Гай Юлий Орловский
Высокий глерд
Глава 3
В нише заскреблось, вылез сонный пылесос, повел сяжками-камерами. Королева дернулась, когда он двинулся к ней, но огромным усилием воли сдержалась, не завизжала в ужасе, даже ноги не подобрала, хотя допотопный пылесос, согласен, выглядит вообще-то страшновато, как железная черепаха из мастерской далеков.
Он понюхал ее платье, деловито собрал пыль с подола, поскреб туфельки и потащился к лестнице на второй этаж.
Она проводила его взглядом, на лице огромное облегчение, но когда заговорила, голос звучал ровно и привычно холодно:
– Это… твой слуга?
– Мой, – согласился я. – Хотя я и не глерд.
По ее лицу промелькнула тень неудовольствия.
– Ты глерд, хотя и не считаешь себя… Хотя, возможно, у вас глерды называются иначе? В королевстве Уламрия, это наши соседи, глерды именуются лордами. У тебя весь дом полон слуг-демонов. Я так и не поняла, что это за мир демонов, если они служат тебе?
Я скромно улыбнулся.
– Ваше величество, позвольте, это я объяснять не стану.
Она посмотрела исподлобья.
– Кажется, начинаю догадываться… Но это в корне все меняет.
Пылесос взобрался почти до последней ступеньки, но сорвался и с грохотом съехал на спине, ритмично постукивая на каждой, на полу у самых наших ног завертелся волчком на выпуклом панцире.
Я процедил сквозь зубы:
– В металлолом восхотел?..
Он жалобно пискнул, из отверстий в панцире поспешно выдвинулись сразу два манипулятора, я не успел слова добавить, как перевернули стальной пылесборник с грохотом на пузо, и он не пополз по ступенькам, а помчался скачками, как резвый щенок.
– Еще раз такое выкинешь, – сказал я вдогонку, – понял?.. Закажи новые детали, проапгрейди прогу… Анька, проследи за этим дурнем, чтобы ничего не забыл!
Во весь экран появилось лицо Ани Межелайтис, томно облизнула губы и сообщила эротичным голосом:
– Хорошо, босс… Все, что скажете, босс!.. Только намекните, босс!
Я оглянулся на королеву, внимательно прислушивается, сказал раздраженно:
– Никого не принимаю! Отключи связь. Вообще отключи.
Аня кокетливо вскинула тонкие шнурки бровей, пухлый ротик приоткрылся дико эротично.
– Кроме, – спросила она в изумлении, – чрезвычайных ситуаций?
– Даже чрезвычайных, – начал я, потом махнул рукой: – Ладно, те оставь, ну там пожар, война, вторжение марсиан…
Королева внимательно наблюдала за мной, на губах проступило нечто напоминающее напряженную улыбку.
Аня исчезла, королева сказала негромко:
– Если не король, то не меньше, чем герцог?.. Столько народу добивается твоей аудиенции!.. И столько хотят подружиться с тобой!..
– Френды, – буркнул я, – еще не друзья. Мало ли что им надо… Я еще помню нигерийские письма…
– Тебе служат могущественные демоны, – продолжила она. – Тебе подчиняется весь замок… Здесь много народу?
Я огрызнулся нервно:
– А зачем они мне?.. Я один.
– Для одного человека, – сказала она очень серьезно, – это роскошно. Ты не крестьянин.
– Еще бы, – ответил я саркастически, – я планктон!.. Теперь такое время, что даже планктон – звучит гордо.
Она медленно допила сок, на лице ни тени эмоций, хоть бы сказала, что вкусно, но, понятно, королева, ей сказать, что вкусно, это почти поблагодарить, но как можно так низко пасть самой королеве!
– Ваше величество, – произнес я, – позвольте совершенно искренне восхититься вашей железной выдержкой. Я смутно догадываюсь, каким чудовищным вам должен показаться этот мир… не то, что мне ваш, но вы… вы великолепны!.. Ни диких воплей, ни ужаса, ни попыток бросаться на стены, согласен, весьма странные, ни обморока…
Она смотрела на меня холодно и высокомерно, и хотя это злит, но одновременно и восхищает.
