bannerbannerbanner
Кризис

Генри Киссинджер
Кризис

Полная версия

Д: Я думаю, это конструктивный способ начать действовать.

К: Мы притормозим все, пока не получим известие от вас. Вы можете получить быстрый ответ на наше предложение?

Дипломатические танцы в ООН

Стало очевидно, что началась война. Но орган Организации Объединенных Наций, призванный помогать поддерживать мир или восстанавливать его, был пассивен. Нежелание официальных лиц быть вовлеченными в этот процесс соответствовало нежеланию сторон, чтобы Организация Объединенных Наций занимала какую-то определенную позицию. Но, по мере продолжения войны, вопрос непременно должен был быть передан в Организацию Объединенных Наций, хотя бы только для утверждения результата. В связи с этим возникли два вопроса: соответствующий форум и тактика внутри него. Что касается форума, то было два выбора: Генеральная Ассамблея и Совет Безопасности. Мы не хотели, чтобы Генеральная Ассамблея была таким форумом, потому что неприсоединившиеся (группа примерно из восьмидесяти стран) поддержали бы арабскую сторону. Европейцы будут в лучшем случае занимать двойственную позицию, а у советского блока не будет иного выбора, кроме как согласиться с большинством развивающихся стран, даже если Советский Союз не стоял во главе. Таким образом, сбалансированный исход был бы практически невозможен. Состав Совета Безопасности предоставил бы больше возможностей, и в любом случае у нас там было право вето. Наша стратегия – как она отражена в 9:25 утра в моем разговоре с Никсоном – состояла в том, чтобы использовать господствовавшую тогда политику разрядки для поиска совместного подхода с Советским Союзом. Это было сделано для того, чтобы не допустить превращения Советского Союза в рупор арабской стороны, изолирования нас в исламском мире и отделения нас от Европы. Более того, это также помогло бы выиграть время, чтобы позволить прояснить военную ситуацию, поскольку мы все еще были убеждены, что нам скоро придется иметь дело с политическими последствиями быстрой победы Израиля.

СЭР ЛОУРЕНС МАКИНТАЙР, ПРЕДСЕДАТЕЛЬ СОВЕТА БЕЗОПАСНОСТИ

ОРГАНИЗАЦИИ ОБЪЕДИНЕННЫХ НАЦИЙ, – КИССИНДЖЕР

Суббота, 6 октября 1973 года

10:08 утра

К: Я хотел бы переговорить с Вами о нашем общем представлении относительно ближневосточной проблемы, как Вы, несомненно, знаете.

М: Да.

К: Сегодня утром нам срочно позвонил наш посол в Израиле, о том, что они там считают, что нападение неминуемо, и они просили нас использовать свое влияние, а также заверить другие заинтересованные стороны, что они не будут наносить превентивный удар. Мы сделали это, и я позвонил министру иностранных дел Египта, послу СССР и т. д. События, кажется, нас опередили. Сейчас мы консультируемся с различными сторонами и выбираем, в какое время лучше всего провести заседание Совета Безопасности. Мы будем держать Вас в курсе любых решений, к которым мы придем. Будем признательны за любые сделанные Вами выводы. Мы хотели бы получить представление о том, что будет происходить на заседании Совета Безопасности, прежде чем мы пойдем на его созыв. Я очень откровенно говорю Вам о том, что мы предпринимаем.

М: Я Вам поистине весьма благодарен. Я хотел бы упомянуть, что постоянный представитель Израиля позвонил мне, чтобы попросить не созывать заседание, а просто для того, чтобы рассказать о том, что произошло, как он это понимает. И, кроме того, он также сказал мне, что разговаривал с вашим представительством здесь и что идут некоторые консультации, и пообещал, так или иначе, информировать меня обо всем, что будет происходить. Вот такова ситуация на данный момент. Я никакой информации не получал от египтян или других арабских представителей.

К: У меня был краткий разговор с генеральным секретарем, чтобы сообщить ему о том, что мы проделали. Разумеется, мы считаем, что это вопрос Совета Безопасности, а не Генеральной Ассамблеи.

М: Да. Откуда Вы говорите?

