bannerbannerbanner
Назад в СССР (Полное издание)

Гала Артанже
Назад в СССР (Полное издание)

Полная версия

– Хочу поцелуй!» – сказал он.

– О-о-о-о-о-о», – протянули все хором.

Я подошла, хотела чмокнуть его в щёку, но Аля воскликнула:

– По правилам игры – губы, только губы!

Вот влипла! Ну на какой шиш мне нужно это ребячество? Комсорг крупного предприятия играет в бутылочку! Хор скандировали: «Губы! Губы!». Я слегка прикоснулась к губам парня. Нет, даже и не прикоснулась, а только приблизилась. Но Иван, видимо, почувствовал запах духов, догадался, кто это, и плотно захватил мои губы своими. Ребята вслух досчитали до трёх, и он отпустил.

Я взглянула на Лёшку – сидел напряжённый, сжимал и разжимал кулак правой руки. Я подошла к нему сзади, запустила пятерню в его шевелюру и слегка подёргала за волосы, как бы приводя в чувства. Он перехватил руку и больно сжал. Я вскрикнула.

– Прости, малышка, прости! – Лёшка поцеловал запястье. – Всё время забываю, что ты хрупкая, а сам я неуклюжий медведь.

Конечно, ему не понравился мой «фант». Но и я не бесчувственная кукла: его поцелуй с Алей так же не явился усладой для моих глаз. Но он знал, на что шёл, когда поддерживал эту дурацкую затею. Сама я вертеть бутылочку категорически отказалась, несмотря на протесты ребят.

Толик подошёл к магнитофону, включил мелодию для медленного танца и увлёк Надю за собой. Аля тоже закружила со своим парнем. Алексей притянул меня к себе. Мы обнялись, стояли на месте и раскачивались в ритме музыки.

– Пойдём погуляем? – предложил он.

– А пойдём! За окном так тихо-тихо… ни ветерка, ни снежинки.

На центральной площади гремела музыка. Многие горожане перед наступлением Нового года вышли на прогулку в люди. Взрывались хлопушки. Молодёжь и дети перекидывались снежками, и они летели со всех сторон. Взрослые катали детвору на санках. Народ веселился. Стоял визг и хохот.

Мы встретили Люсю и Виктора. Парни пожали руки. Виктор – непосредственный начальник Алексея на заводе.

Я обнялась с Люсей.

– И как ты? Счастлива? – спросила я. – Новый год встречаешь в семье Виктора?

– Да, Витя сделал мне предложение.

– Ого! Вот это да! Какие вы скорые на решения! Я рада за вас!

– А вы? – Люся указала глазами на Алексея.

– А мы?! Всё отлично у нас! Но события не столь фееричны, как ваши. Мы не спешим.

– Надька тоже, похоже, счастлива, – улыбнулась Люся. – Ну вот, разве это не новогоднее чудо сразу у нас троих?

– Да, Надя заслужила счастье, прошла через испытания разлукой.

Парни тоже разговаривали о чём-то своём. Вполне возможно, на эту же тему.

– Что делаете завтра? – задала я вопрос и чуть не рассмеялась, наблюдая за ребятами: точно, Тарапунька и Штепсель!

Виктор слушал Алексея, высоко задрав голову вверх. Значит, и я рядом с Лёшкой выгляжу так же комично – я же одного росточка с Виктором.

– Завтра ждём у себя Витю с родителями и сестрой, – ответила Люся.

– Сватовство? Важное событие!

– Да, вроде этого. Хотя мы уже и без сватовства всё решили.

– Виктор молодец! Недолго ходил вокруг да около!

– А Алёшка? – она и с любопытством посмотрела на меня.

– Алёшка? Люся, у нас отношения только-только дошли до поцелуев.

– Вот никогда бы не подумала, что Алёшка такой мешкательный. Он славится лёгкими победами. Думаю, для тебя это уже не секрет. А здесь такой огонь у вас, а он терпит.

– Мешкательный?! – удивилась я новому слову. – Медлительный, что ли? Терпит что? – продолжала недоумевать я. – То есть зарождение чувств называется терпением?!

– Лина, вы прямо пожираете друг друга глазами. Любому дураку видно невооружённым глазом, что у вас любовь. Этого не скроешь.

– Аха, феромоны, – усмехнулась я.