– Я королева, – сообщила она так, словно я увидел ее впервые, – царствующие особы с колыбели обучаются держать себя на публике.
– Здесь нет публики.
– А вдруг? – произнесла она. – Потому я королева даже в пустой комнате.
Я поклонился.
– Ваше величество. Вы – человек долга. Я восхищен, и мне жутко стыдно. Сам я вообще-то безвольная свинья. У меня ни чувства чести, ни чувства долга. Тем более я эта… преклоняюсь. Ибо вы… недосягаемы.
– Верни меня обратно, – ответила она.
Я ощутил сильнейшую беспомощность и жгучий стыд. Она все еще смотрит на меня, как на мужчину, у которого Долг, Честь, обязанности, не понимая, что от обязанностей всяк прячется, как собака от мух, а про долг и честь давно забыли, мы ж не дикари какие-то…
– Я, – проговорил я, – я… думаю над этим сложным вопросом. Уже голова пухнет, видите?
Я смотрел, как медленно и величественно встала из-за стола, нет, поднялась, есть разница между встать и подняться, так же неспешно вышла, оставив стул, это уже я придвину, понятно, она же королева, а я черт-те что, в задумчивости прошлась по гостиной, медленно и осторожно прикасаясь кончиками пальцев к стенам, мебели, приборам…
Я чувствовал нарастающее беспокойство, далеко не все в доме замкнуто на меня, иначе самому пришлось бы обслуживать гостей, а так любой может включить телевизор и выбрать программу, достать из холодильника пиво, включить или выключить свет…
Я начертил мысленно ее траекторию, обязательно пройдет мимо транскомпа, неделю тому я начал собирать его собственноручно, это гораздо дешевле, чем купить в магазине, это не по карману, но сейчас в полуразобранном…
– Платформу влево, – произнес я вполголоса, – разъемник выше…
Королева, как я и рассчитал, подошла, прикоснулась кончиками пальцев… я нарочито отвернулся, а за спиной сухо затрещало, раздался сдавленный вскрик. Я быстро оглянулся, королеву отшвырнуло на другой конец комнаты, где и растянулась на полу. Волосы дыбом, глаза выпучены, а зубы стучат мелко-мелко. Руки тоже трясутся, как у припадочной, щеки бледные, как мел.
Я охнул:
– Что за дурь? Могло же вовсе убить!..
Ее крупно колотило, выговорить не может ни слова, я поднял ее на руки, никогда бы не подумал из-за ее массы платьев, что такая легкая, понес к дивану, она даже не поняла, что с нею делают, и бережно опустил на роскошно мягкую поверхность.
Пришла в себя не скоро, руки еще дергаются, но ухитрилась выговорить:
– Что… это… было?
– Ответ, – сообщил я с невольным злорадством. – В жилище такого могучего мага, как я, нельзя и шагу ступить самостоятельно, ясно?.. А делать можно только то, что разрешу. Что изволю разрешить по своей великой милости и добрости. Понятно, почему?
Она прошептала:
– По…че…му?
– Потому что здесь главный я, – сообщил я злорадно. – А ваша жизнь, ваше бывшее величество, теперь в моих гнусных лапах! И ваша честь. Да и вообще… усе.
Она осталась лежать неподвижно, даже руки перестали трястись, хотя пальцы еще мелко-мелко вздрагивали. Глаза огромные, вытаращенные, ресницы трепещут, как крылья у бабочки, что хотела бы взлететь, да боится шныряющих вверху страшных хищников – воробьев и ласточек.
Потом ее лицо отвердело, в глазах проступила привычная жестокость, она медленно поднялась, даже возделась, будто не сама по себе, а некая сила ее подняла, встала и пересела в кресло за столом.
– Я не враг, – произнесла она прежним холодным голосом, как разговаривала в тронном зале с придворными.
– Надеюсь, – ответил я.
– Тогда… зачем?
