Ф. К. Каст
Солнечная воительница
Эту книгу я посвящаю своим спутникам – тем, кто до сих пор со мной, и тем, кто ушел на поиски нового мира: Бэджеру, Кэмми, Хлое, Кирку, Хану, Клэр, Кхалиси, Пятнистому Пухлику, Тиберию, Пичи и Зене «Королеве воинов» Каст.
В моем сердце всегда найдется место для вас.
1
Мир задыхался в дыму. Вязкая, как туман в зимнем лесу, пелена обволакивала Мари и Ника, обвивала их своими щупальцами. Удушливое облако опустилось на землю и развеялось с очередным порывом губительного ветра, а вдалеке прокатился дразнящий раскат грома.
– Вон он! – Мари протянула руку, указывая вперед. – Мы почти у берега. Его можно разглядеть, когда поднимается ветер.
– Ты можешь его описать? Он каменистый, или к нему можно причалить? – спросил Ник, тяжело переводя дух. Не поднимая головы, он налегал на весла, сражаясь с быстрым течением. На дне лодки рядом с Ником лежала крупная овчарка, которая не сводила с него мудрых янтарных глаз, затуманенных тоской.
– Берег илистый, почти без камней, а у воды растет кустарник – не слишком густой, но лодку спрятать можно.
Сидящий рядом с ней пес, молодая копия взрослой овчарки, насторожил уши в сторону берега и громко чихнул. Мари улыбнулась своему спутнику и потрепала ему уши.
– Знаю, но там, – кивнула она на юг, – дыма гораздо больше.
Она обернулась на юношу, который сосредоточенно греб к берегу.
– Ник, ты уверен, что нам стоит здесь причаливать? Мы ушли от пожара совсем недалеко.
Ник, не переставая грести, поднял на нее мрачное лицо, по которому струился пот. Их взгляды встретились. Видеть в его глазах печаль было мучительно больно – слишком хорошо она его понимала. Несколько часов назад он потерял отца. Несколько недель назад она потеряла мать. Быть может, в не слишком отдаленном будущем у них появится возможность разделить эту скорбь, зализать раны. Но сейчас общее горе только мешало, отвлекая внимание от опасности, которая окружала их, подобно густому удушливому дыму.
– Прости, Мари, – сказал Ник и, поколебавшись, выпалил: – Я выпрыгну здесь. Течение снесет тебя дальше по реке – подальше отсюда. Лару пусть остается с тобой и Ригелем. Я отыщу вас, когда все закончится.
Мари удивленно захлопала глазами, а когда до нее наконец дошел смысл его слов, отчаянно замотала головой.
– Ни за что, Ник. Тебе нельзя… – начала она, но он отпустил весло и взял ее за руку.
– Я должен. Должен вернуться к своему народу. Должен им помочь, хоть чем-нибудь.
– Тебя могут убить! Тадеусу ничего не стоит воспользоваться суматохой и всадить тебе в спину стрелу. И какая им будет польза от мертвеца?
– Тадеусу будет не до меня: город надо спасать от пожара. Но я буду осторожен, – заверил ее Ник.
Мари прикрыла глаза, пытаясь успокоиться. Она не станет думать о том, что с ним может случиться. Она не позволит страху за Ника взять над ней верх. Она не будет ему обузой. Она открыла глаза и посмотрела на него.
– Возьми Лару. Он тебя прикроет – особенно когда ты будешь слишком занят, чтобы смотреть по сторонам, – храбро улыбнулась она Нику и его псу, который жался к ногам спутника.
– Меня беспокоит его самочувствие. Я не проверял его лапы – вдруг они обожжены? Мех у него слегка опален – на вид ничего серьезного, но мне бы не хотелось заставлять его…
Огромный пес нетерпеливо гавкнул, прерывая его, и уставился на берег, как будто пытался притянуть его усилием воли.
Мари собралась с духом и непринужденно, почти шутливо, заметила:
– Видишь, он на моей стороне. Он ни за что не отпустит тебя одного.
– Ладно, ладно. Давай причалим к берегу.
