Филип Гэр
Лила Изуба: Голодные призраки
Правила поведения в Библиотеке.
Не разговаривай. Ни с кем. Соблюдай тишину.
Передвигайся тихо и осторожно. Соблюдай тишину.
Если неподалеку кто-то кричит, не двигайся и молчи. Соблюдай тишину.
Вынимая с полки книгу, будь осмотрителен. Некоторые из них могут тебя укусить.
Если тебя укусила книга, не кричи. Соблюдай тишину. Промой рану – некоторые книги заразны.
Читай взятые книги сразу.
Возвращай все книги точно на свое место.
Не бери книги с собой. Что бы они тебе не обещали.
Приходи в Библиотеку один. Так проще соблюдать тишину.
Призраки боятся огня. Но книги тоже боятся огня. Не приноси огонь в Библиотеку.
Библиотекарь не боится ничего. Ни огня, ни оружия. Поэтому, не приноси огонь и оружие в Библиотеку. Они не помогут тебе выйти.
Соблюдай тишину. Всегда. Даже открывая незнакомые двери.
Примечание: выход из Библиотеки имеет свою цену. Цену устанавливает Библиотекарь.
***
Маленькая рысь, слишком изящная и стройная для своего вида, чихнула и едва не уронила увесистый том из лап.
Аккуратно спустившись по стремянке на пол, она перевела дух. Её уши с длинными кисточками возбужденно стригли воздух. Короткий хвост радостно вилял из стороны в сторону, как у какой-нибудь счастливой Саеда.
Наконец-то её поиски увенчались успехом.
Очистив пылесосом книгу и, частично, себя от пыли, она продула найденный том сжатым воздухом и отнесла его к читальному столу.
Дрожа от возбуждения, налила себе воды, полакала и поставила чашку рядом с книгой. Помедлив, словно ещё не веря в удачу, она села на стул, поправила хвост, чтобы тот не мешал и не затекал от сидения, и открыла книгу.
В школах тери преподавали только родной язык. В Академии же, а также в нескольких иных учебных заведениях, куда могли поступить желающие продолжить учёбу, обязательно преподавали и второй язык. Язык предтеч. Расы, которую уничтожили тери две тысячи лет назад.
От предтеч осталось много книг, как научного, так и художественного смысла. Необходимость их исследования понимали, но изучали всё же слабо. Городу никогда не хватало специалистов и энтузиастов, готовых биться с терминами и давно забытыми обиходными словами. А если таковые и находились, то не имели понятия, как и что именно искать. Ведь методики исследований не существовало. Никто не удосужился её придумать.
Лила оказалась первой и единственной, кто за последние сто двадцать лет поступил учиться на исторический факультет.
На протяжении всей учёбы у неё даже не было преподавателя по истории.
Прочитав написанные века назад учебники, она углубилась в изучение предмета самостоятельно. Уже на второй год обучения ей выдали допуск в библиотеку Абрафо, а после окончания Академии её взяли туда на должность историка.
Но в чём именно заключались её обязанности, никто не знал.
Энтузиазм Лилы в изучении прошлого своей расы и предтеч только возрастал. Она попала в неисследованный мир, полный загадок и таких тайн, что от них захватывало дух.
Из папки на рабочем столе выглядывал уголок её докладной записки, доказывающей необходимость популяризации истории, а также создания в Абрафо отдела по изучению предтечной расы. Лила выражала готовность самой совместить должность в Абрафо с местом преподавателя истории в Академии. Тоя Багенге, глава Абрафо, обещала обсудить с ней эти вопросы сразу же после того, как разберётся хотя бы с одним из навалившихся на Управление расследований.
Современные тери совсем мало знали, чем занимались их предки. Большинство же более глубоких вопросов и вовсе оставалось за пределами их мыслей – кем была предтечная раса, почему началась война, как долго она длилась, и как выглядел мир до этой войны.
Какие-то ответы в книгах всё же находились. И даже переносились в учебники. Однако все они излагались слишком скупо.
До войны тери обитали совсем на другом континенте, и предтечи сами развязали войну на уничтожение. Обе расы имели чрезвычайно высокий уровень развития науки, и много лет сосуществовали рядом друг с другом. И всё же тери были не местным видом живых существ на планете. Откуда они появились – оставалось неизвестным.