– Дом защищается, – объяснил я. – Ваше величество, волшебный дом просто предупредил, что нельзя ничего трогать без разрешения хозяина. В следующий раз просто убьет! Или сделает еще хуже…
Она проговорила нетвердым голосом:
– Что может быть хуже?
– Сделает вас старой, – ответил я без жалости. – Кожа станет морщинистой и дряблой, щеки обвиснут, под глазами появится три яруса серых мешков, похожих на рыбацкие сети, с темными пятнами на щеках и лбу, а шея так и вообще…
Она прошипела:
– Прекрати! У меня уже сейчас такая от твоих слов!..
Я повернулся к экрану.
– Снимок!.. Еще один… Еще… Вывести на экран.
Королева ахнула, когда на экране появилась она, сидящая сейчас за столом, все еще бледная и с расширенными в испуге глазами.
– Это…
– Это вы, ваше величество, – сказал я. – Ваш нынешний портрет.
Она медленно поднялась, выпрямилась во весь рост, не отрывая взгляда от своего изображения.
– У тебя… домашний художник?
– Можно сказать и так, – ответил я скромно.
– Он просто удивительный, – сказала она. – Нарисовать так моментально?.. Я о таком волшебстве не слыхала.
Она подошла к экрану, оглянулась.
– Потрогать можно?
– Это можно, – разрешил я великодушно и добавил громко: – Стража! За это мою гостью не убивать, не калечить и не делать старой.
Она осторожно прикоснулась, под ее пальцами изображение тут же увеличилось. Отдернула руку, но фото оставалось в том же размере. Прикоснулась еще раз, оно увеличилось так, что помещается только один глаз, что занял половину стены.
Я сказал с сочувствием:
– Ваше величество, нужно сделать пальцами всего лишь вот так…
Я показал, не прикасаясь к стене, изображение тут же уменьшилось.
Он попробовала, фото осталось таким же, как сделал я.
– Управлять жестами может только хозяин, – сказал я. – У вас доступ ниже, но тоже есть. Повозите пальцами по экрану…
– Полотну?
– Да, – согласился я. – Полотну. У нас такое полотно. Скользкое. Будто в соплях, но без соплей.
Она сосредоточилась, даже нахмурилась и губу прикусила, начала двигать пальцами, изображение то уменьшалось до макового зернышка, то увеличивалось так, что на весь экран одна ресница, я же отошел в сторону и жестами вызвал на дополнительном экранчике на другой стене редактор и велел состарить ее фото так, чтобы выглядела древней старухой.
Я не указал год, и на экране понеслась вереница старческих лиц, я поспешно согнул палец, в центре остановилось фото старухи в сто двадцать лет.
– На главный экран, – велел я вполголоса.
На большом изображение моментально сменилось, королева отпрянула.
– Что… это?
– Это вы, – пояснил я любезно. – Узнаете?.. Такой станете, если будете щупать тут все и тыкать вашими королевскими пальцами, без моего разрешения. Понимаете, ваше величество… здесь вам не там.
Она побледнела при виде старухи на экране, но всматривалась очень внимательно. От такого фото даже у меня мороз по коже, но королева, судя по выражению ее лица, отыскала сходство со своей бабушкой или прабабушкой, некие общие фамильные черты, что идут из поколения в поколения тысячи лет.
– Это ужасно, – произнесла она холодно. – Я ничего не стану трогать. Хотя я королева!
– Но не в моем доме, – напомнил я. – Здесь я король, хоть и как бы король, ваше величество. А вы… даже не знаю, гостья или пленница?
Она посмотрела на меня с высокомерным равнодушием.
– Определяйтесь быстрее, глерд… или не глерд? От этого зависит ваше будущее.
– Чё-чё? – переспросил я.
– Ваша выгода, – пояснила она с королевской снисходительностью к карлику. – Я королева! А услуги королям оплачиваются высоко.
– Вы можете оплатить только драгоценностями на вашем платье, – отрезал я. – И в заколках. Но их могу забрать и так. По своей воле!.. А больше ничего не можете.
