Генри Каттнер
«Восход Черного Солнца» и другие галактические одиссеи

Глава 12. Средство от колдовства

Медленно, на негнущихся ногах, Бойс снова повернулся к зеркалу. Он не мог прямо смотреть на них, но, собрав волю в кулак, сумел унять дрожь и увидеть, что происходит в зале за зеркалом.

Их было только двое – высокие фигуры в мантиях, с лицами, полностью скрытыми капюшоном, двигались с удивительной гибкостью. Отчего-то их облик вызывал желание заскрежетать зубами. Они шли – или скользили – над сверкающим каменным кругом, выложенным на черном полу перед троном, время от времени делая какие-то ритуальные жесты.

– Король Города Колдунов, – сказал Охотник, – жаждет власти. Он обожает власть и знания, копит их с алчностью скупца. Как в других мирах ведут по морям корабли, так он ведет Город по движущимся землям – в поисках новых мест, новых людей, новых источников силы, новых сокровищ.

В молодости он нашел истинное сокровище – прекрасную светловолосую женщину в иноземной одежде, с вышитым на груди крестом. Она пришла из замка, построенного высоко в горах, мимо которых тогда проплывал Город. Королю она понравилась, и он взял ее к себе.

Ты знаешь эту историю. Красавица родила ему дочь, после чего умерла. Король любил девочку, но причинил ей немало зла. Он даже не догадывался, как сделанное им отразится на ней, и на нем самом, и на многих людях, о которых он еще даже не слышал. Его дочь была прелестна, к тому же умна и всесторонне образованна. Когда королю в руки попал источник силы и знаний, перед которым меркло все, чем он владел раньше, он решил поделиться находкой с дочерью.

Проблема заключалась лишь в одном. Те, кто узнал, чем он хочет поделиться, настолько чужды людям, что человеческие глаза не в состоянии на них смотреть. Они живут в другом городе, плывущем по этой земле, но очень далеко отсюда.

Их соотечественники, путешествуя, случайно оказались в Городе, и их появление привело короля в восторг – но у него не было никакой возможности с ними общаться. Более того, он даже не мог смотреть им в лицо или слушать их голоса. Тем не менее для него была невыносима мысль о полном отказе от торговли с ними.

Они рассказали королю о единственно возможном способе общения. Это очень старый способ, имеющийся почти у всех народов и упомянутый в древних легендах. Имелось в виду жертвоприношение.

Юная девушка подвергнется воздействию колдовства и станет средством связи между двумя народами. Человеческий разум, по их словам, слишком сложен и неупорядочен, чтобы контактировать с их разумом. Магия чужаков изменит мозг девушки. Но они не сказали, каким образом изменит и на что еще она способна.

Король выбрал на роль жертвы свою дочь. Возможность получить новые знания значила для него куда больше, чем эта девушка; с другой стороны, лишь ей одной он мог полностью доверять. А для колдунов, полагаю, это родство не имело никакого значения – годился любой посредник для передачи знаний королю.

Это случилось без моего ведома. Я очень любил дочь короля. Знай я о его решении, наверняка бы вмешался. Но я ни о чем не догадывался, пока не стало слишком поздно…

Охотник повернулся спиной к зеркалу и стал успокаивать своих зверей, склонившись над ними, – словно не желал вновь увидеть эту сцену.

– Смотри, – сказал он.

Колдуны мягко ступали вдоль круга из светящихся камней. В центре круга теперь стоял человек в мантии, с закрытым вуалью лицом, и король наклонился вперед. Его лицо напряглось, исказилось в страдальческой гримасе.

Из камней вверх ударило пламя, заключив человека в пирамиду белого сияния. А когда оно погасло, вуали уже не было. Девушка смотрела прямо перед собой невидящими глазами, отсвечивавшими фиолетовым под железной короной. Черные вьющиеся волосы падали на плечи.