Самое страшное – история никому и не требовалась. В книгах копались преимущественно технари, пытавшиеся воссоздать прежние технологии. За что именно умирали предтечи и тери в тотальной войне, никого не интересовало.
В телескопы астрономам открывалось зрелище изрытых взрывами спутников. Ещё более сильные телескопы позволяли рассмотреть остатки комплексов планетарной обороны. Их предки летали в космос и колонизировали как минимум свою звёздную систему, но спустя два поколения после войны уже пожирали друг друга и бились за крохотные островки оазисов на выжженной планете.
Любой биолог скажет, что раса тери не могла появиться в том разнообразии нескрещиваемых видов, какой представлялась сейчас. Но ровно таковой она выглядела и в прошлом, статуи Арахо вдоль великой реки Арсин несли сему факту неопровержимые доказательства.
Почему? Зачем? Как? Вопросы и вопросы заставляли Лилу искать ответы. Она не понимала своих равнодушных к прошлому собратьев. Ведь история являла собой весь накопленный опыт их предков.
Книга, лежавшая у неё на столе, хранилась в секции художественных произведений предтечной расы. В секцию художественной литературы сваливали всё, что не смогли понять те, кто библиотеку создавал. Понимание беллетристики у тери вполне имелось, и к ней, в том числе, на всякий случай относили все сомнительные труды, доставшиеся от предтечей. И те, что не могли отнести к тому или иному разделу наук, тоже.
Лила медленно открыла книгу и погладила титульный лист лапой. Заголовок гласил: «Теоретическое обоснование возможности перехода между гранями миров и примеры таких переходов».
***
Он стоял у входных дверей и растерянно озирался. Невысокий и чрезвычайно симпатичный, ростом он превосходил её в лучшем случае на пару сантиметров. Брюки из тонкой коричневой замши, с перфорацией сбоку штанин по всей их длине, украшали короткие кисточки из кожи. Жилетка из такой же замши открывала мускулистые, но не чрезмерно раскачанные, лапы, с коротким густым мехом и чёрными розетками рисунка, характерного для представителей вида Багенге.
Рюкзак с гнутым металлическим каркасом и многочисленными ремнями, стоял на полу рядом.
Казалось, он совершенно не понимал, что делать и куда идти.
Обе псицы, обычно помогавшие посетителям, как назло куда-то отлучились. Впрочем, скорее всего они оказались заняты с другими тери.
Лила же как раз в этот момент волокла стопку книг из секции истории предтечной расы в свой кабинет. Она рассчитывала на помощь компьютера в работе с незнакомой ей терминологией и более точной идентификацией характера научных трудов.
Поколебавшись, она поставила книги на стойку и подошла к леопарду.
– Скажите, может, я могу вам чем-то помочь?
Багенге смущённо улыбнулся и стал ещё симпатичнее. Взъерошив лапой мех на макушке, он пожал плечами.
– Понимаете, я заинтересовался статуями вдоль реки. Ну, теми самыми громадинами.
– И? Продолжайте, – улыбаясь, подбодрила она его.
– Я расспросил нескольких прохожих, но они не смогли ответить ничего, кроме древности статуй. Один ещё рассказал, что их построили сразу после войны, тысячу или даже две тысячи лет назад, и что они типа символизируют всех тери, воевавших в ней. Я расспрашивал подробнее, но меня отправили в библиотеку.
– Бьюсь об заклад, вас отправили в Публичную библиотеку. Или вы работаете в Абрафо? – она оглядела леопарда в поисках отличительных знаков того или иного подразделения, но не нашла их.
– Нет, не работаю, но периодически здесь бываю. Вот и зашёл между делом спросить. Очень уж мне любопытно. Я совсем недавно в Эйоланде, – пояснил он.
– Так вы внешний тери? – спросила она заинтересованно. Ей всегда было любопытно происходящее за стенами Эйоланда, и незнакомец заинтересовал её ещё больше.
– Ага, – согласился Багенге. – Я приехал из-за пределов Рубежа.
