Галина Полынская
Золото Аида
Глава 8
В полдень к пятиэтажному дому на улице Авиаторов подъехал синий «Опель». Из него вышли двое: крепкого сложения мужчина и пацан, оба в форме городского водоканала, в кепках, с сумками инструментов. Они направились ко второму подъезду, а «Опель» отъехал в сторону и кое-как втиснулся на дворовую парковку.
Мужчина с пацаном подошли к подъезду, позвонили в домофон и, когда им ответили, хором сказали в динамик:
– Горводоканал! Откройте, пожалуйста!
Домофон выдал мелодичный сигнал, и дверь открылась. Пара поднялась на третий этаж и направилась к сорок третьей квартире. Надвигая кепку поглубже на лоб, пацан тихо произнес девчачьим голосом:
– Все хорошо будет, да?
– Да, если будешь молчать.
– Угу, я глухонемой водопроводчик, все помню.
Мужчина нажал на кнопку звонка. Вскоре из-за закрытой двери поинтересовались, кто там.
– Горводоканал!
– А что случилось?
– Протечка! Залило подвал! Выясняем, в какой квартире трубы текут, возможно, где-то внутри стены прорвало!
В квартире послышалась возня, торопливые удаляющиеся, затем так же стремительно приближающиеся шаги, в замке повернулся ключ, и дверь открылась. На пороге стоял интеллигентного вида невысокий гражданин лет сорока – сорока пяти, русоволосый, с бородкой, в очках. На нем были фланелевая рубашка в красно-черную клетку, спортивные штаны и полосатые комнатные тапки.
– У меня в квартире вроде везде сухо, ничего не течет, – голос у гражданина тоже оказался приятным и интеллигентным, как и вид.
– Говорю же, внутри стены может быть протечка. Нам и трубы посмотреть надо, и батареи – что угодно могло потечь. А в подвале катастрофа, воды уже по колено! Того гляди дом поплывет!
Но гражданин не торопился их пропускать, а все стоял, преграждая путь, да рассматривал гостей.
– Так мы можем войти? Или удостоверения показать?
Услыхав про удостоверения, гражданин отступил назад, пропуская их. Рабочие вошли в квартиру и сразу направились к ванной. Санузел оказался совмещенным. Небольшое помещение, скромное, но со всем необходимым. Продолжая сокрушаться по поводу протечки, мужчина полез под раковину смотреть трубы, пацан принялся разглядывать трубы унитаза. А хозяин квартиры встал в дверном проеме и уходить явно никуда не собирался. На удачу, в комнате зазвонил телефон, и он вынужден был отойти. Пацан мигом отскочил от унитаза и коснулся кончиками пальцев зеркала в пластмассовой оправе, висевшего над раковиной. По зеркальной поверхности, как по глади воды, прошла едва заметная рябь, и в мутноватом стекле осталось отражение голубоглазого личика в надвинутой на лоб кепке. Заслышав шаги возвращающегося хозяина, пацан отпрыгнул обратно к трубам унитаза, а отражение, немного помедлив, ушло в сторону, скрываясь за пластмассовой рамой.
– Так, здесь вроде все в порядке, давайте на кухне посмотрим, – сказал рабочий, выходя из ванной. Следом за ним, как привязанный, заторопился мальчишка.
Крошечную кухоньку с убогой обстановкой спасало только то, что она была чистой. Кухонные трубы с батареей также оказались вне подозрений, и рабочие переместились в комнату. Небольшое помещение со скромной обстановкой, мебель семидесятых годов: тахта, шкаф, зеркало на стене в потемневшей от старости деревянной раме, тумба с телевизором и небольшой прямоугольный стол… накрытый простыней. Под тканью рисовались очертания каких-то предметов, по виду посуды и банок. Пока рабочие осматривали батареи и простукивали трубы, хозяин топтался у стола, то так, то сяк трогая, поправляя края простыни.
