Фрэнки Диана Мэллис
Дочь Затонувшей империи

Глава 4

Вокруг нас раздавались крики в адрес марширующих по улицам сотури. Не я одна пришла в ужас, увидев волков. Для сотури из других стран существовал обычай разоружаться в чужой стране, если только они не входили в состав личной охраны. Их мечи звездного огня и сверкающие звезды Валалумира, свисающие с поясов, еще больше заостряли внимание на эмблемах волков, предупреждая всех поблизости об их присутствии. Суматошная, беззаботная, подвижная энергия посетителей фестиваля обернулась темной, раздраженной, едва сдерживаемой яростью.

– Отправляйтесь домой! – выкрикнул кто-то.

– Обратно в Кортерию, волчьи выродки, – поддержал первого другой.

Это подстегнуло других, и вскоре оскорбления в адрес Ка Кормака разнеслись по улицам. Но ситуация так же стремительно изменилась, как и началась. Только теперь против меня.

– К черту Харрена Батавию! Это он пустил их! – Эти слова с пугающей силой заглушили остальные крики. Имя моего отца было произнесено, как проклятье, и без должного титула.

Я напряглась, а Тристан пересел на мою сторону паланкина, покровительственно обняв меня, пока крики продолжались.

– До него акадимы никогда на нас не нападали!

– Он не может править Бамарией, поэтому Кормак делает это за него!

– Этот дурак не может сдержать акадимов! Из-за него нас всех убьют!

Именно поэтому мой отец не хотел, чтобы я ездила в город сегодня. Недавнее нападение все еще было у всех на устах, вызывая напряжение и страх. Акадим, жуткое существо старого мира, едва не нарушило наши границы.

Раздалась новая волна криков, проклятий и воплей ужаса. И тут на улице появился акадим. Мое сердце подпрыгнуло. Но он оказался ненастоящим. Какой-то маг использовал примитивную магию, чтобы воссоздать тело монстра длиной почти в пятнадцать футов. Акадимы представляли собой помесь люмерианца и чего-то древнего, злого. Его глаза были красными, рот полон клыков, а острые, как бритва, ногти были размером с мою руку.

Несколько сотури из Ка Батавии вышли вперед, провожая акадима, проплывшего мимо, взглядами, полными презрения. Эти солдаты находились в отставке, уволены со службы из-за боевых ранений. У одного не хватало глаза, у другого была оторвана рука. Ходили слухи, что акадимы обладают силой пяти сотури, из-за чего их очень трудно убить. Большинство из тех, кто сражался с этими монстрами, не дожили до того, чтобы рассказать правду. А те, кому чудом удалось выжить, часто оказывались искалечены и едва сохранили свои конечности и души нетронутыми. Самые невезучие отделались невидимыми шрамами, о существовании которых знали только они. У акадимов был способ охотиться на своих жертв – способ, который часто приводил к тому, что человек мечтал о смерти.

– Shekar arkasva! – Маг размахивал флагом с изображением символа, чем-то напоминавшего эмблему Ка Батавии, но других цветов. Вместо золотых крыльев серафима под серебряной луной крылья этого серафима были выкрашены в черный цвет.

Я дернула Тристана за руку.

– Посмотри на эмблему на флаге этого человека.

Тристан сосредоточенно смотрел себе под ноги. Он не мог выносить вида крови или увечий, но по моей просьбе поднял глаза и прищурился.

Мужчина снова выкрикнул:

– Shekar arkasva!

– Shekar arkasva? – спросил Тристан, отодвигая занавеску. Он слегка позеленел, увидев изуродованных сотури. Рядом с нашим паланкином стоял сотурион в лиловых одеяниях Ка Элис, принадлежавших бамарийской ветви. У него отсутствовали обе ноги и глаз. Он передвигался на протезах, сделанных из побегов солнечного и лунного деревьев. Искусственные ноги торчали из-под его хитона и сгибались в коленях благодаря магическому заклинанию. – Что это значит?

