Евгения Потапова
Знахарка, маг, воин
Глава 5
Я подошла к столу и плеснула кипятка в кружку. Насыпала туда разных травок. Взяла ее в руку и направилась к выходу. Есть хотелось невероятно, я только утром успела перекусить парой сухарей. У меня была кое-какая еда, но делиться ей с непрошеными гостями, мне не хотелось.
– Ты куда? – спросил белобрысый, – Не уходи, сейчас Манэ придет с рыбкой, ужинать будем, – и он мечтательно причмокнул.
– Я пойду воздухом подышу. Честно говоря, мне ваше общество не особо нравится, – ответила я.
– Это почему это? – возмущенно поднял бровь красавчик.
– Ну, вы в мой дом залезли, пытались меня обворовать, напали на меня, угрожали, обзывались, еще и ночевать тут остались, – сказала я возмущенно.
– Да, нехорошо получилось, – почесал затылок бугай, – Ты нас это, прости, а? Не держи на нас зла. Мы же не разбойники, какие и убийцы. Голодные мы были, два дня ничего не ели, вот и понесло нас в чужой дом. Хотя ты та еще штучка, в обиду себя не дашь. Не знал, что ведьмы умеют драться и людей связывать так крепко.
– Не ведьма я, не умею я колдовать.
– А кто же?
– Не знаю, травница, наверное. У меня бабушка знахарка и повитуха. Я с ней с младенчества за травами, да кореньями ходила. Учила она меня, какая травка, от какой болезни, как настойки и мази делать. Постарше стала, сама ходить без нее начала. А драться я не умею, кузнец наш дядя Кузьма учил, как уворачиваться, как ронять противника. Говорил, ты его из равновесия выведи, пусть упадет, а сама беги, на рожон не лезь. А силки на зверя я сызмальства ставить умею. Без таких знаний лучше в лес не соваться. У нас мелкую зверюшку даже малышня поймать может.
– Не умею я силки ставить, – насупился бугай, – Земледельцы мы, пахотой всю жизнь занимались, да скот выращивали. Меня кстати Гошей зовут. А тебя как?
– Меня Марьяна.
– Меня Сэт, – представился красавчик. Он внимательно слушал наш разговор, а про себя ничего не рассказывал.
Гоша рассказывал про свою семью и про свой край. Сообщил о том, что почти всю его деревню вырезали какие-то вооруженные люди, а молодежь куда-то увели. Он спасся чудом – уснул в малиннике, после того как налопался ягоды. Теперь он идет искать своих братьев и сестер.
Дверь распахнулась, и зашел довольный Монэ, в одной руке у него был садок полный рыбы, а в другой довольно таки крупный сом. Рыба была уже почищена и выпотрошена. Гоша скакал вокруг него и радостно прихлопывал в ладоши, описывая какие блюда сейчас он приготовит. Я пригляделась к садку, рыба была намного крупней, чем водилась у нас в ручье.
– Ты где рыбачил? Надеюсь когда шел сюда дорогу не метил? – с подозрением спросила я.
– Я тебе, что кот шелудивый метки оставлять? – с вызовом спросил азиат, – Я пошел вниз по ручью и наткнулся на небольшое озеро. Рыбы там полно. Чего про него не сказала?
– Не видел там никого, подозрительно там не пахло? – продолжила я спрашивать.
– Ну, пахло там тиной, лягушки квакали, камыши дрожали, а так ничего подозрительного. А что там кто-то живет?
– Твою ж на лево, – застонала я, – Живет, как бы это помягче сказать, озерный народ. Очень они не любят когда к ним приходят и на их озере хозяйничают. Надеюсь, все обойдется.
Гоша уже вовсю занимался готовкой. Притащил листья ревеня и дикой капусты с моего мини огородика, завернул в них более крупную рыбу и сунул в угли. Отрезал у сома голову и хвост, и положил в котелок с водой и с мелкой рыбешкой. Тушку сома он решил подкоптить. Я не вмешивалась в его радостную толкотню, выдала только всю необходимую посудину и соль, и вышла на улицу.