Виктор и Алексей закончили мужскую беседу и подошли к нам. Алёшка поцеловал мою руку всё в то же запястье:

– Возвращаемся, малышка?

Да, время близится к полуночи. Мы шли в обнимку: Алёшка обнимал меня за плечи, я придерживалась за его талию. Возле неказистого домика возвышался сугроб: хозяева вычистили двор и сгребли снег за калитку. Лёшка повалил меня на этот сугроб. Мы лежали, раскинув руки, и смотрели на звёздное небо. У меня закружилась голова, и звёзды раздвоились и замельтешили.

– С ума сойти, малышка! Вот прямо сейчас, посреди улицы, в этом сугробе снега я невмоготу хочу тебя каждой своей клеточкой, – тихо произнёс он.

Кровь прилила к лицу, и задёргалось веко на правом глазу. Я села. Он лежал. Молчал. Выжидал моей реакции?

– Нет, Лёша! Хотеть – не значит мочь.

Я встала и подала ему руку. Но он дёрнул за неё, повалил меня на себя и крепко обнял.

– Малышка, ты знаешь, что такое химия?

– Мне бы и не знать, – засмеялась я, отбиваясь от крепкого объятия, – я умненькая девочка: хорошо училась, и по химии у меня сплошные пятёрки.

– Я про другую химию. Между мужчиной и женщиной. Теоретически вроде всё знаю, но не представлял, что это происходит именно так. И это не про интим. Я не об этом. А вот когда каждая клеточка моей кожи тянется и прилипает к твоей даже на расстоянии, даже мысленно. Я залип на тебя, малышка, в первый день, как увидел взлетающей вверх по крутой лестнице. Понимаешь: за-лип! Вот что это? Как называется?

– Фе-ро-мо-ны! – второй раз за день я произношу это слово. – Лёша, ты же сам на кухне у Капы говорил про это. Твои и мои феромоны.

– Нет, – возразил Алексей, – первый раз я увидел тебя на большом расстоянии. Это что-то вот здесь, – он показал указательным пальцем на голову, – в мозгах. По лестнице вверх… и сразу в мозг. И торчишь в этом мозгу как заноза…

– Заноза?! А я бы предпочла, чтобы было вот здесь, Лёша, – и я показала пальцем на сердце. – Мне вчера один наш общий приятель сказал про нас: подобное притягивает подобное, и дурак дурака видит издалека.

Алексей резко сел.

– Даже не сравнивай себя со мной! Ты – свет, а у меня полно пороков.

Он замолчал, как бы обдумывая, продолжать или нет.

– Мне Ирина звонила двадцать девятого, помнит мой домашний телефон.

У меня застучало в висках.

– Так вот, видела она нас вместе тогда в ДК. Работают там с мужем.

И опять пауза…

– И? Лёша, ну что ты тянешь резину? Решил сказать – скажи, а иначе зачем начал?

– Сказала, чтоб не ломал твою жизнь. И лучше б оставил в покое сейчас, пока не поздно. Ну, или женился бы.

– Вот как?! Чего это вдруг Ирина печётся обо мне? И даёт тебе советы? И что означает «пока не поздно»?

Но он опять замолчал и опустил глаза. Мы сидели лицом к лицу. Он вцепился пальцами в воротник моего пальто, но глаз так и не поднял. На его лице заиграли желваки.

– И, Лёша? Ну, продолжай!

– Сказала, что была беременна от меня. Но мать вынудила сделать аборт, потому что моя матушка категорически не признала их, не приняла. Ну а я был зелёным пацаном в то время и ничего не знал ни про беременность, ни про встречу с матушкой.

У меня зашумело в ушах. Я не могла найти ни одного слова ни в осуждение, ни в поддержку. Просто молчала, зажав виски пальцами. Сидела на сугробе снега и молчала. И он сидел напротив. И не поднимал глаз.

– Зря я тебе рассказал. Мог бы и повременить пару дней. А так испортил встречу Нового года. Ну какой теперь праздник? Я же вижу, что сейчас с тобой происходит.

– Нет, хорошо, что открылся сегодня. Значит, оставим это в уходящем году.

– Кстати, – он посмотрел на часы, – Новый год уже наступил.

