Feel Slumber-Dream
Джои
– Тогда где она? – Не унималась я.
– Дома. Сказал же. – Он вытащил из кармана и бросил в меня ключ блокировки от своей машины, который больно ударив меня в грудь упал на пол. Френк продолжил говорить: "Сама проверь, если хочешь." Может разобьёшься по дороге, сделаешь такое одолжение миру.
Я стояла ещё какое-то время совершенно неподвижно, не зная, что мне думать о случившемся, не имея ни малейшего представления, что делать дальше. А, Френк как ни в чем небывало достал пузырёк с героином, насыпал часть его содержимого себе на руку и смачно втянул в себя, а затем затолкал, растирая кулаком то, что оставалось на носу. Я подняла с пола ключ блокировки с белым брелком и серебристой надписью "Hispano-Suiza"
10
Это был наверное самый роскошный автомобиль представительского класса. Он стоил целое состояние, учитывая, что его доставка осуществлялась из Парижа, и кузов изготавливался по персональному заказу. Не существовало одинаковых машин. Конечно, такая машина не могла принадлежать Френку. Он был всего лишь её водителем. Она принадлежала его боссу, Фокуснику, но судя по состоянию Френка, ему на это было всё равно, а мне тем более.
Дилан неохотно разрешал мне управлять его автомобилем. Он вообще считал, что это не для женского ума дело. Женщина должна сидеть дома, создавая уют и тепло, чтобы мужчине хотелось вернуться домой, а не застревать где-то в другом месте. Но в то же время, ему было приятно видеть, какую радость и азарт мне доставляла езда за рулём.
Несмотря на то, что в "Форде Т" или как часто называл её Дилан "Жестянка Лиззи" было всего две передачи, управление этим автомобилем было технически мудрёным. Форд диктовал свои стандарты управления, исходя из технических характеристик его автомобиля. Но, на удивление Дилана, я быстро освоилась, и он хоть и неохотно, но позволял на ней покататься. К тому же, зачастую он и сам был рад возможности не вставать по выходным с утра из-за такой мелочи, как внезапно закончившееся молоко или очередная дюжина яиц.
А вот "Hispano-Suiza H6" которая на Парижской выставке 1919 года произвела настоящий фурор, своим шестицилиндровым, самолётным двигателем, оставив позади себя такие марки как "Rolls-Royce" и даже "Cadillac", но, эта россыпь свежих технических решений, сложившихся в одном солидном и внушительном автомобиле с более лёгким и простым управлением, далась мне не сразу.
Например, то, что простое нажатие на педаль сцепления, даже при переведенной ручке в крайнее переднее положение, не включало первую, ни вторую передачу, а работало её как среднее положение.
Более того, педаль акселератора находилась на месте педали тормоза, а педаль тормоза на месте педали заднего хода. Ручки регулятора опережения зажигания не было вовсе, зато количество оборотов дублировалось отдельным фиксирующим положение рычажком.
Вся эта двухтонная махина подомной ревела, гудела, дергалась, глохла, то периодически выстреливала заливающим двигатель бензином, но ехать категорически отказывалась, тем самым доведя меня почти до слёз и истерики.
– Мисс, позвольте поинтересоваться, что вы, собственно говоря, хотите получить от этой машины? За что Вы над ней так издеваетесь? – Сказал человек с пышными, рыжими усами, в белом фраке и длинным цилиндром на голове, подойдя ко мне и нежно поглаживая своей ладонью в белой перчатке, капот автомобиля.
– Это она издевается надо мной. Мне срочно нужно в Манхеттен, а с ней мне не справиться! – Ответила я, чувствуя, безысходность ситуации.
– А почему вы выбрали именно её, а не поехали на вашей. Ведь вы же на чем-то сюда приехали? – Расспрашивал меня он.
– На нашей мне редко разрешают, да и спрашивать некогда… – Не успела закончить я, как незнакомец с рыжими усами меня перебил:
– А на этой, стало быть, можно, да и спрашивать не нужно. Верно?
– Вопрос касается жизни и смерти и это авто мне взять разрешили. – Ответила я, с огромным чувством досады и разочарования в голосе.
