Генри Лайон Олди
Вожак
– Мобилизация?
Не дожидаясь ответа, он возвысил голос:
– Программа модернизации вооружений и средств обнаружения?
Встал министр обороны:
– Мобилизация проходит с опережением графика на четырнадцать процентов! Отмечен большой энтузиазм населения, особенно в среде молодёжи. Программа модернизации вооружений – в первую очередь, средств ПВО и ракетно-космических войск – разворачивается строго по плану. Первые шестнадцать термитно-энергетических ракет «Тоноак» класса «земля – воздух», с повышенными скоростными характеристиками и радиусом действия, поставлены на боевое дежурство. Новые средства обнаружения, действующие в нетрадиционных волновых диапазонах, в состоянии разработки. Полностью готов один экспериментальный образец. Сейчас он проходит испытания.
– Ясно. Что по проекту «Ксиухкоатль»?..
…изображение, поступающее с нанокамер, напылённых на мундир министра обороны, сбоило и дёргалось. Силуэт генвождя расплывался туманным ореолом, чтобы миг спустя «навестись на резкость». Впору было поверить, что генеральный колеблется: перейти ему в дисперсное состояние и бегом отправиться в солнце – или остаться в материальном мире.
Звук камеры давали превосходный.
«Люблю военных! – усмехнулся дежурный оператор «Бешеного». – Докладывают чётко и ясно. Ничего лишнего! «Толмач» отлично справляется с переводом.»
* * *
– Слово предоставляется…
Не прибегая к «глушилке», председатель Совета Лиги дождался, пока шум в зале стихнет. Ждать пришлось недолго: всем хотелось быстрее перейти от анализа ситуации к обсуждению вариантов решения проблемы. Выступления Брилля и Трааверна были данью регламенту: за три месяца, пока шла работа в комитетах, а эксперты-помощники готовили резюме для представителей, вопрос успели обсосать до зеркального блеска.
– …достопочтенному Ачарье Мохан Прасаду, представителю расы Брамайн. Шри Ачарья, прошу вас…
На трибуну поднялся брамайн в белых одеждах, украшенных гирляндами живых цветов, по виду – уроженец Чайтры, колыбели цивилизации аскетов. Цвет его кожи был не просто смуглый, а с лёгкой синевой. Обводя взглядом зал, докладчик медлил: не ради тишины, но для концентрации внимания. Когда момент показался Ачарье выгодным, он сдвинул густые брови на переносице:
– От имени расы Брамайн я предлагаю консервацию Астлантиды. Нельзя позволить астланам выйти в космос. С целью минимизации жертв о решении Совета жителям Астлантиды будет объявлено заранее, таким образом, чтобы оповестить население в максимально полном объёме. После оповещения военные корабли Лиги, вставшие на дежурство, получат недвусмысленный приказ: расстреливать все искусственные объекты, выходящие на орбиту планеты. Помня о феномене конфликта энергий, вследствие чего стрельба в пределах системы влечет за собой непредсказуемые последствия…
Он взял паузу, давая Совету время вспомнить о гибели «Дикаря».
– Корабли Лиги должны вести огонь с безопасного расстояния. Несложные расчёты дадут командованию ясное представление о том, на какой дистанции взрыв при накрытии цели не зацепит стрелявшего. Рекомендую использовать двойную или даже тройную безопасную дистанцию. Современное оружие позволяет без затруднений решить проблему дальности…
Брови сошлись теснее:
– Мы, брамайны, привыкли терпеть. В терпеливости лежит корень нашей силы, как энергетов. Мы готовы терпеть и в данном случае. Возможно, со временем энергия нашего терпения по отношению к Астлантиде переродится в определенную пользу. Благодарю Совет за внимание.
Председатель наклонился вперед:
– Кто поддерживает предложение достопочтенного шри Ачарьи?
– Мы.
Встал долговязый Кфир Брилль:
– От имени расы Гематр, как член комитета по санкциям, я поддерживаю идею консервации планеты. Ко всему вышесказанному я бы добавил следующее: необходимо точечное уничтожение лабораторий, научно-исследовательских институтов и заводов, где ведутся работы, целью которых является освоение космического пространства. Астлане должны чётко понимать, какие отрасли запрещены к развитию. К консервации я рекомендую добавить системный карантин. Система AP-738412 должна быть категорически закрыта для посещения официальными организациями и частными лицами без специального разрешения Совета Лиги.
– Спасибо, мар Брилль.
