Евгения Олеговна Кочетова
Прекрасный жасмин и Неукротимый ветер
– Мне очень жаль, что так произошло с вашим отцом, он был достойным человеком, – нарочно подкупал Джордж. – Мы обязательно посетим его могилу на днях… Как вам спальня, все ли устраивает?
Мирэя подумала, что лучше бы он спросил, устраивает ли ее такая свекровь, нежели кровать или стол.
– Все хорошо, – пришлось ответить ей, пряча настоящие эмоции, что сильно терзало девушку.
Она так устала от аристократического общества в Англии, а тут, оказалось, не лучше. Постигало разочарование.
– Я бы съездила сегодня на могилу, сама, – не отступала Мирэя.
– В лесах может быть опасно, да и на дорогах время от времени туземцы совершают набеги, поэтому я не могу отпустить вас одну. Прошу, поймите меня… К тому же у меня к вам чувства, – признался Джордж. – Вы моя невеста, мы ведь решили это еще в письмах, помните? – мягко спрашивал жених, стремясь перевести разговор в нужное русло.
Мирэя неуверенно покивала. Джордж осмелился положить свою руку на ее ладонь и добавил:
– Все будет хорошо, мисс Ритчер, скоро мы поженимся, здесь неподалеку даже есть церковь, и я стану самым счастливым человеком на свете, – закидывал он удочки, как репетировал ранее у себя в спальне перед зеркалом текст, который диктовал Азиз. – Мы будем счастливы в браке, ведь мы были счастливы, когда переписывались. Мы уже знаем друг друга, просто нужно капельку времени…
Мирэя покивала более уверенно. Она была уставшая и от дороги, и от вести про отца. Казалось, напало уныние. Слабость одолела, потому позже девушка извинилась и направилась в спальню. Джордж вызвался проводить. А спустя минуту он вдруг постучал и молча всучил коробочку из бархата – волнение его окутало, пришлось скорее уйти, дабы вдруг не услышать отрицательный ответ. Внутри лежало кольцо с бриллиантом. Мирэе ничего не оставалось, как принять подарок.
Сей ночью вновь стучала мебель и раздавался стонущий голосок, но уже не тот же самый, а другой. Мирэя поняла, что сегодня это жена Роберта.
Новым утром за завтраком находился Пол. Он вальяжно сидел и раздавал грубым басом указания всем слугам, особенно получали словесные оплеухи местные. Та самая юная индианка очень старалась за ним ухаживать, было видно ее страх. Маменька семейства еще не спускалась – немного захворала.
– Ну как тебе здесь? – хамовато и беспардонно, не обращаясь по имени, спросил Мирэю Пол.
Она даже не сразу поняла, что слова адресованы ей, будучи увлеченной местной девушкой в фиолетовом сари.
– Хорошо, благодарю, – ответила Мирэя.
– Мирэя, мою невесту зовут Мирэя, – вдруг расхрабрился Джордж и недовольно поправил брата.
Пол даже округлил опухшие глаза, деловито очищая апельсин и бросая корочки на стол.
– На, почисть мне, – подал он проходящей мимо местной служанке, – затем снова обратил взор на брата. – Ну конечно! Как я мог забыть? Просто хотел сразу перейти к, так сказать, неформальному общению… дружескому, – с явной неискренностью ответил Пол. – Мы ведь теперь семья.
Мирэя уловила его неумелый сарказм. Мужчина негромко рассмеялся грубым басом. К столу присоединились его сын и невестка. Светловолосая девушка души не чаяла в своем муже и была несказанно рада, что он обратил на нее внимание, за неимением других, на ком можно было жениться. Спереди у нее были завитые благодаря бигудям локоны, а сзади – сложена прическа из нескольких кос. Кэтрин нарядилась в платье с высокой талией, ей такой фасон подходил – у девушки была маленькая грудь и длинная бесформенная талия.
– Дорогуша, ну как там подруга? Наши чужестранные друзья, которые лезут не в свои дела, – спросил ее свекор на свойственной колкой ноте.