– Разрешили? – Он искренне удивился, а затем изменив тон, больше говоря самому себе, чем мне, продолжил:
– Что-то он слишком многое стал себе разрешать. Не Френк ли это случайно?
– Да, сэр, именно он.
– А вы, стало быть, его девушка, Джои, или вы меня разыгрываете?
– Нет, но я собираюсь именно к ней, так как очень боюсь, что с Джои что-то случилось раз она не приехала.
– А она видимо любит посещать вечеринки, а Френку это не по нраву?
– Она любит танцевать, в этом нет ничего зазорного – Ответила я, почувствовав в какую сторону он может свести разговор.
– Только то и всего? А что же он не поехал сам, а отправил вас? Ведь это его девушка. – Не унимался расспросами усатый мужчина во фраке.
– Это лучше спросить у него. А я её лучшая подруга и я за неё в ответе, как минимум перед её семьёй и если он… – Ответила я, и тут же замолчала, не желая распространять ни обоснованные предположения о Френке.
– Теперь всё встаёт на свои места. – Усмехнулся он, поправляя свои рыжие усы. – Осталось узнать, с кем приехали сюда вы!
– Я приехала сюда с Диланом. С Диланом Росси. Но он ушел помогать имениннику организовывать этот праздник. А ехать нужно прямо сейчас. Я снова повернула ключ, заведя машину от аккумуляторной батареи, выжала педаль акселератора и отпустила сцепление. Машина заревела, дернулась и замолчала. Я потянулась в новь к ключу зажигания, но мой собеседник остановил меня взяв за руку.
– Тише, тише. Что же вы делаете? – Заволновался он. – Даже я не позволяю себе, так безжалостно ломать дорогие игрушки. Особенно чужие.
– Вот вы сами видели. – Начала оправдываться я. – Дилана просить я не могу, он занят организацией праздника, а эта дорогая и бестолковая игрушка, как вы её назвали, меня совсем не слушается.
– Дилан значит. Вы точно уверены, что вопрос жизни и смерти, который не терпит отлагательств, а не обычная семейная ссора. – Спросил он.
– Да. – Уверено, ответила я. – Даже если для вас это и обычно, то для меня не очень, а для Джои тем более!
– Ну что ж пусть так. Вы правы, Дилана отвлекать не стоит. Пусть он сам занимается организацией праздника. А мы, как я понимаю, едем домой к Френку. – Сказал он, а затем, даже не дав мне что-либо ответить продолжил:
– Не могу смотреть, как вы насилуете мою машину, и оставить вас здесь я тоже не вправе. Как-никак вопрос жизни и смерти. Верно?
Я утвердительно кивнула, в это мгновение поняв, что разговариваю с Фокусником, боссом Дилана, и он лично собирается вести меня к Джои, которая жила в квартире Френка. Я даже на какое-то время растерялась, а потому без возражения пересела на пассажирское сидение.
11
Ехал он очень быстро, довольно уверенно держа машину на дороге, хоть она и старалась из-под него выпрыгнуть. Было непонятно, зачем ему вообще водитель. Он сам прекрасно справлялся с этой задачей. Не ужели лишь только потому, что ездить на авто с собственным водителем на много солиднее?
Я очень хотела у него спросить об этом, но не знала как к нему обратиться. Всё, что я о нем знала, что все, между собой его зовут по кличке "Фокусник". Но не могла же я, при первой встрече обратится к нему по кличке, как к дворовой собаке. А он в свою очередь был настолько уверен в себе, что даже не представился. И в свою очередь был прав, ведь мне как минимум полагалось знать его или хотя бы имя, раз пришла к нему на день рождения.
Машина мчалась очень быстро, иногда уходя в небольшие заносы, а иногда подпрыгивая на несколько футов, на ухабах грунтовой дороги. Возможно, Фокусник так гнал потому, что это был вопрос жизни и смерти и он очень хотел поскорее приехать к дому Френка, что бы всё закончилось благополучно. Возможно он так ездил всегда и именно для этого ему нужен был водитель, чтобы усмирить в нем пыл гонщика.
