Филип Гэр
Гладкий Флэт: Исповедь разрушителя
– Очень хочу. И Флэт тоже. Только в этом-то вся и беда. Флэт – разрушитель миров, Тоя. Рысы вложили в него не ненависть, как сам он считает. Он хочет считать, что его обманули. Так ему легче жить. Но его никто не обманывал. Его действительно любили. И он создал нас, таких, какие мы есть – тоже из любви. Потому что ее в нем сохранили. Но они создали его неспособным остановиться. Для него нападение на Эйоланд лишь повод уничтожить тех, кто напал – но уничтожить целиком, выкопав с корнем и развеяв в пепел всех, кто населяет мир агрессора. И это доставит ему удовольствие. Поверь, вы справитесь без него. Это локальная война, в которой не стоит уничтожать планеты, вселенные и измерения.
Тою пробрала дрожь. Она внезапно осознала историю Флэта под другим углом. Его рассказ, как и рассказ Лилы Изуба про Флэта, воспринимались ею как абстрактные, не имеющие к ее реальному миру непосредственного отношения.
Но они имели, и самое прямое. Тоя Багенге пыталась остановить войну. А Флэт ее наоборот – развяжет. Да не просто войну, а тотальное истребление. И, в отличие от Эйоланда, мир планеты Земля ему сохранять в целости будет не нужно.
– И ты любишь его, вот такого? Такого…чудовищного?
– Да, – просто ответила ей барсица. – Так ты обещаешь?
– Обещаю, Ниэль, – сказала Тоя. И закрыла глаза, ощутив, что ее время в Изнанке подошло к концу.
***
– Стая-2 – квадрат 5. Стая-5 – разведка по восьмому.
Они не обменивались словами. Цифровой код похож на телепатию. Это чтобы связаться с нижними нужны слова. Между верхними слов не требовалось.
Нижними они называли тех тери, кто ходит по земле. Верхними – тех, кто летает.
Деление не несло в себе превосходства. Оно просто делило жителей по способу перемещаться и коммуницировать. К тому же верхние все равно не могли существовать без нижних.
Прекрасно работающая схема идентификации споткнулась на Хранителе. Она тоже летала. Но общалась словами.
Штурмовик подумал, размышляя, но прийти к внятному решению не смог. Вероятно, теперь их схема деления на «верхних» и «нижних» требовала пересмотра в корне.
– Первый, у нас воздушный противник!
– Сколько?
– Наблюдаю двадцать целей. Дальность – триста пять километров. Пилотируемые машины. Скорость два маха.
– Стая-2, Стая-5 – встречным курсом, приготовьтесь к отражению ракет. Стая-3 – занимайте верхний эшелон. Как только они ослепнут от взрыва – нападайте. Стая-4 – на вас фланги.
Он связался с Лилой Изуба. Та парила в стороне от поля боя, уже насытившись свежей кровью, не принимая в нем участия ни на уровне прямого боестолкновения – за отсутствием ракетных подвесок на крыльях; ни на уровне тактического командования – за отсутствием необходимых знаний.
Земля под ними пылала. Выжженный лес тянул вверх обуглившиеся стволы, словно мертвые руки. Зеленые прежде луга корежились разбитой техникой. Вырванными глазницами пялились вверх кратеры от взрывов на месте военных складов Чидженда и промежуточной базы армейских Ти-Лэев. На поверхности шла тяжелая мясорубка встречного боя между внешними тери и подразделениями Чидженда.
Всего лишь полчаса назад здесь цвело царство зелени. Теперь здесь крутился смерч смерти, заталкивая жизни в свою ненасытную утробу.
Успев получить данные о гибели армейского звена Ти-Лэев при штурме бункера от ракет шахтного базирования, штурмовики пришли к выводу о вероятном наличии передвижного ПВО у штурмующих. Поэтому сразу, с ходу, провели разведку боем, вскрыв самоходные зенитные установки противника, ухитрившись уничтожить их без потерь.
Зато внешние тери успели взорвать склады, и Ти-Лэи остались почти без боеприпасов. Именно поэтому бой внизу всё еще шел – штурмовики медлили, экономя оставшиеся патроны и ракеты.