Кэтрин заночевала у соседей, там жила португальская семья, с дочерью главы дома вроде как сдружилась девушка. У Кэтрин была щербинка между передних зубов, где застряла частица зелени, нос крючковатый и слегка хлюпающий, словно насморк. Назвать красивой ее точно было нельзя. На ее фоне Роберт выглядел Аполлоном. Мирэя сразу поняла, что она в него влюблена, а он, сластолюбец, нет. Очевидно, брак был вынужденный для гулящего юноши.
– О, у них все в порядке, Жулия была очень добра, как и ее родители, – ответила на вид глупенькая Кэтрин, вслед сжала ладонь мужа и прошептала ему: – Спасибо, что подсказал поехать к ним развеяться.
Оказывается, Роберт сам сплавил надоедливую жену, чтобы развлечься. Мирэя подметила, как крепко она держит руку мужа, словно боится, что тот убежит. Он же общался с женой без воодушевления, довольно сухо, ему было явно скучно. Услышав, что соседи португальцы, Мирэя обрадовалась, а вот то, как о них отзывался Пол, ее возмутило. Этот мужчина хамил всем и про всех, кроме, конечно, любимой матушки. Собственно, теперь ясно, в кого пошел старший сын. Кэтрин поприветствовала гостью, Мирэя ответила ей радушием.
– После завтрака навестим могилу вашего отца, – тихо сказал Мирэе Джордж, пока не слышит Пол, отчитывающий в этот момент Луизу за остывший суп.
Это ее взбодрило.
– Вот за что не терплю этих туземцев, так это за то, что им ничего нельзя сказать просто так, ради приличия, как принято у нас. Скажи индийцу – чувствуй себя как дома, так он залезет в твою кровать или наденет твою рубашку. Дикари! – поделился Пол.
– Как замечательно, что здесь дикари только они, – вдруг вырвалась у Мирэи злая ирония. Она подняла глаза от тарелки и посмотрела на Пола.
– Не понял… Это ты о чем, красавица? – задал вопрос мужчина, указывая на нее пальцем.
– Прошу не называть мою невесту так! – вяло заступился Джордж.
Девушка на его месте надавала бы по опухшей роже наглеца. Пол шутливо поднял руки, якобы сдается. Но на самом деле он прекрасно знал характер Джорджа, вернее, отсутствие оного.
– Ну ладно, ладно. Тебе же надо выслужиться перед будущей женой, а то еще откажет… – выдал мужчина.
Мирэя в негодовании взглянула на жениха и вздохнула. Джордж показательно встал и, подняв гордо голову, заявил:
– Немедленно перестань. Я требую, – а после обратился к Мирэе: – Дорогая, ты закончила завтрак? Можем ехать?
– Можем, аппетит все равно пропал, – ответила она и последовала за Джорджем, показав тем самым благосклонность к нему.
Когда пара удалилась, Роберт с усмешкой сказал:
– Отец, ну ты в своем репертуаре. Она даже ложку не съела.
– А ложку и не надо, – вмешалась невпопад Кэтрин.
Супруг проигнорировал ее глупость. Пол вдруг вытянул указательный палец в сторону сына и с серьезным лицом заявил:
– Это первое непослушание, между прочим, от моего братишки. Вот увидишь, эта красавица – шлюха еще та. Я таких за версту чую! Братец просто наивен, купился на этот соблазняющий взгляд, она и на меня пыталась также смотреть, хотела обаять. Но я-то кремень!
Сын похихикал и вспомнил диковинный взор Мирэи. Ему тоже показалось, что она как-то странно на него глядела тогда в коридоре. Его даже это возбудило.
– Любименький, я надеюсь, эта пошлая дама на тебя не положила глаз? – встряла нелюбименькая жена.
Роберт пришел в себя и лукаво уверил, что ему совершенно все равно на всех женщин, кроме одной, схватившей его под руку и щипавшей кожу. Кэтрин тут же ослабила ладонь.
Глава 3
Джордж и Мирэя отправились на лошадях к могиле ее отца. С ними для безопасности поехало несколько солдат. На девушке был темный капор с большими полями, дабы спрятаться от солнца, – вспомнились слова будущей свекрови о коже. Признаться, Мирэя вынужденно пошла на поводу у дамы и в угоду ей надела нелюбимый убор. На девушке было темное платье с длинным рукавом, высокой горловиной и расширенной книзу юбкой – для удобства сидеть в седле.