Консервация, подумал Марк. Системный карантин. Дом, и в нём – Изэль. Сидя в ложе для прессы, он ясней ясного увидел пустующий дом: множество комнат и коридоров, удобства и места для отдыха, запасы пищи, которых хватит на всю жизнь, и даже больше, если вести не слишком расточительный образ существования. Изэль одна-одинёшенька бродила по гулким пространствам здания, переходя с этажа на этаж, из столовой в гостиную, из спальни в туалет. Когда она приближалась к окну, берясь обеими руками за подоконник, пуля откалывала щепку от рамы, намекая: стоп! Женщина спускалась к двери, слушала, как за хрупкими створками рокочет канонада. «Выйди за порог, – говорил далёкий гром, – угодишь под снаряд!» Временами в доме взрывался тот или иной чулан: по всей видимости, там изыскивался способ покинуть дом без позволения. Марк понятия не имел, почему карантин видится ему таким старомодным: пуля, снаряд, чуланы… Образ Изэли, запертой в доме, не вызывал у обер-центуриона Тумидуса особых чувств. Сострадание, жалость, возмущение несправедливостью – нет, скорее оценка ситуации, поиск плюсов и минусов.
– Журналисты, – сказала госпожа Зеро. Похоже, ход ее мыслей был сродни размышлениям Марка. – Политики-конкуренты. Пронюхают, поднимут вой. Зверские методы, попрание гуманности и всё такое. Ладно, глотки можно заткнуть. Обывателей можно отвлечь. Но консервация – это бомба типа Шадрувана. Неизвестно, когда консервы рванут. Если астлане найдут выход в гипер…
– Расходы, – добавил лысый. – Содержание контингента в течение очень долгого времени. Считай, бессрочный вариант. Придется раскошелиться…
Судя по лицу Мамерка, он уже считал деньги.
* * *
– Ну что, золотце? Есть успехи?
Доктор Сакнайт вздрогнула. Инспектор службы безопасности имел привычку возникать в помещении бесшумно, как призрак. Инспектором этот мелкорослый живчик с ухватками записного сердцееда представился в свой первый визит. Сакнайт подозревала, что на самом деле господин Тизитль занимает в иерархии рыцарей «плаща и кинжала» куда более высокую должность. Но это её не касалось: желает скромничать – пожалуйста.
Тизитль, обычно – щёголь, сегодня был облачён в экранирующий комбинезон цвета беж, обязательный при входе в лабораторию. Подходящего размера для коротышки не нашлось, спецодежда висела на Тизитле клоунским балахоном. «Блоха в скафандре!» – рассмеялся в соседней комнате лаборант Кусома.
Кусома был дурак. Надо понимать, над кем смеешься.
– Кое-чего мы добились, – доктор Сакнайт подбирала слова с величайшей осторожностью. Она не в первый раз имела дело с такими, как Тизитль. – Главное, нам удалось выяснить принцип преобразования энергии, который используют чужаки в своём оружии. Отчасти он сходен с принципом работы наших энергоприёмников. Но они нашли более эффективное, я бы сказала – универсальное решение. Трансформация происходит путем регулируемого изменения базовых характеристик энергопотока в высокочастотном…
– Золотце! – с укоризной прервал её Тизитль. – Я – скромный невежда, меня от ваших монологов в сон клонит. Когда стрелять будем? Скоро?!
– У нас нет соответствующих материалов и технологий…
– Что же у нас есть? Гроб с бахромой?
– Опытный образец. Его мощность и энергоресурс, не говоря уже о надежности…
– Постреляем? Я сгораю от нетерпения.
– Прошу за мной, в испытательный ангар.
Скорой на ногу Сакнайт пришлось умерить шаг: Тизитль заметно прихрамывал, опираясь на трость из чёрного дерева, с набалдашником в виде головы разъяренной змеи. В прошлый раз, припомнила доктор, он хромал сильнее. Боевое ранение? Пока мы тут выводим формулы…
– Наша гордость. «Ксиухкоатль», первая модель.
«Ксиухкоатль» напоминал крупнокалиберный пулемёт с ребристым кожухом охлаждения, смонтированный на лафете передвижного зенитного комплекса. Сбоку, вместо короба с лентой, крепился стандартный энергоприёмник – обвешанный соленоидами, обвитый паутиной кабелей и волноводов.
– Иуитль! – окликнула Сакнайт техника в лиловой спецовке. – Инспектор желает увидеть стрельбы.
– Сию минуту, док! Добрый день, инспектор! Я…
Наткнувшись на ласковый взгляд Тизитля, техник поперхнулся и исчез за дверцей, ведущей в топливное хранилище. Не прошло и пяти минут, как он возник снова. Вложив в энергоприёмник сочащееся кровью, ещё содрогающееся сердце, Иуитль стянул и швырнул в корзину для мусора испачканную резиновую перчатку; захлопнул крышку приёмника и щёлкнул тумблером. Вспыхнула россыпь контрольных лампочек, возвестив о том, что «Ксиухкоатль» полностью заряжен и готов к стрельбе.