Вот так я встретила 1976 год в Романовске Приволжском, сидя в сугробе снега вдвоём с мужчиной, а не мальчиком. И с этим мужчиной у меня химия на межклеточном уровне. С мужчиной, который пока ещё не сказал мне ни единого слова о ЛЮБВИ, а только об абстрактной химии.

Когда мы вернулись в дом, ребята уже допили шампанское, сдвинули стол в сторону и смотрели по телевизору новогоднюю развлекательную программу.

– О, блудные явились, – подсмеивалась Надя, – как встретишь Новый год, так его и проведёшь. Так и будете шататься бездомными по улицам.

Я прошла на кухню и поставила чайник, села на табурет и переваривала в голове всё, что услышала от Алексея. Горло сдавил ком. Осуждала ли я его? Наверное, да. Скорее, да. Но я искала ему оправдание. Парню не было даже восемнадцати лет, и он мало что понимал тогда и в самой жизни, и в сложившейся ситуации. Он мог бы скрыть от меня, мог бы, но не стал, хотя осознавал, что ранит. Значит, ему важно было рассказать. Да, я сочувствовала ему – ошеломляющая новость обрушилась на него внезапно. В голове роем возникали вопросы: зачем Ирина открылась сейчас, три года спустя, когда сама уже в браке? Меня пожалела? Нет, я не верила в это. За что меня жалеть? Разве я выглядела несчастной? Мне можно только позавидовать! Несмотря на молодой возраст, я разбиралась в людях, и даже по двум коротким встречам с Ириной, по её реакции я чувствовала, что любовь к Алёшке у неё не прошла.

Алексей вошёл на кухню.

– Ну, ты как, малышка? Прости, прости! – Он поцеловал мою руку.

Я встала, налила чай в две чашки, подала ему одну.

– Было, было, да прошло, Лёша. Это твои слова. Я приняла тебя таким, какой ты есть. Конечно, ты не ангел, Лёша, но и не демон тоже. Если бы мы всё могли предвидеть, то избежали бы многих ошибок. Это и есть жизнь, Лёша, со всеми её перипетиями. Непростая такая «сэлявишка».

Вот здесь, как в любовных романах, напрашивается написать: «Он встал, нежно обнял меня и покрыл лицо жаркими поцелуями». Но он не встал. Не обнял. Не покрыл. Мы молча смотрели друг на друга, пока у обоих глаза не увлажнились. Как о многом могут сказать глаза, когда не находишь нужных слов! А его глаза… Его глаза были необыкновенно выразительными: говорящими, изучающими, недоумёнными, вопрошающими, ласкающими, чарующими, влюблёнными, виноватыми, и через них он транслировал чувства. Но и этих слов недостаточно, чтобы описать ЕГО глаза. Впрочем, есть одно самое точное сравнение – МАГИЯ. Таких глаз я ни у кого не видела. Ни у кого. Никогда. Никогда не только на тот момент, но и за всю свою жизнь.

 

Да, мы разделили эту боль. Как бы банально ни звучало, но она действительно стала нашей общей…

Всю ночь мы просидели в одном кресле. Я так и уснула под утро у него на коленях.

*      *      *

Утро первого января. Праздник Новый год. Девчонки мыли посуду. Парни топили печь, травили анекдоты и громко смеялись.

– Доброе утро, малышка, – сказал Алексей и вытянул ноги, затёкшие от долгого сидения в одной позе.

Я поднялась с его колен, тряхнула головой, прогоняя остатки сна.

– О боже! Девять утра! Вы почему не разбудили раньше? – набросилась я с возмущением на девчонок.

– А куда спешить? Весь день в нашем распоряжении, – зевнула Надя. – Сейчас позавтракаем и пойдём на гору кататься на санках.

– Какие санки?! Я в тонких колготках и в мини-платье.

Алексей услышал разговор и зашёл на кухню.

– Не-е, санки у нас отменяются точно. Я украду у вас Лину и поведу с родителями знакомить. Но вечером танцульки в клубе, если есть желание, – он посмотрел на меня, – есть же, Лина? Можем все там снова встретиться.

Надя подмигнула Алексею и перевела взгляд на меня:

– К родителям? Лина, это о многом говорит – Лёшка не особо гостеприимный товарищ.

Я утащила Алексея за руку в зал.

