Евгений Павлович Молостов
Даль весенняя
«Опять вечернею порою…»
Опять вечернею порою
Я жду тебя, стою, как тень.
Но ты проходишь стороною,
И, как назло, цветет сирень.
Какая горькая досада –
Из-за тебя лишился сна!
Но ты любви моей не рада,
Давно в другого влюблена.
И, словно снег весенний, таешь,
Привет не шлет любимый твой.
А я мечтаю, все мечтаю,
Как мне бы встретиться с тобой.
Мечтаю днями и ночами.
Но, видно, надо так судьбе –
Ты о другом полна печали,
А я мечтаю о тебе.
«Пусть вспоминаются мне снова…»
Пусть вспоминаются мне снова
Те зря потраченные дни
И та записочка в три слова:
«Люблю другого, извини».
Теперь весну сменило лето,
И отцвела давно сирень.
Но также кружится планета.
По-прежнему проходит день:
Работа до седьмого пота
И ты. Одной тобой дышу.
Чудно. Тебя целует кто-то,
А я стихи тебе пишу.
Сон
Мне снится: то кричу я криком,
То напрягусь и не дышу.
Как будто я в ущелье диком
Над краем пропасти вишу.
И страшно так, аж дыбом волос.
И не души, а скоро ночь.
Кричу, кричу, но хрипнет голос.
Зову, но некому помочь.
Ужели здесь моя могила?
Течет холодный пот с лица.
Последние теряю силы.
И нету этому конца.
«Бродяга умер у вокзала…»
Бродяга умер у вокзала,
А бабка старая ревет.
– Что голосишь?
Она сказала:
«Нас всех
Такая участь ждет!»
И то ли внука, то ли сына
Упоминала без конца,
Пока в попутную машину
Не погрузили мертвеца.
Она кого-то все ругала
И долго плакала в тоске.
Потом неспешно пошагала
С пустой кошелкой на руке.
«Как не любить осеннюю красу…»
Как не любить осеннюю красу,
Когда ручей с холодным звоном льется,
Да изредка печальный раздается
Синицы звень в задумчивом лесу?
Как не любить осеннюю красу,
Когда листва оранжевого цвета
И светлой паутинкой бабье лето
Среди ветвей искрится на весу!
1994
Жизнь наша в корне изменилась вдруг,
Уплыли те денечки золотые.
Я раньше отдыхать летал на юг.
Теперь там отдыхают лишь «крутые».
От «демократов» ветерок подул.
Отняли все, что было у народа.
Ни на минуту нынче не заснул.
Хоть, слава Богу, есть у нас природа.
Росой обрызгал утренний рассвет
Лип и рябин зеленые одежды.
И я увидел нежный, чистый свет,
И в сердце поселился дух надежды.
Вдали заря цветной рекой лилась.
Пруд отражал сиреневые краски.
И солнце выплыло. И начало, смеясь,
Раздаривать цветам и травам ласки.
Ручей журчал, чтоб жажду утолить.
Среди акаций птицы напевали.
Коль красота жива, есть смысл и жить.
Не все мы, значит, в жизни потеряли.
«Однажды наш колхоз купил…»
Однажды наш колхоз купил
Кобылу молодую.
Я ей в денник овса носил,
Лелеял, как родную.
Хоть было много лошадей
(И я в них разбирался),
Но каждый раз лишь я на ней
В свободный час катался.
В груди моей под птичий гам
От счастья сердце пело.
Я по задворкам и лугам
Летал – в ушах свистело.
Нет, это был не героизм,
Не показная смелость.
Мы строили социализм
И жили, как хотелось.
И солнце с неба, между тем,
Светило нам неплохо.
Но, видно, нравилась не всем
Советская эпоха.
Настал момент – социализм
Ненужным оказался.
В страну вступил капитализм,
И наш колхоз распался.
И корму негде стало брать.
Пришлось, почти что даром,
Кобылу милую продать
На колбасу татарам.
Как много всяческих потерь
Бывает в этом мире…
Не покататься мне теперь
На молодой кобыле.
«Жизнь – это, брат, такая кутерьма…»
Жизнь – это, брат,
Такая кутерьма:
Друзей так мало,
Врагов же тьма.
За каждый миг ее
Дерутся, а не ропщут.
