Гай Юлий Орловский
Высокий глерд

Глава 9

Она в самом деле повернулась к экрану, а я вытащил из багажника древесный уголь, у меня полмешка осталось с прошлого раза, в субботу собирались с братвой оттянуться тут же на озере…

Наверное, простого человека слишком быстро тащим в хайтековское будущее. Чем технологичнее работа и квартира, тем с большей охотой выбираются вот так «на природу», мечтают жить в лесу в шалаше, в отпуск едут в самые дикие места, на байдарках спускаются по опасным горным речушкам…

Для самого массового бегства в приятную дикость существуют эти выезды на шашлыки. Я потыкал в экран мобильника, экран сразу показал спрятанные в кустах мангалы и шашлычницы с набором шампуров, это для дикарей, что вообще приходят пешком, но у меня все в багажнике, а вытащить и разложить до нормальных размеров занимает пару минут.

Она поглядывала иногда, как я из крохотной коробочки сделал большую, вытянул суставчатые ножки и установил ящик мангала на комфортной высоте, чтобы готовить, не нагибая спину.

Едва насыпал древесный уголь, он вспыхнул сам, в мангале чувствительное дно из особого сплава. Нанизав мясо с дольками лука, я повернулся к королеве, дальше пойдет само, шампуры будут проворачиваться, а нагрев отрубится, когда мясо будет готово.

Королева при всей ее величественности… или величавости, надменности и высокомерии, все сильнее выдает в себе женскую основу, что невозможно увидеть в ее мире.

Там все знакомо, а здесь, в непонятном и страшноватом мире, в первую очередь замечает женщин, и в первую очередь ненавидит их.

По ее лицу всякий раз пробегало выражение неудовольствия, когда появлялась очередная кинозвезда или фотомодель, а при виде красоток на пляже или в спальне вообще вздрагивала и кривилась.

– Ваше величество, – сказал я, – в чужой монастырь не ходят со своим уставом. Уверен, в королевствах Гельмия, Пиксия, Дронтарий или еще в каких-то женщины одеваются как-то иначе, чем в королевстве Нижних Долин.

– Нигде не ходят обнаженными! – возразила она. – Даже в самых-самых борделях!

– А у нас весь мир бордель, – сообщил я. – И слово «распутная женщина» вычеркнуто, так как все женщины стали распутными, это стало нормой, и принято считать, что это хорошо. Даже те, кто с этим боролся, согласились, что да, вообще-то хорошо и так удобно, так удобно…

За спиной послышался шорох. Я оглянулся, лебеди выбрались на берег и, тяжело ступая широкими лягушачьими лапами, двинулись к нам, тяжело переваливаясь с боку на бок, словно перегруженные грузовики на узких колесах.

– Прожоры, – сказал я. – Ладно, сейчас дам еще…

Лебеди прекрасны только в воде, а когда выходят на берег, то самые толстожопые гуси рядом с ними кажутся верхом изящества и грации, но мы толерантны от природы, любим не только красивых детей, уродливых ласкаем даже больше, так что достал последний бутерброд и сунул самцу в пасть.

– На!.. И королеве своей дай.

Лебедь грузно повернулся к нам мокрым толстым задом со слипшимися перьями, лебедиха пошла рядом, а уже у самой воды он выронил бутерброд, и они принялись расклевывать добычу.

Королева сказала ровным голосом:

– Демоны не истребили эту красоту?

– Демонам красота по фигу, – сообщил я.

– А что им нужно?

– Рациональность. Правильность. Торжество закона… Да много чего, но это неважно…

– А что важно?

Я потянул ноздрями.

– Важно то, что шашлычками уже пахнет… Еще пара минут, и можно начинать жрать. Если, конечно, ваше величество не предпочитает с кровью, а то в наших религиозных запретах нельзя с кровью, там проходит граница между людьми дикими и цивилизованными…

Шампуры не отличишь от деревянных прутьев, кое-где даже кора как бы не содрана, это для любителей дикости и естественности, но мне важнее то, что остывают мгновенно, не обожжешься.

