Геннадий Марченко
Возвращение
– Ефим Николаевич…
– Фёдор, ты? Что случилось?
– Беда, Ефим Николаевич!
В горле застрял ком, а сердце сработало через раз. С трудом придавая голосу жёсткость, выдавил:
– Рассказывай.
Из сбивчивого рассказа начальника охраны удалось понять, что мои жена и дочь этой ночью пропали. Скорее всего, похищены. Нёсшие дежурство в доме двое телохранителей утром были обнаружены мёртвыми с рублеными ранами на теле.
– Твои, казаки? – хмуро спросил я Фёдора, чувствуя, как в глазах темнеет.
– Мои…
– Как же так, почему они не отстреливались?
– Сам не понимаю, почему так вышло. Недавно прибыли из станицы, неопытные… Виноват, Ефим Николаевич, – покаянно резюмировал Фёдор.
– Жалко парней, – вздохнул я. – В полицию сообщил?
– Пока нет, решил сначала вам позвонить. Но шерифа придётся оповещать в любом случае, два трупа как-никак…
– Ладно, сигнализируй шерифу, пусть всё осмотрит, а потом… потом приберитесь. Наверное, много крови натекло… А я тут пока что-нибудь придумаю. И скажи Стетсону, пусть позаботится, чтобы о произошедшем не пронюхали журналисты.
Положив трубку, я наконец дал волю своим чувствам, засадив кулаком по ни в чём не повинной стене и заорав, а вернее завыв чуть ли не по-волчьи на высокой, протяжной ноте. Мне было плевать, услышит меня кто-нибудь или нет, пусть хоть весь отель на уши встанет от моего вопля. Затем повалился на пол и лежал так с закрытыми глазами и стиснутыми зубами неизвестно сколько времени, не обращая внимания на саднящую боль в костяшках. Думать я ни о чём не мог, перед глазами стояли улыбающиеся Варя и Соня, которых, возможно, уже и в живых… Нет, я не имею права верить в худшее, не имею права даже допускать эту мысль! Я должен думать, как им помочь, потому что уже знаю, кто стоит за этим похищением. Но в таком случае похитители должны выдвигать какие-то требования…
Очередной телефонный звонок заставил меня открыть глаза и уставиться в потолок с люстрой посередине в кольце ажурной лепнины. Механически отметил чистящую лапки муху на одном из рожков люстры. Надо же, с такого расстояния разглядел, что насекомое проводит гигиенические процедуры… Под ввинчивающуюся в мозг трель звонка медленно поднялся, добрёл до столика с телефоном и поднял трубку.
– Мистер Бёрд?
Тот же голос, который предлагал мне сказать в суде, что Пако Гарсия не кидался с ножом на нас с Толсоном. Только не сорваться, нельзя ему давать и намёка на то, что меня захлестывают эмоции. С каким бы удовольствием я выдавил этой гниде глаза!
– Да, я.
– Что-то слишком уж вы спокойны, мистер Бёрд, – я словно вижу, как усмехается мой собеседник. – Или вы ещё не в курсе относительно случившегося с вашими женой и дочерью?
Стискиваю зубы, которые, такое чувство, сейчас раскрошатся, и зажимаю ладонью мембрану, чтобы этот ублюдок не расслышал мой сдавленный рык. Перевожу дыхание и отвечаю:
– Я в курсе и надеюсь, что они живы. Вы, наверное, звоните, чтобы озвучить свои требования? И хотелось бы знать, как к вам обращаться.
– Поражаюсь вашему хладнокровию, мистер Бёрд! Что ж, можете называть меня… м-м-м… допустим, Хосе. И вы не ошиблись, ваши жена и дочь живы, хотя и находятся уже за пределами Соединённых Штатов.
«Тихуана, – мелькает в моей голове, – они в Тихуане».
– Раз уж вы отвергли наше первое предложение и уцелели после, скажем так, встречи с нашим человеком, мы дадим вам последний шанс загладить вашу вину…
– Мою вину? – саркастически переспросил я.
– А чья вина, что Пако получил пять лет? Кто вам мешал сказать, что вы ошиблись, что это не он выхватил нож и нанёс вам ранение? Поэтому наши условия такие: по миллиону за каждый год, который Пако проведёт в тюрьме. Наш друг эти годы должен прожить в уверенности, что после освобождения его ждёт райская жизнь.
