. Ее волосы цвета спелых колосьев, казалось, светились, длинное платье переливалось всеми оттенками изумруда, ее украшения – ленты, колье, подвески, браслеты, повязки и знаки – говорили о власти и тайной силе. Она, блиставшая красотой и статностью, держала в руке пучок тростника. Но в душе ее был мрак.
Парень встал на колени и низко опустил голову:
– О, Инанна, богиня плодородия, любви и правосудия, внучка Энлиля и правнучка Ану! Ты ступаешь по небесам, и дождь проливается. Ты ступаешь по земле, и злаки идут в рост. Будь благосклонна ко мне и брату моему Эреду! Ты, умеющая возрождать жизнь, Эреду излечи!
Богиня приблизилась к умирающему:
– Гудеа, хватит славословить! Ануннаки такие разговорчивые! Ты позвал, и я переместилась через пространственный портал, но не для того, чтобы слушать болтовню. Где камень?
Парень поднялся на ноги:
– Богиня!..
– И не называй меня богиней!
– Инанна, мы действовали строго по плану. Глиняную табличку подбросили антиквару. Ее выкупил человек, сумевший впоследствии найти камень. В перестрелке с ним Эреду был тяжело ранен. Завладеть талисманом не удалось. Русские вообще неустрашимые и упорные, сладить с ними непросто.
Женщина прошлась по залу:
– Гудеа, однажды камень был утрачен, и Энлиль в наказание лишил меня бессмертия. Я умерла. Ану меня возродил, но с тех пор я стала жестокой и неумолимой. Не надейся на милосердие.
Ануннак упал на колени:
– Пощади, Инанна, усмири свой гнев, позволь снискать твою благосклонность!
«Ануннаки, – подумала она, – становятся все бесполезнее. Что не поручишь – провал. А ведь сила камня великая. Пока он хранился в подземельях Ватикана, завладеть им не было возможности: эгрегор – бодрствующий страж – не подпускал никого близко. Но наступил день, когда изумруд оказался в пределах досягаемости, а эти двое неудачников не смогли справиться с жалким человечком».
Вслух она произнесла:
– Что же мне с вами сделать? Призову демонов. Они умеют нещадно терзать. Замуруют глубоко под землей, и корчиться вам в агонии вечно.
Гудеа взмолился:
– Не делай этого, Инанна! Обещаю, мы с Эреду найдем камень! Дай нам шанс, и ты не пожалеешь!
Инанна смерила его презрительным взглядом:
– Хорошо! На этот раз я помогу, но мое терпение небезгранично.
Подойдя к умирающему, пучком тростника стала она водить по его телу от головы до пят и обратно, произнося заклинание:
– На небе поднялся ветер, в теле ануннака он поднялся. Великий Энки, болезнь заставь уйти!
Эреду вздрогнул, открыл глаза и, увидев женщину, немедленно встал. Пребывая в оцепенении, он тупо смотрел на спасительницу и моргал глазами.
Инанна освежила память своим помощникам:
– Зеленый камень должен быть у меня через месяц. Без золотой оправы его сила незначительна. Ваша задача раздобыть оба предмета.
Она исчезла, а братья беспокойно переглянулись.
Рим встретил Фомина, Павловскую и Климова неповторимым очарованием. Вечный город не просто впечатлял, но завораживал и притягивал. Древняя столица Римской империи и сегодня поражала любого путешественника величием и гармонией красоты, а Колизей, Форум, базилики и фонтаны – шедевры архитектуры – являли зримое воплощение изящества и мощи.
Синдикат краденых предметов искусства работал исправно. Помог Игнатьев, продавец антиквариата с Арбата. По просьбе Фомина он по своим каналам выяснил, где недавно выставляли на продажу антикварную оправу для лупы или монокля из золота диаметром пять-шесть сантиметров.
Бутик Марчелло Корти находился на виа Аппиа Нуова. Занимая небольшое помещение на первом этаже жилого кирпичного дома, магазинчик не привлекал особого внимания. Фомин с Эммой вошли. Мелодично звякнул колокольчик, и тут же появился хозяин – мужчина лет сорока, черноволосый, с хитрющими глазами. Завидев туристов, он поприветствовал их ослепительной, как у Челентано, улыбкой и фразой по-английски:
– Синьор и синьора, чем могу помочь?
