Евгений Вальс
Зеркальные сказки
В те времена каждая принцесса ждала таинственного спасителя в высокой башне-темнице и охранялась коварным и свирепым драконом, которого принцу надлежало убить. При взгляде принцессы на победителя в её руках распускался цветок страстоцвета как символ встречи созданных друг для друга сердец.
Мечтательный принц отправился на поиски. И тысячи драконов, охранявших башни, были готовы принять бой, но сердце принца пока молчало. Долго скитался он по далёким королевствам, словно по бесконечным небесам одинокая луна в поисках солнечного света. И только на краю земли он отыскал башню, при виде которой его сердце наконец-то дрогнуло. Но путь ему преградил безобразный дракон.
– Здесь нет принцессы, милый принц, – сказало чудовище скорее печально, чем свирепо.
Вид этого стража и его слова удивили принца, но он знал о коварстве драконов и решительно обнажил меч:
– Зов сердца привёл меня сюда, и ты не заставишь меня отступить!
– Кого ты ищешь, милый принц? Здесь нет принцессы, – повторил дракон.
Принц расценил его слова как уловку, что усилило его стремление убить дракона.
– Зов сердца привёл меня к принцессе, и я знаю, что встречу её здесь! – не отступал он.
– А может быть, ты её уже встретил?
Принцу казалось, что дракон смеётся над ним, и тогда он закричал:
– Я бы узнал свою принцессу!
– Почему ты ищешь именно принцессу, милый принц? – с грустью спросил дракон.
– Потому что я – принц!
Он больше не желал терпеть уловок коварного дракона и вонзил свой меч ему в сердце! Это было последнее препятствие на пути к мечте.
Принц побежал по бесчисленным ступеням вверх, но, обойдя комнаты, принцессы там не нашёл! Услышав предсмертные стоны дракона, принц вспомнил о его словах и спустился к подножию башни.
– Где моя принцесса? – спросил он умирающего дракона.
– Здесь никогда её не было, – ответила драконесса и навсегда закрыла глаза.
Когда она разжала лапы, сжимающие смертельную рану, принц увидел в ней цветок страстоцвета, распустившийся при его появлении.
НА ПЛЕНЕРЕ
У большого горного озера беззаботно жил серенький козлик. Каждое утро он подбегал к берегу и любовался своим отражением. Когда волны стихали и на голубой воде вырисовывались пышные облака, серенький козлик с умилением глядел на себя как на самое счастливое существо на свете.
Но вот однажды ему перестало нравиться своё отражение. Это случилось внезапно и очень напугало серенького козлика. Он так и не понял, что же произошло. Серебристая шерстка с белыми пятнами, острые рожки, блестящие копытца – остались прежними! Что же случилось с ним? Удручённый, серенький козлик побрёл по берегу озера.
Аппетитная травка, которую он ел с огромным удовольствием, теперь казалась не сочной, и серенький козлик просто выплёвывал её, даже не разжевав до конца. Ветерок, придававший ему бодрости, теперь заставлял дрожать от холода. Всё стало другим и в то же время оставалось прежним.
Неизвестно, что сталось бы с ним дальше, если бы не встретился художник. Высокий, с вьющимися чёрными волосами человек стоял перед мольбертом и, мурлыча себе что-то под нос, водил кистью по холсту. Одежда его пестрила радужными брызгами и привлекла взгляд серенького козлика. Подойдя ближе, козлик решился заговорить и просто наблюдал, как вдохновенно рисует художник. Следуя взглядом за кистью, серенький козлик немного отвлёкся.
– Разве можно быть таким нерадостным в солнечный день? – спросил художник, заметив нежданного гостя.
– Меня больше не радует собственное отражение в чистой воде, – поделился своими переживаниями серенький козлик.
Художник посмотрел на него и предложил:
– Может быть, следует разбавить твою зимнюю серо-белую гамму летними красками?
Козлик был в таком состоянии, что согласился не раздумывая. Возможно, он просто привык к своему внешнему облику, и ему нужно несколько радужных брызг, как на одежде художника?