– Это древний люмерианский, – ответила я. – Аркасва самозванец. – У меня возникло дурное предчувствие. Простолюдины не говорили на древнем люмерианском.

– Аркасва самозванец? – Тристан нахмурился.

Эта фраза показалась мне знакомой, но я не могла точно сказать почему.

– Тебе это о чем-нибудь говорит?

– Ничего хорошего. Нам стоит вернуться в Крестхейвен. – Тристан уже высунулся из паланкина, подавая знак своему сопровождению.

Я остановила его руку. Моего отца прогнали с улиц, когда я едва начала ходить. И сейчас я отказывалась позволить им сделать со мной то же самое. Это были мои улицы, проложенные моими предками.

– Нет! Мы едем дальше. Скоро все это закончится. Я знаю, что тебе не нравится вид…

– Я могу сдержать себя при виде раненых сотури! Просто… Там опасно.

Я замотала головой.

– Крики скоро утихнут. Они взволнованы только потому, что сменился караул. Смотри. Сотури Ка Кормака уже слились с окружением. Люди забудут… Они вновь вернутся к своим покупкам. – Словно подтверждая мои слова, группа девушек, чья церемония Раскрытия состоится лишь через несколько лет, окружили палатку с платьями.

– Лир, – возразил Тристан, – будь благоразумной. В воздухе витают дурные настроения, нацеленные на твоего отца, а значит, и на тебя. Мы должны вернуть тебя домой, в безопасность.

Я выглянула наружу, стараясь не снимать свой черный капюшон. Мрачное настроение горожан, царившее снаружи, напоминало удушающий поцелуй, от которого перехватывает дыхание. Я отбросила все тревоги в сторону.

– Вперед, я приказываю вам.

Сопровождающий Тристана кивнул и подал знак. Наш паланкин накренился, когда маги двинулись дальше: их магия соединяла нас с ними. Тристан откинулся назад, больше не прикасаясь ко мне.

– Лир, почему? – спросил он. – Ну почему из всех дней именно сегодня тебе понадобилось быть такой безрассудной? – Он склонил голову набок. Его аура пульсировала пылающим гневом, отчего внутри стало невыносимо жарко. Он ненавидел, когда я отменяла его приказы, отданные свите. Несмотря на то что однажды ему предстояло стать лордом его Ка и он был на три года старше меня, я всегда превосходила его в авторитете.

Рассердившись, я отодвинулась от него.

– Потому что я еще не закончила. Я собиралась купить новое ожерелье на свой день рождения.

Поскольку я должна была надеть его на церемонию Обретения, то планировала купить самое большое и привлекающее внимание, какое только смогу найти. Я надеялась, что мой выбор украшений отвлечет всех в храме, пока отец будет контролировать мое тело. Более того, я просто не желала возвращаться домой раньше времени и признавать поражение, не хотела признавать, что Моргана и отец были правы. В течение двух лет я отлично играла роль леди. Но чувствовала, что время подходит к концу, что какая-то новая энергия зарождается внутри меня. Я хотела быть безрассудной, хотела проявить собственную волю.

Тристан нахмурился, его ноздри раздулись. Его раздражение и беспокойство боролись с желанием осчастливить меня в мой день рождения. И все-таки его лицо смягчилось, а напряжение в ауре ослабло.

– Обещай мне, что, если в городе станет еще опаснее, мы немедленно уйдем. Мне неприятно это говорить, но общественное мнение о твоем отце сейчас не слишком высокое. И сегодня не тот день, чтобы испытывать на себе недовольство толпы. – Он снова взял меня за руку и сплел наши пальцы. – Я люблю тебя. И мы собираемся… – Он вздохнул и покачал головой. – Если с тобой что-нибудь случится…

– Знаю, – поспешно вставила я.

Он осекся, прежде чем успел сказать «обручиться». Мы оба знали, что наша помолвка состоится, как только я обрету свою магию, но все равно было слишком тяжело говорить об этом вслух.

– И я обещаю, – добавила я, – если станет слишком опасно, мы уедем. – Хотя у меня было твердое намерение самой решать, насколько опасной стала ситуация и когда именно.

