Feel Slumber-Dream
Джои
– Доверься мне. Быстро выпиваешь и начинаешь заедать холодником.
– Нет. – Ответила я. – к виски я больше никогда не притронусь и взяв с салфетки ложку, зачерпнула ею суп. Он был холодный, освежающий, на удивление моментально утоляющей жажду, кисло-сладкий бульон. Я съела ещё ложечку, а затем ещё, ещё и ещё. Он как обезболивающий бальзам, нанесённый на свежую рану, с каждой ложечкой улучшал моё самочувствие.
– Ну а теперь по рюмашке. – Сказала Джои, за компанию налив и себе стопочку.
– Ладно, давай. – Согласилась я, придя в своей голове к заключению, раз решилась доверять, так надо доверять до конца. Я не привыкла пить из рюмок, так как по русской традиции, нужно было выпить всё содержимое залпом, а я предпочитала пить маленькими глоточками. Но здесь, вместе с этим удивительным, холодным супом, целая рюмка крепкого виски прошла совершенно незамеченной моим отравленным организмом. Только легким теплом разошлась по телу, всё больше и больше выводя меня из тяжелого состояния похмелья.
– Ещё по одной? – Спросила Джои.
– Ты не перестаёшь меня удивлять. – Ответила я, восхищаясь познаниям эмигрантки из России, которая с легкостью избавила меня от тяжелейшего похмелья. Я махнула рукой соглашаясь на очередную рюмку.
Джои действительно была очень эрудированной.
Для девочки, которая росла во дворце, где за тебя всё делали слуги, можно было ничего не изучать, а только придаваться забавам и развлечениям, как, скорее всего, поступила бы я. Ведь я даже на своем, родном языке, зачастую писала с ошибками.
А, Джои знала три языка, умела шить, кроить, вязать, готовить, рисовать. Знала историю и сотни историй из прочитанных ею книг, математику, химию и географию. Притом на столько, что могла нарисовать геополитическую карту мира с названиями и расположениями всех столиц. Играла на рояле и очень красиво пела православные молитвы, хоть я из них не понимала ни слова. Я уверена, что это был не весь список её познаний.
– Ты не перестаёшь меня удивлять – Сказала я, вставая от восторга и с силой хлопая в ладоши от удивления, когда она после очередного ужина у них дома, закончила играть "Прелюдию номер пять " Рахманинова.
– Где всему этому научится? – Подойдя к ней с желанием попросить разрешения по нажимать на клавиши, спросила я.
– В России! – С печалью в голосе ответила она, на мгновение о чем-то задумавшись.
“ Любая, уважающая себя девушка, должна быть воспитанной и просвещённой, иначе чем я буду отличаться от сельских баб, и кабацких шлюх?” – Рассмеялась она, а затем продолжила шёпотом так, чтобы родители, сидящие за столом, её не услышали.
– Мне пророчили, что я выйду замуж за какого-нибудь графа, но мне кажется, что я влюбилась в Рона и выйду за него. – Затем вовсе склонясь мне над ухом, усаживая меня на своё место перед роялем сказала:
– Я сегодня впервые целовалась с ним. – Как раз незадолго до роковых событий сообщила она. “И, если родители будут против, а они будут против, я хочу предложить Рону сбежать от них в Нью-йорк. Я думаю он согласиться. Что скажешь?”
– Тебе всего шестнадцать.
– Екатерине великой то же было шестнадцать, когда она вышла замуж за Петра третьего.
Я была в легком замешательстве, не зная ничего об этой истории и не найдя что ответить только пожала плечами.
К концу ужина, когда Джои подала на стол рыбу, мы уже прилично накидались, и допивая содержимое теперь её фляжки, смеялись над забавными ситуациями прошлого вечера.
– Так, ладно – Сказала я, плавно хлопнув ладонью по столу, как бы ставя на этом точку и переходя к следующему, более важному разговору, который Джои всё никак не начинала.
– Ты хотела мне в чем-то сознаться. – Стараясь держать тон как можно увереннее, не показывать Джои, что хмель довольно сильно ударил мне по мозгам, нарушая координацию и собранность мыслей.