Тем ни менее не прошло и получаса, как мы свистя колёсами, как на безумных русских горках, вылетев как-то боком, свернули на асфальтированную дорогу, откуда уже виднелись опоры Бруклинского моста.
Ехать оставалось недолго. Я подумала о том, что, оказавшись на городских улицах, наполненных встречными авто и пешеходами, Фокусник сбавит скорость и потому расслабленно откинулась на сидении.
Но прямая, асфальтированная дорога его только раззадорила, заставив прибавить скорости ещё больше. Мне казалось, что он решил выдавить из машины максимум её возможностей. Но я боялась не за неё, а за себя, особенно в те моменты, когда он обгонял едущие по пути машины как стоячие, лихо маневрируя между ними и периодически гудя на них клаксоном.
Наплевав на все приличия, я спросила:
– Мы очень быстро едем. Вы не боитесь так бесславно погибнуть?
– Я? – Удивился он и тут же добавил: – Я не могу умереть. Я уже умер в катакомбах Британии. К тому же, как я понимаю, нам, чем быстрее, тем лучше. Ведь это вопрос жизни и смерти. Ни так ли?
Я не нашла, что ему на это ответить, потому решила лучше не отвлекать его от дороги, и спустя ещё несколько минут страха и сомнений, я оказалась у дверей Джои.
Фокусник остался в машине, сославшись на то, что не хочет совать свой нос в женские дела, попросив при этом не задерживаться долго. Но предупредил, что если в этом вопросе победа не достанется живым, то сообщить обстоятельство происходящего ему прежде, чем просить телефонного диспетчера соединить с полицией. Если долго её не будет, он будет вынужден подняться сам.
Квартира Джои занимала половину третьего этажа. За все эти месяцы я ни разу у них не была, поэтому какое-то время стояла в нерешительности, не зная в какую из дверей стучать. В ту что располагалась от меня слева или справа. Я решила поддаться интуиции и тем волнительным чувствам, которые меня сюда притянули, определив, что Джои скорее всего должна жить в квартире справа, слегка постучала в дверь. Ответа не последовало и чувство тревоги стало возрастать с каждой секундой. Я постучала в дверь сильнее, затем ещё сильнее. Через какое-то время я развернулась к ней спиной и начала барабанить в дверь ногой, выкрикивая просьбу о том, чтобы Джои её открыла.
– Джои, открой, пожалуйста. Это я. У тебя всё в порядке? Джои, открой! – Мои слова эхом разносились по всем этажам и возвращались ко мне обратно ни с чем. Даже соседи не открывали свои двери, предпочитая не вмешиваться.
Я решила спуститься за Фокусником, что бы он выбил дверь, тем самым позволив мне войти. В страхе за Джои мне представлялась одна и та же картина, что я опоздала и всё закончится гибелью Джои, от тяжёлой руки Френка. При этой мысли слёзы градом хлынули из глаз и я еле держа за поручни и хлюпая носом начала спускаться вниз.
Я услышала звук открывающейся двери соседней квартиры и звонкий, смеющийся голос сказал:
– В следующий раз, когда решишь зайти ко мне в гости, стучи ко мне в двери, а не к соседям. Так лучше слышно и более понятно куда именно ты так ломишься.
Я обернулась. В дверях, в ночном, шелковом халате, с сигаретой на длинном мундштуке в руке, стояла Джои.
– Ты жива! – Воскликнула я и бросившись к Джои обняла её, прижав её голову к своей груди. – Боже мой, Джои, я так боялась потерять тебя навсегда. Я думала, что Френк убил тебя.
– Френк? – Удивилась Джои, выкручиваясь из моих объятий. – Эта слабохарактерная тряпка ни на что неспособна. Ни то что убить.
Тут я заметила, что лицо Джои разбито. Глаз заплыл, губа опухла, на переносице была подсохшая кровавая рана, от удара в нос, а на шее характерные следы от удушения.
– Боже мой, что он с тобой сделал? За что?
– За то, что он ревнивый слабак, который ничего не может. Если ты понимаешь, о чем я?
