Евгения Минаева
Кататония. Палач миров
Глава 4
В субботу у Кости выдался настоящий выходной. Пока Влада кормила детей завтраком и тихонечко развлекала в детской, он превосходно выспался. Влада дождалась, пока муж примет душ, выпьет чашку утреннего кофе, и подошла к нему.
– Помнишь, что ты мне обещал?
Костя наморщил лоб…
– Помню. А что ты собираешься покупать?
– Мне надо новое платье. Если ты все еще намерен взять меня на свой корпоратив.
– Намерен. Удивлен, что ты помнишь.
– Конечно, помню, мне ведь нечего туда надеть.
– Платье… Что еще?
– Посмотрю джинсы и пару юбок. Может быть, туфли, хотя уже осень… может, оставлю эту мысль до весны. Смотри: я, в принципе, готова ехать.
– Ладно… Мы с мальчишками пойдем на улицу… Во сколько тебя ждать?
Влада ненавидела этот вопрос. Вероятно, Костя задавал его не со зла, просто не понимал, что он значит, а Влада, слыша это «Во сколько тебя ждать?» чувствовала, как туго затягивается вокруг нее сеть семейных обязанностей. Создавалось ощущение, что она ворует часы, потраченные на собственные дела. Влада испытывала вину, ведь время, проведенное в магазине, не будет временем рядом с детьми.
– Не знаю. К вечеру буду, – отрывисто произнесла она.
Костя приставать не стал, и Влада, нацепив удобные старые кроссовки, воткнув в уши наушники, пешком направилась к торговому центру.
На машине было бы быстрее, но быстрее как раз не хотелось. В ушах зазвучал старый плейлист: «Как бессонница в час ночной меняет, нелюдимая, облик твой…»1.
«Прекрасно, – подумала Влада, – то, что надо».
И сделала погромче.
Она давно уже не выходила из дома иначе, чем по делам. Раз или два в неделю ездила на работу в университет, где вела семинары. В эти дни с детьми сидела Елизавета Павловна.
– Почему ты не отдашь их в детский сад? – все время спрашивала она. – Другие отдают, и ничего.
– Другие и в детский дом отдают, и ничего, – огрызалась в ответ Влада.
Ей претила мысль отправлять детей на воспитание чужим людям. Влада не хотела, чтобы ее сыновья чувствовали себя ненужными. Но домашнее воспитание, кроме плюсов, имело и свои минусы. Например, воспользовавшись «услугами» мамы для сидения с детьми в рабочие дни, она уже не могла попросить ее побыть с мальчишками, когда надо было, например, сходить покрасить волосы. Или вот, как сегодня, выбраться в магазин за одеждой. Про подруг и упоминать не стоило – Влада виделась с Аней полгода назад, а к Соне ездила вместе с детьми, благо у той была дочка, и мальчишки с ней прилично ладили.
«Кстати, о Соне…»
Влада вытащила из кармана мобильник и, найдя в контактах номер подруги, позвонила.
– Привет! – ответила Соня почти сразу. Голос у нее был прерывистый.
– Эээ… ты где? Я тебя не отвлекаю?
– Да ничего, норм. На пробежку вот выбралась. Но могу минут пять пройтись шагом. Что звонишь, что-то случилось?
– Неа. Так, тоже… в магазин иду. Дай, думаю, позвоню.
– Ну молодец, я и сама думала, что пора бы нам поболтать. Как ты?
– Как обычно. Работаю, парнями занимаюсь. К логопеду устала уже таскать. Машину все не чинят…
– Уроды. В суд на них подай.
– К черту! Беготня по судам дороже выйдет. У тебя как дела?
– Да так. Бешусь немного. Хочу в отпуск, устала. До проклятого ковида мечтали в Амстердам поехать, а теперь какой Амстердам?
– Да уж…
– Вот-вот. Муж ржет, конечно. Говорит, в Ростовскую область в Батайск поедем к его родителям, тоже на Амстердам похоже.
– Это чем?! – удивилась Влада.
– Говорит, что там, что тут установлен памятник сиськам. Ну, в смысле, женской груди.
– Ого! Я не знала.
– Теперь знаешь. Вот скажи, зачем?