Ее красота, так хорошо знакомая Бойсу, заставила его наклониться вперед и затаить дыхание, забыв о существах, которые вышагивали вокруг огня, совершая змеиные пассы.

– Ирата… – услышал он собственный шепот.

Вновь взмыло к потолку пламя, объяв стройную девичью фигуру. Ее очертания замерцали и расплылись перед глазами Бойса, а потом она разделилась надвое.

Пламя погасло. Теперь на светящихся плитах стояли двое, но это продолжалось лишь мгновение. Ирата плавным движением подобрала полы мантии и вышла из круга. В ее глазах плясали фиолетовые отблески, а лицо стало еще красивее. Но теперь в его выражении читалась опасность.

Опасность и необузданное веселье.

Позади нее неподвижно стояла девушка. Нет, не девушка – мраморная фигура с падающими на мраморные плечи мраморными волосами, в мраморном платье до пола. Со сложенными на груди руками и закрытыми глазами, Пифия из Керака материализовалась в огненной пирамиде, а Ирата уходила прочь от того, что осталось от ее прежнего «я».

У изваяния было лицо Ираты – но без единой искорки жизни. Бойс понял, почему не узнал это лицо в Кераке, – помешало его нечеловеческое спокойствие, отсутствие каких бы то ни было чувств. К тому же тогда его воспоминания были слишком обрывочны; он еще не успел вспомнить ни ее внешности, ни имени.

– Я любил ее до… перемены, – тихо сказал Охотник, поглаживая по голове ворчащего зверя. – Как я мог перестать любить ее после? Но в ее доброй половине, той, что достойна любви, не осталось ничего живого. А значит, у меня нет никого, кроме той Ираты, что превратилась в воплощенное зло.

Внезапно он ударил зверя по морде. Тот с кошачьей ловкостью извернулся и сомкнул клыки на его запястье. Охотник рассмеялся и оттолкнул зверя.

– Итак, добрая, безгрешная половина отделилась от злой половины, слишком многое знавшей о магии. Ирате очень хотелось уничтожить мраморное изваяние. Должно быть, один его вид сводил ее с ума. Ведь она уже не настоящая Ирата, и для нее было невыносимо понимание собственной неполноты, о которой постоянно напоминала мраморная фигура.

Колдунов это нисколько не интересовало. Они получили желаемое, и рассчитывать на их помощь было уже бесполезно. И тогда Ирата выгнала мраморную девушку из Города, надеясь, что сможет навсегда о ней забыть.

Одним богам известно, какие мысли бродят в этом неподвижном каменном мозге. Но некие воспоминания о родном народе привели Пифию в Керак, и жители замка ее приняли. Затем Ирата отправила в замок огненную клетку, чтобы держать в ней мраморную пленницу. Ирата надеялась, что Город уплывет прочь и избавит ее навсегда от ее второй половины.

Но все оказалось не так просто. Раздел был не абсолютен. Осталась связь, настолько сильная, что, пока она существует между Кераком и Городом, половины не могут разойтись. Естественно, это означает, что Ирате необходимо победить Пифию из Керака, но она не знает, как это сделать. На поиски ответа уже потратила годы.

Сейчас ей известно очень многое, гораздо больше, чем мне. Думаю, она уже нашла способ одолеть свою вторую половину. Но и Пифия знает не меньше. А Танкред, маг Керака, в некоторых отношениях превосходит даже Ирату. И потому Ирата никак не могла проникнуть в Керак – пока не нашла тебя.

Бойс вдруг прервал неторопливое повествование, которое, казалось, разворачивало перед ним прошлое.

– Ты лжешь, – заявил он с надменностью Гийома. – Я тоже ее знал.

Он поколебался, но все же не сказал: «Я тоже ее любил». Это касается только его и настоящей Ираты – если им когда-либо суждено снова встретиться. Но прежде они точно встречались – Бойс в этом не сомневался, – и тогда она была целостной личностью.