И вот изящная кисть разукрасила рога козлика золотыми и малиновыми полосками, а его копытца в голубой цвет. За несколько минут он из настоящего «зимнего» козлика превратился в «летнего». Выбранные краски делали его неестественно пёстрым, но вместе с тем предписывали ему быть озорным и весёлым.
– Полюбуйся на своё новое отражение, – сказал художник. – Таким ты мне нравишься больше.
– Нравлюсь? – засомневался козлик, подбежав к воде. – Для меня как будто ничего не изменилось. Это ведь по-прежнему я.
– А что ты ожидал увидеть?
– Не знаю…
Несчастный вид козлика навеял грусть на художника. Он был уверен, что тёплыми солнечными красками всегда можно нарисовать радость и счастье. Художник призадумался, а потом воскликнул:
– А хочешь, я сделаю тебе подарок?
Это был ещё один известный козлику способ вызвать радость.
– У тебя есть мечта? – спросил у козлика художник.
– Наверное, да, – неуверенно ответил тот.
– О чём ты мечтал последний раз?
Серенький козлик поднял глаза к небу и стал вспоминать, о чём он мечтал:
– Залитый солнцем цветущий луг с большими белыми ромашками, которые, к сожалению, растут далеко от озера.
– Замечательно! – воскликнул художник, и его кисть начала воплощать на холсте мечту козлика.
Художник попросил его встать на камень у воды и позировать для картины.
Вдохновлённый, художник не отходил от мольберта долгое время, только серенький козлик не мог также вдохновенно ему позировать. Поначалу он держал голову высоко, словно любовался красотой и простором небес, но постепенно его голова опускалась ниже и ниже, он чаще поглядывал на своё отражение, пока окончательно не сник.
В какой-то момент серенький козлик взглянул на художника и заметил, что тот с недовольством смотрит на холст.
– В ней нет гармонии, – тихо сказал художник, – ты видишь?
– Что такое гармония? – не понял серенький козлик и осторожно подошёл к мольберту
– Сложно объяснить. Здесь чего-то не хватает… Гармония всегда нарушается, когда чего-то не хватает или когда чего-то слишком много.
– Ромашек здесь много, – заметил серенький козлик, разглядывая нарисованный луг. – А чего здесь мало?
Художник почти снисходительно взглянул на серого козлика. Ему было жаль тех, кто не чувствует гармонии.
– Посмотри повнимательней, – предложил он.
Художник отошёл от картины, чтобы серенькому козлику было лучше видно.
И вот в какой-то момент, может быть, потому что серенький козлик очень хотел понять, или художник искренне в него верил, но их надежды оправдались.
– Меня слишком мало, – прошептал серенький козлик, и его удивление сменилось радостью. Серенький козлик почувствовал, что приблизился к ответу на вопрос, который так его волновал.
– Верно, – похвалил художник. – Для гармонии в картине нужен ещё кто-то пёстрый и озорной.
– И кого здесь можно нарисовать? – с мольбой в глазах спросил серенький козлик.
– Ещё не знаю, кто-то должен меня вдохновить.
И вдруг, как ответ на немые мольбы серого козлика, на край холста опустилась радужная бабочка.
– Может быть она? – осторожно спросил козлик.
Ответ был не нужен. Художник легко и быстро перенёс на холст образ их новой порхающей гостьи.
– Чувствуешь гармонию? – спросил довольный художник, отходя от мольберта вновь.
– Чувствую! – обрадовался серенький козлик, он был почти счастлив.
– Я знал, что тебе понравится мой подарок.
– Конечно, но я рад не этому! – воскликнул серенький козлик. – Теперь я знаю, почему моё отражение перестало радовать меня… Как и в этой картине: мне стало слишком мало меня!
Серенький козлик запрыгал от радости вокруг художника, и, поблагодарив его, побежал обратно по берегу озера.
– А что же мне делать с картиной? – растерялся художник.
