Левобережные, многие ряженные в старинные кафтаны, а женщины в шубки и большие цветастые шали, красуясь, фланировали туда-сюда по набережной и парку, как столетия назад прогуливались купцы и мещане этого городка.
Предпраздничное мероприятие интересовало меня само по себе, как старая русская традиция прошлого века, казалось, ты прикасаешься к истории – такого я никогда не видела, а рядом с Алексеем, рука в руку, всё воспринималось так волнительно, что душа аж пела в радостном ожидании какого-то предновогоднего чуда. Я не встретила ни одного знакомого: сегодня гуляли в основном возрастные горожане и семейные пары с детьми, ну а молодёжь, как всегда, подтянется вечером к клубу.
Алёшка наблюдал за моим восторгом от всего происходящего и, похоже, сам проникся таким же чувством, как будто увидел родной город моими глазами. Люди степенно приостанавливались, когда хотели поговорить со встречными знакомыми, раскланивались. Всё это напоминало мне картины старого кино и иллюстрации книг.
В парке встретили возрастную пару (возрастную относительно клубной публики): мужчине и женщине лет по тридцать, с ними Алексей провёл весь тот вечер в клубе, когда ко мне подошёл только на один танец. Они шли нам навстречу и улыбались.
– Лина, это мои любимые школьные учителя – Анна Дмитриевна и Сергей Фёдорович, – Алексей обнял меня за плечо. – Наверное, ты видела их на танцах: они в первый раз выводили десятиклассников в клуб и контролировали это событие.
Затем представил меня:
– А это моя девушка Лина, на которую вы обратили внимание.
– Да-да, королева танцпола, – улыбнулась Анна Дмитриевна. – Девчонки все уши прожужжали про вас, Лина.
– Ох, было бы о чём, – улыбнулась я, но немного смутилась.
– Лина, а если мы попросим вас дать несколько уроков танцев в школе? Возможно, научить ребят вальсу и танго? Выпускной вечер не за горами.
– Анна Дмитриевна, если раз в неделю по субботам, то, может быть, с середины января.
– Отлично! Спасибо вам. В школе есть пианино, проигрыватель с грампластинками и магнитофон. Мы поговорим с директором об этих занятиях в спортивном зале.
На ярмарке я присмотрела кружево со сложными тончайшими узорами, настоящее ювелирное плетение, отображающее молитву. Всегда хотела научиться плести на коклюшках, но такого шанса не выпадало. Я разговорилась с рукодельницей Татьяной. Она получила мастерство от бабушки, в семье оно передавалось из поколения в поколение. Разговор заинтересовал обеих, потому что и мне было о чём рассказать – про ткацкое ремесло Tissage во французских традициях. Мастерица пригласила меня на следующее воскресенье к себе домой в свою импровизированную мастерскую.
Алексей слушал с улыбкой, ловил взгляды прохожих и от удовольствия сиял как Полярная звезда на небе.
Вот так в тот субботний день я начала обрастать новыми знакомствами на Левобережье и помимо клубной молодёжи.
Проголодавшись, мы подошли к кондитерской лавке, накупили всякой стряпни и чай в гранёных стаканах да в кружевных металлических «серебряных» подстаканниках, «с пылу с жару к самовару». Не ожидала, что будет так весело пить чай на улице посреди площади, отряхивая крошки стряпни с воротника пальто. Алексей пребывал в красноречивом ударе: сыпал шутками, вспоминал истории из детства. Например, однажды на таком же празднике у такой же лавки он лизнул большой яркий декоративный леденец из металла, и язык прилип к «леденцу»; освобождали язык из ледяного плена тёплым чаем – поливали им фальшивую сладость. Он так живописно излагал, гримасничал и жестикулировал, что я прониклась жалостью к ребёнку, но… не могла удержаться от смеха.