Тристан старался вести себя сдержанно, но он снова высунулся из паланкина, приказав сопровождающим отойти от протестующих, а затем задернул занавески. Я позволила ему одержать в этом верх.

Спустя несколько минут крики стихли, и я вздохнула с облегчением.

Вскоре мы оказались на небольшой ярмарке среди палаток, торгующих товарами, предназначенными для более состоятельных покупателей. Наш паланкин опустили на землю, и мы выбрались наружу. Я покачала головой, пораженная непринужденностью, с которой двигался Тристан. Он верил, что среди богатых находится в безопасности. Но я была более осмотрительной. Отца чуть не убили богачи – мой собственный дядя. И из-за его предательства тетю Арианну арестовали. Она провела в тюрьме несколько мучительных дней, прежде чем ей поверили, что она ничего не знала о заговоре своего мужа и не участвовала в нем.

Я прошлась по торговым палаткам, внимательно осмотрев несколько столов, заваленных драгоценностями. Трендом года стали изящные ожерелья с подвесками в виде золотых серафимов и Валалумиров. Для меня слишком утонченно. Я обладала крупными чертами лица: полные губы, волевой нос и широкая ключица. Мне нужно было что-то большое и эффектное, заметное даже на мне. В частности, был один продавец, который специализировался на таких изделиях.

Я выдернула свою руку из руки Тристана, чмокнув его в уголок рта.

– Ты собираешься купить мне что-нибудь на день рождения?

– Что ты хочешь? – спросил он, метнув взгляд к моей руке.

Я сглотнула, понимая, что он подумал об обручальном кольце. Купит ли он его сейчас? А может, уже купил? Или это будет семейная реликвия Ка Грей из их хранилищ?

– Удиви меня, – ответила я. – Я собираюсь навестить Рамию.

Тристан кивнул, но только после того, как заставил меня согласиться на сопровождение из его охраны и встретиться с ним через тридцать минут. Мы разошлись в противоположных направлениях.

– Ваша светлость? Миледи Лириана пришла одна? Идите, ваша светлость, идите сюда! – Рамия высунула голову из-за шелковых занавесей, колышущихся над пологами ее палатки. – Нет! – рявкнула она на торговца на другой стороне улицы, который направлялся ко мне. Похоже, он пронюхал, кто я такая и, следовательно, сколько денег у меня в кошельке. – Она не будет покупать у тебя, – прошипела она. Ее аура заискрилась авторитетом, и, хотя свечение мягко мерцало, оно было полно силы.

– Глупая библиотекарша, – пробормотал он.

Я махнула охраннику Тристана, сделав знак подождать снаружи палатки.

Рамия затащила меня внутрь, откидывая свои огненно-рыжие волосы за плечи.

– Идиот. – В ее голосе слышался сильный акцент. – То, что я заведую библиотекой, не значит, что я не могу иметь подработку. – Она закрыла полог палатки и подмигнула мне. – К тому же всем известно, что я создаю украшения гораздо лучше всех остальных.

Я улыбнулась.

Рамия работала с Учеными, заботясь о фондах Великой библиотеки в пирамидах Гавани Ученых. По долгу службы она практически все время проводила в одной из меньших пирамид, в секции, где хранились афейянские свитки.

Я знала, что Рамии почти пятьдесят, поскольку Моргана однажды спросила о ее возрасте. Но благодаря своему наполовину афейянскому происхождению она, казалось, совсем не старела и выглядела всего на несколько лет старше меня.

– С днем рождения, ваша светлость.

В каждом углу палатки были зажжены благовония, и у меня заслезились глаза, когда я расположилась на напольной подушке. Рядом стоял серебряный поднос с чаем и куском медовой коврижки.

– Я приготовила это для вас, – сказала она.

– Спасибо. – Я подула на чай, вдохнула сладкие ароматы корицы и кардамона и сделала глоток. – Как ты узнала, что я приду?