Потеряв ПВО и не успев ввести в бой свою авиацию, противник тоже подождал, надеясь, что Ти-Лэи расстреляют боекомплект. Но, не вышло.
– Стая-1 вызывает Хранителя.
– Хранитель на связи.
– У нас все готово, мэм. Связь со спутниками налажена, есть координаты трех бункеров. Рекомендую нанести удар прямо сейчас. Подлетное время ракет четыре минуты.
– Выполняйте.
– Мэм, в момент взрывов вам лучше находится на земле. Подразделениям Чидженда необходимо будет опустить визоры.
Пауза.
Штурмовик, проверив контуры нервных связей, подключил дополнительный психологический блок. Затем, проверив все разговоры с Хранителем, загрузил ее досье. На все ушло около пяти секунд.
– Мэм, если вы будете находиться в небе в момент взрыва, вы подвергнетесь воздействию светового излучения. С вероятностью семьдесят четыре процента вы получите несовместимые с жизнью ожоги – даже несмотря на вашу нестандартную для тери биохимию.
– Стая-1, вас поняла. Спускаюсь к резервному командному пункту.
В голосе Хранителя скользнуло очень понятное штурмовику неудовольствие. Все-таки наблюдать с воздуха за ядерной бомбардировкой захватывающее зрелище.
– Мэм?
– Да?
– Я сделаю записи взрывов и сведу их со спутниковой съемкой.
– Спасибо, Первый.
Теперь в ее голосе он ощутил благодарность. Такую понятную для машины смерти, коей являлся любой Ти-Лэй.
Штурмовик, чувствуя, как в трубки его искусственной системы кровоснабжения поступает синтетический адреналин, переключился на внутреннюю связь.
– Стая-1, запуск основных ракет по намеченным целям.
Он проводил визуально дымные следы стартовавших ракет и связался со спутником. Программа, написанная Лишвицем Иму, работала неохотно, со скрипом обходя пароли защиты спутника. Вообще-то, они уже взломали спутниковый канал связи, но по части картинок в реальном времени все еще приходилось продираться сквозь защитный барьер старых машин.
Данные со спутника подтвердили, что ракеты летят куда надо, разгоняясь и выходя на баллистическую траекторию полета.
Гиперзвук, который невозможно будет ни сбить, ни остановить никакими средствами.
Штурмовик проводил взглядом смерть, которая через четыре минуты настигнет сотни, может даже тысячи чьих-то жизней.
На некоторое время его мысли от ракет перешли к их группе.
У штурмовиков не было имен. Они понимали их важность, но не могли понять, как их дают. Их логика не могла нащупать этого смысла. Имена дают со стороны. Но им, никому из девяти полицейских Ти-Лэев, имена никто не дал. И армейским Ти-Лэям, в количестве тех же девяти единиц – тоже.
Считалось, что все штурмовики работают как одно целое, словно единый компьютер. Первый, загрузив в свои контуры учебники по психологии, понимал – это подсознательное стремление к отрицанию их живой сущности. Возможно, в этом крылась и причина отсутствия у них имен, однако этого в учебниках написано не было, и он предполагал свое суждение субъективным.
По факту, будучи живыми существами, они мыслили и действовали индивидуально, хотя и отличались чрезвычайно высокой социальностью. Индивидуальность же подразумевала необходимость иерархии в их структуре.
Первым он был потому, что по совокупности умения летать, скорости считать и глубины мыслить занимал верхнюю строчку в цифровом рейтинге, который они выработали сами. Само понятие «Первый» не несло в себе смысла имени, так как именем не являлось. Рейтинг обновлялся раз в три дня, и любой из штурмовиков мог стать Первым.
Второй занимал место командира во втором звене. Третий – в третьем.
У армейских Ти-Лэев расчет рейтинга и распределение мест происходило аналогичным образом. Соответственно, объединившись с ними, Первым он остался только потому, что его рейтинг был слегка выше, чем у Первого военного штурмовика. Теперь тот стал Вторым.
Простая и логичная система, подумал он. Как она изменится, когда им вдруг кто-нибудь и когда-нибудь даст имена? И изменится ли?
Он почувствовал грусть и боль, вспомнив о тех, кто погиб при штурме бункера. Один штурмовик из его клана и два штурмовика из клана их братьев. Их было всего восемнадцать на весь этот мир. Так бесконечно мало. А теперь осталось только пятнадцать.
