Фрэнк Герберт
Глаза Гейзенберга
Глава четырнадцатая
У нас есть очень древняя пословица: «Чем больше Бога, тем больше дьявола; чем больше плоти, тем больше червей; чем больше имущества, тем больше тревоги; чем больше контроля, тем больше нужда в контроле.
– Аббоды Амеля, «Комментарий к пси»
День у Буллонов начался рано. Несмотря на выборы, Верховный комиссар отправился на работу через час после рассвета, миновав заспанного Орна в коридоре с бодрым «Доброе утро, сынок. Хорошо спал?»
Орн признался, что спал хорошо. В дверях большой гостиной он заметил Диану и Полли.
– Мне пора, – сказал Буллон. – Видишь, почему я говорил, что эта проклятая работа все соки выжимает?
Подошла Диана, а за нею Полли – обе поинтересовались здоровьем Орна. Все вместе вышли из дома проводить Буллона до флиттера-лимузина. На небе не было ни облачка, в воздухе стоял запах зелени с легкой примесью цветочных ароматов.
– Сегодня напрягаться не будем, Лью, – сказала Диана. – Мне сделали внушение.
Когда, проводив отца, они поднимались обратно на крыльцо, она взяла его за руку. Орну было приятно касание ее ладони – этот крохотный тактильный контакт доставил столько удовольствия, что мечтать о душевном покое уже не приходилось.
В дверях он отнял руку, встал рядом и сказал:
– Веди.
– Первым делом – завтрак. Тебе нужно набираться сил.
«Надо бы держаться начеку, – подумал Орн. – Все в этой семье чересчур открытые и милые».
Ему вдруг вспомнилось, как милы были с ним женщины Шелеба – до того, как он стал их мишенью. Тело вспомнило боль.
– Думаю, пикник – это как раз то, что доктор прописал, – сказала Диана. – У нас тут есть небольшое озерцо с полянкой на берегу. Возьмем визоры и пару хороших романов – или что угодно, что захочешь почитать. Будем весь день лениться и бездельничать.
Орн поколебался.
– А как же ваша шикарная вечеринка?
– У матушки все схвачено.
Орн огляделся. Полли уже ушла в дом, бросив напоследок:
– Ну-ка, поторапливайтесь, завтрак вам двоим накроют уже через пару минут.
Орн представил себе все то, что может случиться сегодня в этом доме, все, за чем ему надо бы наблюдать. Но нет… если он верно проанализировал ситуацию, Диана была слабым звеном. Да и время тоже поджимало. К завтрашнему дню правительство могло уже оказаться под полным контролем натийцев.
Выбор нужно было сделать сейчас.
– Приветливая туземка, моя жизнь – в твоих руках, – сказал он.
И мысленно добавил: «Надеюсь, я не пророк».
Глава пятнадцатая
Тот, кто стремится к познанию, даже и к познанию пси, ради награды, повторяет ошибки первобытных религий. Знание, полученное из страха или в надежде обрести награду, не освобождает из сетей невежества. Так древние приучились наполнять свою жизнь заблуждениями.
– Изречения аббодов, «Подход к пси»
У озера было тепло. Густую траву на склоне за спиной Орна усеивали фиолетовые и оранжевые цветы, а в воде отражался дальний берег, заросший темным кустарником. Меж кустов и деревьев сновали крохотные зверьки. В камышах на той стороне озера копошился грумис, время от времени покряхтывая, будто невидимый старик прочищал горло.
Диана лежала на пледе, расстеленном для пикника, закинув руки за голову и прикрыв глаза. Червонное золото волос рассыпалось вокруг ее лица веером.
– Когда все мои сестры жили дома, мы устраивали пикник почти каждый Восьмидень, – сказала она. – Конечно, если позволяла погода. На мой вкус, тут слишком часто устраивают дождь.
Орн сидел рядом с нею и глядел на озеро. Ему было очень не по себе. Паттерн казался пугающе очевидным.
«Что на Шелебе, что дома, что здесь», – думал он.
– На той стороне озера мы с девочками сколотили плот, – продолжала Диана, садясь и вгляделась вдаль. – Знаешь, кажется, его остатки еще там. Видишь? – Она подняла руку, чтобы указать на кучку бревен, и случайно задела ладонь Орна.