– Просто предположила. Я удивлена, что вы все-таки пришли. Наследница Аркасвы Батавии свободно разгуливает по неспокойным улицам города, – ответила она с ухмылкой. Шум праздника, музыка, голоса и суета людей снаружи, казалось, усилились в подтверждение ее слов. – Ваш отец не стал строже после нападения? Ловите. – Она бросила мне на колени маленький серебряный браслет.

– Стал. – Я пожала плечами и подняла браслет.

Рамия рассмеялась, в ее глазах появился озорной огонек.

– Но вы все равно пришли. Хорошо. У меня есть для вас кое-что особенное, и, если бы вы не появились, мне пришлось бы лично это доставить. Но не это! – добавила она, указывая на серебряный браслет в моей руке. Звенья цепочки переплетались с черным шелком, скрывавшим какую-то смесь трав, которую ни в коем случае не следовало смешивать. Пахло отвратительно.

– Силы Люмерии, что это за вонь? – спросила я.

– Это последний писк моды, – ответила Рамия. – Магические браслеты, отгоняющие акадимов. Только за это утро я продала сотню.

– Это не защитит от акадимов. Магия на них не действует.

– Я в курсе, – усмехнулась Рамия. – Люмерианцы покупают всякую ерунду, когда напуганы. Каждый уличный торговец продает такие. Мои, по крайней мере, красивые.

Я отбросила цепочку на небольшой столик, вытирая руку о свой плащ, чтобы избавиться от запаха.

Рамия сняла ключ с золотых и серебряных браслетов-обручей, украшавших ее руку, после чего отдернула занавеску и открыла сейф.

Я знала, что бы она там ни прятала, это будет ценная вещь. Драгоценное изделие, которое украсит меня сегодня вечером и отвлечет всеобщее внимание от… ради Богов, надеюсь, этого не потребуется. Но при этом оно будет еще и изящным. Что-то лично для меня, в честь моего дня рождения, как было раньше с Джулс. Именинные украшения, как мы их называли. Каждый год в дни нашего рождения мы с ней ходили по магазинам в поисках идеальных вещиц. Теперь многие из старых украшений Джулс помогали прятать последствия секрета Миры на моем теле.

У меня отвисла челюсть, когда Рамия показала драгоценное украшение, завернутое в черную бархатную ткань. Это было самое большое ожерелье, которое я когда-либо видела. Оно закроет мое декольте от ключиц до плеч, дойдя до верхней части груди. Это было не просто ожерелье, а практически доспехи воительницы. Я не сомневалась, что сегодня вечером все разговоры будут только о нем. Это изделие представляло собой соединенные золотые Валалумиры. Центр каждой звезды украшал крошечный бриллиант, который начинал сверкать и переливаться красным пламенем, когда солнце проникало сквозь полог палатки. Это были не обычные бриллианты. Их создали из звездного огня.

Я ахнула, когда звездный огонь ожил, и Рамия улыбнулась так широко, что казалось, ее лицо вот-вот треснет. Ожерелье было таким замысловатым и большим. Я понятия не имела, что звездный огонь можно превратить в бриллианты. Мы могли добывать сырье, но не могли ничего из него выковать. Для этого нам требовались афейянцы, бессмертные люди из Люмерии Матавии, которые выжили во время Потопа. Только у них хватало мастерства и знаний, чтобы выковать звездный огонь, но, насколько я знала, они умели превращать его только в оружие.

– Рамия, как… как ты его сделала?

– Я афейянка только наполовину, – резко ответила она. – Я не умею работать со звездным огнем.

– Но… тогда как?

– Очень просто. Я не изготовила его. Я его нашла.

– Нет! Ты…

Рамия кивнула, ее глаза блестели.

Одной из обязанностей Рамии в библиотеке являлось приведение в порядок и сортировка артефактов, найденных в Люмерианском океане. Древние предметы из Люмерии Матавии, родины, которую мы потеряли тысячу лет назад, продолжали появляться в результате рыболовных экспедиций. Некоторые предметы после восстановления можно было использовать, и их распространяли по империи. Например, камни вадати и звездный огонь. Но многие утратили свою магию или не подлежали восстановлению. Такие находки выставлялись в музее в Пристанище Ученых, чтобы посетители могли их видеть и восхищаться. Это ожерелье должно было стать музейным экспонатом за стеклом, а не продаваться в уличной торговой палатке.