– Ты им не рассказывай только. Ты же не рассказала? – подошел ко мне Монэ.
– О чем? – повела я бровью.
– Сама знаешь. О том, что я не совсем человек. Они не знают, и знать им не нужно. Я им вредить не собираюсь, – попросил оборотень.
– А кто ты? – поинтересовалась я.
– Я ирбис.
– Все же снежный Барсик. Как это тебя к нам занесло?
– Моя мама влюбилась в приезжего молодца. Когда она забеременела, он сбежал. Несмотря на позор, родители ее не выгнали. В два года я первый раз обернулся. Они сильно напугались и попросили ее от меня избавиться. Мама забрала меня, и мы ушли в город. Она работала прачкой, я учился и как мог, помогал ей. Когда мне исполнилось 12 лет, мама заболела чахоткой и умерла. С тех пор я скитался один, пока пару месяцев назад не встретил этих товарищей, – коротко пересказал он мне свою биографию.
– Ты же меня не заколдуешь? – спросил он меня.
– Нет, я не маг и не ведьма, чего не умею, того не умею. Да если бы умела, то не стала бы делать. Не хорошо это свободных людей воли лишать, – ответила я.
Оборотни сильно не любили магов, ведьм и колдунов. Они их боялись, опасались, ненавидели и при подходящем случае старались убить. Такая неприязнь родилась не на пустом месте. Если маг встречал на своем пути оборотня, то он всеми силами и подручными средствами старался подавить его волю и превратить его в своего раба. Такая ручная зверюшка была весьма полезна – оборотни отличные защитники и воины, они прекрасные охотники, выносливые и смелые.
– Ты даже не представляешь, какой силой ты обладаешь, – сказал мне Монэ.
Я пожала плечами и вернулась в домик. Запах там стоял умопомрачительный. В котле бурлила уха, а на краю очага горкой лежала рыба, завернутая в обугленные листья. В животе у меня предательски заурчало. Гоша предложил нам достать свои миски и ложки, и пригласил всех к столу. На первое у нас была ароматная уха, а на второе вкуснющая рыба. Я выдала каждому по сухарю и достала баночку с медом, как-то неудобно было садиться за общий стол без вложений.
Мы быстро умяли ужин, а потом долго пили чай и травили байки. На улице уже село солнце и по дорожке заструился туман. Не далеко заквакали лягушки. Не хорошо это, отродясь тут лягушек не было, хоть и ручей рядом, да и туман здесь большая редкость. Монэ собрал грязную посуду и собрался идти к ручью, чтобы помыть ее.
– Не ходи, темно уже. Котелок водой из чайника ополосни, а миски пусть они сами моют, не королевских кровей, – сказала ему я.
– Ты чего, я же в темноте вижу лучше, чем днем. И вообще мне никто не страшен. Но вот с посудой ты права, пусть сами моют, я и так нам ужин добыл, – и оттащил все назад в домик.
Ну, вот и славно, в такую темень лучше за периметр не выходить. Предупредила всех, чтобы за колючую изгородь не выходили, пожелала всем спокойной ночи и ушла спать на свой чердак. Всю ночь по окрестности пели лягушки, что-то чавкало, булькало и хлюпало. С улицы веяло сыростью. Потревожили мы озерный люд. В эту ночь они, надеюсь, не пройдут, бабушка на окрестных деревьях ставила защитные знаки. Но никто не знает, что будет в следующую, много всяких небылиц я про них слышала. Кто знает, может, есть в этих сказках правда.
Глава 6
Спала плохо, всю ночь по окрестностям что-то ухало, кто-то чавкал и хлюпал грязью. На все лады орали лягушки и жабы, казалось, они заполонили собой всю близлежащую местность. Воняло тиной и болотом, стоял плотный тугой, как кисель туман. Только под утро удалось забыться крепким сном.
