Геннадий Николаевич Майоров
Засекреченная война
Замечательная книга известного орловского журналиста и писателя Геннадия Майорова «Засекреченная война. Неизвестные страницы истории Орловщины (1941–1943)», которая находится у Вас в руках, искренне порадовала всех любителей истории. Её автор давно известен орловской читающей публике не только как председатель Орловского Союза журналистов, но и как талантливый общественный деятель и популяризатор истории края.
Новая книга, написанная хорошим языком, сразу обращает на себя внимание добротным оформлением и оригинальностью подачи авторского материала.
Увлекательным новшеством издания является привлечение ранее неизвестных сведений, полученных в германских архивах, а также из документов частных коллекций. Это, несомненно, обогащает книгу бесценной исторической информацией, а также даёт возможность читателю обнаружить хронологически выверенные факты о событиях изученного периода.
Старинный город Орёл, имеющий величественную боевую историю, давно нуждался в таком издании. Особо следует отметить наличие почти на каждой странице книги документальных свидетельств, иллюстраций и исторических реконструкций, а также подборку уникальных старых фотографий, никогда ранее не публиковавшихся.
Книга, безусловно, отличается научностью – она вводит в краеведческий оборот колоссальный массив ранее неизвестных фактов, сопряжённых причинно-следственными связями. Она так же, по сути, является первой частью глобального и кропотливого научно-исследовательского проекта о трагической и победоносной истории Орловщины в 1941–1943 гг., что подтверждается и авторскими словами в эпилоге.
Всё это вселяет уверенность, что настоящее великолепное издание станет настольной книгой педагогов и исследователей истории Отечества, справочником экскурсоводов и гидов, наставительным чтением, развивающим у молодёжи чувство любви к малой Родине. Кроме того, изящество оформления и лёгкость подачи материала, безусловно, делают её незаменимым подарочным изданием, необходимость в котором в городе Орле и Орловской области особенно остро ощущалась в последнее время.
В.А. ЛИВЦОВ
Доктор исторических наук, профессор
Зам. председателя Центрального Совета Всероссийского общества охраны
памятников истории и культуры (ВООПИК)
Заслуженный работник культуры РФ
Военную хронику у нас перелицовывают едва ли не с приходом очередного вождя. При этом постоянно изрекая: «Не дадим переписать историю!». И не мудрено, что зачастую молодым исследователям трудно отделить правду от вымысла. Потому что им, особенно в вузах, навязывают выводы разного рода кандидаты и доктора наук. Возможно, сами они честно писали свои диссертации и свято верят в то, что издали. Но в подавляющем большинстве эти научные труды основываются на советских источниках (других тогда не было да и
не позволили бы им обнародовать чуждые идеологическим тенденциям того периода мысли и обобщения). Сегодня возможностей беспристрастного изучения прошлого гораздо больше. Но когда начинаешь сравнивать позиции (если брать военное время) противоборствующих сторон, начинаешь анализировать ситуации, то выходит, что далеко не всё так однозначно, как нам рассказывают советские историки. К тому же многие трагические страницы Великой Отечественной войны долгие годы оберегались грифом «совершенно секретно». Впрочем, и поныне придумываются разные причины, дабы не допустить к архивам
независимых краеведов.
Были в фальсификациях и корыстные интересы чиновников, не сумевших выполнить честно и до конца свой долг по защите Отечества. Так одна ложь порождала другую. Рассказывая о победах и триумфе на фронтах, советская пропаганда предпочитала не говорить о чудовищных ошибках и откровенном предательстве в верхних эшелонах власти. «Стрелочников» находили среди солдат и офицеров, в особо скандальных случаях перекладывали ответственность на боевых генералов…
Лично я преклоняю голову перед подвигом советского солдата, одолевшего фашизм в жестоком и беспощадном поединке, и, как правнук Георгиевского кавалера, как внук комиссара полка знаменитой Орловской дивизии, как сын ветерана Великой Отечественной, никогда не изменю семейной традиции возлагать цветы к подножию воинских обелисков 9 Мая. Однако считаю, что молодое поколение должно знать всю правду о войне, какой бы некрасивой она ни была. И поэтому в своих заметках о событиях 1941–1943 годов, происходивших на Орловщине, постараюсь быть максимально объективным в оценках, призывая в помощники документы и факты из разных источников, которых в моём архиве за десятки лет исследовательской работы собрано великое множество.