Ник снова сосредоточился на веслах, направляя лодку к илистому берегу, и Мари обняла своего спутника – сына Лару, – черпая утешение и силу в узах, что связали их до конца жизни. Она понимала, почему Ник хотел вернуться к своему народу и попытаться спасти как можно больше людей от страшного пожара, пожирающего величественный Город-на-Деревьях, но мысль об опасности, которой он себя подвергает, сводила ее с ума. Мари покрепче прижала Ригеля к себе. Я только что нашла Ника. Я не могу его потерять – я и так потеряла слишком много. Ригель тихонько заскулил и принялся вылизывать ей щеку, когда их маленькая лодка коснулась земли.
Ник выпрыгнул из лодки и вытянул ее на берег по илу и камням, а потом помог Мари выбраться на землю. Лару и Ригель неотступно следовали за ним.
Взявшись за руки, они вместе с овчарками поднялись вверх по склону к узкой звериной тропе, бегущей вдоль Канала. Они постояли немного, держась за руки. Ник переводил дыхание и всматривался вдаль, словно пытался различить сквозь завесу дыма горящий город.
– Я могу пойти с тобой. Только скажи, – тихо произнесла Мари, заглядывая Нику в глаза.
– Нет! – почти закричал он, но тут же взял себя в руки и продолжил уже спокойнее: – Нет, Мари. Они могут обвинить в пожаре тебя.
Мари нахмурилась.
– Но пожар устроила не я. Клетки загорелись сами. При чем здесь я?
– Я это знаю. Ты это знаешь. Но я готов поспорить, что Тадеус будет петь другую песню. Я позабочусь о том, чтобы люди узнали правду, но это будет позже. Сейчас главное – победить огонь. И еще… в дыму кто-то был.
Мари удивленно распахнула глаза.
– Ты тоже это видел!
Ник кивнул.
– Теперь это кажется каким-то наваждением, но я могу поклясться, что видел, как огонь и дым приняли облик женщины.
– Не просто женщины, – поправила его Мари. – Богини.
Ник беспокойно дернул плечами.
– Богини так богини. Может, ты и права. Ты у нас – знаток богинь, не я.
К облегчению Мари, в его словах звучало не обвинение, а сдержанное любопытство.
– Я вовсе не знаток. Вот мама – другое дело. Великая Мать-Земля никогда со мной не говорила. Словно ей до меня не было никакого дела.
Ник горько усмехнулся.
– Сегодня она определенно изменила свое мнение. Она тебя спасла.
– Нас, – твердо поправила его Мари. – Если это действительно была Богиня, а не игра дыма и пламени, то она спасла нас – всех четверых. Может быть… может быть, она сделает это снова? Может быть, мне следует пойти с тобой и помочь тебе спасти Племя?
– Нет, – повторил он. – Слишком много «если» и «может быть». Я не стану рисковать. Я не выдержу… – Ник осекся, пытаясь справиться с дрожью в голосе. Он глубоко вздохнул и вытер со лба пот, прежде чем продолжить. – Я не выдержу, если с тобой что-то случится, Мари. Понимаешь?
– Понимаю, – заверила она его. – Прекрасно понимаю.
– Хорошо. – Он облегченно выдохнул и расслабил плечи. – Мы с Лару пойдем туда, сделаем, что сможем, и вернемся в твою нору.
– Прошу тебя, будь осторожен.
Он приподнял ее лицо за подбородок и заглянул ей в глаза.
– Ты ведь понимаешь, почему я должен идти?
Они кивнула и быстро заморгала, прогоняя непрошенные слезы.
– Там твои друзья. О’Брайен и Шена. Ты должен попытаться их спасти.
Он грустно улыбнулся.
– Да, но дело не только в них. Мари, среди моих соплеменников много хороших людей. Я знаю, тебе сложно в это поверить, но это… это как с твоей подругой Зорой.
– Зора? О чем ты?
– Ну… когда я впервые встретил Зору, она хотела меня убить или, по крайней мере, оставить умирать от ран – просто потому, что видела во мне только врага. И лишь со временем она разглядела во мне меня. Пойми, точно так же дело обстоит с моим народом. Доверься мне, Мари. Прошу тебя.
Мари глубоко вздохнула.
– Я тебе верю. Помни, что ты всегда можешь рассчитывать на меня – и на Ригеля. Спаси своих друзей, Ник. А потом возвращайся ко мне.
– Я вернусь, Мари. Клянусь.
Ник взял ее лицо в ладони и прижался губами к ее губам. В его поцелуе Мари различила вкус дыма, пота и печали. Она прильнула к нему, пытаясь поделиться с ним силой, которая бы поддерживала его и вернула к ней.