Я с преувеличенно почтительнейшим поклоном передал первый шампур с ломтиками жареного мяса королеве, у женщин отсутствует чувство юмора, во всяком случае у высокопоставленных, она приняла как должное и мой поклон, и все мои ужимки, мне даже стало почти неловко, я снял другой как бы прут и сел на бревно, но на самый дальний конец.

Она ела неспешно, ухитряясь даже процесс пожирания мяса делать с королевским достоинством, взгляд не отрывался от экрана, где сменяются кадры красоток, останавливаясь с каждой на пять секунд.

– Женщины предпочитают, – пояснил я, посмотрел на нее и поспешно уточнил: – Женщины нашего мира предпочитают смотреть на мужчин снизу вверх. Так удобнее, тем самым внушают им мысль быть увереннее, ведь они сильнее, они хозяева жизни, ну же, не трусь, ты же видишь, я уже лежу и смотрю на тебя с пугливым ожиданием…

Она поморщилась.

– Это отвратительно! Неважно, кто сильнее, но выказывать это нельзя… так откровенно.

Я посмотрел на нее с удивленным уважением.

– Ох… ваше величество, а ведь это основа политкорректности! Кто бы подумал, что ее корни идут из такой мохнатой и дикой древности… Вот так и узнаешь порочащие наше общество сведения… Простите, забыл предложить вам вина, это просто преступление с моей стороны. Скажу в оправдание, что в нашем мире идет такая мощная пропаганда здорового образа жизни, что вот эта штучка на моем запястье подсчитывает, сколько я выпил и съел, и тут же ябедничает Главному Демону… ну, не самому главному, но все-таки крупному, а тот набрасывает штрафные баллы… Увы, демоны следят, следят за каждым.

Она кивнула на экран.

– А не развратных женщин у вас нет?

– Только в колыбели, – сообщил я. – А эти вот взрослые, гм… Видите, поза выбирается в зависимости от того, у кого что круче. У кого сиськи большие, те ложатся вот так, смотрите на эту, а у кого мелковаты, зато жопа большая и оттопыренная, то обязательно этим местом кверху и смотрят вот как эта, видите, ваше величество?

Она посмотрела, ее передернуло в сильнейшем омерзении.

– Отвратительно!.. Как можно так унижать женщину?

– Это их право, – возразил я, – и желание! Они уверены, как уже и мы, что ничего в этом унизительного нет, а совсем напротив… Как только слово «сексуальная» перестало быть ругательством и оскорблением, а без всякого перехода стало комплиментом, то все женщины, как можно догадаться, тут же…

Она вздрогнула.

– Прекрати!.. Ты что-нибудь придумал, как мне вернуться?

– Думаю, – ответил я. – У меня голова такая, что все время думаю. Даже в неподходящие моменты.

– И что придумал?

– Что надо придумать, – заверил я. – А это уже половина успеха! Даже больше. Все-таки раньше варианты были насчет психушки, утопить в ванной, закопать в саду, скормить опарышам… Шучу-шучу, ваше величество! Сейчас в нашем сытом и благополучном мире в тренде черный и даже чернющщий юмор. Как бы для равновесия. Сейчас даже светлые в виртуале сражаются за Темных Властелинов! Переели сладкого, так хочется дерьма глотнуть…

Она поморщилась, перестала жевать и хотела опустить шампур с оставшимися ломтиками мяса, но я вскрикнул в раскаянии:

– Ваше величество, простите, занесло на повороте! Кто же не любит быструю… ага, езду, потому и случается!.. Позвольте капну соусом… Просто чудо, а не соус…

Она величественно позволила, я капнул пахучей жидкостью на каждый из ломтиков, аромат обалденный, смотрел, как она так же царственно и с достоинством ест, кто бы мог подумать, что и это можно проделывать так грациозно и по-королевски.