Мне стоило заявить на Рамию. Но… Ожерелье выглядело таким красивым и, на мой взгляд, идеально подходило для церемонии Обретения. Рамия назвала его моим ожерельем и в какой-то степени, хотя я не могла этого объяснить, была права. Это украшение выковали, чтобы притягивать все внимание. Оно создано для меня.

Я чувствовала, что ожерелье было древним, однако оно выглядело нетронутым, практически новым. Похоже, Рамия действительно отлично поработала над ним, ведь оно пролежало на дне океана тысячи лет.

– Как давно вы были на выставке древних артефактов? – тихо спросила Рамия. – Я знаю, что давно. Иначе вы бы уже знали, что у нас выставлено пять точно таких же экспонатов. Что нам делать с еще одним?

– Получить прибыль, конечно же, – сдержанно ответила я.

– Что-то в этом роде, – обольстительно улыбнулась она.

Я покачала головой, все еще испытывая беспокойство. Рамия подскочила ко мне сзади, перекинула мои волосы через плечо и застегнула застежку на шее.

Ожерелье легло идеально, подчеркивая каждый изгиб и впадинку моего тела, а тепло кожи нагрело металл. Мне на самом деле казалось, что его создали для меня, как будто оно уже было моим, и я надевала его много раз.

Рамия сунула мне в руки зеркало, и стоило признать – результат был захватывающим. Я выглядела красивой, сногсшибательной и чувствовала себя сильной, даже могущественной. Украшение отлично смотрелось с моими крупными чертами лица, а золотистый оттенок как раз подходил к тону кожи. Я сияла. Правильно или нет, но я знала, что ни за что не уйду без этой вещицы.

– Оно вам идеально подходит.

Рамия откинула полог палатки, солнечные лучи скользнули внутрь, и мои волосы с ожерельем вспыхнули алым пламенем. Мы были созданы друг для друга. На секунду у меня закружилась голова, а перед глазами появился золотой пляж с волнами, разбивающимися о берег, и солнце, садящееся на фоне краснеющего неба. Я подняла руку, мои пальцы казались незнакомыми, моими, но не моими – они были длиннее, кожа темнее. Рамия задернула полог, и видение исчезло.

– Звезды Валалумира исполнены в древнем стиле, как и ваша татуировка.

Я пристально посмотрела на свое запястье. Действительно. Семиконечная звезда имела множество вариаций и исполнений. Для своей руки я выбрала самый старинный вариант, и он идеально подходил к ожерелью. Теперь у меня было ожерелье, сочетающееся по стилю со звездами моей татуировки, точно так же, как мой золотой браслет в виде крыльев соответствовал символу, набитому внутри звезды.

– Вы выглядите точь-в-точь, как богиня Ашера, – сказала она. – Неистовая и могущественная. Сильный сотурион.

Я открыто рассмеялась над ее словами.

– Поверь, я совсем не сотурион.

Рамия вскинула руки вверх.

– Маг! Сотурион! Да какая разница? Вы похожи на Богиню.

Она хотела сделать мне комплимент. Возможно, в Афейе так оно и было. Но в последнее время имя Ашера в Бамарии приобрело значение «шлюха». И все благодаря присутствию Ка Кормака.

Рамия прищурилась.

– Или, может быть, вы выглядите как Престолонаследница?

– Рамия!

– Знаю, знаю, – засмеялась она. – Я знаю, что вы самая младшая дочь. И право правления переходит леди Мире. Но некоторые… Некоторые предпочли бы вас.

Я с трудом сглотнула. Неужели это правда? Но я слишком боялась спрашивать, поскольку сомневалась, что мне понравится ответ, каким бы он ни был. Либо бамарийцы предпочитали меня Мире, потому что я им нравилась больше, либо потому, что они подозревали, что с Мирой что-то не так. Я не могла себе позволить раздумывать над этим. Сначала мне нужно пережить эту ночь. И эту сделку.