Закончив, рабочие засобирались на выход. Извиняясь за доставленные неудобства, мужчина пропустил хозяина вперед и, выходя из комнаты, помедлил, проверяя, застегнул ли сумку с инструментами. Скрытый его широкими плечами пацан замешкался возле зеркала буквально на пару секунд. Еще раз извинившись, они ушли.
Оказавшись на улице, рабочие неторопливо направились к стоянке машин, отыскали синий «Опель» и сели в салон.
– Ну, как все прошло? – поинтересовался сидевший за рулем Гера.
– По-моему, прекрасно, – ответил Валентин, убирая сумку с инструментами себе под ноги.
– По-моему, тоже! – звенящим от волнения голоском поддакнула Арина. Девушка сдернула с головы кепку и тряхнула волосами.
– Пока вас не было, Мухин, наверное, раз двадцать позвонил, все порывался приехать и подстраховать. Сейчас у нас в офисе сидит. Как бы не напился от волнения.
– Дедушка не позволит, не беспокойся. – Арина расчесывала, распутывала пальцами пряди волос, руки ее все еще подрагивали.
– И что там, в квартире? Нашли что-нибудь интересное?
– Пока непонятно, – ответил Сабуркин. – На первый взгляд ничего особенного: обычная съемная хата, порядок, чистота, мужик тоже вроде нормальный. Вот только стол у него в комнате простыней накрыт, что-то есть на этом столе, что он не захотел посторонним показывать.
– Может, труп?
– Да нет, банки какие-то, посуда.
– В квартире чем-то странно пахло, – сказала Арина. – Валя, ты заметил?
– Нет, вроде ничем не воняло.
– Это не вонь, а вроде какой-то химии. Слабая такая примесь, но я ее почувствовала.
– Дальше что делаем? – спросил Гера. – Тут ждем или отъедем?
– Здесь было бы идеально, – ответила девушка, – но кто знает, когда в квартире начнет что-то происходить? Связь с отражениями вполне устойчивая, крепкая, так что вполне можем отъехать на небольшое расстояние.
– О, давайте доедем до ближайшего кафешника, там и посидим, – обрадовался Сабуркин. – Там же и переоденемся.
– Согласен. – Гера повернул ключ в замке зажигания. – Поеду помедленнее, как начнет связь слабеть, Арина, ты сразу скажи.
– Конечно. Только лучше кафе с открытой верандой, в помещении связь резко ухудшается.
– Сделаем.
И машина выехала со стоянки.
Ближайшее кафе с открытой верандой встретилось быстро, контакт с зеркальными двойниками у Арины даже не начал слабеть. Оставив в машине сумки с инструментами и захватив пакеты со своей «гражданской одеждой», Валя с Ариной пошли переодеваться, а Герман сел за столик и принялся изучать меню. Есть пока не хотелось, а вот кофе – в самый раз. Сделав заказ, молодой человек стал рассматривать немногочисленных посетителей кафе, думая о том, что забыл сказать Феликсу о визите Бульбы. Но тут же признался сам себе, что с памятью у него все в порядке, он нарочно не стал об этом говорить. В агентстве начинала складываться какая-то особая атмосфера. Ее хотелось ощущать, хотелось в ней работать, общаться, находиться. И не было никакого желания подпускать извне нечто чужое и недружественное, способное эту атмосферу нарушить. Пускай как будто никто и не приходил.
Вернулись переодевшиеся Арина с Валентином. Поставив пакеты с формой под стол, они сели, и Гера спросил, что им заказать.
– Если есть, кофе с мороженым, если нет, просто с молоком, – ответила девушка.
– А мне лучше чаю, – сказал Валя. – Черного, с сахаром и лимоном.
Гера дополнил заказ, и они вернулись к обсуждению квартиры, лишившей покоя сначала бабульку-соседку, а через нее и капитана Мухина с его лейтенантом Пестимеевым.
– Валя, а ты через свои способности там ничего не успел посмотреть? – спросил Гера, попивая кофе.