По пути она вновь заметила те же деревья и верхушку индийского строения неподалеку. Одолел интерес. Джордж свернул на другую дорогу, и вскоре они прибыли на кладбище для военных. Он позаботился, чтобы на могиле полковника сделали мраморное надгробие и поставили крест. Это очень подкупило горюющую Мирэю. Увидев имя отца на надгробии, девушка всплакнула. Она его даже не помнила толком… Девушка подняла глаза на топтавшегося рядом вспотевшего Джорджа, который протирал лицо мятым несвежим платком, и понимала, что ей теперь некуда деваться. Вернуться в Англию она не могла – больше нет отца, который платил тетке за содержание дочери. Здесь также никого нет из близких ей, только Джордж.
– Я приняла кольцо, – произнесла Мирэя.
Из рук Джорджа выпал платок.
– Правда? – спросил он. – О, я так рад… очень рад! – оживился мужчина.
Мирэя встала и хотела повторить свои слова, как вдруг раздались выстрелы за деревьями. Послышалась знакомая речь.
– Это португальцы! Опять воюют на нашей территории! – поведал солдат, что бдел неподалеку.
– Значит, они с кем-то перестреливаются. Видать, снова чужие индийцы, – ответил взбудораженный Джордж. – Мирэя, скорее садись верхом и езжай с солдатом домой, а мы выясним, что там происходит, – дополнил он ей.
Девушка так и сделала. Дорога повела в лес, там вдруг пуля попала в солдата. Напуганная, она затормозила коня, слезла и подбежала помочь. Однако мужчина был мертв. Раздавались выстрелы где-то очень близко, а значит, винтовкой убили солдата такие же чужеземцы, а не местные. Лошадь Мирэи от шума вдруг убежала, ей пришлось самой передвигаться и прятаться среди деревьев. Девушка смотрела в сторону, откуда исходили выстрелы, и пыталась разглядеть людей на лошадях, как вдруг донесся шорох где-то левее. Она повернулась и увидела возле дерева местного мужчину. На нем не было верхней одежды, лишь темные шаровары, глаза обведены черным, за пределы ока поверх выходили белые линии, краска также была нанесена на тело в виде больших санскритских символов. Часть лица прикрывали растрепавшиеся из хвоста волосы. Он глубоко дышал и держался за рану у плеча, текла кровь. Мирэя поняла, что это с ними воюют португальцы, и данный индиец не из этих краев.
Тут девушка услышала, как к ней обратились солдаты на португальском, а следом – на английском, спрашивая, всё ли у нее в порядке и не видела ли она кого-то из туземцев с накрашенными глазами. Мирэя не моргая смотрела на мужчину и тоже глубоко дышала. Видя приближение целого взвода и безоружность раненого, она вдруг ответила на португальском:
– Здесь никого нет, они, вероятно, уже убежали.
Затем повернулась, но уже не застала мужчину, он будто исчез среди зелени, лишь капли крови остались на листьях возле дерева. Солдаты подъехали ближе с миром, никто не собирался стрелять в свою.
– А это кто? – держал на мушке Джорджа португалец.
– Это мой муж, пожалуйста, не стреляйте, – с перепугу выдала Мирэя.
Тогда солдаты отступили. И если бы не она и ее знание языка, то неизвестно, чем бы все кончилось. Джордж от страха и тревоги упал на колени и принялся расстегивать темный пиджак, в котором стало душно, его мокрые волосы на макушке взъерошились. Подъехал солдат капитана и сообщил, что второй мертв, видимо, в него попали случайно. Но Мирэя не была так уверена – португальцы смотрели, куда целились.
Узнав о случившемся, Пол рвал и метал.
– Эти недоноски совсем страх потеряли! Здесь наша территория! Мы тут правим! – кричал он, перевернув столик в гостиной. – Что теперь скажет наш сосед, сеньор Гумерсиндо, мать его!
– Да что он тебе? Он предприниматель, а не солдат, – вмешался Джордж.
– Но он на стороне своих и тоже относится к дележке земель, дурья твоя башка, братец! – возглашал озверевший Пол.
Джордж съел оскорбление, ибо брат был слишком заведен.
– Гумерсиндо не на стороне войны, – добавил негромко Джордж, побаиваясь гнева.