– Лёша, я не готова к родителям, извини… да и не в таком виде к твоей строгой матушке. Но у меня есть встречное предложение. В Заречном живёт моя тётушка Василиса, очень душевная, а я совсем забыла про неё, не видела уже два месяца. Я с удовольствием съездила бы к ней с Новым годом поздравить и с тобой познакомить. Как ты на это смотришь?

– Всё, что пожелаешь, малышка! – он притянул меня к себе и обнял.

– Алёш, тогда мне надо вернуться домой: переодеться, взять коробку конфет, подарки племянникам. Давай встретимся часа через четыре на автостанции Правобережья. Сегодня районный автобус курсирует в Заречный даже чаще, чем в обычные дни, развозит родственников туда-сюда.

– Договорились! Я тоже позастольничаю с предками, да схожу сестру с зятем поздравлю. Благо дело, они живут по соседству.

Мы поблагодарили Толика за гостеприимство, тепло попрощались со всеми, и Алексей проводил меня до дома Капы.

Капу я поздравляла тридцать первого с утра. Новый год она встречала с соседкой тётей Валей, пили чай с тортом.

Вернувшись к ней первого января, я расцеловала её. Посидели минут пятнадцать, поговорили. Капа знала, что я встречала Новый год в доме Толика, но не расспрашивала подробности о компании. Про Алексея я всё ещё не хотела рассказывать, помня, как негативно она воспринимает его. Попрощавшись, убежала в общежитие привести себя в порядок и забрать купленные подарки.

Январь, Февраль 1976

«Первый раз, как в первый класс». 1 января 1976

– Линочка, доченька, наконец-то! – обнимала меня тётя Васеня, затем повернулась к Алексею. – А парень-то какой! Орёл! Рада видеть, сынок!

Тётушка обняла и Лёшку. И мы прошли из прихожей в зал. Дядя Аркаша и Владимир сидели за столом, играли в шахматы. Мальчишки-погодки Вася и Миша разлеглись на полу и катали подаренные дедушкой и бабушкой машинки. Жена Владимира Любаша хлопотала на кухне. Подростка Оленьки след простыл: гуляла где-то со своим парнем Андреем. Молодо-зелено, дома не сидится!

У меня защемило сердце от чувств: всё здесь по-семейному тепло и уютно, всё согрето материнской любовью и заботой.

Мужчины отодвинули шахматы, встали поприветствовать нас: расцеловали меня, пожали руку Алексею. И оба одновременно выдали: «Смирнов!!!». Ба! Лёшенька – известная личность, оказывается…

Я подарила мальчишкам красочно упакованную мной большую коробку. В коробке скрывалась железная дорога с паровозиками и вагончиками, управляемыми от пульта. По моей просьбе её купил в «Детском Мире» Москвы Сергей Петрович, когда ездил в столицу по делам.

Визг, крики, хлопки, прыжки и счастье мальчишек заполнили весь дом. Мужчины тоже, как дети, увлеклись игрушкой и дружно собирали рельсы, шлагбаумы, здания вокзалов.

– Тётя Лина, ты Фея, что ли? – спросил младший Мишенька.

– Самая настоящая Фея, – засмеялась Любаша. – Только вместо кареты из тыквы Фея Ангелина исполнила мечту любого мальчишки – целая железнодорожная станция! Вон даже у папочки глаза загорелись-то.

– Вчера по телевизору «Золушку» смотрели, – пояснила тётушка Васеня про Фею.

Лёшка улыбался, переводил взгляд с восторженных мальчишек на меня.

– Так, значит, твоё полное имя Ангелина, – удивлённо хлопнул он ресницами, – Лина-Ангелина. Ангел, значит… Слушай, малышка, как мало я о тебе знаю!

– Какие наши годы! Всё впереди! В женщине должна быть загадка, – подмигнула я ему, – тебя ожидают и другие открытия, я их приберегла на будущее.

– Она не малышка! Ты сам, что ли, не видишь? Она же тётя! Вон какая большая выросла. Даже выше бабушки! – вступил в разговор старший Вася. – Но ты можешь звать её тётя Ангел, если хочешь: Ангел и Фея – одно и то же.

Все засмеялись. Лёшка подхватил мальчишку, подбросил к потолку и поймал на лету:

– Вот спасибо, парень, открыл мне глаза!