Сабуркин подпер кулаком подбородок и произнес, рассеянно глядя на посетителей за соседними столиками:
– Как это сделать при хозяине? Полетит отовсюду ко мне всякое железо, чего доброго еще и трубы сорвет, настоящий потоп устроим. В квартире все такое старое, что трогать страшно. Так-то я вроде все осмотрел, да там и осматривать особо нечего, кроме стола этого с простыней.
– Еще запах, – напомнила Арина.
– Вот чего я не почуял, так это запаха.
– Жаль, дедушку с собой не взяли. Его нос нам бы все до тонкостей рассказал.
– Дедушка никак в наш визит не вписывался, – Валя шумно, со вкусом отхлебнул чай. – Не ходят пока еще сантехники по квартирам с волкодавами.
– Не превращается дедушка в волкодава, он волкам не враг.
– Хорошо, с оборотнями не ходят нынче сантехники, не укомплектован у них штат, упущение это городских властей. Давайте шашлык возьмем? Дымом мангальным тянет, слюну вышибает.
– Ты собирался худеть, – напомнил Гера.
– Разве от шашлыка толстеют? – искренне удивился Сабуркин. – Самая диетическая еда, на углях!
В этот момент Арина вдруг замерла, глаза ее расширились, и она уставилась в одну точку. Увидев это, Гера с Валей притихли, поняв, что в квартире что-то началось и теперь Арина наблюдает события глазами своих зеркальных двойников. Нежное личико-сердечко стало напряженным, сосредоточенным, девушка словно даже повзрослела. Вскоре напряжение сменилось изумлением, у девушки даже пальцы невольно в кулачки сжались, а после возникла гримаса отвращения, словно она увидела нечто ужасное.
– О боже! – прошептала Арина и закрыла лицо руками, не желая дальше рассматривать картину.
Глава 9
Поднявшись на шестой этаж здания, Феликс прошел по коридору, отыскивая офис за номером двести тринадцать. Помимо номера, на двери красовалась табличка: «Львовин Алексей Натаниилович. Искусствовед. Подбор и оценка антиквариата». Феликс постучал в дверь, и резкий голос отрывисто бросил:
– Входите!
Войдя внутрь, Феликс вмиг выхватил картину целиком: и интерьер помещения, и его хозяина. Строгий кабинет с рабочим столом, закрытым стеллажом для бумаг и парой мягких стульев для посетителей. На белых стенах ничего, кроме многочисленных дипломов и сертификатов в рамках. За столом сидел сухощавый господин, разменявший пятый десяток. Круглые карие глаза, выдающийся нос, напоминающий птичий клюв, поджатые тонкие губы, серо-седые волосы, зачесанные назад колючей, взлохмаченной волной. Сходство с попугаем было настолько ярким, что выглядело даже не карикатурным, а внушало восхищение. В довершение образа на господине были белая рубашка в тонкую синюю полоску и красный галстук.
– День добрый. Нежинский Феликс Эдуардович.
Алексей Натаниилович привстал, пожимая протянутую руку, и предложил присесть. Он так же быстро и цепко рассмотрел посетителя, не упуская деталей. Они обменялись ничего не значащими общими фразами, и Феликс приступил к делу. Он раскрыл стоящий на коленях саквояж и достал завернутый в бумагу кубок.
– Хотел бы узнать ваше мнение, – Феликс принялся разворачивать обертку. – Возможно, все-таки решусь его продать.
Сняв бумагу, он поставил кубок на середину стола. Алексей Натаниилович поглядел на изделие долгим взглядом, затем достал из ящика стола очки с толстыми стеклами и водрузил на нос. Взяв кубок, он поднес его вплотную к лицу и долго рассматривал. Не выпуская кубка из рук, Алексей посмотрел на Феликса поверх очков и произнес шепотом, словно ему внезапно отказали голосовые связки:
– Откуда это у вас?
– Наследство. Я из рода испанских аристократов, семья владела неплохой коллекцией.
– Это авторство именно Бенвенуто Челлини, а не кого-то из его учеников?
– Работа Челлини, его авторское клеймо, не клеймо мастерской.