Проснулась от диких воплей.
– Аааа, что это за гадость, снимите эту мерзость с меня, – орал Гоша.
Я спрыгнула с чердака и кинулась на вопли. Бугай стоял в малиннике, с кустов которого свисала густая зеленая жижа. Видно что-то попало ему на лицо, и он усиленно пытался ее стереть.
– Не три глаза, дебил, – крикнул ему Монэ, который возвращался с водой с ручья.
Оборотень кинулся к нему и стал тщательно смывать с его лица жижу, заставил помыть руки. Он вытащил белобрысого из кустов. Остатки воды вылил на ветки и листья. Она стекла и с шипением впиталась в землю.
У белобрысого жижа разъела кожу на кончиках пальцев. Лицо Гоши тоже не пощадила, на щеке, где был самый жирный кусок образовалась небольшая дырка.
– Надо срочно валить, – прошептала я, – Дальше будет хуже.
– Перекусим и уйдем, – сказал Сэт.
Я достала мазь и стала обрабатывать раны на руках Гоши. Он непонимающе крутил головой, и обижался на Монэ, что тот не дал ему поесть малины. Я осмотрела дырку на его щеке, края, словно чем-то прижгли, крови не было. Это плохо, так и останется, не зарастет. Я высказала свои опасения.
– Нужно аккуратно срезать край у раны и затем зашить, – предложил Сэт.
– Зачем это? Не надо ничего. А куда Монэ ушел. А когда есть будем? Не трогай меня, мне не больно. Я хочу малин, – тарахтел без остановки Гоша.
– Сможешь срезать, срезай, – ответила я Сэту.
Гоша вертел головой и продолжал болтать всякую чушь. Красавчик достал из рюкзака небольшой сверток, в нем лежали хирургические инструменты. Да уж, у каждого свои тайны. Он про себя ничего не рассказывал, значит, и знать нам об этом не следовало. Белобрысый становился все возбужденней, порывался куда-то идти, мотал головой. Сэт молча, обрабатывал тонкий скальпель какой-то жидкостью.
– Что с ним? – кивнул на Гошу вернувшийся с ручья Монэ.
– Наверно в той жиже был какой-то яд, на его умишко подействовал, – ответила я, – Надо его как-то зафиксировать, чтобы он башкой не мотал.
Монэ кивнул и ушел в избушку. Через минуту он вернулся обратно, неся в руках кусочек копченого сома.
– Гоша, давай поиграем, кто кого переглядит. Кто выиграет, тот получит кусочек вкусного сома. Ты хочешь сома?
– Да, да, – затряс головой бугай.
Монэ сел напротив него и уставился в его глаза. Гоша замер. Сэт принялся кромсать его лицо. Как хорошо, что токсин в жиже обезболил это место. Все молчали, даже мухи перестали жужжать. Сэт достал загнутую иглу вместе с ниткой и принялся зашивать дырку. Как только лег последний стежок, Гоша моргнул обоими глазами, и принялся громко возмущаться, что из-за Сэта он проиграл.
– Надо его заткнуть, иначе швы разойдутся, – сказал Сэт.
Монэ сунул в рот белобрысому кусочек сома.
– Он таким останется, или будет хуже? Есть какое-то средство, чтобы снять отравление? – спросил у меня азиат.
– Не знаю. Отравлений таких не видела, есть у меня средство от поноса, да уголь вон в печке. Дам ему, мне не жалко, – ответила я.
– И еще, смердит он сильно, – сообщил Монэ.
– А я то причем, он же не ребенок маленький, чтобы его можно было заставить помыться, – возмутилась я.
– Я не в этом смысле. Пахнет от него магией, как будто на него кто порчу навел. Может, ты знаешь что, средство какое-нибудь, защиту? – пояснил оборотень.
Вот оно что, а я то думала у него от болотной жижи рассудок помутился. Хотя этот вариант тоже не исключается. В бабушкиных тетрадях нужно поискать ответы.