– Мне это известно. – Охотник смотрел на него из-под полосатого капюшона, и взгляд был полон ненависти и ревности, но голос оставался спокоен. – Как и я, ты знал ее, когда она была собой. Видишь ли, иногда огненная клетка не удерживает Пифию в Кераке. И сейчас как раз такой момент, Бойс.

Темные глаза смотрели угрюмо.

– Ты выслушал меня, Уильям Бойс, поскольку я располагаю нужными тебе сведениями. Но как считаешь, почему я стал тратить на это время?

Бойс колебался. И прежде чем успел хоть что-то сказать, он уловил перемену – на лице Охотника отразилось торжество. Как будто яркая молния мелькнула в сером осеннем небе.

И тут Бойс понял свою ошибку. Накатила острая жалость к себе, каким-то образом угодившему в ловушку, – а миг спустя стены вокруг завертелись, пол ушел из-под ног, и Бойс провалился в ревущую бездну.

Его окружал сплошной туман. Чужой разум, чужая сила использовали его, как человек использует машину. Тело, глаза, мысли – все это больше ему не принадлежало. Он сжался в комок, попытался замкнуться внутри себя, как в крепости, в которую никто посторонний не сможет проникнуть.

Потом чудовищная клаустрофобия ослабла. И прошла.

Бойс снова стоял перед смеющимся Охотником.

Он попытался что-то сказать, но с губ сорвался лишь неразборчивый хрип. Глаза Охотника злорадно блеснули.

– Что, тяжело ворочать языком, Бойс? – с издевкой спросил он. – Это сейчас пройдет. Когда разум оказывается вне тела, назад не так-то легко вернуться.

Бойс исподлобья посмотрел на него, испытывая лютую злость к этому колдуну, способному использовать его как угодно. Точно перчатку, которую в любой момент можно надеть или снять.

Он заметил, как к конечностям возвращается тепло, хотя до этого момента вовсе не ощущал холода.

– Ты…

– Говори же! Я обязан тебе, Бойс. По крайней мере, честным ответом.

– Что ты заставил меня делать?

Охотник посерьезнел, в его глазах мелькнула искорка безумия.

– Ты оказал мне услугу. Но не тело твое потрудилось, а скорее разум или, возможно, душа. Мгновение назад я послал твой разум в Керак. Ты забыл мои слова? Сейчас один из тех недолгих периодов, когда Пифия не внутри своей огненной клетки.

– Что ты сделал?

– Воспользовался тобой, чтобы призвать Пифию сюда. Когда нет клетки, она может идти куда захочет, но магические узы действуют постоянно. Она идет в Город. Потому что ты, Бойс, позвал ее.

– Почему она должна явиться на мой зов? – хрипло спросил Бойс.

– Разве женщина не придет на зов любимого? На зов мужа?

Слова Охотника звучали резко и отчетливо, как скрежет извлекаемого из ножен меча. Лицо не выражало ничего, кроме жгучей ревности.

– Любимого? Мужа? Но ведь это Ирата пришла на Землю…

– Я подарю тебе смерть, если пожелаешь, – спокойно произнес Охотник. – Так будет лучше всего. Возможно, в смерти ты воссоединишься с Пифией из Керака.

Бесстрастный тон Охотника раздражал Бойса куда больше, чем прежний издевательский. Этот колдун способен убить одним лишь дуновением, подобно тому как ветер срывает лист с дерева. Но…

– К черту вашу магию! – взревел Бойс.

От оцепенения не осталось и следа, словно огонь ярости прогнал парализующую стужу.

Охотник так долго сражался волшебным оружием, что, видимо, забыл о более примитивных методах борьбы. Кулак Бойса со всего размаху обрушился на его челюсть. Удар был настолько сильным, что руку едва не выбило из плечевого сустава.