Олег с фотоаппаратом наперевес, озираясь, изобразил удивление необычной обстановкой:
– О, так много красивых вещей!
Эмма восторгалась:
– Кэ бэлло! Как красиво!
Английским Фомин владел в совершенстве. Пройдясь вдоль витрин, он посмотрел в глаза продавцу:
– Ваш магазин нам рекомендовали. Я ищу для своей невесты что-нибудь необычное, но не современную поделку. Подарок должен быть старинным, как сам Рим. Понимаете? Хочу утолить страсть настоящего коллекционера, чтобы нам с невестой позавидовали друзья в России.
– Coraggio! Смелее! В моем бутике вы найдете все, что нужно.
– Прекрасно.
В последующие полчаса перед покупателями был выложен десяток лотков со всяким псевдоантикварным барахлом, и каждая «уникальная» вещь сопровождалась пространным комментарием и хвалебными отзывами. Эмма не слушала, ходила по залу и рассматривала витрины и вазы. Ее внимание привлекла стеклянная витрина с небольшой неказистой скульптурой, выполненной из позолоченной жести и повторяющей известную картину Сальвадора Дали «Распятие, или Гиперкубическое тело». Христос висит на кресте, который представляет собой развертку гиперкуба, – аналога обычного куба в четырехмерном пространстве. «Очень фантазийное», – подумала Эмма и пошла дальше смотреть «произведения» ювелирного искусства.
Фомин вскоре устал улыбаться. Когда его лицо изобразило тоску, хозяин магазина поинтересовался:
– Синьору ничего не понравилось?
Покупатель тяжко вздохнул:
– Все это очень интересно, но я не почувствовал вибрации моей кармы при прикосновении к этим чудесным вещам. Чтобы испытать страдания или наслаждения, вещь должна быть по-настоящему древней.
Теперь продавец смотрел на него подозрительно:
– Turista russo чрезмерные притязания. Ничем не могу помочь.
Эмма обворожительно улыбнулась:
– Я бы хотела взглянуть на золотые украшения, принадлежавшие самим императорам, или их реплики.
Подозрение Марчелло заметно усилилось:
– Белла синьора, рынок старинных вещей так не функционирует. В определенный день в интернете на обезличенном сайте выставляется лот, и в ходе аукциона устанавливается цена.
– О, синьор, – Фомин поспешил успокоить продавца, – мы ни в коей мере не хотели вас обидеть. Просто у нас, в России, не принято торговаться, мы немедленно платим за вещь запрошенную сумму. Купеческий размах, знаете ли.
Фомин, глядя в глаза продавца, уловил волнение. Непроизвольно у итальянца изменилась интонация, голос задрожал, появились высокие ноты, лицевые мышцы напряглись, бегающий взгляд выражал поиск непростого решения. Продавец – явно человек неискренний, прекрасно знающий, о чем идет речь, – скрывал правду. О, Фомин, будучи успешным предпринимателем, давно научился разоблачать лжецов по мимике и жестам!
Наконец итальянец, коснувшись носа (еще один признак лжи), выдавил из себя:
– Си, синьор! Но ничем помочь не могу. Взгляните на это кольцо с рубинами. Дольче и Габбана. Три тысячи евро.
«Оправа для моего камня находится здесь», – Фомин был уверен на сто процентов.
Подошла Эмма и примерила невзрачное колечко:
– Ступэндо! Восхитительно!
Фомин объявил:
– Тебе нравится, дорогая? Покупаем!
Выйдя на улицу, Олег дал знак «пора уходить» Сергею Климову, который разведывал обстановку и фотографировал подступы к магазину. Позже, в номере Фомина в изысканном отеле «Локарно» команда искателей приключений делилась впечатлениями.
– Приборы мониторинга для взламывания системы безопасности магазина удачно размещены в цветочном горшке, ящике стола и на высокой витрине с подвесками, – сообщил Олег Борисович, отпивая красного вина из бокала.