К: Из «Уолдорфа». Где я готовил речь, посвященную миру на земле, – если Вы хотите внести какие-то предложения по соответствующим темам.

М: Я подумаю об этом.

К: Я не целиком поглощен этим делом. Я действительно хотел сказать одну вещь: если будет заседание и когда оно состоится, мы сделаем все возможное и мы будем признательны за любую помощь, которую мы сможем получить, чтобы поддерживать его на максимально возможном уровне, и не допустим никакой грязной игры. Вы понимаете всю сложность ситуации, которая чревата ухудшением, а мы стараемся этого избежать.

ГЕНЕРАЛЬНЫЙ СЕКРЕТАРЬ ВАЛЬДХАЙМ – КИССИНДЖЕР

Суббота, 6 октября 1973 года

10:22 утра

В: Я хотел Вам сказать следующее. Мы получили подтверждение от наших наблюдателей на Ближнем Востоке того, что Вы мне сказали: ведутся ожесточенные бои на египетской и сирийской границах. Нет боев по иорданской границе. Они отметили, что пришлют более подробные отчеты, как только получат больше информации от наших наблюдателей. У меня был разговор с [министром иностранных дел Египта] Зайятом, и он просит созвать заседание Генеральной Ассамблеи. Я сказал ему, что сомневаюсь, что это – технически – возможно сделать. Сомневаюсь, что мы смогли бы собраться так быстро. Я спросил его о запросе относительно заседания Совета Безопасности. Пока у него нет инструкций, но он пришлет нам какой-то документ и попросит распространить эти документы.

К: Мы считаем, что сначала вопрос должен быть рассмотрен в Совете Безопасности.

В: Совершенно верно. Я не думаю, что у Генеральной Ассамблеи есть такие возможности. До понедельника это технически просто невозможно. Я действительно считаю, что это дело Совета Безопасности. Я задал ему [Зайяту] этот вопрос, и он сказал, что у него нет указаний на сей счет. Я выразил свою глубокую озабоченность и сказал ему, что они должны сделать все, чтобы сбить накал страстей в этой ситуации. Он довольно сильно рассердился и сказал: «Мы не нападаем. Это делают другие» – и так далее.

К: По нашей информации – по нашему впечатлению, – все наоборот. Для Вашей лично информации – и не делитесь ею с другими, – мы ведем переговоры с Советами, чтобы посмотреть, сможем ли выработать общий подход в Совете Безопасности. Пока у нас этого не будет, я думаю, если может быть небольшая задержка, если кто-то будет настаивать на встрече, чего еще фактически не происходило, пока не получим советскую реакцию, если мы немного потянем, то только для того, чтобы заполучить реакцию Советского Союза. Я так понимаю, никто не запрашивал.

В: Никто.

К: Наша точка зрения – это вопрос о [конкретном] мире и безопасности, и это проблема Совета Безопасности, а заседание Генеральной Ассамблеи было бы пустой тратой времени, и против этого мы стали бы выступать.

В: Я отсоветовал Зайяту.

К: Мы будем против, даже в понедельник. Я хочу, чтобы это было ясно и понятно.

В: Я рад, что Вы мне это сказали.

К: Мы пытаемся провести конструктивное заседание Совета Безопасности, и, для Вашего личного сведения, мы пытаемся рассчитать, можно ли выработать общий подход с Советами для восстановления прекращения огня и границ на момент прекращения огня. Если это удастся сделать, кто-нибудь созовет заседание Совета Безопасности.

В: Это был бы самый лучший подход. Надеюсь, это сработает. Если возникнут вопросы, я Вам позвоню.

К: Если Вы позвоните мне – и это даст двум правительствам шанс согласовать свои действия.

В: Верно. Считаю важным поддерживать тесный контакт. Не думаете ли Вы, что Советы побоятся сделать это из-за своих отношений с арабами?

К: Им тоже нужно волноваться, если они побоятся из-за своих отношений с нами.

В: Я думаю, что такой подход очень хороший, и я надеюсь на общий подход.

К: Опять же, между нами – моя оценка такая же, как и ваша, что они не пойдут на это.

В: Я знаю по своему опыту, что они очень заинтересованы в том, чтобы не сделать ничего такого, что могло бы создать впечатление, будто они работают против арабов; или сделать что-либо, что негативно сказалось бы на их отношениях с арабами.