Бойс сделал это почти неосознанно, повинуясь внезапному инстинктивному бунту против колдовской паутины, опутавшей его еще до того, как он появился в этом чужом мире.

Было невыносимо думать, что Охотник цинично воспользовался им, точно вещью. И охватившая его ярость вылилась в удар, который застиг Охотника врасплох, отбросив его к стене.

– Магия! – с ненавистью прорычал Бойс. – И от нее есть средство!

Но Охотник не мог ему ответить. Он неподвижно лежал на полу бесформенной грудой, с залитым кровью лицом.

Жуткий нечленораздельный рев заставил Бойса обернуться. Он совсем забыл про зверей. Те неуверенно переминались, подняв к нему морды, похожие на безумные лица людей.

Он быстро огляделся. Ветер пошевелил черную портьеру, расшитую золотым узором. Бойс осторожно шагнул в ее сторону.

И еще шаг. Звери колебались.

Бойс добрался до портьеры и скользнул за нее. Как он и предполагал, за ней оказалась металлическая дверь. И она была приоткрыта. Легкий ветерок овевал его покрытое потом лицо.

Позади раздался скорбный звериный вой, эхом отразившийся от стен.

Бойс захлопнул дверь и навалился на нее плечом. Засова нет, только щеколда, которую можно открыть с другой стороны. Если Охотник придет в себя…

Бойс недобро ухмыльнулся, распрямив широкие плечи.

Повернувшись, он вгляделся в голубоватый сумрак тоннеля.

Глава 13. Король умер

Сперва ему показалось, что стены увешаны причудливыми гобеленами. Присмотревшись, он понял, что на стенах искусной рукой вырезаны барельефы. Корни и ветки, а может быть, змеи сплелись в замысловатую сетку, и вычленить в изображении детали не представлялось возможным. Гобелены были испещрены разноцветными камнями, которые, в свою очередь, имели более яркие вкрапления, блестевшие, как слюда и жемчуг.

Сквозь узкие щели между барельефами пробивался голубоватый свет, будто поверхность под ними светилась сама по себе.

Рука машинально потянулась к поясу, но меча не нашла, – вне всякого сомнения, его забрали, пока Бойс находился в плену у Ираты. Сейчас не хотелось о ней думать.

Вернуться назад Бойс не может. Там Охотник, и он вскоре очнется, если только запах крови не вызвал слишком острый голод у его своры.

Бойс тихо двинулся вперед по коридору. Переплетающиеся витки на стенах и потолке были неподвижны, но ощущение чудовищной опасности его не покидало – словно он шел вдоль завесы, которая в любой момент могла быть сорвана и которую уже шевелил ветер, доносившийся из внушающей ужас неизвестности.

Нервы? Что ж, у него есть все причины нервничать! Зловещая ухмылка сделалась шире. Оказаться выброшенным из обычной жизни и угодить в лабиринт древнего колдовства и интриг? Средневекового нормандца, жившего среди ведьм, собственных чародеев и сарацинских магов и искренне верившего в их сверхъестественные возможности, подобное не смутило бы. Но то, что запросто примет на веру воспитанный на предрассудках крестоносец, не примет современный человек.

Возможно, подумал Бойс, он принял на веру слишком многое. Ему следовало во многом усомниться еще в самом начале. Но тогда его разум не принадлежал ему в полной мере. Он был орудием в искусных руках Ираты и Охотника.

Справа в хитросплетении корней появилось изображение звериной головы, слепо смотревшей на Бойса каменными глазами. Казалось, там росли блестящие змеи, свиваясь кольцами.

Вокруг царила тишина.

Бойс шел все дальше и видел все новые изваяния – и зверей, и людей.

Наконец он остановился перед очередной каменной маской, чтобы получше ее разглядеть. Из челюсти рос корень, странным образом деформируя лицо, но оно было вырезано не из серого гранита, как прочие маски, а из какой-то другой породы. Под извивающимися щупальцами угадывались очертания тела.