Сил хватит – будешь жить.
Не выдержишь – затопчут.
Тут надо малость
Приложить ума.
Подальше привыкай
Держаться от дерьма.
Смерть льва
Он раньше был властным, всесильным,
как Бог.
Вся тварь перед ним трепетала.
Но время пришло – одряхлел он и слег,
Не в силах дышать даже стало.
Последний закат в его жизни алел.
Смертельно больной и усталый,
Он с горькой слезой обреченно глядел,
Как ждут его смерти шакалы.
Они притаились… В природе порой
Случается так необычно:
Когда-то для них он был страшной грозой,
Теперь станет легкой добычей.
«Я перед сном, ложась в постель, молюсь…»
Я перед сном, ложась в постель, молюсь.
Что нагрешил, все замолить пытаюсь.
Я с каждым днем, как с жизнью, расстаюсь,
А утром будто заново рождаюсь.
На сердце ни тревоги, ни забот.
Гляжу – не нагляжусь на эту землю.
И пенье птиц, и розовый восход,
Как Божий дар, восторженно приемлю.
«Судьба не раз меня трепала…»
Судьба не раз меня трепала.
А я все жив. Притом влюблен.
Я, очевидно, из металла
На этот свет произведен.
И пусть хоть близок жизни вечер,
Мои цветы не отцвели.
Лишь с каждым годом только крепче
В моей душе вино любви.
«По округе слыл я забиякой…»
По округе слыл я забиякой.
Горечь ту переживала мать.
Кем-нибудь устраивалась драка,
Бабы говорили: «Он опять.
Он опять, а как же тут иначе.
Песни матерщинные поет.
Всей деревне задает задачи,
Никому покоя не дает».
Край родимый, милая сторонка,
Не гаси в душе моей огонь.
В этот час заливисто и звонко
Заиграла русская гармонь.
А на утро вновь худые вести.
Мать на этот раз, собрав родню,
Мне сказала: «Подбирай невесту,
Непременно осенью женю».
Вот и осень. Свадьба. Гости сели.
Я невесты ощутил ладонь.
За окошком ветлы зашумели,
И навзрыд заплакала гармонь.
«Отбил, как в пляске, дробью вешний гром…»
Отбил, как в пляске, дробью вешний гром.
Гроза прошла. Летят пернатых стаи.
Блестя на солнце ярким серебром,
Синеют лужи, небо отражая.
Цветут сады. Кругом белым-бело.
Порхают мотыльки со стебелька на стебель.
Любой живой душе сейчас тепло,
Просторно и светло, и на земле, и в небе.
Четверостишия
«Тех, кто за правду, – держат на учете…»
Тех, кто за правду, – держат на учете.
Известен всем печальный их конец.
У нас не честный труженик в почете,
А, как обычно, подхалим и льстец.
«Лишь в правде свет…»
Лишь в правде свет,
Лишь с ней нам жить века.
Пускай она порою и горька,
Я буду про нее писать, пока
Не выронит перо моя рука.
«Словно алмаз, светит ярким огнем…»
Словно алмаз, светит ярким огнем,
Коль отражается солнышко в нем.
Издали греет надежды тепло –
Ближе подходишь – стекло.
«Восходит солнце. Чуть прохладой веет…»
Восходит солнце. Чуть прохладой веет.
Стрижи стремглав несутся над водой.
Травой искристой берег зеленеет,
И пруд струится дымкой голубой.
«Покой потерял я и сны…»
Покой потерял я и сны.
Журчат ручейки, звеня.
Глаза голубые весны
Заворожили меня.
«На диво знакомым, на ужас родным…»
На диво знакомым, на ужас родным
Друг в друга влюбиться сумели.
Встречаемся редко – по выходным,
И встречи нам кажутся мигом одним,
Но вечностью длятся недели.
«Ручьи отзвенели. Апрелю конец…»
Ручьи отзвенели. Апрелю конец.
Глядят с любопытством из почек листочки.
В саду распевает веселый скворец,
На поле виднеются борозды-строчки.
«Что прошло, теперь не воротится…»
Что прошло, теперь не воротится,
Было многое – не таю.
Вспомню прошлое – плакать хочется.
Ой, как жалко юность мою.
Море
С утра на море солнца лик
Могучие целует волны.
