Галина Андреевна Громова
Бухта Надежды. Первый шторм
Машина остановилась. Степан повернул ключ в замке зажигания и, выключив двигатель, выбрался из авто. Спина уже начала поднывать от длительного сидения, к тому же вчера, когда Пуля перевернул стол, край его больно врезался в ребра, которые тоже давали о себе знать неприятными ощущениями. На месте удара налился большой сине-лиловый синяк, но ребра по всем признакам сломаны не были. И то дело.
Следом вышел и Константин, тоже морщась, но уже от сегодняшних ушибов. Веселая же компания собралась – все побитые с синяками, как после футбольного матча или «мирного» митинга.
Степан с удовольствием потянулся, покрутил головой, сам не зная зачем, и поспешил к ближайшим кустам, еще стоявшим после зимних холодов голыми с едва-едва появившимися зачатками почек.
Мужчины уже давным-давно как выехали в степной Крым, когда холмы гор, покрытые легкой синеватой дымкой, сменились ровными как поверхность стола просторами. Даже дороги были прямыми, не то что по Инкерманскому серпантину спускаться. Хотя качество дорог оставляло желать лучшего. Все же Степан ехал не по основным трассам, а съезжал по второстепенным дорогам, минуя загруженные участки.
Прошлогодняя трава, прибитая зимними дождями, еще была пожухлая – серо-рыже-коричневая, сквозь которую пробивалась молодая поросль, чуть прикрывавшая сырую землю. Изумрудный цвет молодой зелени хоть немного скрашивал скучный весенний пейзаж.
– Что это там? – указал пальцем на непонятный предмет Константин.
Рогов, нахмурив лоб, присмотрелся в указанном направлении. И, действительно, что-то странное маячило внизу, в овражке, под кустами. Что-то черно-серое. Непонятное.
– Сейчас гляну!
Степан, аккуратно выбирая дорогу чтобы не подвернуть ногу, спустился вниз, приближаясь к кустам.
– Ох ё! Твою ж мать! – отпрыгнул в сторону парень, чуть не споткнувшись о не понятно откуда взявшийся под ногами камень.
– Что там?! – кинулся к парню на подмогу попутчик.
– Сами смотрите, а то меня сейчас вырвет.
Константин заглянул под куст и тоже отпрянул – запах разложения сразу же ударил в нос. Труп мужчины. А черно-серое – это свитер и штаны, перепачканные грязью и кровью. Куртки на человеке почему-то не было.
– Ни фига себе находочка! – проговорил в ладонь, прикрывающую нос и рот, Константин, чтобы хоть как-то огородить себя от тошнотворного запаха.
– Ага. – Степана снова передернуло от воспоминаний об увиденной находке. – Вот сходили пописать. Чуть заодно не покакали. Можете глянуть, что с ним?
– Что-что? Мертвый он. – Отошел подальше от трупа Константин и только тогда убрал руку от лица. – Мертвее не бывает. У него полбашки нету.
– Кто ж его так? – растерялся Степа.
– Слушай, надо бы оглядеться.
– Зачем?
– Не знаю… Просто мне так кажется.
– Ладно… Тогда я там просмотрю, а вы – туда. – Махнул рукой в противоположную от своего направления Степан, хотя не очень понимал, в чем смысл сейчас бродить тут, вдоль дороги.
Степан прошел около пятидесяти шагов, прежде чем обнаружил следующую находку, заставившую его оторопело замереть на месте. На земле в нелепой позе лежала женщина, тоже без верхней одежды, на спине расплылось красное пятно от множественных ранений. Хотя по кучности и размеру входных отверстий, больше было похоже, будто жахнули дробью.
– Что у тебя там?! – крикнул Константин, издали заметив, что Степан остановился.
– Труп! Женский! – крикнул в ответ парень. – А у тебя?
– У меня ничего. Стой там!
Константин махнул рукой и бегом бросился к Степану.
– Н-да… В спину шарахнули. – Изрек он, увидев второе тело. – Только не понятно, почему она не озомбилась?
– Вот уж чего не знаю, того не знаю… – развел руками парень. – Хотя, если дробью били… могли же несколько дробин попасть в голову?
– Да вполне… – согласно кивнул Константин Аркадьевич.