– Нет. Не понимаю. – Искренне удивилась я, проходя внутрь квартиры.
Джои отошла от меня на несколько шагов, отворачивая и прикрывая лицо ладонью, как будто стесняясь своего вида, при этом всё ещё держа прогоревшую сигарету на длинном мундштуке. Она явно не находила себе места. Все её движения были какими-то резкими, неестественными. Она выкинула старую сигарету, тут же прикурив новую, сказала:
– Не знаю, как сказать, чтобы не поднимать эту старую, больную тему. Вроде как-то уже её пережили и свыклись. Хотя, по сути, она никуда не делась.
Джои замолчала, а затем открыв холодильник достала баночку героина и высыпав себе на ноготь втянула в себя носом.
– Ты употребляешь эту дрянь? – Снова удивилась я. – она же вызывает зависимость. Вспомни мою мать?
– Я могу бросить, когда захочу. Просто это помогает мне расслабится и ни о чем не думать.
– Так что у тебя с ним происходит? Почему ты ещё живёшь с ним? – Спросила её я.
– А где мне быть? Предлагаешь с позором вернуться домой? – Она села на угол стола и смачно затянулась сигаретой. Теперь её движения были расслабленными и плавными. Она уже не стеснялась своего вида и даже на оборот появилось небольшое бахвальство и какая-то нотка надменности. Я не придала этому никакого значения, понимая, что скорее она так пытается защититься, чтобы не выглядеть в моих глазах совсем несчастной.
Выпустив большое облако дыма она продолжила:
– Или ты предлагаешь признать то, что я совершила ошибку уехав от тебя? Да. Я признаю. Я совершила ошибку. Только, что это меняет? Я пыталась себя изменить, дать возможность жить тебе и может быть, стать такой же как все. Но я не такая, как все, и ты это знаешь, и Френк это знает.
В этот момент, с этими словами стало понятно, почему Френк вдруг меня возненавидел. Он любит Джои, а я, получается, сама того не подозревая, стою у него на пути. "Но тот, кто любит, тот не бьёт" – Думала я про себя.
Джои, как будто прочитав мои мысли ответила:
– Он виноват лишь тем, что слишком сильно любит меня, а я виновата в том, что не люблю его. Кстати, как твои дела с Диланом? Слышала он познакомил тебя со своей семьёй? Надеюсь, у тебя всё хорошо.
– Да. – Согласилась я. – А ещё сказал, что скинет меня в Гудзон, если я по какой-то причине расстанусь с ним.
Джои непонятно почему, пфыкнула сдавленным смехом.
Я посмотрела на её перекошенное лицо, пытающиеся сдержать вырывающийся из груди смех, понимая, что сама оказалась недалеко от её положения. Что вовсе не об этом мы с ней мечтали. Что действительно хорошо нам было только вместе, а сейчас всё просто ужасно и несмотря на это, я почему-то так же сдавленно и с какой-то горечью хихихнула ей в ответ.
Но Джои этого было достаточно, что бы взорваться от видимо, очень долгожданного смеха, который за все эти месяцы не появлялся на наших лицах. И пусть это было совсем не смешно, но мы обе стояли друг перед другом, смеясь как истерички, на столько сильно и неудержимо, без слов вырывалось то, что столько времени томилось в душе. Нервный, истеричных смех, очень быстро перерос в такое же истеричное рыдание, умывающее нас обеих слезами от жалости к самим себе.
– Прости меня. – Не выдержав эмоций сказала я, притягивая в свои объятья сидящую на столе Джои.
Она, взглянув на меня, как будто сомневаясь в происходящем и ожидая какого-то подвоха, не отрывая от меня взгляда, очень медленно и нежно прижалась щекой к моей груди. Я тоже немного нерешительно, но стараясь, как и прежде, когда-то не задумываясь над правильностью или не правильностью своих поступков, нежно, как хрупкое дитя, погладила её по голове.
– Боже, как мне этого не хватало. – Хлюпая носом сказала Джои и снова затрясла плечами рыдая и прижимаясь ко мне ещё сильнее, боясь, что это может закончиться.