– Я принимаю твою клятву, – сказала она, прерывая поцелуй, и крепко обняла его. – И буду тебя ждать.
Ник помедлил, не желая ее выпускать, а потом разомкнул объятия, развернулся и вместе с Лару растворился на тропе в дыму.
Ригель тихонько заскулил, провожая Ника и Лару взглядом. Мари опустилась на колени рядом с подросшим щенком, обвила руками его черную шею и прижалась щекой к густому мягкому меху.
– Знаю, знаю. Я тоже волнуюсь. Но Ник прав. Если мы пойдем с ними, выйдет только хуже. И потом, мы должны вернуться к Зоре. Если ветер переменится, огонь может перекинуться на нашу территорию. А еще надо найти женщин с Фермерского острова. Им понадобится наша помощь. – Она снова крепко обняла пса и поцеловала его в лоб, прежде чем отпустить. – Пойдем, дружок.
* * *
Ник остановился, когда они с Лару шагнули в ручей недалеко от Города-на-Деревьях, – он узнал знакомые места, несмотря на то что лес был затянут черным дымом. Он оторвал от туники полосу ткани, тщательно пропитал ее водой и быстро ополоснул тело.
– Лару, полезай в воду. Хорошенько намочи шерсть. Если мы хотим бороться с огнем, важна будет любая мелочь.
Огромный пес послушно вошел в ручей и улегся в воду, оставив на поверхности только нос, глаза и кончики черных ушей.
– Молодец. Хороший, умный мальчик. Я люблю тебя, Лару. Я люблю тебя, – пробормотал Ник и с нежностью погладил Лару по голове.
Овчарка подняла на него глаза, и Ник почувствовал бремя возникшей между ними связи, когда от пса к нему потекли грусть, сожаление и чистая, безусловная любовь. Стоя в чистой воде, Ник опустился на колени рядом с Лару и заглянул в его умные янтарные глаза.
– Я тоже по нему скучаю. И всегда буду скучать.
Ник изо всех сил сопротивлялся отупляющему отчаянию. Всего несколько часов назад его гордый отец, Жрец Солнца и предводитель Древесного Племени, стоял рядом со своим спутником, альфой по имени Лару. Сол выступил против Тадеуса и Сирила, против предрассудков и невежества Племени, защитил Мари и потребовал освобождения Землеступов, которых его народ в течение многих поколений держал в рабстве.
Сол был отважен, мудр и делал то, что считал правильным. Не раздумывая ни секунды, он спас Мари ценой собственной жизни.
Ник знал, что будет возвращаться к этой сцене всю свою жизнь, вспоминая, как Тадеус вскидывает арбалет и целится в Мари, Сол толкает Мари в сторону и стрела, предназначенная ей, пронзает его сердце. А потом пламя пожирает причал, плавучие дома, тело его отца – и едва не пожирает Лару.
Ник нежно приподнял голову пса. На морде Лару уже проступили серебристые крапинки, но его тело оставалось мощным и крепким. Его густой мех лоснился здоровьем. Он только недавно достиг расцвета сил.
– Спасибо, что выбрал меня. Спасибо, что не умер вместе с отцом, – негромко сказал Ник.
Голос его дрожал, а по щекам медленно струились слезы. С самого детства он мечтал, как однажды какая-нибудь овчарка выберет его в спутники – сделает выбор, на который нельзя повлиять, который нельзя предсказать или изменить. В последние годы он надеялся, что его выберет один из щенков Лару, и даже какое-то время верил, что это будет Ригель.
Никогда, ни секунды за всю свою жизнь он не предполагал, что Лару переживет его неутомимого, пышущего здоровьем отца и выберет в спутники его, Ника.
– Я всю жизнь только и мечтал, чтобы меня выбрала овчарка. А теперь, когда это произошло, я готов отказаться от своей мечты – готов отдать все, лишь бы отец был жив.
Человек и пес склонили головы в едином порыве тоски и боли от потери. Из глубины отчаяния их вырвал Лару. Он резко поднялся, отряхнулся, выпрыгнул из воды на тропу, ведущую в Племя, и оглянулся на Ника, подкрепляя ободряющим лаем волну любви и утешения, которую он направил своему новому спутнику.