– Слушай, я чего подумал… – незаметно для самого себя перешел на «ты» Степан. – Надо бы их похоронить по нормальному. А то так бросать под открытым небом… не по-человечески, что ли.
– Ну, давай! Помоги мне… – кивнул Константин, нагибаясь и беря женщину за холодные синюшные руки.
Мужчины вдвоем отнесли окоченевший труп ко второму трупу. Нести было ужасно не удобно – тело окоченело и казалось неимоверно тяжелым.
– Слушай, а может, обыскать их нужно? Может, хоть имена узнаем… – предложил Константин.
– Вот ты и шарь, а я пока яму выкопаю. У меня в багажнике саперная лопатка где-то была.
Степан быстро взбежал на обочину, где оставил Шевроле, открыл багажник, поморщившись от запаха бензина, и начал выискивать лопатку, пытаясь вспомнить, куда же он ее мог запихнуть. Наконец, парень нащупал чехол, в котором лежала лопатка, и достал ее из багажника.
Рыть полусырую землю было хоть и не очень сложно, но и не просто, хуже было счищать налипший грунт на плоскость лопатки.
– Есть документы! – послышалось справа, где, сидя на корточках, Константин Аркадьевич как раз раскрывал первую книжечку с трезубцем на обложке. – Воробьев Сергей Викторович семидесятого года рождения и … Воробьева Наталья Ивановна семьдесят пятого. Симпатичная… была.
– Как ты думаешь, за что их?– тяжело дыша от интенсивной работы, спросил Степан, оценивая, достаточно ли глубокой для двух тел получилась вырытая яма. – И кто?
– Кто – можно только догадываться. А за что… Ограбили, скорее всего, выкинули из машины и пристрелили. Они же без верхней одежды. Наверное, печку в машине включили, поэтому без курток и сидели.
– Хреново все как-то. Осторожнее нужно быть. Тебя с Юркой ограбили, этих пристрелили. Времена нынче…
– Поэтому я и говорю – объединяться надо.
– Ладно. Ну все… Более-менее. Не два кубических метра, но поместятся.
Тела аккуратно положили в вырытую неглубокую ямку, засыпали землей, выровняв получившийся холмик, сверху которого положили два предварительно завернутых в целофан паспорта, прижав их камешками.
– Ну, все. Гражданский долг выполнен. – Поднялся, отряхивая руки, Степан.
– Слушай, я и забыл, чего мы останавливались! – невесело хмыкнул Константин.
– У меня такое ощущение, что теперь лучше не останавливаться. Теперь только на конечной остановке.
– Еще ж к вашим родственникам заехать надо. Вот там и остановимся.
25 марта. 13.00 Окрестности Армянска. Степан Рогов
Незаметно как-то доехали до Красноперекопска, проехав частный сектор и выскочив на дорожную развязку, с высшей точки которой сразу же открылся вид на город.
Небольшой промышленный городок, неожиданно вынырнувший на горизонте, так же погряз в непонятно откуда взявшейся заразе, поглотившей в хаосе и крови один населенный пункт за другим. Степан уверенно держал скорость около шестидесяти километров в час, успевая при этом осматривать окрестности.
На пустынных улицах, по которым медленно бродили ожившие трупы, стояли брошенные разбитые машины, кой-где виднелся черный дым – что-то нещадно горело, магазины, расположенные вдоль трассы, зияли черными провалами разбитых окон. Живых людей видно не было.
Городок, славившийся изобретательностью гаишников7, проскочили быстро и безболезненно.
Буквально сразу за выездом из города, справа от дороги показались густые камыши и неприятный болотистый запах – так пахло озеро Старое, богатое солями, в том числе и бромом, который и добывают на местном заводе, чьи развалины живописно дополняли серый и унылый пейзаж. Конечно, завод развалился не сейчас, это происходило постепенно, за двадцать лет «нэзалэжности», но все же завод худо-бедно продолжал работать. Раньше. Теперь же все было глухо как в танке после взрыва.
– Фу, ну и вонь! – скривился на заднем сиденье Юрка.
– Дыши пОпом!
– Очень смешно.