А у этих ребят губа не дура. Пять миллионов по нынешним временам – огромные деньги! Понятно, мои активы, если обобщить их стоимость, оцениваются в десятки, а то и в сотни раз дороже, однако снять со счёта я могу максимум тысяч семьсот, не больше. Потому что мои деньги находятся в обороте, из которого изъять их практически не представляется возможным, о чём я и сообщил человеку на другом конце провода.
– Мы понимаем вашу ситуацию, – с наигранным сочувствием вздохнул тот, – поэтому согласны дать вам неделю, чтобы собрать нужную сумму. Продайте какой-нибудь бизнес, с хорошей скидкой его быстро у вас купят. Либо возьмите в банке кредит: такому человеку, как вы, не откажут. Думаю, ваши жена и дочь стоят таких денег. И советую не рассказывать о нашем разговоре копам, которые уже, кажется, начали рыть землю после пропажи ваших родных и гибели двух человек, которых вы неосмотрительно оставили присматривать за вашей семьёй. Пожалуй, вам стоит сейчас вернуться в Вегас, это будет выглядеть логично, а там уже озаботитесь вопросом получения наличности. Как только сумка с деньгами окажется у нас – вы получите обратно свою ненаглядную жёнушку и такую милую дочурку.
– Как я могу быть уверен, что вы меня не кинете, получив требуемое?
– Хм… Здесь вам придётся положиться на обещание, скажем так, моего босса, которого я сейчас представляю.
«Гектора Сальвадо?» – хотел я уж было спросить, но вовремя сдержался. Ни к чему им знать, что я уже обладаю кое-какой информацией.
– А чтобы вы были сговорчивее… Эй, Энрике, – крикнул он кому-то, – приведи сюда девчонку!
Через минуту я услышал в трубке голос, от которого сжалось моё сердце.
– Папа, мне стлашно! – пролепетала дочка на русском. – Какие-то дяди ночью зашли в дом, мама пыталась длаться, но один из дядей удалил её по лицу. Нам надели на голову мешки и увезли…
– Милая, где вы находитесь сейчас? Что вокруг вас?
– Папа, это какой-то дом с высоким заболом, тут дяди с пистолетами. Нас с мамой заклыли в подвале.
– Эй, – услышал я голос Хосе, – какого чёрта?!
Затем, судя по всему, он вырвал трубку у дочери и прорычал:
– Вы что, на своём грёбаном русском говорили? Учтите, мистер Бёрд, с нами шутки плохи, не вздумайте играть с нами втёмную.
– Слушай меня внимательно, Хосе, – процедил я. – Если хоть один волос упадёт с головы моей жены или дочери, вся ваша банда – покойники. А тебя и твоего босса я буду убивать медленно и со вкусом. Надеюсь, ты понимаешь, что я слов на ветер не бросаю?
– Угрожаете? – хмыкнул тот. – Вы владеете казино и должны знать, что сильнее тот, у кого на руках козыри. И они точно не у вас. Поэтому ищите деньги, а через неделю мы позвоним вам на ваш домашний номер в Лас-Вегасе.
В трубке зазвучали гудки отбоя, и я с силой опустил её на рычажки. Переполнявшая меня ярость требовала выхода, но я понимал, что все козыри и впрямь в руках этих ублюдков.
Что же предпринять?… Деньги я уж как-нибудь соберу, в крайнем случае, мне дадут кредит в Bank of America, я у них как-никак любимый клиент. Но и спускать с рук негодяям, посмевшим в своих грязных играх использовать близких мне людей, я не собирался. Зло должно быть наказано, причём самым безжалостным образом! И никакая полиция, никакое ФБР здесь не поможет.
Может, напрячь советскую разведку? Я представил, как звоню связному в Вашингтон, прошу о встрече в Лос-Анджелесе, чтобы не светить его в маленьком Лас-Вегасе. Хорошо, если у них кто-то есть на Западном побережье из системы «Амторга», под прикрытием которого работали многие агенты разведки. Пусть эта встреча состоится даже на следующий день. Я объясняю ситуацию, связной докладывает Серову, тот связывается с Москвой, там решают, как задействовать агентуру в Мексике. Имеются ли у них «ручные» боевики, которые смогут помочь вызволить мою семью? Ну или хотя бы после уплаты выкупа отомстить ублюдкам, разнеся их базу по кирпичику? Станут в Москве так подставляться? И самое главное – сколько времени всё это займёт?