– Расстояние семьдесят пять метров. Плита из легированной стали. Толщина пять сантиметров. Длительность импульса – три секунды. Господин инспектор? Иуитль? Огонь!
«Ксиухкоатль» басовито загудел – точь-в-точь высоковольтный трансформатор. Из ствола ударил ослепительно-белый луч. Стальная плита взорвалась фейерверком искр. Секунда, другая – и в центре образовалось сквозное отверстие с оплавленными, раскаленными докрасна краями.
– Ваше мнение?
В вопросе доктора Сакнайт звучала гордость.
– Дерьмо, – ответил Тизитль. – У нас нет никаких шансов.
Он играл с тростью, дёргая змею за клыки.
* * *
– Слово предоставляется…
В теноре Гвидо Салюччи стелился не просто бархат – целая ковровая дорожка. Председатель Совета был похож на доброго дедушку, приглашающего любимого внука влезть на табурет: прочесть стишок, получить конфету.
– …уважаемому Гыргыну Лявтылевалу, представителю свободной Кемчуги. Любезный Гыргын, прошу вас…
Богатырь в юбке занял место на трибуне:
– Злобный Анахо гуляет морским побережьем,
Зарится, дьявол, на жизнь мою, жён моих жаждет,
Лань боязливая прячется в чаще от волка,
Храбрый охотник покончит со злобным Анахо!
– Удачная аллитерация, – кивнул председатель. – Все эти «ж-ж-ж» создают фон. Опять же, стилизация под фольклор. Продолжайте, уважаемый Гыргын!
Марк ожидал смеха в зале, но его не было. На этот раз Совет увидел в поэзии кемчугийца нечто большее, чем заметил сам Марк.
– От лица племён свободной Кемчуги, предварительно выразив своё уважение высокочтимому Совету Лиги в целом и господину председателю лично, понимая возложенную на меня ответственность, как член спецкомитета по отправлению правосудия…
Казённой прозой представитель Кемчуги изъяснялся не менее свободно, чем стихом, с изяществом, демонстрирующим превосходное владение канцеляритом. Чувствовалось, что образование Гыргын Лявтылевал получил не в тростниковой хижине на диком острове.
– …считаю консервативные меры половинчатыми и не дающими долговременных гарантий. Фактически шри Ачарья при поддержке мар Брилля советует нам отложить проблему Астлантиды до лучших времён. Резервация с вышками по периметру? Блокирование выхода в космос? Карантин? И всё потому, что мы не готовы называть вещи своими именами?! Предвидя упреки в предательстве идеалов гуманизма, я, варвар из варваров, дикарь и потомок дикарей, настаиваю на радикальном решении. Астлантида должна быть уничтожена! Да, уничтожена со всем населением планеты! Это, дамы и господа, не просто кровожадная, а значит, тупиковая ветвь эволюции. Это ошибка природы. Угроза, касающаяся всех нас в равной мере, от вехдена до ларгитасца. Есть проблемы, которые надо выжигать в зародыше, так, чтобы и следа не осталось…
Кемчугиец взмахнул могучей рукой:
– Предвосхищая закономерный вопрос председателя, хочу отметить, что я не одинок в своем видении ситуации. Ещё до голосования, в частных обсуждениях, позицию Кемчуги поддержали Террафима и Хиззац. Представитель расы Вехден, благородный Магуй Шабаханг, также склоняется к моему предложению, о чём он позволил мне заявить с трибуны Совета…
Уничтожение, подумал Марк. Залп кварковых торпед с безопасного расстояния. Облако кварк-глюонной плазмы, конец биологической плесени. Руины дома, где жила Изэль. Ясней ясного он увидел пылающее здание: ракета за ракетой, снаряд за снарядом, брызги плавящейся черепицы летят фейерверком, осыпь уродует стены, выбитая рама свисает вниз, будто глаз, вытекший на щеку. Вход завален грудами кирпича, из окон вырываются языки пламени: багровые, охристые, пурпурные, в лучших традициях Острова Цапель. Где-то там, в доме, Изэль: женщина, обезумевшая от ужаса, зверь, визжащий от безысходности, горящий факел, скелет, обглоданный огнем дочиста, кучка обугленных костей, раздавленных тяжестью упавших перекрытий. Даже сейчас, наблюдая за игрой собственного воображения, Марк был далёк от острых эмоций: скорее он понимал, что́ должен чувствовать, чем чувствовал на самом деле. Сострадание, возникающее при виде чужих мучений, и равнодушие, свойственное природе Марка в отношении рабов, отсутствовали в равной мере.