Неизвестно откуда к нам вернулись Надя и Толик. Мы продолжили гуляние вчетвером. В парке на скамьях расселись тётушки-кумушки и предлагали всем желающим погадать. Конечно, гадание было невсамделишным, и поэтому моя комсомольская совесть позволила принять в нём участие. Первым выпало гадание на спичках – на любовь. Кумушка поставила две спички по бокам коробка и сказала, что справа – это я, а слева – мой парень, и зажгла спички. Если две обгоревшие головки наклонятся друг к другу, то пара состоится, а если обе отклонятся в разные стороны, то пара разрушится. А по отклонению от коробка только одной головки можно понять, кто разрушит пару. Эх, моя головка отвернулась от Лёшкиной.
Он засмеялся:
– Ну-ну, это что-то новенькое! Лина, ты действительно разнообразила мою жизнь во всех смыслах и отношениях.
Он обнял меня и поцеловал в щёку. Жарко так поцеловал, хотя едва прикоснулся губами. Мы уступили место Наде и Толику. На этот раз отвернулась головка спички Толика. Он тоже обнял и поцеловал Надю:
– Ну, прости засранца. Я не хотел.
Я потащила Лёшку за руку ко второй скамье с очередным гаданием.
– Ну всё, понеслась душа в рай! – смеялся он. – Угомонись, малышка! Мне одного прокола достаточно!
Но я не отступала. Вся эта предновогодняя суета в стиле прошлых столетий вызывала у меня жгучее любопытство. Во Франции я участвовала в рождественских ярмарках, в том числе и со своими работами – выставляла их в лавке. Но французские ярмарки не были столь зрелищными и насыщенными. Прежде всего они преследовали коммерческую цель, не были такими театрализованными, как здесь, когда ты, зритель, сам участвуешь в действии. Но одно преимущество всё-таки было и во французских ярмарках: жареные горячие каштаны и глинтвейн – горячий коктейль из вина, сахара и пряностей – для согрева, потому что пока стоишь за прилавком, то, несмотря на слабенькие -3-5°С, замёрзнуть успеваешь. А в Романовске Приволжском -19°С, но холода я не чувствовала ни на гран.
Второе гадание – на имя суженого. Кумушка дала мне пряник, велела выйти с ним в народ и угостить на моё усмотрение любого незнакомого мужчину и спросить, как его зовут. И именно так будут звать моего суженого. Мужчины, которых угощаешь пряничком, обычно с удовольствием подыгрывают.
Лёшка иронично продолжал противиться моему рвению:
– Если я пойду в народ, то второй такой с именем Лина на моём пути точно не попадётся. Малышка, ну ребячество же…
Но я пошла, тем более что гуляние под боком. Угостила пряником одинокого Ivrogne (забулдыгу), простите мой французский, и спросила, как зовут. Мужчина заулыбался от внимания, понял, в чём суть вопроса и задал встречный:
– А как надо?
– Надо как по паспорту, – засмеялась я.
– Ну, тогда Валерий, деточка.
– Ну и как? – спросила меня Надя, когда я вернулась к ним.
– Представьте себе – Алексей, – не моргнув глазом, соврала я.
Алёшка сжал мне руку, наклонился и шепнул:
– Интриганка! Мужика звать Валерка-алкаш.
Смех смехом, но Алексей притих.
Время близилось к вечеру. Конечно же, я хотела пойти в клуб хотя бы ради того, чтобы посмотреть, как продвинулись дела у ребят-музыкантов. Я помнила, что танцульки в клубе – не Алёшкино амплуа.
– Лёш, мне надо. Столько внимания я им уделила и сейчас, перед выступлением на комбинате, не могу их бросить, тем более что принесла официальный договор, который они должны подписать.
– Я понимаю. Иди. Мне тоже предстоит проведать приятеля. Он неделю лежит с травмой ноги. Подойду в клуб к завершению. Смотри там, в танцах-обжиманцах поаккуратнее, а то некоторые слюни до пояса распустили.
Я вошла в зал клуба и обомлела от яркого света и декораций: не только высокая ёлка посреди зала обвешана блестящей мишурой, но и все окна залеплены снежинками и инеем, и с потолка свисал серебристый дождь. В левом и правом углах со стороны сцены стояли дополнительные лампы-прожекторы. Из нашей компании пока никого не было. Я подрастерялась. Куда идти, если мой угол занят прожектором? Но музыканты увидели меня, и Николай кивком головы пригласил подняться на сцену. Я присела на стул возле проигрывателя и просматривала, какие диски ребята подготовили к очередному представлению публике.