– Из-за Рубежа? – воскликнула она. – Здесь, в Эйоланде? Но что вас сюда привело?
– Я ищу одного преступника, скрывающегося в городе, – лаконично пояснил леопард.
– И именно поэтому вы оказались в квартале Абрафо?
– Да, совершенно верно, я здесь по работе, – кажется, посетитель смутился ещё больше. Его хвост вильнул и обвился вокруг рюкзака.
Выглядел он чертовски умилительно.
Она задумалась, не зная, как поступить. Впускать его в читальный зал она не имела права – посетитель явно не являлся непосредственным сотрудником Абрафо и не имел разрешения на вход в ведомственную библиотеку.
Однако и отправить его на другой конец города в Публичную библиотеку язык у неё не поворачивался.
Как назло, вокруг не маячило никого из коллег или начальства, кто смог бы помочь ей с решением.
Леопард, кажется, понял её чувства.
– Послушайте, я понимаю, что вы не можете пустить меня в читальный зал. А ехать в другую библиотеку у меня нет времени. Давайте, поступим по другому – зайдём в ближайшее кафе, и я угощу вас самым любимым вашим блюдом. А вы взамен расскажете мне про статуи. Идёт?
– В кафе? – переспросила она.
– Ну… кафе, да. Место, где едят… – леопард, кажется, растерялся.
– Я знаю, что такое кафе. Из старых книг. Но в Эйоланде так не говорят. Это очень старое слово. Из другой эпохи. Сейчас его никто уже не помнит, – она строго посмотрела на посетителя и рассмеялась. – А вы ещё интереснее, чем кажетесь. Любимое блюдо, говорите?
– Я помогу вам отнести книги, – улыбнулся Багенге.
***
Они поднялись на лифте в маленькую столовую библиотеки, расположенную в застеклённой мансарде. Под голубым небом внизу распростёрся великий Арсин, спокойный и деловитый, размеренно несущий свои черные воды вдаль, к далёкому черному океану.
На противоположном берегу, в четырёх километрах от мансарды, возвышался один из тех исполинов, которыми так заинтересовался Багенге.
Двухсотметровый Арахо То глядел поверх реки строго, но мудро. С посохом в левой руке и длинным поношенным плащом, он напоминал бы умудрённого жизнью отшельника, ещё не согнутого временем и возрастом. Напоминал бы, если бы не опущенный стволом вниз плазменный автомат в его руке правой.
Если не присматриваться к нему внимательно, то вполне можно было бы ограничиться только таким впечатлением, да ещё слегка приподнятым подбородком и густой гривой, спускающейся льву до лопаток.
Зато приглядевшись, изучать статую стало бы возможным бесконечно. Совершенно не зря каждой из статуй Арахо посвящался отдельный том описания её элементов. Тома периодически обновлялись – если находились новые, неизведанные ранее элементы и рисунки, или же разгадывали какие-либо из найденных в прошлом.
Например, морду Арахо То покрывала с левой стороны татуировка, которая изображала карту звёздного неба. Но были в той карте шесть звёзд или планет, неизвестных расе тери. Телескопы твердили о пустоте космоса в этих пространствах, но рисунок татуировки утверждал иное. Являлся ли он вымыслом, строился ли на твёрдом знании либо служил ключом к другим тайнам – оставалось загадкой.
Казалось бы, за свою двухтысячелетнюю историю статуи должны были исследоваться вдоль и поперёк. Но не тут-то было.
Если говорить только о статуе Арахо То, то его посох, имея внешний вид неизвестного ныне энергетического оружия, содержал внутри себя совершенный антигравитационный двигатель.
Голова То обладала пустотелой конструкцией, в которой содержались чертежи механических устройств и книги с формулами и секретами сплавов.
Каждый коготь льва имел сердечник, выполненный из десятков различных металлов, представляя собой пробники для лабораторных исследований.
В карманах его плаща хранились образцы материалов для брони, а линии на шкуре шифровали формулы химических реакций.
Зелёные глаза То вглядывались через великий Арсин на библиотеку Абрафо, но пасть его хранила молчание. И потому рассказать о своих секретах он не мог никому.