Пользуясь случаем, хочу отдать дань уважения, к сожалению, ныне покойному Матвею Матвеевичу Мартынову – чекисту и писателю, не побоявшемуся в застойные годы отделять зёрна от плевел. Напомню только, что М.М. Мартынов добился реабилитации ещё в середине 60-х годов прошлого века многих патриотов, 99 из которых, в основном посмертно, удостоены боевых наград…
А теперь – в путь. По страницам истории. По следам неизвестной и мало изученной войны, прокатившейся по Орловщине в середине XX века.
Автор
Майоро
1. Кто виновен в сдаче Орла?
Известно, что информационные войны обладают страшной разрушительной силой. Поэтому неприятельские стороны не стесняются в средствах. Но проходит время и последующим поколениям ненавязчиво подсовываются угодные власти версии тех или иных событий. Вот и
в истории Великой Отечественной войны немало искусственно созданных «белых пятен». И не только западные, но и наши идеологи пытаются всё «свалить с больной головы на здоровую». Отсюда рождаются небылицы, оправдывающие преступления власть предержащих. А те, кого гнобили и уничтожали незаконно, лишь по чьей-то прихоти или из мести, – они ведь уже ничего не смогут сказать в свою защиту. И нас начинает волновать вопрос: откуда и зачем прорастают зёрна исторического обмана?
Чтобы приблизиться к правде, для начала надо быть беспристрастным и независимым исследователем. Увы, советская пропаганда и её нынешние последователи действуют в угоду тем, кто не заинтересован в правде.
А порой они просто бездумно копируют чьи-то сознательно подброшенные выводы о тех или иных событиях. Сегодня, в эпоху открытых и доступных соцсетей, это особенно пагубно.
Итак, давайте разбираться. Порой нет-нет да и раздаются возмущённые голоса обласканных властью «летописцев»: дескать, всё врут те, кто сообщает крамольную мысль о том, что город Орёл в октябре 1941 года был сдан без боя.
Да, тяжело смириться с мыслью, что это был единственный областной центр, в котором находился штаб военного округа (в данном случае – Орловского), оказавшийся незащищённым. Десантники-смертники, брошенные под танки Гудериана, конечно же, герои, но они заведомо никак не могли повлиять на ситуацию.
Начнём с изучения секретного «Отчёта командующего войсками Брянского фронта начальнику Генерального штаба Красной Армии о боевых действиях армий Брянского фронта за период с 1 по 26 октября 1941 г.». (ЦАМО, Ф. 202, оп.5, д.38, л.1–30)
Читаем: «…Относительно занятия Орла противником надо сказать несколько слов. Несмотря на то, что за два дня до подхода противника к Орлу, мною было приказано начальнику штаба Орловского военного округа организовать прочную оборону Орла и, более того, мною в распоряжение штаба Орловского военного округа специально для обороны города был передан один гаубичный арт. полк, всё же штаб Орловского военного округа обороны города не
организовал. Пять арт. полков с полным вооружением и несколько полков пехоты, находящихся в
распоряжении штаба Орловского военного округа для обороны города, сопротивления немцам
не оказали. В Орёл БЕЗ БОЯ вошли 13–15 танков противника, а затем, несколько позднее, и мото-
пехота…»
Есть масса очевидцев, застрявших в обесточенных трамваях, которые увидели неожиданно
появившиеся танки и бронетранспортёры немцев. Об этом же свидетельствуют и сами оккупанты, практически не обратившие внимание на вышедшие им навстречу отряды плохо вооружённых людей. А ими, к слову сказать, руководили чекисты.