Со сцены увидела на входе в зал студента Анатолия и Люсю с Виктором. Музыканты закончили играть. Николай объявил прослушивание Killer Queen. Андрей занял место «диджея», а остальные ребята спустились на танцпол. Николай хотел пригласить меня на медляк, но я показала ему глазами на Анну, а сама приняла приглашение Анатолия. Мы танцевали с ним в паре, но не касались друг друга, а медленно переступали с ноги на ногу, поочерёдно переносили вес с одной на другую, а от этих шагов плавно, не вульгарно покачивались бёдра. Пластичные движения руками. Пощёлкивания пальцами. Лучше, чем Анатолий, никто другой мне в пару не подходил. Но затем он положил руку мне на спину и медленно повёл по кругу.
– Ну и как Алексей? – заглянул он мне в глаза. – События в разгаре? Добрались до пика отношений?
– До пика ещё как до луны, – вспыхнула я, – хотя смотря, что ты считаешь пиком.
– Верхняя точка амплитуды, после которой непременно будет резкое падение вниз, – он близко приблизился к моему уху. – Линочка, падать будет больно. И самое страшное, когда упадёшь, мало кто протянет руку, а кто-то просто отвернётся. Я бы не был так категоричен, если бы не знал… Девчонки сопли на кулак мотают, а с парня как с гуся вода.
Боже, как меня всё это достало!!! Ладно тётки наговаривают. Но этот парень, наверное, приятель, ему-то какое дело до всего этого?!
Выбор Queen я не оценила. Может быть, потому, что впечатление смазали слова Анатолия. Пожала плечами Николаю в ответ на его немой вопрос, он понял мою реакцию, и ребята запели «Алёшкину любовь».
Люся и Виктор пребывали в упоении друг от друга. Поискала глазами Валерия, но не нашла. Разудалой походкой ко мне подвалил внешне ничем не приметный парень и дыхнул в лицо гремучей смесью алкоголя.
– Спляшем, куколка?
Я отказала. Он схватил за предплечье. Но в это время в зале объявились Надя и Толик. Толик разжал руку парня и что-то коротко сказал ему на ухо, впрочем, могу догадываться что. И тот ретировался.
Настроение подпорчено окончательно. Даже «Шизгара» меня не зажгла, хотя, пританцовывая, я старалась отвлечься. Да, пожалуй, Алексей прав: с клубом надо завязывать. Ну, ребячество это! Можно раз в месяц появляться, но не два вечера подряд на неделе. После каждого танца я искала глазами Алёшку, изнывая от ожидания и тоски, даже сердце сжималось, как только мысленно представляла его образ.
Наконец-то он появился, как могучий ледокол на Волге. Специально, что ли, такое время выбирал – музыканты опять исполняли «Королеву красоты».
– Малышка, иди потвистуй, – он присел на стул рядом со мной, – а я полюбуюсь со стороны.
– Не хочу. Если бы не предстоял разговор с музыкантами, то прямо сейчас ушла бы.
– Так давай организуем этот разговор. Они же делают паузы.
После «Королевы красоты» я взмахом руки позвала Николая. Музыканты поставили пластинку и спустились на танцпол. Попросила Андрея принести сумку, оставленную возле проигрывателя. Вынула из сумки договор: комбинат обязуется выплатить вознаграждение и предоставить микроавтобус «РАФ» для транспортировки, а группа должна отыграть три часа на праздничном вечере.
Николай удовлетворённо потёр руки и затем спросил:
– Завтра не придёшь, значит? Что-то случилось?
– А ларчик просто открывался: завтра мы идём на свадьбу, – ответил за меня Алексей.
Я удивлённо посмотрела на Алёшку и перевела взгляд на Николая:
– Коля, вы без меня прекрасно справляетесь. Вы молодцы! Я рада знакомству и сотрудничеству. Но завтра не приду. Увидимся тридцатого на комбинате! Я возьму полное шефство над вами от встречи «РАФика» и до его отъезда с вами.