– Благодаря видео с камеры твоей броши, Эмма, я обнаружил в магазине сейф с электронным кодом. Система мне знакома. Установлен ли электромагнитный сканер? – деловито поинтересовался Сергей, глотнув мартини из коктейльной рюмки.
– Да, – Эмма потягивала фирменный коктейль «Маргарита» из бокала оригинальной формы. – Я спрятала сканер в фарфоровую вазу со львами.
– Отлично, Эмма! – Сергей допил мартини. – Пойду в свой номер и начну обработку поступающей информации. Мне нужно два дня. Видеонаблюдение как в магазине, так и вокруг него будет заблокировано, все звуковые датчики и датчики движения мы подавим, а системы доступа и связи отключим.
Олег Борисович хорошо разбирался в людях. Он сразу ухватил такие качества Сергея и Эммы, как энтузиазм и максимализм. Эти ребята не спасуют перед трудностями, не растеряются в сложной ситуации, будут упорно двигаться к своей мечте, для достижения высокой цели с легкостью нарушат закон.
Пока Сергей работал в гостинице, Фомин и Павловская вышли прогуляться в город. Посмотрев историческую зону форумов, они зашли перекусить на террасу Манфреди вблизи Колизея. Наслаждаясь итальянскими блюдами и редким вином, молчали, но Олег бросал на спутницу красноречивые взгляды.
Он начал издалека:
– Эмма, вы обворожительны.
– Спасибо, Олег Борисович.
– В вас сочетаются чувственность и мягкость со строгостью и решительностью, и никакого кокетства. Я покорен чарующим обаянием незаурядной женщины.
Эмма иронично сощурилась:
– Знаете, древние утверждали, что дистанция умножает обаяние.
– Обаяние – не только красота, но и ум. Вы чертовски умны. Но сегодня я хотел бы, чтобы говорило ваше сердце. – Фомин ближе придвинулся к собеседнице и, неровно задышав, продолжил расточать любезности: – Я ищу в вас черты испорченности, хоть в чем-то, и не нахожу.
– К чему вы клоните, Олег Борисович?
Он улыбнулся:
– Мы могли бы стать чуточку ближе.
Женщина намек поняла и отозвалась:
– Вы мне нравитесь, Олег Борисович. Всегда уверенный в себе, позитивно настроенный на результат, способный найти выход из трудной ситуации. Вы успешны, эрудированы, амбициозны. Но не в моем вкусе. Давайте просто останемся друзьями.
Фомин не привык усмирять свои вожделения и страсти:
– Я никогда не признаю своего поражения и не отказываюсь от дальнейшей борьбы. Оставьте мне надежду.
Эмма улыбнулась:
– Надежда – самое сладкое несчастье.
Он грустно отреагировал:
– Хочу убедить себя в том, что мое желание быть ближе к вам когда-нибудь сбудется.
Она мягко отстранилась:
– Сосредоточимся на деле. Одна ошибка – и все лучезарные мечты разрушатся навсегда.
– Я заговоренный, – в облике Олега сквозила самоуверенность. – Всегда получаю всё, что хочу, заведомо зная: ответственности не понесу.
Женщина смутилась, однако, проявляя профессионализм, повернула разговор в деловое русло:
– Я вот думаю, а как мы поймем, что это именно та оправа, которая нам нужна?
Фомин, немного отстранившись, надвинул на лицо маску самоуверенности:
– Я хорошо подготовился. – Он достал из кармана предметы: – Это деревянный макет изумрудной линзы, исполненный по соответствующим размерам, а это прототип оправы из меди для зеленого камня с соблюдением всех пропорций.
Эмма взяла протянутые ей образцы, поместила деревянный кружок в медную оправу и с одобрением вернула собеседнику:
– Брависсимо, Олег Борисович! Вы заслуживаете безусловной похвалы как художник, чьими картинами неизменно восхищаются.
– Я дорожу вашей похвалой.
Он положил ладонь на ее руку, которую она деликатно отстранила.