Сделав глубокий вдох, я спросила:

– Сколько?

Рамия затряслась от смеха, и ее браслеты зазвенели.

– Ваша светлость, даже если вы объедините свое состояние с наследством лорда Тристана, вы никогда не сможете позволить себе это ожерелье. – Прежде чем я успела возразить, она продолжила: – Бесценный артефакт из Люмерии Матавии. Выкованный до Потопа. Никто не может его купить. Кроме того, продажа артефактов незаконна, и я не планирую ночевать в Цитадели Теней. – Рамия вздрогнула. – Так что либо он отправится в музей под стекло и будет без толку лежать там целую вечность. Либо… – Она озорно подмигнула. – Сегодня вечером его наденет прекрасная наследница Аркасвы, Верховного лорда Бамарии.

– За какую цену? – осторожно спросила я. Она не собиралась брать с меня деньги, но я прекрасно понимала, что это не настоящий подарок. В конце концов, Рамия была наполовину афейянкой, а бессмертные существа славились своими сделками, которые они заключали.

– Может быть, однажды вы окажете мне услугу, в которой я нуждаюсь? – широко улыбнулась она.

– Сделка? – уточнила я с бешено колотящимся сердцем. Сделки с афейянцами были очень опасны. Но Рамия только рассмеялась в ответ.

– Я лишь полуафейянка. Никаких сделок. Только услуга. Когда-нибудь.

Я напряженно сглотнула, грудь сдавило от предчувствия.

Несколько минут спустя я покинула палатку, ожерелье надежно спряталось под юбкой моего платья и своей тяжестью давило на талию. Я снова накинула черный капюшон, спрятав волосы. Охранник Тристана молча шел позади, пока я пробиралась между палатками и уличными торговцами.

– …Видения для нее под запретом. Лучше бы и тебе помнить об этом. Ворок! Ворок! Поглоти их океан! – Над шумом толпы разнеслись слова детской песенки.

Я резко повернулась и проскользнула в проход между двумя палатками до того, как дети, танцующие в кругу, успели закончить свою дурацкую песенку. Я тоже пела ее в детстве, но теперь ее слова преследовали меня. Охранник Тристана следовал за мной не отставая и отдернул назад, прежде чем я налетела на небольшой прилавок уличного торговца. Тот стоял перед своей палаткой и с надеждой улыбался из-под черных усов с завитками на концах. Он указал на широкий выбор золотых брошек с эмблемами.

– У вас отсутствует эмблема, моя госпожа. Подходите и купите брошь, которая дополнит вашу красоту. Покажите всей Люмерии, кому вы верны.

Я натянуто улыбнулась. Он меня не узнал и понятия не имел, что ко мне следует обращаться «ваша светлость».

Из вежливости и потому, что чуть не уничтожила весь его товар, я окинула взглядом броши. Большинство из них имели изображение символа Ка Батавии – расправленные золотые крылья серафима под серебряной луной. Я нашла несколько с эмблемой Ка Грея – серебристые крылья под луной. Также было несколько брошей для Ка Сколар – белый свиток, пересекающий золотую пирамиду, и символ Ка Элис – лошадь-ашван, скачущая по солнцу. Я перебирала их, пока, к своему отвращению, не наткнулась на нескольких рычащих волков. Ка Кормак. Бамарийский продавец должен был торговать брошками с эмблемами только бамарийских кавимов, а не чужих кланов, которые заполонили наш город.

– Они заколдованы, моя госпожа, и все напевают песню своего Ка.

Меня это вовсе не впечатлило. Что хорошего в поющей брошке? Как бы там ни было, я не собиралась ничего покупать у продавца, который торгует эмблемой Ка Кормака, и с отвращением отбросила одну из них.

– Все ли эти броши на самом деле говорят о верности Ка Батавии? – поинтересовалась я, осматривая толпу в поисках Тристана. Нам с ним уже пора было встретиться.