– Верни меня в мое королевство, – напомнила она. – Ты получишь намного больше.
– Не надо было хвататься за меня, – напомнил с бессильной злостью. – Какая хватка, какая хватка! Королевская. Вы свое не упустите, верно?
– Я пыталась тебя остановить, – сказала она. – Вообще-то остановила бы… но ты оказался сильнее и стремительнее.
Я сказал зло:
– Да, вы из тех, кто коня на скаку остановит… но теперь мы оба заполучили головную боль. Вы в чужом мире, а я все не решу: утопить вас или удушить?.. Блин, со спутников мониторят всех муравьев на моем участке, труп на огороде не спрячешь. А где прятать?
– Ты сможешь, – сказала она и посмотрела очень внимательно. – Ты сможешь!
– Спрятать труп?
– Вернуть меня обратно, – ответила она, по-королевски не замечая глупой шуточки. – Если не за горы золота, не за бриллианты или земли, и как королева я для тебя не королева… то хотя бы как помощь женщине? У вас как насчет рыцарской чести?
– Хреново, – буркнул я. – Хуже некуда. Мужчины пали настолько, что женщины сами берут в руки как столярные молотки, так и… оружие. И сами себя защищают… а то и мужчин.
Она широко распахнула глаза.
– А мужчины… что, терпят?
Я хмыкнул.
– Пока еще ни один не покончил с собой из-за стыда.
Она всмотрелась в меня.
– А ты… неужели и ты… Нет, я же вижу, ты не такой. Ты не такой!
– Еще какой, – сказал я тоскливо. – Я такая свинья подзаборная… Чаще хрюкаю, чем говорю. Вон на диване место протерто… Там лежу, а вон там вмятина от моей жопы. Каждый день сижу часов по пять перед жвачником, серфлю, а потом до ночи мобов бью… Там я такой герой и та-а-а-акой блага-а-ародный…
Она подумала и, не сводя с меня пристального взгляда, произнесла задумчиво:
– Значит, ты уже накопил силы…
– Накопил?.. Силы?..
– Ты уже коснулся ногами дна, – проговорила она так же медленно, – осталось только утонуть… или толкнуться, чтобы выпрыгнуть на поверхность.
– Ага, – сказал я саркастически, – только это такое дно, что каждый тонет с агромадным удовольствием.
Глава 4
Мой карликовый тираннозаврик сперва рычал и пятился от ползающего пылесоса, но тот не обращает внимания на будущего страшного дракона, и мой ящеренок, осмелев, начал нападать и пробовать ухватить широкой пастью. Пылесос пятился, собирая пыль, наконец мой гребенчатый зверь отважно прыгнул на это чудище и, цепляясь за отверстия и выпуклости, взобрался на самый горб.
Когда вот так проехали мимо меня, я похвалил за отвагу и мужество, ящеренок тут же соскочил и взобрался ко мне на колени. Я почесал ему пузо и белесое горлышко, он побалдел, но когда пылесос снова проползал мимо, прямо с моих колен прыгнул ему на спину и, вцепившись всеми четырьмя, гордо покатил на таком танке, как де Голль в освобожденный Париж.
Королева осматривала гостиную с королевским равнодушием, как и положено королеве, заглянувшей в хижину дровосека или углежога, нет, все-таки дровосека, у меня испачкаться просто немыслимо, но я чувствовал ее страшное напряжение, в этом чудовищном мире нет ни единого знакомого предмета, кроме стен и входной двери.
Остановилась перед портретом Салка, мистера Олимпия, но только начала всматриваться, как тот исчез, а на его месте появился Знак, еще мышчастее и с чудовищно вздутыми бицепсами, у него второе место в общем зачете, но первые два по бицухе и трицам…
Едва заметно вздрогнув, некоторое время всматривалась, но вместо Знака появился Крабоид, чемпион по паурлифтингу, лишь тогда она величаво повернула голову в мою сторону.
– Интересный у тебя портрет… Но почему меняется?