– Стая-1 – Хранителю, приём.
– Хранитель на связи.
– Контакт с целью через пятьдесят секунд, мэм. Чидженда необходимо проверить готовность защитных визоров. После вспышки следует начать контратаку. Мы поддержим с воздуха.
– Стая-1, принято.
– Стая-4, приготовить напалм, сброс по позициям противника сразу после вспышки. После этого начинайте работать по технике.
– Стая-1, принято.
Спустя двадцать секунд горизонт побагровел и качнулся. Потом еще раз. И еще раз. На километры вверх вздулись вихри плазмы и грунта, образуя обугленные гигантские грибы, съедающие вокруг себя все живое.
Бункеры внешних тери перестали существовать.
***
Фрей Мэйтата тяжело дышала. Бронированная механическая тварь легко развернула свою башню, и стена дома тут же взорвалась осколками бетона, стекла и арматуры.
На мгновение она оглохла. Гусеницы монстра провернулись по крошеву, и она успела рассмотреть на них чьи-то намотанные внутренности.
Словно призрак, среди дальних стен возник спезназовец-тигр, и, присев, вскинул на плечо направляющую для ракеты. Два енота с нашивками клана Жерло материализовались рядом. Один, с усилием, но быстро и ловко, взгромоздил на пусковую установку ракету, и та тут же метнулась в сторону боевой машины, поливающей стены из пулеметов и уже выпустившую второй снаряд, едва не задавивший Фрей под рухнувшим зданием.
Оператор ракеты, сжимая в руках джойстик, сноровисто провел ракету вдоль заваленного руинами переулка. Влетев сверху в башню, ракета заставила расцвести боевую машину алым цветком. Тотчас сдетонировал боекомплект. Башня взлетела на два десятка метров вверх, корпус лопнул, словно перегретая пустая кастрюля на сильном огне. Здание слева от Фрей, не выдержав ударной волны, сложилось, похоронив под собой и защитников, и атакующих.
Бой не прекратился ни на секунду. Тяжелый пулемет работал по окнам уцелевшего здания, сгрызая панельные стены. Штурмовая пехота из волков Ронзы и енотов Жерла втянулась под его прикрытием внутрь, и тот перенес огонь на верхние этажи.
Твою мать, с отчаянием подумала Фрей. Квартал напоминал ей сюрреалистичную бойню.
Ирку связался с ней всего три с половиной часа назад, через патрульных Лэев. Объяснив ситуацию с военным кварталом, он попросил поддержки до тех пор, пока не вернутся Ти-Лэи.
Фрей хватило ума понять, что оружие клана бессильно против военных. Ее частная армия не готовилась к полноценной войне с регулярными войсками. Поэтому, зная где находятся ближайшие склады с оружием из другого мира, и все равно собираясь взять их под свой контроль, она атаковала их, и захватила в течение получаса. Не дожидаясь контратаки, она рванули на помощь Абрафо, оставив свои кварталы под прикрытием гражданских и Барцу, а так же нескольких командиров.
К их прибытию бой уже шел вовсю. Проблем с подчинением не возникло. Ирку дал четкое указание: продержаться до подхода Ти-Лэев. Сказал и где они, ничего не скрывая – город штурмуют внешние тери.
Поэтому проблем с подчинением не возникло. Всем было плевать. Город поделился надвое. На тех, кто всеми силами пытался разрушить его и захватить власть над руинами; и на тех, кто всеми силами пытался защитить его от первых.
Общее командование на себя пришлось взять клану Жерло. По численности их армию превосходили только патрульные Лэи, но они не готовились воевать, и не имели ни слаженности, ни тактики, ни техники войны. Зато енотов Фрей обучали ветераны Лесной войны. Именно они, трое перечерченных шрамами Мэйтата, одноруких и одноногих, составляли ядро штаба. Спецназ и волки Ронзы отрядили по одному представителю, патрульные Лэи двух. Фрей находилась сейчас на переднем крае, решив некоторое время непосредственно понаблюдать за обстановкой.