– Да-да, вижу-вижу, – Алексей перевернул кубок, пристально рассматривая ножку с подставкой. – Невероятно, просто невероятно… нигде не всплывал, не выставлялся… Где же вы его прятали?
– У себя дома, в серванте. Я из него пью вино.
Господин Львовин рассыпался смехом и решил поддержать шутку:
– Пить из кубка работы Челлини – все равно что есть с картины Да Винчи!
– Да, есть в этом некое изящество, – прохладно улыбнулся Феликс.
Он наблюдал за искусствоведом. Чем дольше тот рассматривал кубок, тем сильнее в нем просвечивала одержимость. Карие глаза засверкали и посветлели, лоб заблестел, а колючая волна волос, казалось, сама собой растрепалась еще сильнее. Алексей то и дело сглатывал, отчего над воротом рубашки туда-сюда прыгал кадык. Когда Феликс счел, что он достаточно впал в прострацию, то принялся расспрашивать его об аукционе, где собирался выставлять свое сокровище. Рассказывал господин Львовин быстро, торопясь избавиться от тем, интересующих клиента, и вернуться к единственной теме, интересующей лично его. Но Феликс продолжал гнуть свою линию, постепенно переходя от аукциона к лотам. Мол, один его знакомый не так давно приобрел на аукционе Алексея премилую вещицу – фрагмент золотой оливковой ветви крито-микенской культуры. И так ему запала в душу эта вещица, что хотел перекупить, но знакомый отказывается с ней расставаться. Может, найдется у Алексея еще что-нибудь подобное тех времен и региона?
– Помню я эту веточку, – Алексей поставил кубок на стол, но из рук его не выпустил. – Даже хотел себе оставить, но я суеверный. Когда за вещью две смерти стоят, лучше не связываться.
– Две? – переспросил Феликс.
– Да. Этот лот у меня дважды выставлялся, и дважды продавцы умирали. Совпадение не совпадение – проверять не захотелось.
– А когда она выставлялась впервые?
– Вам это правда интересно?
– Очень. Люблю мистические истории.
Из ящика стола господин Львовин извлек маленький ноутбук, пощелкал клавиатурой и произнес:
– Полтора года назад. Выставлял наш постоянный участник, поэтому и знаю о его кончине. Он с нами буквально с момента становления аукциона, сам картинную галерею неподалеку держал.
– И как его звали?
– Сергериди Иван.
– Грек?
– Да, но в Греции не жил. Родился, вырос в Грузии, все мечтал перебраться на историческую родину. Я еще удивился, что Иван решил расстаться с этой веткой – он ей больше всех своих приобретений радовался. А тут принес и выставил буквально по бросовой цене, ниже всяких разумных пределов, и плохо так выглядел, как будто крепко приболел. Через неделю буквально умер. Ветку тогда перекупил… – Алексей посмотрел в монитор, – Николай Брагин. Потом и он ее обратно принес. Я тогда уже насторожился, не хотел ее даже брать, но Николай уважаемый участник, как отказать. Да и причин весомых нет. И в последний раз ветку купил Сидоренко. Хотел отговорить его, все-таки старый товарищ, но опять же – какие причины? Нет таких причин.
– Сидоренко ваш старый товарищ?
– Да, еще лет тридцать назад вместе бизнес начинали, потом разошлись дороги, но иногда общаемся. А почему вам все это интересно? – Ощущение, что в кабинете происходит что-то не то, пересилило одержимость, и лихорадочный блеск в круглых глазах начал гаснуть.
– Просто так, говорю же, люблю мистические истории. Позволите? – Феликс аккуратно высвободил кубок из капкана рук Алексея и принялся заворачивать в бумагу.
– Так… это…
– Я должен хорошенько подумать. Мне нелегко с ним расставаться, все-таки семейная реликвия.
– Это да, это понятно, – Алексей сцепил пальцы в замок, наблюдая за каждым движением Феликса. Листы бумаги постепенно скрывали сокровище. – Как надумаете, звоните в любое время дня и ночи. Аукцион вам не нужен. Я знаю, как его продать тихо, безопасно, без лишнего внимания и суеты. И вы получите такую сумму, которой бы обрадовался и сам Бенвенуто Челлини.