В 80-е годы прошлого века я связался с бывшим начальником Орловского УНКВД К.Ф. Фирсановым, генерал-майором запаса. Он в то время жил в Куйбышеве (ныне – Самара), на улице Ярморочной, 3–27 (тел. 44-30-01). Кондратий Филиппович признался, что являлся одним из ответственных за организацию обороны Орла. Почему же не организовал? Он отослал меня к своим мемуарам в книге «За линией фронта» (Тула, Приокское книжное издательство, 1968), которые удивительным образом свидетельствовали против бывшего чекиста. Впрочем, читайте сами:
«…Второго октября оперативно-чекистская группа, работавшая в зоне действующих армий фронта, донесла, что на посёлок Кромы движется мощная группа танков – около трёхсот машин. Через начальника Брянского горотдела НКВД В.И. Суровягина мы немедленно сообщили об этом командующему фронтом генералу А.И. Ерёменко.
Я также доложил о прорыве нашего фронта вражескими танками и о занятии районного центра Кромы Наркому внутренних дел. Вечером я получил от него приказ: «Прорыв фронта большой
группой танков не подтверждается. Прорвалась небольшая группа «смертников», которая, достигнув района Кром, остановилась там на ночлег. Срочно приказываю сформировать из чекистов и истребительных батальонов боевой отряд и под покровом ночи уничтожить прорвавшиеся танки».
Приказ есть приказ. Мы сформировали отряд – около шестисот человек под командованием
майора погранвойск тов. Масанова, комиссаром отряда был назначен секретарь парткома нашего управления В.Т. Слюнин. Отряд, вооружённый винтовками, гранатами, бутылками с горючей
жидкостью и несколькими пулемётами, на машинах выехал для выполнения задания.
Вскоре разведка, высланная отрядом, донесла, что передовая группа фашистских танков и мотоциклетных подразделений вышла из Кром и движется по шоссейной дороге на Орёл. Ясно было, что не только уничтожить, но даже задержать огромную колонну танков, наш слабо вооружённый отряд был не в состоянии.
Ранним утром 3 октября отряд всё же вступил в бой с фашистами. Но огонь наших бойцов только насторожил противника и почти не замедлил его движения. Враг понёс самый незначительный урон, наш отряд тоже имел потери, а главное – оказался в тылу противника. Возвратиться в Орёл было уже трудно, танки врага взяли город в клещи. Отряд был вынужден группами выходить в район Ельца.
В Орле к этому времени создалась очень трудная обстановка. Большая часть организаций и учреждений уже покинули город. Необходимо было отводить и чекистский аппарат, но без приказа Наркома мы этого сделать не могли. Звоню в Москву. К телефону подходит Нарком. Докладываю обстановку, прошу санкции на эвакуацию.
– Эвакуацию запрещаю, – слышу в ответ. – Не порите панику. Орёл мы не сдадим.
– Но в Орле, кроме чекистов, нет никаких воинских частей, – докладываю я. – Город некому защищать.
– Сейчас к вам подходят танковые соединения генерала Лелюшенко и полк войск НКВД подполковника Пияшева. Они не пустят немцев в Орёл. И вообще вы зря паникуете. Главный удар противник наносит совсем в другом направлении. Орёл брать немцы не думают, да и мы его сдавать не собираемся. Больше выдержки.
Мне было приказано не отходить от телефона, звонить каждые полчаса, докладывать обстановку. А обстановка всё усложнялась. Враг подходил к городу. Чекисты заняли круговую оборону вокруг здания НКВД.
На все дороги, по которым немцы могли ворваться в Орёл, были посланы чекистские разведывательные группы. Во второй половине дня 3 октября они донесли, что показались вражеские танки. Я доложил об этом в Москву и вновь услышал:
– Войска подойдут с минуты на минуту. Сохраняйте спокойствие, не отходите от телефона, докладывайте обстановку.