И в ослепительный тот миг
Я, радости и счастья полный,
Смотрю на них во все глаза.
Вдали – седая дымка тает,
А утренняя бирюза
Огнем божественным играет.
Я море с детства полюбил.
С его капризами смиряюсь.
И, чтобы охладить свой пыл,
В пучину грозную бросаюсь.
И на волне, как на коне,
Весь предаюсь ее порыву
И, чтобы не сорваться мне,
Держусь за огненную гриву.
«Улыбаясь, радуются люди…»
Улыбаясь, радуются люди,
Словно выпив зелена вина,
Потому что зацвело повсюду,
Потому что вновь пришла весна.
Снова в Пасху солнце заиграло.
После гроз синеет свод небес.
Все в округе сразу засияло,
Вновь зазеленел и ожил лес.
Не стихают дятлов перестуки,
Слышится еще грачиный грай.
Сколько красок, запахов и звуков
Нам приносит светлый месяц май!
Он благоухает повсеместно
Под лихие трели соловья.
Снова нарядилась, как невеста,
Белая черемуха моя.
С неба песня жаворонка льется,
Ему вторит родничок лесной.
Мы поэты от земли и солнца,
Стих свой пишем сердцем и душой.
«Однажды утром по росе…»
Однажды утром по росе
Бродил я с думой неизменной:
«Мы в этом мире тленны все –
Зато поэзия нетленна».
Но как раскрыть мне тайну строк,
Взамен принять какие муки,
Чтоб наконец постичь я смог
Их заколдованные звуки.
Внимают им и зряч, и слеп.
Они и в будущем, и ныне,
Как голодающему хлеб,
Как путнику родник в пустыне.
О, мать поэзия, она –
Весны бушующие реки.
И в ней такая глубина,
Что не достать мне дна вовеки.
«Из глубины веков, издалека…»
Из глубины веков, издалека
Течет она – поэзии река.
Я знаю, к ней дорога нелегка,
Жизнь проживешь –
Покажется – века.
А в сущности
Всего какой-то миг.
Скажи, мой стих,
Мой крохотный родник,
Сумеешь ли,
Беспомощный такой,
Ты слиться с той
Великою рекой?
Россия
Россия – цвет яблонь весенних,
Синь нежно цветущего льна.
Веселый рязанец Есенин
И звездный Гагарин она.
Россия, воспринял я с болью
Тревожное наше житье,
Но с давнею чистой любовью
Вместилась ты в сердце мое.
Мне дороги с колыбели
Родные просторы твои.
Зимою здесь свищут метели,
Весною поют соловьи.
За речкою безымянной,
Где луг неземной красоты,
Вдыхал я твой воздух духмяный
И рвал для любимой цветы.
Ты жить под своею звездою
Стремишься, со всеми любя,
Считаешься в мире святою,
Но сколько врагов у тебя!
Они тебя рвали на части –
Народ твой все вынести смог.
Россия, дай Бог тебе счастья!
Россия, храни тебя Бог!
Женщинам-ветеранам в честь праздника 8 марта
Ваш идеал – за честь страны бороться,
За укрепленье уз своей семьи.
О, женщины – мои землепроходцы,
О, труженицы славные мои.
Где стойкости могли вы научиться
И с верою в грядущее смотреть?
С врагом остервенелым насмерть биться
Во имя жизни, презирая смерть.
Чтоб жизнь была богаче и светлее,
Везде вы были первыми всегда.
Трудились, сил последних не жалея,
Когда был холод, голод и нужда.
Войны разруха, боль утрат. И это
Вы все, буквально все превозмогли.
О, спутницы Любви, Добра и Света!
От всех мужчин поклон вам до земли!
Землянка
(пародия на одноименное стихотворение Игоря Чурдалева)
Да, мерзли не мы, голодали не мы.
И пулями мы не задеты.
Не видели плена, спаслись от тюрьмы,
И нас миновали наветы.
Не мы подрывались на минных полях,
Не знали мы хвори и беды.
Не мы, изможденные в концлагерях,
Своей дожидались победы.
Да, сытно едим мы и сладко мы пьем.
Ученые стали, речисты.
«Землянка» не в моде, про «Айсберг» поем.
Танцуем не вальсы, а твисты.
Теперь все идет на потребу, для масс,
Живущих свободно, красиво.
И песня «Землянка», она не про нас.
«Все правильно, все справедливо».
И смею ли в этом кого-то корить,
Коль сам я с фашистом не бился,
Пешком лишь под стол мог тогда я ходить,
А кто-то еще не родился.
Но тех, кто с последней гранатой у ржи
Шел на смерть, бросаясь под танки,
Мы помнить обязаны всю свою жизнь
И петь о солдатской землянке.
Приветствую тебя, мое родное Кстово
Приветствую тебя, мое родное Кстово!
Твоим размахом восхищаюсь я.
Сегодня мне пришлось тебя увидеть снова
В разгаре полном трудового дня.
Я вижу снова башенные краны,
Рабочих вижу слаженный настрой.
Они своей заботой непрестанной
Преображают город свой родной.
Чуть слышно где-то музыка играет.
Над городом синеет плат небес.
В аллеях дети с мамами гуляют.
Для них прекрасней нету здешних мест.
Куда бы ни пошел я и повсюду,
Достойные почтенья и любви,
Встречаются знакомые мне люди –
Заслуженные земляки мои:
Писатели, рабочие, артисты,
Чиновники, врачи, учителя,
Боксеры, шахматисты и самбисты –
Их воспитала кстовская земля.
А в праздник в честь Победы нашей славной,
С любовью к жизни, к солнечному дню,
Идут с цветами наши ветераны
На площадь Мира к вечному огню.
Чисты в сердцах их радости земные.
И в памяти романтика жива.
Встречают здесь их ели молодые
И шелковая стелется трава.
Я в жизни своей тайны не нарушу.
Есть множество в России городов,
Но ты один мою волнуешь душу –
Я буду век хранить к тебе любовь.
А.З.
Он фантазер, волшебник и поэт.
Поверив горячо в любовь, как в Бога,
Он шел во тьме тернистою дорогой,
Но муза его вывела на свет.
Он полон сил, восторга и мечты.
Любовь его, как сказочная птица
Божественной нетленной красоты,
К высотам ослепительным стремится.
Россия для него – родная мать.
Давно прошел он и моря, и сушу.
Но чтоб стихотворенье написать,
Он с кровью выворачивает душу.
Немало чудаков у нас в стране,
Но он, как говорят, дошел до точки.
Не только днем, и по ночам во сне
Лирические складывает строчки.
Ни с чьей его не спутаешь строку.
Я с разными поэтами общаюсь.
Видал великих на своем веку,
Но вот такими, право, восхищаюсь.
Они по гроб верны своей мечте.
И муза им дороже всех на свете.
Такие умирают в нищете,
А признают их только после смерти.
«Когда весело мне или грустно…»
Когда весело мне или грустно,
Каждый день, лишь забрезжит рассвет,
Я вверяю стихам свои чувства,
И лучится в них солнечный свет.
Полны тайной любви и привета,
Из души моей рвутся слова,
Точно летом к желанному свету
Сквозь асфальт молодая трава.
«Пустынные речные берега…»
Пустынные речные берега.
В прохладной мгле ухабины и кочки.
Еще в лесу не все сошли снега,
А на деревьях набухают почки.
Вдали мелькнул последний солнца луч,
И умерли пугающие тени.
И в неподвижном сумерке ни туч,
Ни вздоха ветерка, ни птичьих пений.
Такая тишь и благодать кругом!
Мерцают звезды на небе пологом.
Еще раз убеждаешь себя в том,
Что этот мир для счастья создан Богом.
И он во мне вовеки не умрет.
И не могу я наглядеться вволю,
Как месяц чуть качается, плывет
По небу, словно лодочка по морю.
А утром на работу выхожу,
Заря горит в полнеба, как жар-птица.
На это чудо только погляжу –
Рука невольно тянется креститься.
И если загорланят петухи
Или над полем птицы закружатся,
Я тороплюсь записывать стихи,
Пока они на душу мне ложатся.
«Любишь? Люби…»
Любишь? Люби. Только снова
Я повторяю, что пью.
Если полюбишь другого,
Морду тебе разобью.
Мне наплевать, что я сельский,
Ты же из города. Что ж!
Что же ты в пункт милицейский,
Слезы глотая, идешь?
Это всего лишь цветочки.
Я говорю от души.
Сказано. Сделано. Точка.
Там хоть в Верховный пиши.
И не ругай меня, кроха,
Что я невежда и груб.
Может, воспитан я плохо,
Но уж зато однолюб.
«На дворе январь…»
На дворе январь. Морозом
Все сковало утром ранним.
Даже месяц в небе звездном
Изогнулся в рог бараний.
В инее дома-палаты.
И в такой мороз жестокий
Все торопятся куда-то,
Раскраснелись нос и щеки.
Где вода была – там лед.
От дыханья пар идет.
В небе зорька увядает.
На узорах в окнах синих
Скоро солнце засверкает
И засеребрится иней.
С удивленьем смотрят ели,
Устремив вершины ввысь.
Небеса заледенели,
Но кипит земная жизнь.
«Давно ли утихли метели…»
Давно ли утихли метели
И ели встряхнулись от сна?
А нынче грачи прилетели,
Вовсю верховодит весна.
И вижу я, как под оконцем
Из лужи воробушек пьет.
А парень, сощурясь от солнца,
В совхоз на работу идет.
Лелея надежды живые,
С любовью глядит его мать,
Как парень сегодня впервые
На тракторе выйдет пахать.
Грачи устремятся вдогонку
Кудрявой его борозде.
Под вечер заедет на кромку,
Своей улыбаясь звезде.
Май
Под высокой радугой-дугою
Мчится май, бутонами звеня.
О весна, цветенье дорогое,
Подожди, не покидай меня.
Дай мне вешней свежестью упиться,
Соловья послушать поутру.
Посмотреть в саду, как будут виться
Лепестки черемух на ветру.
На рассвете дай к груди планеты
Безмятежно голову склонить
И с цветов росинки-самоцветы
Собирать ладонями и пить.
Пусть пропахнут губы мои мятой.
Дай, весна, мне ту живую нить,
Чтобы полюбившую когда-то
Я не смог вовеки разлюбить.
А в душе тревога и усталость.
Где она теперь, былая страсть.
Только бы врагам моим на радость
Не споткнуться мне и не упасть.
Целиной неезженою бойко,
С жаждою мгновенья торопя,
Жизнь моя, как взмыленная тройка,
Мчится вихрем, бешено храпя.
Заря
Нет ни удержу ей, ни уема!
Абрикосовым соком горя,
Разлилась по всему окоему
Без конца и без края заря.
Я ее никогда не забуду.
Золотую ее красу.
Мне, как ярому жизнелюбу,
Так и хочется выпить всю.
Березка
На берегу, среди цветов неброских,
Где в ряд стоят дубки-холостяки,
Стоит она, капризница-березка,
Собой любуясь в зеркале реки.
Присмотришься – совсем еще ребенок,
Игривая, беспечная, и ей
Дыханьем теплым ветер, как гребенкой,
Причесывает шелк густых кудрей.
А в поздний час, когда крылом жар-птицы
Взмахнет закат, украсив небосвод,
Кругом все спит, лишь ей одной не спится –
Она грустит и все чего-то ждет.
Рябина
В саду от дома недалеко,
Где от цветов в глазах рябит,
Всегда скромна и одинока,
Рябина тонкая стоит.
И вот однажды, что с ней стало:
Когда уж выпали снега,
Внезапно на нее напала
Шальная, пьяная пурга.
Ее ломали злые вихри,
Трясли, как дикое зверье.
А поутру, когда все стихло,
Больную бросили ее.
Заря зажгла свои рубины,
Но век забыть я не смогу,
Как у измученной рябины
Краснели пятна на снегу.
«За голубой оградой…»
За голубой оградой
В кустах притих и лег
Сиреневой прохладой
Весенний ветерок.
Запахла сладкой брагой
Зеленая трава.
Вступает твердым шагом
Весна в свои права.
И солнышком румяным
Украшен яблонь цвет.
И я, от счастья пьяный,
Пью утренний рассвет.
«По цветам, травинкам…»
По цветам, травинкам,
По лесным тропинкам
Ходит каждый вечер
На гулянье ветер.
Молодо резвится,
Вьется возле ели.
Видно, он влюбиться
Смог на самом деле.
Он давно с ней ладит –
Что ему забота!
То ее погладит,
То шепнёт ей что-то.