Мирэя же очень захотела познакомиться с соседями. Ежели такой, как Пол, их не взлюбил, значит, люди неплохие.
– Здесь теперь командую я! – бравировал дерзкий Пол.
Тут его брат подскочил с места и попросил говорить про полковника тише, дабы Мирэя не услышала, что речь про ее отца, после смерти которого главным себя провозгласил Пол, не будучи в звании, а лишь имея большие деньги и амбиции. По идее, вес имел капитан, но никак не богач. Однако Пола это не волновало, он был уверен, что все покупается и продается. Он умело использовал статус Джорджа, чье звание помог заполучить, заплатив кому нужно.
Пока раздавилась рыки озверевшего мужчины, Мирэя вышла во двор к водоему и вспомнила того раненого. Она и сама не знала, почему не сказала про него португальцам. Возможно, потому что он был безоружен, а те явно превосходили его по амуниции и обмундированию. Девушка прошлась мимо водоема, дальше неподалеку был выход к домикам слуг. На крыльце одной лачуги сидела индианка и плакала в ладони. Озабоченная Мирэя решила подойти и поинтересоваться, что случилось. Та подняла заплаканное лицо, под глазом был синяк.
– Ничего, мэм сахиб, все в порядке, – ответила с волнением женщина.
В черных ее волосах, частично покрытых шелковым покрывалом, виднелась седина, в ушах – золотые узорные серьги, на крыле носа – также сережка в виде колечка. Ноги ее были босые, темного цвета, а подошва – светлая, пятки потрескавшиеся. Мирэя решила присесть рядом и попробовать разговорить молчунью.
– Ты можешь мне рассказать, я тебе помогу, чем смогу, обещаю, – сказала она, показав открытую улыбку, чтобы вызвать доверие.
– Вы очень красивая, мэм сахиб, – произнесла местная, улыбнувшись.
Сбоку во рту у нее не хватало одного зуба, остальные были ровные и вполне белые. После женщина добавила:
– Мои слезы – моя судьба…
Мирэя прищурилась в задумчивости и вдруг смекнула.
– Вы жена Азиза? Я видела, как он выходил из этого домика.
Индианка подтвердила и представилась, как Дѝпти.
– Я вторая жена Азиза, первая живет в деревне с детьми, – вдруг поделилась она, чем весьма удивила собеседницу.
Брови Мирэи подскочили.
– Надо же… У Азиза две жены, и он еще умудряется обижать молодую, – выдала храбро она.
– Прошу вас, мэм сахиб, не говорите ничего ему, иначе он отправит меня в деревню к первой жене, а она очень злая. Злее всех темных духов! – изрекла Дипти.
– Но за что он ударил тебя? – не понимала подобного смирения Мирэя.
– Ни за что, я просто отвлекла его от молитвы. Азиз мусульманин, а я нет, – поведала местная.
Мирэя поняла, что Азиз хочет, чтобы жена тоже приняла ислам, однако Дипти предана индуизму. Навязывание религии с любой стороны выглядит просто ужасно.
– А теперь прошу вас, мэм сахиб, идите, пока никто не увидел. Негоже вам находиться рядом со мной в этой лачуге, – сказала печальная Дипти.
Мирэя встала, но перед уходом сообщила, что женщина может к ней обратиться по любому вопросу, если ей что-то понадобится. Дипти сложила ладони вместе у лица и опустила голову в знак уважения.
Девушка вошла в дом и буквально столкнулась с Азизом в дверях, он как раз направлялся через двор к себе.
– Миссис Лестер, – уважительно произнес он в знак приветствия и извинений.
Право, мужчина хорошо умел маскироваться под джентльмена, почти дворецкого англичанина, за исключением внешнего вида, отталкивающего для Мирэи, а теперь эта неприязнь только усилилась. Хмурые торчащие брови заслоняли черные покрасневшие, будто от злости, глаза; борода скрывала часть лица. Взгляд свой он прятал от девушки, видимо, было что скрывать. На голове мужчина носил черный объемный тюрбан, на теле – длинную, почти до щиколоток, прямого пошива тунику, под ней – белые штаны, более узкие и прямые, нежели шаровары; обут был в кожаные, вышитые узорами туфли с длинными носами. Мирэя помнила просьбу Дипти, но не смогла просто промолчать и обратилась:
– У вас красивая жена, мистер Азиз, – начала издалека.