– Все равно, – произнесла она. – Я могу постараться представить себе жизнь в вашем королевстве, у королей должны быть широкие взгляды и огромная терпимость, но что-то в ваших женщинах глубоко неправильное.

Я пожал плечами.

– Одни просто рассчитывают на завлекательность своего юного женского тела, другие умело выставляют самые лакомые места, а самые хитрые и опытные еще и пускаются на разные трюки: то в коробке из-под пиццы сфоткаются, то детское платьице наденут… Роль обиженной девочки самое то! В вашем мире, ваше величество, такую тут же бросились бы все защищать…

– А в твоем?

Я вздохнул.

– В моем жестоком мире, признаю, нам себя бы защитить. Потому женщины вынуждены защищать себя сами, воевать сами, работать сами, чтобы обеспечить себя и детей…

Она воскликнула с презрением:

– У вас мужчины такие ничтожные?

– Ну-у-у, – возразил я, – это на первый взгляд. Правда, на второй тоже. И на все остальные. Просто жизнь так усложнилась, что мужчины уже не в состоянии все тянуть на себе. Сперва начали перекладывать на женщин ту работу, что попроще, затем более сложную… наконец, уравняли их во всех правах, а потом и обязанностях, с мужчинами. Это не от хорошей жизни, вы правы… хоть и не правы.

Она напомнила холодно:

– Я королева! Значит, права всегда.

Я поколебался, спросил осторожненько:

– Ваше величество, а как насчет обращаться к вам по имени… если мы окажемся не одни? Мне бы хотелось сохранить ваш титул в тайне. А вам?

Она повела в мою сторону грозными очами.

– Почему вдруг?

– Короли, – сказал я, – это такая редкость, что могут… ну, к примеру, захватить вас в плен, а там обижать и мучить, требуя выкупа. А какой я выкуп могу?.. А то, что смогу, вас так обидит, что и выкупаться не возжелаете, у вас же и гордость должна быть королевская? А до вашего королевства за выкупом не дотянуться…

Я промолчал, что в ее королевстве могут и не дать выкупа, если требование попадет к заговорщикам. Только обрадуются, что королева сама попала в какую-то ловушку.

Судя по ее помрачневшему лицу, о таком подумала тоже, подняла на меня тяжелый, как горный хребет, взгляд.

Выждав минуту, так королевское достоинство смотрится выше и значительнее, произнесла холодно:

– Только в случае самой крайней необходимости. В виде исключения… как здесь принято, чтобы не стать слишком заметными… но только при посторонних!

– Ваше величество, – сказал я терпеливо, – в моем предполагаемом обращении по имени нет ничего оскорбительного или унижающего вас. Также нет и намека на попытку сближения. Скажу откровенно, я лучше начну флиртовать с гремучей змеей, чем с вами.

Она вскинула подбородок и ожгла меня взглядом. Не знаю, как это получается: лопать шашлыки и оставаться такой величественно-надменной, но королеве это удается легко и естественно.

– Продолжай.

– Насчет гремучей змеи, – сказал я смиренно, – это не я придумал. В вашем дворце услышал от ваших придворных. Хотя там вас сравнивали, как мне кажется, с коброй. А еще один из высших глердов назвал вас Царицей Змей… Все, как ни странно, согласились. Единодушие у ваших придворных. Монолитные, надо признать, ваши сторонники.

Она процедила сквозь зубы:

– А не вижу в этом оскорбления.

– Правда?

Она произнесла высокомерно, держа шампур за кончики обеими руками:

– В гербе нашего рода змея в самом центре. По легенде, в глубокой древности люди жили рядом с племенем змеев. Потом среди них появилась мудрая и могучая царица, что объединила оба народа и создала первое на земле королевство.

– Мудрая была гадюка, – согласился я. – То-то вижу фамильное сходство.

Я взглянул на запястье, рекламный ролик тут же исчез, и высветилось время с точностью до секунды, остальные знаки я велел убрать еще при настройке, ну прям жить не могу без тысячных и миллионных долей вплоть до фемтосекунд.