Арахо То, как и другим исполинам, хранившим Знание, оставалось лишь терпеливо дожидаться момента, когда потомки победителей древней войны сами раскроют его секреты.
Или не раскроют вовсе.
***
Она посмотрела на меню и замялась.
– Бросьте, – посоветовал ей леопард. – Первое, что я понял, когда приехал в Эйоланд – все его жители постоянно голодные.
Он улыбнулся.
– И не беспокойтесь по поводу денег. Я обеспеченный тери.
Багенге продемонстрировал ей кошель, и вынул из него монету крупного достоинства. На неё можно было поесть и пятерым.
Однако Лила Изуба стеснялась. Ей очень хотелось заказать мясо под кисло-сладким соусом – она пробовала его лишь раз в жизни, и оно привело её в восторг. Но стоимость блюда выходила за пределы её зарплаты.
Как и любому сотруднику Абрафо, денег ей почти не платили. А кормили хоть и досыта, но самым простым, лишь слегка приготовленным мясом.
Леопард вздохнул.
– Можете не говорить, просто ткните пальцем, что вам заказать. Вот и отлично. Мне оно тоже нравится. Что будете пить? Воду? Не стоит, рекомендую вот этот слабый эль. Он отлично подойдёт к мясу.
Не слушая её возражений, он сходил и оплатил еду.
Мясо принесли быстро, и оно излучало потрясающий аромат.
Она накинулась на него жадно, не в силах устоять перед изысканным блюдом.
Лишь съев больше половины, она поумерила пыл и смущённо откинулась на спинку стула. Ей стало неудобно перед леопардом за свой аппетит и желание вкусно поесть.
Леопард глядел на неё с улыбкой, положив подбородок на сцепленные вместе руки. Сам он тоже съел примерно половину.
– Вы не сочтёте за наглость, если мы перейдём на «ты»? – спросил он.
– Только если вы не станете ко мне приставать, – предупредила она.
– Обещаю, что не буду, хотя вы очень красивы.
Она рассмеялась.
– Не преувеличивайте. Ой, прости, мы же договорились на «ты».
Он рассмеялся в ответ.
– И правда. Как тебя зовут?
– Лила. А тебя?
– Алекс.
– Очень приятно, Алекс.
Она подцепила вилкой следующий кусок мяса, облечённый в слой соуса, и, предвкушая, поднесла его ко рту. Но тут же выронила на тарелку. Затем медленно выпрямилась, глядя на собеседника.
Тот продолжал смотреть на неё так же, как и прежде. Но ей показалось, что его серые глаза приобрели стылость и мертвенность.
Будто её внимательно разглядывал труп.
– Алекс? Тот самый Алекс Багенге?
Он утвердительно качнул головой. Его хвост скакнул ему на колени. Он взял его в лапы, вытянул, приобнял и рассеянно ткнул в него носом.
Он выглядел дружелюбно и неопасно.
Если не вглядываться ему в глаза. В стылые глаза мертвеца.
Она почуяла тонкий, но удушливый запах падали, вперемешку с ароматами крови, пороха и сожжённой плоти.
Её охватила паника. Против воли она начала дрожать и всхлипывать.
– Пожалуйста, – прошептала она.
Его молчание превратилось в вечность.
– Лила, погляди на меня, – Алекс заговорил мягко, но с нажимом.
Она встретила его взгляд, не переставая дрожать. Стылость в его глазах исчезла. Словно спряталась за маской. Они вновь казались живыми. Но из-за маски отчетливо проглядывал край ободранного черепа, и эта метаморфоза напугала её ещё больше.
– Лила, я ничего тебе не сделаю. Я не хотел тебя так напугать, прости меня. Я идиот, который зря назвался своим именем. И я действительно пришёл узнать про статуи. Когда мы расстанемся, ты можешь рассказать обо мне всем желающим. Меня этот вопрос совершенно не заботит.
– Правда… вы не тронете меня?
– Лила, я похож на того, кто запугивает детей и маленьких самочек? Хотя, похож, наверное. Я вправду тебя не трону. Обещаю и клянусь чем угодно. Но, если ты нападёшь на меня, то я заберу своё обещание обратно.