К: Я думаю, что очень важно попробовать, что мы должны попытаться это сделать. Пока никто не просил о заседании, и мы не будем просить о нем, пока не получим советский ответ. Если Вы можете этого избежать – я знаю Вашу позицию. Если Вы можете отложить заседание, пока мы не получим советский ответ; если кто-нибудь спросит…

ГЕНЕРАЛ ХЕЙГ – КИССИНДЖЕР

Суббота, 6 октября 1973 года

10:35 утра

К: Я хотел проинформировать Вас о том, как обстоят дела на данный момент, и рассказать о своей стратегии. Возможно, Вам придется успокоить некоторых людей.

Х: Хорошо. Я сижу с президентом.

К: Хорошо. Египтяне пересекли канал в пяти местах, а сирийцы проникли на Голанские высоты в двух местах. Эту информацию мы получаем от наблюдателей ООН. Наша оценка здесь основана на фактах; невозможно себе представить, чтобы атака израильтян [если бы таковая имела место] была провернута за два часа и заставила бы египтян пересечь канал.

Х: В этом нет сомнений.

К: Непостижимо. Мы должны предполагать нападение со стороны арабов.

Х: Я считаю, что и президент думает так же.

К: Под вопросом следующее: это сговор с СССР или вопреки советскому противодействию. На этот вопрос у нас пока нет ответа. [Что касается] нашей общественной позиции, я позвонил прежде всего Генеральному секретарю – который не может ничего держать в секрете, – чтобы рассказать ему обо всех предпринятых нами усилиях, и сказал ему, что был в контакте с Советами. Я связался с Добрыниным и сказал, что мы должны совместно созвать [заседание] Совет Безопасности. Советы и мы. И мы совместно предлагаем резолюцию, призывающую к прекращению боевых действий и возвращению к линиям прекращения огня, установленным в 1967 году. Я сказал им, что это будет признаком доброй воли по отношению к нам обоим и мы не будем просить созыва [заседания] Совета Безопасности, пока не получим от них известий. Я проинформировал об этом генерального секретаря. Добрынин сказал, что ждет ответ из Москвы. Частично это сделано для того, чтобы вывести Советы на чистую воду. Если они хотят прекратить боевые действия, это быстро их остановит. Если они откажутся это делать, то нам придется предположить наличие некоего сговора. Теперь, если они откажутся это сделать, у нас возникнут две проблемы. Первая – добиться прекращения боевых действий, а вторая – долгосрочная политика. Чтобы прекратить боевые действия, мы не можем создать у Советов и арабов впечатление, будто мы слишком далеко отделяемся от израильтян. Это будет содействовать продолжению их действий.

 

Х: Верно.

К: Таким образом, что касается сути вопроса. Если Советы не станут сотрудничать с нами, мы займем нейтральную позицию. Мы скажем, что не знаем фактов, но они должны прекратить боевые действия. Вы понимаете, о чем я?

Х: Верно.

К: Если Советы не будут сотрудничать с нами непосредственно по вопросу о боевых действиях и безоговорочно поддержат арабов, мы, по моему мнению, должны будем склониться в сторону израильтян.

Х: Верно.

К: По следующим причинам: 1) чтобы прекратить боевые действия; 2) не дать Советам разбушеваться и пользоваться недозволенными приемами и 3) получить стопроцентные гарантии из-за отмежевания от израильтян в последующих попытках добиться урегулирования. Все сейчас зависит от советской реакции. Затем, после того как мы добьемся прекращения боевых действий, мы должны использовать этот кризис как средство для начала дипломатии. Отныне нет больше оправдания никаким задержкам. Возврат к прекращению огня будет иметь два аспекта. Если сегодня проблема означает, что арабы должны будут уступить небольшую территорию – по моим оценкам, начиная с завтрашнего вечера [арабы] должны будут уступить территорию [в результате военного поражения]. По-моему, если израильтяне получат территориальные приобретения, мы должны жестко обрушиться на них, чтобы заставить от них отказаться. Понимаете.

Х: Да.