– Ваше величество, – сказал я, – можно возвращаться.

Она поинтересовалась:

– Тебе сообщили?

– Еще нет, но…

Я переключил на номер работника социальной службы, на экране сразу же появилось его довольное лицо.

– Все готово, – заверил он. – Еще час назад!

– А что ж не сообщили?

Он хитро улыбнулся.

– Вы уехали с такой бесподобной женщиной, просто королевой… Как я мог прервать… гм… нарушить?

– Ну спасибо, – сказал я.

– Работаем все быстрее и лучше, – заверил он. – Возвращайтесь, вас ждет сюрприз.

– Спасибо, – ответил я сдержанно. – Через пятнадцать минут будем на месте.

Королева искоса наблюдала за нашим разговором, а когда я повернулся к ней и вежливо поклонился, молча поднялась и, не отряхивая платья, на это есть фрейлины, направилась к автомобилю.

Я крикнул поспешно:

– Двери!

Глава 10

Обе передние распахнулись вовремя, чтобы королева не ударилась лицом, а она неспешно села на сиденье справа, нащупала ремень и пристегнулась уже вдвое быстрее, чем в прошлый раз. Просто удивительная женщина с огромным самообладанием и все моментально схватывающая, это что за жизнь, никогда не расслабляться, никогда не позволить себе побыть просто дурой… Наверное, никогда и вина не пьет. По крайней мере, крепкого, чтобы как-то ненароком не уронить королевское достоинство.

Я принес и бросил в багажник мангал и все причиндалы, а когда вернулся к своему сиденью, навигатор робко вякнул трусливым женским голоском:

– Есть еще один маршрут обратно, но чуть длиннее…

– На фига он нужен? – буркнул я.

– Зато асфальт, – пискнул навигатор. – Прямо от озера…

– Как, – ответил я, – минуя романтику проселочной?.. Да конечно, езжай, это я пошутил. Шуток не понимаешь? А еще облачный сервис. Учат вас, учат, интеллект обещают, за что налоги платим…

И хотя налоги никакие не плачу, что с безработного взять, но я ощутил себя значимее, а навигатор стыдливо умолк.

Королева сидит с каменным лицом, хотя милый женский голосок незримого демона заставил вздрогнуть, но в кресле не сдвинулась, только чуть повела глазами в мою сторону.

Автомобиль поспешно объехал озеро по периметру, там в двадцати шагах от воды уже идеальный асфальт, и бодро понесся на приличной скорости.

Попался только один перекресток со старомодным светофором, да и тот поспешно включил красный, чтобы показать нам, кто здесь хозяин.

Автомобиль остановился сам по себе, даже в старинные авто встроена эта простейшая прога, не позволяющая переть на красный.

Королева сперва смотрела вперед, потом в недоумении покосилась на меня.

– Мы не джигиты, – пояснил я со вздохом. – Сейчас загорится зеленый…

Рядом с визгом тормозов резко остановился, качнулся и застыл на месте блестящий архэйдж настоящего пламенного цвета, стремительный и с открытым верхом.

Две молодые женщины хохочут, что-то рассказывая друг другу, весело блестя глазами и белыми зубками. Та, что не за рулем, повернулась в нашу сторону, мгновенно оценила нас и особенно надувшуюся королеву.

– Парниша!.. – крикнула она задорно. – А у меня сиськи больше, чем у твоей!.. Смотри!

Она задрала маечку до самого горла. Обе груди в самом деле полные, крупные, налитые той горячей тяжестью, которая так хорошо ложится в наши жадно подставленные ладони.

Я показал большой палец и завистливо вздохнул. Вспыхнул зеленый свет, их машина рванулась и помчалась, набирая скорость быстрее нашей.

Королева застыла рядом на сиденье так, что не сдвигается ни на миллиметр даже при резком торможении или мгновенном наборе скорости.

Я подал машину в левый ряд, где тут же по закону подлости сразу же затормозилась, а по соседнему пошла обгонять даже всякая мелкота.