Их обоих словно ударило электрическим током.
Сам не понимая, как это произошло, Орн обнаружил, что сжимает Диану в объятиях, а их губы сомкнуты в долгом поцелуе. Бурлящая в нем паника поднялась почти к самой поверхности. Он отстранился.
– Я этого не планировала, – прошептала Диана.
– Я тоже, – буркнул Орн и покачал головой. – Господи! Почему иногда все так жутко сложно!
Диана моргнула.
– Лью… я тебе… не нравлюсь?
Он решил игнорировать шпионящий за ними передатчик и говорить честно.
– Нравишься? Я в тебя влюблен.
Она со вздохом прильнула к его плечу.
– Тогда в чем проблема? Ты не женат. Матушка уже проверила твое досье. – Диана лукаво улыбнулась и откинула голову, чтобы взглянуть ему в лицо. – Она у нас немножко ясновидящая.
К горлу Орна подступила кислая горечь. Паттерн был таким кристально ясным.
– Ди, – сказал он, – я убежал из дома, когда мне было семнадцать.
– Я знаю, милый. Матушка мне все про тебя рассказала.
– Ты не понимаешь. Мой отец умер до того, как я родился. Он был…
– Твоей матери, наверное, пришлось очень тяжело. Остаться одной с детьми… да еще и с младенцем на подходе.
– Они давно этого ожидали, – сказал Орн. – У отца была болезнь Броуча. Диагностировали слишком поздно. Она уже добралась до центральной нервной системы.
– Какой ужас, – выдохнула Диана. – Значит, они тебя, конечно, планировали… в смысле, планировали родить сына.
Орн вдруг почувствовал себя рыбой, вытащенной из воды. Он попытался уцепиться за мысль, которая бултыхалась где-то совсем рядом, и наконец схватил ее, но она продолжала вырываться из рук.
– Отец был членом Ассамблеи от Чаргона, – прошептал он, словно грезя наяву. В его тихом голосе звучало потрясение. – Как только я научился говорить, матушка начала готовить меня к тому, чтобы я занял его место в жизни общества.
– И ты взбунтовался против всего этого контроля и планирования, – сказала Диана.
– Это было невыносимо! Я сбежал при первой же возможности. Нынешний депутат от Чаргона – муж одной из моих сестер. Надеюсь, ему нравится!
– Мадди, – сказала Диана.
Орн вспомнил, что Стетсон рассказывал о зашифрованной коммуникации между Дианой и Мадди. От этой мысли его обдало холодом.
– Ты знакома с Мадди? – спросил он.
– Очень хорошо. Лью, что с тобой?
– Это все политика. Ты ожидаешь, что я буду играть в ту же игру по твоим правилам. Карабкаться наверх, выбиваться из сил, цепляясь когтями.
– Через двадцать четыре часа все это, возможно, уже не понадобится, – сказала она.
Внезапно Орн уловил шипение сигнала в шейном передатчике, но, кто бы их ни прослушивал, голоса он не подал.
– А что будет… через двадцать четыре часа? – спросил он.
– Выборы, дурачок. Лью, ты очень странно себя ведешь. Тебе точно не нездоровится? – Она положила ладонь ему на лоб. – Может, нам лучше…
– Минутку, – сказал Орн, снял ее руку со своего лба и задержал в своей. – Насчет нас…
Она сжала его ладонь.
Орн сглотнул.
Диана отняла руку, коснулась его щеки.
– Думаю, мои родители уже подозревают. Любовь с первого взгляда – это у нас в крови. – Она с нежностью вгляделась в его лицо. – Кажется, температуры у тебя нет, но, пожалуй, нам лучше…
– Вот ведь придурок, – пробормотал Орн. – Только сейчас догадался, что я натиец!
В ее взгляде появилось изумление.
– Только сейчас догадался?
– Я знал… – сказал он. – Знал и не хотел этого знать. Когда признаешься себе в чем-то… приходится с этим смириться.
– Лью, я тебя не понимаю, – сказала она.
Передатчик Орна хрипло охнул и тут же снова умолк.
– У наших семей идентичные паттерны поведения. Вплоть до организации дома, во имя всего святого! Вот же она, разгадка. Ну я и придурок! – Он щелкнул пальцами. – «Голова»! Полли! За всем этим стоит твоя мать!