– Я? – Удивлённо переспросила она.
– Да. И, пожалуйста, не юли. Я знаю, когда ты врёшь. Тебя этому в России явно не учили.
– Я хочу рассказать, но я не знаю, как даже начать говорить об этом. Я люблю тебя, понимаешь?.
– Понимаю. И я люблю тебя. – Ответила я. – Но всё же постарайся найти слова и расскажи мне то, о чем собиралась.
Джои ещё некоторое время стояла молча, хлопая на меня своими длинными ресницами, а потом тяжело вздохнув, продолжила:
– Пока ты спала, я вышла на улицу, прогуляться. И пока гуляла я всё обдумала и тогда-то я и поняла, что…
– Нет. – Остановила её я, зная, что такой рассказ может продлиться до второго пришествия. – давай сразу, самую суть.
Джои немного замялась, начиная покусывать ноготь большого пальца, щелкая им по зубам туда и обратно, а потом выпалила уже с совершенно другой интонацией, но так как я была пьяна, не предала этому особого значения и не поняла сразу, что она сменила тему.
– Френк с утра оставил нам немного денег и я на них кое-что прикупила.
– Радио – Догадалась я?
– Нет, не радио, хотя радио тоже. Его привезут завтра. Я вышла прогуляться по Риверсайд Драйв. Мне действительно нужно было прогуляться и собрать все свои мысли и об очень многом подумать. Слишком много событий произошло со мной за последнее время. Я свернула к Центральному парку и в общем как-то незаметно оказалась на Лексинтон авеню, у перекрёстка с 59 улицей. Там магазин такой с большими витринами, Bloomingdale's. А прям с витрины на меня смотрело легкое, шелковое платье, без корсета как раньше, но при этом приталенное, за счет пояса. Я прежде таких ещё не видела. С совершенно возмутительной, вульгарно короткой юбкой чуть ниже колена, но в стиле "Robe de Style" от Жанны Ланвен. Но лёгким и довольно современным, модным верхом. Именно это мне и понравилось. Оно было без рукавов, глубоким декольте, и вырезом на спине, которая всё же прикрывалась идущей к комплекту тонкой, шелковой шалью.
Я зашла внутрь и чуть не упала от бесконечного выбора, начиная со шляпок и заканчивая ночными сорочками. На них я и остановилась. Там были панталоны, короткие, как купальные шорты. Но больше всего меня поразили раздельный ночные пижамы из трёх деталей. Шелковые брюки, сорочка и халат. В этом даже не стыдно выйти на улицу или куда-нибудь на пляж.
В общем я купила платье, ночное бельё и пижаму для тебя.
Думаю, ты, в брюках будешь выглядеть просто сногсшибательно. Примерим? – Под конец спросила она.
У Джои был действительно хороший вкус, может несколько экстравагантный. Хотя в это время всем хотелось попробовать что-то новое, и неизведанное.
– Почему нет? – Согласилась я.
Джои, видимо долго ожидавшая этого момента, чуть не запрыгала на месте от радости и тут же кинулась в комнату переодеваться. Я ещё какое-то время сидела за столом, пытаясь собрать свои силы и подняться.
– Снова напилась. – Подумала я и стараясь как можно тверже стоять на ногах зашла в комнату вслед за Джои. Она одевалась стоя ко мне спиной, в маленьких, коротких панталончиках выше колена, открывая для глаз часть её округлых бёдер.
Я поймала себя на том, что разглядываю её тело и как она одевается, пытаясь занырнуть через подол в платье.
Как будто почувствовав мой взгляд на себе, Джои повернулась.
– Поможешь? – Спросила она, застряв в платье и стоя с задранными руками вверх. Я подошла ближе и отдёрнула подол вниз. Лёгкого движения было достаточно, чтобы платье село на место, придясь ей точь-в-точь по фигуре, как будто она не сняла его с манекена, а заказала у еврейского портного по фамилии "Гринбергер" что держал небольшую лавку в паре кварталов отсюда.
Она подвязала пояс и повернулась ко мне выискивая в моих глазах реакцию на её вид.