– У меня есть еще, – поспешно ответил продавец, понизив голос. – Возможно, вы ищете что-то… другое? – Он исчез в своей палатке и с радостным волнением появился снова с маленькой черной коробочкой, которую поставил на стол. Он откинул бархатную крышку и сделал знак рукой, чтобы я выбрала что-нибудь. Я порылась внутри и достала крошечную золотую брошку, намного меньше других, выставленных на продажу.

– Вам нравится? – спросил он.

Она была слишком крошечной, чтобы бросаться в глаза, и ее качество оставляло желать лучшего. Я уже собралась вернуть брошку в коробку, но изображенный на ней символ привлек мое внимание. Это определенно была эмблема Ка Батавии, но перья серафима были выкрашены в черный цвет. Такое же изображение я видела на флаге человека, который выкрикивал: «Shekar arkasva! Аркасва-самозванец!»

– Я не узнаю этот символ, – сказала я. – К какому Ка он принадлежит?

– Ка Батавия, – весело ответил он.

– Нет. На символе Ка Батавии золотые крылья. А у этого черные.

Щеки продавца покраснели, и он выхватил брошку у меня из рук, затем бросил ее в коробочку и сверху накрыл бархатной тканью.

– Виноват, моя госпожа. Я тотчас же ее уничтожу.

– Брошки? – Тристан обнял меня сзади. Он высунулся из-за моего плеча и без всякого интереса оглядел прилавок. – Я полагал, тебе нужны настоящие украшения.

Теперь торговец, казалось, понял, перед кем стоит. Лорда Тристана Грея, красавца-мужчину в расшитой серебром одежде, с огромным кольцом-печаткой и личной охраной было трудно не заметить. И все хорошо знали, за кем он ухаживал, кто собирался стать его невестой. Торговец задрожал, разглядев мои черты под тенью капюшона. Я видела, какое потрясение он испытал, когда осознал, что нанес мне оскорбление, неправильно обратившись ко мне. Он небрежно запихнул коробку под свой стол. Что-то в его ауре изменилось, как будто он пытался закрыться, его щеки и нос покраснели.

– Давай вернемся в паланкин. – Тристан сплел наши пальцы вместе и повел меня прочь. Уличный торговец обливался нервным потом, его взгляд метался по сторонам, пока он доставал коробки для своего товара.

Наша охрана отступила назад, когда маги опустили носилки на землю. Тристан раздвинул занавески, чтобы пропустить меня первой, при этом постоянно намекая, какие красивые украшения купил для меня. Он откинулся на бархатные подушки, и его пальцы скользнули вверх по моей руке. Тристан отодвинул в сторону край моего плаща и коснулся чувствительной кожи над локтем, его рука лишь на секунду задержалась на золотом браслете, сжимавшем мое предплечье. Я напряглась.

Но Тристан едва обратил на это внимание. Очевидно, совершенные покупки улучшили его настроение.

Я отодвинула его руку от браслета, скрывавшего секреты Миры, и положила ее себе на ногу с многозначительным взглядом.

Но паланкин резко остановился, и мы столкнулись носами. Я соскользнула с его колен.

Тристан высунулся наружу.

– Что случилось?

– Мой господин, – произнес его охранник. – Кажется, у нас тут инцидент.

У меня сердце остановилось. Инцидент. Это слово они всегда использовали в Ка Грей как кодовое. Для ворока.

У меня засосало под ложечкой, когда я отдернула занавески. Скрывавшиеся в тени маги с эмблемами Ка Грея в виде серебряных крыльев и лун на жакетах появились на улице. Я должна была заметить их, почувствовать. По многозначительному взгляду Тристана я поняла, что он был в курсе их присутствия. Вот почему он позволил мне остаться на празднике – его собственные силы заполонили город.

– Тристан, – произнесла я, схватив его за руку.

Он быстро поцеловал меня в щеку, а затем встал у входа в наш паланкин.

– Подожди здесь, с моей охраной ты будешь в безопасности.

– Тристан, – повторила я дрожащим голосом, борясь со слезами.