– Ну… – Влада задумалась. – Мне ничего в голову не идет, кроме связи с материнством… ну там, кормление молоком…
– Сомневаюсь. Там, вроде, грудь с руками мужскими. То есть, речь о сексе. Ну чо, вот сиськам памятник есть, давай еще памятник мужской эрекции сделаем. Что ты смеешься?! – несмотря на якобы серьезный голос, Соня тоже хохотала. – Между прочим, без хорошего стояка жизнь была бы бесцельна и безрадостна. Ну ладно, – тон подруги резко изменился, – ты извини, я дальше побежала, а на бегу говорить – сама понимаешь. Давай, звони. Или вообще – в гости приезжай. Пока.
– Пока, – ответила Влада, заканчивая звонок.
«Вот и пообщались…»
В последнее время все разговоры Влады и Сони оказывались примерно такими. Как-то так совпадало, что по телефону долго и свободно всегда могла говорить только одна – вторая была чем-то занята. Встречи вживую проходили даже хуже: все время отвлекали дети. Влада с грустью думала, что, случись у нее и впрямь что-то экстраординарное в жизни, не с кем бы было поделиться.
Влада снова включила музыку.
Так, не вынимая из ушей наушников, вошла она и в торговый центр. Медленно пошла по магазинам, заходя то в один, то в другой. Почти сразу выбрала и купила две блузки. Туфли долго мерила, но так и не решилась взять. С джинсами дело пошло хуже: то фасон не нравился, то цвет, но в конце концов получилось подобрать и их. Платье Влада выбрала тоже, но сомневалась, ей не нравился квадратный вырез.
В животе заурчало. Влада взглянула на часы и увидела, что провела в торговом центре уже больше двух часов. Неудивительно, что хотелось есть.
На первом этаже, у самого входа, располагалась пекарня с приличными кофе и выпечкой. Недолго думая, Влада отправилась туда.
– Мама! Мама!
Пронзительный знакомый голос заставил вздрогнуть. На какое-то мгновение Владе удалось уверить себя, что ей показалось, но потом к первому голоску добавился второй… Пришлось обернуться.
У магазинчика с мягкими игрушками и прочей ерундой стоял Костя в компании радостно машущих сыновей.
Внутри все упало. Влада через силу растянула губы в улыбке, пошла к семье навстречу. Мальчишки оставили отца, подбежали к ней.
– Что вы тут делаете? – спросила она, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.
– А мы гуляли, – улыбнулся Костя. – Тут недалеко парк и площадки хорошие, ну, ты знаешь, где бассейн. А потом подумали: почему бы нам до тебя не дойти. Только вошли, а вот и ты.
– А в другом месте вам не погулять было? – не сдержалась Влада.
– А что такое? – брови мужа изумленно взлетели вверх.
– Да ничего, Кость. Просто в следующий раз, когда тебе захочется с друзьями в баре пива выпить, я тоже с парнями пойду рядом погулять и к тебе завалюсь. Понял аналогию?
– Не совсем…
– Я в магазин пошла, Кость. Одна. И я одна собиралась тут ходить. Кофе вот собиралась выпить. Одна.
– Ну ладно… Я понял тебя… Мы пойдем тогда, если ты еще не все купила…
– Да что уж теперь, – вздохнула Влада. – Раз уж пришли, пошли вместе булки есть. Мне только платье осталось, но я уже знаю, какое возьму.
– Мама, а там с малиной есть? – вмешался Ростик, воспользовавшись паузой в разговоре родителей.
– Без понятия, сына. Вот пойдем, и посмотрим.
Булочки с малиной в кафе имелись.
Вечером перед сном, устраиваясь поудобнее в объятиях мужа, Влада спросила:
– Кость, ты на работе сильно устаешь?
Муж задумался.
– Ну… как сказать. Иногда да, иногда не очень.
– Тебе хватает выходных, чтобы отдохнуть?
Костя усмехнулся:
– Смотря, как они проходят. Если с детьми, то это так себе отдых. Почему спрашиваешь? Придумала что-то?