Она была великолепна, мне тут же захотелось что-нибудь нечто подобное, а не ночную пижаму, которую мне предстояло померить. Но подарок есть подарок.
– Ну как? – Спросила она.
– Ты великолепна. – Искренне восхищаясь ей сказала я. Джои тут же развернулась на месте, тем самым показав себя со всех сторон и закончила разворот легким реверансом. Слегка приседая и приподнимая пальчиками подолы платья, которые и так было чересчур коротким.
– Merci (Спасибо) – Сказала она по-французски. – Можно я оставлю его себе?
– В смысле? – Не понимая вопроса переспросила я.
– Я договорилась с продавцом, если по какой-то причине тебе оно не понравится или ты посчитаешь эту покупку неуместной, я должна буду завтра отнести его обратно, чтобы забрать деньги. Всё-таки нужно платить за жильё и грамотно планировать бюджет. Ты же у нас глава семьи, по этому решение за тобой.
Джои смотрела мне прямо в глаза, как будто читая состояние моих мыслей.
Я не выдержала и рассмеялась садясь на её постель и заливаясь смехом.
В одно мгновение мне стало понятно и уборка в квартире, и вкусный ужин и припрятанная бутылка виски. Видимо ей действительно очень хотелось это платье, которым она готова была пожертвовать, если я буду против.
Разве я могла отказать ей? Я бы скорее оказалась на улице за неуплаты квартиры, чем лишать её такого удовольствия. За эти несколько лет, что мы были знакомы, я очень сильно к ней привязалась, хотя, признаюсь, мне было немного обидно, что ей досталось платье, а мне ночная пижама.
Джои села рядом со мной.
– Что? Что ты смеёшься? – Не понимая спрашивала она.
– Конечно можно оставить. – Ответила я. – Единственное, что мне немного обидно, что тебе досталось платье, а мне ночная пижама.
– Почему тебе обидно? – Снова непонимающе спросила Джои. – Я просто не решилась делать выбор за тебя. Я же купила платье не на последние деньги, мы, завтра сходим, и ты купишь то, что нравится тебе. А если не хватит, я могу сдать свое платье. А пижаму ты просто ещё не видела, я уверена, она тебе очень понравится.
– Я бы никогда так не поступила с тобой. – Продолжала говорить она, обняв меня двумя руками и положив свою голову мне на грудь. “Мне так хорошо с тобой. Кажется, что все проблемы и заботы не настоящие. Нет ни родителей, не дома в России, который мне постоянно снится. Кажется, что я никогда не встречала Рона и любовь, которую я к нему испытывала, была не настоящей. Просто проецировалась на нем. Ведь на самом деле я люблю тебя и никого кроме нас не существует. Только ты и я. Помнишь нашу клятву: "Вместе и навсегда".”
– Вместе и навсегда. – Повторила я.
– Я уже который раз признаюсь тебе, а ты не понимаешь. Я люблю тебя. Люблю как мужчина любит женщину, или женщина мужчину. – Сказала Джои просунув свою руку между моих колен, поглаживая ладонью мою ногу.
При этих словах, я почувствовала, как сбилось её дыхание, и она старается его незаметно выровнять. Джои подняла голову и посмотрев на меня, повторила:
– Я люблю тебя и хочу касаться тебя. – А затем дотронулась губами моих губ, начав их поочерёдно целовать. "Я люблю тебя" повторяла она, затягивая в себя мои губы и явно ожидая моего встречного ответа. Я почувствовала нахлынувшее на меня возбуждение и испугавшись своих ощущений вырвалась из её объятий.
– Что ты делаешь? – Сказала я. – Я не мужчина. Ты любишь Френка, а сейчас просто пьяна и переполненная эмоциями. Пытаясь объяснить её поведение говорила я.
Хоть я была старше её на несколько лет, но я всё ещё была девственницей и меня очень пугал тот факт, что за несколько секунд, Джои меня возбудила больше, чем за всё время Дилан. Я была пьяна и не стала над этим задумываться. Сославшись на алкоголь, просто легла спать, даже не померив пижаму Джои.