Их место заняло нечто третье, плохо объяснимое.
Это война, сформулировал он вариант ответа. Это война, а я – солдат. «Alles!» – щелкает кнут, и конь бежит по кругу, потому что так надо.
– Вехдены, – сказала старуха. – Нет, я не удивлена. Меня скорее удивляет Хиззац. А вехдены… Они всегда ненавидели Помпилию.
– Астлантиду, – поправил Марк. – Вы хотели сказать: Астлантиду.
– Молокосос, – в голосе старухи не было раздражения. – Щенок сопливый. Вехдены ненавидят нас. Им, гордецам, невыносимо представить себя в рабстве. И вот: юная, не набравшая взрослой мощи Помпилия за краем Ойкумены. Её зовут Астлантидой? Она ещё не Великая? Тем хуже для неё. Как не уничтожить такой подарок судьбы? В зародыше, пока не встала на крыло… Это намёк. Учись понимать намёки, мой мальчик. Или лучше: мой герой?
Марк молчал.
– Граждане не поймут, – Мамерк громко высморкался в платок. Лысого мучил насморк. Мамерк был сопливый, но вряд ли щенок. – Не одобрят. Щелкопёры пронюхают, растрезвонят; Совет Лиги отправят в отставку. Именно потому что намёк, прецедент с прицелом на будущее. Если можно один разик, почему нельзя другой разик? Первый же залп по Острову Цапель спровоцирует гонку вооружений в Ойкумене. Плюс комплексы: трудно жить, зная, что уничтожил целую расу. Гыргыну хорошо, у него шкура – броня…
«Нельзя оставить вас без рабов, – Марк так явственно услышал Белого Страуса, словно Якоб Ван дер Меер сидел рядом. – Утвердить закон силой означает геноцид, войну на полное уничтожение. Помпилианцев – к ногтю, всех до единого? Для Ойкумены это станет кровавой баней. Даже в случае победы Лига окажется в яме, полной гноя и мертвечины. Выкарабкаемся ли? Гибель целой расы… Чьи плечи выдержат такую ответственность? Давний, привычный конфликт грозит меньшим злом, чем радикальное решение конфликта…»
– Реплика с места, – объявил Гвидо Салюччи.
Внизу поднялась толстая женщина с невыразительным лицом гематрийки. Поведение толстухи удивило Марка: от расы Гематр выступал Кфир Брилль, и тот уже озвучил свою позицию, поддержав брамайна.
– От имени Совета антисов, – толстуха говорила чётко и ясно, словно боясь, что её поймут неправильно, – я, Рахиль Коэн, заявляю: мы поддерживаем уничтожение Астлантиды. Спасибо за внимание.
Кфир Брилль шевельнулся. Будь на месте гематра кто другой, он бы вскочил и разразился оскорблениями, о которых позже горько бы сожалел.
– Ещё бы, – заметила госпожа Зеро. – Не ожидал, да?
* * *
– Готовность две минуты!
– Есть готовность две минуты.
– Статус мишени?
– Стационарный. Координаты подтверждены.
– Наведение?
– Есть наведение!
– Спутниковое окно?
– Район испытаний будет находиться вне зоны наблюдения туземцев в течение тридцати семи минут.
– Даю отсчёт. Десять, девять…
Корабельный излучатель главного калибра ударил с дальней орбиты. После гибели «Дикаря» дистанцию при испытательных стрельбах сохраняли с большим запасом. Старались беречься, даже поражая цели не в открытом космосе, а на поверхности планеты. Пурпурная оторочка вокруг Астлантиды, едва видимая на обзорниках, в кратчайший миг налилась злым, колючим багрянцем. Иссиня-черная воронка промялась над полярной шапкой планеты, и луч ушёл в её жерло. Внизу, среди ледяных торосов, в кипени снежных вихрей покоилась мишень: титанопластовая плита с датчиками. Какой-то шутник с «Бешеного» вырезал в центре плиты забавную мордочку: волосы дыбом, рот разинут в истошном крике.
Ни живой души на тысячу километров вокруг. Ни единого спутника в зоне наблюдения. Группировка кораблей Лиги имела чёткий приказ: не обнаруживать своего присутствия.
Над плитой взметнулось облако пара. Наблюдение велось не только с орбиты, но и с атмосферных зондов, защищённых камуфляж-полем. Все передачи проходили сквозь атмосферу с помехами и искажениями; далёкие предки говорили в таких случаях: «через пень-колоду». Но интегральный сигнал с трёх зондов, пропущенный через фильтры и программу-интерполятор, давал приемлемую картинку.