К: Мы должны сделать это в случае с арабами, но я думаю, что это затруднение у нас будет ненадолго.

Х: Да. Если только мы не столкнемся с ужасным разложением там.

К: Это именно та стратегия, которую я предлагаю. Я думаю, у нас нет выбора. Я думаю, что худшее, что мы могли бы сделать, – это занять некую нейтральную позицию во время боевых действий, если только Советский Союз не займет нейтральную позицию вместе с нами. Если они займут ее вместе с нами, мы должны занять нейтральную позицию. Это идеально. Если они не присоединятся к нам и перейдут на другую сторону, мы утратим контроль над ситуацией.

К: Если Советы полностью встанут на другую сторону, у нас будет зловредный случай сговора, а затем снова наступит сентябрь 1970 года [когда советский союзник Сирия вторглась в Иорданию], и нам лучше тогда твердо стоять на занятой позиции.

Х: Президент серьезно подумывает о возвращении в Вашингтон.

К: Я считаю это серьезной ошибкой. Сейчас мы ничего не можем сделать. Вам следует подождать, чтобы увидеть, как все будет развиваться. Подождите хотя бы до полудня. Пока не созвано даже заседание Совета Безопасности.

Х: Он согласен с этим. Его проблема в том, что, если это будет тотальная война, сидеть здесь, в таком климате, было бы очень и очень плохо.

К: Подождем советского ответа. Если Советы откажутся сотрудничать с нами, мы будем знать, что находимся в состоянии конфронтации, и тогда он должен взять на себя руководство.

К: Вы должны убедиться, что президенту нравится эта стратегия. Я думаю, что это наш единственно возможный курс и его следует рассматривать в общем контексте его способности действовать и того, что последует дальше.

Х: Предприняты ли меры, чтобы флот занял достойную позицию? Президент озабочен этим.

К: Все правильно. Флот был проинструктирован занять позицию на грани мобилизации и приказа команде занять свои места на кораблях. Экипажи должны быть размещены, чтобы иметь несколько часов до начала перемещения.

Х: Он действительно хочет, чтобы они были собраны как можно скорее для принятия соответствующих мер в случае необходимости.

К: Это делается, но мы хотели подождать, пока сообщения не будут подтверждены и распоряжения будут отданы в течение одного часа. Им нужно столько времени, чтобы определить местонахождение своих людей.

Х: Я снова свяжусь после обсуждения этого вопроса с президентом.

Последовало несколько телефонных звонков по реализации стратегии.

ПОСЛАННИК ШАЛЕВ – КИССИНДЖЕР

Суббота, 6 октября 1973 года

10:55 утра

Ш: Премьер-министр хочет лично заверить Вас на основе доверия, которое существует между Вами и нею, в том, что нападения были инициированы другими.

К: Это наша оценка тоже, и я только что сказал об этом президенту.

Ш: Что касается конкретных вопросов военно-морского сражения, о которых говорили египтяне, в этом нет ни доли правды.

К: Я не могу поверить в то, что вы бы начали военно-морское сражение и вынудили арабов пересечь Суэцкий канал.

Ш: Она выступит по радио через несколько минут.

К: Я хочу, чтобы Вы проинформировали премьер-министра лично о том, что мы предложили Советам, что мы совместно созываем – США и Советский Союз – заседание Совета Безопасности и [для] возврата к линии на момент прекращения огня. [Это] попытка прижать их к стенке, чтобы увидеть, стоят ли они за этим, и дать нам основание для того, чтобы склониться к вашей позиции во время конкретных дебатов. Это только для премьер-министра.

Ш: Я передам это ей. Вы не получили на это ответа?

К: Нет. Я позвоню Вам, как только получу ответ.

Ш: Я хочу поднять один вопрос – наши военные представили список срочно необходимого, вещей, которые им потребовались в спешном порядке.

К: Я вернусь сегодня вечером, и нам лучше обсудить это лично.

СЕНАТОР ДЖЕЙКОБ ДЖАВИТС

(РЕСПУБЛИКАНЕЦ – ШТАТ НЬЮ-ЙОРК) – КИССИНДЖЕР

Суббота, 6 октября 1973 года

11:01 утра

Д: Вполне типичный Иом-кипур. Что Вы можете доложить?