А что, если обратиться к криминалу? Единственный, кто мне пришёл сейчас на ум, – Мейер Лански. Конечно, связываться с мафией, пусть даже и еврейской, дело опасное и может иметь далеко идущие последствия. Но у Лански связи чуть ли не везде, включая конгресс, не говоря уже о криминальном мире. Он точно может помочь мне выйти на это осиное гнездо и, не исключено, посодействовать, чтобы это гнездо как следует разворошить. Я даже готов заплатить ему на порядок больше, чем этим вымогателям, лишь бы в моей душе поселилось чувство удовлетворения от хорошо сделанной работы.
Лански сейчас как раз в Вегасе, и не стоит терять времени. Если он мне откажет, придётся рассчитывать только на Москву.
От размышлений меня отвлёк ещё один телефонный звонок.
– Мистер Бёрд? Это шериф Лас-Вегаса Джон Ломбардо. Вы в курсе, что произошло сегодня ночью?
– Да, мне позвонил начальник охраны моего отеля сразу после того, как были обнаружены трупы его людей, а также выяснилось, что мои жена и дочь похищены.
– Хорошо, что вы уже знаете. Я звоню вам из вашего дома, где пытался найти хоть какой-то намёк на то, кто мог это сделать. У вас нет никаких догадок на этот счёт?
– Думаю, это может быть как-то связано со вчерашним покушением на меня. Я собираюсь вылететь в Вегас ближайшим рейсом, так что уже этим вечером мы сможем пообщаться с глазу на глаз.
– О’кей, буду ждать вас у себя.
Спустя восемь часов я вышел из кабинета шерифа Ломбардо, огляделся и, не заметив ничего и никого подозрительного, уселся за руль своего «кадиллака». Лимузин по ровной асфальтированной дороге двинул в сторону отеля «Фламинго», где меня уже ожидал Мейер Лански. Я созвонился с ним перед вылетом из Лос-Анджелеса, так что он был в курсе произошедшего. Поинтересовался, может ли чем-нибудь помочь, но я предложил ему дождаться вечера, когда сам заявлюсь к нему в отель.
И вот мы сидим напротив друг друга, на столе между нами выпивка, но при одном взгляде на бутылки меня почему-то пробирает отвращение. Может, потому, что сегодня у меня во рту не было и маковой росинки, а пить на голодный желудок не в правилах хорошего тона. Есть тоже в виду сложившейся ситуации не хотелось совершенно. Так что я попросил принести только стакан холодной воды, который опрокинул в себя залпом.
– То, что они сделали, – это за гранью даже для нас. Семья священна и неприкосновенна, – сказал Лански, пуская в потолок струю дыма. – Рассказывай, Фил, что тебе об этом известно, какие догадки на этот счёт?
Совсем не бережёт свои лёгкие. Хотя, если мне память не изменяет, в прежней реальности он дожил до преклонного возраста, и в данной альтернативе этот поц жив и здоров.
В сложившейся ситуации, решив довериться своему партнёру, я не считал нужным что-то от него скрывать, поэтому выложил всё как есть.
– То есть ты уверен, что ребята из ФБР, с которыми ты так хорошо спелся, тебе не помощники? – поинтересовался Лански, когда я закончил.
– Я оценил твой сарказм, Мейер, но ты должен понимать, что после того, как я верну жену и дочь…
– Беременную жену и дочь, – поправил меня Лански.
– Откуда ты знаешь?
– Вегас – городок маленький, слухи расходятся быстро, – усмехнулся он, и я подумал, что нужно этому Козицки, или Козецки (кто ещё мог проболтаться?), сделать внушение. – Итак, что ты намерен предпринять после того, как заплатишь этим латинос пять миллионов?
– Я намерен отправиться в Тихуану и уничтожить их гадючник. Втягивать своих людей, которые занимаются охраной моих объектов, я не хочу, твоим же парням не впервой решать проблемы подобного рода.