Обед припозднился, плавно перетёк в хлебосольный, сытный, вкусный ужин. Заречный посёлок славился своей продукцией на всю область. Тётушка напекла расстегаев с мясом. Любаша накатала домашней лапши к отварным курочкам. Дядя Аркаша с Володей угощали салом собственного засола, маринованными грибами и домашним виноградным вином.

Куст винограда был экзотикой и завистью для всего посёлка, и личной гордостью дядюшки. На зиму дядя Аркаша бережно укутывал плети ветошью, пригибал к земле, а затем укрывал их сверху сооружёнными переносными «домиками». А поздней весной, когда плети уже раскутаны и подняты к опоре, по утрам и вечерам подсвечивал куст лампами. Представляете, с какой гордостью дядюшка угощал нас своим вином? Каждая капля драгоценная!

Я давно не ела такой вкусной еды: в столовой комбината рацион хоть и менялся, но всё равно был скудноватым, а в общежитии я перебивалась бутербродами да яичницей.

Часам к семи вечера домой вернулись Оленька и её парень Андрей, к подмышке которого прирос переносной радиоприёмник. Оленька сняла пальто и вошла в зал. Я застывшими глазами глянула на её выпирающий животик, обтянутый трикотажной кофточкой. Оля поймала мой взгляд, засмущалась и убежала в спальню.

Тётя Васеня густо покраснела.

– Вот, Ангелиночка, не уберегли кровинушку: глядели, глядели, да и проглядели. – Она заплакала. – Не смогли ей запретить встречаться с парнем. Ведь наша старшенькая Светочка в семнадцать лет повесилась от несчастной любви. Боялись запрещать Оле. Думали, пусть встречаются в нашем доме и будут на глазах. Недосмотрели…

Лёшка сидел с пылающим лицом, потупив глаза в пол. Я не знала, что сказать и как отреагировать. Встала. Обняла тётушку. Затем пошла к Оле.

Андрей развалился на стуле, держал радиоприёмник на коленях и слушал музыку. Оля, лёжа на кровати, уставилась в потолок.

– Андрей, выйди, пожалуйста, – несмотря на «пожалуйста», интонация моего голоса не ласкала слух. Парень набычился, но вышел.

Я подсела на кровать к Оле.

– Олечка, что случилось, то уже случилось. Тебе вот-вот исполнится шестнадцать, почти взрослая. Всё будет хорошо и с тобой, и с ребёночком: распишитесь с Андреем и будете жить полной семьёй. Мамочка поможет тебе, она у вас такая необыкновенная.

Оля тихонько заплакала. Я гладила её рыжие густые волосы, а сама думала про Ирину. Ну как могли родители послать любимую дочь под скальпель? И почему она не воспротивилась? Почему не рассказала Алёшке? Разве не от нас самих зависит, какие решения мы принимаем и как выстраиваем свою судьбу и всю жизнь в целом?

«Нет! Я никому не позволю предпринимать что-то против моей собственной воли и желания. И только я сама уберегу себя от опрометчивых поступков, ну а ошибки… Через ошибки проходит каждый…» – размышляла я.

Оля успокоилась. Мы вернулись в зал. Она взглянула на Алексея:

– Я вас знаю, вы футболист из Левобережья. Мы всем классом ездили в город смотреть вашу игру с Правобережьем три года назад. Вы тогда четыре гола забили и стали кумиром мальчишек.

Лёшка улыбнулся:

– Спасибо, Оля! Передай им привет и скажи, весной буду набирать команду. Может быть, будут желающие среди них.

– Правда? Я передам, – Оля не отводила восторженных глаз от кумира местного масштаба.

Алёшка встал из-за стола и позвал Андрея на кухню.

Чуть позже, я пошла в прихожку за пакетом с подарком для Оли и услышала из кухни :

– Будь мужиком! В семнадцать лет у меня была, по сути, такая же ситуация. Но от меня тогда ни хрена не зависело – не в курсе был, а у тебя сейчас всё в твоих руках. Взрослей, парень!

Нас убедили остаться на ночь. Володя с семьёй ушли в свою квартиру. В бывшей спальне Володи – кровать и диван. Тактичная моя тётушка не задавала лишних вопросов, расстелила нам оба спальных места.

Мы сели на диван. Лёшка выглядел бледным и уставшим. Конечно, он не спал всю прошлую ночь. А я тогда хоть чуть-чуть подремала у него на коленях.