Я вздохнул с досадой и начал прикидывать, стоит ли вернуться ближе к середине шоссе или же ждать, пока здесь рассосется.

Наконец она проговорила чужим голосом:

– Это почему… она…

– Затор? – спросил я. – Либо дорогу ремонтируют впереди, потому сужение, либо один дурак царапнул другого, и теперь два дебила перегородили три полосы, выясняют, кто кому будет платить…

– Нет, – прервала она, – почему та женщина… или то была демонесса?

– Показала сиськи? – догадался я. – Ну, если такие классные, то почему не похвастаться?.. У демонесс они тоже бывают весьма…

– Но… как такое можно?

– Простая шутка, – объяснил я. – Ничего серьезного. Подразнили и умчались две горячие штучки. Обычное подростковое озорство.

– Они не подростки! Это зрелые женщины!

– И что? – удивился я. – Взрослые тоже шутят.

– Но не так же!

Я посмотрел на ее злое и даже гневное лицо.

– Ваше величество, оцените мою кротость. Я мог бы посоветовать вам засунуть свои высокие нравы себе в анус, это в задницу, чтобы понятнее и доступнее. В жопу, как говорят в королевстве Нижних Долин. Но я благороден и учтив, изо всех сил терплю ваше наглое вторжение со своим уставом в наш монастырь, заметили?..

Она произнесла надменно:

– Я королева! А короли вне правил.

– Хорошо сказано, – сказал я с сарказмом. – Потому и свергают вас! Вы сами рождаете бунты и мятежи. А то и восстания. Но здесь не там, ваше величество! Мы здесь весьма тут и здесь, и вы зависите от того… как долго смогу спасать вас от здешних демонов.

Оно произнесла с прежней надменностью:

– Но я королева.

– Не моя…

– …и женщина, – закончила она.

Я сказал победно:

– А у нас, как уже сказал, равноправие полов. Женщины сами дерутся за себя!

– У вас настолько ничтожные мужчины?

Я поморщился.

– Ну-у-у… это как посмотреть. Когда жизнь – борьба, оружие берут в руки и женщины. У нас жизнь, как в сказке, чем дальше – тем страшнее. Потому у меня нет в крови древнего поклонения перед слабостью женщины. И нет врожденного инстинкта защищать… Ваше величество, я не призываю вас принять наши законы. Я призываю не навязывать свои.

Она проговорила с брезгливостью:

– Но у меня единственно правильные!

– Ага, – сказал я едко, – еще бы. Ну, а как же. С этого и начинаются все войны… Блин, прогресс тоже с таких заявлений идеологов, ученых, политиков…

Она сказала сердито:

– Что у тебя за мания?.. У ваших женщин нет других достоинств?

Я возразил, защищаясь:

– При чем тут я?.. Это общее, как сказать, мужское… Вон смотрите, как все мужчины в волшебном зеркале инета комментируют женщин! Если сиськи мелкие, то «тема сисек не раскрыта». И везде, сами проверьте, я помогу, высшие баллы получают те, у кого сиськи не помещаются в ладони!..

– Но это же некрасиво, – воскликнула она.

– Некрасиво, – согласился я. – Хотя… как посмотреть. Если из времен тургеневских девушек, то да, а если по-современному… Знаете ли вы, что каждая третья женщина уже увеличила сиськи на пару размеров, а еще треть собирается сделать то же самое в ближайшее время?.. То-то. И нечего мне навязывать вкусы каменного века. Тогда у вас всех вообще их не было.

– Кого?

– Их, – ответил я. – Ну, вы поняли, ваше величество.

Она произнесла с глубоким отвращением:

– Ты о чем-то еще рассуждать можешь?

– Могу, – ответил я нехотя, – но не с таким азартом, ваше величество! Человек создан для радостей. И чем радости проще, тем приятнее.

– Какой отвратительный, – сказала она холодно, – и насквозь прогнивший мир!..

