Евгений Иванов
Кудыкины горы
Зюмин, Жманский и Щипков
Зюмин, Жманский и Щипков
не выносят мудаков.
Лукоморов и Дубков
ненавидят всех лохов.
Ступин, Колов и Мордастов
злость таят на педерастов.
Сдобин, Пыркин и Кайманов
держат зуб на наркоманов.
Забугров, Дармян и Коликов
в бешенстве от алкоголиков.
Скопин, Вырвов и Будков
злы, вообще, на всех козлов.
Ночь, вокзал, вхожу в вагон
Ночь, вокзал, вхожу в вагон,
тронулись, поплыл перрон.
Предъявил тебе билет:
ехать долго, цели нет.
Ты спросила: где сойду?
Станцию не назову.
Мне сказали: путь прямой,
выдали мне проездной.
Я не герой романа своего
Я не герой романа своего,
не эпилог в конце его.
Я не эпиграф и не абзац,
в цветной обложке не я эрзац.
И переплёт тугой – не я,
и мерность слога в нём не моя.
Я не пролог и не строка,
и здесь сюжет – не я, не я!
В зале тёмном и пустом
В зале тёмном и пустом смолкли звуки,
гардероб всех отпустил на поруки.
Двери скрипнув, всех с тоской проводили,
коридоры и буфет загрустили.
Разбрелись, покинув сцену, актёры.
Погасили рампу монтёры.
Пол дощатый, вздохнув, отдыхает.
Кто-то в ложе за ним наблюдает.
Кто-то в зале тёмном остался!
Для него спектакль продолжался:
вот Ромео с Джульетой очнулись,
сели на пол, кругом оглянулись.
Не желаю ставить точку на этом,
я спасу их своим куплетом.
Поднимайтесь, друзья, скорее!
От Шекспира бегите быстрее.
Ласкает солнце ветки
Ласкает солнце ветки,
на ветках ни листа.
На тротуарах метки
оставила вода.
По лужам бродят тени,
над парком тишина.
Ковром укрылась жёлтым
площадка у пруда.
Внизу под веткой голой
скамейки у моста.
И ветер так торопит
уехать навсегда.