– Ты ему лицо помажь своей чудо мазью. Хорошая она у тебя, если бы в свое время у меня такая была, сколько бы я тогда народу...., – осекся Сэт.
Я внимательно на него посмотрела и ничего не стала говорить. Зашла в домик, достала баночку с мазью и пошла, мазать Гошу.
Белобрысый самозабвенно жевал листья ревеня. Я повернула его к себе и принялась мазать свежую рану. Он с восхищением меня разглядывал.
– Какая ты красивая, – протянул он.
Монэ и Сэт засмеялись.
– Если ты весь день будешь молчать, то я завтра тебя поцелую, – сказала я Гоше.
Тот радостно закивал головой, и мы пошли завтракать. За трапезой мы обсудили, в какую сторону лучше двигаться. Решили добраться до моей деревни, а от нее выйти на большую дорогу. По ней можно было дойти до ближайшего крупного поселка.
Собирались быстро. Монэ сложил в рюкзак все съестные припасы, которые я хотела до этого оставить в домике. Теперь нет смысла что-либо тут оставлять, возвращаться сюда будет опасно. Сэту отдала баночку с мазью, которая была в избушке. В рюкзаке у меня лежала еще одна.
Гоша сидел перед домиком и пытался поймать муху. Я же совсем про него забыла. Достала бабушкину тетрадь с заговорами. Листаю: отливки, отчитки, чистки, защиты, печати и т.д. Голова пошла кругом.
– Ищешь? – подсел ко мне Монэ.
– Ага
– Давай быстрей. Надо уходить, я их чую, – и кивнул на приближающийся туман.
Твою ж налево. Я вскочила, и тетради рассыпались по земле. Кинулась собирать, глянула в открытую страницу, то, что нужно. Три рунных знака. Схватила уголь и на лбу ошарашенного Гоши нарисовала став.
– Силой земли и данного рунного става заклинаю очистить Гошу от всякой напасти, магического влияния и чужого глаза. Действует формула до тех пор, пока все не снимет. Активирую силой ветра, – и помахала на него листом ревеня.
– А теперь, бежим.
И мы рванули все вместе через заросли крапивы. Туман огибал деревья, стелился по земле и шел плотной стеной за нами. Мы с Монэ бежали на одном уровне, следом несся Сэт, а чуть дальше еле поспевал за нами Гоша. То ли он от яда был таким заторможенным, то ли он сам по себе такой увалень. Вдруг азиат меня затормозил.
– Гоши нет.
Я застонала, как этот увалень меня достал, как он вообще до сих пор живой при таких-то параметрах. Гоша стоял у края оврага и внимательно вглядывался в лужу.
– Там кто-то есть, – ткнул он пальцем в середину оврага.
Конечно, есть, и за стеной из тумана кто-то идет, и вообще надо бежать отсюда пока еще силы есть. Сэт потянул его за руку, но тот даже не сдвинулся.
– Я буду смотреть
– Не надо ничего смотреть, идем. Там нас ждет гора пирожных, и мясо жаренное, и колбаски, и пироги, и варенье малиновое. Идем, – теперь за руку потянула его я.
Он повторил за мной все слово в слово, мотнул головой и остался на месте. Весь лес замер, туман дошел до ближайших деревьев и остановился. Вода в луже забурлила и из нее показалась костлявая зеленая рука, вся в тине и грязи. Одновременно из тумана вылезла сотня таких рук.
– Бежим, – крикнула я.
– Мы своих не бросаем, – ответил Сэт и остался стоять рядом с Гошей.
– Там таракан, – шепнул на ухо Гоше, Монэ.
И случилось чудо, бугай оживился и рванул со всех ног от оврага. Мы еле за ним поспевали. За нашей спиной нечто вылезло из лужи и поползло следом за нами. Я обернулась. У чудовища было две пары рук, длинные грязные волосы в тине и водорослях. На теле подобие полусгнившей одежды. Ног не было, был длинный гладкий хвост, как у сома. Оно довольно ловко и быстро передвигалось по земле, огибая корни и пеньки, переползая через поваленные деревья.