Через полчаса фашистские танки появились на окраине города, а снаряды стали рваться около самого здания управления. Я снова доложил обстановку и получил тот же ответ: «Эвакуацию запрещаю».
Я знал, что наши чекисты без приказа не отступят из города и примут бой с наступающими фашистами, но слишком не равны были силы: у нас десяток автоматов, два-три десятка гранат да наганы против всех вступающих в Орёл фашистских сил. Но тут вмешался случай. Очередной немецкий снаряд вдребезги разнёс здание телефонной станции управления.
Восстановить связь с Москвой было нельзя. Теперь можно было действовать самостоятельно, и я отдал приказ сотрудникам покинуть город…»
А вот один из заместителей Фирсанова, уже после войны продвинувшийся по партийной линии, на одной из встреч рубанул правду-матку:
«Да это мы сами гранату в телефонную станцию бросили да и здание своё подожгли…»
Тогда же мы плотно работали с майором госбезопасности в отставке М.М. Мартыновым, который из корреспондентов ТАСС до войны был мобилизован «в органы», затем возглавлял архивный отдел УКГБ, что и позволило ему в результате кропотливых поисков установить около ста имён патриотов, действовавших в оккупированном Орле. (Мартынов Матвей Матвеевич родился 15 августа 1912 года в пос. Шахта «Капитальная» Макеевского района Сталинской области, УССР. В 1937 году окончил Орловскую областную партийную школу, в 1949 году – вечерний университет марксизма-ленинизма, в 1952 году – Высшую школу усовершенствования руководящего состава МВД СССР. Звание сержант госбезопасности присвоено в 1942 году. Уволен в звании майора в 1964 году. Награждён орденом «Красной звезды», медалями
«За боевые заслуги», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», «30 лет Советской Армии и Флота», «40 лет Вооружённых сил СССР», «За безупречную службу» 1 ст.) (Письмо УФСБ РФ по Орловской обл. от 16 мая 2017 г. № 21/745.)
Именно его усилиями к 20-летию Победы они были награждены медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги», большинство – посмертно. А ведь долгое время гуляли две версии: что в городе не было организованного подполья и что Гитлер пожаловал Орлу орден за лояльность. Второе – это, безусловно, плод фашистской пропаганды. Тем не менее, даже я застал те времена, когда гэбисты как бы ненавязчиво, но всё же не советовали поднимать эту тему. Потому что на самом деле их предшественники попросту бежали из областного центра, не сумев как следует организовать подпольную работу. Однако патриотично настроенные люди, брошенные на произвол судьбы, по собственной инициативе принялись вредить врагу. И не всегда себе и другим на пользу, так как не владели навыками нелегальной работы. За их иногда продуктивные действия разъярённые гитлеровцы тут же жестоко мстили, но в результате зачастую страдали обычные граждане.
Почему так вышло?
Обратимся к воспоминаниям М.М. Мартынова:
«Пётр Степанович Студенников, бывший первый секретарь Советского райкома партии, рассказал, как ему 3 октября 1941 года пришлось покидать занимаемый фашистами Орёл. С раннего утра он находился в своём рабочем кабинете, отдавал последние распоряжения представителям предприятий и учреждений района, руководя эвакуацией.
Но вот к концу дня райком вдруг опустел. Пётр Степанович понял, что пора уходить. Машина, на которой он ехал, спустилась по улице Ленина к Орлику, миновала мост, на полном ходу выскочила на площадь Карла Маркса и… врезалась в колонну немецких танков, бронемашин, мотоциклов, двигавшихся со стороны Комсомольской улицы по направлению к вокзалу. Деваться было некуда. Зажатая танками с крестами на бортах, машина секретаря райкома пошла в общем потоке вражеской техники.
Впереди Студенников увидел «эмку» областного военного комиссара полковника Волкоедова. С ним в машине находился заведующий военным отделом обкома партии Дмитрий Фёдорович Добродеев. Зная, что немцы на подступах к городу, они до последней минуты были заняты делами по организации патриотического подполья. В колонну вражеской боевой техники попали так же, как и Студенников.