Она невольно улыбнулась. Напасть на Алекса Багенге…
Леопард тоже заулыбался. Его глаза окончательно приобрели прежний, безобидный, вид. Запах падали и крови исчез, оставив лишь мимолетное горькое облачко аромата пороха, которое совсем не казалось теперь отталкивающим.
– Ешь, – посоветовал ей Алекс. – Мясо под кисло-сладким хорошо есть тёплым, холодное оно не так вкусно. И я тоже поем. Кстати, не забывай про эль.
Они доели молча. Эль и вправду оказался прекрасен.
Лила не сразу осмелилась вновь заглянуть в глаза Алексу Багенге.
– Но как же вы оказались здесь, в Абрафо?
– Мы же договорились с тобой на «ты»? Я специально зашёл именно в вашу библиотеку. Публичную библиотеку охраняют патрульные, там бы меня быстро узнали. Пройти же мимо охраны Абрафо, патрулирующей в основном только внешний периметр квартала, не составляет проблем. Я просто вешаю на шею чужой пропуск.
Он продемонстрировал ей пропуск на имя Мирса Джеро.
– Издалека никто не видит, что он на ягуара, а в зданиях я его снимаю, – пояснил ей Алекс.
Она потрясённо глядела не него, едва не выронив чашку с элем. Ей и в голову не приходило, насколько слаба охрана квартала Абрафо.
Алекс её понял.
– Ты обязательно потом сходи к Тое Багенге, и всё ей расскажи. Ведь вас с такой организацией пропускного режима однажды всех перебьют.
Лила успокоилась. Алекс действительно перестал её пугать.
– А правда, будто ты охотишься на Читемо? – с любопытством спросила она.
– Правда. Он совершает свои преступления в нескольких разных мирах. Точнее, как минимум в пяти. Вот я и пытаюсь выследить его и уничтожить.
– А статуи? Они связаны с Читемо?
– Нет, совсем нет. В моём расследовании они никак не связаны. Просто мне интересна история Эйоланда. Это очень необычный город. Так ты расскажешь мне про статуи?
– Конечно, – улыбнулась Лила.
***
Саймон сгорбленной тенью плелся вслед за Тьером и Рокс. Он не хотел выходить из своей мастерской, но его никто не спрашивал.
Он был жалок, мелок и худ. И ещё сер, как все волки. Он привык сутулиться и получать тычки от тех, рядом с кем ему приходилось находиться. В банде Рокс, впрочем, его не били, но привыкший к побоям Саймон до сих пор в это не верил.
Он видел жестокость Рокс и её подопечных. Любые банды жестоки по определению. А потому он боялся всегда, независимо от того, били его сейчас или нет.
Банда Рокс называла себя Саблезубыми. Тьер, крупная пума с повязкой вместо левого глаза, числился в ней боевиком и правой рукой Рокс. Саймон знал, что Тьер не прочь занять место Рокс, и страшился, что у того получится.
Саймон же был оружейником. Хорошим оружейником.
Почти гениальным.
В любой серьезной и старой банде его не выпускали бы за пределы мастерской никогда. Возможно, даже приковали бы цепью.
Но Саблезубые ещё не заняли свое место в теневой иерархии города. Они были слишком молоды, чтобы ценить чей-то профессионализм. Они жили сегодняшним днем на всю катушку. И хотя Рокс Саеда была достаточно умна, чтобы заглядывать в день завтрашний, послезавтрашнее утро её пока не интересовало.
Саймон выглядел от силы на двенадцать лет, но на самом деле ему уже миновало шестнадцать. Хотя никто и никогда не спрашивал его о возрасте.
За свою недолгую жизнь он сменил несколько банд. Все они канули в небытие. Ему везло: он всегда попадал либо на волков, либо на таких, как Рокс. Хотя банды, состоявшие из разных видов тери, были и самыми недолговечными.
Попади он в лапы клановых банд Изуба или Махойу, с него сразу бы спустили шкуру.