Обстановка ей не нравилась. Если бы военные объединились, они прорвали бы окружение в течение часа, пользуясь численным преимуществом и наличием тяжелой техники. Но, основные бои сейчас шли внутри квартала – военные ожесточенно дрались друг с другом, абсолютно не сомневаясь, что победившие смогут захватить город.
Фрей в этом тоже не сомневалась.
Положение осложнялось беженцами из квартала. В основном это были члены семей военнослужащих, которых пришлось эвакуировать. Но выходили и сами солдаты, которых Фрей приказала ставить под ружье – им не хватало бойцов.
Гражданское же население пока решили к бою не привлекать.
Фрей, решив, что на линии боевого столкновения нет больше смысла находиться, поползла в сторону шоссе. Там, ломаной и непредсказуемой ниткой кружил большой грузовик, в котором и заседал штаб. Вообще-то грузовиков было несколько, и все они ездили по улицам. Но штаб находился только в одном из них. Поэтому Фрей рано или поздно подберут, когда она даст сигнал.
Когда землю проняла дрожь, она поначалу не обратила на это внимания. Второй толчок оказался сильнее. Здания вокруг заскрипели, зашатались, но выдержали. Безумие боя позади сникло, чтобы тут же возобновиться с новой силой.
Она взглянула на небо. Бесконечно синее небо Эйоланда окрасилось желтым.
Еще один толчок, еще более мощный, сотряс землю. Наконец, пришел и грохот взрыва. Затем второй. А потом и третий.
Фрей, чертыхаясь, поползла дальше. Там, за стенами, на пустошах, где-то у Рубежей, в ход пошло ядерное оружие.
***
Тоя открыла глаза и тут же села, так быстро, что медсестры-Саеда в испуге отпрыгнули.
Ей показалось, что ее голову сунули в бочку со льдом. Подняв руки к макушке, пытаясь ощупать голову, в которой будто застряло нечто чужеродное, она опрокинула с тумбочки какой-то прибор, и тот разлетелся по полу стеклом и пластмассой.
– Тихо, тихо, – доктор Кей будто материализовался из воздуха. – Сейчас я сделаю тебе укол, и будет легче.
Стало и вправду легче. Мир обрел ясность, руки координацию, голова мысли и воспоминания. Доктор Кей почему-то приобрел зеленый цвет – почему, она не смогла понять, и не захотела понимать.
В стерильных и бесконечно белых, до летящего состояния в вываренной пустоте, стенах палаты проступили плесень и гниль. Медсестры-Саеда улыбались шестеренками, выпуская из ноздрей струи пара. Когда они двигались, она слышала шум гидравлики.
– Что со мной, доктор Кей? Что происходит?
Ей захотелось кричать. Доктор Кей преобразился в гнилого мертвеца с раззявленными глазницами. Его хвост, перепачканный испражнениями, безвольно волочился за ним по грязному полу. Высохшие лапы, наступая на пол, давили блестящих черных жуков.
– Кажется, что-то пошло не так, – сам себе прокомментировал доктор Кей, не обращая внимания на ее вопрос.
Он ловко воткнул ей еще одну иглу. Тоя моргнула, и наваждение исчезло. Медсестры улыбались, доктор Кей выглядел участливым, жуки перестали метаться по полу и замерли черными пятнами на белоснежном кафеле.
– Это пройдет. Все будет хорошо, моя дорогая.
Она заметила, как дрожат его пальцы.
– Что это?
– Мозг еще не справился с перезагрузкой работы полушарий.
– А голова? Почему она такая?.. Холодная?
– Пришлось охлаждать, когда я ее вскрыл. Чтобы сохранить мозг хоть в каком-то рабочем состоянии.
– Мозг? Вскрыть?
Доктор Кей взглянул на нее удивительно жестко. Все его отцовское сочувствие на лице испарилось. Гримаса злости проступила столь явно, что Тоя отшатнулась. Будто доктор Кей хотел ее ударить.
– А ты думала, что бесконтрольное пожирание этих таблеток сойдет тебе просто так?! И что дрянная наркота из твоих ночных клубов так безопасна?! От твоего мозга осталась в лучшем случае половина рабочих клеток!
Он смягчился, стыдясь вспышки гнева.