Лихорадочно обдумывая положение, Пётр Степанович заметил, как «эмка» облвоенкома, пройдя окский мост, рванулась вправо, на Пушкинскую улицу. Студенников устремился за ней. И тут фашисты открыли огонь из танков. Прямым попаданием снаряда «эмка» облвоенкома была разнесена вдребезги. Волкоедов и Добродеев погибли. Студенникову удалось скрыться в одной из Курских улиц, а затем выбраться на юго-восточную окраину города, куда противник ещё не проник.
Сложившаяся в результате внезапного захвата фашистами Орла очень трудная обстановка исключила возможность отработки до конца всех деталей по созданию городского подполья. Не удалось полностью отшлифовать способы связи и условия конспирации. Не все коммунисты и комсомольцы успели получить последний инструктаж и конкретное задание…»
Обратите внимание на два последних предложения. Что же касается гибели военкома, то много лет спустя следопытам удалось установить истинные причины этой трагедии. Но об этом чуть позже.
И вот ещё один аргумент тем, кто пытается защитить чиновников, не исполнивших своё же постановление бюро Орловского обкома ВКП(б) от 11 сентября 1941 года об организации обороны города.
4 октября 1941 г. в 5.20 утра Сталину на стол легла совершенно секретная шифрограмма из Мценска:
«Наркому обороны СССР.
Докладываю: противник, сосредоточив превосходные силы, перешёл в решительное наступление на Орёл, обходом с запада и с востока, к 18 часам окружил Орёл, применил сильную бомбардировку фугасными и зажигательными бомбами. Город горит.
Части Орловского гарнизона (полк НКВД – 1000 человек, 48-й стрелковый полк – около 2000 человек и пять полков ПТО) ведут бой в полуокружении. К 19.00
А.И. Ерёменко
3.10.1941 года 447-й корпусной артполк без трёх орудий вышел и сосредоточился 10 км южнее
Мценска, где остальные части – сейчас данных нет. Известно только, что большое количество
артиллерии отходит на Болхов.
Военным советом с частью штаба в Мценске приняты решения:
1) Высадившимся частям авиадесантной бригады занять оборону на рубеже Оптуха.
2) 4 ТБ и частям, находящимся в Мценске, оборонять рубеж южнее Мценска, прикрыть высадку
1-го Гвардейского корпуса.
Командующий войсками ОРВО Член военного совета генерал-лейтенант Тюрин.
Бригадный комиссар Чекаловский».
На донесении имеется резолюция Сталина: «Немедля отозвать Тюрина в Москву в распоряжение Генштаба. Ст.». (Журнал «Известия ЦК КПСС», 1990 г., № 2, с.207.)
Сталин был весьма раздражён падением Орла. Первым пострадал командующий Орловским военным округом А. Тюрин, назначенный на этот пост лишь 24 июня 1941 года. Из материалов следствия: «В октябре за сдачу врагу города Орёл был арестован и находился под следствием. 21 января 1942 года военной коллегией Верховного Суда СССР Александр Алексеевич Тюрин был осуждён на 7 лет лишения свободы, но 24 января 1942 года судимость была снята с понижением в должности и звании до генерал-майора».
Командующий Брянским фронтом генерал А. Ерёменко, возможно, так же был бы наказан, но он получил ранение под Брянском, где находился его штаб, едва не попал в плен (немцы прошли буквально в нескольких десятках метров от КП), и самолётом вывезен в тыл на лечение. А то бы
ему тоже, думается, досталось от Главкома. Хотя, прослеживая биографию этого военачальника, диву даёшься, почему он пользовался расположением Верховного, хотя на ратной ниве особо не блистал; и в мемуарах других полководцев ему достаются весьма нелестные оценки.
Не избежал наказания и первый секретарь орловского обкома ВКП(б) В. Бойцов. «20 января 1942 года освобождён от должности с формулировкой «как несправившийся». 16 сентября 1943 «избран» председателем Исполнительного комитета Ивановского городского Совета».