К: Моя личная оценка, которую я не хочу, чтобы Вы повторяли, – это явно арабское нападение…

Д: Как Вы думаете, что привело к такому состоянию?

К: То, что мы должны определить сейчас, Джек, – был ли советский сговор или нет. Мы предложили Советам совместные действия в Совете Безопасности по восстановлению прекращения огня и границ на момент прекращения огня, с одобрения израильтян. Это должно их прижать к стенке.

Д: Все будет аннулировано, если эти ребята – если они приложат какие-либо усилия.

К: Суть резолюции состоит в том, чтобы вернуться к линии прекращения огня.

Дж: Я знаю, что дипломатия будет работать именно таким образом, но все это может очень, очень сильно пострадать, если арабы добьются успеха. С ними будет очень тяжело иметь дело.

К: По нашим оценкам, израильтяне были совершенно удивлены, что, вполне вероятно, с учетом Иом-кипура, они могли бы оказаться в самом худшем положении за всю историю.

Д: У президента была какая-то реакция?

К: Я разговаривал с ним, и если он согласится с тем, что [если] это похоже на советский сговор, мы должны вновь повторить сентябрь 1970 года [когда Соединенные Штаты оказали отпор сирийскому вторжению в Иорданию]. Если это советский сговор, нам будет очень плохо. Если они отойдут от арабов, мы отойдем от них и останемся нейтральными. Мы предполагаем, что израильтяне могут позаботиться о себе сами. Если это не так, мы должны вернуться на исходные позиции.

Д: То, что я услышал, меня не очень обрадовало.

К: Мы поддерживаем самые тесные связи с израильтянами. Мы не делаем и шага, не обсудив все это с ними.

ПОСОЛ ДОБРЫНИН – КИССИНДЖЕР

Суббота, 6 октября 1973 года

11:25 утра

К: Я справляюсь по поводу Совета Безопасности. Мне сказали, что египтяне просили о созыве заседания Генеральной Ассамблеи. Но невозможно провести Генеральную Ассамблею до понедельника, и в любом случае есть угроза миру и безопасности, и мы их не добьемся в Генеральной Ассамблее.

Д: Я понимаю.

К: Это печальное предположение. Мы не можем это принять.

Д: Я понимаю.

К: Я снова разговаривал с президентом, и он хотел, чтобы я позвонил Вам и еще раз подчеркнул его очень серьезную озабоченность, чтобы это не было использовано для уничтожения всего того, на создание чего у нас ушло три года.

Д: Кем?

К: Любым из нас.

Д: Кто на самом деле?

К: Если вы займете позицию, полностью поддерживающую арабов, это будет фактически способствовать тому, что нам явно кажется нападением арабов; никто в здравом уме не верит, что египтяне могли пересечь канал в пяти местах. Я был бы рад получить ваш военный анализ по этому поводу. Поскольку все бои [ведутся] на территории Израиля, я думаю, что факты ясны. Мы готовы в Совете Безопасности занять нейтральную позицию, если и вы так поступите, и мы готовы принять совместную резолюцию, просто призывающую к [вернуться к] линии прекращения огня.

Д: Я понимаю и отправил это.

К: Сегодня арабы находятся на территории Израиля, но мы не думаем, что это продлится трое суток, а после этого проблема будет состоять в том, чтобы вернуть израильтян к линии прекращения огня. Если мы согласимся с этим курсом, независимо от того, какие военные операции имели место, какими бы успешными ни были израильтяне, мы будем придерживаться этого предложения и будем готовы им противостоять.

Д: Как вы говорите, вернемся к линии прекращения огня. Я понимаю.

К: Верно.

Д: По сути, это то, что вы упомянули.

К: Мы не ответили на срочную просьбу Израиля о дополнительных военных поставках. Если все выйдет из-под контроля, мы будем вынуждены это сделать. По всем этим причинам для наших собственных отношений будет важно, чтобы они решались совместно как можно в большей степени, и Вы должны сказать это Генеральному секретарю от имени президента – он только что говорил со мной. Я возвращаюсь в Вашингтон сегодня после полудня и тогда свяжусь с Вами.