Саймон любил оружие. Точнее, он любил его создавать. Его повседневные мысли наполняли таблицы металлов и полимеров, характеристики смазок и схемы зацеплений, крутящиеся редуктора и крупинки пороха. У него были и мечты. Он любил мечтать. Разглядывая сквозь увеличительное стекло изношенный канал ствола, он мечтал о более стойком его покрытии. А потом часами, за перечёрканными листами бумаги, преодолевал свое бессилие в осуществлении этой мечты.
Он умел мечтать. Но большую часть своего существования боялся. Жизнь наполняла его страхом. А мечты всегда оставались на бумаге. Да и то, её у него слишком часто отнимали. Даже эти мятые, грязные листы, наполненные только одному ему понятным смыслом, он не мог считать своими.
Попади Саймон в руки Фрей Мэйтата, контролировавшей организованную преступность в шести кварталах города, возможно, он занял бы место рядом с Корном, главным специалистом по оружию клана Жерло. И, возможно, вместе они бы создали самое совершенное автоматическое оружие в Эйоланде.
Попади он в руки Алекса Багенге, леопарда-психопата, который возвел свой террор оружейников в абсолют, тот всадил бы в его череп пулю. А перед смертью пытал, задавая вопросы.
Впрочем, он не получил бы на них ответы. Саймон ничего не знал, кроме огнестрельного оружия.
Волк Саймон любил оружие. Оно завораживало его.
Ещё он боялся Рокс и Тьера. И того, что вновь может оказаться на улице и остаться голодным.
Саймон был жалок, мелок и худ. И ещё сер, как все волки. Несмотря на свои шестнадцать лет, Саймон пока так и оставался ребенком.
***
У каждого есть секреты.
Темные чуланы и грязные ямы подсознания, куда мы скрываем от чужих глаз и ушей наши маленькие и большие тайны. Там хранятся наши ошибки, просчеты, страхи, грехи и наши настоящие сущности. Они бурлят и пеной всплывают наружу, стоит только чуть-чуть о них позабыть и упустить за ними контроль.
Маленькая рысь имела много тайн, юношеских и взрослых, наивных и не очень. Обилие этих тайн её страшило.
В своей жизни она встречала только одного тери, который не имел тайн и секретов – леопарда Алекса Багенге. Массовый убийца и психопат, помогавший ей с переводом древних книг, он не скрывал ничего и никогда.
Алекс жил свободно. Свои грехи и ошибки его не заботили, а фальшивых личин он не носил вовсе. Он всегда был настоящим – среди плоских серых изображений её окружения и её самой.
Лила считала его своим другом. Она больше не боялась его, как убийцу. Но она опасалась его как единственного, кто действительно был реальным.
Даже Шим, в которого Лила влюбилась по самые уши, с их длинными кисточками, ничего не рассказывал о своей жизни в детском интернате. Просто не мог. Все его детство оказалось наполнено ужасом и подростковым насилием, от которого он тяжело страдал. Вынеся его, он так же запер свое прошлое на замок.
Так же, как заперла свои тайны и страхи она сама, стараясь никому о них не рассказывать.
Ни друзьям – Рокс Саеда, Алексу и Тое Багенге, ни родителям, ни, самое главное, Шиму Изуба, за которого собиралась замуж.
Она считала свой мир насквозь фальшивым и искусственным. Но до судорог переживала, что вдруг окажется в мире настоящем.
Глухой стук тележки с амуницией выдернул Лилу из ступора, вызванного воспоминанием о знакомстве с Алексом.
Впрочем, об Алексе она вспомнила только чтобы отвлечься от страха перед спуском в Изнанку библиотеки.
Её колотила крупная дрожь от избытка адреналина. Спускаться вниз не хотелось.
Она смогла бы отказать Тое Багенге. Но чутье подсказало ей согласиться. Подполковник верила в важность задания о Флэте. Общей информации из учебников истории ей оказалось недостаточно. Что-то должно было существовать ещё, такое, чего не дошло сквозь века. Нечто, которому и не предназначалось дойти, потому что его скрыли. Не просто переписали историю Флэта, а уничтожили её вовсе.
Мангуст в униформе работника склада подкатил тележку к дверям. На ней громоздились коробки стандартных армейских пайков, вода в пластиковых бутылях, оружие и патроны.
– Куда вам её разгрузить, мэм?