Бровки ее искривились в показе намека и своенравия. Он приоткрыл рот для вдоха и улыбнулся, однако смекнул. Азиз был непрост и явно хитер.
– Вы встречались? Как замечательно, – приветливо вымолвил он.
– Встречались, когда я проходила мимо и увидела, что Дипти плачет. Она скромна и ничего не рассказала, но я очень надеюсь, что вы утешите ее печаль и будете добры к ней, – практически напрямую высказала решительная Мирэя.
Лицо Азиза перекосило, даже борода и брови не помогли скрыть эмоций. Большой его нос раздулся, однако пришлось унять пыл и взять себя в руки.
– Конечно, миссис Лестер, все будет хорошо, – ушел от ответа он и откланялся.
Мирэя с гордо поднятой головой проводила Азиза серьезным взором и продолжила путь. В коридоре стоял и стучал в дверь ее комнаты Джордж.
– О, мисс Мирэя, вы не в спальне. Я лишь хотел проверить, все ли в порядке, ничего ли не нужно, – вымолвил разволновавшийся мужчина и затряс руками.
Девушка улыбнулась и хотела войти к себе, но решила спросить:
– Джордж, ты, то есть вы, знакомы с семьей Азиза?
Держать собеседника за дверью было невежливо, и Мирэя пригласила его в комнату. Там Джордж ответил, что Азиз очень скрытен по поводу семьи, у них не принято такое обсуждать. Но его жену Дипти он, конечно, знает, она обычно занимается стиркой.
– Давайте на «ты», – предложил мужчина.
Мирэя согласилась.
– Не волнуйся за туземцев, у них своя жизнь и свой уклад, нам не понять, – уверил Джордж.
Девушка покивала, но с иными мыслями в голове. Белокожие пришли сюда и завладели землями, а значит, и людьми, уже залезли в их жизни…
Джордж осмотрелся, будто не у себя дома, заметил на туалетном столике шкатулку Мирэи, расческу и зеркальце. Постель была заправлена, на ней лежала сорочка. Увиденное навело его на любовные мысли. Проницательная девушка уловила, куда он смотрит, и вмешалась:
– Я, пожалуй, буду отдыхать.
– О, конечно, – встрепенулся Джордж и ринулся к двери, точно укушенный мухой.
Его излишняя суетливость и скованность смущали Мирэю. На фоне Джорджа она выглядела более уверенной и раскрепощенной.
Поздним вечером раздался бас Пола. Его спальня была в конце коридора. Мирэя выглянула и увидела, как он грубо за руку вышвырнул из спальни Луизу, практически нагую. Та держала одежду в руках и пребывала в шокированном состоянии. Подобное ужаснуло Мирэю, она не стала вмешиваться в разборки, но когда мужлан захлопнул дверь, а Луиза поспешила в слезах мимо, то позвала ее к себе.
– Оденься, пока никто не застал, – предложила Мирэя.
Она и сама встревожилась, было очень жаль бедняжку, которую выгнали, как собаку.
– Что произошло? – решила спросить девушка, пока служанка спряталась за ширму и одевалась, хлюпая носом.
– Простите ради бога, миссис Лестер… Мне так стыдно… очень стыдно… Но мистер Пол сам приглашал меня, сам начал гладить и вышло это…
Неуравновешенный мужчина сначала уложил Луизу в постель, а потом ему вдруг стало не по нраву, что она легкодоступная, да еще осмелилась сама целовать его, что он ненавидел. Эти звуки чмока и слюни раздражали Пола. Он был груб и холоден, схватил вдруг Луизу и вышвырнул, когда сделал свое дело.
– Ну и ну… А он еще хуже, чем я думала, – негодовала Мирэя, скрестив руки на груди.
– Умоляю, не говорите никому, что я была в таком виде. На кухне меня засмеют… – попросила служанка.
Мирэя пообещала, что не скажет, однако поведение мерзавца ужасно злило. Луиза оделась и скорее вышла.
Ночью Мирэя думала и никак не могла уснуть. Она решила спуститься к водоему. В темном дворе раздался плеск воды – кто-то купался. Это был Амрит. Вынырнув, он сел на край и свесил в воду ноги, а когда увидел Мирэю, то едва не упал на скользком полу в попытке подскочить.