– Слайд-шоу, – ответил я, – ваше величество, в той рамке миллионы картин. Вот там еще две рамки, но все равно, кто на них смотрит?.. Не обращайте внимания, это местная магия.
Она покачала головой.
– У нас такой нет.
– Это хорошо, – одобрил я. – Даже прекрасно, что нет. У нас из-за этой магии все художники вымерли. И вообще рисование исчезло. Потому не допускайте!
Она прошла чуть дальше, остановилась перед стеной, где закреплены на крючках два меча и топор со щитом, все из лучшей стали, легкие и прочные, ничем не поцарапать. Магазинов с такими штуковинами развелось немеряно, торговля идет бойко, почему-то эта хрень считается прекрасным украшением интерьера, редко найдешь квартиру, где нет меча или топора на стене. Находятся сумасшедшие, у которых все стены увешаны мечами, топорами, моргенштернами, мизерекордиями, саблями, шпагами, катанами, палицами…
Хотя, надо признаться, в современном исполнении в самом деле выглядят красиво, но, думаю, в реальности даже у королей оружие было попроще и не украшено бриллиантами, рубинами и прочими изумрудами, почти как натуральными.
– Это твое заслуженное оружие? – спросила она. – Все остальное, понимаю, в оружейной? И доспехи?
– Да, – ответил я, но уточнил: – Вам туда нельзя, ваше величество!.. Не женское это дело.
Она кивнула.
– Да-да, верно.
– И вообще, – сказал я, – герои сражаются без доспехов. Я, может быть, вообще берсерк в душе!
Она не отрывала взгляда от оружия, наконец произнесла раздумчиво:
– Вот этот меч слева просто прекрасен… Это твое основное оружие?
– Одно из, – ответил я скромно. – Одно из.
– Не тяжеловато для твоей руки?
– Тяжеловато? – спросил я с негодованием.
Она отступила на шаг и смотрела холодными змеиными глазами, как я снимаю меч с крюка, ножны сверкают мелкими красными камешками, одной рукой я придержал ножны, другой взялся за рукоять и медленно потащил клинок на свободу.
Как воин я, полагаю, никакой, драться не приходилось, но насмотревшись в фильмах, как эти гэгэ, то есть главные герои, зачем-то перед поединками крутят мечами во всех направлениях, наверное, это нечто ритуальное, то ли призывающее богов, то ли нагоняющее страх на противника, я, как Денур, Ратад, Маргаст и все остальные косплеисты, научился вращать мечом быстро и красиво.
Во-первых, это укрепляет кисть, а такое упражнение все же интереснее, чем вращать гантельку, да и перед девчонками можно побахвалиться, дескать, кручу полуторником как Глен Барбадэ в «Короле Киммерии» или Дирк Гунько в своем сериале о неустрашимом герое-варваре, а то и лучше, вот посмотри, как я хорош!
Времени у нас всегда до фига, можно на экране поставить движение на повтор и, глядя на него, крутить мечом и крутить, как бы кисть ни ныла, пока не получится легко и как бы без усилий.
Королева отступила еще на шаг, я задержал дыхание, сосредоточился, клинок тут же засверкал в моей руке, вращаясь быстрее крыльев мельницы под ураганным ветром.
Я перебрасывал его в левую руку и вращал на той стороне, показывал веерную защиту, снова неуловимо быстро возвращал в правую, уже отдохнувшую чуть, и вертел во всех направлениях снова, наконец отработанным движением забросил клинок в узкую щель ножен и поклонился королеве, стараясь не показывать, что сердце вот-вот выпрыгнет от чрезмерных для диванного героя усилий.
Она покачала головой, королевская невозмутимость не слетела, но еще чуть отступила, глаза расширились в изумлении.
– Такого еще не видела, – проговорила она. – Совсем не предполагала, что ты великий воин! Возможно, величайший… Так владеть оружием… это невероятно…
Я проговорил, подпустив в голос иронии:
– У меня много талантов, ваше величество… Настолько много, что могу позволить себе не выпячивать их, а жить свинья свиньей, что вполне в духе времени тотальной демократии и пофиги… тьфу, пацифизма.