Мы обнялись. Как же быстро мы нашли общий язык! Всё-таки музыка сближает людей: слушая её, переживаем одинаковые эмоции, находимся на одной волне, и неважно, на каком диалекте разговариваем.
Я пошепталась с Надей и Люсей, попросила не обращать внимания на наш побег, а продолжить получать удовольствие от танцев. Девчонки и правда наслаждались объятиями под музыку со своими парнями. Алексею же такие тусовки были не в кайф. А сегодня и мне не в кайф.
Мы направились в гардеробную. Алексей рассекал толпу танцующих, вёл меня за руку, а я ловила красноречивые взгляды девушек… Светик-семицветик и пухляшечка, традиционно приглашавшая Алексея на белый танец, молчаливо, но выразительно желали мне вдогонку всего самого «наилучшего». Завидуют, однозначно! «Голодные суки злее голодных кобелей!» – вспомнилась мне реплика студента Анатолия.
На улице падал пушистый снег. Тихо и тепло. Лёшка приподнял меня и закружил.
– Ну и как насчёт свадьбы? – отбивалась я, опасаясь, что он поскользнётся и мы оба рухнем. – Твоя импровизация?
– Нет, действительно свадьба одноклассника и товарища по футболу. Завтра в 16:00 в ресторане «Волна». Буду ждать тебя возле дома твоей тётки часа в три.
– А почему раньше не сказал? Мне хоть как-то надо подготовиться. Опять же, подарок… – нырнула я в Лёшкины глаза, когда он опустил меня на заснеженную дорогу и склонился к лицу с намерением поцеловать.
Он ответил не сразу. Шли молча по парку, держались за руки.
– Видишь ли, Лина, я приглашён давно. Приглашён дружкой. Тебя я тогда ещё не знал. Я должен быть в паре с подружкой невесты. У нас и танец совместный отрепетирован, и речи заготовлены. То есть всю свадьбу мы должны вести вдвоём. И вот… появилась ты. Планы уже не поменяешь. И я не хотел ставить тебя в неловкое положение.
– Да уж, ситуация, Лёша. Девушка, скорее всего, на что-то рассчитывает? – напрямик спросила я и сразу поняла, что так и есть. – Иди без меня, я пойму. И выясни все недоговорённости с девушкой. Так будет честнее и порядочнее и по отношению к ней, и по отношению ко мне.
– Нет, – он сжал мне руку, – ты должна быть со мной. Сейчас по-другому я уже не могу. Я вообще не представляю, как я отпущу тебя сегодня. Что ж ты делаешь со мной, маленькая моя? Ворвалась в мою жизнь и посметала всех и всё вокруг. Как в тебе вмещается этот ураган, малышка? А тебе? Тебе всё ещё ни жарко и ни холодно? – он склонился, чтобы видеть глаза.
– Лёша, ну как мне может быть ни жарко и ни холодно рядом с таким горячим парнем? У тебя даже дыхание обжигающее.
Он закрыл мне рот глубоким, ныряющим поцелуем. Я и не предполагала, что поцелуй может быть таким…
В воскресенье к ресторану «Волна» мы пришли за тридцать минут до официального приглашения. Когда вошли в вестибюль, из зала выскочила симпатичная радостная девушка. Наверное, увидела Алексея в окно, а меня, малышку рядом с ним, всерьёз не восприняла. В тот момент он помогал мне снять увесистое длинное пальто.
– Шикарна! Какая же ты сегодня шикарная! – Алексей сзади склонился ко мне, раздвинул волосы и поцеловал в шею. Дрожь пробежала по телу…
Девушка остолбенела и перевела недоумённый взгляд с Алексея на меня.
– Лина, знакомься, это Галя, дружка невесты. Галя, это Лина, моя девушка.
Наступила пауза. Все трое стояли и не знали, что предпринять дальше. Наконец-то Алексей взял меня под локоть и увёл в зал знакомить с молодожёнами. Я их видела впервые. Они уставились на меня, мягко сказать, с немым вопросом. Видимо, Лёшка и Галя не просто дружки на этой свадьбе, но побывали и парой. Буквально несколько недель назад.
– Юрий и Елена, – представил их Алексей.