– Нет. Просто понять пытаюсь. У меня после выходных такое ощущение… знаешь, как в шутке: «– Как прошли твои выходные? – Такое ощущение, что они прошли по мне».
Костя хихикнул и плотнее прижал к себе Владу.
– Неплохая шутка. А, если серьезно, это и понятно. Ты с детьми все время. Может быть, тебе выбираться куда-то без них?
– Я уже попробовала, – мрачно ответила она. – Сегодня в магазин. Вы и туда пришли.
– Ну извини! – Костя скорчил умильную физиономию и чмокнул жену в нос. – Я все понял и раскаиваюсь. Больше так не буду. Потом, раз такое дело, может быть, тебе в СПА как-нибудь сходить? Или на массаж?
– Кость, ну какой массаж? Кто с детьми сидеть будет? Маму уже просто неудобно просить, тебе самому надо отдыхать, ты ж на всю семью зарабатываешь…
– Слушай, ну, если такие проблемы… зачем тебе работать? Увольняйся. И время, что на работу тратишь, трать на себя. Пусть мама в это время с детьми сидит.
– Ну уж нет, – твердо сказала Влада. – Не для того я четыре года на бакалавриат потратила, два на магистратуру и три на аспирантуру, чтобы домохозяйкой быть. Я по схеме «Kinder, Küche, Kirche2» совсем с ума сойду. Если честно, я только на работе от этого всего и отдыхаю.
– Ну, тогда не знаю, – Костя лежа развел руками, задев плечо Влады. – Извини. Попробуй просто не перегружать себя лишним.
«Офигенный совет, – подумала Влада. – Интересно только, что понимается под лишним?»
Костя уснул, а она все сверлила глазами темный потолок . Чувствовала, что разозлилась, но причин злости пока не понимала. Осознавала только, что ее зацепило упоминание о лишнем.
Что могло быть лишним в ее жизни? Влада считала, что и без того не тратит время и силы зря. Она даже свое хобби, роман, который так хорошо шел, лет пять-шесть назад отложила… Отложила, но все равно порой возвращалась к нему в мыслях.
Сначала продолжать было тяжело. Сразу же вспоминался прототип одного конкретного персонажа, события, которые Влада пыталась осмыслить через роман. Становилось больно. Потом, когда она наконец-то забеременела Ростиком, боль ушла. Другие вещи стали важными: семья, грядущее материнство… Все это совпало с учебой, с поступлением в аспирантуру, потом учеба уже там… На книгу просто не осталось времени. Влада все говорила себе: потом, но вот уже оба сына давно вышли из младенческого возраста, а роман так и застрял на одном месте…
«Может быть, просто писать – это не мое», – попыталась успокоить себя Влада, но не сработало. Червячок сомнения внутри напоминал, что чем дальше, тем больше ее раздражает установившийся порядок вещей. Невозможность делать что-то для себя. Необходимость отдавать свободное время другим.
«Да ты просто устала», – тихо прошептала Влада.
И вот это-то как раз было правдой.
Глава 5
На утреннюю лекцию Рене не пошел. Его большой незаконченный проект по структуре огненного круга требовал много внимания, и Рене решил, что лекция по начертательной магии прекрасно обойдется без него.
Он достал из шкафа чертежи и разложил на столе, тихо радуясь, что можно будет их так и оставить хоть до завтра, хоть до послезавтра.
С начала месяца Рене жил в комнате один, как и полагалось старшекурснику. Эмиль переехал в комнату на другом конце коридора.
Книги и пергаменты вольготно раскинулись на подоконнике и стуле. Рене сидел над ними, размышляя о формуле поддержания энергии огня в замкнутом пространстве, когда в дверь постучали. Маг готов был проигнорировать стук, сделав вид, что в комнате никого нет, но из-за двери раздалось:
– Месье Бланкар! Месье Бланкар! Вас зовет магистр Абеляр!
Рене вздохнул. Игнорировать лекцию допустимо, игнорировать Учителя – нет. Рене отворил дверь, едва не пришибив ею мальчишку-первокурсника.
– Куда мне идти, клоп?
– В кабинет магистра, – отрапортовал парнишка, ничуть не обидевшись на «клопа». Старшие ученики звали младших и хуже.
– Славно.