Ник уставился Лару в глаза и увидел в них будущее – будущее, рожденное из пепла старой жизни, навсегда оставшейся в прошлом; это будущее засияло бы ярче солнца, которому служил его отец, если бы он, Ник, нашел в себе силы подняться и собрать из обломков своего разрушенного мира новый.
Он вспомнил твердый взгляд серых глаз Мари и понял, что обязан найти в себе силы. Ради отца и Лару, ради Мари и Ригеля – даже ради себя самого Ник обязан был найти в себе силы.
Мысленно он пообещал себе и своему спутнику: «Мне хватит сил!».
– Ну, пошли!
Ник обернул вокруг шеи мокрый лоскут ткани, завязав его так, чтобы в случае необходимости прикрыть нос и рот, и поспешил за овчаркой.
Уверенной трусцой они двинулись дальше. Ветер поднялся снова, донося до них дразнящие раскаты далекого грома. На очередном подъеме тропы Лару остановился и подождал, пока Ник его догонит. Они постояли немного, переводя дух. И тут ветер зловеще завыл и переменился.
Когда дым отнесло в сторону, Ник почувствовал облегчение. Они с Лару жадно глотали прохладный, чистый воздух до тех пор, пока остатки дыма не развеялись, открывая их глазам полыхающий среди деревьев город. Дыхание замерло у Ника в горле. Вся северная часть их дома была объята пламенем. Он увидел, что его соплеменники повалили несколько самых больших и старых деревьев, на которых размещались с любовью обустроенные гнезда, чтобы лишить наступающий огонь пищи. Кажется, это сработало – особенно когда ветер переменился, унося огонь прочь от сердца города.
Но Племя уже успело заплатить страшную цену.
– Нет, – прохрипел Ник. – Нет, – повторил он и в отчаянии упал на колени, глотая бессильные слезы и глядя, как пламя пожирает его народ и место, которое служило ему домом всю его жизнь.
Лару прижался к нему. Ник обхватил пса рукой, и от ощущения близости спутника, от его силы и любви ему стало немного легче.
– Я должен остановить огонь, Лару. Не знаю, как, но я должен это сделать.
Лару грустно заскулил, но тут же собрался, решительно гавкнул и, вывернувшись из объятий Ника, сделал несколько шагов по тропе, после чего обернулся и выжидающе уставился на своего спутника.
– Ты прав, здоровяк. Хватит рассиживаться, пора за дело.
Они с Лару бросились вперед. Через пару минут они встретили напуганных и перепачканных сажей Псобратьев, бегущих от огня. В глаза Нику бросились ожоги, синяки и открытые раны. Люди брели вперед с таким отсутствующим видом, словно их души остались в полыхающем за спиной городе.
– Ник! Боже, Ник. Ты жив!
От группы, пошатываясь, отделилась женщина. Он машинально поддержал ее за локоть, хотя не узнал ее лица, измазанного сажей и потом, пока овчарка у ее ног не поприветствовала Лару.
– Шена! Вы с Капитаном живы! Ты видела О’Брайена? С ним все хорошо?
– Когда я видела его в последний раз, он был жив, – кивнула Шена, пытаясь перевести дыхание. Мимо них медленно, словно погруженные в кошмарный сон, брели их соплеменники. – Но он вернулся в город. – Она слабо махнула рукой на пылающий лес. – Он сказал, что слышал, как плачут щенята Фалы. Он сказал, что… что он их спасет. – Она всхлипнула. – Как он вздумал их спасать? Разве в таком аду можно уцелеть?!
Ник схватил ее за плечи и заставил посмотреть ему в глаза.
– Шена, дыши глубже. Успокойся. Сейчас же. Ты нужна этим людям.
Шена дрожащей рукой стерла со своего грязного лица пот, слезы и сажу.
– Ладно. Да… Ты прав. – Она неуверенно кивнула и ухватилась за Ника, как за спасительную соломинку. – Что мне делать?
– Вы идете в правильном направлении. Продолжайте двигаться к Каналу. Если ветер снова переменится, то загорится весь лес. Канал – ваша единственная надежда.
– Но многие ранены. Рядом с Каналом нет никаких припасов. Как я могу им помочь? Ник, по-моему, все целители погибли. Они отказались покидать лежачих больных в лазарете. Я слышала их крики. Наверное, я до конца жизни буду слышать их крики.
Ник встряхнул Шену за плечи.
– Прекрати! Не думай об этом. На платформе для дозорных – той, что рядом с Каналом – есть запас провианта, ты прекрасно об этом знаешь. Идите туда. Если целители мертвы, нам придется взять на себя их работу.