Д: Хорошо.

К: Причина, по которой я надеюсь, что мы уладим это, в том, что Вы не уехали из города.

Д: Если бы Вы не позвонили мне до 9 утра, я бы уехал сегодня. Мы планировали семейный ужин в нашем особняке в Мэриленде и собирались на отдых. Вы видите, как это происходит. Надеюсь, мы справимся.

К: Ваши арабские друзья были ужасно лживы. Зайят сказал мне, что будет, по крайней мере, три месяца тишины, и он снова встретится со мной в ноябре, и он хотел приехать в Вашингтон на следующей неделе, и со времени наших бесед и беседы президента с Громыко мы полагали, что у нас есть этот период времени, чтобы выработать разумный подход.

Д: У меня такое же впечатление.

К: Мы очень серьезно относимся к этому вопросу. Если Вы сообщите об этом своим коллегам, мы будем признательны, – и как можно быстрее.

СЭР ДОНАЛЬД МЕЙТЛЕНД, ПОСОЛ ВЕЛИКОБРИТАНИИ

В ОРГАНИЗАЦИИ ОБЪЕДИНЕННЫХ НАЦИЙ – КИССИНДЖЕР

Суббота, 6 октября 1973 года

11:35 утра

К: Я только что получил Ваше сообщение о Ваших взглядах относительно Совета Безопасности. Я хотел, чтобы Вы знали, что мы обратились к Советам с просьбой занять совместную с нами позицию, прося их [участников боевых действий] вернуться к линии прекращения огня и прекращению огня, а также занять нейтральную позицию.

М: Совершенно верно.

К: Нам интересно, согласны ли Вы, пока мы не получим известие от Советов, с тем, что мы будем пытаться отложить встречу.

М: Я понимаю Ваши доводы.

К: Нас мучает одна проблема. Пока мы устанавливаем факты, то, может быть, труднее станет добиться такой резолюции. И, как представляется, у нас нет никаких сомнений в том, что эту операцию начали арабы.

М: Вполне вероятно. Наше правительство без каких-либо консультаций или каких-либо двусторонних отношений за пределами страны…

К: Наше предложение – сделать это в Совете Безопасности. Мы чувствуем, что, пока мы делаем это, не могли бы мы проявить себя в делах и призвать к прекращению огня, вернуться к исходной линии и сделать перерыв, чтобы дать возможность нашей реальной работе продолжаться.

 

М: Я не уверен, что Советский Союз согласится с этим. Но когда, как Вы думаете, проделать все это?

К: Мы полагали, что не должны пропускать сегодняшний день.

М: Я согласен с этим.

К: Сегодня утром мы никуда не торопимся. Я рассчитывал на вторую половину дня.

М: Я согласен с Вами в этом, если бы Вы могли сказать…

К: Я стараюсь вернуться в Вашингтон, и я пытаюсь провести два часа в тишине, чтобы это проделать. В качестве своего рода общего предложения, если у Вас есть желание, скажем, в 2 или 3 часа дня созвать встречу, [это] не будет звучать для нас неразумным.

М: Это то, что мы имели в виду.

К: Нам нужно еще пару часов сегодня.

М: Я бы не стал вмешиваться в это. Мы считали, что неправильно, когда мир знает, что эти крупномасштабные операции действительно продолжаются, а мы никак не отреагировали публично.

К: Нет проблем с нами в связи с этим.

ПОСЛАННИК ШАЛЕВ – КИССИНДЖЕР

Суббота, 6 октября 1973 года

11:55 утра

К: Я снова разговаривал с президентом и с Советами. Хочу, чтобы Вы знали, что мы делаем. Мы собираем наш флот в Средиземном море и [начнем] продвигать его к восточному Средиземноморью. Это займет у нас около 12 часов. Мы почти наверняка завтра одобрим поставку военной техники в разумных пределах, которая может вам понадобиться, особенно если Советы встанут на сторону арабов; тогда мы уж точно обязательно это сделаем.

Ш: Уж постарайтесь.