6
С утра, Джои, вела себя, как обычно, разве что слегка удручённо, но на это, скорее всего, действовало отсутствие алкоголя в её фляжке. Она ни разу не упомянула о вчерашнем происшествии, хотя аккуратно повесила пижаму мне на стульчик, стоящий возле моей кровати.
Пока я её примеряла, она ни разу на меня не посмотрев, пыталась вызвонить Френка. Сначала, она позвонила ему домой. Но там никто не отвечал. Тогда она позвонила в гараж и попросила позвать к телефону Френка, но мужской голос ей ответил, что Френк уехал и будет только на следующей неделе. Тогда она попросила услышать Дилана.
– Зачем тебе Дилан? – Удивилась я
– О. Ты надела пижаму. – Ответила она с любовью в голосе, но какой-то неумолимой печалью в глазах рассматривала меня. Пижама действительно была очень удобной и красивой, вместе с коротким халатом напоминала мужской костюм, только из очень тонкого шелка. В нем было достаточно удобно и комфортно.
– Тебе правда очень идёт. Видишь, я была права. – Продолжила говорить Джои, а затем резко переключилась на разговор с телефоном.
– Да. Дилан, здравствуй, это Джои. Извини, что я к тебе обращаюсь, просто Френк куда-то неожиданно пропал… А-а-а. Да? Да. Ясно. Ммм. Серьёзно? Поняла. Слушай, Дилан, а ты не мог бы тогда привести нам что-нибудь выпить? Целая неделя – это так долго. Спасибо. Спасибо. Да. Ждём.
Дилан приехал достаточно быстро. Как я уже говорила, он был немножко глуповат, а может быть на оборот, но вместо бутылочки виски, он привез нам двадцати литровый бочонок. При этом настоятельно попросил не рассказывать об этом Френку, так как Френк мог рассказать об этом боссу. Тогда у Дилана могли начаться проблемы, так как босс редко прощал тех, кто у него ворует. Так мы узнали, что Фокусник, босс Дилана и Френка, творит чудеса не только на фондовом рынке, но и за кулисами.
Дилан хотел остаться с нами, но Джои его спровадила, сославшись на то, что мы собирались идти в центр Манхэттена, за платьем для меня.
На самом деле мы никуда не пошли. Мы дошли до лавки Гринбергера, еврейского портного, в паре кварталов от дома и заказали платье у него, которое он обещал скроить через пару дней.
Неделя прошла достаточно быстро, но всё это время чувствовалось некое напряжение, возникшее, между нами, хоть мы об этом и не говорили. Джои старалась меня не касаться, а если случайно касалась, начинала извиняться. Больше не пела и не танцевала, рано ложилась спать, много пила, хоть и не напивалась. Большая часть разговоров стала сходить на нет или заканчиваться неловким молчанием.
Затем приехал Френк и мы все вчетвером пошли в Кино где Джои во время сеанса, засунув свою руку Френку в штаны и видимо взяв его за причинное место спросила:
– Френк, а тебе не кажется, что мне пора переехать к тебе?
– А как же: "Вместе и навсегда" – Пыталась вставить в разговор я, следящая больше за ней, чем за тем, что было на экране.
– Так это клятва для тех, кто любит друг друга. – Ответила она мне и добавила – Ведь так, Френк, мы же любим друг друга?
Я почувствовала, как моё сердце разбилось на части. Я не досмотрев кино, тут же встала и выйдя из зала направилась домой.
Джои в этот день не пришла. Она не пришла и на следующий, и через тот день то же. Дилан, догнавший меня у выхода из кино, конечно же пропустивший всё, что произошло в зале, в первую же ночь остался у меня, пытаясь утешить говорил:
– Дружба дружбой, но нужно двигаться дальше – Не знаю, что именно он имел в виду, но в тот вечер я лишилась не только Джои, но и своей девственности. Дилан был на седьмом небе от счастья. Рассказывал что-то про своих родителей и о том, как они будут счастливы, когда мы поженимся. Ещё два дня он провел у меня, а потом потихоньку начал привозить ко мне свои вещи.
Время шло. От Джои известий не было. Ни звонков, ни обедов, не совместных прогулок вчетвером, как раньше.