Скульптор изобразил это лицо во всех подробностях, ему удались даже радужки глаз…

Каменные губы пошевелились.

С превеликим трудом, с жутким сухим скрежетом голова заговорила.

– Бойс, – проскрипела она, водя каменным языком по каменному нёбу. – Бойс!

Теперь Бойс узнал это лицо – и понял, каков был конец Годфри Мореля.

Хотя конец еще не наступил.

Он протянул руку к извивающимся каменным корням, но нечеловеческий голос остановил его:

– Нет! Не прикасайся к стене!

Бойс осознал, что весь дрожит, и облизнул пересохшие губы.

– Годфри, – хрипло проговорил он, – что я могу для тебя сделать?

– Ничего, – произнес каменный Годфри Морель. – Очень скоро я замолчу, поэтому слушай внимательно. Это растение. Дьявольское растение. Его корни протянулись по всему Городу; они внутри стен, под полами. Это растение – шпион Джамая.

– Джамая?

– Дьявольское растение, – чуть громче повторил Годфри. – С его помощью он узнает все тайны Города. Его щупальца все видят и слышат, а когда Джамай приходит сюда, оно отвечает на его вопросы. Я видел, как это делается! Его нужно кормить мозгами живых существ, иначе оно превратится в обычное растение. Джамай создал его очень давно с помощью своего колдовства.

Колдовства? Раньше было бы очень легко согласиться с подобным объяснением в этом мрачном голубом сумраке, но не после того, как Бойс убедился в уязвимости Охотника. Некоторые растения действительно обладали аномальной чувствительностью к вибрации. Даже во времена Бёрбанка ученые исследовали растительные мутации.

При определенных воздействиях и впрямь может появиться на свет столь чудовищное создание – сверхчувствительное растение, способное кормиться мозговым веществом – и даже, вероятно, энергией разума. Растение, которым можно управлять, как машиной!

Бойс испытывал легкую тошноту, глядя в белое неподвижное лицо на стене.

– Я уже врос в эту… в это существо, – сказал Годфри Морель. – Я у меня есть доступ к его знаниям. Магия защищает от него некоторые части Города. Оно не может проникнуть во дворец короля. Сюда идет Пифия. Джамай попытается ее убить. Ирата… ненавидит Пифию. В Городе есть лишь одна сила, которая… – Голос его смолк. Через мгновение Годфри продолжил, но уже не столь отчетливо: – Тяжело… говорить. Иди к королю. Думаю… он сможет помочь… Он ненавидит Ирату… как и она его. Скажи ему… что Джамай позвал сюда Пифию…

– Погоди, – сказал Бойс. – Разве не Охотник это сделал?

– Ты только что пришел… от Джамая.

– Нет, Годфри, ты ошибаешься. Я пришел от Охотника.

– Охотник… Джамай… один и тот же… – Из раскрытого рта маски вырвался хриплый крик. – Голова дракона… потайной ход! К королю… скорее! Скорее!

– Годфри, – прошептал Бойс, а потом закричал: – Годфри!

На него смотрели каменные глаза.

В голубом тоннеле наступила тишина.

Бойс двинулся дальше. Его все еще подташнивало, но мысль о том, что теперь у него появилась цель, придавала сил. Он мало успел узнать от Годфри Мореля, но надеялся, что правитель этого жуткого Города может оказаться другом. Или, по крайней мере, врагом его врагов.

Ирата и Пифия – один и тот же человек, или были им когда-то. Король Города Колдунов может ненавидеть Ирату, но ненавидит ли Пифию?

А Охотник – Джамай? Бойс не видел в этом никакого смысла. Зачем Охотнику играть роль Джамая и наоборот? Зачем?..

Охотник, или Джамай, да кто бы он ни был… Если колдун очнется, он наверняка станет преследовать Бойса, пустит вдогонку свору. Бойс зашагал быстрее вдоль голубой стены.