– Значит, ты не хочешь, чтобы твои люди марали свои руки в дерьме, а моим, выходит, не привыкать?
Я стиснул челюсти, едва сдерживаясь, чтобы не послать Лански куда подальше. Мы с ним ровесники, а он разговаривает со мной, как с пацаном, хотя я уже давно отвык от подобной манеры общения.
– Знаешь что, Мейер, если не хочешь мне помочь, так и скажи, и нечего делать из меня клоуна. Лучше я проверну это дело в одиночку, чем буду унижаться до такой степени.
Я встал, собираясь покинуть его кабинет с гордо поднятой головой.
– Сядь, Фил! – В голосе Лански не осталось и намёка на иронию.
Я вернулся в кресло, приготовившись слушать.
– Не строй из себя обиженную девочку, в таких делах каждый ищет свою выгоду или, как минимум, прикидывает, сколько он может потерять…
– Я могу переписать на тебя свой отель. Телевидения, радио, газет и киностудии, не считая предприятий поскромнее, на жизнь мне вполне хватит.
– Оставь свой отель себе, у меня их у самого два, и я тоже не бедствую. Вот что я тебе скажу… Этот Сальвадо совсем берегов не видит. Мало того что его племянник едва не порешил тебя и заместителя директора ФБР, так он ещё набрался наглости требовать денег. И не какую-то там сотню тысяч, а пять миллионов! Это, скажу я тебе, беспредел, который чужаки творят на нашей земле, и без ответа такое остаться не может. Это дело принципа, Фил, плевок в лицо нашей организации.
– Ты хочешь подключить к этому делу сицилийцев? – поморщился я, вспомнив свои тёрки с этими ребятами.
– Обойдёмся без них, но они, в случае чего, будут на нашей стороне. Им тоже не по нраву, когда от их пирога кто-то пытается урвать здоровенный кусок. А Сальвадо со своей наркотой именно этим и занимается.
– Я так понимаю, ты готов выделить мне с десяток бойцов?
– За этим дело не станет, хотя десятком, боюсь, дело может не ограничиться. Мои люди выяснят, что собой представляет обитель Сальвадо в Тихуане, уже сегодня я отправлю туда парочку своих парней с мексиканскими корнями… Что ты так на меня смотришь? Или думал, в моём подчинении только евреи? Ошибаешься, у меня тут настоящий интернационал, хотя потомки Давида, не буду врать, занимают привилегированные позиции.
Ну а что, логично, да и в общем-то мне до лампочки, какова иерархия в структуре банды Лански. Хоть папуасы с автоматами, лишь бы толк был.
– Итак, – продолжил Мейер, – мои люди разузнают обстановку, а если повезёт, то найдут место, где держат твою семью. У Сальвадо, насколько я знаю, несколько гнёзд в Тихуане, твои жена и дочь могут находиться в любом из них. Опять же, мы ограничены неделей, этого времени вряд ли хватит, чтобы без лишнего шума перетащить через границу отряд моих головорезов. Поэтому тебе так и так придётся искать деньги для выкупа.
– Найду, – сказал я, твёрдо глядя в глаза собеседнику. – Думаю, в Bank of America мне дадут кредит.
– Пять миллионов? – недоверчиво покачал головой Лански. – И как ты объяснишь, на что тебе понадобилась такая крупная сумма?
– Мало ли… На строительство университета, к примеру, или скажу, что хочу ещё один отель возвести.
– Думаешь, они тебе поверят? Ладно, хоть что-то, да получишь, а если не будет хватать, то организация тебя выручит.
– Занимать у мафии? О-о, нет, Мейер, уволь, я не хочу ходить у сицилийцев в должниках.
– А кто сказал, что у сицилийцев? Я и сам человек не бедный, кое-что у меня отложено на чёрный день. А процентная ставка будет минимальной из всех возможных, мы же с тобой партнёры.
– Хм… Хорошо, если с деньгами будут проблемы, то я согласен на твоё предложение.
– Вот и отлично! И кстати, финансовая сторона операции тоже за твой счёт, а если кто-то из моих парней получит ранение или погибнет…
– Я понял, Мейер, их близкие ни в чём не будут нуждаться до конца своих дней.
– Тогда за успех! – отсалютовал мне Лански своим хай-боллом и влил в себя изрядную порцию виски.