– Тоя, доченька моя, сейчас все позади. Но мне пришлось изрядно потрудиться. Я соединил перемычками рабочие доли, так что твоя голова будет работать как прежде. Или почти так же.
Он вздохнул и уставился на свои трясущиеся руки.
Тое стало стыдно. Она аккуратно слезла и обняла его, такого маленького и сухого, прижав к себе так осторожно, как только могла.
– Спасибо, дядя Кей.
Она почувствовала, как он помотал головой, отстраняясь.
– Это ты прости меня. Я старый дурак. Мне надо было заняться тобой раньше. А сейчас… сейчас что ни сделай, а все равно поздно.
– Что именно поздно?
Он взял ее за руки.
– Твой отец, генерал Рой Багенге, убит. В городе беспорядки. Ирку Боваддин пока удерживает ситуацию под контролем, насколько может. Поговори с ним, срочно. Общая связь заблокирована, но Ирку наладил сообщение через старые военные спутники. Он на линии, ждет.
Словно в тумане, Тоя вновь села на кушетку. Доктор Кей сунул ей в руки телефон шифрованной связи. Затем легонько погладил ее по плечу и вышел из палаты. Медсестры, покачивая бедрами и слишком синхронно, как показалось Тое, помахивая хвостами, вышли тоже.
Она услышала звук проворачивающегося замка в двери.
– Ирку?..
– Госпожа полковник!
Судя по безраздельному облегчению в голосе волка, он явно прыгал от радости. И это вызывало в ней подозрения.
– Ирку, сколько сейчас времени? Хотя нет, не важно. Скажи другое. Как долго уже все длится?
Волк помолчал, подбирая слова.
– Генерала… Вашего отца убили около пяти часов назад. В квартале Юда сразу начались беспорядки. Квартал горит, идет стрельба, в том числе с применением тяжелой техники. К счастью, без штурмовиков. Разрешите кратко доложить ситуацию?
– Да, конечно. Я тебя слушаю, Ирку.
– В квартале Юда идут бои между несколькими группами военных. Вне квартала армии, как таковой, больше не существует. Между собой дерутся сторонники Совета, сторонники захвата власти в свои руки, и так далее. Лояльные к нам группировки отсутствуют. Мы изолировали квартал, но несем потери. На нашей стороне тигры спецназа, патрульные Лэи, волки Ронзы и оружейный клан Жерло. Без последних мы бы не смогли справиться – военные то и дело прорывают установленный периметр. Квартал Совета тоже изолирован, силами патрульных Лэев. К счастью, там нет бронетехники, и патрульные контролируют ситуацию, хотя и тоже не без потерь. В самом Абрафо также имела попытка смены власти, но была в корне подавлена.
Вне кварталов Юда и Совета уже неспокойно. Барцу не справляются, а некоторые и сами мутят воду. Вероятно, из предателей. Сил контролировать всю территорию города у нас пока нет. Все патрульные Лэи заняты в боях.
Охрана с ворот сбежала. Сейчас там никого нет вообще. Однако где-то через три часа прибудут первые подразделения Чидженда, и они на нашей стороне. Командование Ти-Лэями, в том числе армейскими, передано Лиле Изуба. Полтора часа назад произошло боестолкновение с атакующими город внешними тери, в том числе с применением авиации. Противник уничтожен, по бункерам нанесен тактический ядерный удар. Со стороны Ти-Лэев потерь нет, но четыре штурмовика нуждаются в ремонте. Остальные сейчас перегруппируются и через двадцать минут два звена начнут утюжить квартал Юда. Мэм?
Тоя прикрыла глаза, массируя голову. Она никак не могла избавиться от ощущения в ней чужеродности. Но сейчас поверх этого ощущения чуждости на нее уже накатывала ярость, столь плотная, что грозила задушить.
– Ирку, ты молодец. Хороший доклад и хорошие решения. Ты сейчас в Управлении?
– Да, мэм.
– Я приеду через десять минут. Пока я добираюсь, приготовь бумаги на назначение тебя на должность Левого. Я подпишу их сразу, как только доберусь. Когда все закончится, подумаем, кого назначить на место главы отдела внутренних расследований. Далее – дай команду Лиле, чтобы Ти-Лэи поставили боеприпасы объемного взрыва и начали ровнять с землей квартал Юда. Передай указания тем, кто держит периметр, чтобы были готовы. Мы полностью уничтожим всех военных, которые заперты в квартале и кто не успел выбраться, без всякого предупреждения. Затем точно так же снесем Совет.