Глава 7
До кромки леса оставалось совсем немного. Вдруг Сэт остановился и выхватил из ножен свою саблю.
– Бегите, я их задержу, – крикнул он.
– Не стоит геройствовать, до кромки леса около двухсот метров. На деревьях стоят защитные знаки, которые не пропустят нечисть, – я прокричала ему в ответ.
Существо тоже остановилось и поднялось на хвосте. Оно раскачивалось и сверлило нас рыбьими глазами. Нам удалось разглядеть его во всем великолепии. Выпирающие ребра были покрыты тонкой серо-зеленой кожей. Слышно было, как воздух проходит по легким твари. Однако на шее у него были еще и жабры, которые двигались с потоками проходящего воздуха. С него капала на землю темно-зеленая слизь, которая разъедала все, на что попадала. Рот, растянутый от уха до уха, мелкие острые зубки в несколько рядов. Ожерелье на шее из костей и зубов животных, рыб и человека. И аромат от него шел убойный: тины, стоялой воды, грязи, тухлой рыбы и гнилой плоти. Красавец, одним словом!
Оно протянуло одну из своих рук.
– Отдай, – пробулькало оно.
Я посмотрела на Монэ, он готов был перекинуться. Этот оборотень сделал что-то такое на озере, что эти озерные существа не побоялись покинуть свою обитель и кинулись за нами в погоню.
– Отдай, – требовательно тряхнула тварь рукой.
– Монэ, что ты у них взял? Отдай, пожалуйста, – попросила я.
– У меня ничего нет, я у них ничего не брал. Рыбы только наловил. Им что рыбы стало жалко? – с вызовом ответил оборотень.
Существо продолжало сверлить нас своими белесыми глазами.
– Я прошу по-хорошему, и это не рыба. Ты взял то, что не принадлежит тебе.
– Монэ, это что-то было в соме. Ты нашел эту вещь, когда его чистил, – вдруг меня осенило.
– Вы не понимаете, – крикнул оборотень, – Это можно продать и жить безбедно несколько лет. Выучиться, найти работу, купить жилье, завести семью. Быть нормальным человеком, а не скитаться по лесам в поисках пропитания.
И вдруг случилось такое, чего я вообще не ожидала. Гоша сдернул рюкзак с азиата, отчего он упал навзничь. Монэ попытался вскочить, и видно собирался обернуться, но в его горло уперлась сабля Сэта.
– Даже и не думай. Только попробуй, – сказал он ему с угрозой в голосе.
Гоша быстро нашел вещицу в рюкзаке, было ощущение, что он знал, где ее искать. Это был магический артефакт – большой круглый амулет с красным камнем посередине и массивной золотой цепью. Такой стоил целое состояние, понятно, почему Монэ до последнего не хотел с ним расставаться.
Гоша протянул вещицу чудовищу. Тот выхватил ее и прижал к своей впалой груди, опустил руки. Диск амулета прилип к его коже, а потом начал медленно погружать вовнутрь твари, словно его что-то туда втягивало. Мы смотрели на это действо заворожено. Когда украшение исчезло полностью, тварь заговорила.
– Вы благоразумно поступили, и нам нет смысла вас больше преследовать. Мы и так далеко зашли от своих владений и практически добрались до границы леса. Возьмите вот это, – и он кинул мне в руки какую-то штуку.
Я поймала и стала разглядывать, что же мне дал водяной. Это оказалась половинка рыбьей челюсти с мелкими колючими зубками. Я подняла на него глаза.
– Помогает найти рыбу в любой луже. Голодными не останетесь, – пояснило мне чудище.
– Прощайте, – помахала нам тварь двумя руками. В унисон с ней взмахнула сотнями рук стена из тумана.