– Где Мари? Она же целительница. Она может помочь. А Сол? Где наш Жрец Солнца?
Ник постарался, чтобы его голос звучал спокойно и твердо.
– Мари пришлось вернуться на территорию Землеступов. А Сол погиб.
Шена помотала головой, в ужасе распахнув глаза.
– Сол погиб? Нет. Не может быть. Даже солнце от нас отвернулось!
– Послушай, Шена. Происходящее не имеет никакого отношения к солнцу. Во всем виновата человеческая алчность и предрассудки, но у меня нет времени на объяснения. Сейчас тебе достаточно будет знать, что Тадеус опасен. Ему нельзя доверять. Это он убил отца.
– Что? Но как? – пролепетала она.
Ник мотнул головой.
– Не сейчас. Позже. Просто помни, что ему нельзя доверять – а может, и Сирилу тоже. Я не знаю, насколько сильно Тадеус успел отравить Племя. Шена, мы нужны нашему народу. Собери у Канала всех, кого сможешь. Я пришлю кого-нибудь вам в помощь. На старой платформе для медитаций всегда есть запас продовольствия, а Старый лес довольно далеко, так что пожар до него не добрался.
«Пока не добрался», – добавил он мысленно, но вслух сказал только:
– Я попрошу кого-нибудь доставить эти припасы вам.
– Хорошо. Я отведу к Каналу всех, кого найду. Я… я поищу на дозорной платформе провиант и буду ждать припасов. Но… Ник, когда стемнеет… Многие ранены – и очень серьезно. Запах крови приманит рой, и тогда…
– Шена, соберись! Не все сразу. До заката еще много часов. У вас полно времени, чтобы возвести укрепления и даже развесить у Канала дорожные коконы и гамаки, если потребуется. Ты справишься. Я в тебя верю.
Шена слабо кивнула.
– Ладно, ладно. Ты прав. Я все сделаю. Но ты все-таки поспеши, Ник. Многие держатся на ногах только благодаря шоковому состоянию. Когда адреналин схлынет, им придется тяжко. А я понятия не имею, как им помочь.
– Я тебя не брошу. Обещаю, – заверил ее Ник. – Пошли, Лару!
Ник пустился бежать вдоль растянувшихся в цепь раненых Псобратьев, а Шена принялась подбадривать людей. «До Канала рукой подать! – донеслось до него. – Скоро мы будем в безопасности!» Ник сжал зубы и ускорился, взмолившись про себя, чтобы отец одолжил ему сил и мудрости, которые помогли бы ему пережить этот кошмар.
2
Добравшись до той части леса, в которой располагался Город-на-Деревьях и которую Ник знал как свои пять пальцев, они с Лару свернули с тропы. Они взобрались по крутому холму, следуя кратчайшим путем в сердце Племени. Едкий запах дыма раздражал горло, наполняя рот горькой слюной. У тропы неподалеку от первых из гигантских сосен, на которых размещались гнезда Псобратьев, Ник с Лару остановились. Дым взвился вокруг них, так что Ник на секунду потерял дорогу. Затем ветер в очередной раз сменил направление, разогнав серую пелену, и они увидели, что в их сторону кто-то бежит. Это была женщина. Он кричала и прижимала к груди черного терьера, а туника у нее на спине уже занялась огнем.
– Стой! – закричал Ник, бросаясь к ней. – Я тебе помогу, но тебе надо…
Лару опередил его и, метнувшись к горящей женщине, сбил ее с ног. Терьер вывалился у нее из рук, а Ник лихорадочно стянул с себя рубашку и накинул ее на женщину, пытаясь потушить пламя.
– Фала! – вопила она. – Фала!
– Роза, это я, Ник! – Он бросил взгляд на терьера, который прижимался к Лару, дрожа от страха. – Фала в порядке. С ней Лару. Не двигайся. Я потушил огонь. Теперь надо понять, что у тебя со спиной.
Ник почувствовал, как Роза обмякла, но при этом она повернула голову, устремив на своего терьера взгляд, полный боли.
– Щенки. Щенки Фалы. Они остались в городе. – Голос Розы сорвался, и из глаз у нее хлынули слезы. – О’Брайен пытался их спасти, когда горящая ветка с соседней сосны подожгла наше дерево.