– Но… зачем?
Я пожал плечами. Она посмотрела в одно окно, медленно прошла ко второму. На безукоризненном лице ни страха, ни смятения, а когда заговорила хорошо контролируемым голосом, в нем прозвучал всего лишь слабый интерес:
– А где твой конь? Вообще не вижу конюшни.
Я развел руками:
– Увы, ваше величество, я уже говорил, человек слишком бедный…
– Настолько, – переспросила она с насмешливым недоверием, – что даже коня держать не в состоянии?
Я смиренно развел руками:
– Увы…
Она сказала с отвращением:
– Да как ты живешь? Как можно жить без коня?..
– Не представляю, – согласился я. – Как вообще жить?.. В ужасном мире живем, ваше величество! Да еще и в ужасное время.
Она насторожилась.
– А что происходит?
– Да все происходит, – ответил я упавшим голосом. – У нас любое время ужасное. Это у вас там все поют от щастя, а у нас постоянно стонут.
Она вскинула брови, посмотрела внимательно и с сочувствием повторила в задумчивости:
– Если даже коня нет, то что за мужчина без коня?
– И без меча за плечами, – согласился я убито. – А когда меч на стене, то это уже и не меч, ваше величество! Это бывший меч. Да и вообще пеший конному не гусь с бантиком!
По телестене пробежала рябь, я не среагировал, и тут же во множестве окошек побежали кадры последних новостей с фронтов последних боев в Румынии, Чаде и Саудовской Аравии, бегущие с автоматами в руках люди падают, взрывами разносит танки и бронетранспортеры, суперголкипер Чэд берет мяч в пенальти от самого Паларта, Лиза Чича получает Оскара за лучшую постельную сцену…
– Убрать, – сказал я коротко.
Экран погас, королева быстро взглянула на меня.
– Это демоны?
– Хуже, – ответил я, увидел ее непонимающий взгляд, пояснил: – Люди на службе демонов. Они хуже любых демонов. Демоны могучи, но туповаты, а люди… ваше величество знает, способны на все. Куда там демонам!
– А как зовут вашего главного демона? – спросила она.
– Демократия, – сказал я. – В прошлом она совсем недавно звалась золотым тельцом.
– Странное имя, – произнесла она озадаченно. – Сперва мужское, потом женское?
Я ухмыльнулся.
– А у нас поменять пол – раз плюнуть!.. Некоторые по два раза в год меняют. А есть вообще бесполые, так им все охренело.
– У вашего главного демона власть только над золотом?
– И прочими активами, – пояснил я, – а это значит, над всем на свете. Люди гибнут за мета-а-а-алл! За золото, значится. Его гнусное влияние.
Она произнесла невесело:
– У нас этому демону не поклоняются, но он, похоже, своих слуг заслал и к нам. Каким заклинанием создаешь этот странный свет в доме?
Я пожал плечами.
– С какой стати буду лично создавать или гасить свет? Я что, все еще в пещерном веке прозябываю?
Она переспросила:
– Это тоже делают демоны?
– А кто еще? – нагло сказал я. – Не мое дело царя природы заниматься такой мелочью. Человек должен быть высвобожден…
Она сказала с уважением:
– О, да!.. Представляю, какие дела ты свершаешь. Переложив все дела на мелких демонов, освободивших от рутины, ты совершаешь… что ты совершаешь?
Я ответил с достоинством:
– Лежу на диване!.. Красиво лежу. Могу на спине, могу на боку. Даже на пузе, хотя на пузе и неудобно. В детстве было нормуль, а шас не то, хотя и пузо пока что не отросло… У меня даже кубики можно увидеть в хорошую погоду и при мощном освещении!
Она посмотрела с непониманием, настоящая средневековая дура, переспросила:
– Лежишь… это отдыхаешь после трудных походов? После битв с драконами?.. Или горными великанами?
– Ну да, – промямлил я, – после, ага… бывает до сотни мобов замочишь за день, а то и пару рейдов в подземелья успеваю, а там пока все не очистишь, не выберешься.