– Но, милый… конечно. Она… Я думала, ты…
– Вези-ка меня обратно к ней, и поскорее, – сказал Орн. Он коснулся кнопки на шее, но его прервал голос Стетсона.
– Отличная работа, Лью! Мы высылаем шоковый спецотряд. Нельзя рисковать…
В панике Орн возразил вслух:
– Стет! Никаких войск! Давай лично дуй к Буллонам, и чтобы один!
Диана вскочила на ноги и попятилась.
– Что это ты задумал? – изумился Стетсон.
– Буду спасать наши тупые головы, – рявкнул Орн. – Один! Слышишь меня? Иначе начнется заваруха похлеще любой Рубежной войны!
– Лью, с кем ты разговариваешь? – спросила Диана.
Он, не отвечая, повторил:
– Ты меня слышал, Стет?
– Девушка знает, что я на связи? – спросил Стетсон.
– Конечно, знает, она же слышит, как я с тобой разговариваю! Так ты явишься сюда один, без войск?
– Ладно, Лью. Не знаю, что там за ситуация, но я все-таки доверяю тебе, хотя ты и признался… ну, ты в курсе, что я слышал. Оккупационный отряд будет наготове. Я появлюсь в резиденции Буллонов через десять минут, но не один. Со мной будет КомГО.
Пауза.
– И он надеется, ты знаешь, что делаешь.
Глава шестнадцатая
Дьявол кроется во всем, чего мы не понимаем. Фон вселенной кажется затуманенному глазу непроницаемо черным, и потому мы видим в нем сатанинскую ширму, заслон, который и порождает всю нашу неуверенность. Именно из этой сферы постоянной угрозы произрастает наше видение ада. Чтобы побороть дьявола, мы стремимся к иллюзии всеведения. Перед лицом бесконечной вселенной, неминуемо существующей за сатанинским заслоном, нескончаемое Все должно оставаться иллюзией – лишь иллюзией и не более того. Примите это, и заслон рухнет.
– Аббод Халмирах, «Из религии в пси»
В углу большой гостиной Буллонов собралась на редкость хмурая компания. Опущенные жалюзи и затемненные полярокна приглушали сияние зеленого полуденного солнца. Вдалеке гудел кондиционер и раздавались тихие механические звуки, с которыми робо-прислуга готовилась к приему по случаю выборов.
Возле одного из диванов стоял Стетсон, прислонившись к стене и засунув руки глубоко в карманы своей мятой и перелатанной формы.
Его высокий лоб был так нахмурен, что напоминал проселочную дорогу с колеями от грузовиков. Перед Стетсоном мерил шагами пестрый ковер адмирал Собат Спенсер, Командующий галактическими операциями КИ. Это был лысый человек с бычьей шеей, голубыми глазами и обманчиво мягким голосом. КомГО метался туда-сюда с отчаянием пойманного в клетку зверя – три шага туда, три обратно.
На диване сидела разъяренная Полли Буллон. Ее губы были неодобрительно сжаты, а лежащие на коленях руки сцеплены так крепко, что костяшки пальцев побелели. Диана стояла рядом с матерью, стиснув опущенные кулаки, и неотрывно смотрела на Орна испепеляющим взглядом.
– Что ж, этой маленькой конференцией мы обязаны моей глупости, – сказал Орн. Он стоял шагах в пяти от Полли, уперев руки в бока. Метания адмирала, который все мельтешил справа от него, начинали действовать на нервы. – Но вам лучше меня выслушать. – Он бросил взгляд на КомГО. – Всем вам.
Адмирал Спенсер остановился и мрачно зыркнул на Орна.
– Я не услышал еще ни одной убедительной причины, почему мне не взорвать здесь все подчистую, чтобы раз и навсегда покончить с этой ситуацией.
– Ты… предатель, Льюис, – прохрипела Полли.
– Склонен с вами согласиться, мадам, – сказал Спенсер. – Только с другой позиции. – Он бросил взгляд на Стетсона. – Про Скотти Буллона что-нибудь слышно?
– Мне сообщат, как только его найдут, – сказал Стетсон. В его голосе звучала мрачная настороженность.