– Миссис Лестер, только не говорите, пожалуйста, хозяевам, что я тут без разрешения плавал, иначе меня высекут! – вымолвил парнишка.
Мирэя спокойно вышла во двор и сделала несколько шагов в его сторону.
– Та ссадина на шее… – намекнула она и увидела на груди юноши полосы.
– Да… – признался Амрит, что его били.
– Пол? – догадалась девушка.
Амрит кивнул.
– Я не скажу, не волнуйся, ты можешь плавать сколько хочешь.
Парнишка заулыбался и осмелился предложить ей тоже опустить ступни в прохладную воду. Мирэя присела и без смущения подняла подол шлафора почти до колен. Она опустила ноги и ощутила приятное обволакивание водичкой.
– И вправду здорово, – произнесла расслабленная девушка.
Амрит тоже сидел, бултыхая ногами в воде.
– Я очень люблю воду, люблю купаться, но здесь мало где можно. В моих краях есть огромный водопад и целое море из реки, – с воодушевлением поделился он.
– Так значит, ты нездешний? – удивилась Мирэя.
– Нет, но только никому не говорите…
Девушка изобразила жест, будто прикусывает ладонь в знак молчания, юноша похихикал.
– А про цвет глаз расскажешь теперь? – напомнила она.
Улыбавшийся Амрит вдруг взгрустнул.
– Моим отцом был белокожий чужестранец – путешественник и, кажется, ученый, а мама – индианка. У них была недолгая связь, и появился я. Но я не похож на отца, говорила матушка, я все равно в нее – со смуглой кожей и темными глазами. Это лишь блики на солнце показали вам серый цвет, – поделился он.
Парнишка не был рад, что в нем кровь чужеземца и хотел быть похожим на своих. Благо солнце помогло стать темнее, а в детстве он был вовсе светлокожий.
– В меня даже кидали камни, что я не такой, как мои соседи, – сказал Амрит.
Мирэе стало жаль юношу.
– Мы не выбираем родителей, не выбираем, кем и где родиться, – подбодрила она.
– Мудрые слова, мэм сахиб, – с улыбкой ответил Амрит.
– А где сейчас твоя матушка?
– Там же, дома. А я решил, что, работая на господ, смогу побольше зарабатывать и помогать ей. Иногда я посылаю к ней человека из ближайшей деревни передать письмо и мешки с рисом. Иногда получается передать ткани, посоленное мясо, чтобы не протухло в пути… разное, главное, чтобы она не голодала.
– Это очень мило и ответственно с твоей стороны, похвально, – сказала изумленная Мирэя.
– Благодарю, миссис Лестер, – ответил юноша и залился румянцем, ему стало приятно, возникло чувство симпатии.
Колыхающиеся от ветерка кудри девушки, ее стройные белые ноги и красивое лицо очень нравились неискушенному Амриту. Он буквально с первого взгляда влюбился впервые в жизни.
– А как зовут служанку, что прислуживает на кухне? – полюбопытствовала Мирэя, решив разузнать про девушку, с которой спал Роберт.
– Тара, в честь богини, – охотно поделился Амрит. – Она живет в домике возле меня с другими двумя помощницами господ.
Мирэя видела одну индианку, ответственную за корм для кур и лошадей. Во втором сарае содержалась пара зебу для работы с землей.
– Тара здешняя? – спросила девушка.
– Нет, она оттуда, откуда и я, где большие водопады. Но уже давно живет здесь, – поделился с улыбкой юноша.
От беседы их отвлек женский голос со стороны домиков. Это Дипти снова ругалась с мужем, вернее, получала оплеухи.
– Прошу вас, миссис Лестер, будьте очень осторожны с Азизом, он не тот, за кого себя выдает, – вдруг предупредил Амрит и подскочил с места.
– Я уже поняла, – ответила Мирэя.
Амрит поспешил домой, а девушка к себе в спальню.