– Дилан, – Решилась спросить я у него примерно через две недели, после расставания с Джои. – ты видишься с Френком? Не знаешь, как там Джои?
– Пьют и трахаются как кролики, даже на улицу не выходят. Френк даже стал частенько опаздывать на работу. Видимо перелезть по утрам через нее не может. Крюком цепляется. – Пояснил он и сам же громко рассмеялся своей шутке. Но мне почему-то было не до смеха.
Время шло как в тумане. Как будто я лишилась части самой себя, отвечающей за жизнерадостность, танцы, смех, веселье. Днём я спала, просыпаясь ближе к вечеру и начинала заниматься рутинными домашними делами, расхаживая по дому в пижаме, подаренной Джои и бокалом разбавленного виски. Я была просто копия своей матери.
Особых чувств к Дилану я не испытывала, кроме уважения за старания влюбить меня в себя и некой симпатии. По большей части я очень боялась остаться одна, особенно ночью. Очень тосковала по Джои, а Дилан, как бы то ни было, отвлекал меня от моих собственных мыслей. В сентябре 1920 года, Дилан стал управляющим таксопарка, всё так же принадлежавшего Фокуснику. 16 сентября, когда на Уолл-стрит, в самом оживлённом углу Финансового района, где находился центральный офис Фокусника, у здания известного как «Дом Моргана» прогремел взрыв. Погибло более 140 человек, в том числе многие партнеры по бизнесу, и никто другой как Дилан, оказавшийся на месте трагедии помог раненому боссу добраться до больницы.
С этого момента они стали лучшими друзьями. Дилан из слесаря как по волшебству превратился в управляющего таксопарком на Манхэттене. Говорили, что это сам банк устроил взрыв у своих дверей, чтобы остановить торги на бирже, тем самым выиграть на разнице во времени между Манхэттеном и Чикаго став ещё богаче.
В итоге всю вину свалили на русских коммунистов и итальянских анархистов, так что правда об этом теракте осталась за семью печатями где-то в Вашингтоне.
7
Таксомоторный парк во время сухого закона быстро развивался и был очень рентабельным бизнесом, несмотря на стоимость 20 центов за милю. Именно таксисты знали все тайные бары и импровизированные “speakeasies” в городе, куда и доставляли своих клиентов. Кто управлял таксистами, тот управлял прибылью питейных заведений.
В то время таксистами работали сплошь одни евреи, но Дилан в свой гараж набирал только итальянцев. Хотя даже в его команду затесался один еврейчик по имени Адам. Он был под стать своему имени, как будто его изваял сам Бог. Высокий, красивый, девятнадцатилетний парнишка, с четким и выделенным рельефом мышц, который выпирали из-под вечно грязной и потной майки. Его огромный размер обуви и габаритный, горбатый нос, говорили о его большом достоинстве, скрытым от посторонних глаз широкими штанами. Он выполнял у Дилана самую грязную и неквалифицированную работу мальчика на посылках, и частенько попадался мне на глаза, всякий раз провожая меня своим раздевающим взглядом.
Однажды, он даже отвозил меня домой. Это было когда Дилан решился познакомить меня со своими родителями, в маленьком городке "Бернардсвилль", в Нью-Джерси. Они жили в небольшом, но довольно просторном доме на Вудленд Роуд. Дилан был самым старшим из шести детей. Ему на тот момент уже исполнилось двадцать семь. Его старшей сестре "Софии" двадцать четыре, а самой младшей "Матильде" восемнадцать.
Первое, что я услышала войдя в дом, разочарование его отца, что я не итальянка и слишком молода для него.
– В этом возрасте все американки слишком беспечны. – Сказал он. – Это может для тебя плохо кончиться, так как они совсем не думают о будущем.
Больше он не проронил ни слова.
Мать же напротив распекалась о нем без умолку. Очень гордилась тем, что он не стал преступником как большинство итальянских детишек приехавших в Америку, а честным трудом, из простого слесаря вырос в управляющего таксопарком. Встретил такую прекрасную девушку и что мы вскоре поженимся. Всё, что мне оставалось делать, это молча кивать и хлопать от удивления глазами, до тех пор, пока инициативу не перехватили его сёстры, которые начали заваливать меня вопросами. Но и здесь я не вставила ни слова. Так как Дилан, довольно точно отвечал на все вопросы, связанные со мной или касающиеся нас обоих.