– Лина, Ангел мой, спасибо за знакомство с семьёй. Я правда оценил это, – он замолчал и обнял меня. – Если б не видел, как ты сама была ошарашена, подумал бы, привезла меня сюда специально в назидание: смотри, щенок, своими глазами на юношеские гормоны и ошибки.

– Как тебе моя тётушка? – перевела я разговор на другую тему.

– Она, правда, добрейшей души человек. Таких людей мало.

Лёшка повернул рукой моё лицо к свету луны сквозь окошко, окутал нежным взглядом:

– Лина, неужели прошло всего лишь чуть больше месяца, как впервые встретил тебя? Такое ощущение, что случилось помутнение рассудка: совсем потерялся во времени…

Я молчала. И правда, бойкая на язык и общительная, рядом с Лёшкой я в основном молчу. Интересно, и как же он даже по молчанию читает мои мысли и чувства, понимает меня с одного взгляда? Ему и слова-то мои не требуются… Хотя нет! Разве он сам не нуждается в моём внимании? Получается, что Лёшка всё время отдаёт, а я принимаю, но сама ни разу не сказала ему ни одного нежного слова. А они роились в моих мыслях:

Имя твоё – ах, нельзя!

Имя твоё – поцелуй в глаза,

В нежную стужу недвижных век,

Имя твоё – поцелуй в снег.

Ключевой, ледяной, голубой глоток,

С именем твоим – сон глубок.

Нет, стихи не мои. Много лет назад их написала Цветаева. Но они назойливо возвращались снова и снова, стучали у меня в висках и застревали в горле, не смея вырваться наружу. И если бы их не написали ДО меня, то сейчас такие пронзительные слова написала бы я сама… Но вместо этих пульсирующих стихов я произнесла довольно сдержанно:

– Алёшка, у тебя тонкая душевная организация. Даже удивительно, что в таком большом, сильном мужчине столько самокопания и переживаний. Чувства сложно проанализировать, а иногда и сложно понять… Я вот думала, что любила уже, а оказалось, вовсе нет. Только время расставило всё по местам.

– Малышка, нет, самокопания у меня никогда не было. Поверь, это впервые. Всегда поступал так, как хотело тело. А что там в душе́, даже и не думал. А тело хотело много и разного… и всего сразу. А сейчас я боюсь поступить не так, как ожидаешь ты, и сказать что-то не так, ляпнуть лишнего… Боюсь обидеть тебя, с одной стороны, пылкостью, а с другой стороны – сдержанностью, которую ты можешь принять за безразличие. Я не знаю как мне вести себя с тобой… Боюсь спугнуть… вдруг опять взмахнёшь крылом и улетешь туда, откуда прилетела… И окажется, что всё это мне приснилось..

Невероятный прилив нежности обуял меня. Почти материнский. Мне хотелось обнять его и гладить по голове, укачать, как он укачивал меня на кухне у Капы.

– Алёша, так всё же у нас с тобой любовь или только влечение, которое ты называешь химией? Прости, но я в самом деле неопытна в подобных отношениях… Мне трудно понять и тебя, да и саму себя. Может быть, ты уже знаешь ответ?

– Малышка, ты же сама только что сказала: чувства сложно анализировать. Ну какая разница, как это называется, Лина, детка! Главное – чувства, а не название. Да, у меня были влечения, отношения, ни к чему не обязывающая связь… Но никогда ничего подобного не случалось, как с тобой. Сама подумай, на молокозаводе вокруг меня почти сотня молодых красивых девчонок, некоторые готовы хоть на флирт, хоть замуж, хоть просто на трах… А я как заворожённый прусь за тобой через Волгу, потом назад этот долгий путь в ночи. А ночью уснуть не могу. Днём из рук всё валится. На работу иду как на каторгу. Еда поперёк горла встала… Ничто и никто не может занять мои мысли, только ты: сидишь в голове и не даёшь мне покоя. Как я вообще жил без тебя?! Вот и ответь на этот вопрос: это любовь или что?

Я прильнула к нему и поцеловала в губы. Сама.

 

В ту ночь я почувствовала, будто внутри меня, как в раскалённой от жары и жажды пустыне, внезапно хлынул дождь, и нежный белый цветок начал медленно расти, расправил девственный бутон, зашелестел лепестками, сладко прикасаясь кончиками к каждой моей клеточке; цветок увеличивался, увеличивался, увеличивался в размерах, распирал мою плоть… и вдруг он воспарил из меня и превратился в белого Ангела… Ангел помахал мне крылом на прощание и улетел ввысь, и растворился где-то далёко-далёко в высоком звёздном небе.