– Благодарю, это очень заманчивое предложение, – Феликс убрал кубок в саквояж, защелкнул замок и встал со стула. – Подумаю и позвоню.
– Жду!
Они пожали друг другу руки, Феликс пошел к двери. Все это время господин Львовин не смотрел на посетителя, взгляд его был прикован исключительно к саквояжу.
Покинув здание, Феликс спустился на парковку, сел в машину и достал мобильный телефон. Сначала позвонил в агентство, спросил у Никанора, как идут дела.
– Дела идуть как надоть, – ответил старик. – А нет ли у нас какой-нить капли успокоительной? А то Мухин изнервировался сам и остальных усех донял.
– Аптечку в офисе пока не завели, посоветуй Мухину сходить на работу, заняться своими служебными обязанностями, это успокаивает. Я скоро приеду.
Отключившись, Феликс набрал номер Сидоренко. Когда абонент ответил, он поинтересовался, почему тот не сказал о своем близком знакомстве с устроителем «черного» аукциона господином Львовиным.
– Не думал, что это важно, – голос Олега звучал тихо, невнятно, словно он держал телефон на расстоянии.
– А вам не надо думать, думать – моя задача. Ваша задача – рассказать мне всю имеющуюся информацию по делу, всю, не упуская мелочей. Может, вы что-то еще не посчитали нужным сообщить?
В трубке повисла тишина, раздавалось лишь дыхание собеседника.
– Олег, вы меня слышите? У вас все в порядке?
Олег не ответил, и вскоре послышался звук упавшего на пол телефонного аппарата. И сколько Феликс ни звал Сидоренко, отвечала только тишина.
– Де путана мадрес! – процедил сквозь зубы Феликс, включая зажигание машины и прокручивая в памяти записи со слов Сидоренко – его паспортные данные и домашний адрес.
«Ауди S8» вылетела со стоянки и, минуя перегруженные транспортом улицы, объездными путями понеслась к бульвару Космонавтов.
Глава 10
Феликс полагал, что Сидоренко может проживать в таком же охраняемом комплексе, как и Светлана Брагина, но, на удивление, его домом оказалась вполне обычная одноподъездная десятиэтажка, и даже со сломанным домофоном. Не став дожидаться лифта, мужчина, словно призрак, стремительно пронесся сквозь лестничные пролеты и остановился на площадке перед нужной квартирой. Обитая малиновым дерматином дверь также никак не указывала на благосостояние владельца данной недвижимости. На звонки в дверь и по телефону никто не ответил. Выламывать замок не хотелось из-за нежелания привлекать внимание соседей. Феликс поднялся на последний, десятый, этаж и отыскал решетку пожарного выхода. Стараясь особо не шуметь, он одним резким движением сорвал навесной замок, положил его на пол и вышел на крышу. С высоты десятого этажа открывался красивый вид на залитый солнцем осенний город. По небу ветер гнал облака, сбивая их в пушистую стаю. Но если внизу ветра практически не ощущалось, то на крыше его порывы были довольно сильными и резкими. Подойдя к краю, Феликс осмотрел стену дома, отыскивая окна квартиры Сидоренко. Затем поглядел вниз. Во дворе было малолюдно, немного шансов, что его заметят. Зрительно рассчитав траекторию своего движения с учетом ветра, Феликс прыгнул вниз. Словно ящерица, касаясь стены лишь ладонями и носками ботинок, он спустился на уровень седьмого этажа и подобрался к оконной раме. Все движения вампира были четкими и хирургически точными, за века доведенными до автоматизма. Закрытое изнутри окно также не являлось для него преградой.