Наконец он нашел каменную морду дракона. Подобной твари не существовало на Земле. Бойс видел таких лишь на старинных гравюрах и мог лишь догадываться, с кого они рисовались. Чудовищная голова с разинутой пастью далеко выдавалась в коридор, почти перегораживая его, и пришлось двигаться осторожно, чтобы не коснуться диковинного барельефа на светящейся стене.

Теперь Бойс пуще прежнего стерегся ярких неподвижных щупалец – голодных корней растения-мутанта, созданного Джамаем.

Голова дракона была огромна – нижняя челюсть покоилась на каменном полу, а чешуйчатые ноздри возвышались в трех футах над головой Бойса. Он мог войти, не сгибаясь, в эту невероятную пасть. Все пространство вокруг нее было увито корнями. Если тут и есть потайной ход, подумал Бойс, то как попасть в него, не коснувшись стен? Может, в этом месте подрагивающие витки не представляют опасности? Пожалуй, слишком смелое допущение. Он случайно коснулся плечом барельефа, и этого хватило, чтобы по всему телу пробежала дрожь.

Щупальца опутали всю голову чудовища. Но забрались ли они в пасть?

Он заглянул внутрь. Голубое свечение туда не проникало. Если это проход, ведущий в другой коридор, то Охотник – Джамай? – наверняка давно его обнаружил.

Поежившись, Бойс шагнул в пасть дракона – и тотчас пал духом. Все та же увитая каменными корнями стена.

Поворачиваясь, чтобы выйти наружу, он запнулся на неровном полу и инстинктивно взмахнул рукой в поисках опоры…

Он спохватился, но было поздно – ладонь коснулась стены.

Нет! Она не ощутила твердой поверхности. А это означает…

Бойс снова осторожно протянул руку. Стена была видимой, но неощутимой. Рука свободно прошла сквозь туманные извивы каменных щупалец.

Бойс неуверенно приподнял вперед ногу. За стеной оказался пол.

Он шагнул сквозь стену в темноту без звука и света.

Это продлилось всего лишь миг. А затем Бойс ощутил, что куда-то быстро движется. Навстречу дул сильный ветер. Направление движения все время менялось, словно Бойс, стоя в автомобиле, ехал по извилистой дороге через центр Города к цели, о которой мог лишь догадываться. Неужели это тайное средство короля, чтобы шпионить за Джамаем?

Движение прекратилось. Бойс обнаружил, что находится в освещенной бледным светом коробке, похожей на кабину лифта. В белой стене открылся проем.

Перед ним тронный зал короля… или бога?

Этот тот самый зал, который Охотник показал ему в зеркале. Двойной ряд колонн уходит к большому черно-красному трону, на котором виднеется неподвижная фигура в короне.

Но на этот раз Бойс смог увидеть больше. Зал был огромен, стены и крышу ему заменяла гигантская прозрачная полусфера. Внизу Бойс разглядел купола и площади Города Колдунов. Над долиной висела пелена тумана, но в ее разрыве промелькнули серые очертания стоявшего на утесе Керака.

Бойс осторожно двинулся между колоннами к человеку, которого хорошо помнил, – бородачу в короне и желтой мантии. Он видел свое отражение в черном полу – не собственное лицо, а хмурое, покрытое шрамами лицо Гийома дю Буа. Гийом наверняка держал бы сейчас в руке меч, и Бойс вдруг понял, что ему самому очень не по себе без оружия.

Человек на троне не шевелился, но пристально наблюдал за ним. Не было слышно ни единого звука, кроме тяжелых шагов Бойса.

Тот все приближался, пока не оказался перед самым троном.

– Уходи немедленно, – проговорил король голосом, напрочь лишенным эмоций.

Бойс сглотнул и упрямо покачал головой. Король это или не король, колдун он или ученый, или вообще не человек – Бойс никуда не уйдет, пока…

– Уходи. Когда буду готов, я тебя позову. А сейчас уходи.