– Оставь, как есть. Мы экипируемся прямо здесь. Тележку можешь забрать через час.
– Как скажете, мэм.
Она проводила его взглядом. Вихляющая походка мангуста и его постоянно вертящаяся во все стороны голова свидетельствовали не о разгильдяйстве, а только о том, что он мангуст. Ещё, как все мангусты, он выглядел скользким, будто его окунули в таз с водой, но не высушили.
Более скользкими выглядели только крысы.
Она окинула взглядом мрачные застройки квартала Абрафо и его узкие, будто скованные наручниками, улицы. На самом деле улицы вполне были широкими, но темно-серый, почти черный, словно покрытый пеплом, квартал, сминал пространство и перспективу. Глубокие провалы окон взирали с угрозой, готовые превратиться в оскаленную пасть, и сожрать любого, кто осмелился бы приблизиться к их ненасытным глоткам.
Снующие по улицам работники Абрафо не выглядели на фоне построек ни хозяевами квартала, ни даже живыми. Живыми здесь выглядели только сами здания.
Живыми и голодными.
Ей захотелось прижаться спиной к прохладному мрамору библиотеки. Библиотека выглядела среди квартала чужеродно, как свежий цветок на грязном асфальте. Она словно старалась отшатнуться, спастись от монстров, которые её окружали, прижаться к великому Арсину, в поисках защиты.
Лила горько усмехнулась. Иллюзия. Библиотека, наверное, и была здесь, в квартале, самым опасным монстром. Восемь открытых этажей вниз, и чертова прорва ещё ниже, наполненная отнюдь не безобидными тайнами. Прекрасный цветок, корни которого сосут гной истории, а каждый его сорванный лепесток способен ввергнуть мир в хаос.
Подвалы библиотеки были столь древними, что сам город по сравнению с ними выглядел временным явлением.
Поэтому спускаться вниз ей не хотелось.
Работники квартала Абрафо, проходя мимо, разглядывали её с любопытством, щурясь от отражаемого гладким мрамором стен солнечного света.
Лилу Изуба никогда не видели в боевой экипировке. Как работник библиотеки, она всегда предпочитала находиться в своем просторном кабинете с видом на великий черноводный Арсин, а не бегать по улицам с оружием в лапах.
Рысь погладила кобуру с пистолетом на бедре и поморщилась. Непривычная тяжесть причиняла ей неудобство и тяготила.
Лила умела пользоваться пистолетом. То есть, она умела снимать его с предохранителя и нажимать на курок. С попаданиями в мишень было сложнее. Поэтому вместо автомата ей дали пятизарядный дробовик. Он висел у неё за спиной и мешался не меньше, чем пистолет на бедре.
Тоя Багенге, скрепя сердце, выписала пропуск на проход в квартал Абрафо троих членов банды Саблезубых, способных спуститься вниз с Лилой, на ту сторону. Однако Лила и не подозревала, что леопардесса уже решила их участь – вернуться за пределы квартала никто из них был не должен. Сама же банда Саблезубых в буквальном смысле перестанет существовать в течение последующих нескольких часов.
Старый Карн Лэй, следователь Абрафо, потёртый временем и жизнью гепард с перечерченной шрамами мордой, уже инструктировал свою группу захвата. А в крематории, напротив дознавательной, уже разжигали дополнительные печи.
Ночь у Карна Лэя планировалась жаркой. А у банды Саблезубых – очень, очень жаркой.
***
Рокс Саеда и члены её банды появились спустя несколько минут.
Сама Рокс, крупная, но привлекательная псица, с тонкими чертами мордочки и мехом нежно-коричневого цвета, выглядела обеспокоенной, и хмуро косилась на своего спутника-пума. Волк, третий член банды, старался не отсвечивать.
Оставив их в стороне от библиотеки, Рокс подошла к Лиле и дружески обняла ее, приветственно лизнув в макушку. Она была на две головы выше миниатюрной рыси.
– Я хотела по дороге повидать отца, но не смогла его найти. Хотя всего пару часов назад мы договорились с ним о встрече в дверях Управления. Ты не знаешь, куда он мог запропаститься? Дежурный без конца твердит, что на звонки отец не отвечает.