– Где он? Где О’Брайен?
Дрожащей рукой Роза указала на стену дыма и жара у себя за спиной.
– Там. Он остался там.
Ник опустился рядом с ней на колени.
– Ты можешь сесть?
Она кивнула, и Ник помог ей подняться с земли. Фала заковыляла к своей спутнице, и Роза взяла маленькую терьериху на колени, прижимая к себе.
– Что со спиной?
– Я не целитель, но выглядит все не так уж и плохо. Тунику твою придется выбросить, но благодаря ей кожа почти не пострадала. Ты можешь идти?
– Думаю, да. Но я не брошу щенков. – Роза начала подниматься, не выпуская Фалу из рук. – Я должна вернуться. Я должна их спасти.
– Я пойду. – Ник положил руку ей на плечо. – Возьми Фалу и идите по тропе, которая спускается к Каналу. Постарайтесь догнать Шену – она ведет к воде людей. Скоро подоспеет помощь. А я принесу тебе щенков, когда найду их с О’Брайеном.
Она уставилась на него остекленевшими от шока глазами.
– Если Фала потеряет весь помет, это ее убьет. Я так и сказала О’Брайену, когда он взялся мне помогать. Прости, Ник. Я не хотела, чтобы он тоже погиб.
– О’Брайен жив. И щенки Фалы тоже. Доберитесь до безопасного места. Об остальном позабочусь я.
– Ник, где Сол? Почему он не погасил огонь?
– Все будет хорошо. Мы справимся с огнем, – уклонился Ник от ответа. Он развернул Розу лицом к тропе, ведущей к Каналу. – Иди. Встретимся у Канала – ты, я и щенки Фалы.
Роза медленно кивнула.
– Спаси их – и спасешь меня и Фалу. Я не смогу без нее жить.
Нежно прижав к груди дрожащую терьериху, она побрела прочь.
Ник не раздумывал ни секунды.
– Надо найти О’Брайена, – сказал он Лару.
Овчарка шумно фыркнула и без лишних колебаний направилась к дымовой завесе. Ник поспешил за псом.
Не прошли они и десятка футов, как у развилки Лару склонил голову набок, уловив запах О’Брайена. С заливистым лаем он метнулся влево. Ник кинулся за могучей овчаркой, стараясь не отставать.
– О’Брайен! Отзовись! Где ты? – закричал Ник.
– Здесь! Я здесь!
Лару нырнул в клубы дыма, и Ник окончательно потерял его из виду.
– О’Брайен! – позвал он снова.
– Я здесь, Ник! Сюда!
Ник побежал на голос кузена и лай Лару и едва не свалился с поваленного дерева, остановившись в шаге от стоящего на коленях юноши и замершего рядом Лару.
О’Брайен поднял на Ника потное, покрасневшее от жара лицо и улыбнулся, явно не веря своим глазам.
– У тебя талант появляться в самых неожиданных местах, братец, – выдохнул О’Брайен. – Но я всегда рад тебя видеть.
Ник опустился на землю рядом с юношей, которого считал скорее родным братом, чем кузеном. Туника О’Брайена странно топорщилась, и он сидел, обхватив себя за плечи, как будто опасался, что рассыплется на части. Ник похолодел.
– Ты ранен? Повредил грудь? Тебя сильно обожгло?
– Я не ранен. Так, по мелочи. Просто пытаюсь перевести дыхание. Эти ребята куда тяжелее, чем выглядят.
Только тогда Ник заметил, что рубашка кузена шевелится. О’Брайен развел красные, обожженные, покрытые волдырями руки, и Ник увидел, как пять маленьких черных мордочек высовываются у него из-за пазухи и тычутся носами в задымленный воздух.
– Щенки Фалы! – воскликнул Ник. – Ты все-таки их спас!
– У меня не было выбора. Не могу смириться с тем, что вы с Солом – единственные герои в семье.
– У тебя обожжены руки и лицо. – Ник быстро оценил ситуацию. – Сожри меня жуки, О’Брайен! Чем ты думал? Еще вчера в это же время ты умирал от парши.
Он никак не мог решить, чего хочет больше: обнять кузена или отвесить ему затрещину.
– Ты прав, братец. Пожар случился очень не вовремя. – Он лукаво улыбнулся.
Не в силах выразить свое облегчение, Ник опустился на землю; Лару втиснулся между ними и принялся обнюхивать копошащихся щенков.