Глава 4
От конкурирующих изданий информацию о похищении моей семьи удалось каким-то чудом утаить. Я взял с нашего шерифа обещание держать язык за зубами. Руководители моих СМИ осторожно поинтересовались, можно ли в каком-то виде обнародовать новость, однако получили от меня отбой.
На следующий день после возвращения в Вегас я посетил местный филиал Bank of America, где после личной встречи с его управляющим, который к тому же попросил время на телефонную консультацию со своим руководством, мне согласились выдать только два миллиона из пяти. Больше у них здесь не имелось, да и, похоже, они не желали давать такую сумму под непонятный проект, хотя я им представил все бумаги: мои финансисты заранее просчитали, во сколько обойдётся строительство второго отеля. Хорошо хоть, согласились выплатить стодолларовыми купюрами, иначе объём налички вырос бы в несколько раз. Как я ни хотел брать деньги у Лански, но в итоге пришлось одолжить три миллиона. На моё счастье, и Лански подогнал мне купюры такого же номинала, так что общий вес двух сумок составил ровно полцентнера.
Пока я метался между банком и отелем «Фламинго», меня выловил Стетсон:
– Мистер Бёрд, с вами очень хочет поговорить директор ФБР.
Очнулись… Похоже, Стетсон и слил инфу своему боссу. Ладно, надеюсь, хуже не будет.
Гувер в телефонном разговоре выразил сочувствие по поводу произошедшего и проявил некоторую осведомлённость в моём вопросе. В частности, он знал о неудачном покушении на меня и о возможной причастности ко всему этому Гектора Сальвадо. Я вилять не стал, сказал всё как есть.
– С задержанным общаются мои люди, но тот нем как рыба, – ровным, без эмоций голосом сказал Гувер. – Они уже просили выкуп?
– Да.
– Много?
– Пять миллионов.
– Ого… У вас есть столько?
– Уже есть, – скупо ответил я.
– О’кей, не буду спрашивать, где вы их взяли, надеюсь, удастся обойтись без выплаты.
– Времени осталось мало, а я не хочу рисковать жизнью моих близких.
– Понимаю, но всё же… Кстати, я связался с мексиканскими властями.
– И каков результат?
– Они заявили, что не видят нужды устраивать обыск и тем более проводить арест Сальвадо из-за каких-то беспочвенных подозрений. И не согласились с моим предложением прислать в Тихуану группу из криминально-следственного отдела ФБР. Поэтому я отправлю своих людей в Вегас, и они будут ориентироваться на месте.
Это была просто констатация факта, не подразумевающая моего согласия. Вот блин, только их не хватало. Я представил, в какую бойню может перерасти процесс обмена денег на людей, и мне на мгновение стало не по себе. А если мексиканцы потребуют сначала деньги, пообещав мне только спустя какое-то время выдать семью? Хрена с два, на такие условия я не соглашусь.
Гувер прислал трех человек, что вызвало у меня скрытую улыбку. Да, они казались подготовленными профессионалами, но всё же это была государственная организация, и агенты ФБР, в отличие от людей мафии, были ограничены законами. Я же планировал разобраться с Сальвадо и его подонками самым безжалостным образом, вполне вероятно, на его территории, куда этой троице, по словам их главного, путь был заказан.
– Это территория сопредельного государства, – заявил он мне, – куда мы не можем проникнуть без санкции со стороны руководства Мексики. Молите Бога, чтобы всю операцию удалось провернуть на территории США.
В то же время люди Лански вели постоянное наблюдение за виллой Сальвадо, но пока в поле их зрения ни Варя, ни Соня ни разу не попадали. Вот и думай, где их держат, стоит ли штурмовать особняк наркобарона, рискуя своей и чужой жизнью, если это окажется пустышкой. Держать моих родных могли где угодно, и не факт, что в Тихуане.
Поселились они в моём отеле под видом постояльцев. Я же все эти дни жил в своём доме, где каждая вещь напоминала о жене и дочери. Да, тяжело было здесь находиться, но именно домашний телефон был выбран похитителями в качестве средства связи. И зазвонил он рано утром ровно неделю спустя после похищения.
– Надеюсь, я вас не разбудил, мистер Бёрд?
Я узнал голос Хосе, в котором, как мне показалось, проскальзывало веселье.