Городок сменился бескрайними полями, по коим с легкостью гулял ветер, просачиваясь через практически выпиленные защитные насаждения, что должны были защищать посевы от ветродуев.
– Ты, Степан, не гони так. – Посоветовал Константин.
– А чего?
– Впереди Армянск, и лучше этот город проселками объехать.
– Зачем? Так ведь быстрее.
– Быстрее-то быстрее, но торопиться нужно только при ловле блох. Ну или когда ты в одних кальсонах, а тут муж вернулся из командировки. Ты ж не хочешь, как те валяться в канаве с развороченной башкой?
– А что, есть опасения?
– Да… – цыкнул губами попутчик и неопределенно качнул головой. – В девяностых здесь менты всех крышевали, так что не удивлюсь, если и сейчас та же ситуация, только несколько ухудшенная. К тому же впереди дорога пересекает канал – уж очень вкусное место для засады. Если попадемся, то засадят по самое небалуйся.
– И какие будут предложения?
– Сверни-ка ты пока с трассы. Остановимся да покумекаем. А вот и спуск есть…
Показал пальцем чуть левее от дороги Константин.
– Ну ладно… Береженого Бог бережет!
Степан немного притормозил и плавно съехал с трассы на грунтовку и направил машину прочь от трассы, стараясь скрыть машину от ненужных глаз. Сделать это на ровной как стол степи было сложно – оставалось только вырулить из поля зрения.
– Черт! Ни тебе холмика, ни деревца… – бурчал под нос водитель.
– Давай во-он туда, – показал пальцем направление Константин, указывая на виднеющиеся вдалеке деревья защитной полосы.
Степан утопил педаль газа и переключил передачу. Двигатель рыкнул, и колеса активнее закрутились, неся пассажиров в нужном направлении.
Шевроле остановили под сенью огромной старой акации, хотя сейчас еще деревья не были в листве, но с такого расстояния, как до трассы, болотно-зеленый внедорожник вряд ли кто разглядит без биноклей.
– Ну так что… Теперь куда? А то мы заехали к черту на кулички… – покрутил головой Степан.
– У тебя карта есть?
– В бардачке!
Константин открыл бардачок и извлек Атлас автомобильных дорог, полистал его, ища подходящую страницу, наконец, остановился на одной из них.
– Так… мы съехали с трассы приблизительно вот здесь. Потом шли прямо.
– Направо мы еще сворачивали, – подсказал Степан, заглянув в раскрытый атлас.
– Угу… Так что мы примерно… Ну, вроде где-то в этом районе. – Константин снова поправил сползшие на кончик носа очки и ткнул пальцем в гладкую страницу карты.
– Вот, вроде, дорога есть.
– Есть. И вот она пересекается с канальчиком.
– А объехать канал никак?
– Не-а. Только искать мост. Это самое уязвимое для нас место, в случае чего. Конечно, можно надеяться на то, что у меня паранойя, но лучше перестраховаться и взять как можно левее от трассы. И то… не лететь на мост со всей дури, напролом, а все же сначала оглядеться…
– Ну, в принципе, я не против.
– Тогда давай потихоньку забирай в сторону вот этого мостика, а за пару километров в ближайшей рощице притормозишь, да мы проверим проезд.
На этом и порешили. Степан повел машину в направлении, по которому предполагалось выехать на место пересечения канальца и грунтовки. Конечно, ориентировались на глаз, поэтому слегка проскочили нужное место, забрав слишком налево. Но так было даже лучше – пешком вдоль канальчика, заросшего по обе стороны высокой травой и кустами вперемешку с деревьями, скрытно двигаться было намного проще, чем по голому перепаханному полю, где в случае чего просто негде было бы укрыться.
На разведку отправились Степан с Юркой, который еле уговорил своего дядьку отпустить его. Идти пришлось около часа, но все же все эти игры в Чингачгуков были не зря.
На переправе никого не оказалось, но Юрка кое-что заметил.
– Смотри… – показал он пальцем на землю.
– Чего? – не понял, куда же смотреть Стёпа.
– Ты видишь следы от протекторов. Здесь явно кто-то проезжал.
Степан недовольно скривился.
– Да мало ли кто здесь мог проезжать. И самое главное – когда. След могли оставить еще неделю назад.