– Подарите её себе, вдруг потеряете гармонию…
СЧАСТЬЕ С АРОМАТОМ ВАНИЛИ
Обитатели кондитерской фабрики давно привыкли к монотонному механическому шуму. Периодически его заглушали лишь крики тучной крысы с воспалёнными глазами. Она наделила себя полномочиями давать напутствие каждой партии пончиков перед их отправкой в упаковки. Благоговение, исходившее от подопечных, отражалось в её глазах, и крыса изрекала:
– Вы достигли предела совершенства! Возникнув из белой пыли, вы превратились в пышные, лёгкие яства, с которыми не сравнятся тяжёлые блёклые конфеты. Именно вы достойны дарить наслаждение Великому Желудку!
Ни один из пончиков не знал, кто этот Великий Желудок, но они буквально бросались в упаковки, едва не лопаясь от осознания своей важности и превосходства. Лишь один бледный пончик не был удостоен такой чести и тоскливо перекатывался из стороны в сторону в надежде на внимание крысы. В нём, по странной случайности, дырочки не оказалось.
– Пончиков без дырочки не бывает! – фыркнула она, выкинув его из стройных рядов.
Провожая взглядом собратьев, сверкающих своими идеальными дырочками, бледный пончик вдруг перестал ощущать прежний трепет.
Ему неожиданно расхотелось дарить наслаждение какому-то неизвестному желудку. Резко отвернувшись от новой партии пончиков, он внезапно потерял равновесие и упал со столика. Холодный и молчаливый пол не оказал ему мягкого приёма, и, горюя о полученной при падении вмятине, пончик покатился по инерции дальше.
Наверное, на этом и закончилась бы его история, если бы пончик не столкнулся с шоколадной конфетой. Без блестящего фантика она выглядела покинутой и даже успела покрыться пылью. На её вопрос, как он тут оказался, пончик пожаловался на заклеймившую его крысу и к своему удивлению узнал, что с конфетой приключилась та же история. Только тучная крыса вела себя иначе.
– Значит, она называла нас дырявыми пустышками? – изумился пончик.
– Да, а нас, оказывается, блёклыми и тяжёлыми, – задумалась конфета. – Значит, её слова – фальшь? Значит, наше предназначение не в том, чтобы дарить наслаждение Великому Желудку?
– Чем дольше я её слушал, тем больше во мне крепло сомнение.
Воцарившееся молчание нарушил тревожный голос конфеты:
– Во мне вдруг возникла какая-то пустота… словно я лишилась начинки…
Пончик почувствовал то же, хотя в нём никогда не было начинки.
– А как же нам жить теперь? – произнёс он дрогнувшим голосом.
Как оказалось, их короткий диалог не остался незамеченным: они услышали дребезжащий голос, доносившийся из мусорного бачка с крышкой.
– О, если бы я мог к вам присоединиться, то указал бы путь!
Воодушевлённые такой перспективой, оба решили помочь бедняге. Конфета заметила педаль внизу бачка и предположила, что швабра, стоящая в углу, может упасть на этот рычаг и открыть крышку.
– Она так основательно стоит, – засомневался пончик.
– У нас точно ничего не получится, если мы хотя бы не попробуем… Я почему-то верю, что, разогнавшись, ты сможешь её одолеть.
Конфета говорила так, словно он уже был победителем. И действительно, разогнавшись, он сокрушительным ударом шара для боулинга уронил швабру. Расчёт конфеты оказался точным: разрезая воздух, швабра обрушилась на педаль.
Сквозь раскаты звонкого эха послышался хлопок открывающейся крышки, и из бака выпрыгнул яблочный огрызок.
– Ты, правда, готов указать нам путь? – ещё наслаждаясь победой, хором спросили его спасители.
– Конечно!.. Когда не знаешь ответа или не находишь выхода – нужно идти в свет!
– Что это значит?
Огрызок окинул их сочувственным взглядом и сказал:
– За стенами фабрики живёт огромный мир с яблоневыми садами и жарким солнцем! Там вы найдёте, чем заполнить вашу пустоту.