– Щенки в порядке?
– В полном. Надо найти Розу и Фалу. Нас отрезало от них, когда загорелось дерево. Фала запаниковала, да и Роза была близка к истерике.
– С ними все хорошо. Я отправил их к Каналу. Шена ведет туда раненых. Нужно обеспечить их продовольствием, а потом…
Губительный ветер снова переменился, взъерошив Нику волосы, и вокруг них с почти человеческим стоном взвился вихрь дыма, жара и искр: могучая стихия с неутолимым голодом стремилась поглотить Древесное Племя.
– Так же весь лес сгорит! Ветер как будто нарочно подпитывает огонь! – Ник принялся озираться, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь через завесу дыма и понять, в какую сторону пойдет пламя на этот раз.
– Ник, ты должен привести Сола к защитной полосе! Пусть он призовет солнечный огонь и остановит пожар, пока не загорелись священные сосны. – В голосе О’Брайена больше не было и тени шутливости.
– Сол умер.
О’Брайен нахмурился и помотал головой, словно пытаясь отмахнуться от слов кузена.
– Что ты сказал?
– Отец умер. – Ник говорил медленно, опасаясь, что голос сорвется.
Глаза кузена наполнились слезами, которые заструились по его опаленным жаром щекам.
– Как?
– Тадеус его застрелил.
– Что?! Чтобы Псобрат застрелил Жреца Солнца? Это… быть такого не может! Никогда такого не бывало. – О’Брайен вцепился Нику в ворот рубахи и затряс кузена. – Это какая-то ошибка!
Ник накрыл кулак кузена своей рукой.
– Это не ошибка. Я там был. Тадеус пытался убить Мари. Отец спас ей жизнь.
– Мари? Но ведь ее нужно защищать. Она же способна исцелять паршу!
– Тадеуса это не волнует – и Сирила тоже. Для них важно только, чтобы Землеступы оставались нашими рабами.
– В этом замешан Сирил? Невозможно. Это случилось на Фермерском острове? Мари пыталась освободить землеры… прости, Землеступов?
– Не освободить, нет. По крайней мере, не сразу. Она лечила их от тоски, которая их убивает. Тадеус как-то прознал, что она там, и привел Сирила и нескольких Воинов. Могу только догадываться, какую гнусную ложь про нее и про отца он им скормил. Они напали на нас. Вот так и начался пожар. Огонь перекинулся через Канал и пополз вверх по склону.
– Трудно в это поверить. – О’Брайен посмотрел на него, потом на Лару, потом опять на него.
– Лару решил не умирать вместе с отцом, – ответил на невысказанный вопрос Ник. – Он выбрал меня. Теперь он мой спутник.
Овчарка прижалась к Нику крепче, глядя на него янтарными глазами, наполненными бесконечной любовью.
– Я все еще не понимаю… не могу в это поверить.
Ник обнял Лару и снова повернулся к О’Брайену.
– Я все расскажу позже. Сначала нужно помочь Племени. – О’Брайен мрачно кивнул, и Ник продолжил: – Ты видел Уилкса и Воинов? А Тадеуса? Его ты видел?
– Я видел только Уилкса и Одина. Они добрались до Племени первыми и протрубили тревогу. Уилкс велел детям, старикам и больным уходить, а остальных отправил к Барсучьему ручью. Там они хотят прорубить защитную полосу.
Ник кивнул: попытаться остановить огонь у основного источника воды было разумно. Барсучий ручей был широким и быстрым речным притоком, который брал начало в глубине Барьерных гор на северо-западе и нес свои холодные чистые воды через сердце Древесного Племени. За землями вокруг ручья всегда тщательно следили; вдоль берегов не было ни зарослей, ни валежника.
– По обе стороны ручья много открытого пространства, да к тому же мощный поток текущей воды… Вполне подходящее место для защитной полосы, – заметил Ник.
– Вот только нам все равно нужен солнечный огонь.
– Жреца Солнца у нас больше нет, – мрачно сказал Ник.
– Тогда нам конец.
– Не обязательно. У меня есть идея.
– Ты думаешь о Мари, верно?
– Нет! Ей пока нельзя возвращаться. Тадеус ее убьет.