Кроме нас, в зале присутствовали родители молодожёнов и обслуживающий персонал. Пантомима и стрельба глазами. Взгляды не были оценивающими, а как бы транслировали: «А мы не ждали вас, а вы припёрлися». Конечно, я чувствовала себя крайне неловко.
Галя в простеньком, цветастом, длиною до колен платьице с воротничком и рюшечками смотрелась деревенской девушкой «кровь с молоком». На её фоне я во французском трикотажном буклированном костюме цвета шампанского с юбкой на ладонь выше колена, во французских чёрных туфельках с брошечками на застёжках, с винтажной укладкой волос «голливудская волна» (эффекта добились при помощи Надиных термобигудей и лака) выглядела по меньшей мере а-ля Марлен Дитрих. Разительный контраст. Я не хочу сказать, что мой образ для местного контингента выглядел выигрышнее Галиного, но разница резала глаза, и Галя, бедная девушка, осознавала это и находилась, как говорят французы, не в своей тарелке. Впрочем, мы обе чувствовали себя в чужих посудинах.
– Можно я включу музыку? Совсем негромко? – спросила я родителей жениха.
Они согласно закивали, им тоже хотелось разрядить натянутую ситуацию. А Алексей и Галя пошли встречать гостей.
Неспешное застолье, словно люди собрались поплотнее набить животы: море спиртного, много закусок, на горячее подали простецкие отбивные – отнюдь не блюдо для свадьбы, на мой взгляд, и ножей с зубчиками для резки мяса не предложили. Но гости сыты, пьяны и счастливы.
Алексей не пил. Он ухаживал за мной, подкладывал салатики на тарелку. Я выпила бокал вина. Гости кричали «горько» сначала молодожёнам, потом по сценарию оно предполагалось между дружками (они же были парой, хотя и недолго), но Алексей перекроил сценарий, и «горько» кричали ему и мне. Я противилась, но… у Алексея крепкая хватка, и подвыпившие друзья досчитали до пятнадцати.
Галя оставалась безмолвной, хотя остальные ребята с ближних от молодожёнов столов весело шутили, и смех не умолкал. Пожилых людей, кроме родителей, среди приглашённых не было.
Конечно, гости не только ели и пили, но и танцевали русские дроби и топотушки, польский краковяк, «обжиманцы» и танго (уж как умели) и трясли телесами невпопад ритму бодрой музыки. Трезвые, как венецианские стёклышки, мы с Лёшкой больше сидели, наблюдали и перекидывались добродушными шуточками по поводу происходящего.
Лохматый парень в клетчатом пиджаке, сидевший за столом напротив нас, весь вечер осоловело заглядывал мне в рот и всё-таки решился пригласить на медленный танец.
– Откуда ты? – коротко спросил он.
– Оттуда! – ещё короче ответила я, но потом добавила, – с того берега.
– Ты клёвая чува, но… сорри… ты ему не пара. Вы не подходите друг другу физически. Разве сама не понимаешь?
– А кто мне подходит физически? Может, ты? – подхватила я его бесцеремонный тон.
– Ну, я бы стал неплохим вариантом.
– Размечтался! Соррян, чувак, но ты заблудился в фантазиях.
Я поймала Лёшкин скользящий по мне взгляд и улыбнулась в ответ.
Наконец-то объявили танец молодожёнов. Юрий и Елена вальсировали. Заметно, что репетировали. Во всяком случае, движения слаженные и достаточно лёгкие.
Следующий танец по сценарию – за дружками Алексеем и Галей. Заиграла музыка. Ого, Slow Foxtrot! Я оживилась… Он вывел Галю. Она прогнулась назад, и они поплыли под музыку шагом «перо». Конечно, физически Галя подходила Алексею больше, чем я. Представила себя на её месте: как изящнее прогнулась бы моя спина, как гладко скользили бы поступательные линии моего «шассе», и… насколько сложнее Алексею было бы вести меня, такую маленькую, в этом непростом парном танце.