К: Если Советы объединятся в ООН с арабами, мы, несомненно, это сделаем, а если нет, то, вероятно, сделаем это, но мы просто хотим посмотреть. Но были бы весьма признательны вам за подлинную картину военной ситуации, которую, по Вашему мнению, вы можете сообщить нам, чтобы мы могли сделать наши оценки, а также любые Ваши планы. Мы собираемся предложить, когда будет заседание Совета Безопасности, независимо от согласия Советов, что режим прекращения огня должен быть восстановлен, равно как и линии прекращения огня.

Ш: И Вы сделаете это независимо от их согласия или нет.

К: Мы подождем несколько часов в расчете на получение их согласия. Если нет, то мы договорились с британцами, и они созовут заседание, а мы затем предложим это.

Ш: Хорошо.

К: Мы не собираемся делать это до 2–3 часов дня для созыва заседания в 15:00 или 18:00 сегодня. И все, что мы станем делать, так это просить о прекращении огня и о возвращении к линиям прекращения огня. Британцы готовы сказать, что, по их мнению, это начали арабы.

Ш: Я думаю, это совершенно ясно. Об этом также сообщили наблюдатели ООН с обоих фронтов.

К: По сути, вопросов нет.

[…]

ГЕНЕРАЛ ХЕЙГ – КИССИНДЖЕР

Суббота, 6 октября 1973 года

12:45

Х: Мы возвращаемся в Вашингтон.

К: Что он собирается делать?

Х: Возможно, у нас будет объявление о вице-президенте. Это первое.

К: Это несколько иная проблема.

Х: Да уж, конечно, и я говорю Вам, что эти двое будут увязаны вместе. Он не может сидеть здесь, на солнышке, при том, что происходит с делом, касающимся вице-президента. Это еще не точно, но мы узнаем об этом очень скоро.

К: Если сыграет этот второй фактор, то я вижу причину для возвращения с точки зрения дипломатии. Я отложил бы его возвращение немного на попозже. Предположим, что Советы займут жесткую позицию, и, если он затем вернется, это будет хорошим ходом. Если он вернется раньше, это будет похоже на истерику. Я высказываю Вам свое искреннее мнение. Если бы Советы заняли такую позицию и наплевали бы нам в лицо, это означало бы, что возвращение [президента] является сигналом того, что дела становятся серьезными. До 15:00 мы вряд ли что услышим. Мы, вероятно, ничего не узнаем до самого утра.

Х: Хорошо. Я постараюсь попридержать все здесь.

К: Я бы придержал его до самого раннего утра.

Х: Хорошо.

К: Мы уведомили его обо всех утренних телефонных звонках. Рон [Зиглер] тоже может это выложить.

Х: Верно. Хорошо.

К: Но Вы не согласны, честно говоря?

Х: Я знаю, но знаю и о той, другой проблеме.

К: Вам лучше судить об этом. По моему мнению, проблема, с которой я сталкиваюсь, заключается в том, что если мы считаем ее кризисом – то ничего не говорите, действуйте жестко, не накаляя страсти.

Х: Верно. Я буду на связи. Я вернусь к нему по этому поводу.

К: Спасибо.

ГЕНЕРАЛЬНЫЙ СЕКРЕТАРЬ ВАЛЬДХАЙМ – КИССИНДЖЕР

Суббота, 6 октября 1973 года

13:20

В: Я хочу держать Вас в курсе происходящего здесь. Зайят пришел к председателю [Генеральной Ассамблеи] и встретился с ним в моем присутствии. Он попросил его срочно созвать заседание Генеральной Ассамблеи. Я упоминал Вам об этом, что он уже предлагал мне это. Председатель отреагировал так же, как и я. Он сказал, что технически это невозможно сделать. Он не может сделать это так быстро. После продолжительного разговора Зайят согласился отправить ему письмо, которое он подготовил и подписал в кабинете председателя, и вместо проведения специального заседания Генеральной Ассамблеи он попросил распространить это письмо. Это двухстраничное письмо, в котором израильтяне обвиняются в начале агрессии и что они должны были отреагировать, и они обвиняют израильтян в том, что те начали эту агрессию вдоль египетско-сирийской границы и продолжают политику израильской оккупации арабской территории и усиленно используют арабские территории.

К: Думаю, мы поймем все, в конце концов.