К сожалению, до сих пор не рассекречены протоколы допросов данных товарищей. Они ведь, наверняка называли причины и версии того, почему не сумели остановить танки Гудериана под
Орлом, как это сделали рабочие полки под Тулой.
К слову, с Василием Ивановичем Бойцовым (уже пенсионером) мы встречались несколько
раз в Москве. Он с удовольствием рассказывал о довоенном Орле, а на вопрос о причинах сдачи
Орла немцам лишь пожимал плечами: мол, все надеялись на А. Ерёменко, который клятвенно
обещал Сталину «разбить подлеца Гудериана». И добавлял, что ему самому ещё повезло, ведь наказание могло быть более суровым (а он всего лишь лишился высокого поста, хотя позднее сумел перебраться в Москву на работу в Госплан), потому как и не такие головы летели.
Что касается К. Фирсанова, то и он не лишился головы, а после освобождения Орловщины был переведён в Брянск, во вновь образованную область, оттуда – в Башкирию, но в 1954 году – «снят с должности «за допущенные серьёзные ошибки в руководстве органами МВД республики». Сам Кондратий Филиппович не особо рвался после войны посетить Орёл, он даже остался в Куйбышеве на постоянное жительство, хотя родился на Рязанщине. А ещё он очень болезненно воспринимал наши вопросы об оккупации и всякий раз переводил разговор на «партизанскую
тему». Есть документы, свидетельствующие о том, что бывший начальник УНКВД пытался возвеличить свою роль в организации подпольно-партизанской работы, но даже Орловский обком партии ему в этом отказал.
Одним из последних моих вопросов Фирсанову был:
– Почему толком не внедрили подполье перед приходом немцев?
– Так получилось, – буркнул генерал. – И вообще я не хочу ворошить эту тему… (Личный архив автора (ЛАА), 1980 г.)
А мы вот очень желаем как можно больше узнать о «неофициальных» патриотах, которые внедрялись в оккупационные структуры, помогали, как умели, соотечественникам и зачастую погибали, вычисленные опытными гестаповцами и сотрудниками «русской полиции». Вот их-то и не хотели долгое время признавать как народных мстителей. И рассказывать о них К. Фирсанов не пожелал, потому как, видимо, стыдно, что пальцем не пошевелили, чтобы спасти многих, уже от репрессий своих же, после войны. Он же очень нервно отреагировал на вопрос о книге своего бывшего подчинённого Мартынова «Фронт в тылу» (Тула, «Приокское книжное издательство», 1981), особенно на строки, зафиксированные на 50-й странице: «Сложившаяся в результате внезапного захвата фашистами Орла очень трудная обстановка исключила возможность отработки до конца всех деталей по созданию городского подполья. Не удалось полностью отшлифовать способы связи и условия конспирации. Не все коммунисты и комсомольцы успели получить последний инструктаж и конкретное задание».
К слову, в книгах Матвей Матвеевич словно сознательно обходил молчанием имя своего начальника, что наводило на мысль об их, мягко говоря, разногласиях. Дальнейшее расследование подтвердило наши догадки. Но мы об этом ещё расскажем.
А возвращаясь к вопросу о том, как был захвачен Орёл, обратимся к воспоминаниям немцев о тех октябрьских днях сорок первого.
«…Из доклада 5-й танковой бригады о результатах выполнения боевой задачи:
1 октября – боевая группа Эбербаха выступила в 7:00 по обе стороны от оси наступления. Противник большей частью своих сил отступил. После этого наступление развило темп. Был быстро преодолён противотанковый ров. Произошёл короткий бой на мосту к югу от Севска. В 11:05 передовые танковые подразделения вошли в Севск, воспользовавшись налётом пикирующих бомбардировщиков Ю-87 «Штука». Все мосты оказались целы. Было захвачено два вражеских самолёта.