Вечером того же дня, заехал Адам, чтобы отвести меня обратно домой, так как оставаться вместе с будущим мужем до свадьбы, в этой семье было не принято, а Дилану было нужно помочь отцу, разобраться с какими-то делами.
Мать Дилана собрала мне в дорогу множество непонятных банок с консервами, от дядюшки "Амадео" который узнав, что его племянник скоро женится, прислал гостинцы на свадьбу.
Дилан помог загрузить сумки в машину и дал указание Адаму помочь выгрузить и вернутся за ним завтра утром.
Всю дорогу мы ехали молча. Даже вещи Адам занес в квартиру не сказав ни слова и только уже у порога, когда я собиралась закрыть за ним дверь, почувствовалось легкое замешательство. Он не хотел уходить, а я не хотела оставаться одна.
– Постой. – Остановила его я.
В следующее мгновение он взял меня за талию и притянул к себе, входя обратно в квартиру и закрывая мною дверь. Я не стала сопротивляться, а отдалась чувствам. В эту ночь Адам остался у меня, а на утро, как ни в чем небывало привёз Дилана. Всё продолжалось, как обычно, разве что Адама я больше никогда не видела, а в качестве шофёра появился новый парень.
Я, набравшись смелости, как бы невзначай спросила у Дилана:
– А куда подевался тот парень, что отвозил нас к твоим родителям? – Спросила я, нарочно не называя его имени, как будто я его даже не запоминала. Дилан рассмеялся.
– А я всё ждал, когда же ты спросишь.
– Почему? – Чувствуя внезапно охватившее меня волнение, удивилась я.
– Потому, что я хотел, чтобы ты знала, что с ним произошел несчастный случай.
– Какой случай? – Уже испугано продолжала спрашивать я, боясь сама себя выдать.
– Несчастный. – И Дилан заржал как ненормальный, а потом слегка успокоившись сказал:
– Он поскользнулся и утонул в бочке с отработанным маслом. Именно так, в качестве официальной версии я рассказал полиции.
– Как можно утонуть в бочке? – Пораженная такой новостью продолжала спрашивать я. Чувствуя, как подкашиваются мои ноги. Я села на диван теряясь в догадках, знает ли о её измене Дилан? Если знает, неужели он на такое способен, чтобы утопить человека в бочке с машинным маслом и при этом смеяться, рассказывая об этом чудовищном поступке.
– Нет. Этого не может быть. – Сказала вслух я, а сама подумала, что Дилан на такое неспособен. К тому же если бы он знал о нас с Адамом, то наверняка бы уже давно предъявил это. Значит он ничего не знает и произошел действительно несчастный случай. Всё же как можно взять и утонуть в бочке с маслом? Ужасная видимо смерть.
– Жизнь удивительна, неправда ли, дорогая? – Как будто прочитав мои мысли ответил Дилан, а затем взял меня за подбородок и небрежно чмокнув в губы продолжил:
– Мне будет проще объяснить семье, что и с тобой произошел несчастный случай, чем объяснить, почему нам пришлось расстаться, или почему я для тебя недостаточно хорош. Если я и понимаю твою разовую измену, то они не поймут.
Ты молодая, глупая, я был у тебя первым, тебе захотелось попробовать что-то новое, сравнить ощущения. И раз ты не искала встречи с ним, значит выбрала меня. Я думаю, всё было именно так и потому на первый раз я тебя прощаю.
– Так это ты убил его? – Прямо спросила я. – а теперь хочешь убить и меня?
– Я же говорю, что ты молодая и глупая. Нет, конечно, нет. Его убила карма. – отмахнулся Дилан.
–Если бы я хотел убить тебя, я бы убил тебя в тот же день, когда узнал, что "Жестянка Лиззи" не приехала в парк, а всю ночь простояла у твоих дверей. Но я люблю тебя и хочу, чтобы ты была моей женой, а не мёртвой шлюхой из Гудзона, Ты как минимум должна ценить это. Ты ведь ценишь?