– На поверхности мишени зафиксировано повышение температуры на девяносто три градуса. Коэффициент рассеяния луча в атмосфере составляет…
– Статус мишени?
– Мишень не поражена.
– Повтор.
– Есть повтор!
Вспышка. Вспухает навстречу киноварный глянец. Облако пара над торосами. Плавится тысячелетний лёд.
– Мишень не поражена.
– Готовьте плазменный удар.
На сей раз пурпур отреагировал бурно. Расплылся, засветился радужными кляксами – плёнка бензина на воде в поляризованном свете. Искра, и полыхнёт. В пасмурной вышине над ледяным континентом заиграли, переливаясь, сполохи внеурочного полярного сияния.
Улеглось. Погасло.
– Мишень не поражена. Прикажете повторить?
– Отставить повтор! Время до входа спутника в зону наблюдения?
– Семнадцать минут тридцать секунд.
– Перейти к атмосферным испытаниям. Задействовать когерентный излучатель зонда номер один.
Разработчики операции были предусмотрительны. Да, корабельный излучатель на полутонный беспилотник не поставишь. Но, как говорится, чем богаты… Короткий и толстый, похожий на фаллос, ствол выдвинулся из корпуса зонда, уставился вертикально вниз.
– …два, один, ноль!
Над торосами воссияло мертвенное бело-зелёное зарево. Казалось, подземное солнце мира мёртвых решило взойти, восстать после тысяч лет спячки, прожигая кору планеты. С диким шипением лёд превращался в пар, не успевая стать водой. Забавная рожица – рот-крик, волосы дыбом – ушла в небытие вместе с плитой из титанопласта, так и не докричав до конца.
– Докладываю: мишень поражена.
* * *
– Слово предоставляется…
Марк не слушал. Он и не представлял, насколько потрясен заявлением Рахиль Коэн. Гематрийка от имени Совета антисов пошла против мнения представителя расы Гематр – в случившемся был привкус безумия, катастрофы, вселенского обмана. Ненависть, подумал он. Ненависть – область знания, где я, безусловно, специалист. Совет антисов поддержал идею уничтожения Астлантиды из ненависти. Они бы поддержали любые карательные меры; радикальные – в первую очередь. В этом – в искусстве ненавидеть – мы, помпилианцы, и они едины. Наша ненависть природна, естественна. Антисы ненавидят Остров Цапель, потому что не в силах войти в Кровь, как они называют систему AP-738412. Путь закрыт, в этот дом они могут заглянуть лишь в унизительной для антисов форме малого тела – значит, уничтожаем, и хватит разговоров. Мы, рабовладельцы, ненавидим астлан, потому что не в состоянии их заклеймить, оставшись при этом в живых. Еще одно унижение; тайный позор. Просто мы лучше владеем собой, умеем сдерживать ненависть до поры, загоняем ее в рамки целесообразности. Надо же! – оказывается, в чем-то мы сильнее антисов…
– Титу Флацию, представителю Великой Помпилии…
Дом, увидел Марк ещё до того, как помпилианец, одетый в мундир имперского наместника, с погонами, сплошь «зашитыми» листьями дуба, взошёл на трибуну. Дом в лесах глобальной перестройки, и в доме – Изэль. Как старомодным был артналёт при разрушении, так и стройка выглядела гостьей из прошлого. В ней жировали динозавры: диплодоки кранов, трицератопсы бетономешалок. Крушились стены, возводились новые; укреплялся фундамент. Три этажа надстраивались, выпятившись скелетами балочных конструкций; левое крыло сносили подчистую. Марк, сколько ни вглядывался, не мог заметить Изэли, но понимал, что она там – в белом дыму известки, в тучах кирпичной крошки, в грохоте и лязге. Оглохшая, ослепшая, на шаг от безумия, на два от гибели, Изэль пряталась в здании, стремительно меняющем облик, как червяк в яблоке, угодившем в соковыжималку.
Над домом висело солнце – багровый ком шерсти.
– Ждёте, что Великая Помпилия обеими руками вцепится в идею уничтожения Астлантиды? – надменно спросил Тит Флаций. Крючковатый нос его нацелился в зал, словно клюв орла. Пальцы-когти сжались на краю трибуны, как на горле жертвы. – Что мы поставим эмоции выше целесообразности? Выше принципов гуманности? Ну да, проклятые рабовладельцы… Перед тем, как озвучить наше предложение, заранее уведомляю, что просвещенный Ларгитас, а также раса Вудун в лице ее представителя поддерживает нас целиком и полностью. Итак, Великая Помпилия предлагает…