Операция состоялась через два дня. Поздней ночью, когда Рим спал, а туристы наконец исчезли с улиц, автомобиль, темный седан, взятый в пункте проката, припарковался на виа Аппиа Нуова недалеко от бутика Марчелло Корти. Сергей включил кодграббер – электронное устройство, по виду напоминающее мобильный телефон, для дистанционного взлома охранной системы – и вывел на полную мощность генераторы помех. На экране ноутбука отобразились слоты памяти перехваченных ранее кодов и результаты подавления сигнализации магазина. Все проводные и радиоканалы были заблокированы. Создав заграждение на частоте работы камер видеонаблюдения, он ослепил системы слежения. Остальную работу (подавление мобильной связи, интернета, GPS, Wi-Fi, жучков) сделали ультразвуковые излучатели.
– Порядок. Можно начинать, – сказал он.
Из машины вышли трое в темной одежде и надвинутых на глаза кепках, в перчатках из тонкой натуральной кожи; все направились к двери бутика. Как приведения, они исчезли за стеклянной дверью, оказавшись внутри мерцающей бликами золота и серебра лавки ювелира. Полумрак. Ажурные тени от света уличных фонарей, нагромождение витрин и прилавков, блеск стекла и металла заставили троицу минуту привыкать к необычной обстановке – нужно было унять волнение, пересилить робость. Достав из фарфоровой вазы со львами электромагнитный сканер, Сергей прочитал код и двинулся к сейфу. Олег и Эмма затаили дыхание. Сверхсовременный сейф с электронным кодовым замком смотрелся как оплот твердыни. Созданное итальянской компанией, претендующей в своем деле на мировое лидерство, это банковское оборудование гарантировало высочайшую степень ответственности за сохранность ценностей.
– Невзламываемых сейфов не существует, – прокомментировал Сергей.
Светя фонариком, он стал вводить шифр на панели с кнопками, а затем нажал подтверждение. Щелчок. Дверца открылась.
– О-ляля! – воскликнул Фомин. – С ума сойти!
– Жуть как просто, – Эмму кольнуло тревожное предчувствие.
Сергей вытаскивал содержимое – лотки с золотыми и серебряными изделиями, – а Фомин с фонариком придирчиво осматривал драгоценности. Когда на столе выросла гора из лотков, а оправы так и не обнаружилось, Олег в недоумении поднял глаза на Сергея:
– Ничего не понимаю. Интуиция меня не подводила никогда в жизни. Я уверен, что раритет здесь. Поведение продавца сквозило нервозностью, все его рефлексы среагировали на мои слова. Должен быть тайник… – Он озадаченно посмотрел на Эмму: – Милочка, дражайший археолог, докопайтесь до истины, найдите зацепку.
Дважды просить не потребовалось. Пройдя с фонариком мимо витрин, Эмма вновь вернулась к той самой, где выставлялось гиперкубическое тело. Луч света фонарика вырвал из полумрака жестяную с позолотой фигурку Христа, висящего на четырехмерном кубе. Как человек с аналитическим складом ума, она представила себя наблюдателем с трехмерной сетчаткой глаза в геометрическом пространстве. В таком случае ей должны быть видны не только все грани этой фигуры, но и ее внутренности. И она увидела: восемь трехмерных граней и 24 двумерных.
– Это трансформер, внутри пустой, – негромко сказала она. – Сейчас он развернут, но ведь его можно свернуть и снова развернуть так, как нам нужно.
– Тайник внутри? – Олег с изумлением воззрился на статуэтку.
Сергей деловито поковырялся с замком витрины, быстро открыл его и, забрав гиперкуб, установил его на прилавке.
– Сделаем шаг в четвертое измерение, – произнесла Эмма.
Она ловко, словно кубик Рубика, поворачивала в разные стороны составляющие целого, и сложная фигура из восьми кубов наконец распалась. Взору «грабителей» предстал исходный куб, под гранью которого был устроен тайник, а в нем лежала оправа. С особой предосторожностью, очень медленно Фомин потянул руку в перчатке и взял двумя пальцами золотой артефакт. «Вот она, оправа для моего драгоценного камня!» – он сразу это понял. Антикварная вещь, не обладая в полной мере благородным блеском – местами потертая, потемневшая, тусклая, но всё же отсвечивающая золотыми бликами, – неудержимо притягивала, как магнит. Достав деревянный макет изумрудного камня, Олег аккуратно установил его в оправу, и образец абсолютно точно зафиксировался в золотом корпусе.