Чтобы воспользоваться благоприятно складывающейся ситуацией, авангард под командованием подполковника Хохбаума выступил в 12:00. Перед ним была поставлена боевая задача наступать прямо на Дмитровск-Орловский для того, чтобы перерезать железную дорогу Харьков – Брянск,
пересекавшую направление наступления. Генерал-полковник Гудериан посетил полк и передовые танковые подразделения и поблагодарил их за службу.
8-я рота вместе с 3-й ротой сапёрного батальона дивизии захватила 15 тяжёлых гаубиц и 60 тягачей на возвышенности вокруг села Новоямское.
Вслед за этим, получив питание и дозаправку, авангард выступил вперёд. Авангард вскоре догнал
5-ю роту, которая за 30 минут до этого вырвалась вперёд и взяла мост в Ступино. Этот мост также был целым. Поражало, как русским к тому моменту не удалось взорвать ни одного моста. В
16:30 вышли к железнодорожной ветке; при нашем подходе к ней движение на ней продолжалось. Пути были взорваны. После наступления темноты танки вышли к мостам в сёлах Упорой и Халчевское и прошли по ним. Оба моста были целы. Противник почти не оказывал сопротивления, но раскисшие дороги затрудняли наступление, особенно для моторизованной пехоты.
Вышли к Дмитровску-Орловскому и в 21:30 заняли его, после преодоления сильно заболоченной местности и прохождения по двум мостам через реку Нерусса. Когда передовая рота достигла центра населённого пункта, стоявший там гарнизоном батальон начал отходить. Русские солдаты были в ужасе, увидев, что немецкие танки въезжают на городскую площадь.
2 октября, после того как боевая группа Эбербаха прибыла в Дмитровск-Орловский, авангард получил приказ наступать на Кромы – насколько позволяла ситуация с топливом.
Выступили в 13:45. Авангард в тот день двигался даже ещё быстрее. Дороги, раскисшие от прошедшего накануне днём дождя, успели немного подсохнуть. В селении Лубянки было захвачено 50 кубометров топлива.
В 16:20 был захвачен мост в Чувардино. Он горел, но его удалось потушить. Русские оказались неспособными где бы то ни было занять заблаговременно подготовленную оборону. Но в дело вступила советская авиация. Не только авангард, но и следующие за ними подразделения подвергались непрекращающимся атакам как с бреющего полёта, так и с большой высоты. В большинстве передовых подразделений насчитали 37 таких налётов.
Русские топливохранилища близ пути наступления были вовремя спасены от уничтожения. Перед тем как стемнело, передовые танковые подразделения вышли к крупному железобетонному мосту в городе Кромы и захватили его в целости и сохранности.
Русский батальон в Кромах был застигнут врасплох за подготовкой полевых укреплений. Был остановлен рейсовый автобус, и его пассажиров заставили выйти. Переводчик танкового полка позвонил начальнику почтового отделения в Орле и уверил его, что никаких немцев не видно. Вокруг Кром выставили охранение, и войска расположились на отдых. Продвигаться дальше из-за нехватки топлива было невозможно.
Утром 3 октября прибыло несколько грузовиков с топливом. Несмотря на это, положение с топливом продолжало оставаться весьма напряжённым.
Когда командир бригады отдал приказ наступать на Орёл, подполковник Хохбаум по своей инициативе уже начал приготовления к наступлению. После того как войска выступили, был получен приказ из штаба дивизии, эхом подтверждавший принятое решение. Мы просто читали
мысли друг друга. В 11:00 танки двинулись вперёд. Воздушные налёты русских усилились. Они шли непрерывно по всему пути наступления вплоть до Дмитровска-Орловского.
Аэродром к юго-западу от Орла обнаруживал себя постоянными взлётами и приземлениями бомбардировщиков, штурмовиков и истребителей. Когда около 15:00 первую батарею 105-мм орудий вывели на позицию и она открыла огонь по аэродрому, воздушные налёты противника немного ослабли. Одни самолёты были уничтожены на земле, другим пришлось взлететь, но не удалось приземлиться. К вечеру появились немецкие истребители. В дополнение к нашим зениткам им удалось сбить несколько самолётов.