Существо развернулось и пошуршало назад к своим пенатам. А потом нырнуло в ближайшую лужу, и исчезла из нашего поля зрения, как и туман.
Мы какое-то время пребывали в молчании и оцепенении. Потом Сэт помог Монэ встать, а Гоша отдал ему рюкзак. Я сунула артефакт водяного в один из карманов. Никто не смотрел друг на друга.
– У меня есть дом, состояние, профессия, была семья и любимая работа. И как видишь, я вместе с вами бегаю по лесам, – с грустью сказал Сэт.
– Давайте выбираться уже с этого чертового леса, – подал голос Гоша.
И все дружно пошагали к проблескам между деревьев. Вышли за кромку и перед нашим взором предстали руины моей деревни. В груди защемило, на глаза навернулись слезы.
– Что же тут произошло? – подал голос Сэт, разглядывая открывшийся пейзаж.
– В деревню пришли вооруженные люди, старых и совсем малых перерезали, а молодежь увели. Забрали живность и ценности, остальное сожгли, – с дрожью в голосе ответила я.
– Это же твоя деревня? Твоих близких увели или убили?, – подал голос Гоша.
– Бабушку… на тот свет отправили, – и я отвернулась. Из глаз предательски потекли слезы.
Мы молча, спустились к деревне.
– Может, перекусим, – робко спросил Гоша, – А то вся эта беготня по лесу вызвала у меня зверский аппетит. Кстати вы не знаете, почему у меня так чешется щека и лоб?
Мы переглянулись.
– Ты ничего не помнишь?
Он мотнул головой. Пока мы перекусывали копченым сомом, Сэт вкратце рассказал Гоше события сегодняшнего утра. Кажется, белобрысый начал приходить в норму и уже не вел себя, как маленький ребенок.
Мы не стали задерживаться и двинулись по деревенской дороге, чтобы затем выйти на большой тракт. В какой-то момент Монэ стал заговариваться, потом остановился и сказал, что ему больно в груди и нечем дышать. А потом осел и завалился в дорожную пыль.
Глава 8
Сэт и Гоша суетились над Монэ, пытались привести его в чувства, брызгали водой, били по щекам, растирали виски, лили в рот воду. Но азиат не приходил в сознание. Здоровяк начал требовать, чтобы я что-нибудь придумала, намазала нос той вонючей мазью или напоила целебным снадобьем. Но в голове крутилась одна мысль, здесь что-то не так.
Я прикрыла веки и перед глазами всплыла картинка – наша деревня с пригорка, в тот момент, когда мы вышли из леса. Трупов на улице уже не было, всех похоронил могильщик. Однако валялись две огромные собаки без признаков жизни, таких волкодавов у нас в деревне никто не держал. Я решила проверить бредовую идею, которая у меня возникла, и подошла к одному из животных. Оно было мертво. Немного повернула к себе, да так оно и есть, это был оборотень. Половина лица было человеческим, а вторая волчьим. Это было ужасно.
Мои товарищи стали интересоваться, чем же я таким важным занимаюсь, когда одному из нас худо. Но я не обращала внимания на их возмущения и подошла ко второму волку. Тот еще был жив, дышал тяжело. Когда я к нему наклонилась, он открыл глаза и протянул ко мне руку. Да, да, тело у него было волчье, а вот рука осталась человеческой. Я присела рядом, мне стало жаль его, погладила по голове. Из глаз у него потекли слезы, он схватил меня за руку и по его телу пошли волны предсмертных судорог. Я почувствовала, как в меня вливается его оставшаяся жизненная сила и энергия. Он вытянулся и обмяк. Я освободила руку, в ладони лежал небольшой амулет, в виде волчьей головы.
– Надо срочно уходить отсюда. Это ловушка, – крикнула я ребятам.
– И как прикажешь это сделать, если он в отключке? – поинтересовался Гоша.
– Вон тачка стоит, берем его и грузим. Быстро! – сказала я.