– Это да, – согласился я, – гнием мы здорово и с огромным удовольствием… Но зато видно издали, что все мы здоровые и ох какие красивые! А на вас столько платьев, да еще и голова закрыта платком, любые пороки можно скрыть!.. Нет, не на вас лично, но женщины вашего королевства… просто тюрьмы ходячие!

– Ни в одном королевстве, – возразила она с достоинством, – нет таких свобод для женщин, как в нашем.

– Представляю, – пробормотал я, – какие порядки там… Ну да, вы же как бы женщина в какой-то некоторой мере! Феминизм поддерживаете, хоть и тайно. Но все равно… пока не станут сиськи показывать на улице – нет у женщин свободы! И воли тоже нет. И вообще ничего нет, потому что сколько женщине ни дай, ей всегда мало.

Она покачала головой.

– Как же тебя женщины обидели… интересно, чем?

– Всем, – отрезал я. – Музыку? «Боже, храни королеву»?

– Нет, – отрезала она.

– А что?

– Пусть играют тишину, – сказала она. – Умолкнут. Как можно думать, когда играют?

– Дикие вы, – сказал я, – думаете!.. А у нас целая индустрия работает на то, чтобы мы развлекались и ни о чем не думали…

Но музыку вырубил полностью, в самом деле не вяжется, я бездумно треплю языком, а сам все-таки ломаю голову, как бы ее взад, пусть этот кошмар закончится побыстрее…

В левом зеркале показался быстро настигающий нас огромный мощный мотоцикл, черный, как ночь, и в адских языках пламени. В седле байкер весь в черной блестящей коже и тоже как будто только что из ада.

Королева сразу, державно не поворачивая головы, скосила глаза в его сторону, а байкер, поравнявшись с нами, мотнул головой, и шлем стал прозрачным.

– Ого, – крикнул я, – привет, Веста!.. Сменила байк?

– Уже с неделю, – ответила она, живо блестя зубами. – А вы, смотрю, с озера?

Она оценивающе оглядела королеву, а та с не меньшим, хоть и тщательно скрываемым жадным интересом окинула ее цепким взглядом. Веста, жгучая брюнетка с породистым лицом уверенной женщины и крепким накачанным телом, сидит красиво и даже эротично, но с вызовом, байки пока что последние островки свободы: на них еще не удается властям установить систему автовождения.

– С озера, – ответил я. – Репетировали кое-какие моменты.

Веста расхохоталась.

– Зная тебя, понимаю, что за моменты… Меня ты тоже возил туда репетировать. Знаешь, бросай стонать за жизнь, вливайся!.. У нас такая команда, даже из тебя сделаем человека!

Я ответить не успел, королева произнесла неожиданно:

– Вы зря с ним так…

Веста спросила с интересом:

– Как?

– Неуважительно, – ответила королева с достоинством. – Он уже офисный планктон.

Веста оживилась.

– Евген, удалось?

Я бросил злой взгляд на королеву.

– Не совсем. Я пока только феодал и граф. И у меня имение…

– С двумя сотнями крестьян, – добавила королева.

Веста понимающе расхохоталась.

– Ты тоже там?.. Интересно отдыхаете!.. Но и в планктонное море стремись!

Она дрыгнула ногой, и ее унесло на байке, как низко летящую крылатую ракету, оставив нас так быстро, словно мы стоим на месте.

Королева неотрывно смотрела ей вслед. Когда заговорила, я, к своему удивлению, не услышал презрительного замечания, как ожидал, голос ее прозвучал почти печально:

– Как она похожа на Гекару…

– Кто, – не понял я, – Веста?.. Хотя вообще-то… что-то есть. Да, мы ездили на озеро, но не вязались… я с такими вообще боюсь интима. Такие женщины слишком… даже слишком слишком. Я как бы поэт почти, хоть стихи и не пишу, а Веста, как и ей подобные, полагает, что самое главное достоинство для мужчины…

Я поморщился, умолк, спохватившись, зачем такое рассказываю и такому человеку, а она поторопила:

– Ну-ну?