Поздним утром Мирэя попросила подать ей завтрак за столиком во дворе. Луиза выполнила просьбу. Завтракая в одиночестве и тишине, без скверной Бернадетт и хама Пола, девушка вновь увидела Амрита. Вот только он куда-то спешил, суетился и оглядывался по сторонам. Он прошмыгнул с корзиной к курам и быстро вышел, затем забежал в амбар, где хранится еда. Мирэе стало интересно, куда юноша собрался, и самой хотелось вырваться из дома. Она подошла к дереву возле амбара, а когда Амрит вышел, тихо окликнула его. Юноша вздрогнул и едва не выронил корзину. В ней были яйца, чашка сваренного риса и овощи.
– Куда это ты? – спросила Мирэя.
Амрит пытался увильнуть и сказал, что просто отнесет еду в деревню. Однако накормить деревню парой яиц и чашкой риса вряд ли удастся, поэтому смекалистая девушка сразу поняла: паренек что-то недоговаривает.
– Ну хорошо… Я иду к разрушенному храму, там кое-кому нужна помощь, – признался он.
Мирэя вспомнила увиденное среди деревьев строение и возжелала наконец разглядеть его вблизи.
– Возьми меня с собой, тогда никто не узнает о ночном купании в водоеме, – сказала девушка, дабы добиться своего.
Думать было некогда, Амрит снова огляделся и позвал рукой. Дальше стояла лошадь, Мирэю ничуть не смутило, что нужно сесть позади юноши. Он помог девушке взобраться и скорее поехал.
– Сегодня с рассветом я ездил в храм помолиться и обнаружил там раненого человека из своих. Только никому не говорите! Даже намека, иначе либо португальцы, либо англичане его убьют, – переживал Амрит.
Мирэя поклялась молчать.
– Но ведь храм разрушен, как можно там молиться? – недоумевала она по пути.
– Это неважно, мэм сахиб. Там все равно осталась божественная сила, именно поэтому тот человек пришел туда – почерпнуть сил, – пояснил юноша.
Глава 4
Вскоре пара оказалась среди деревьев, ветви их опускались вниз и словно закрывали оставшиеся части храма, прятали его, дабы чужеземцы не уничтожили полностью. На земле лежали отколотые узорные части, у основного строения осталась половина крыши и поддерживающие столбы в рисунках. Мирэя увидела высеченные изображения мужчин и женщин в любовных позах, некоторые статуи лежали в траве, лишенные конечностей – руки и головы, отделенные, вероятно, при взрыве, валялись поодаль. К основному строению вела заросшая тропка через арку. На стенах также были изображены люди в разных позах и действиях, лошади и слоны. Все вокруг выполнено очень искусно и умело, Мирэю поразила четкость изображений, особенно любовных, где выделены женская грудь и мужское естество. Стало немного не по себе от такой откровенности, щечки девушки порозовели, лицо спряталось под капором.
– Зачем на храме высечены все эти люди и даже то, что обычно скрыто от глаз? – поинтересовалась по пути, убирая руками ветви, впечатленная Мирэя.
– Это не просто люди, это божества, их спутники и даже духи. Посмотрите на их головные уборы, как они изображены, – пояснил Амрит.
– О, вот оно как… – еще больше поразилась девушка и стала разглядывать композиции на одной из стен.
Там было изображено божество в объемной узорной короне, каждая ее часть была очень искусно вырезана, каждый ажур, орнамент. Мирэя отстала и вышла к строению чуть позже. Амрит присел возле полулежащего человека, опирающегося на стену. Увидев незнакомца, Мирэя громко ахнула. Тот поднял на нее взор с накрашенными черным и белым цветом глазами. Белые линии за пределами ока немного смазались от капель пота, лицо было в пыли, ранение у плеча прикрыто какими-то, видимо, лечебными листьями. Волосы собраны, но растрепаны у висков и лба. На правой руке туземца внимание девушки привлек плетеный браслет с камнями. Мирэя узнала того самого незнакомца, за которым охотились португальцы. На общем языке Амрит объяснил, что женщина никому не скажет, а мужчина ответил, что уже понял это. Мирэя не стала пялиться на раненого и отошла дальше, пока Амрит передавал ему корзину с едой и срывал с высокого дерева лечебные плоды, до которых раненый не мог дотянуться.
Мирэя ожидала снаружи. Позже юноша вышел и сказал, что мужчина должен поправиться и скоро уйдет, а место это никто не знает, здесь безопасно.