– Деньги готовы, – хмуро ответил я, стискивая в кулаке телефонный шнур.
– Вы умеете порадовать. И хочу заметить, что привлечение агентов ФБР – не лучшая идея. Поэтому первоначальный план придётся менять. Сегодня вы приобретаете билет на завтрашний рейс до Сан-Диего и завтра вылетаете вместе с деньгами. В аэропорту вас будет ждать наш человек, который скажет, что делать дальше. И учтите: заметим слежку – сделка не состоится.
– Учтите и вы, что деньги я просто так не отдам. Вы их получите только тогда, когда я увижу жену и дочь живыми и невредимыми.
– Не беспокойтесь, мы вас не собираемся обманывать. Вы их получите сразу же, как только мы получим наши деньги.
Наши… Было ваше – стало наше. Нехитрый постулат, с которым приходится соглашаться. Но даже если я лишусь денег, это не отменяет того, что враги должны понести суровое наказание.
Если люди Гувера и следили за мной, то не очень тщательно. Во всяком случае, я не только без лишнего шума приобрёл билет до Сан-Диего, но и сумел тайком под видом багажа протащить на борт два баула с деньгами по 25 кэгэ каждый, на всякий случай закидав деньги сверху одеждой.
В аэропорту этого приграничного города меня ждал просто одетый мексиканец лет тридцати.
– Мистер Бёрд? – с ленцой спросил он, встречая меня у трапа и кивая на сумки в моих руках. – Это деньги? Давайте помогу.
– Куда мы идём? – поинтересовался я, отдавая ему одну из брезентовых сумок.
– Здесь недалеко. Надеюсь, вы прилетели один?
– Один, о моём отъезде из Лас-Вегаса, вероятно, ещё никто не знает.
– Это правильно, нам ни к чему лишние проблемы.
Идти и впрямь оказалось недалеко, в ближайшем проулке мы остановились у пикапа с облупленной над порогами рыжей краской, в кузове которого находились какие-то ящики.
– Я спрячу сумки в тайник под кузовом, а вы пока садитесь в кабину.
– Далеко ехать?
– Увидите.
Как выяснилось, ехать пришлось через американо-мексиканскую границу. В том месте, где мы её пересекли, граница никем не охранялась ни с той, ни с другой стороны, так что сумки можно было и не прятать, а просто закидать старым тряпьём. Весь путь от Сан-Диего до Тихуаны занял всего сорок минут, города будто плавно перетекали один в другой. Да и смуглых лиц если и становилось больше, то не намного. Странно, зачем их понадобилось разделять границей и вообще половинить на два разных города? Ну да не это сейчас для меня главное.
За всю дорогу мой безымянный водитель не проронил ни слова, да и я не горел желанием вести разговоры. Всё больше поглядывал по сторонам, делая в памяти зарубки и ощущая неудобство от засунутого сзади за ремень брюк короткоствольного револьвера. Надеюсь, в ближайшее время он мне не пригодится. Не хотелось бы вместо обмена «деньги – люди» устраивать пальбу с жертвами.
Наше путешествие завершилось на большом пустыре на безлюдной окраине Тихуаны. Водитель достал из тайника сумки и поставил их в пыль у моих ног, сам же облокотился спиной о борт машины, закинул в рот партию жевательного табака и принялся его методично жевать, периодически сплёвывая себе под ноги тёмную слюну.
Минут через двадцать раздался шум двигателей, и на пустырь въехал «бьюик», а следом за ним обычный «форд». Увидев на заднем сиденье «форда» знакомые силуэты, я дёрнулся было вперёд, но был придержан за рукав мексиканцем:
– Не спешите.
Ладно, не будем спешить.
Из «бьюика» выбрались двое. Первый, двухметрового роста, с усами до подбородка, как у Дэнни Трехо, смахивал на гориллу, второму я сразу дал прозвище – Лощёный. В машине кроме водителя на заднем сиденье угадывался ещё один силуэт в белом костюме, причём, судя по всему, весьма упитанный. Стекло задней дверцы было приспущено, и оттуда периодически выплывали клубы густого дыма, а в какой-то момент высунулась рука с пальцами-сосисками, с золотым, увенчанным крупным прозрачным камнем перстнем на мизинце, стряхивая сигарный пепел.