Гости захлопали. В окно ресторана заглядывали любопытные зеваки. Высокая женщина из-за стекла, улыбаясь, показала Алексею большой палец. Он тоже улыбнулся в ответ, подошёл ко мне и сказал, что за окном его матушка. Наши взгляды пересеклись сквозь стекло… Наблюдает, значит, за своей кровинушкой и радуется за Алексея с Галей. Почему-то это задело меня! Я подошла к проигрывателю, пересмотрела стопку пластинок, выбрала аргентинское танго и сама объявила:
– Танго соло! От подружки дружки!
Вы когда-нибудь видели аргентинское танго? Я танцевала его в Парижской школе изящных искусств на конкурсе, и мы с партнёром стали призёрами. Основу аргентинского танго составляют четыре элемента: различные шаги и повороты, резкие остановки и целый букет украшений (enrosque). Но они чередуются не в определённом порядке, а как мозаика, каждый раз складываются по-разному, и именно от хаотичности этого набора у танцоров просматривается свой стиль и практически неповторимый почерк.
Я поставила стул в центре зала, пригласила Алексея сесть на него и начала танцевальное колдовство вокруг этого стула: музыкальный размер – 2/4, тридцать шесть тактов в минуту.
Короткая юбка слегка сковывала – ну не светить же нижним бельём! Но всё равно я вложила в хореографию танца все годами приобретённые навыки выражать телом художественный смысл и страсть танго и так выстроила движения, что они даже на расстоянии обволакивали сидящего Алексея.
Когда выполняла финальный элемент enrosque, изогнула спину, низко склонилась к Алексею, отвела ногу далеко назад, грациозно раскинула руки, заглянула в его жаркие глаза и увидела, как он в это момент выдохнул и прикусил губу.
Молодёжь захлопала с различными по интонации выкриками.
– Кто ещё хочет исполнить соло? Объявляю белый танец: девушка приглашает партнёра на электрический стул, – произнесла я скорее в шутку, чем всерьёз, но моё предложение было подхвачено, и девчонки азартно хватались за стулья и приглашали парней.
– Да уж! Разряд в тысячу вольт точно шарахнул, – Алексей поднялся со стула, склонился ко мне и шепнул на ухо, – спасибо за приватный танец, малышка! Это улётно!
И поцеловал меня в губы. Долго и сладко.
…Букет невесты поймала Галя.
Тридцатого декабря я поняла, что означает слово «запарка». Дел навалилось – на пол-Китая хватит. Собрания, отчёты, доклады, выбор победителей соцсоревнований и рацпредложений, приём новых членов в ряды комсомола, подготовка речей, как своих, так и написание текстов другим (да, приходилось и это брать на себя), оформление зала для торжественной части и затем для танцевального вечера, беготня в горком и райком… Надя и Владимир тоже не сидели сиднем: всегда рядом, на подхвате, но только как исполнители. Во всё приходилось вникать самой.
Ноги горели, руки тряслись, мозги плавились, Лёшка докучал звонками…
Но больше всего я переживала не за торжественную часть с докладами, а за проведение танцевальной вечеринки: всё-таки она – моё детище, первый подобный опыт.
«РАФ» привёз музыкантов вовремя. Оставалось минут тридцать на настройку аппаратуры. В буфете наводились последние штрихи к открытию. В конце концов я уломала директора на лёгкие алкогольные напитки и кондитерские изделия. Рядом с буфетом расставлены несколько лёгких столиков и стульев.
Вечеринка планировалась для работников комбината – никаких посторонних лиц. Поэтому Лёшенька на неё не попал, хотя и напрашивался. На танцевальный вечер осталась только молодёжь. Директор посетил мероприятие минут на двадцать, убедился, что всё чинно – благородно, сказал мне напутственные слова и уехал. От лица администрации присутствовал главный технолог Пузиков Андрей Петрович с повязкой ДНД на рукаве. Такие же повязки красовались у Владимира с Надей и у меня. Главный технолог следил за количеством алкогольной продукции «на душу населения», Владимир – за общим порядком в зале. А мы с Надей отвечали за атмосферу в целом, зажигали молодёжь своим примером, вытягивали на танец застенчивых девушек и ободряли робких парней-строителей. Чуть потанцевав ритмичный танец в одной небольшой группе, я переходила к другой. Владимир дважды приглашал меня на медляк, пару раз пытался прижать к себе поплотнее, но тут же получал от ворот поворот.