– Нет. – Юрка присел на корточки, разглядывая тот самый след на влажной земле. – Смотри, видишь молодую поросль? Если бы проезжали давно, то трава во-первых, успела бы уже вырасти, а во-вторых, выпрямиться. Это раз. Плюс след уж больно свежий. Это два.
– Ну ты прям как Шерлок Холмс… – недоверчиво уставился на примятую молодую траву Степан.
А, может, и прав Юрка? Может, недавно кто и проезжал, осматривая возможные переправы через канал. Тогда нужно быстрее его пересечь, дабы не столкнуться с теми, кто тут катался.
– Ладно, Белое перо, – Степан похлопал парня по спине, – пошли обратно!
Дорога обратно заняла еще час. Солнце уже давно прошло точку зенита и теперь медленно, но неуклонно двигалось к краю небосклона, обагряя далекие облака, показавшиеся на горизонте. Еще пару часов и начнет смеркаться, а там и ночь наступит…
– Ну что там?
– Да непонятно. Племяш твой говорит, что кто-то недавно проезжал по той дороге. А я даже и не знаю…
– Ты Юрку-то послушай – не зря он последние три года каждое лето проводил в военизированном лагере для подростков.
– Это что такое?
– Да, группа бывших афганцев организовала собственный бизнес – чтобы молодежь хоть чем-то увлечь. Юрка в первый раз попробовал – понравилось, вот каждое лето и ездил туда. Их там всякому интересному учили, а в нынешних реалиях и полезному. Так что ему лучше поверить.
– Я же говорил! – обрадовался поддержке от взрослого пацан.
– Ну ладно… – пожал плечами Степан. – Но если он не ошибается, то нам лучше как можно скорее проскочить мост, иначе рискуем застрять. Хотя кто его знает, кто там шарился.
– Ну, кто бы не шарился, лучше мы проедем мимо. Так что, парни, по коням!
Мостик проехали без происшествий, никого не встретив на пути. Только вдалеке в какое-то мгновение послышался характерное «тра-та-та» – звук-то над водой разносится далеко… Так что не зря Константин нервничал – интуиция его не подвела.
– Ну, куда там дальше? – поинтересовался маршрутом Степа.
Константин беззвучно зашевелил губами. Водя пальцем по странице автомобильного атласа и, наконец, ответил:
– Так, сейчас езжай по этой тропинке вдоль трассы, потом через канальчик и забирай на запад до первого перекрестка, там направо и вперед. Проскочим Рисовое и будем забирать налево, до залива, и вдоль берега…
– Ты не гони, я ничего не запомню. Лучше давай по ходу пьесы.
Пыли не было – земля была еще достаточно влажная после прошедших дождей, но не настолько, чтобы автомобиль забуксовал. Петляя по полям и лугам и убивая ходовую на бездорожье, на трассу мужчины вышли только возле Ставков, избежав необходимости проезжать через стационарный пост ГАИ, что близ Турецкого вала.
– Хорошо хоть через пост не нужно проезжать… – пробормотал Степан, втопив педаль газа до упора и устремившись вдоль Канала. – А то в случае чего там никаких возможностей маневра.
Дороги на Херсонщине в общей сложности были ужасные, но пока покрытие оставалось более-менее пригодным для нормальной езды. Это дальше, когда дорога повернет на Новокиевку и Копани начнется чудо-атракцион «проверка вестибулярного аппарата и ходовой части автомобиля». Потому как вроде и трасса областного значения, а по сути – сплошные ямы да ухабы, по случайности чуть припорошенные асфальтом.
Наконец, показался дорожный указатель «Гавриловка Вторая, 2 км».
– Почти доехали… – пробормотал Степан.
– Да, и не верится. Как думаешь, не зря не стали в Армянск заезжать?
– Да фиг его знает! Но проверять все на собственной шкуре как-то не хочется. Тем более, вроде с той стороны стреляли…
Степан немного притормозил и, убедившись в отсутствии встречного транспорта, свернул налево на ведущую к селу дорогу, вдоль которой росли неизменные для Херсонщины тополя, иногда сменяющиеся шелковицей или диким абрикосом. И частенько сельские мальчишки на своих велосипедах приезжали обрывать плоды этих деревьев. Велики вообще в селах были основным средством передвижения, на них гоняли и стар, и млад, рассекая поселки и деревеньки из одного конца в другой.