– Мне так хорошо с тобой, так спокойно. Ничто не страшно в этом мире. – Продолжала говорить Джои.
Я почувствовала, как горячие капли её слёз, просачиваясь сквозь ткань одежды и касаясь моей груди, устремляются прямо в душу, обжигая её своей болью, горечью и печалью.
Мне захотелось взять её за руку и спасаясь от навалившихся бед, сбежать с ней вновь. Куда-нибудь подальше от всех проблем, на этот раз туда, где мы будем только вдвоем беззаботно смеяться и танцевать под звуки сломанного саксофона, который Джои частенько имитировала, танцуя сама с собой. Но в место этого я замерла стоя на месте не смея пошелохнуться, так как именно в этот момент почувствовала на своей шее легкие касания её губ, которые вместе с её горячим дыханием приближались к моему подбородку, а затем коснулись и губ. С этим прикосновением меня охватило необыкновенное волнение, возбуждение, перемешенное с чувством радости и неминуемого счастья, которое вопреки всем невзгодам вот-вот наступит. Я жадно поцеловала её в ответ, хватая губами её губы, как человек измученный от жажды, хватает ртом капли чистой и свежей росы собравшейся на листках.
В это же мгновение руки Джои заскользили по моему телу, опускаясь по спине вниз, к ягодицам, в тоже время ловко задирая подол моего платья вверх, освобождая из-под него короткие шортики с кружевами, что она же и подарила мне когда-то.
– Что за вакханалия тут происходит. —Послышался сзади мужской голос.
Джои убрала руки с моих ягодиц, вытащив их из-под полуспущенных шортиков, тем самым закрыв их подолом моего платья, и широко, задорно улыбнулась.
– Желаете присоединится к нашей маленькой вечеринке, мистер МакБроу? – Смеясь во весь голос спросила Джои. Я обернулась. За спиной стоял Фокусник.
Звали его Райан МакБроу. Он был родом из Ирландии и потому, в 1916 году, выступал на стороне республиканцев, против британского правления. После недолгих боев попал в плен, где, как он в последствии утверждал, из него выбили душу, оставив пустое тело. Затем он бежал в Америку, где основал свой акционный бизнес, скупая всё что не приколочено, до тех пор, пока это не сделало его колоссально богатым. Он был очень Богобоязненным, несмотря на то, что большая часть его бизнеса строилась не совсем законным образом, скорее даже совсем незаконным, но свои действия он оправдывал тем, что львиную долю всей прибыли тратил на финансирование и вооружение народной партии Ирландии, которое в январе 1919 года сформировала сепаратное правительство, объявленное в не закона правительством Британии. Несмотря на это, к концу 1920 года республиканцы получили контроль над большей частью юга и запада. Так что Райан считал все свои действия борьбой за высшее дело. "Война есть война." – говорил он.
– Раз здесь все живы, и я спешил понапрасну, предлагаю как можно скорее вернуться на мою вечеринку. Там ещё всё только начинается.
– Я не могу отсюда уехать, не забрав все свои вещи. – Сказала Джои и посмотрев на меня с глазами полными надежды спросила? – Я могу пожить у вас с Диланом, какое-то время?
– Конечно! – Радостно ответила я.
12
Если по дороге в город мы с Фокусником молчали, то с Джои он очень быстро разговорился пока мы ехали назад. Как оказалось, они были уже знакомы, хоть им и не довелось пообщаться, когда он первый раз увидел её с Френком. С тех пор он страстно искал возможности увидеться с ней вновь, но его набожность и манеры, не позволяли ему встать на пути своего партнёра по бизнесу Френка. Хотя, как в последствии выяснилось, это была не единственная причина.
Как я и говорила, все парни заглянувшие в глаза Джои, сходили по ней с ума. Эта участь не обошла стороной и Фокусника, именно потому, он так легко согласился мне помочь, узнав, что я собираюсь ехать к ней. Он грезил в своих мечтах, во что бы то ни стало, влюбить в себя Джои. Вдохновляясь детским рассказом о красавице и чудовище.
Именно потому рассказывая ей свою историю, он старался выглядеть как можно героичней и значимее.