Открывалось окно вовнутрь, но на подоконнике не стояло ничего, что могло бы свалиться на пол, поэтому в квартиру Феликс попал без лишнего шума. Очутился он в спальне. В хорошо обставленной комнате царил порядок, большая двуспальная кровать была убрана и застелена цветным шелковым покрывалом. Выходя из спальни, Феликс на всякий случай позвал хозяина дома по имени, опасаясь его перепугать, но ответа опять не последовало.
Хозяина он нашел в комнате, оборудованной под кабинет-библиотеку. Было заметно, что в квартире поработал хороший дизайнер, сумевший превратить стандартные комнаты-коробки во вполне достойные помещения. Олег сидел за рабочим столом, запрокинув голову на спинку кресла. Рот его был приоткрыт, правая рука безвольно свисала вниз, прямо под пальцами на полу лежал телефон. Феликс обошел стол, склонился над неподвижным телом, проверил дыхание, пульс. К счастью, они были, причем довольно спокойные, ровные. Похоже, человек просто заснул.
Подняв телефон с пола, Феликс выключил аппарат, положил на стол и решил пока осмотреть квартиру. Он и так собирался это сделать, так почему бы не сейчас?
Помимо кухни в квартире было четыре комнаты. В неказистом доме за дешевой дверью оказалась довольно дорогая, отлично сделанная квартира. Во всей ее обстановке, вещах, предметах прослеживался только хозяин, его жизнь, его интересы. Ничьего постороннего влияния Феликс не заметил, не обнаружил даже хоть какого-то мало-мальского присутствия семьи Сидоренко, хотя бы его родителей. Никого и ничего, словно он возник в вакууме, в нем и проживает по сей день.
Вскоре Феликсу позвонил Гера, сказал, что они вернулись в агентство.
– Есть информация, требующая обсуждения. Когда тебя ждать?
Посмотрев на часы, Феликс ответил:
– Задерживаюсь на пару часов, но если информация срочная, готов обсудить прямо сейчас.
– Да нет, лучше не по телефону, – голос Германа звучал напряженно, – подождет информация.
– Мухин все еще у нас сидит или на работу все-таки пошел?
– Пошел, вызвали его. Обещал вернуться сразу, как освободится.
– Хорошо, я тоже, как освобожусь, сразу приеду.
Отключившись, Феликс вернулся в кабинет. Олег так и продолжал спать с открытым ртом. Походив по кабинету и не найдя в его интерьере ничего для себя полезного, мужчина стал рассматривать полки стеллажей. Вперемешку с книгами там теснились еще и ежедневники, тетради с записями, папки с бумагами. Феликс взял наугад несколько ежедневников, полистал, поставил обратно и тут заметил толстую растрепанную тетрадь, засунутую между книгами и нижней стороной верхней полки. Вытащив тетрадь, он заглянул под обложку. Это оказался список женщин, с которыми господин Сидоренко долго ли, коротко ли состоял в интимных отношениях. И вел он этот список аж с восьмидесятых годов, скрупулезно занося в тетрадь даже самые мимолетные интрижки.
До девяносто седьмого года, кроме даты встречи-расставания, девицы удостаивались коротких пометок-характеристик, в основном насмешливо-саркастического содержания, после девяносто седьмого – только имена и даты. Последняя запись с двумя датами через черточку была датирована текущим годом и была сделана четыре месяца назад.
Олег вдруг громко всхрапнул и заворочался в кресле. Феликс закрыл тетрадь, убрал на место и подошел к нему. Вернув голову в вертикальное положение, Сидоренко приоткрыл мутные глаза.
– Доброе утро, – сказал Феликс.
Переведя на него взгляд, Сидоренко с добрую минуту таращился на мужчину, затем хрипло произнес:
– Как вы вошли?
– Через дверь, она была не заперта, так что ломать не пришлось. Вы заставили меня порядком поволноваться, когда замолчали посреди разговора и уронили телефон. Я решил, что-то случилось, не мог не приехать. Все-таки вы мой клиент, несу за вас ответственность.
– Понятно. – С заметным усилием Олег пытался прийти в себя и начать соображать. – Ничего не случилось, просто сказался недосып, вот меня внезапно и вырубило.