– Слушай, а ведь если кто перекроет шлюзы канала, то сельскому хозяйству южных регионов придется очень туго. – Решил высказать внезапно возникшую мысль Константин.
– Ты всерьез думаешь, что все это, – Степан кивнул головой, намекая на произошедшее за последние дни, – всерьез и надолго?
– Если бы мне это все просто казалось, то ты бы сейчас в Севастополе окна устанавливал, а я бы в Евпатории читал свою психологию, пытаясь объяснить студентам то, что и сам толком не понимаю. К тому же весь этот пипец творится не только у нас, а и по всему миру. Смотри!
Мужчина прервался и показал пальцем на столб дыма, показавшийся впереди, чуть за деревьями и отчетливо видный своими серыми клубами на фоне еще светлого неба.
– Дядь, горит что-то… – протянул с заднего сиденья Юрка.
– Поднажми-ка, Степа. Что-то мне не очень все это нравится. Пожар в селе вообще страшное дело. Тем более, в таком маленьком.
Еще бы!
В селах, где во дворах частенько попадаются соломенные скирды, припасенные с лета заботливыми хозяевами и сверху накрытые черной пленкой от дождя. И достаточно одной искре упасть, как может разгореться пожарище, которому труда не составит перекинуться и на хозяйский дом, а при ветре и толике невезения еще и соседские поджечь.
Появившиеся из-за деревьев дома богатыми назвать было очень сложно. Низенькие, одноэтажные с двускатными крышами, они стояли в окружении еще по-зимнему голых деревьев, которые еще не отошли от долгой спячки. Заборы в основном все были невысокие, бетонные, практически все с одним и тем же рисунком, через который было видно все, что происходит во дворах – и не скроешься от соседских глаз. Это городские обычно обносили свои участки двухметровыми исполинскими ограждениями с тяжелыми воротами, которые еле-еле открывались, а здесь, в деревне, все было у всех на виду. Может, поэтому и люди немного чище и проще.
Хотя, с другой стороны, ни гульнуть с чужой женой, ни бухнуть втихаря…
Чем ближе подъезжали Степан с Константином, тем понятнее становилось, что горел чей-то дом, что стоял чуть правее от дороги, ведущей на трассу. Полыхало знатно. Темно-серый дым столбом поднимался к небу, намекая на безветренную погоду, да и запах гари резал ноздри.
– Куда ехать-то дальше? – притормозил на перекрестке Степан, заглядевшись на пожарище. – Где родичи живут?
Было странно и непривычно то, что горит дом, а ни сирен пожарных машин, ни людей… никого. Только треск от огромного, с избу, костра. Хотя нет… вроде, с той стороны от горящего дома виднеются пара фигур.
Не понятно…
– Прямо по дороге, потом направо будет поворот. – Махнул вперед рукой Костя, не зная, а от этого растерявшись, как бы получше объяснить. – Я покажу. Надеюсь, что хоть на соседские дома огонь не перекинется…
– Мож, туда рванем? – предложил Рогов, кивнув в сторону пожара.
– И что? У тебя пожарная машина под рукой есть? Или как?
– Ну, все равно… Может, чем помочь надо?
– Да и без нас там разберутся. Сворачивай тут.
В Гавриловке ничего не говорило о произошедшей во всем мире беде. Нет, не так – Беде. Потому что это была первая всемирная катастрофа после библейского Потопа, если таковой, конечно, был. По улицам все также гоняли мужики на велосипедах, с пастбища возвращались коровы, о чем свидетельствовали свежие лепешки на потрескавшемся асфальте. Возле одного из дворов, в небольшой луже купались гуси, гогоча на всю улицу.
– Как будто ничего и не произошло… – покачал головой Степан, глядя на всю эту идиллию. – И на окраине дом не полыхает… Почему его никто не тушит? Они все махом ослепли что ли? Или приезда пожарки ждут? Так долго ждать придется.
– Да уж. Главное, чтобы они бредням двух не до конца сумасшедших поверили, что мертвяки в городах ходят и живых жрут.
– Это мы что ли сумасшедшие?