– Так как я принадлежал к клану Броу, я получил приказ от самого Патрика Пирса, вместе с добровольческим отрядом, захватить Дублинский замок. Он являлся центром британской администрации, и от исхода битвы зависела свобода Ирландии.
Изначально планировалось, что брать замок будут войска регулярной армии. Но из-за того, что и так скромные, оружейные ресурсы, выделенные Германией, были перехвачены британцами, а сам Кейсмент был арестован, в бой пошли малообразованные военному делу ополченцы. Одно дело на тренировках стрелять по тюкам с соломой, и совсем другое в метко отстреливающихся из окон, крыш и чуть ли не из всех щелей замка, британских военных. Хоть мне и было приказано возглавить эту операцию, по итогу я туда не попал. Возможно, потому они и не смогли взять замок.
Я направлялся к замку, вместе с бригадой прикрытия из двадцати человек и попал под огонь, британской группировки из 700 человек, в районе Гранд-канала на Маунт-стрит. Мы успели рассредоточиться по укрытиям, но к этому моменту в живых нас осталось всего 17. Им хотелось обойти малыми жертвам, потому, несколько раз отправляли на нас небольшие отряды, человек по двадцать или тридцать. Но пройти этот открытый участок улицы им не удавалась. Мы с одного залпа укладывали их всех. По одному, два патрона на каждого британца. Так мы бились до последнего патрона, и до последней капли крови, отправив на небеса человек 200 вражеских солдат. Война есть война. Я был взят в плен и брошен в катакомбы на дознание. Мы воевали за свою свободу, без ненависти к врагу, а британцы не считали нас даже за людей. Мы были для них “рыжий скот” и они без малейшего сожаления делали всё, чтобы развязать язык, после чего избавляли от мук, выстрелом в лоб.
– Бедный мальчик. – Сказала Джои, внимательно выслушав рассказ Фокусника.
– Я ничего не говорил. Я орал, визжал и в перерывах между болью и пытками просто молился. Я молился Деве Марии, терял сознание, приходил в себя и снова молился. Всё что слышали от меня британцы – это слова молитвы.
– Как же ты выбрался оттуда? – Удивлялась Джои?
– Дева Мария услышала меня и послала солдата, который проникся ко мне сочувствием, и когда все мои мучители, обессилив от своих зверств ушли спать, он промыв и зашив мои раны вывел меня на улицу. А я ведь даже имени его не знаю.
С тех пор я здесь и делаю всё возможное, чтобы Ирландия была независима от Британии.
Кстати, раз ты забрала вещи, получается ты расстаешься с Френком?
– Джои посмотрела на меня и счастливо улыбнувшись ответила. – Да. Расстаюсь.
– В таком случаи ты какое-то время можешь пожить у меня. Дом большой, места хватит. И не волнуйся насчёт Френка, он больше тебя не тронет.
– Я на его счёт не волнуюсь. Я волнуюсь насчет того, что могу расстаться с ней. – Она вновь посмотрела на меня таким взглядом, в котором читалась вся её любовь и нежность. Её улыбка мгновенно зажгла меня изнутри. "Какое же счастье любить и любить любимой" – Думала я, сожалея о том, что так долго не могла этого понять. Джои вновь повернулась к Фокуснику продолжая говорить:
– Без неё я никуда не поеду, а её, я боюсь, Дилан никогда одну не отпустит.
Фокусник на какое-то время задумался, просто смотря вперёд и продолжая гнать машину на пределах её возможности. Теперь я понимала, почему он пользовался личным водителем. Сам он слишком лихачил и это могло привести его к печальным последствиям, особенно в городе.
– А почему бы и нет. Переезжайте все. Я поговорю с Диланом сегодня.
13
Обратно мы приехали так же быстро. Виляя по всей дороге, прыгая на кочках и уходя в заносы даже на прямых участках и слушая рассказы Фокусника, мы оказались на той же стоянке возле его дома, откуда и начали своё знакомство.
Весь дом гудел под звуки саксофонных труб, меди и контрабасов, кто-то очень старательно выводил ноты на рояле, объединяя импровизацию джаза с гулом безудержного веселья.