Двум из передовых танков обер-лейтенанта Вольшлегера удалось прорвать оборонительные позиции русских к северу от Проминка и захватить мост через Оку, в трёх километрах к северу, как раз в тот момент, когда русские, уже начавшие его разрушение, намеревались его завершить. Прошедшие по мосту танки подверглись сильному обстрелу из противотанковых орудий, в результате завязавшегося ожесточённого боя было потеряно три наших танка. Только после часового боя танков артиллерия и спешившиеся мотоциклисты смогли очистить лес к северу от хутора. В ходе боя было захвачено 4 зенитных орудия и 80 пленных. Затем они быстро продвинулись вперёд и помогли Вольшлегеру в трудной ситуации.
В результате разрушения уже упомянутого моста через Оку он стал непроходим для танков, но им удалось форсировать реку вброд неподалёку от него. Моторизованный пехотный батальон смог перейти реку по мосту; затем сапёрам пришлось чинить его. С противоположной стороны танки
и моторизованная пехота снова встретили сильное сопротивление противника. Несмотря на это, им удалось взять деревню и перелесок, где было захвачено ещё 100 пленных. Но затем наступление захлебнулось, столкнувшись с сильным огнём со стороны военно-воздушной базы, выступающей вперёд наподобие бастиона с другой стороны насыпи и со склона перед ней. В бригаде, проконсультировавшись с находившимся на передовой командиром дивизии, стали ждать подхода артиллерии и обеспечения огневого прикрытия. Мотоциклисты расположились слева и справа от дороги и приготовились к атаке. Затем в 16:30 после артиллерийской подготовки они пошли вперёд. Противник – два батальона десантной бригады, переброшенные на передовую на самолётах, – сражался с беспримерным мужеством. Наши передовые танки подверглись обстрелу из противотанковых орудий, их также забросали бутылками с зажигательной смесью. Два танка загорелись.
Почти все танкисты, которым удалось выбраться из танков, были ранены. И лишь благодаря образцовому взаимодействию между танками и моторизованной пехотой наступление – шаг за шагом – удалось продолжить.
3-я мотоциклетная рота обер-лейтенанта Бергиуса взяла склон холма к востоку от дороги; обер-лейтенант Роде и его 2-я мотоциклетная рота пробились вплоть до насыпи к западу от дороги. В лесу 1-я мотоциклетная рота под командованием обер-лейтенанта фон Гауппа вела ожесточённый ближний бой. Танки были повсюду, помогая своим товарищам из 34-го мотоциклетного батальона. Потери с обеих сторон были тяжёлыми.
Нередки были рукопашные бои. Ручные гранаты – в том числе несколько брошенных из танков – решили исход схватки. Наступили сумерки, но бой продолжался до глубокой ночи. Четыре сотни русских солдат были взяты в плен; остальные либо были убиты или вышли из боя и отступили под покровом темноты. Потери мотоциклистов также были тяжёлыми.
Успех был достигнут ценой 16 убитых и 42 раненых. В танковом полку были тяжело ранены лейтенант Эйлер и лейтенант Бюркнер. Несколько командиров танков получили ранения в голову.
В это время обер-лейтенант Вольшлегер прорвал позиции противника и продвигался к Орлу. На улицах этого города он уничтожил 20 противотанковых орудий. Некоторые из них отремонтировали прямо перед тем, как установить на позициях против наших танков. Он пробился к вокзалу, воспрепятствовав эвакуации ценного военного имущества, в том числе 15 небольших бронеавтомобилей и запчастей к самолётам. Затем он продвинулся ещё на два километра по городу, а затем вернулся, чтобы с несколькими танками захватить и удержать вокзал и важный мост через Оку до подхода дополнительных сил, подошедших приблизительно в 19:00.