– Ну, ты сам посуди. В селе все относительно тихо-мирно… А тут двое приперлись и рассказывают про «там-тарарам» в городах.
– Да ну не может же быть такого, что они совсем не в курсах. А новости? А друзья-родственники-дети в городах? – Отмахнулся Степан. – Хотя… Вот у родичей твоих и спросим. А что за родичи, кстати?
– Отца моего – брат с семьей, – отозвался с заднего сиденья молчавший практически всю дорогу Юрка, теребивший за ухом довольного Буля. Тот прямо-таки млел от этого почесывания, изображая на своей собачьей морде всю гамму эмоций, которые получают собаки при чесании за ухом.
– А кем дядька-то твой работает?
– Когда-то был фельдшером, а потом в ветеринары подался. – Ответил пацан, продолжая перебирать пальцами жесткую собачью шерсть.
– Ну, тогда не пропадет.
– Вот здесь тормози! – махнул рукой Константин.
Степан припарковал Шевроле на придворовой территории, упершись капотом в лавочку возле калитки – благо, места хватало.
– Юрка, вылезай!
– Уже, дядь Кость! – крикнул пацан, выскочивший уже из машины и довольно потягивающийся, разминая затекшие от длительного сидения конечности, а следом за ним и пес выскочил справлять свои естественные надобности, облюбовав ближайший столб.
Улица была широкая, хотя сама дорога едва-едва вмещала в себя две полосы движения, даже полторы, состоявшая из железо-бетонных плит, положенных друг возле друга, отчего при езде на стыках плит машина издавала звуки, свойственные поездам. Эдакое «чух-чух» получалось. А уж на великах по таким дорогам гонять было то еще удовольствие, особенно, если ты в роли пассажира на железном и жестком багажнике сидишь – синяки на пятой точке были просто обеспечены.
Возле железной цветной калитки с изображенным на ней тюльпаном, были две скамейки, на которых обычно днем любили сидеть старушки, обсуждая последние сельские новости и сериалы, а к вечеру на боевом посту их сменяла любвеобильная молодежь.
– Ну что, пойдем?
– Пойдем. – Кивнул Степан, проверяя на месте ли пистолет, доставшийся в наследство от покойного Мишки.
Мужчины по очереди зашли в калитку, примыкающую к сплошной стене дома, все окна которого выходили только во двор, а за ними и парень, закрыв за собой дверцу на засов.
Степан не понимал, какой был смысл запирать калитку на засов, если этот засов с улицы открыть, просунув руку мимо прутьев, было проще простого?
Миновав застекленную веранду, выкрашенную в популярную в селах голубую краску, окна которой были прикрыты по деревенской традиции белыми занавесочками, закрывающими их только до половины. Компания оказалась во внутреннем дворике, затененном серыми шершавыми побегами винограда, вьющимися по железным прутьям столбам, вкопанным в землю. Вот потеплеет, и пойдут новые ростки цепляться своими нежными завитками за перекрытия крыши.
Почувствовав присутствие посторонних, из небольшой деревянной будочки с оббитой жестью крышей выскочила дворовая собачонка непонятной рыже-серо-черной окраски, заливаясь звонким лаем и пытаясь сорваться с цепи, на которую ее посадили хозяева.
– Дядь Коль! – заголосил Юрка, шикнув на пса, чтобы тот заткнулся, но тот и не думал – только звонче лаял в ответ на все увещевания пришлого паренька.
– Где все? – непонимающе пожал плечами Константин, оглядываясь по сторонам.
– А кто все? Кто здесь живет? – спросил Степан, разглядывая небогатое убранство внутреннего дворика – стандартный набор селянина: вилы, лопаты разнообразные, метлы на длинных ручках, сапки-тяпки, даже коса имелась, заправленная за балки навеса. Под крышей между шифером и досками виднелась какая-то трава, собранная в пучки – может, лечебная? Чуть правее был виден огромный деревянный ящик и несколько пустых жестяных трехлитровых банок, покрывшихся ржавчиной и со следами желтовато-коричневатой пыли… «Наверное, в этих банках зерно дворовой птице приносили,» – подумал Степан, продолжая с интересом разглядывать дворище.