На пороге нас уже встречал Дилан, который на удивление был совершенно трезв.
– Что произошло? – Непонимающе спросил Дилан, посматривая то на меня, то на Фокусника, то на затёкшей глаз Джои.
– Как ты смотришь на то, чтобы остаться в моем доме, как партнёр по бизнесу, а не ютится в дешёвой квартире, как мальчик на побегушках? – Сказал Фокусник, проходя мимо Дилана, и похлопав его по плечу, увлек его за собой.
– Я даже не знаю. – Растерянно ответил Дилан оборачиваясь и глядя на меня идущей под ручку с Джои.
Войдя в зал, наполненный танцующими людьми, Фокусник остановился и посмотрев на нас сказал:
–Позже, прислуга покажет вам ваши комнаты, а пока отдыхайте и хорошенько напейтесь в честь моего тридцатилетия. Дилан, найди, пожалуйста, Френка, я буду ждать вас на причале, нужно помочь мне с яхтой. Был рад пообщаться, девушки. – Фокусник слегка поклонился, чуть-чуть приподняв свой длинный и белый цилиндр, из-под которого виднелись рыжие волосинки.
Джои тут же отвесила ему глубокий реверанс, а затем рассмеявшись схватила меня за руку и утащила танцевать.
Казалось, ей было всё равно, как на её побитое лицо смотрели окружающие. Да они и не смотрели на неё. А те, кто и смотрел, немного пошептавшись между собой, забывали, отвлекаясь на свои собственные дела, и выпивку. Но даже с затекшим глазом и распухшей губой, она выглядела чертовски мило трогательно и обаятельно, кружась со мной в стиле фокстрота. Джои не пропускала ни одного черного официанта в белых, накрахмаленных рубашках, разносивших по залу на серебреных подносах, бокалы с различным видом алкоголя. Она делала глоток и ставила бокал на место, не отрываясь от танца. Музыка импровизированного джаза становилась всё быстрее, так как джазмены тоже были не прочь полакомиться бесплатными реками алкоголя, протекающего на серебряных подносах рядом с ними. Гости постепенно начиная терять свои танцевальные навыки расходились по краям зала, да и я тоже, попросту не зная, как танцевать под такую быструю музыку остановилась, переводя дыхание. Но Джои останавливаться не собиралась, выплясывая ногами неведомые до этого пируэты, выпрыгивая то на носочках, то на одной ноге. Вскидывала руки вверх, в стороны, прижимала локтями к себе, то выворачивала их так, как они даже гнуться-то не могли, при этом сама извивалась как колос на поле, танцующий танец ветра. Она мгновенно собрала вокруг себя толпу восторженных зрителей, которые хотели бы танцевать так же, но не имели такой возможности. Так по стране ещё только начинал расходиться танец, прародиной которого считали город Чарльстон. Через какое-то время в зале танцевала только она, под овации окруживших её, пьяных и весёлых зрителей, провоцирующих её на что-то большее и безрассудное своими выкриками.
– Давай, детка. Ещё! Покажи свои ножки. Задери платье выше. – Кричали они.
В какой-то момент мне даже стало стыдно, и я, схватив её за руку утащила за собой в ванную комнату.
– Тебе надо умыться и немного протрезветь. – Сказала я, подводя её к раковине и открывая для неё воду, крутила вентили, стараясь сделать выбор между холодной и горячей водой.
– Тебя за меня было стыдно? – Спросила она.
– Мне было неприятно, что они смотрят на твои ножки, стараясь при этом заглянуть как можно выше.
– Ты же знаешь, что я никогда не пьянею. – Ответила она, достав из-под подола украденную у отца золотую фляжку, сделала глоток и снова спрятала её на место, придавив к ноге подвязкой.
“Но сегодня, честно, я чувствую себя такой счастливой и немножко пьяной. Если бы ты не увела меня, я бы показала им всё, что они попросят.” – Продолжала говорить она.
– Это глупо. – Стараясь как можно суровее, так как чувствовала себя на много взрослее и серьёзнее, ответила я.