ЧП на комбинате

Вернёмся к нашему земному. На комбинате случилось ЧП. Швейная фабрика, закупившая ткань для пошива одежды, забраковала всю партию из-за неустойчивого красителя: руки пачкались даже при трении о ткань, можно вообразить, что произошло бы с ней после влажной обработки.

Директор вызвал на экстренное совещание главного технолога, заведующего химической лабораторией, начальников красильного цеха и отдела технического контроля (ОТК) и пригласил меня как химика-технолога по профильному образованию.

Увлекаясь крашением пряжи и одежды, я изучала процессы ещё до поступления в вуз и понимала, что обвинять в случившемся красильный цех нелогично: он использовал тот препарат, который ему выдали. Закупка красителей шла с завода соседней области. Образец каждой партии должны были проверять химическая лаборатория и ОТК, прежде чем отправить препарат в производство. А за технологию крашения отвечает отдел технолога. А ОТК должен выпустить готовый продукт (ткань) на реализацию с актом соответствия качества.

Такого крупного ЧП на комбинате ещё не было. Каждый пытался выгородить свой отдел и переложить вину на другой. Я внимательно слушала всех и делала пометки в блокноте.

– Ангелина Витальевна, ваше мнение со стороны? – спросил директор. – Понимаю, что вы не погружены во все процессы. Можно сказать, что не в теме, не знаете производства. Но всё же, вы же химик-технолог. Вижу, рисовали что-то в блокноте.

Я придвинула к нему блокнот:

– Смотрите сами, я всего лишь изобразила цикл. В этой цепочке процессы дважды замыкаются на отделы главного технолога и технического контроля, а вина красильного цеха и химической лаборатории маловероятна. Это легко проверить, проведя химический анализ препарата.

Директор почесал затылок.

– Создаём рабочую комиссию для расследования ситуации. Дополнительно включаем начальника отдела кадров. Председателем комиссии, как незаинтересованное лицо, назначаю Обручеву Ангелину Витальевну.

– Ну почему же незаинтересованное? – возразила я. – Результат – в интересах всего комбината. Вы имели в виду невовлечённое в процесс?

– 1:0, Ангелина Витальевна, именно это я и хотел сказать. Умеете вы правильно мысли формулировать, отдаю вам должное. Двух дней хватит?

– Конечно, при наличии необходимых ингредиентов и спектрофотометрических приборов проверку красителей и процесса крашения можно сделать и за один день.

– Послезавтра в 10:00 все ко мне в том же составе, плюс новые члены комиссии.

В назначенный срок все собрались в кабинете директора. Сергей Петрович сразу же предоставил слово мне. Я протянула ему экземпляр акта служебного расследования и зачитала текст вслух со второго экземпляра. Директор слушал и одновременно глазами отслеживал строчки распечатки. Поднял голову, обвёл всех взглядом. Пузиков Андрей Петрович поджал плечи.

– С виновниками всё ясно. Они получат взыскание. А теперь попрошу рассказать не для протокола, а своими словами, без чересчур умных химических и прочих терминов, я же не химик, а руководитель и производственник, в чём конкретно причина этого брака и как избежать его впоследствии. То есть не КТО конкретно виноват, а ЧТО послужило причиной. Своими словами, Ангелина Витальевна!

– Ранее мы выпускали ткань из натуральных волокон. В последнем квартале отдел технолога разработал новый вид ткани с добавлением двадцати процентов синтетики. Но процесс крашения ткани из смесовых волокон требует другого подхода, так как волокна натуральные и синтетические являются антиподами, если своими словами: одни пористые, другие – прочные, плоские, малопористые. Для прокрашивания натуральных тканей использовали сухие порошки-пигменты, но для синтетики нужны современные жидкие высокодисперсные красители. В них уже внесён тот самый компонент, позволяющий красителю легко проникнуть в малопористые синтетические волокна. То есть порошковый пигмент просто осыпается с синтетики, не проникает в её поры. Что и произошло в конкретном случае. Именно это и не учёл отдел главного технолога по причине некомпетентности. А отдел технического контроля не проверил готовую продукцию на выходе из-за халатности: просто по привычке подмахнули бумажку. У меня всё, если коротко, без терминов.