И тут Гошу прорвало.
– Я не повезу его. Давайте бросим его здесь. Он променял нас на безделушку. Из-за него у меня теперь шрам на щеке и пальцы болят. И вообще, я не нанимался всяких азиатов таскать на себе.
О как, молодец какой.
– Ты пострадал не из-за него, а из-за своей глупости. Залезть в малинник, когда он весь увешан зелеными соплями, это надо быть либо слепым, либо тупым, либо жадным. Он спас тебя тогда, вытащил оттуда и смыл всю эту гадость с тебя. Ты не умеешь охотиться и собиратель из тебя так себе. Монэ кормил нас все два месяца, ловил рыбу, дичь и мелких зверей. Один раз даже подстрелил кабана. Ты не умер благодаря нему. Он не знал, что эта ценная вещь принадлежит озерному народу. Так, что замолчи, бери тележку и давай уже его погрузим и вывезем отсюда, – отчитал его Сэт.
Гоша насупился, недовольно закряхтел и пошел за перевернутой тележкой. Под ней оказался приятный бонус – небольшой мешок с кукурузной мукой. Он кинул провиант в тележку, туда же положили Монэ с рюкзаком и мы пошли в сторону большой дороги.
– Почему ловушка на него подействовала, а на нас нет? – спросил Гоша.
– Я не знаю, – соврала я.
Здоровяк катил тачку, а мы с Сэтом шли сзади него.
– Ты скажешь ему, что Монэ не совсем человек? – спросил меня красавчик.
– Откуда ты знаешь? – поинтересовалась я.
– Я видел таких, когда служил. К тому же эти волколаки не просто так там валялись. Ловушка ведь не для нас, а для оборотней, – ответил Сэт.
– И много ты таких видел? – спросила я, внимательно прищурив глаза.
– Достаточно, чтобы понять, кто передо мной находиться.
– Ты был военным? – поинтересовалась я.
– И да, и нет, сейчас я просто бродяга, – ответил мне Сэт.
Я внимательно к нему пригляделась. Он был действительно красив, подтянутый, ухоженный, чувствовалась благородная кровь. И он был взрослым по сравнению с нами. Монэ, я и Гоша, мы были примерно одного возраста 16-21 год, а Сэту было около тридцати, плюс минус пару лет. И взгляд у него был такой глубокий, словно он прожил сотню лет на этой земле. Хотя, кто его знает…
Мы еле плелись по пыльной дороге, конечно с таким грузом не разбежишься. Каждые полчаса парни сменяли друг друга. Солнце палило нещадно, обжигало руки и лицо. С двух сторон дороги простирались желтые поля с пшеницей и кукурузой. Жаль их некому будет собрать. Монэ так и не пришел в сознание. Хотя я так надеялась, что на достаточном расстоянии от деревни действие ловушки ослабнет. Но подтвердились мои самые худшие опасения.
– Расскажи мне про свое оружие? – нарушил мой поток мыслей, Гоша.
– Ты о чем? Нет ничего у меня такого, – удивилась я.
– Как нет? А это что и это? – ткнул здоровяк облезлым пальцем мне за спину и в ремень.
– Это не то, что ты подумал, – надулась я, – За спиной у меня коса, я же сборщица трав, на поясе у меня серп, ножи: обычный и ритуальный. Еще есть лопатка острая. Ей я корни выкапываю и обрубаю при надобности.
– Не плохой такой арсенал, отлично подойдет для защиты от всяких асоциальных граждан, – подал голос Сэт.
– От кого? – выпучил глаза Гоша.
– От бандитов и разбойников, и тех, кого может заинтересовать девичья краса и имущество., – пояснил Сэт.
– Сэт, тебя может научить, как правильно вести бой. Меня вот научил, и мне дубинку сделали, вон какую, – кивнул здоровяк на огромную дубину за его поясом.
У самого красавчика была сабля, нож и кинжал, может быть где-то был припрятан еще какой-нибудь арсенал.