Рене захлопнул дверь, удивившись, что мелкий не попытался хотя бы заглянуть в комнату старшего мага. Обычно от мелкоты отбоя не было. «Месье Бланкар, а покажите файербол!», «Месье Бланкар, а что это за книга у вас подмышкой?!», «Месье Бланкар, а правда, что у вас кровать парит под потолком?!»
Абсолютное равнодушие посланца к быту взрослого мага выглядело странно.
Хотя… Мало ли, может, у мальчишки есть маги в родне, и все магические финтифлюшки ему знакомы…
Рене откинул размышления и направился в кабинет Абеляра.
Тот сидел на подоконнике и задумчиво глядел в окно. День выдался промозглый, низко опустившиеся облака упали на Академию. Река под холмом с трудом просматривалась сквозь помутневшие стекла.
– Магистр!
Абеляр вздрогнул, будто Рене хлопнул у него над ухом в ладоши. Повернулся навстречу. Медленно, будто преодолевая сопротивление воздуха.
– Мой мальчик… Хорошо, что ты пришел… Доброе утро. У меня есть для тебя маленькое дело. Сходи, пожалуйста, к магистру Милиссару. Он должен был сегодня вести у вашего курса лекцию, но не пришел… Попроси его зайти ко мне, когда будет такая возможность. И напомни о лекции.
Рене удивленно взглянул на Абеляра. С какой стати старик гоняет его, без минуты самостоятельного мага, как посыльного? Мог бы отправить мальчишку вроде того, что пришел к самому Рене. Но не в привычках Рене было спорить с учителем по мелочам. Он кивнул и отправился в северное крыло академии.
Из-за пасмурной погоды снаружи сумрачно было внутри. Возможно, сказалось и нежелание ученого совета тратиться на освещение каждого коридора. Видимо, считалось, что ученикам и учителям хватит света, проникающего в окна, а ночью надо спать, а не по академии бродить. Свет, конечно, проникал в окна, особенно северного крыла – огромные, стрельчатые – вот только и холод с ветром проникали тоже.
Рене поежился и запахнул плащ. Вопреки распространенному в среде обывателей мнению, повелителей огня ничего не грело изнутри. Скорее уж привыкшие к огненной стихии маги чувствовали себя в холоде еще хуже, чем адепты других стихий.
Покои Милиссара находились в дальнем углу крыла. Вид наружу отсюда открывался своеобразный, на любителя: на огород с лекарственными травами и на стену. Магистр мог бы выбрать другую комнату, например, с видом на реку или город (тоже красиво, кстати, особенно вечером, когда в домах загораются огни), но Милиссар об этом вряд ли задумывался.
Рене остановился возле недавно покрашенной в красный двери (краска уже частично облупилась, ученики сработали нерадиво, но разве бывают ответственные студенты?) и постучал. Тишина.
Рене подождал и постучал снова. Опять ничего. Если бы магистр спал, стук Рене разбудил бы его, сон Милиссара был чутким. Может, он ушел?
Рене вышел во двор. Магистра не было ни в садике, ни во внутреннем дворе, ни за воротами. Куда еще мог бы уйти старик? Если только направился к кому-то из магистров или ученого совета, но не бегать же Рене по всей академии?
Что ж, вероятно Милиссар появится поздно, тогда Рене только и остается, что пойти к Абеляру и сказать, что не нашел прогуливающего лекции магистра.
На всякий случай он все же вернулся к красной двери и постучал еще раз. Снова ответила тишина.
Рене задумался. Пожалуй, не будет беды, если Абеляр подождет немножко, о срочности ведь речи не шло. А студенты уже разбежались по комнатам, так что лекция все равно не состоится… Рене еще раз зайдет к магистру через час, а пока займется своими делами. Сходит к Эмилю, например. Друг так и не вернул конспект по углубленной алхимии, а конспект нужен для проекта…
Рене развернулся и пошел обратно по продуваемому коридору. Почти пройдя его от входа до выхода, остановился.