– Ценю. – Испуганно ответила я.
8
После этого разговора прошло ещё две недели. Дилан вёл себя так, как будто начисто забыл об этом разговоре, а меня всё ещё потряхивало при одной мысли об Адаме и о том, что со мной то же может случиться несчастье от рук ревнивца. "Мертвая шлюха из Гудзона." – Рассуждала я, вспоминая слова Дилана. Зря я поселилась у побережья, ему даже далеко тащить не надо и в этой реке постоянно кого-то вылавливают. Судя по заголовкам газет и заявлений полиции все сплошь одни самоубийцы, мафиози, бутлегеры и проститутки. Хорошо, что всё же на нашей набережной паромная станция. Много людей и свидетелей. Значит он найдёт другой способ. Например: холодильный шкаф даст течь аммиака и убьёт меня как прошлую семью своих хозяев. Прекрасная версия для полиции. Возможно, Дилан так уже и делал, ведь именно он притащил этот агрегат сюда. Нужно как-нибудь выяснить на сколько близко он был знаком с прошлыми хозяевами этого холодильника. Может там как раз жила его бывшая невеста, о которой я ничего не знаю.
– Я думаю, нам нужно выкинуть этот холодильник! – Заявила ему я.
– А что с ним? – С явным не пониманием спросил Дилан.
– Он меня пугает.
– Хорошо, давай только не сейчас, а когда вернёмся с вечеринки. Надеюсь, ты уже готова? – Согласился он, подойдя к туалетному столику, за которым сидела я, и подводила глаза тушью Джои. Он поправил свою бабочку и поцеловал меня как ребёнка в темя. А затем, со словами: "Я жду тебя в машине" – развернулся и вышел из дома.
Мы собирались на вечеринку к его боссу, Фокуснику, в честь тридцатилетия. Мне было очень интересно посмотреть на человека, о котором я столько слышала, но прежде не удостаивалась честью увидеть даже мельком. А больше всего меня волновало, будет ли на этой вечеринке Джои, так как Френк тоже работал на Фокусника. Хотя на сколько мне было известно, со слов Дилана, Френк последнее время допускал слишком много непозволительных и раздражающих босса вольностей, на их жестоко конкурирующем рынке. Он часто напивался, пропускал работу и допускал ошибки, которые приводили к тяжелым последствиям. О каких именно ошибках шла речь, я конечно же не знала. Да меня это особо и не тревожило. Я лишь беспокоилась за Джои, которая к концу четвёртого месяца, после нашего расставания окончательно поглотила все мои мысли. То, чего требовала от меня Джои, было немыслимо и аморально.
Даже мысли о её прикосновениях меня пугали, особенно когда я сравнивала касание её губ с заигрываниями Дилана. Всякий раз, когда я закрывала глаза, рисовался её образ, тянущийся к моим губам со словами:
– Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя. – Звучало у меня в ушах заменяя любые слова Дилана на шепот Джои.
Я каждый раз прогоняла эти мысли прочь, взывая к нормальным, общепринятым чувствам, которые я должна была испытывать:
"О Дилан". – Говорила я и образ Джои, целующей меня или стоящей на коленях в своей постели, с засунутой под себя рукою тут же испарялся.
Но действительно я испугалась, когда поняла, что именно этого мне и нехватает. Что без этих воспоминаний ни Дилан, ни даже красавец Адам, меня не привлекали, в то время как образ Джои, за эти четыре месяца, начал постепенно исчезать.
9
Дом Фокусника располагался в Лонг- Айленде, на месте старой фермы, выкупленной им у какого-то бедолаги за долги и превращённого из пустого пастбища в поистине райский уголок, возле самого пролива.
Дом имел три этажа, по четыре спальных комнаты на двух верхних этажах, зал с домашним кинотеатром на первом этаже, 3 комнаты для прислуги, 10 ванных комнат, по одной в каждой спальной комнате на двух верхних этажах и две внизу. Одна в театре и одна в зале. Зал был предназначен для гостей и танцев, так как в нём располагался бар и небольшая сцена со специальной ложей для оркестра.