Наступила тишина. Директор снял очки и потёр переносицу.

– Этому всему вас учили в вузе, Ангелина Витальевна?

– В какой-то степени да. Но синтетические волокна в СССР начали выпускать только с 1971 года, и учебники ещё не переписали к моменту моего обучения. Поэтому я читала научные публикации. Я давно увлекаюсь красителями, крашением и колорированием, начала ещё до вуза и затем во Франции следила за разработками в этой области.

– Вот видите, в вузе этому лично меня не учили, – раздался голосок Пузикова Андрея Петровича. – Не у всех же семь пядей во лбу. Да и откуда нам брать научную литературу?

Сергей Петрович перевёл взгляд на него и усмехнулся:

– Уж вам бы помолчать насчёт научной литературы! Лично у вас есть доступ к любой через библиотечный фонд области.

Директор ещё раз окинул всех взглядом, остановился на лице Морозовой Екатерины Ивановны, женщины предпенсионного возраста, начальнике ОТК, вздохнул и произнёс:

– Все свободны! Выводы будут сделаны в течение трёх дней с участием парткома комбината. Ангелина Витальевна, а вы останьтесь.

По селектору вызвал секретаршу и попросил приготовить чай с лимоном.

– Ну что делать будем, молодое поколение? Заткнули вы нас, стариков, за пояс.

– Вы про брак? Пусть возвращают ткань. Обойдёмся только неустойкой. Отбелим мы эту ткань, перекрасим в чёрный и зелёный цвета и пустим на рабочую форму для строителей. Убытки будут, но не такие существенные.

– Да чёрт с ними, с этими тканями! Спишем! Я про вас лично. Хотите назначение на должность временно исполняющего обязанности главного технолога? Думаю, что Пузиков будет снят с должности.

– Я?! Нет, ну спасибо, конечно, за доверие, но до руководителя отдела, даже временного, минуя рядового технолога, я ещё не доросла. Вы об этом сами говорили при первой встрече. Я ещё и в должность секретаря комсомольской организации не до конца вникла. Поработаю хотя бы годик, пока надёжный человек на моё место не найдётся. Вы же сами меня на эту должность уговаривали…

– Уговаривал. И вижу, что не зря. Года через полтора откроем новый современный цех. Набирайтесь опыта. Возглавите его, – он кинул на меня взгляд, кажущийся тяжеловатым из-за густых бровей, нависших над глазами. – Если, конечно, у вас не появятся другие, более перспективные планы. Ну а про стаж рядового технолога – сия судьба вас не минует. Вы хоть и освобождённый комсорг, но находитесь на ставке химика-технолога. Так что стаж идёт и по профессии, и по комсомольской линии: двух зайцев одним махом!

Секретарша принесла чай на серебряном подносе в расписных чашечках завода Гжель. Да уж, пить чай на короткой ноге с директором комбината в его овальном кабинете показалось бы мне немыслимым месяца четыре назад…

«Орфей и Эвридика»

Помните про амплитуду в отношениях, о которой говорил студент авиационно-технологического вуза Анатолий? После наивысшей точки неизбежно резкое падение. Наверное, мы с Алёшкой этой высшей точки ещё не достигли, потому что наши отношения развивались спиралеобразно: шли гладенько и ровненько, а потом опять резко подскакивали вверх. Это зависело не только от нас самих, но и от обстоятельств места и времени, например, если несколько дней не виделись или не слышались. Он по-прежнему говорил мне тысячу всяких ласковых приятностей. Но новогодняя примета «как встретишь Новый год, так его и проведёшь» и слова Нади «будете весь год бродить по улицам, как бездомные» оказались вполне реалистичными. Мы бродили по Левобережью, сидели на скамейках в парке. На всех по очереди скамейках… Целовались, целовались и целовались… Лежали на снегу и смотрели на звёзды. Алексей рассказывал легенды и мифы про созвездия. Про созвездия он знал не меньше, чем преподаватель астрономии в моей московской школе, наверное, потому, что служил на флоте, а матроса, когда он в плавании, окружают только море и небо со звёздами. Наверное, на корабле он смотрел на звёзды и мечтал… Романтичный мой Лёшка!

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26 
Рейтинг@Mail.ru