– Так точно, мэм! – без колебаний отозвался Ирку.
Какой хороший волк, подумала Тоя. Есть в нем что-то кровожадное. А с виду такой наивный и милый. Из него получится отличный Левый.
Тоя пошарила в кармане куртки и достала из него пластиковую карту, с мигающим на ней зеленым огоньком. В ее душе, казалось, поселилась пустота. Чтобы изгнать ее, обрести смысл, она взяла со стола доктора Кея красный маркер и стала рисовать – мелкими нервными штрихами и ломаными линиями. Красный по белому ложился охотно, словно брызги крови, формируя рисунок.
Ей не понадобилось много времени, чтобы создать его.
Размером ровно с игральную карту, с безумным зеленым огнем в глазах, ухмыляясь, на нее весело смотрел джокер. В его чертах легко угадывался Гладкий Флэт.
***
Тоя вышла на улицу. Ее вены, казалось, были залиты жидким ледяным стеклом. Воздух был прозрачен. Город дышал.
Она подошла к мотоциклу. В его корпусе угадывался рисунок вен. Силовая установка Крейга теплела сердцем машины, глубоко урча в полудреме.
Тоя коснулась его, и он довольно зарокотал, просыпаясь. Она погладила его, словно домашнее животное, и он запульсировал алым, откликаясь на ее ласку.
Прикоснувшись к рукоятке подачи энергии, она почувствовала мотоцикл так, как никогда прежде – сильного, быстрого, мягкого, цепкого.
Выжав передний тормоз, она крутанула ручку, заставив заднее колесо пойти боком по брусчатке, разогреваясь и выпуская дым, размазывая резину, размягчаясь, с сытым визгом, заставляющим тело вибрировать от избытка адреналина.
Бросив рычаг, она приникла к рулю, вжимая вздыбившийся мотоцикл вниз к дороге, но он словно пушинку поднял ее вверх, заставив взглянуть в бесконечное синее небо Эйоланда, и помчал её прочь от стерильного белого света больницы.
Воздухозаборники раскрылись шире, хватая влажный прохладный воздух великого Арсина, несущего свои черные воды к далекому-далекому океану. Силовая установка, отдав энергию заднему колесу, мгновенно раскалилась, и с облегчением приняла в себя воздушный поток, насыщаясь им так, будто это самая прекрасная во вселенной пища.
Он мчал ее прочь от белой стерильности просевшего корпуса больницы. Прочь от госпиталя, где боль и смерть стали нарицательным понятием для жизни. Прочь от места, где доктор Кей существует лишь потому, что этого хочет само древнее здание, поддерживающее в нем жизнь, и которое скоро снесут до основания. И выстроят новое, которое тут же заразится спорами смерти, пропитавшими квартал Абрафо и весь город.
Прочь. Прочь от того места, где тебе вскрывают череп, будто банку, и спаивают провода в твоих вскипяченных наркотиком мозгах, словно примитивный аккумулятор.
Он нес ее по улицам, так быстро, как только мог. А в ее кармане непрерывно мигала зеленым карта ухмыляющегося в безумной улыбке джокера.
Гладкий Флэт. Тот, кто неспособен остановиться. Тот, кого целенаправленно создали для разрушения миров – ухмылялся, предвкушая очередной, выжженный до черноты мир.
***
Раскаленный воздух уже не смягчался прохладой великого Арсина, несущего свои воды к далекому-далекому черному океану. Он был сух и липок от сажи. Вертикальные столбы черной копоти уходили вверх, подпирая небо колоннами тьмы. Будто небо над Эйоландом грозилось рухнуть, и город держал его из последних сил.
Штурмовик свернул диафрагмы фильтров, оберегая силовую установку – копоть, проникая на ее поверхность, ухудшала охлаждение. Бортовой датчик температуры воздуха показал 38 градусов – на семь градусов выше, чем над другими кварталами. Над теми, которые еще не горели.