Стиснув зубы, Бойс шагнул вперед. Человек на троне предостерегающе вскинул руку. Когда поднялся широкий рукав, Бойс увидел на коленях обнаженный клинок, от которого исходило холодное стальное сияние. Но король не дотронулся до меча.

– Если подойдешь ближе, умрешь, – произнес бесстрастный голос.

Желтая мантия плотно облегала грудь короля. На ней были вышиты иероглифы, которых Бойс не мог прочитать. Рисунок привлек внимание… и Бойс насторожился.

Он сделал еще шаг. Человек не пошевелился, даже когда Бойс положил ладонь на атласную мантию.

Сердце не билось. Сквозь плотную желтую ткань ощущался холод смерти.

Бойс не мог в это поверить, пока не приложил стальное лезвие меча к губам короля. Зеркальная поверхность не затуманилась.

– Ты первый человек в этом мире, узнавший правду, – произнес голос Ираты. – Никто другой не посмел бы приблизиться к трону.

Послышался ее негромкий смех. Бойс повернулся, взяв меч на изготовку.

Она стояла рядом, улыбаясь и глядя насмешливо. Сейчас на ней были длинное платье и железная корона. Ее фигура отражалась в черном полу, и Бойс вспомнил то, что показал ему Охотник, – женщину, разделенную надвое с помощью неведомой силы. Ирату и Пифию.

– Да, Пифия из Керака, – сказала она. – Думаю, я выиграла эту игру, даже притом что Джамай первым бросил кости. Я даже смела надеяться, что мне удастся заманить сюда Пифию. Джамай заслужил мою благодарность.

Бойс холодно посмотрел на нее, достал кристалл и подкинул его на ладони.

– Надо полагать, Ирата, это он дает тебе власть надо мной. Что, если разобью?

– Как хочешь. – Она безразлично пожала плечами. – Без него ты не сможешь вернуться в свой мир. И моя власть над тобой не столь велика, как ты думаешь. – Она кивнула на короля. – Я способна уничтожить тебя в любой момент, да хоть сейчас. Но ты можешь понадобиться. Мою задачу ты выполнил. А еще узнал, что король, мой отец, мертв. И это должно оставаться тайной до тех пор, пока…

– Мертв?

– Он скончался много лет назад.

– После того, как тебя разделили надвое?

Ирата пристально посмотрела на Бойса:

– Так ты и это узнал. Полагаю, от Охотника, от Джамая. Да, нас разделили после того, как отец умер. Он попытался воспользоваться знанием, которое было доступно только колдунам. Это и стало причиной его смерти.

Но я тоже кое-что умею. Телом покойника, как и разумом, можно управлять извне. – Она снова улыбнулась. – Называй это гипнозом. Или считай, что на троне перед тобой робот. Он делает и говорит то, что мне нужно.

– Ты и сейчас им управляла? – спросил Бойс.

– Нет. Когда сюда входит кто-нибудь, король машинально произносит положенные слова и совершает определенные движения. Он же говорил с тобой, да? Будь ты человеком из Города, немедленно подчинился бы и поспешил прочь. Даже Джамай ни разу не осмелился приблизиться к королю.

– Ирата, я оставлю у себя кристалл. Я намерен вернуться назад при первой же возможности. Но держитесь подальше от моего разума! И ты, и Охотник.

Ирата повела стройными плечами:

– Джамай? Интересно, какие демоны им движут, кроме тех, что живут в его голове? Мне кажется, он сумасшедший. Когда мы с Пифией были единым целым, он любил меня. Любит и теперь, но этого ему мало. Знаешь почему? – Она с легкой улыбкой смотрела на Бойса.

Да, он знал. Ответ ему дали старые легенды об ангелах и дьяволах, сражающихся за человеческую душу. Аллегорическая история о Джекиле и Хайде и сотни подобных сказок.