– Ты ревнуешь?
– Да. Я не хочу, чтобы ты досталась им так легко, по одной только просьбе, в то время как я мучилась без тебя столько месяцев. – Ответила я.
Джои зажала в кулачках ворот моего платья и слегка подтянувшись на нем прильнула губами к моим губам. Она оперлась спиной на входную дверь, на мгновение отпустив меня из своих кулачков, чтобы повернуть защёлку замка.
– Я не могу дождаться момента, когда почувствую твои пальчики внутри себя. – Прошептала она и взяв меня за ладонь, сунула её себе между ног, стараясь проскользнуть ей под тугие завязки коротких, хлопковых панталон, которые, казалось, намокли насквозь от возбуждения.
На мгновение мне стало страшно, "а, что если я сделаю что-то не так, и вся её страсть ко мне исчезнет". Джои как будто почувствовала мою неуверенность.
– Не бойся. Прошу тебя. Сделай это. – Чуть не задыхаясь от бешеного пульса, сказала она. Затем развязала поясок, державшие её панталоны на талии, и просунула мою руку под них. Прижав мою ладонь к своему телу, начала двигать моей рукой, стараясь направить руку так, чтобы мои пальчики проскользнули внутрь её. Затем закрыв глаза и прикусив мою губу, чтобы я не могла оторваться от её поцелуя, начала насаживаться на мои пальчики, обхватив мою руку двумя руками.
Меня трясло от волнения, возбуждения и какого-то неведомого ощущения, которое я никогда не испытывала раньше. Похожее на ощущение счастья и радости от того, что я доставляю удовольствие для Джои, которая сжимала мою руку всё сильнее и сильнее, врезалась в мою кожу своими ноготками. Я чувствовала, как напрягаются мышцы внутри неё сопротивляясь проникновению. Приходилось сдерживать пальцы с силой, чтобы они не выскочили оттуда, от чего я ощутила в руке легкую усталость. Джои замерла в дыхании, а мышцы внутри неё стали импульсивно сокращаться, постепенно расслабляясь не в состоянии больше сопротивляться. Джои, облегченно выдохнув отпустила мою руку и обессилено сползла на колени, тем самым уткнувшись мне лицом в живот. Она всё ещё с трудом дыша подняла на меня свои глаза и со счастливой улыбкой на лице начала сдавленно хихикать.
– Что ты смеёшься? – Удивилась я, не понимая такой реакции и всё ещё боясь, что сделала что-то не так.
– Сейчас узнаешь. – Ответила Джои, стоя передо мной на коленях и засовывая свою голову мне под платье.
Спустя какое-то время, мы обе счастливые и довольные собой сидели на раковине в ванной комнате, уперевшись друг в друга лбами, улыбаясь смотрели друг на друга. В дверь уже давно кто-то ломился, но мы не обращали на это никакого внимания. Но как бы нам ни хотелось побыть наедине, выходить всё же было нужно. Джои вынула из сумочки сигарету, вставила её мундштук и закурив открыла дверь. Она вышла из неё первой, готовая принять на себя все недовольные взгляды и возможные нападки заждавшихся в очереди.
– Что вы там так долго? – Разгневанно спросила пожилая дама в большой и пышно украшенной шляпе.
– Простите. Мне что-то сделалось нехорошо. – Тут же ответила ей Джои. Но её предательски счастливое лицо выдавало в этих словах фальшь. К счастью, никто не стал углубляться в подробности, так как все стоящие у двери обрадовались наконец-то освободившейся ванной комнате. В зале все танцевали на манер, как вот-вот, казалось, мгновение назад это делала Джои. Каждый старался как мог, иногда выдавая удачно сложенные движения, которые тут же перенимали остальные. Гулянье было в самом разгаре.
– Выпьем. – Сказала Джои, перехватывая два бокала у проходящего мимо темнокожего официанта в уже покрывшейся пятнами пота, но всё ещё хрустящей от крахмала, белой рубашке.
14
Фокусник, зная о наших с Джои отношениях, расселил нас в разные комнаты, и за две недели ни на мгновение не оставил нас наедине с ней.