Загруженный двойной бомбовой нагрузкой, он летел непривычно неуклюже. Вес своих собратьев через давление воздуха, на который опирались их крылья, он ощущал так, будто плыл с ними рядом в воде, а не парил в сожжённых небесах.
Медленно, словно первые самолеты древности, его звено приближалось к кварталу Юда. Тот встречал их ощерившимися в злобе зданиями, с разбитыми стеклами, схлопнувшимися лестничными пролетами, вывороченными кусками бетона, сплетением арматуры, торчащей вверх неестественной растительностью на теле города. Иные обвалившиеся строения уже создали под собой каменные лабиринты, в которых кипела жизнь – в виде непрекращающегося ни на мгновенье боя.
Они, там, внизу, были слишком заняты собой. Приходила ли им в голову мысль о надвигающейся смерти?
Нет, подумал Первый. Не приходила. Иначе по его звену уже вовсю работала бы вся доступная мятежникам артиллерия, в надежде сбить, не допустить сброса смертоносного груза на искалеченный квартал.
Они рассредоточились. Каждый из трех штурмовиков нес по восемь однотонных боеприпасов объемного взрыва. Квадраты сброса были распределены заранее, им оставалось только лететь вперед и ждать команды.
Которая не заставила себя долго ждать.
– Сброс первой!
Отделение от корпуса перегруженного штурмовика одной тонны веса заставило его сильно качнуться, и едва не сорваться в штопор. Он выправил полет с трудом, вынужденно открывая диафрагмы воздушных фильтров, в попытке охладить силовую установку, буквально взвывшую от перегрузок.
Будь у него настоящее сердце, оно колотилось бы сейчас с сумасшедшей скоростью.
– Сброс второй!
Сразу стало легче, полет выправился, температура силовой установки начала падать. В контуры нервной системы выделился дофамин, перемешиваясь с коктейлем других гормонов.
Большой мозг штурмовика требовал такой дозировки нейромедиаторов, которая убила бы любое по-настоящему живое существо.
– Сброс третьей!
Когда они пролетели над кварталом, в небе раскрылись купола двадцати четырех огромных парашютов, плавно спускающих смерть вниз, к земле.
Там, внизу, они ее все же заметили, обратили внимание. Вой тысяч глоток перекрыл выстрелы и взрывы. А затем по планирующим бомбам начали стрелять – из всего, что только имелось под рукой.
Это им не помогло.
Спустя двадцать секунд в квартале Юда не осталось ни единого целого здания. Он превратился в крошево бетона и арматуры, в серое поле с бесформенными буграми.
Не выдержав ударной волны, в соседних кварталах часть зданий тоже сложилась, как складываются карточные домики.
Потрясенный город замер.
Тем временем, в этой сотрясенной тишине, на армейский квартал зашло еще одно звено Ти-Лэев. Рассекая горячий воздух, от их подвесок хищно отделились кассетные зажигательные бомбы.
Город запылал, завертелся огненным смерчем, выжигая кислород и плавя бетон.
Квартал Юда, армейский квартал, со всеми его зданиями, общежитием, Академией – в которой учились Тоя Багенге, Лика Камо, Ирку Боваддин, Карн Лэй, Млат Саеда – перестал существовать.
Кто не спрятался, я не виноват – припомнила детскую считалку Тоя Багенге, отнимая от глаз бинокль. Она стояла на крыше Управления, с высоты тридцати этажей глядя через великий Арсин, под укоризненным взглядом статуй древности, возведенных Гладким Флэтом.
Она включила рацию.
– Тоя Багенге – Стае-1. Приём.
– Стая-1 на связи, мэм.
– Приготовьтесь к уничтожению квартала Совета.
– Так точно, мэм. Готовность через сорок минут.
– Приступайте сразу по готовности.
– Принято, мэм.
Стоящий рядом с Тоей черный волк не проронил ни слова. Лишь задумчиво, с каким-то горьким, как ей показалось, выражением лица, он смотрел на пылающий квартал.
Лила Изуба, стоявшая тут же, подняла руку, указывая в сторону квартала Совета.
– Они подняли белый флаг. Видимо сообразили, что с ними произойдет то же самое.
Тоя снова подняла бинокль.
– Кажется, они пустили на него целую простыню.