По иронии судьбы, которая обожает шутить, отцом Рокс являлся лучший следователь Абрафо. Млат Саеда руководил Вторым отделом в Управлении, и, в перспективе, мог даже претендовать на место в кабинете триумвирата.
– Может, он на совещании у Тои? – спросила рысь. – В городе сейчас неспокойно. Утром полковник объявила про угрозу внешнего вторжения. Всё Управление стоит на ушах.
– Наверное, – Рокс покачала головой, будто все же сомневаясь. – Ладно, поговорю с ним позже. Я правильно понимаю, что ты хочешь спуститься вниз?
– Да.
Мордочка Рокс скривилась.
– Но не так, как раньше, верно? Ты хочешь спуститься ещё глубже, иначе бы мы тебе не понадобились.
– Я не знаю, – ответила Лила. – Ты знакома с этими подвалами лучше меня. Думаю, да, нам придется спускаться ниже, но куда именно, не имею понятия.
– А что мы ищем? Как обычно, информацию?
– Да. Нас интересует некий Флэт. Государственный деятель. Жил примерно две тысячи лет назад. О нем дошли лишь отрывочные сведения.
– И ради любви к истории Тоя Багенге позволила нам зайти в Абрафо и сопровождать тебя? С каких это пор столь древние события приобрели такую важность?
Лила помедлила, подбирая слова. Тоя не сказала ей, зачем столь срочно потребовалось все узнать о Флэте. Но, постепенно, она стала догадываться о причинах сама.
– Кажется, Флэт не умер. Или не совсем умер. Если так, то он может вернуться.
– Спустя пару тысячелетий? Извини, не верится. Но, допустим. И чем он опасен?
– Именно это нам и предстоит выяснить. Опасен ли он.
Настала очередь Рокс задуматься. Её глодало беспокойство, и она сунула в рот палец, покусывая коготь. Ей не нравилась затея Лилы, и не нравилось находиться в квартале Абрафо, оставив своих подопечных. А еще не нравилось странное отсутствие отца.
– Говоришь, до нас о Флэте почти ничего не дошло? Почему?
– Вероятно, записи уничтожили во времена Эпохи Каннибалов. Но, возможно, их уничтожили намеренно, пытаясь скрыть упоминания о Флэте вообще. В дошедших до нас источниках много странностей.
Рокс покачала головой. Её коричневый пушистый хвост нервно замотал в стороны.
– Нам придется спуститься слишком глубоко, Лила. Это опасно.
– Опаснее, чем раньше?
– Скорее всего.
– Но ты пойдешь со мной?
– Конечно, – она тепло посмотрела на маленькую рысь. – Мы ведь подруги, верно?
Она вздохнула.
– Впрочем, не уверена, что у меня есть выбор.
– Почему же? Я буду очень рада, если ты пойдешь со мной, Рокс. Но я не могу тебе приказывать, да и настаивать тоже не хочу.
Псица скривила мордочку. Она изо всех сил пыталась задавить в своей душе страх. Страх рос в ней откуда-то снизу, от живота, поднимаясь вверх, к глотке, и нашептывал в уши, грозя утопить.
Но страх не перед спуском вниз.
– Что-то происходит неладное в городе, Лила. И в Абрафо тоже. Не просто трещит по швам, а выходит из-под контроля. Абрафо старается пожирать всех, кто способен провоцировать беспорядки, но делает только хуже. Большинство кварталов находятся на грани анархии. Банды складируют оружие. Черный рынок переполнен консервированной жратвой и боеприпасами. Армия отчего-то держится в стороне. Фангэй мелет какую-то чушь о всеобщей терпимости друг к другу и ненасилии, призывая администрацию кварталов самим решать проблемы на месте, без оглядки на него, мэра этого гребаного города. Совет поджал хвосты, заперся у себя по кабинетам, и строчит противоречивые указы, которые Фангэй то отклоняет, то подписывает пачками, не глядя, один глупее другого. Вот-вот вспыхнет пожар, который некому будет потушить, Лила.
Лила, которая никогда не интересовалась новостями и политикой, попыталась успокоить подругу.