С противоположной стороны дома был задний двор с террасой откуда открывается спокойный и размеренный вид на пролив Лонг-Айленд, с вычищенным до белого песка пляжем, небольшой пристанью для лодок и неподалёку стоящей на якоре моторной яхтой.
Этот дом олицетворял голубую мечту каждого американца.
Я была поражена изысканностью и убранством. Это был самый настоящий дворец, даже красивее чем дворцы кино. В других дворцах мне бывать ещё не доводилось. Зал был переполнен маленькими столиками, стоящими вдоль стен с выставленными на них, как на витринах разными яствами. Напротив оркестра, который ещё только раскладывался на своих местах, был бар, где уже толпились люди, а сквозь них мелькали белые, накрахмаленные воротнички рубашек с подносами для спиртного.
Людей было пока немного, мы подъехали к самому началу праздника. Дилан всю дорогу очень торопился, чтобы помочь боссу с организацией праздника. Но когда мы подъехали, Фокусника видно не было.
– Я должен найти Босса. – Сказал Дилан подводя меня к бару.
– Ты хочешь оставить меня здесь, одну? – Попыталась возразить ему я, так как точно не хотела оставаться одна в незнакомом доме с незнакомыми мне людьми. Но тут я увидела Френка, стоящего у бара. Значит Джои должна была быть где-то неподалёку. Дилан тоже его увидел.
– Здесь Френк. – Ответил Дилан на моё возражение и перевёл всё своё внимание на него, подойдя и по-братски обняв пожал ему перебинтованную руку.
– Я оставлю вас одних ненадолго? – Спросил он. – Мне нужно найти Фокусника. Не знаешь где он?
– Должно быть наверху. – Ответил ему Френк, а затем проводив Дилана взглядом, обратившись ко мне спросил:
– Заказать тебе что-нибудь?
– Да. – Согласилась я. – Виски с колой, пожалуйста.
Френк уже был достаточно пьян, но при этом вёл себя странно и необщительно. Сделав знак рукой бармену, который стоял рядом и вслушивался в разговор в ожидании заказа. Френк большим глотком опустошив свой бокал, приготовился уходить.
– Я это. Пожалуй, пойду. – Сказал он, вставая с барного стула.
– Что у тебя с рукой? – Остановила его я, указывая на перебинтованный вдоль косточек, шелковым платком кулак. Френк ничего не ответил, попросту отмахнувшись.
– А где Джои? – Донимала его вопросами я, не давая уйти и оглядываясь по сторонам, в попытках в это время взглядом найти её, продолжала говорить:
– Я почему-то её здесь не вижу.
На мгновение лицо Френка перекосилось какой-то непонятной гримасой, как будто вопрос о Джои вызвал у него какую-то боль. Он на секунду задумался, а затем ответил:
– Дома.
– Дома? – переспросила я, зная, что Джои никогда не откажется от повода потанцевать на какой-нибудь вечеринке. Мне это показалось очень странным и неправдоподобным.
– Да. – Всё так же односложно ответил Френк, а затем добавил. – Приболела.
Решив, что я так легко поверю в этот вымысел, развернулся ко мне спиной, чтобы наконец-то от меня уйти без каких-либо толковых объяснений.
Его наспех перебинтованная рука, странное поведение, откровенная лож и самое главное отсутствие Джои на таком, как предполагалось, грандиозном празднике жизни, зародили в моей голове очень тревожные чувства. Не справившись со своими эмоциями, я накинулась на него как пантера, вцепившись двумя руками в плечо и силой, что во мне были, в одно мгновение развернула его обратно к себе лицом.
– Что ты с ней сделал? – Выпалила я, готовая кинуться на него с кулаками, если он тут же не объяснится.
Френку явно не понравилось такое поведение, и видимо он тоже с тудом сдерживал свои эмоции, так как был готов схватить меня перебинтованной рукой за горло, переломив мне шею одним движением, но почему-то остановился, плавно убирая свою руку назад себе в карман брюк.
– Ничего такого, чего бы ей не нравилось. Эй. – Он обратился к бармену. – Налей ка мне ещё виски.