– А почему у тебя коса такая странная? Ручка короткая, и само лезвие небольшое? – поинтересовался здоровяк.
– Потому что мне так удобно, я маленькая и древко сделано под мой рост.
За разговорами мы не заметили, как солнце стало клониться к земле. Надо искать место для ночлега и думать, что делать с Монэ, в таком состоянии он долго не проживет.
– Там дом, – махнул рукой Гоша, – Может, попросимся, и нас пустят переночевать?
Мы дружно повернули головы в ту сторону, куда показывал здоровяк. Действительно на противоположном краю поля стоял большой двухэтажный дом. Вид у него был мрачноватый, но выбора особо не было, либо ночевать в поле, либо проситься на ночлег к незнакомым людям. Ну, за спрос не дают в нос, и вся наша компания повернула на примыкающую дорогу.
Чем ближе мы подходили, тем понятнее становилось, что дом не обитаем и заброшен. Одна половина здания была увита плющом и покрыта мхом, а вторая резко контрастировала своей угольной чернотой. От дома пахло гарью и сыростью. Снова мы попали на пепелище. Парни пошли в дом, а я осталась с Монэ. Присела на каменную лестницу и достала бабушкины тетради, не стоит даром терять время. Перебрала все, но ничего подходящего не нашла, конечно есть различные чистки, но подойдут ли они оборотню, вот вопрос. И нужно ли использовать чистки, а может надо искать что-то другое. Как жаль, что бабушка меня научила только травы собирать, да зелья и снадобья варить, а вот этому всему не учила, говорила, что еще не наступило мое время.
Убрала назад тетради и достала старинную книгу. Ох, и тяжеленная она, уголки обложки подбиты завитушками из металла, сама обложка выделана из темно-коричневой кожи. Название книги "Что-то там, на неизвестном мне языке". Стала листать, и здесь засада, я ничего не понимаю, язык мне не знаком. Понятно только одно – книга по магии с красивыми картинками.
Я отложила фолиант в сторону и стала размышлять, что же делать. Кто-то установил ловушку в деревне. Они знали, что на такое пиршество стечется много всякой нечисти. Это могли быть либо охотники, либо маги. В голове сразу всплыл образ черного мага, который тянет энергию с копошащихся сущностей. Скорее всего, это и есть его работа. В его ловушку, скорее всего, попалось несколько оборотней, не кондицию он оставил умирать, а других увел на продажу или себе на забаву, не важно.
Если Монэ не приходит в себя, значит, на нем стоит метка мага, и он вполне может прийти за своей добычей. Полученное умозаключение меня совершенно не радовало. Маг – это опасность не только для азиата, но и для всех нас. В голове мелькнула шальная мысль – избавиться от оборотня. Но как-то это было не правильно, пусть я знаю этих товарищей всего пару дней, и знакомство наше никак нельзя назвать приятным. Но вот не хорошо ломать волю человека и делать его рабом, даже если он не такой, как обычные люди.
Парни вышли из дома. Оказалось, что в нем уцелела только кухня, остальные комнаты были в плачевном состоянии. Особняк, скорее всего поджог сам хозяин, его труп нашли на первом этаже в кресле, рядом валялась бутылка из-под дорогого алкоголя. Видно он выпивал и курил, а потом заснул.
– Что это? Откуда это у тебя? – споткнулся об книгу Сэт, на мгновение мне показалось, что он побледнел.
– Никчемная старинная реликвия, которую бабушка хранила в погребе, – ответила я.
– Убери и больше не разбрасывайся такими вещами. Всему свое время, – строго сказал Сэт.
Я пожала плечами и засунула тяжелый фолиант в рюкзак. Гоша отнес Монэ на кухню и принялся там хозяйничать. Сэт сказал, что владельца поместья следует похоронить, и ушел искать для него место. Я пошла, бродить по дому и думать, как стоит поступить с Монэ. Каждый был занят своим делом.