Здоровяк с висевшим на ремне мачете в кожаных ножнах подошёл ко мне вплотную, на ломаном английском велел поднять руки и принялся меня ощупывать, в результате чего револьвер перекочевал уже за его брючный ремень. Интересно, смог бы я вырубить этого Трехо одним ударом, завладеть своим оружием, пристрелить Лощёного и следом расправиться с остальными? Не уверен, с таким соперником, чувствуется, в рукопашке пришлось бы повозиться. Да ещё этот мачете… Уж точно владелец этого тесака умеет с ним обращаться. Так что вариант с силовым освобождением заложников не прокатит, тем более жена и дочь во второй машине наверняка под прицелом.
Потом гориллоподобный тип легко подхватил сумки и поставил их у ног Лощёного. Тот присел на корточки, открыл сначала одну сумку, увидев тряпки, поднял на меня удивлённый взгляд.
– Под ними, – подсказал я.
Разобравшись с маскировкой, он пролистал на выбор пачки купюр, удовлетворённо кивнул и велел горилле отправить сумки в багажник «бьюика». Затем что-то негромко сказал толстяку в машине. Тот важно кивнул, после чего Лощёный, держа руки в карманах, приблизился ко мне.
– С вами приятно иметь дело, мистер Бёрд! – сказал он, и я сразу узнал голос Хосе. – Мой босс доволен.
– Пересчитывать не будете?
– Мы вам доверяем.
– Тогда я хочу видеть своих жену и дочь.
Лощёный сделал знак в сторону «форда», откуда с переднего пассажирского сиденья выбрался очередной боевик наркобарона и открыл заднюю дверцу автомобиля. Первой показалась испуганная Соня, следом – Варя, наши взгляды встретились, и я испытал острейшее желание задушить этих ублюдков голыми руками. На левой скуле моей жены отливал жёлтым кровоподтёк, и мои пальцы сами сжались в кулаки.
– Я же предупреждал, что если с головы моих близких…
– Увы, мистер Бёрд, не обошлось без издержек, – развёл руками Хосе. – Сеньорита сама виновата, слишком уж горячий у неё норов. Согласитесь, это ерунда, они же живы и здоровы, я бы на вашем месте на такие мелочи просто не обращал внимания.
Я скрипнул от бессилия зубами, делая ещё одну зарубку в своём виртуальном «блокноте мести» и двинулся навстречу своим родным. Однако сейчас и в самом деле главным было то, что Варя и Соня живы.
– Как вы, как ребёнок? – сразу же спросил я, легонько трогая ещё не начавший округляться живот супруги.
– Надеюсь, всё будет хорошо, – тихо сказала она, глядя мне прямо в глаза. – Я знала, что ты придёшь.
На объятия нам много времени не дали. Всё тот же Лощёный предложил нам всем троим занять задние места в «форде» – впереди сидели водитель и один из латинос, судя по оттопыривавшимся подмышкам, вооружённые пистолетами.
– Вас и вашу семью тем же путём доставят в Сан-Диего, – сказал на прощание Лощёный. – Надеюсь, у вас наберётся денег на три билета до Лас-Вегаса? А то я могу и одолжить. Да что там одолжить – подарить, учитывая тот взнос, который вы сделали в пользу несчастного Пако.
Глядя в эту ухмыляющуюся, самодовольную рожу, я решил, что, когда он мне наконец попадёт в руки, смерть его лёгкой точно не будет.
– Деньги у меня есть. Лучше бы мне вернули моё оружие.
– Чтобы вы в порыве эмоций пристрелили наших людей? Впрочем…
Он что-то крикнул на испанском горилле, тот подошёл и протянул ему мой револьвер. Спустя несколько секунд пистолет был у меня, правда, без патронов.
– Кстати, хотел спросить… Зачем нужно было ТАК убивать людей, охранявших мою семью? Патронов было жалко?
– А, вон вы о чём… Кортесу, – кивнул он на здоровяка, – нравится пускать в ход свой мачете. Он в этом деле настоящий виртуоз. К тому же это, в отличие от стрельбы, избавляет от ненужного шума.
И ещё одна зарубка. Для меня троица тех, кто должен умереть, уже определилась.