– Со мной все будет в порядке, – успокоил он, ошибочно подумав, что я беспокоюсь за его безопасность.

Он спрыгнул на землю и вытащил свой посох из серебряных ножен.

В ту же секунду он метнулся в толпу, его маги в боевой готовности последовали за ним. Ворок, о котором шла речь, оказался у одной из танцовщиц из Ка Дэкватейн, которых мы видели ранее, у той, которая обладала такой грацией и свободой в движениях, что я посчитала ее ведущей танцовщицей. Теперь она стояла неподвижно, ее глаза расширились от страха. Холод просочился сквозь полог паланкина и окутал меня, заставив задрожать. Этот холод я знала. Холод видений. Лицо девушки было идеальным отражением лица Миры. Остальные танцовщицы окружили ее, как бы защищая, их позы были настороженными. И я поняла, что ранее они наблюдали за ней не ради танцевальных подсказок, они следили, чтобы у нее не начались видения.

Но когда Тристан пробился сквозь зевак, и появились другие маги с обнаженными посохами, танцовщицы попятились назад. Спасти ее было невозможно. Точно так же, как не было возможности спасти Джулс.

Девушка извивалась и кричала, а ее глаза стали дикими. Тристан остановился, расставив ноги шире, и направил свой посох к ее горлу. Мое тело онемело. Я окоченела от холода, который прибавлял силы вороку, оцепенела от страха, который испытывала, от трусости и тяжести маски, которую носила каждый день.

Каждая клеточка моего тела кричала, чтобы я что-то сделала, чтобы помогла ей, спасла эту девушку. Запрыгнула Тристану на спину и не позволила ему сделать то, что он собирался. Мне хотелось крикнуть ее подругам, чтобы они защитили ее, обвинить их в трусости. Но как я могла, когда сама была ничуть не лучше? Я не смогла спасти Джулс. Я стояла в стороне, когда это случилось. И сейчас, как бы ужасно себя ни чувствовала, я должна была остаться в стороне. Если я этого не сделаю, то обреку своих сестер на смерть.

Тристан двигался, как пума, плавно и быстро. Беспощадный хищник. Он уже был одним из самых опытных магов в Бамарии.

– Я лорд Тристан Грей. – От него исходили неукротимые волны осуждения, пламенного гнева, ярости и ненависти, которые он питал к тем, кто обладал вороком, особенно к тем, у кого были видения. Он не мог держать себя в руках, особенно когда дело доходило до этого. Те, кто остался в толпе, медленно попятились назад, освобождая пространство между ним и его жертвой. – Вы обвиняетесь в обладании вороком первого порядка, силой видений. Я свяжу вас и передам сотури Ка Батавии, после чего вы будете арестованы и его высочество Наместник вынесет приговор.

Девушка закричала сильнее, все ее тело забилось в конвульсиях. Толпа осуждающими возгласами поддерживала Тристана.

– Ворок! Ворок! Поглоти их океан!

Он шагнул вперед и выставил свой посох. Девушка бросилась на Тристана, ее пальцы снова превратились в когти, и она замахнулась. Но он был быстрее. Сильнее. Черные тени, клубясь и извиваясь, потянулись вперед от его посоха, пока не обвились, как змеи, вокруг ее тела, пылая ярким кроваво-красным светом, а затем превратились в искристый черный. Путы затянулись, прижав руки девушки к бокам, и ее крики стихли. Она больше не могла пользоваться своей силой. Она застыла в немом крике, глаза расширились, и она упала вперед, закатив глаза. Тристан поймал ее, перекинул обмякшее тело через плечо и отнес к какому-то безымянному сотуриону из Ка Батавии. Тот с легкостью подхватил девушку и перекинул через покрытое золотыми доспехами плечо, словно она была не более чем мешком риса. Затем сотурион удалился, а Тристан остался стоять среди толпы, купаясь в аплодисментах, в то время как по моим щекам текли слезы безысходности. Дрожа всем телом, я откинулась на спинку скамьи паланкина.