Репертуар группы уже знаком, поэтому не буду заострять внимание на нём. Молодёжь комбината выплясывала раскрепощённее, чем клубная с левого берега. Пританцовывая в очередной группе, я заметила, как главный технолог, вместо того, чтобы следить за количеством принятого алкоголя, сам зачастил в буфет за очередной рюмочкой. Пора менять ему целевое задание!
Я попросила Владимира контролировать буфет, а Андрея Петровича пригласила на танец. Главного технолога в самом деле развезло, он поплыл. Видимо, действовал не только выпитый алкоголь, но и атмосфера в целом: большое скопление народа, недостаток свежего воздуха (я взяла на заметку), ритмичная музыка, яркая цветная подсветка, красивые девчонки в нарядных платьях. Он бесцеремонно намертво прижал меня к себе, вцепился клешнями, и я никак не могла его отстранить.
– Андрей Петрович, держите себя в руках! Мы должны быть примером для молодёжи, – я изо всех своих девичьих сил отталкивала обнаглевшего мужика ладонями, и мне было до тошноты противно слышать и ощущать на лице его сопящее дыхание.
Но он не реагировал на мой протест, а, наоборот, вошёл в азарт: опустил обнаглевшую пятерню на бедро, если сказать детальнее – на попу. Я откинула его руку и пальцем позвала Владимира, наблюдавшего за нами. Владимир подошёл:
– Разрешите разбить пару. Возникли организационные срочные вопросы.
Андрей Петрович наконец-то отстранился от меня, смерил Владимира туманным взглядом и заявил тоном начальника, что вопросы подождут до конца танца. Николай наблюдал за нами со сцены, без слов всё понял, и ребята остановили музыку.
Владимир увёл Андрея Петровича за столик, налил ему минеральной воды и сел рядом, как бы для беседы, тут же впопыхах надумал какую-то тему. Подобных досадных инцидентов больше не возникло.
После завершения вечеринки музыканты, Владимир, Надя, Андрей Петрович (он жил за Волгой) и я сели в «РАФ». Микроавтобус привёз нас с Надей к дому Капы. Здесь же вышел и Владимир, а остальные поехали на левый берег.
– Девчонки, с наступающим вас! В какой компании будете встречать Новый год? – закинул удочку Владимир, не горя желанием завершить совместный вечер скорым прощанием у подъезда Капы.
– За Волгой, – накоротке ответила Надя.
– Понятно! – Владимир развернулся ко мне и как-то по-особому, с иронией, что ли, посмотрел в глаза. – Лёхе привет. Вот всё-таки дурак дурака видит издалека. Это я в хорошем смысле слова, типа, подобное к подобному тянется.
Я даже растерялась от такого сравнения, обычно слышала совсем другое мнение о нашей паре.
– Мы похожи с Алексеем? – недоумевала я. – А я думала наоборот: притянулись, как противоположности. Поясни!
– Ну, вы, как две белые вороны в чёрной стае города, выделяетесь на общем фоне. Именно поэтому заметили друг друга и пересеклись… А у других ворон просто не осталось никаких шансов…
Какое образное мышление сегодня у Владимира! Всё-таки алкоголь развязывает язык!
31 декабря мы с Надей отправились к Толику. Его родители уехали в посёлок Заречный встречать Новый год в кругу родственников, а дом оставили в распоряжение любимого старшего сына – знали, что он хочет устроить вечеринку с сослуживцами и друзьями юности. Мать заранее наготовила еды и даже испекла праздничный торт. Парни накупили напитки, фрукты, сладости. Кроме Алексея и Ефима, друзей из «тройственного союза», приглашены двое сослуживцев Толика, один из них с девушкой Алей из посёлка Заречный.
Алёшка увидел нас в окне, когда мы открывали калитку, и встретил во дворе. Как обычно, приподнял меня, и мы смотрели в глаза без слов и поцелуев, будто не могли наглядеться друг на друга после длительного расставания. Гипнотические его глаза! Эпитетов не хватает, чтобы описать этот ныряющий в душу взгляд. Я почувствовала, как защипало в носу и в глаза напросилась слеза.