Она посмотрела с уважением.
– А здесь на диване залечиваешь раны?
Я отмахнулся.
– С собой обычно беру хилера. Если нет человека, то питомца, а если и того нет – запасаюсь абилками. Чтоб на ходу прямо в бою… ну, не истечь кровью, а продолжать сражение, так радующее тех, кто смотрит со стороны.
– Тогда ты великий воин, – сказала она. – И заслуживаешь, чтобы мелкие демоны выполняли здесь всю работу.
– Да, – согласился я чуточку пристыженно. – Я такой. Только тупое человечество все еще не замечает моего величия!
Она огляделась.
– А какие еще великие дела свершаешь, если так долго потом отдыхаешь на этом роскошном диване?
– Мля, – сказал я, плямкнул еще раз, но лучшая защита – нападение, посмотрел на нее с подчеркнутым недоверием. – По большей части я на секретной службе… что значит, не о всех подвигах имею право рассказывать. Во избежание.
Она посмотрела озадаченно, потом взор внезапно прояснился.
– Во избежание дипломатических скандалов?..
– Ну типа того.
Настойчиво звякнул скайп. Я оглянулся, королева завороженно рассматривает что-то на экране телестены в соседней комнате, торопливо врубил связь, на экране появилось лицо Влада.
– Ты чего? – спросил он. – Мы уже полчаса ждем тебя!
– Извини, – ответил я быстро, – не могу.
– Что стряслось?.. Работу получил?
– И работу, – ответил я, – а с нею та-а-акие неприятности…
– А что родители?
– Они добавили, – сказал я. – Так что извини, веселитесь без меня. Как-нибудь в другой раз.
Королева надменно спросила из гостиной:
– Что это за женщина?
Я поспешно вырубил скайп, обернулся. Она внимательно рассматривает групповой снимок, где я с Владом и Томасом играем в теннис против моей матери и Кирилла.
– Да так, – ответил я, – это я со своей девушкой, а это моя мать со своим… парнем.
Она снова устремила пытливый взгляд на снимок.
– Художник слишком приукрасил твою мать, – сказала она, – она же здесь почти твоя ровесница!
– Она такая и есть, – ответил я. – Хотя это неважно.
Она повернула голову в мою сторону.
– Твоя мать колдунья?
– Все женщины ведьмы, – сообщил я. – А что?.. Лишь бы человек был хороший. У нас политкорректность.
– Где она сейчас?
– Кто?
– Твоя мать.
Я взглянул на часы.
– Думаю, летит над океаном.
– Летит?
– Да, – ответил я. – Там тысяча миль. Быстрее перелететь, чем плыть… Но ты не волнуйся, у нее своя жизнь, к нам не нагрянет.
Она произнесла задумчиво:
– Может быть, мне, как королеве-изгнаннице… нет, королеве-беглянке, попросить помощи у ваших правителей?
Я сказал с радостным злорадством:
– Прекрасный вариант! Вас сразу под международный трибунал! Пиночета и за меньшее засадили, а потом замучили! Не знаю, что с вами сделают, но в самом лучшем случае либо в тюрьме удавят, как Милошевича, либо повесят, как Саддама, а то и раздерут на части, как Каддафи…
Она охнула.
– За что?
– За неправильный строй, – отрезал я. – Морить народ в каменоломнях – это что?.. Я был, знаю. За то, что меня заставили камень ломать, я могу вас здесь заставить не только посуду мыть, но даже и не знаю что!.. По моральному праву, если есть такое…
Она зябко передернула плечами.
– Да, это плохая идея. Меня уничтожат, чтобы захватить мое королевство.
– А если еще отыщут нефть, – подхватил я, – то и население перебьют, потому что террористы.
– Кто такие террористы?
– А все, в чьих землях есть залежи нефти. Нефть – эта наша магия.
Она подошла к входной двери, оглянулась.
– А выйти во двор можно?
– Все можно, – сообщил я, – чего нельзя. Только двигайтесь по-королевски медленно и осторожно. Чтоб я успел, если что. И как.