Академия выглядела странно. Почему он раньше этого не заметил? Он провел в коридоре минут пятнадцать, ну десять, по меньшей мере, и за это время тут не было никого, как так? Сейчас в занятиях у младшего и среднего курсов перерыв, значит, из аудиторий должны выйти студенты. В коридорах должно быть шумно, но вместо людей шумит один ветер.
Куда же все пропали?
Рене ускорил шаг. Не дело адепту высших сил паниковать по ерунде, и Рене чувствовал себя крайне неуютно. Ведет себя как напуганный мальчишка…
Эмиль был в комнате. Сидел прямо на столе и рассеянно смотрел в стену. С белыми растрепанными волосами он походил на взлохмаченный одуванчик.
– Эмиль, я за конспектом.
– Э? – не сразу отозвался сокурсник.
– Где конспект? По алхимии, – добавил Рене, видя, что Эмиль его не понимает.
– А, по алхимии… Возьми на полке, – Эмиль махнул в сторону.
– Ты его хоть прочитал?
– Читал… Да, читал, – взгляд Эмиля стал более осмысленным. – Читал, да только не понял ни бельмеса. Знаешь, – в голосе друга зазвучала тревога, – я чувствую себя очень странно. Я быстро все забываю. Вчера, например, не мог вспомнить свою собаку, представляешь? Я помню, что у меня есть собака, а какая – не помню…
– Брехун – охотничья собака породы «Лакса шоколадная». Тебе подарили его на день рождения четыре года назад.
– Вот видишь! Ты знаешь, а я – нет! Рене… я, кажется, заболел. Я будто истаиваю, занимаю в мире все меньше места…
– Дурак! – Рене крепко обнял Эмиля. – Ты самая яркая звезда в нашем созвездии, самый болючий прыщ на заднице, столько места в мире, сколько ты, не занимает ни один князь. Ты просто переутомился, братец. Сходи-ка к знахарям, попей травок.
– Наверное, ты прав, – вяло ответил Эмиль. – Я действительно устал. Очень…
Рене пошел к знахарям с другом, развлекая Эмиля по дороге. Навстречу им изредка попадались другие студенты. Все выглядели вялыми, утомленными.
«Магию изучать это вам не сено косить, – злорадно думал Рене, вспоминая первые годы собственного обучения, – тут думать нужно».
Но глубоко засевшая внутри тревога говорила: все не так просто.
– Неявка! Почти полная неявка! – ругался во весь голос магистр Эльбор. – Наглецы! Учатся едва ли второй год, и уже позволяют себе пропускать лекции!
Эльбор стоял у нараспашку открытых дверей в зал и импульсивно жестикулировал. Мантия магистра сбилась, но он этого не замечал.
– И не говорите, магистр, – соглашался с ним магистр Арно. – У меня та же картина. Хотя вроде как старший курс.
Рене свернул в соседний коридор, не желая сталкиваться с Эльбором. С того станется отправить Рене на поиски загулявших учеников, а у Рене были свои планы.
У травников-знахарей тоже было пусто. Одна Милена стояла за столом и медленно перетирала в ступке травы. Пахло мятой и зверобоем. Девушка не сразу заметила вошедших. Вздрогнула, когда Рене громко с ней поздоровался, повернулась.
– Привет, ребята. За стимуляторами пожаловали?
– Почти, – ухмыльнулся Рене, отмечая, что Милена выглядит не лучшим образом: под глазами тени, выражение лица потерянное. – Эмиль что-то приболел, посмотришь его?
– Конечно, – Милена отставила ступку, перетянула косынкой густые волосы. – Что случилось, Эмиль?
Эмиль принялся вяло объяснять, а Рене взглянул на часы. Пора было снова идти проверять магистра Милиссара. Наскоро попрощавшись, Рене ушел.
На стук снова никто не открыл, но на этот раз Рене уходить не стал. Он надавил плечом на дверь, толкнул створку, срывая крючок изнутри, и оказался в комнате.
Рене ожидал увидеть что угодно, начиная от раскиданных в беспорядке бумаг и кончая мертвым магистром, но внутри не было ни беспорядка, ни магистра. Стояли по стенам стеллажи с книгами, на рабочем столе возвышалась чернильница, любимая памятная чернильница Милиссара, массивная и безвкусная. Лежали поверх чистой бумаги очиненные перья.