– Боже, за что это мне, дураку, такое счастье выпало? – выдохнул он, поцеловал и бережно опустил меня.
Я проморгала непрошеные слёзы. И мы вошли в дом.
Лёшка принёс с собой магнитофон. Он негромко включил музыку. Мы, три девушки, хлопотали у стола. Парни разделились на группы: Алексей и Толик разжигали огонь в печи дома, вторая группа рубила дрова, третья возилась в бане: чистила печь, готовила топку.
Русская традиция принимать баню накануне Нового года вполне разумна: смыть с себя не только материальную грязь, но и все грехи и с чистым телом и душой войти в новый год и в новую жизнь. Но сама я не собиралась в баню: во-первых, я приняла душ, во-вторых, а как же макияж и укладка, на которые я потратила столько времени? Но мужики пусть помоются и попарятся. Почему бы и нет?
За стол сели в девять вечера. Успели и наговориться на разные темы, и натанцеваться. Впервые мы с Алёшкой оказались не на виду у сотен глаз, а в уютной домашней обстановке: никто на нас не пялился, как на белых ворон, никто не сравнивал, кто кому не пара.
Наливая по рюмкам и бокалам водку и вино, все по очереди произносили тосты на тему уходящего старого года. Я растерялась, когда очередь дошла и до меня, обвела всех взглядом.
– Провожая этот год, я хочу поблагодарить, не знаю уж кого – Бога или Судьбу – за всё хорошее, что с нами случилось, и за всё плохое, за испытания, которые нам пришлось преодолеть. Благодаря им мы стали взрослее, сильнее, умнее за этот год. И в этом году я встретила всех вас. C’est la vie, как говорят французы. А я переведу вольно: чему быть, того не миновать! Благодарю Судьбу за благоволение ко мне!
Да, наверное, это звучало пафосно и, может быть, избито, но сказано было искренне: именно так я и чувствовала. И, с другой стороны, о своём сокровенном личном счастье пока говорить во всеуслышание не хотелось. Не хотелось называть имена, как это сделали Надя и Аля. Я не была готова, поэтому обошлась без конкретики.
Я стояла с бокалом. Алёшка поднял на меня сапфиры своих глаз (о да, сравнение из разряда «ту мач», но… как ещё подчеркнуть необыкновенность его ясных, голубых глаз?). Я наклонилась и поцеловала его в веки, как и он часто делал с моими. Лёшка моргнул, обнял меня и усадил на колени.
После застолья Аля предложила сыграть в бутылочку на исполнение желаний. Мне показалось весьма пикантным, что поцелуи из желаний не исключаются. Ведущему завязывают глаза, он раскручивает бутылку. Все с замиранием ожидают, где же вращение утихнет. На кого укажет горлышко, должен исполнить желание ведущего.
Моя юность прошла мимо таких забав. Подобные развлечения казались мне чуждыми: я давно переросла тот возраст, когда могло быть уместным такое ребячество, безрассудство и легкомыслие. Но с другой стороны, эти русские провинциальные традиции вызывали у меня любопытство.
Ребята расселись на полу, условно разделили окружность на сектора. Лёшка выглядел вполне вовлечённым в игру. Первой бутылку крутанула Аля. И вуаля: горлышко остановилось на Алёшке. Аля взяла быка за рога: «Хочу поцелуй!». Лёшка подошёл к ней, присел рядом на пол, обхватил её, развернул к себе и… сделал всё с лёгкостью и удовольствием. Поцелуй в губы сопровождался хлопками «болельщиков» и длился, казалось, как долгий путь от общежития до комбината. Затем Лёшка развязал ей глаза. Аля просияла.
Наде выпало что-нибудь спеть, а Толику пробежаться по комнате петухом и прокукарекать. И это было смешно до колик в сердце. Мне досталось желание от Ефима снять с себя одну вещь. Я размотала с шеи шёлковый шарф, обернула им руку Ефима и развязала ему глаза.
– Эх, пролетел с желанием! – засмеялся Ефим. – Надеялся, что платье скинешь.
Парень-моряк, Иван, он был без девушки, крутанул, и горлышко опять остановилось на мне.