– Ник, она призвала солнечный огонь, когда ее мать… – начал О’Брайен, но Ник его перебил:
– Нет! То есть да, призвала. Но она не знает, как сделать это снова, и уж тем более – как его контролировать. Она даже не умела впитывать солнечный свет, пока я ее не научил. Я думал о Старейшинах и Воинах вроде Уилкса. Да взять хотя бы меня. Я могу подогреть миску воды, если очень постараюсь, а некоторые из Старейшин могут высечь искру, чтобы зажечь свет или развести огонь в очаге.
О’Брайен посмотрел на него скептически.
– Греть воду, зажигать свечи и высекать искры, чтобы поджечь трут в очаге уютного гнездышка – это одно, а призывать солнечный огонь – совсем другое.
– Знаю. Но что если собрать всех, кто умеет греть воду, зажигать свечи и так далее? Разве нельзя объединить силы и призвать огонь вместе?
– Такие вопросы лучше задавать Жрецу Солнца.
– У нас нет Жреца Солнца, и времени на вопросы тоже нет. Надо действовать, чем я и собираюсь заняться, – сказал Ник. – Возьми щенков. Ты знаешь тропу, которая идет вдоль западного берега Канала?
О’Брайен кивнул.
– Иди в ту сторону, – показал Ник через плечо. – Перейдешь маленький ручей и выйдешь к этой тропе. Догони Розу, Шену и остальных. Дойди с ними до Канала и помоги им обустроиться. Проследи, чтобы люди пили побольше воды. Не позволяй им шуметь и поднимать панику. Не говори, что отец умер – это их только напугает. На платформе для дозорных есть запас провианта, и я тоже пришлю что-нибудь, как только смогу.
– А куда пойдешь ты? – спросил О’Брайен.
– К Барсучьему ручью. Делать защитную полосу.
– Хорошо. Помоги-ка мне встать и уложить щенков, – и пойдем каждый своей дорогой.
Одной рукой он прижал к груди копошащихся щенков, а другую протянул Нику, и тот рывком поднял его на ноги. Едва они закончили запихивать щенков под рубашку О’Брайену, как из дымовой завесы у Ника за спиной вывалилась Роза.
– О’Брайен! Хвала Солнцу! Ты их спас! – Роза кинулась к О’Брайену, и он осторожно наклонился, чтобы опустить щенков на землю к счастливой матери. Глотая слезы, Роза выдавила: – Спасибо! О, спасибо тебе! Как я могу отплатить тебе за твою храбрость?
– Малыши с Фалой, целые и невредимые, а большего мне и не надо, – сказал О’Брайен.
– Роза, что ты здесь делаешь? – спросил Ник. – Ты должна была добраться до Канала и ждать там. Вам пришлось вернуться из-за дыма?
Роза помотала головой.
– Нет. Огонь распространяется вдоль склона. Он отрезал нас от воды. Я не знала, куда идти.
– Плохо дело, – пробормотал Ник, обращаясь скорее к себе, чем к Розе. – На территорию Племени идти нельзя. Там тоже пожар.
– А если пойти к старой платформе для медитаций? Она довольно далеко от города, – предложил О’Брайен.
– Недостаточно далеко. И потом, рядом с ней только один маленький колодец – и больше никаких источников воды. Слишком опасно: можно угодить в ловушку, – возразил Ник.
Вдруг из кустов раздался треск, и к ним с отчаянным лаем бросился Капитан. За ним показалась Шена – она поддерживала двух девушек, шатаясь под их тяжестью. У одной, похоже, была сломана лодыжка, у другой левую половину тела покрывали сильные ожоги.
У Ника похолодело в животе.
– Что случилось?
Пока Ник помогал усадить раненых на мох, Шена вытерла с закопченного лица пот и пояснила:
– Большинство наших добралось до тропы, ведущей к Каналу. Я услышала, как Сара и Лидия зовут на помощь, и вернулась за ними. Тут ветер переменился. Сухой кедр загорелся, и нас отрезало от остальных. – Шена отвела Ника и О’Брайена в сторону, подальше от девушек и Розы, и понизила голос. – Не знаю, добрались ли остальные до воды. Это было ужасно. Сначала все было в дыму. А потом раз – и вокруг уже пляшут языки пламени. Не исключено, что все погибли. – Шена не сводила с Ника затравленного взгляда. – Я должна вернуться. Я должна попытаться прорваться к ним.
– Так ты никому не поможешь – только подвергнешь себя и Капитана опасности, – возразил О’Брайен.