– Нужно быстрее вернуться, пока не поняли, что меня и вас нет, – добавил Амрит и хлопотливо поспешил.
Пара вернулась, Мирэя слезла с лошади за амбаром и вышла к дому. Во дворе находился Джордж, который уже потерял ее. На лице мужчины виднелось недовольство и тревога – тарелка с едой стояла на столике, а самой невесты и след простыл. Еще немного – и он бы поднял солдат на поиски.
– Всё в порядке, я просто отошла… здесь рядом… просто голова закружилась от жары… – лукавила Мирэя с легкой улыбкой, дабы убедить.
– Ты меня напугала, – ответил Джордж, вроде поверив. – Там приехала семья Эткинсон, миссис Эткинсон привезла тебе для примерки несколько свадебных платьев, – поведал сдержанно он, пряча эмоции, но намекая на то, что поведение Мирэи его огорчило.
Это касалось не только отлучки, но и трапезы отдельно от семьи – такого рода неуважение разозлило матушку семейства, она назвала девицу невоспитанной белой вороной. Семья Эткинсон соседствовала с Лестерами, они дружили, в отличие от португальских соседей. Мирэе же не понравилось, что она вынуждена будет надеть неизвестно чье платье.
– Так будет лучше и быстрее, шитье займет слишком много времени, – ответил сухо Джордж и первый пошел в дом. Мужчина хотел скорее жениться, уже стать полноправным хозяином жены, как подсказывал Азиз, и тогда указывать ей, как себя вести и что делать.
В гостиной сидела зрелая дама по имени Агнес со своим супругом, по виду ровесником.
– Дорогая, пожалуйста, познакомься с уважаемыми и интеллигентными миссис Агнес и мистером Альфредом, – произнес без улыбки Джордж, когда Мирэя вошла.
Она улыбнулась и поздоровалась, затем присела на софу напротив. Агнес странно ее разглядывала, хоть и пыталась не выказать; видимо, матушка семейства уже что-то ей рассказала, например, про цвет кожи или манеры. Агнес удивлял выбор капитана, ведь она надеялась, что он женится на ее дочери. Седоватый пухлый Альфред с кривым длинным носом постоянно дергал круглые очки, будто просто поправлял, но на самом деле незаметно поглядывал на интересную особу. Когда Мирэя без задней мысли навела на него взор немного исподлобья, с легкой улыбкой, то мужчина едва не потерял спавшие на нос очки. Он не привык к таким взглядам, да и вообще никогда не ловил на себе… Ему вдруг стало жарко, рука непроизвольно затеребила воротник.
– Азиз! – крикнул Джордж.
Слуга появился в гостиной с чуть опущенной в знак уважения головой.
– Азиз, позови Амрита, пусть придет и помашет нам, – велел хозяин.
Вскоре прибежал юноша, взялся за натянутую веревку и стал дергать ее, отчего над софами закачалось специально повешенное полотно вроде ламбрекенов от портьер, что давало ветерок. Агнес совершала все движения плавно, манерно, разговаривала спокойным тоном, с показом интеллигентности. Стоящая возле софы Тара раскинула по ее просьбе на столике два платья и фату – на выбор невесте.
– Оба платья неношеные, совершенно новые, – поведала Агнес и жеманно поправила рыжие волосы, собранные в прическу а-ля закрученные баранки и калачики.
Мирэя искренне усмехнулась, чем поразила интеллигентов, и сказала:
– А чего же тогда они делают у вас? Вы вроде бы давно вышли замуж.
Агнес ахнула и приложила ладонь к груди. Взор упал на очарованного супруга, который глядел исключительно на Мирэю, точно на пламя огня в ночи, когда вокруг темно и никого больше нет.
– Дорогая… – сквозь зубы произнес покрасневший Джордж.
Мирэе вообще не нравилось, что он так ее зовет, последовало молчание. Лишь Тара сама себе тихонько улыбнулась с опущенной головой. Ей приглянулась смелая тигрица, как прозвала служанка девушку за глаза.
– Они для моей дочери, – ответила Агнес, взглянув на Джорджа. – Но видимо, ей еще рано, время не пришло.
– Значит, не новые, – сыронизировала Мирэя, чем вновь поразила даму.
Та снова не получила поддержки от молчаливого супруга и вдруг выдала: