Евгения Высоковская
Школьный заговор в городе солнца

Глава 5. Первая странная вещь

Сегодня вечно голодный Руди опоздал на ужин. Он, на ходу стаскивая с себя шапку и куртку, вбежал в круглый обеденный зал школы солнца, когда все уже доедали свои порции, но, услышав грозный окрик дежурившей на входе нянечки, попятился обратно за дверь. Там он торопливо разделся и вернулся в столовую. Руди весь дергался и буквально подпрыгивал на месте, и его друзья в полном изумлении наблюдали за тем, как он, не глядя, набирает на поднос порцию ужина – что-то из уцелевших после налета голодных учеников остатков.

Плюхнувшись на свободное место рядом с Гаем, Руди быстро прикончил свой ужин, в три глотка выхлебал компот и повертел взъерошенной рыжей головой, заглядывая в подносы товарищей. Мальчишки уже поели, одна Акула с невозмутимым видом тщательно соскребала с тарелки пюре с подливкой.

– Ох, ребята! – с мечтательным видом произнес Руди и загадочно замолчал. По лицу его растекалась горделивая улыбка.

– Что стряслось? – не выдержал Гай. – Ты где пропадал? Мы думали, тебя снегом занесло.

– Ага, лавиной накрыло! – перегнувшись к ним через стол, брякнул Пиро, сидевший напротив.

– Доедайте скорее, и идем в зал, есть новости! – все так же таинственно объявил Руди и снова замолчал. Видно было, что его распирает от этих новостей, но он крепился изо всех сил.

– Да мы все уже поели давно, Акула только свою тарелку вылизывает, – недовольно пробурчал Гай и легонько толкнул девушку локтем. – Эй, хватит колупаться, заканчивай давай.

Одри важно отправила в рот последнюю ложку пюре, спокойно выпила компот и только тогда поднялась из-за стола. За ней последовали все ребята.

Руди мужественно молчал, пока они наконец не оказались в своем месте тайных сборищ у камина. Ноги несли его вперед, и он буквально летел по коридору, теряя то шапку, то шарф, выпадающие из рукавов его зимней куртки. Ребята, пришедшие на ужин вовремя, оставили одежду в спальне.

Наконец, обогнув по окружности почти половину длинного здания, друзья добрались до каминного зала, где Руди на всякий случай еще проверил второй коридор. Тот, как обычно, пустовал, и приятели в конце концов расселись на диване и приготовились слушать дрожащего от нетерпения товарища.

– Ребята! Я нашел, я её нашел! – наконец прорвало Руди, и он забегал между камином и диваном, потрясая руками, словно сам не верил в то, что произошло. Несколько пар глаз ошеломленно уставились на раскрасневшегося от гордости и возбуждения товарища.

– Кого её? Это она? – Гай сразу догадался, что речь идет о хранителе, и подался вперед, чуть не падая с дивана. – И кто это?!

– Что значит, кто? – опешил Руди, растерянно опуская руки.

– Кто хранитель? Ты же нашел хранителя!

– Да нет! – Он внезапно расхохотался и хлопнул себя по коленкам, затем с широкой улыбкой подбоченился, наслаждаясь эффектом. – Я сам хранитель!

– С чего это ты взял? – с вызовом спросил Гай, поднимаясь.

– Я нашел странную печь! Точнее, вещь! Странную! – громким и счастливым шепотом почти прокричал Руди. – Ребята, я хранитель! Вы представляете? Все-таки это я!

Команда уже очень давно в бесплодных попытках бродила по окрестностям в поисках необычного здания, которому там было не место. Не приносило результатов и дружеское общение с одногруппниками, которые то ли не хотели рассказывать, то ли действительно не знали ничего о загадочных и странных объектах, что могли защищать школу. Друзья уже стали сомневаться в том, что здесь могло существовать что-то подобное. Вдруг такие странные вещи построили только в городе дождя? Недаром лишь о той школе ходили слухи.

Тем временем в свои права вступила самая настоящая зима, морозная и снежная. Все меньше ребятам хотелось мерзнуть, проводя время на улице и шатаясь по лесу. Вместо этого они пытались выяснить хоть какую-то информацию, изучая старые книги в школьной библиотеке. Одри даже как-то заглянула в школьный музей солнца в надежде отыскать там хоть намек на существование четырех особенных зданий, но ничего не нашла, однако ей там приглянулось. Она стала иногда приходить в музей, чтобы полюбоваться вещичками, бережно хранящимися там. Хотя это место и музеем можно было назвать с натяжкой. В основном там были собраны простенькие безделушки или рисунки с изображением солнца, чаще всего сделанные руками ребят, что когда-то жили и учились в стенах этого заведения. Было несколько толстых старинных книг в красивом переплете. Одри пролистала их, но ничего интересного не обнаружила. Однако девушке понравилось туда приходить, и старенькая смотрительница теперь каждый раз с одобрением встречала ее и ласково кивала, узнавая.

А зима все наглела и распоясывалась. Она словно издевалась над Гаем, ненавидящим холод. Щедро усыпала город солнца слоями пушистого снега, больно щипала щеки морозцем, рисовала диковинные узоры на стеклах. На заснеженных холмах теперь постоянно устраивали катания на ледянках и санях, недалеко от школы залили каток. Ребята, может, и рады были бы поучаствовать в зимних играх, но никому не хотелось спорить и ссориться с Гаем. Да и Настю он снова почти забросил, пару раз только сходил с ней куда-то неглубоко в лес, но тут же увяз в сугробе, начерпал сапогами снега и промочил ноги. Кататься он с ней, конечно, не пошел, как она ни звала.

Руди и Одри были единственными, кто в последнее время часто пропадал на улице – то на горке, то с лыжами, то на катке. Гая это злило: как могли его соратники так хорошо относиться к холоду и снегу? Впрочем, Одри никогда не скрывала, что ее не так и печалит смена сезонов, а Руди неожиданно полюбил кататься на лыжах. Но, видать, он времени даром не терял и вовсе не прохлаждался на горке. Он продолжал важные поиски! И в итоге наткнулся на строение, которое в лесу смотрелось более чем странно. Руди нашел огромную кирпичную печь, одиноко притулившуюся среди деревьев.

– Я думал, ты там покоряешь горные вершины, – все же не удержался, чтобы не съязвить, Гай. – А ты, оказывается, полезным делом занят был. Черт, да ты крутой крендель. Ребята, поздравляю! С нами наш собственный хранитель!

Он обернулся к друзьям, торжественным жестом указывая на Руди, словно представлял его им в первый раз.

– Прошу любить и жаловать! Хранитель Руди! И это значит, что нам больше не нужно мотаться среди остальных и изображать дружелюбие. Конец притворству! Мы можем действовать!

– Давай, рассказывай скорее, что там за печь и как ты ее нашел? – загомонили обрадованные ребята, и Гай зашикал, делая страшные глаза и показывая на выходы в оба коридора. Тогда Руди пододвинул поближе отдельное кресло, поставив его напротив дивана спиной к огню. Уселся, как настоящий рассказчик, перед публикой и принялся в красках описывать встречу со своей первой странной вещью.

– А ты почувствовал что-то особенное? Ты сразу печь увидел или ее не было, а потом она появилась? Как это происходит? – снова наперебой принялись расспрашивать его друзья.

– Как ты вообще понял, что это именно странная вещь? – подозрительно спросил Ли.

– Ну как – как понял? – возмутился Руди, важно закидывая ногу на ногу перед компанией. – Вот ты мне скажи – что делает печь посреди леса? А?

– Ну ты дубок! – захихикал Пиро, несильно пихая Ли кулаком под ребра. – А ты бы печку среди леса нашел, глазами похлопал и дальше потопал?

Ребятам было весело, на лицах светились счастливые улыбки. Ну надо же! А ведь они уже почти совсем отчаялись и перестали верить в успех своего предприятия. И даже Гай почти сдулся, бродил мрачнее тучи, а ведь это он всех вдохновлял. А теперь первая странная вещь найдена, и с ее разрушения можно будет начинать отсчет до возвращения вечных солнечных дней! И кто бы мог подумать, что именно Руди окажется тем самым хранителем?!

Одри радовалась вместе со всеми, но по ее лицу то и дело пробегала легкая тень. Если над городом и школой взойдет солнце «на постоянной основе», то очень быстро его жаркие лучи растопят снег. Веселая и шумная снежная горка превратится в холм с выжженной травой, а на месте катка появится огромная лужа, которая под палящим солнцем очень скоро высохнет. Шустрая прохладная речка обмелеет, превратившись в ручей, и теплая вода будет медленно красться по самому дну, огибая крупные камни. А весной сочная зелень, едва пробившись на ветках, пожухнет, и лишь стойкие южные сосны будут радовать глаз изумрудными кронами. И так будет всегда.

Но если бы она сейчас сказала это вслух, то вряд ли бы к ней стали относиться по-прежнему и вообще доверять. Скорее всего, ее бы просто прогнали. Отговорить их не получится. Жаль, что не она хранитель. Возможно, найдя эту странную вещь, она просто бы притворилась, что ничего не произошло. Но, увы, процесс запущен. Руди, наделенный способностью видеть недоступное другим и обязанный защищать его от чужих глаз, наоборот, помогает его уничтожить. Он не виноват, его же не воспитывали с детства как хранителя. Для него это пустой звук. Жаль, что выбор судьбы пал именно на Руди. Одри бы поступила иначе.

– Эй, Акула! Пора выходить из транса! – ворвался в мысли девушки смешливый голос ее приятеля Ли, и она очнулась. Часы на стене каминного зала показывали, что через пять минут начнут всех созывать ко сну. А уже завтра ребята планировали отправиться вслед за Руди в лес, чтобы он показал им печь – первую из странных вещей, подлежащих уничтожению, чтобы вернуть этому городу былое величие под вечным сиянием солнца.

* * *

На следующий же день, отзанимавшись в плотно застекленной «теплице» и наскоро пообедав, ребята засобирались в лес. Перед походом Руди повел всех к временной пристройке недалеко от снежной горы: там можно было взять лыжи.

– Что за глупости? – тут же зашипел на него Гай, увидев, как Руди, Одри, а за ними и остальные принимаются деловито выбирать себе ботинки и лыжи. – Я на это не встану! Мы не развлекаться идем вообще-то!

– Не умеешь ходить на лыжах, так и скажи, – озорно прищурившись, вдруг поддела его Акула. – И лыжи нам небось не для забавы, а чтобы по лесу можно было пройти.

Ободренный ее словами, Руди, отвлекшись от рядов лыжных палок, всем корпусом развернулся к Гаю и уставил руки в боки.

– Вот именно! Я же вроде говорил, как далеко эта печь находится. Там ни проехать, ни пройти. Дорог нет, даже маломальской тропинки не найдешь! Хочешь в снегу увязнуть, чтобы нам тебя из сугробов вытаскивать? А печью кто будет заниматься?

Гай зло сверкнул на него глазами и, приблизившись к стене, вдоль которой были расставлены разноцветные лыжи, с недовольным лицом стал их рассматривать. Постояв в замешательстве некоторое время, он наконец не выдержал.

– Да, не люблю и не умею! – с вызовом произнес он, сцепляя руки на груди. – И что в этом такого? Я был создан для жизни под солнцем, а не в сугробах, и не вижу ничего тут стыдного.

– Так тебя никто и не стыдит, – примирительно ответила Одри. – Но все равно придется идти на лыжах, потому что иначе ты не сможешь добраться до места. Да, в первый раз будет нелегко, но уж точно проще, чем если ты будешь в наст проваливаться на каждом шагу.

Гай уже с почти несчастным видом развел руками и покачал головой.

– Но я даже не смогу выбрать! – в его голосе звенело отчаяние. Еще бы, ему, ненавидящему снег и постоянно критикующему друзей за то, что они иногда предаются зимним играм, сейчас придется сделать то же самое. А они небось хоть немного, но тренировались. И сейчас их предводитель примется нелепо, неумеючи ковылять на этих несуразных конструкциях, едва передвигая ногами в тяжелых уродливых ботинках, зажатых в железные тиски. От этих мыслей Гая даже пробрала дрожь. А Акула, усмехнувшись, молча выудила пару длинных лыж и сунула ему в руки палки.

– Попробуй, примерь, их кончики должны быть где-то на уровне груди или чуть ниже. В общем, чтобы в подмышки упирались, – сказала она. Гай скривился и принялся перебирать палки, утыкая каждую в подмышку.

– Вот так?

– Да, эти тебе по росту! – подтвердил Руди.

Наконец вся команда, в том числе и злой растерянный Гай, была экипирована для похода в лес. Нужно было торопиться: темнело рано, а путь предстоял неблизкий, тем более на хвосте у них торчал новичок в непростом лыжном деле.

– Может, стоит дождаться выходных? – предложил Пиро, когда ребята выстроились в почти ровный ряд возле хранилища спортинвентаря, притопывая и елозя лыжами по укатанному снегу. – С утра спокойно уйдем, даже если обед пропустим, ничего страшного. А так по темноте мы все лыжи вместе с ногами переломать можем! Или ноги с лыжами.

– Вовремя сказал, – возразил Гай. – Когда на меня уже нацепили эти орудия пыток! Давайте вообще весны дождемся, чтобы можно было на своих двоих идти!

– Ну так походи где-нибудь поблизости, заодно потренируешься. Стемнеет же!

– А фонарики нам на что? – огрызнулся Гай. – Я не могу ждать, мы так долго искали это место! А ведь в школе дождя достаточно было разрушить одну эту непонятную постройку, после чего в город вернулись дожди! А заодно и остальные стихии расположились на своих местах. Значит, если сегодня мы сотрем с лица земли эту печь, может, завтра уже начнется оттепель!

Ребята с хмурыми лицами двинулись в сторону леса. Приближение темноты тревожило всех до единого, даже Одри и Руди, которые довольно ловко управлялись с лыжами. Кое-как компания новоявленных спортсменов добралась до кромки леса, после чего все-таки пришлось развернуться. Гай уже успел натереть ноги, палки ему мешали, лыжи не слушались и разъезжались. Стало ясно, что ничего хорошего сегодня не получится: их предводителю нужна была хотя бы небольшая тренировка.

* * *

Пока Гай осваивал новый для себя, ненавистный вид спорта, Руди на неделе сбегал проверить свою находку. Одри увязалась за ним.

– Вот! – возвестил Руди, когда они с девушкой выехали на небольшую прогалину, посреди которой действительно совершенно не к месту величаво возвышалась очень большая кирпичная печь. Просто печь, сама по себе. Не было ни единого признака, что когда-то рядом что-нибудь находилось или что она раньше была частью строения. Стены дома, возможно, полностью осыпались и были сейчас погребены под снегом. Но тогда почему так идеально сохранилась сама печь?

Руди с любопытством посмотрел на Акулу, следя за ее реакцией.

– Ты же тоже ее видишь?

Одри кивнула и аккуратно прошагала на лыжах по высокому насту поближе к странной печи. Ей тут же стало грустно. От задора, который появился, пока они с товарищем неслись по лесу, не осталось и следа. Их команда собиралась разрушить это необычное и очень красивое строение. Разобрать по кирпичику. Буквально стереть в порошок. Дядя Бэррол говорил, что странные вещи нужно полностью уничтожить, чтобы осталась лишь гора мусора, не подлежащего восстановлению. Но как же больно становилось от одной мысли, что придется разрушить такую красоту. Одри стянула с маленькой руки перчатку и погладила ледяные кирпичи. Остановившийся поодаль Руди наблюдал за ней, морща в недоумении веснушчатый лоб.

– Неужели ты ничего не чувствуешь? – обернувшись, крикнула ему Одри.

– А что я должен чувствовать? – Руди с удивлением развел руками.

– Ну, ты же хранитель! – воскликнула девушка и для наглядности похлопала печь по стене. – Хранитель вот этой самой вещи, если верить всему, что мы знаем. И тебе не страшно от того, что ты должен ее разломать?

– Нет, – просто ответил Руди и пожал плечами. – Вот вообще. У нас же важная цель! Почему ради великой идеи мне должно быть жалко какую-то старую печку?

– Да почему старую? Ты только взгляни, какая она чудесная, – с восторгом проговорила Одри и отъехала на несколько шагов назад, любуясь строением. – Посмотри, какая узорная кладка! Какие заслонки невероятные. На них же даже рисунки выкованы. Ты подойди только поближе.

– Акула, ты меня пугаешь. – Руди, глядя на девушку с гримасой снисходительности вперемешку с притворным страхом, подкатился к ней. – Ты говоришь об этой древности словно о произведении искусства.

– А может, так оно и есть? Когда возводили эти странные вещи, кто знает, какой смысл в них вкладывали. И это не древние люди, а маги делали, между прочим.

– Конечно, вкладывали смысл, – ехидным тоном ответил Руди. – Специально небось покрасивше кирпичей накидали, чтобы таким, как ты, стало жалко.

– Грустно, что я не умею рисовать, – мечтательно сказала Одри. – Я бы ее хоть на память набросала. Что-то есть в ней такое особенное. Странный ты какой-то хранитель.

– Нормальный я хранитель! – вскипел Руди, небольшими шагами разворачивая лыжи, чтобы ехать домой. Затем он на минуту задумался и повернулся обратно. – Давай-ка поможем ребятам, раз мы уж здесь. Утрамбуем хоть немного снег.

– Не буду я ничего утрамбовывать, – буркнула обиженно Одри и, с силой толкнувшись, покатилась к лесу. – Сам тут и топчись. А ночью снега нападает, и все твои труды псу под хвост.

Вскоре ее красная куртка скрылась среди деревьев, а Руди, начавший было утаптывать снег возле печки, сплюнул, поскрежетал зубами и поехал вслед за девушкой. Да и правда, что он тут будет пыхтеть в одиночестве, а первый же снегопад – и все старания насмарку. И ходи хвались потом перед Гаем, как он здорово всем помог, если назавтра тут уже опять сугробы по колено будут. Ловко работая палками, Руди поехал по свежей, едва заметной лыжне, которую они проложили сегодня с Одри по пути сюда, и вскоре нагнал спутницу.

Глава 6. Минус один

Более-менее нормально держаться на лыжах Гаю удалось только через несколько дней, и спортивная команда, подгадав под воскресенье, уже после завтрака отправилась в лес. День выдался тихий, морозный и ясный, на чистом небе золотился диск солнца: холодного и чужого, совсем не похожего на раскаленное светило, властвующее на учебном полигоне. Поскрипывая деревянными полозьями по снегу, друзья гуськом потянулись за Руди и Одри, обновлявшими лыжню. Холодный воздух щипал ноздри при каждом вдохе, возвращаясь на выдохе в виде облачков пара.

Гай, неуклюже передвигаясь на лыжах в хвосте процессии, вскидывал то и дело глаза на небо и думал, что, объединив силы, они могли бы уже сейчас заставить солнце сиять ярче и жарить так, что начнут плавиться высокие снежные сугробы вокруг расчищенных дорожек у школы. Можно было растопить снег в лесу, высушить потоки талой воды и идти по-человечески, не прибегая к помощи неудобных, громоздких лыж. Но только это был бы их последний поход по городу солнца. За применение способностей вне учебных классов или полигона нарушителям грозило отчисление. Без разбирательств, без испытательных сроков, без возможности восстановления. Парочку учеников уже отправили домой, в обычный мир, всего лишь за то, что они решили пошутить и привлекли солнечную энергию для розжига углей в мангале. Вроде бы безобидный поступок, дурацкая выходка ребят, захотевших поэкспериментировать и похвастаться, чему уже научились. Но Джульетта была очень жесткой в таких вопросах.

Вначале Гай планировать разрушить и первую странную вещь с помощью солнечного жара, направив в одну точку всю его мощь, способную сжечь даже огнеупорный кирпич, из которого была сложена печь. Но только это было непозволительной роскошью: ведь для успешного завершения их дела требовалось уничтожить еще две. Как рассказал дядя Бэррол, существу, которое выйдет из бреши, требуется войти в последнее магическое здание, чтобы замкнуть круг, после чего города стихий освободятся от гнета обычного мира и магам не придется больше поддерживать баланс сил природы на планете. А кто будет искать и громить еще два здания, если их всех отчислят из школы? Совсем не факт, что и им удастся это сделать, ведь с момента разрушения магической плотины возле школы дождя до обнаружения маяка прошло очень много времени. Возможно, что эту миссию придется продолжать их потомкам. Однако Бэррол говорил, что местонахождение остальных странных вещей можно вычислить. Надо только понять, где именно откроется брешь.

В любом случае, разрушать эту печь ребятам предстояло без привлечения способностей к управлению солнечной энергией, поэтому каждый тащил с собой какой-то инструмент, с помощью которого можно было бы разломать прочную кирпичную кладку. Работа предстояла нелегкая. Это сколько сил надо, чтобы разгромить, раскрошить крепко сложенную постройку? Но все же ломать – не строить, поэтому у приятелей настрой был боевой и оптимистичный. Только здоровяк Пиро всю дорогу ныл и постанывал, потому что волок на своем горбу тяжелую кувалду, длинная рукоять которой торчала из рюкзака. Остальные вооружились молотками и зубилами, найденными в кабинете труда. Кувалда оказалась в единственном экземпляре.

Наконец друзья выехали на небольшое пространство, где находилась заветная печь. Окружив ее, ребята принялись разглядывать постройку, прикидывая, с какой стороны лучше подступиться, чтобы проще было разрушить. На лицах у всех пролегла еле заметная тень сомнения и сожаления: печь действительно была очень красивой, добротной, и от того, что находилась сама по себе посреди леса, казалась волшебно-загадочной.

– А вдруг эта печка самоходная? – вдруг пробормотал Пиро, сбрасывая на землю рюкзак с кувалдой, и друзья с любопытством повернули к нему головы.

– Чего-о? – протянул Руди, озадаченно почесав затылок через красную вязаную шапку.

– Ну, как в русской сказке. Я в детстве читал. Она сама по лесу разъезжала, на ней какой-то ленивый мужик катался. Вдруг ее никто тут не строил, а она просто приехала?

После этих слов даже мрачный и уставший с непривычки Гай скроил улыбку на лице. Остальные же просто принялись хохотать.

– Если бы она могла сама ездить, она бы уже давно отсюда сбежала! – давясь от смеха, проговорил Руди. – Она же слышала, что мы с ней сделать собираемся!

– Хи-хи-хи! – залилась Одри, забыв, что ей еще недавно было очень жалко печь. – Как она сбежит? Тут проход между деревьями узкий, а она толстая!

Отсмеявшись, ребята принялись уже с хозяйским видом разглядывать кирпичную кладку. Утрамбовав полозьями снег вокруг печки, они отстегнули лыжи и наконец взялись за дело.

Сначала ничего не получалось. Кирпичи разваливаться не хотели, цементная прослойка между ними не крошилась. Но через какое-то время друзья приспособились. С помощью молотков и зубил они выдалбливали щели между кирпичами, а затем Пиро со всего маху бил по ослабленной кладке своей кувалдой. По всему лесу разносился многоголосый перестук инструментов. Оставалось надеяться, что до стен школы он не долетал, скрадываясь по пути в снежных завалах. Работа потихоньку спорилась.

Вскоре перчатки у всех были изодраны, верхняя одежда покрылась каменной крошкой, кирпичная пыль окрасила светлую меховую оторочку на капюшоне и манжетах куртки Одри. Утоптанный снег вокруг теперь напоминал грязное оранжевое месиво.

– Ничего, потом в снегу поваляемся, вот и постираем, – пошутил Руди, разглядывая чумазых товарищей, когда они решили сделать передышку. Сбившись кучкой в стороне от того, что раньше было красивой кирпичной печью, они деловито рассматривали результаты своего труда. От былого величия постройки уже не осталось и следа. Теперь печь выглядела уродливым бессмысленным нагромождением кирпичных обломков, сквозь которые проглядывали еще более-менее целые стены.

Пока друзья в порыве азарта махали инструментами, усталость как-то не ощущалась, а теперь нахлынула на всех разом. Вдруг ребята почувствовали, как ломит плечи, начинают ныть руки. А им еще предстоял довольно долгий обратный путь через лес. Одри, запихнув грязные рваные варежки в один карман, дула на замерзшие, саднящие от непривычного труда ладони. Пиро, умаявшись долбить стены кувалдой, жадно хлебал ледяную воду из фляжки.

– Да просто снегу поешь, – не выдержал Руди. – Зачем воду питьевую переводишь?

Пиро даже подумал, не отвесить ли ехидному приятелю подзатыльник, но поленился. Тем временем солнце скрылось, на посеревшее небо наползли снеговые тучи, готовые вот-вот просыпаться ледяным пухом, как старые рваные перины.

– Ребята, надо бы закончить, – простонал Гай, который устал еще после лыжной пробежки по лесу, а теперь совсем вымотался и сник. – Так неохота еще раз сюда приходить.

– А может, этого достаточно? – пожал плечами Ли. – Уже даже не понятно, что это печь.

Гай задумался. Дядя рассказывал, что на месте разрушенных в школе дождя построек оставались либо доски, либо груды кирпичей. Не обязательно было стирать их в порошок. Но все же здесь еще виднелись фрагменты цельной кладки. Однако от одной мысли, что сейчас снова придется, нагнувшись над кирпичными останками, стоять и стучать молотком по зубилу, у Гая потемнело в глазах.

– Давайте так, – предложил он. – На сегодня закончим. Вижу, все устали. Не ожидал я, что она такая огромная окажется. Да и мы работали руками! В школе дождя-то им стихия помогала, и никто ничего не запрещал. Тем более там не ученики действовали. Отчислять при всем желании было бы некого.

Послышались вздохи облегчения. Все очень боялись, что Гай упрется и скажет продолжать. С неба неторопливо западали первые снежинки: крупные и пушистые. Они кружились в воздухе, усаживались на шапки и куртки и через несколько секунд таяли. С приходом снега на улице слегка потеплело.

– Поехали домой. Будем наблюдать за изменениями. Если мы все сделали правильно, то скоро это почувствуем!

– Отличная идея, – сказала Одри. – А то мне уже хочется выкопать в каком-нибудь сугробе ямку, свернуться там калачиком и заснуть.

– В последний раз, – тихонечко пробормотал Руди, ухмыляясь.

– Поддерживаю! – объявил Пиро. – Если ничего не произойдет – вернемся и доломаем.

Повеселев, что на сегодня «демонтажные работы» закончены, ребята принялись цеплять на ноги лыжи, которые постепенно уже заносило снегом. Чтобы не привлекать внимание своим внешним видом, было решено и впрямь перед выходом из леса поваляться в сугробе, оставив в нем кирпичную пыль, а затем дождаться начала обеда и только тогда вернуться в спальню и быстро развесить в сушилке мокрую верхнюю одежду.

* * *

Гай, спустившись с третьего этажа, пересекал вестибюль жилого отсека по направлению к противоположной лестнице, когда робкий оклик Насти заставил его остановиться.

– Гай, подожди!

Он закатил глаза, потом нацепил на лицо вежливую улыбку и повернулся к девушке. Ему не терпелось попасть в каминный зал, чтобы обсудить с друзьями результаты сегодняшней вылазки, и маленькая задержка в виде Насти его раздосадовала. Гай и так опаздывал, все остальные уже собрались в их тайном месте. А он после ужина заглянул зачем-то вечером в сушилку и увидел, что его куртка валяется на полу. Одежда оказалась совершенно непросохшей, видимо, упала почти сразу. Он долго возился, пристраивая ее «поудобнее» в самое теплое место, чтобы наверняка высохла до утра: не в мокрой же идти на полигон. Друзья, не дождавшись, отправились в каминный зал без Гая.

– Привет, Нэсти, – довольно холодно ответил он, разглядывая фигурку, облаченную в голубой лыжный костюм. Из-под белой вязаной шапки выбивались русые завитушки волос.

– Ты чего тут делаешь? – спросила Настя, и пока Гай придумывал логичный ответ, что он делает раздетый на выходе из здания, она снова заговорила: – Может, сходишь со мной на горку? Там уже елку поставили! Красота неописуемая! Так сказочно!

В вестибюле сейчас царил хаос приготовления к празднику. Полы были завалены коробками разных размеров, рядом криво лежала огромная стремянка: здесь тоже собирались наряжать елку. Еще одну уже установили во внутреннем дворе напротив старинного дуба. Оба дерева опутывала частая сетка светящихся гирлянд, их было хорошо видно сквозь прозрачные двери выхода. Гай окинул разбросанные коробки быстрым взглядом и покачал головой, нетерпеливо посматривая в сторону лестницы.

– Нет, ты же знаешь, я не любитель этих зимних развлечений. И вообще всего зимнего.

– Но мы же с тобой недавно гуляли! – возразила Настя. – Гуляли по зимнему лесу.

– Ну так, прошлись. Но где я и где горка? – Он усмехнулся, а Настя нахмурила брови.

– Однако я видела тебя на лыжах, – с обидой заметила она, и Гай нервно сжал губы, на скулах заходили желваки. Интересно, что она могла видеть? – Да-да, и не отнекивайся. Ты ходил на лыжах! Или ты это… перед девочкой? Перед девочкой выпендривался?

На лице Насти вспыхнул румянец, и глаза сделались несчастными от ужасной догадки.

– Перед какой девочкой? – искренне удивился Гай и часто заморгал, но, увидев шанс отвязаться таким образом от приставучей подружки, вдруг хмыкнул и слегка приосанился. – Ну ладно, раскусила. Покрасовался немного кое перед кем. Но это одноразовая акция, больше я на лыжи не встану и на горку не пойду.

– Понятно. Перед этой вашей Акулой выделывался, – упавшим голосом пробормотала Настя, и Гай едва расслышал последние слова. Расстроенная девушка покивала каким-то своим мыслям и, больше ничего не говоря, пошла к выходу на улицу. Гай с облегчением вздохнул и быстрым шагом рванул к лестнице. Они с друзьями в последнее время часто ходили такими странными путями – сначала вниз, потом снова наверх. Путали следы. Но сейчас Гай подумал, что это большая глупость. Лучше пройти спокойно по коридору своего этажа и спуститься на второй, чем шататься по вестибюлю, где каждый может увидеть и остановить праздным вопросом.

* * *

– Ну, ты где ходишь? – спросил Пиро, когда Гай наконец, оглядываясь, шагнул в каминный зал. Вся команда уже была в сборе, но ребята не расселись, как обычно, на диване у огня, а бродили по комнате, словно к чему-то прислушиваясь. Ли и Пиро будто что-то искали, а Руди так вообще водил руками над головой, как экстрасенс-шарлатан во время прилюдного сеанса. И только Одри молча стояла, опершись на спинку дивана, и угрюмо смотрела в пол.

– Ну как, есть что-то? – не отвечая ему, поинтересовался Гай. – Чувствуется? Руди, ты что-то ощущаешь?

Руди, опустив наконец руки, замотал рыжей головой.

– Все как обычно, – бормотнул он.

– Да он и у печки ничего не чувствовал, – бросила Одри, поднимая глаза, и все повернулись к ней.

– Эй, я ее нашел, ты не забывай! – возмутился Руди. – Она только мне открылась, потому что я хранитель. А кто тебе сказал, что я что-то чувствовать должен?

Одри пожала плечами. Гай прошел к камину и плюхнулся в кресло, с наслаждением вытянув ноги. Все тело ломило после сегодняшней работы в лесу. Поясница ныла, потому что приходилось стоять, согнувшись в три погибели.

– А когда вообще должно заработать? – спросил Пиро. – Может, просто рано еще?

– Так я тоже думаю, что рано, – отозвался Ли, продолжая обходить комнату. – Мы только сегодня днем ее развалили, надо же немного подождать.

– А ты руками-то зачем махал? – вдруг ухмыльнулся Гай, обращаясь к Руди. Тот смутился.