– Вас ведь пригласили на сегодняшний прием, адмирал? – спросил Орн.
– Это тут причем? – огрызнулся тот.
– Значит, вы готовы заключить под стражу собственных жену и дочерей по обвинению в заговоре?
На губах Полли заиграла натянутая улыбка.
Спенсер открыл рот, потом закрыл, так ничего и не сказав.
– Среди натийцев в основном женщины, – сказал Орн. – И женщины из вашей семьи в том числе.
У адмирала сделался такой вид, словно его пнули в живот.
– Какие… доказательства? – выдавил он.
– Доказательства есть, – сказал Орн. – Сейчас я к ним перейду.
– Чепуха, – рявкнул адмирал. – Не может быть, чтобы…
– Лучше послушайте его, адмирал, – сказал Стетсон. – Уж одно про Орна я точно могу сказать – его стоит послушать.
– Тогда пусть говорит по делу! – прорычал адмирал.
– Дело вот в чем, – начал Орн. – Среди натийцев – в основном женщины. И лишь несколько случайных мужчин и несколько запланированных, вроде меня. Поэтому не было и фамильного древа, которое можно было бы отследить – только тесное маленькое сообщество женщин, пробивавшихся к верхам власти через своих мужей.
Спенсер прочистил горло и сглотнул. Казалось, он ловит каждое слово Орна, не в силах отвести глаз от его рта.
– Мой анализ, – продолжал Орн, – показывает, что заговорщицы впервые зачали нескольких мужчин примерно тридцать-сорок лет назад, чтобы подготовить их к занятию избранных высокопоставленных должностей. Другим мужчинам-натийцам – тем, кто родился из-за сбоя при контроле пола, – о заговоре не сообщалось. Но эти новые, достигнув зрелости, стали полноценными его участниками. Полагаю, такую судьбу они готовили и мне.
Полли мрачно посмотрела на него, а потом снова опустила взгляд на руки.
Диана отвернулась, когда Орн попытался встретиться с ней глазами.
Он продолжил:
– Первую часть схемы планировалось привести в исполнение на нынешних выборах. Если бы все получилось, это развязало бы им руки.
– Ты откусил больше, чем сможешь проглотить, мальчишка, – прорычала Полли. – Уже поздно, вы никак не сможете нам помешать. Никак!
– Это мы посмотрим! – отрезал Спенсер. Ему как будто удалось восстановить самообладание. – Арест кое-каких ключевых фигур, масштабный фокус прессы на ваших…
– Нет, – перебил Орн. – Нужно мыслить трезво, адмирал. Она права. Для такого подхода слишком поздно. Пожалуй, для него даже сотню лет назад было поздно. Уже тогда эти женщины слишком глубоко окопались.
Спенсер посуровел и прожег Орна взглядом.
– Молодой человек, одно мое слово, и от этого места останутся одни развалины.
– Я знаю, – сказал Орн. – Будет еще один Хамал, еще один Шелеб.
– Мы же не можем просто сидеть сложа руки! – прорычал КомГО.
– Допустим, не сложа руки, но нечто вроде того. У нас нет выбора. Пора вспомнить про рукоять и наконечник.
– Про что? – громыхнул Спенсер.
– Первая страница в учебнике КИ, – сказал Орн. – Еще первобытные сообщества обнаружили, как противостоять постоянному искушению насилия и убийств. Одна деревня делает только наконечники для косы, а соседняя деревня – только рукояти. И ни та, ни другая не вмешивается в чужую сферу производства.
Полли подняла голову и внимательно вгляделась Орну в лицо. Диана казалась озадаченной.
– Знаешь, что я думаю? – сказал Спенсер. – Своей попыткой замутить воду ты только доказал, что натиец всегда останется натийцем.
– Натийцев больше не существует, – возразил Орн. – Пять сотен лет смешения с другими народами об этом позаботились. Есть только тайное сообщество талантливых знатоков политической науки.
Он хитро улыбнулся Полли и снова посмотрел на Спенсера.
– Подумайте о собственной супруге, сэр. Скажите честно, вы были бы сегодня КомГО, не направляй она вашу карьеру в нужное русло?
Лицо Спенсера потемнело. Он втянул подбородок и попытался было уничтожить Орна взглядом, но не получилось.