– Умение драться, – ответил я со вздохом. – Все остальное на втором, а то и на десятом месте. Его ум, знания, умения… а это ценится, но только в отдельные периоды непрочной стабильности. Но даже и тогда считается, что драться должен уметь, иначе какой он мужчина…

Она вскинула брови.

– Все верно, иначе какой он мужчина?

– Драться умеют все, – ответил я, – даже муравьи дерутся, а человек, царь природы…

– Короли тоже дерутся, – напомнила она.

– Ну вот, – сказал я со вздохом, – а кто, казалось бы, должен подавать пример миролюбия?..

Она сказала уверенно:

– У вас все плохо, потому что королей нет!

Я пробормотал:

– Почему, у нас они тоже есть. Я же рассказывал. В отдельных королевствах. Мы милосерднее вас, не везде вырезали королевские семьи начисто. Только те, что оставлены, что-то вроде клоунов. Это шуты такие… И вообще… все это цирк!.. Народ ходит смотреть на них, как на дикарей племени мамбо-юмбо.

Ее лицо потемнело, словно на него упал отблеск грозовой тучи.

– Что-о?

– Особенно, – добавил я, – когда эти короли и королевы при всех регалиях. Можно уржаться, эти клоуны такие ва-а-а-ажные… Ваше величество, я говорю про королей нашего мира! Возможно, у вас это в самом деле достойные люди, но у нас просто дешевые актеры… хотя нет, все-таки дорогие актеры, хоть и бесталанные.

На экране навигатора поверх карты наложилось лицо хорошенькой телеведущей, она сказала быстрым, но все равно кокетливым голоском:

– Только что на перекрестке Урапитеков столкнулись две колонны трансгуманистов, что шли на митинг на площадь Согласия, и постчеловеков, те двигались к месту проведения своего митинга на площадь Единения…

На весь экран пошли сперва фото, а потом ролики яростных схваток, у той и другой стороны откуда и взялись широкие легкие щиты, в руках бейсбольные биты, началась яростная схватка, дерутся с упоением, видеокамеры выхватывают залитые кровью головы, тела упавших, которых топчут напирающие толпы.

Появился кто-то из правительственных чиновников, спросил со строгим лицом, но ликующим голосом:

– Кто начал схватку, трансы или постяки… простите, постчеловеки?

– Если просмотреть на фотофинише, – живо ответила ведущая, – что наши специалисты сейчас делают, то первый удар, опередив оппонента на сорок милисекунд, нанес постяк, однако если учитывать град камней, то со сторон трансов первый камень на четверть секунды раньше пересек пространство между двумя уже сшибающимися колоннами мирных демонстрантов…

– Компетентные органы разберутся, – заверил чиновник, – а пока с упоением следим за происходящими беспорядками! Пользуясь случаем, заверяем население района, что им ничего не грозит. Власти города пристально следят за происходящим, потому за два часа до неожиданного столкновения усиленные наряды полиции двумя цепями обеспечивали движение колонн только по данным улицам…

На боковом экране, который врубаю очень редко, появилось разогретое до красноты лицо Бориса.

– Слышал? – крикнул он зло.

Я буркнул:

– Ага, все неожиданно и случайно, но полицию вызвали и разместили заранее. Блин, даже не скрываются…

Он наконец заметил застывшую на соседнем сиденье королеву, проглотил то, что вертелось на языке, сказал только с сердцем:

– Или дураков набрали!

– Кто сейчас не дурак? – спросил я. – Только тот, кто умен недостаточно. Проговариваться тоже можно намеренно. Зачем? Догадайся. Ты сейчас где?

– Сам догадайся!

– Понятно, – ответил я. – Снова морду набьют… Как же ты любишь это дело.

Он бросил взгляд на королеву, чуточку приосанился, а лицо сделал гордым и мужественным.

– Мужчина должен сражаться за идеалы!