– Что ж, счастливого пути, мистер Бёрд! – оскалился Лощёный, слегка приподняв свою шляпу. – Надеюсь, мы с вами больше не увидимся.
«Надейся, сука, – подумал я, криво ухмыляясь в ответ. – Вы мне за всё ответите».
Когда пустырь с всё ещё стоявшим на нём «бьюиком» остался позади, я, гладя по волосам прижавшуюся ко мне дочь, на русском негромко сказал Варе:
– Прости меня…
– Простить? – удивилась она. – За что?!
– За то, что позволил им это сделать.
– Ты не виноват…
– Нет, милая, виноват! Понадеялся, что они не рискнут выполнить свою угрозу, хотя после покушения на меня должен был понять, что эти… хм, – я покосился на Софью, – что эти нехорошие люди способны на всё. Теперь я вас от себя не отпущу. Во всяком случае, до того момента, пока не буду уверен в вашей безопасности. А с этими… с ними я ещё разберусь.
Надеюсь, впереди сидевшие боевики не знали русского, во всяком случае, никакой реакции от них на мои слова не последовало.
Только дома Варя позволила себе проявить слабость обычной женщины. Когда Соня уже как ни в чём не бывало видела седьмой сон, она прижалась к моему плечу, не сдерживая рыданий.
– Фима, я до сих пор не могу поверить, что этот кошмар закончился. Я так боялась… Нет, не за себя, – подняла она на меня мокрые от слёз глаза. – Я боялась за Сонечку и за нашего ещё не рождённого малыша. Я бы себе не простила, если бы с ними что-нибудь случилось. Я бы и тебе не простила.
Я гладил её по волосам и думал, что и сам бы себе не простил. А в первую очередь не простил бы Сальвадо и его отморозкам. Да я и так им не прощу, дав себе клятву, что уничтожу верхушку наркокартеля, даже если это будет стоить мне жизни.
Агенты ФБР были весьма расстроены, что их услуги не пригодились. Но в позу не вставали. Понимали, что в такой ситуации силовое вмешательство могло только всё испортить.
Ещё до их отбытия мне позвонил Гувер. Выразил радость по поводу возвращения моих родных и сожаление по поводу утраченных денег. Утешил, что с моими способностями я быстро возмещу потерю, главное, что жена и дочь снова со мной.
– На первое время могу приставить к ним нашу охрану, – добавил он, как бы намекая, что от казаков толку чуть.
– Спасибо, мистер Гувер, – вежливо ответил я, – но я планирую отправить жену и дочь пока в одно тихое место, подальше отсюда.
– О’кей, не имею ничего против. Мы же, со своей стороны, постараемся всё же добиться наказания Сальвадо и уж тем более сделать его бизнес в США крайне затруднительным.
Два дня спустя я провожал Варю с Соней в компании Фёдора в аэропорту Лас-Вегаса. Задача перед начальником моей охраны стояла прежняя: доставить жену и дочь в станицу Наумовскую, обеспечить максимальный комфорт и быть с ними рядом до тех пор, пока я не дам отбой. А дам я его не раньше, чем решу вопрос с бандой Сальвадо. И помочь мне в этом собирался Мейер Лански, чьи люди уже выяснили, где обитает наркобарон.
– Ты меня, Фил, не перестаёшь удивлять. Откуда в тебе столько энергии? Энергии и смелости? Я бы на твоём месте, наверное, плюнул на них, не стал бы так рисковать из-за простого желания отомстить. Лезть в их логово такими силами…
– Они меня развели на деньги, похитили беременную жену и дочь, да ещё избили мою Барбару. И ты спустил бы такое с рук? Вижу по глазам, что не спустил бы. Поэтому я отправил своих в безопасное место, и теперь ничто мне не помешает заняться местью.
– Жаль, что ты не сицилиец, – вполне серьёзно произнёс Лански. – Мог бы как минимум возглавить клан, а возможно, и всю организацию. Я с удовольствием стал бы твоим консильери.
– Спасибо, Мейер, за такие слова, но я рассчитываю и дальше добиваться успеха без участия в криминальных разборках. Нынешняя ситуация – исключение. А мафия… Ну, ты сам знаешь, на чём стоит ваша империя, ведь даже в твоих отелях отмываются криминальные деньги.