– И сколько же вы не спите? – Опершись на край стола, Феликс рассматривал его землисто-серое лицо с мешками под глазами. – Где-то с неделю, да?
– Где-то так, – покорно кивнул Сидоренко.
– Кофе, энергетики, стимуляторы?
– Все вместе.
– Вы отдаете себе отчет, что сами, своими руками вгоняете себя в гроб?
– А что мне еще остается делать? – Олег вскинул подбородок, пытаясь сфокусироваться на своем собеседнике, но взгляд его все равно плавал. – Любая ночь может стать последней, это чудовище до меня дотянется!
– Да вы сами до себя скоро дотянетесь. Посмотрите, до чего вы уже себя довели. Нельзя же так, в самом-то деле.
– Так что мне делать, что?
– Вы уже сделали верный шаг – обратились в наше агентство. Больше вам ничего делать не надо, дальше мы все будем делать сами. Ваша задача – прекратить загонять себя в могилу, привести нервы в порядок и вернуться к полноценному отдыху. Хотите, организую вам санаторий или билеты на юг, к морю? Вам надо переключиться и расслабиться.
– Как тут переключишься… – пробормотал Сидоренко.
– Достаточно взять себя в руки, и все наладится. Рекомендую санаторий.
– Хорошо, я подумаю.
– Организовать вам?
– Не надо, я сам.
– Точно?
– Да.
– Договорились. Завтра позвоню, узнаю, как идут дела, хорошо?
В ответ Олег молча кивнул.
– Сейчас я должен идти на работу. Если что, звоните, не стесняйтесь, договорились?
Олег снова кивнул, не глядя на него. Попрощавшись, Феликс пошел в прихожую. Отыскав на настенной ключнице подходящий ключ, он открыл закрытую изнутри дверь и вышел из квартиры.
Приехав в агентство, Феликс снова застал коллектив в полном составе в секретарской. Сотрудники выглядели притихшими и явно чем-то озадаченными.
– Итак, – сказал Феликс, заходя в помещение, – что стряслось?
– Съездили мы, значит, к тому мужику на квартиру, – начал рассказывать Сабуркин. – Зашли с Ариной под видом сантехников, все там осмотрели. Вроде ничего особенного, и мужик приличный. Арина оставила двойников в зеркалах, и мы присели в кафе неподалеку, чтобы ей видно было, что там происходит.
Валентин замолчал и посмотрел на девушку, сидящую за секретарским столом. Лицо ее было бледным, но руки не дрожали.
– Мне дальше рассказывать или ты сама?
– Я сама, – тихо, но решительно ответила Арина. – В квартире, в комнате был стол, накрытый простыней. Хозяин, видимо, накрыл его, когда мы пришли. После нашего ухода он простыню снял. На столе оказалось множество каких-то банок, керамических мисок и подсвечников с оплывшими свечами. Мужчина убрал простыню в шкаф, а потом пошел в ванную. Он встал на унитаз, дотянулся до вентиляционной решетки и снял ее. Там, в вентиляции, у него тайник, из него он достал человеческий череп и две кости – малую берцовую и лопатку. Он отнес кости в комнату, положил на стол и сел, заслоняя спиной зеркальный обзор. И что он с ними там делал, я уже не видела.
Арина замолчала, и все уставились на Феликса, ожидая, что он скажет.
– Хм-м-м, – произнес Феликс. – Уверена, что это настоящие кости, а не какой-нибудь муляж? Может, человек в какие-то свои особенные куклы играет.
– Я бы очень хотела в это верить, но… скорее всего, они настоящие.
– Кости старые, свежие?
– Я не поняла… – Арина брезгливо поморщилась, надеясь поскорее закончить разговор.
– Какого они цвета: белые, желтые, коричневые?
– Скорее белого, – выдавила девушка.
– Значит, несвежие, – задумчиво произнес Феликс. – Свежие они желтоватые, белеть начинают, когда кальций выходит. Ладно, дождемся Мухина, сообщим информацию, дальше сам пускай решает, что с этим делать.