То играть возьмется,
Балагур, в горелки…
И краснеет солнце
За его проделки.
Девичий сказ
Как-то в рощу раз я весенним днем
Погулять пошла одинешенька.
Словно маленькой, наказала мать,
Чтоб не сбилась я с путь-дороженьки.
Чтоб не сбилась я, не пропала бы,
Не осталась там на ночь темную.
Только, помнится, засмеялась я
В ответ матери: «Что ты, милый свет,
Что ты, матушка, – говорила я, –
Я уж взрослая, мне семнадцать лет».
Долго по лесу я цветы рвала.
Соловей все пел, а я слушала.
Шла и слушала я соловушку,
И забыла я совет матушки.
Вдруг опомнилась. «Где я, Боже мой!» –
Вслух воскликнула в огорчении.
Охватил испуг. Затуманилась.
Только что это – не виденье ли?
Как во сне-раю, очи-жгучий свет,
Предо мной вдруг встал добрый молодец.
И сказал он мне, соловьем пропел:
«Зря печалишься, не заблудишься».
Улыбался сам и смотрел в глаза,
Головой тряхнул кучерявою.
Тут пропал испуг, оживилась я.
Сердце билось же пуще прежнего.
Голос – чист ручей… Помню, стала я
От его речей полупьяная.
Горячей огня – взор-симпатия,
И привлек меня он в объятия.
Наши мед-уста тут слились вконец
В жарком пламене молодых сердец.
Вплоть до вечера мы гуляли с ним,
Был свидетелем зелен лес один.
Был свидетелем зелен лес один
Да притихший вдруг мой соловушка.
Не простившись с ним, я пошла домой
Без цветов в руках, с камнем на сердце.
Я пошла домой, он глядел мне вслед.
Помутнел в глазах предо мной бел свет.
«Не брани меня, свет мой матушка,
Я уж взрослая, мне семнадцать лет».
Юношеское
Снова сердце тревожно забилось
И опять я не в силах заснуть.
Сколько разных невзгод навалилось
На мою истомленную грудь!
Боль душевная. Тоска адская.
В моей жизни не выбран путь.
Голова ты моя залихватская,
Я тебя уроню где-нибудь.
Юрию Прохорову
Сыплет ночь на луга,
На озера и лес
Желтых звезд жемчуга
С темно-синих небес.
Серебро месяц льет
На раздолье полей,
Тишину разорвет
И замрет соловей.
Слова молвить невмочь
В эту тишь-благодать.
Не в такую ли ночь
Родила меня мать?
Сад, что белый навес.
По тропинке идешь
И, как в сказке, чудес
С нетерпением ждешь.
В гостях у Юрия Прохорова. Январь 2015 г.
«Певица ты…»
Певица ты. Я зритель лишь.
И высока твоя эстрада.
Меня ты манишь и пленишь,
Как спелый плод чужого сада.
У всех всегда ты на виду.
Что я люблю тебя – не знаешь.
И на эстраде, как в саду,
Ты легкой бабочкой порхаешь.
Сейчас закончится концерт,
Опять один пойду аллеей.
Покажется весь белый свет
Пустой, ненужною затеей.
Не одиночества боюсь.
Боюсь – тебя навек теряю.
Я днем шучу и веселюсь,
А ночью горестно вздыхаю.
«В минуты эти радостные я…»
В минуты эти радостные я
Хочу тебя поздравить с днем рождения.
И плюс к подарку от меня
Обещанное мной стихотворение.
Лишь для тебя весенняя пора
В сиреневом цветочном окруженье
И ласковые теплые ветра
В невидимом и радостном движенье.
Лишь для тебя, я говорю любя,
Здесь каждый куст и каждая былинка,
И над лугами голубая дымка,
И это утро тоже для тебя.
Все для тебя: озера, змейки рек,
Леса, луга и прочие угодья.
Весь белый свет в твоих руках сегодня,
И я сегодня тоже твой навек.
«Дождик сыпал целый день…»
Дождик сыпал целый день.
А когда уж стало лень,
Ближе к ночи перестал.
Ветер тучи разметал.
С неба синего видна
Стала полная луна.
Всюду разливается,
В лужах отражается.
Из серебряного света
Точка в точку, как монета.
В каждой луже по луне –
Вот бы все собрать их мне.