– Да, дядька его, с женой. И детей двое. Старшая Людка и младший Мишка.
– Дядь Коль!!! Ты где? – продолжал звать родича паренек, но звонкий лай пса заглушал все звуки. – Да заткнись ты уже! – гаркнул на пса Юрка, чей лай уже порядком нервировал, звеня в ушах.
Ох и противные же эти мелкие собачонки! От горшка полвершка, чуть больше кошки, а визгу как от сирены массового оповещения населения.
– Кого там чорты прынЭслы? – донесся из недр дома недовольный голос.
– Да мы это! – обрадовался паренек послышавшемуся из дома голосу. – Я – Юрка!
Входная дверь распахнулась.
– Юрка?! Ты что ль? – перешел на русский язык обитатель дома, хотя своеобразный акцент, присущий жителям южных регионов, все равно чувствовался.
На пороге появился заросший бородатый мужик с одутловатым красным лицом, которое выдавало в своем обладателе человека, любящего приложиться к бутылке. А судя по амбре, которое плыло впереди едким облаком, разъедающим глаза, этот самый «дядя Коля» либо только оторвался от стакана, либо от вчерашней попойки еще не отошел. Волосы мужика уже давно не стриженные, взлохмаченные с нитками проступившей седины, торчали в разные стороны.
– Я, дядь Коль. – Подтвердил свои слова Юрка. – Ты помнишь дядю Костю? Матери моей брата…
– Да помню, конечно… Мы тогда на свадьбе твоей мамки с твоим папкой нехило погуляли. – Почесал подбородок Николай.
– Да уж… два выбитых зуба и синяк под левым глазом в суммарной сложности. Так что можно сказать, что погуляли-то точно нехило.
– Ну а яка свадьба та без драки? – усмехнулся в бороду Юркин родственничек.
– Ну, значит, знакомство у вас крепкое и проверенное временем, – тоже усмехнулся Степан.
– А ты кто? – уставился на Степу селянин. – Я тебя не знаю.
– А я Степан. Так, мимо проезжал.
– А-а-а-а.
– Дядь Коль, а где тетя Маша? – не дал возможности задать вопрос Юрка. – Где Людка? Мишка?
Мужик от этого невинного вопроса даже в лице переменился, словно уксуса глотнул.
– Машка-то моя… – Мужик горестно вздохнул и смахнул внезапно накатившуюся слезу. – Померла Машка… Вчера схоронили.
– А дети где?! – чересчур эмоционально спросил Константин, у которого перед глазами сразу же пронеслись страшные картины, которые он видел еще в городе. Мирная сельская жизнь абсолютно не вязалась с теми страшными картинами, увиденными ими. – Где дети?!
– Да у кумы дети… – Отмахнулся бородач. – Я их еще позавчера туда отправил! А вы чего здесь?
– Коль, ты совсем что ли не в курсе о происходящем?! – удивился Константин.
– Да в курсе я, в курсе. Машка-то из города эту заразу привезла. Ее в автобусе грызнули, вот она и скончалась, а потом очнулась и полезла кусаться.
– А как…
– Да как-как… – перебил Костю бородач. – Топором. Я с бодуна конкретного был – у соседа теля родилось, вышел водички попить. А тут она бросается на меня с бешенными глазами. Я и сам не помню, как приложил ее по темечку. Потом испугался, что все… закроют меня лет так на десять, а потом уже, когда менты из райцентра приехали и рассказали про непонятно откуда взявшихся мертвяков. Я даже сначала не поверил, да и соседи все откровенно с ментов смеялись, но мною же убиенная жена была живым тому подтверждением. А еще меня даже в кутузку не забрали! Представляете? Сказали только, что от таких бешенных подальше держаться надо и укатили восвояси.
– Ну, так а в селе? Есть у вас зомбаки-то? – допытывался до родича, хоть и косвенного, Константин.
– А я знаю? – задрав голову, почесал шею Николай. – Я жену свою покойную поминал… – И тут же его голос задрожал, переменившись. – Как же я теперь без нее-то…. Машки своей… – чисто по-бабски заголосил мужик пьяными слезами, абсолютно не стесняясь неожиданных гостей.
Мужчины переглянулись, не зная, что делать.