– Это что-нибудь изменит? – спросила ее Лила.
– Нет.
Тоя покачала головой и направилась к лестнице.
– Они продали целый город. Им следовало подумать об этом заранее. А новый выбранный Совет мы поселим на руинах старого. В назидание.
Её зрение все ещё немного сбоило. Город раз за разом раскидывался перед ней кладбищем гигантских костей и чьих-то исполинских хребтов. Здания превращались в колоссальные черепа. Ирку Боваддин преображался в рыцаря с темно-красными латами в ядовитых шипах. Гребень его шлема истекал алым.
Ти-Лэи наверху парили огнедышащими драконами, то и дело ныряя к пылающей земле, чтобы ухватить добычу, взмыть с ней, и тут же жадно насытиться.
Только Лила Изуба не менялась. Никак. Так и оставалась крылатой тварью, питающейся кровью.
Словно угадав ее мысли, Лила участливо качнула головой. Ее кожистые крылья, качнувшись, заскрипели.
– Хреново? – спросила она.
– А ведь это твой родной мир, не так ли? – невпопад задала ей встречный вопрос Тоя.
Лила окинула взглядом выбеленные солнцем скелеты.
– Наш мир, – поправила она.
– Да, хреново, – снова невпопад произнесла Тоя.
Она проводила взглядом пикирующего вниз дракона. Ирку снял свой шлем, и теперь держал его под мышкой. Его глаза светились красным, под цвет доспехов. Правая часть лица шелестела гидравликой, когда он улыбался. Сквозь технические лючки для смазки виднелись шестерни.
Тоя достала из кармана карту с джокером. Тот все так же ухмылялся, протягивая ей руку, приглашая вытянуть его в этот свет. После чего два мира зальет кровью так, что позавидует любой демон.
Странно, подумала она. Кто такие демоны? И не их ли кости сейчас обжаривает огнем напалма?
– Кто это? – спросила Лила, указывая на карту.
– Гладкий Флэт.
– О. Он хочет вернуться?
– Ага.
– А ты что думаешь по этому поводу?
– Думаю, что лучше ему остаться там, где он сейчас.
Лила удовлетворенно кивнула.
– Можно? – попросила она.
Взяв карту из рук Тои, она протянула ее Ирку.
– Хороший волк, сделай кусь нехорошему тери.
Ирку ощерился в ухмылке, обнажив металлические зубы. Из его пасти пахнуло падалью и свежей кровью. Гидравлика влажно толкнула поршень, и пасть послушно приоткрылась.
Лила положила карту внутрь. Зубы волка сошлись снова, словно пресс. Раздался хруст пластика и слабый треск электрического разряда.
Волк снова ухмыльнулся.
– Остренькое. Все, как я люблю.
Тоя замотала головой, прикрыв глаза. Когда она их открыла, мир снова стал прежним. Ирку превратился обратно в молодого и слегка испуганного волка. Его уши стояли торчком, а ноздри трепетали.
Останки исполинских животных вновь стали зданиями.
Правда, в небе все так же летали драконы вместо штурмовиков, но Тоя решила не обращать на них внимания. Хрен с ними, пусть себе летают. Главное ведь, что это ее драконы.
– А что дальше? – спросила Лила. – Ну, с Флэтом?
– Надо уничтожить установку перехода. Ты знаешь, как туда проникнуть?
Лила помедлила, обдумывая ответ. Вопрос был связан с городом. Ее новые знания, проросшие в ней вместе с ядом Ободранного, впрыснутого, когда он пил ее кровь в Библиотеке, нашли ответ почти сразу.
– Да, конечно. Она в статуе Арахо То. Только мы туда сами не войдем. Поэтому вначале нужно попасть в ночной клуб «Розовый рысь». Там найти Аймура Изуба. Обычно он на входе встречает гостей. Он знает об установке все, что нам нужно. Правда… он не совсем тери.
Тоя повернула запястье и взглянула на хронометр.
– Наведаемся туда завтра, хорошо?
– Как скажешь, – пожала плечами Лила.
– А я? – спросил Ирку. Его хвост вновь вилял, как у заправского Саеда, и совсем-совсем не волка.
– А ты завтра пойдешь искать хозяйку розового одеяла, – отрезала Тоя.