В конце концов он криво усмехнулся.
– Соби начинает приходить в себя, как я и ожидала, – сказала Полли. – Ты добился своего, Льюис. Мы разберемся, с кем понадобится, но тебя среди этих людей не будет.
– Не нужно недооценивать будущего зятя, – сказал Орн.
– Ха! – рявкнула Диана. – Я терпеть тебя не могу, Льюис Орн!
– Это пройдет, – мягко сказал тот.
Диану передернуло от ярости.
– По-моему, большинство козырей на руках у меня, – заметил Спенсер, переключив внимание на Полли.
– Если вы не до конца понимаете ситуацию, то ничего у вас на руках нет, – сказал Орн.
Спенсер обратил на него заинтересованный взгляд.
– Поясни.
– Политическая власть – сомнительная привилегия. За влияние и богатство вы платите тем, что балансируете на острие кинжала. Народ – огромная аморфная масса – уже не раз ополчался на правительство и поглощал его. Сердитая толпа может восстать в одно мгновение. Чтобы этого не допустить, править нужно хорошо – не идеально, но хорошо. Иначе рано или поздно настанет ваш черед. Так говорила мне моя мать, настоящий политический гений. И это запало мне в память. – Орн нахмурился. – Я не хотел идти в политику из-за компромиссов, которые необходимы, чтобы добиться поста… и мне не нравилось, что за меня все решают женщины.
Стетсон отлепился от стены.
– Это мы уже поняли, – подал голос он, и все головы повернулись в его сторону. – Чтобы оставаться у власти, натийкам приходилось быть довольно неплохими правительницами. Признайте. Это очевидный факт. А если мы их изобличим, то дадим куче политиков-дилетантов, фанатиков и властолюбивых демагогов оружие, которое поможет им оказаться у власти.
– Настанет хаос, – поддержал Орн. – Так что мы позволим натийкам продолжать – только внесем два небольших изменения.
– Никаких изменений, – отрезала Полли.
– Выходит, вы не поняли, в чем суть урока о наконечнике и рукояти косы, – сказал Орн.
– А ты не понял, в чем суть реальной политической власти, – парировала она. – Сдается мне, Льюис, вам нечем крыть. У вас есть я, но вы ничего из меня не вытянете. Наша организация сможет функционировать и без меня. Вы не посмеете разоблачить нас. Это дискредитирует слишком многих важных персон. Все козыри у нас в руках.
– А у нас в руках – коса, – сказал Орн. – За десять дней КИ переловит девяносто процентов вашей организации.
– Вам их не найти! – огрызнулась Полли.
– Каким образом, Лью? – спросил Стетсон.
– Кочевники, – сказал Орн. – Этот дом, в сущности – просто роскошный шатер. Мужчины живут во внешнем круге, женщины – во внутреннем. Их можно вычислить по устройству жилища. Должно быть, этот инстинкт у натийцев в крови.
– Считаешь, этого хватит? – усомнился Спенсер.
– Добавьте сюда любовь к диковинным музыкальным инструментам. Каитра, барабан, гобой – все это инструменты кочевых народов. Плюс матриархальный семейный строй – необычный для кочевого наследия, но не неслыханный. Присмотритесь к политическим карьерам тех, кого привели к власти жены. Если мы кого-то и упустим, то немногих.
Полли уставилась на него, раскрыв рот.
– Что-то я не поспеваю, – сказал Спенсер. – Но точно знаю одно. Для меня главное – не допустить новой Рубежной войны. И если мне придется посадить всех до еди…
– Через час после того, как о заговоре станет известно, вы уже будете не в том положении, чтобы кого-то сажать, – сказал Орн. – Муж натийки! Вас самого посадят – если раньше не разорвет на части взъяренная толпа.
Спенсер побледнел.
Стетсон кивнул, признавая правоту Орна.
– Хорошо, расскажи нам про рукоять и наконечник, – сказала Полли. – Какой компромисс ты предлагаешь?
– Первое: мы можем наложить вето на любого вашего кандидата, – сказал Орн. – Второе: вы не имеете права занимать более половины высших должностей.
– Кто будет накладывать вето? – спросила Полли.
– Адмирал Спенсер, Стет, я… и любой, кого мы посчитаем достойным доверия.