– Так, Коля, давай приходи в себя, поедем к куме твоей, заберем детишек и произведем обмен информацией.
– Чего? – не сразу понял сказанное родич, глотая соленую воду, льющуюся с глаз.
– Того! Собирайся, давай! Потом попричитаешь…
В машине Юрке пришлось потесниться – все же еще один пассажир, не считая баулов Степана, которые были вытеснены из багажника канистрами с топливом.
Кума Юркиного дядьки жила совсем недалеко – на соседней улице. Хотя в этой деревеньке из-за ее размеров все были друг другу соседями и жили друг от друга недалеко. Той деревеньки то было – пять улиц пересеченных меж собой…
На звук подъехавшей машины, разносившийся в тихой местности как гром, выскочила из отдельно стоящей кухни хозяйка – плотная тетка в теплом байковом халате, поверх которого была одета меховая жилетка, мехом вовнутрь, на ногах женщины были черные калоши, без которых в деревне по весне было просто не обойтись.
Женщина прищурила глаза, присматриваясь к подъехавшей машине, и не узнавала ее – вроде ни у кого из местных такого дорогого автомобиля не было. Максимум – «шестерка» отечественная, дребезжащая как консервная банка, начиненная болтиками, на всех колдобинах местных дорог. Но как только заметила вывалившегося из заднего сиденья Колю, которого все еще шатало от выпитого, то тут же вышла из кухни на улицу, прикрыв дверь, чтобы тепло не выходило на улицу, и направилась к калитке, по дороге загоняя выскочившего большого пса неизвестной породы, чем-то напоминающего овчарку, в огромную деревянную будку с жестяной крышей. Пес, обиженно поджав хвост, сломанный еще во времена былого «щенячества», юркнул в отверстие своего домика, не понимая, почему же на него накричала хозяйка, если он исправно нес свою службу, предупреждая, что ко двору подошли люди с незнакомым ему запахом.
– Коль, цэ ты? – на присущем южным регионам Украины суржике спросила женщина.
– Та я, я! Дэ дети? – последнее слово было сказано на чистейшем русском языке, который неминуемо наложил свой отпечаток на говоре южных и восточных регионов страны.
– Дэ-дэ… В хати, телевизор смотрять!
– Погукай8 йих! – оперся на поперечную балку калитки Юркин дядька по отцу.
– А шо такэ? Ты чого прыйшов?
– Та не шо! Погукай, кажу! – рассердился Коля, даже ногой топнул от нахлынувший чувств.
– Та ты проспысь сначала! Пэрэгаром аж сюды нэсэ! Розкомандувався тут! – возмутилась тетка такому тону.
– А ну цыць, кума! Чого розийшлась?!
– Я тоби поцыкаю! Пыв тры дни, Марию погубыв, а тэпэр за дитьмы п»яный прыйихав… Ще й на мэнэ пащэку9 розкрывае!
– Та чого ты завэлася на пустому мисци10?
– Я шо, трахтур11, шоб заводытыся?
– Ну, так и нэ бурчи!
– А я и нэ бурчу! – не сдавалась кума.
– От и нэ бурчи! А дитэй все ж поклич12!
На всю эту перебранку из дома, стоявшего напротив летней кухни, выглянул мужик в белой майке и растянутых трениках с одностволкой в руках.
– Людка, хто там?! – уставился на взвинченную жену тот. – О! Колюня, цэ ты? Людка, ты чого голосуешь, як потерпевшая?
Мужик опустил ружье, уставившись на кума и его спутников – явно городских, судя по дорогой машине и одежде, хоть один из мужиков и пацан были сильно побиты.
– Та от жинка твоя розийшлася як Волга по весне.
– И ничого я не розийшлася!
– Людмыла, чорта тоби пид пэчинку! – затряс сжатой в кулак ладонью хозяин дома. – Чого ты пащэкуешь13, Трясця твойий матэри!
– Ну а чого вин дитэй забырать прыихав, а нэ проспався? Куды я ёму дитэй отдам? Шоб вин и йих топором… – Женщина вдруг расчувствовалась и начала смахивать набежавшие слезы подолом халата.
– А налыть человеку рюмку на опохмел, не? От дурна баба! Заходы, Колюня, опохмелышся!