В: Это обвинение [против] Израиля в том, что он не принял резолюцию ООН [242] и т. д. Такова ситуация, и это письмо будет распространено в качестве документа Генеральной Ассамблеи по запросу Зайята, и он выступит в понедельник утром на Генеральной Ассамблее. Он пришел ко мне в офис и сказал, что по-прежнему не запрашивает проведения дебатов в Совете Безопасности. Это правильно? Я могу представить себе, что они этого просто не хотят.

К: Мы считаем, что дебаты в Совете Безопасности должны состояться сегодня во второй половине дня, и мы будем выступать против любых дебатов по этому вопросу в Генеральной Ассамблее.

В: Это дело Совета Безопасности.

К: Мы не считаем Генеральную Ассамблею правомочной.

В: Было отказано в проведении заседания Генеральной Ассамблеи. У нас нет этой проблемы, по крайней мере, на выходных. Если Зайят попросит возможности высказаться, председатель должен предоставить ему слово. Когда я спросил его, он сказал, что попросит слова, только когда увидит, как идут дела. Думаю, он хочет посмотреть, как будут развиваться военные операции.

К 14:10 мы получили предварительный ответ от советского руководства. Его тон был дружелюбным, оставлялась открытой возможность скоординированных действий, но не было включено никаких вариантов. Трактовка в ответе советского предвидения была столь же неоднозначной. Советские руководители утверждали, что узнали о начале боевых действий примерно в то же время, что и мы. Это могло быть технически правдой. Но они вывезли своих граждан из Египта и Сирии двумя днями ранее, явно в ожидании неминуемой войны.

ПРОДИКТОВАНО ПОСЛОМ ДОБРЫНИНЫМ ГЕНЕРАЛУ СКОУКРОФТУ

Суббота, 6 октября 1973 года

14:10

[Послание советского правительства президенту Никсону и советнику Киссинджеру, продиктованное послом Добрыниным]

Д: «Советское руководство получило сообщение о начале военных действий на Ближнем Востоке одновременно с Вами. Принимаем все возможные меры к выяснению действительного положения в этом районе, поскольку поступающие сведения носят крайне противоречивый характер. Полностью разделяем Вашу озабоченность обострением ситуации на Ближнем Востоке. В прошлом мы неоднократно указывали на опасную ситуацию в этом районе.

Мы обдумываем сейчас, как и Вы, возможные шаги, которые следует предпринять. В скором времени надеемся вновь связаться с Вами на предмет возможного согласования действий».

ПОСОЛ США В ОРГАНИЗАЦИИ ОБЪЕДИНЕННЫХ НАЦИЙ

ДЖОН СКАЛИ – КИССИНДЖЕР

Суббота, 6 октября 1973 года

15:45

К: У меня был никудышный ответ [от Советов], в котором говорится, что мы получили сообщение одновременно с тем, как мы связались с ними. Они хотели бы координировать действия с ними [арабской стороной] и свяжутся с нами. Думаю, нам следует подождать еще час или около того, пока я не смогу поговорить с Добрыниным.

С: Это прямо противоположное впечатление, которое у нас создается здесь. Информация здесь состоит в том, что Малик [Яков Малик, советский посол в ООН] [неразборчиво] в Совете Безопасности.

К: Это может быть направление. Они не говорят о координации действий в Совете Безопасности.

С: Верно, и мы точно знаем, что Египет не хочет созыва заседания Совета Безопасности.

К: Мы собираемся им позвонить. Я просто хочу получить еще одну трактовку от Добрынина.

ПОСОЛ ДОБРЫНИН – КИССИНДЖЕР

Суббота, 6 октября 1973 года

15:50

К: Анатолий, у меня Ваше сообщение. Не могу сказать, что это образец солидности. Это означает, что либо вы запутались, либо вы сотрудничаете с ними.

Д: С кем?

К: С арабами.

Д: Почему?

К: А как Вы думаете, что это означает? Как Вы это объясните?

Д: Было совершенно ясно, что они [советские лидеры] не знают точно, что происходит, но со своей стороны они будут сравнивать это – мы оба будем сравнивать вместе, – [но] что касается их окончательных планов, то мы сделаем это позже.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31 
Рейтинг@Mail.ru