– Ты что, Богом себя возомнил? – возмутилась Полли.
– Не более чем вы, – ответил Орн. – Я хорошо помню материнские уроки. Нам нужна система сдержек и противовесов. Вы режете пирог, мы первыми выбираем себе кусок. Одна группа мастерит наконечник косы, другая – рукоять. А потом мы собираем их в готовый продукт.
Последовало продолжительное молчание. Наконец его нарушил Спенсер:
– Мне не кажется идеальным вариантом вот так просто…
– В политике и не бывает идеальных вариантов, – сказал Орн.
– Приходится все время штопать там, где расползается, – согласилась Полли. – Это и значит – править. – Она усмехнулась и посмотрела на Орна. – Ладно, Льюис, мы согласны. – Потом перевела взгляд на Спенсера. Тот мрачно пожал плечами.
Полли снова обернулась к Орну.
– Только ответь мне на один вопрос, Льюис. Как ты догадался, что всем руковожу я?
– Легко, – сказал Орн. – Записи, которые мы обнаружили, гласили, что кодовое имя натийских… – он едва не сказал «предателей», – …потомков на Мараке переводится как «голова». А в вашем имени, Полли, содержится древнее слово «полл», означающее «голова».
Миссис Буллон бросила на Стетсона вопросительный взгляд.
– Он всегда так шустро соображает?
– Всегда, – ответил Стетсон.
– Если вдруг хочешь пойти в политику, Льюис, – сказала Полли, – я с удовольствием…
– Я и так уже в политике, – проворчал Орн. – А чего я хочу, так это осесть где-нибудь с Ди и нагнать все те годы жизни, которые пропустил.
Диана напряглась и, обращаясь к стене за спиной у Орна, произнесла:
– Я больше никогда в жизни не хочу ни разговаривать с Льюисом Орном, ни слышать о нем! Это мое окончательное, повторяю, окончательное решение!
Плечи Орна поникли. Он отвернулся, сделал неверный шаг и внезапно рухнул во весь рост на толстый ковер гостиной. Люди, стоявшие у него за спиной, ахнули.
Стетсон крикнул:
– Вызовите врача! Меня предупреждали в госпитале, что он еще очень слаб.
Тяжелые шаги Полли спешно удалились в сторону коммуникационного алькова.
– Лью! – Это был голос Дианы. Она упала на колени подле Орна, нежно касаясь его головы и шеи.
– Надо перевернуть его и расстегнуть ворот, – сказал Спенсер. – Дать ему воздуха.
Они бережно повернули Орна на спину. Он был бледен.
Диана расстегнула ему воротник и уткнулась туда лицом.
– Лью, прости меня, – всхлипнула она. – Я не хотела. Пожалуйста, Лью… прошу тебя, не умирай. Пожалуйста!
Орн открыл глаза и сквозь рыже-золотое облако волос Дианы разглядел Спенсера и Стетсона. Из коридора доносился голос Полли, торопливо что-то диктовавшей в коммуникационный центр. Орн ощутил у себя на коже теплую щеку Дианы, мокрую от слез, и медленно, со значением подмигнул мужчинам.
Диана, сотрясаясь от рыданий, прильнула к его шее, и ее движения активировали кнопку передатчика. Орн услышал, как в ушах зашипел сигнал. Этот звук наполнил его яростью. «Нужно избавиться от этой проклятой штуки! – подумал он. – Да чтоб она оказалась на дне самого глубокого маракского моря!»
Только успев сформулировать мысль, Орн резко ощутил пустоту в теле там, где до этого был передатчик. Шипение моментально прекратилось. Со внезапной вспышкой изумления Орн осознал, что устройство пропало.
Медленно, постепенно его затопило понимание. «Пси! Во имя всего святого, я – пси!»
Он бережно отстранился от Дианы и позволил помочь себе сесть.
– Лью, – прошептала она, гладя его по шее.
У них за спинами появилась Полли.
– Доктор в пути. Он велел согреть пациента и не позволять ему двигаться. Почему он сидит?
Орн едва слышал их. В голове крутилась мысль: «Придется лететь на Амель. Ничего не поделаешь».
Он не знал, как у него это получится, но знал, что это неизбежно.
На Амель.