Что-то было не в порядке.
Рене прошелся по комнате, заглянул за ширму, отделявшую кровать магистра от остального помещения, все же надеясь – а вдруг старик тут. Милиссара не было. Но мягкое пушистое покрывало сохраняло оттиск человеческого тела.
Рене отшатнулся. Что бы тут ни произошло, хорошим оно не было. Не приближаясь к кровати, Рене вышел из-за ширмы. Нельзя тут ничего касаться! Он и так сглупил, войдя в комнату в одиночестве.
Магистр Абеляр сидел в кресле у камина с огромной книгой на коленях. Его узловатый палец скользил по строчкам, губы шевелились.
– Магистр, я не нашел магистра Милиссара! Я боюсь, с ним что-то случилось. На кровати остался след от его тела, и я думаю…
– Присядь, – Абеляра, казалось, вовсе не обеспокоило известие.
Рене послушно сел в скрипнувшее под ним кресло. Он ничего уже, совершенно ничего не понимал.
– Что-то такое я и предполагал, – промолвил, качая головой, магистр. – Не хотел, конечно, чтобы мои предположения сбылись, но, увы, оказался прав… Скажи, Рене, а много сегодня народу в академии?
Рене с удивлением уставился на проницательного магистра.
– Немного. Я никого не встретил в северном крыле, у травников только Милену, и я слышал, как магистры ругаются на студентов-прогульщиков.
Абеляр качал головой. Печально качал.
– Магистр, – не сдержался Рене, – что случилось, магистр?!
– Я бы сказал тебе, но я сам еще не до конца понял, мой мальчик. Без сомнения, это должно быть предметом обсуждения у ученого совета… Вероятно, стоит известить и Великого Князя, если только…
Магистр замолк, видно, решил, что и без того сказал лишнее, но Рене, волнение которого еще возросло, не думал сдаваться:
– Но ведь у вас же есть предположения, учитель! Прошу, поделитесь со мной. Вы же знаете, я никому не скажу. Меня тоже очень тревожит происходящее, я вижу, чувствую, происходит нечто странное. Я даже… боюсь…
Абеляр понимающе кивнул:
– Да, Рене. Страх. Это и то, что я чувствую. Его пока немного, но он появляется в воздухе. Люди ощущают, что происходят ненормальные вещи.
– Пропажа магистра Милиссара – это такая вещь?
Учитель усмехнулся и ответил вопросом на вопрос:
– Скажи, Рене, давно ты был в городе.
Рене задумался.
– Дня четыре назад.
– И, разумеется, дальше «Свиного бока» ты с друзьями не заходил?
– Нет, – Рене действительно давно уже не вылезал дальше таверны, очень удобно расположенной прямо по дороге от академии.
«Свиной бок» пользовался большой популярностью у молодых магов, и дело было не только в близком расположении к обители магических знаний. Просто предыдущие поколения студентов напрочь отбили у рядовых горожан желание появляться в местах, где кутят ученики академии, и эти самые ученики практически полностью заняли таверну для личного пользования. Хозяин Бока со временем смирился. Позволял творить любые буйства (при условии возмещения ущерба, конечно, но с этим проблем не было: будущие великие маги компенсировали вред или золотом, или – кто победнее – своим трудом), учитывал пожелания гостей по меню, специально заказывал из столицы хорошее пиво.
Некоторые студенты, повзрослее и побогаче, посещали и другие таверны, мол там повкуснее и поспокойнее, но Рене спокойствия хватало в стенах академии. В Бок он ходил именно за кутежом.
– Нет, я уже месяц как не ходил никуда дальше Свиного бока, – повторил Рене.
Магистр пристально взглянул на молодого мага:
– А попробуй, сходи.
– И что я там найду? – уже давно закончились времена, когда Рене путал приказы учителя с советами.
Абеляр пожал плечами:
– А что б мне знать?
Рене опешил.
Старик усмехнулся:
– Сходи, Рене, посмотри. Уверяю тебя, оно того стоит. И лучше иди вечером…
Ветер сошел с ума: рвал плащ, да еще и в разные стороны, дул, казалось, и в лицо, и в спину, и сразу в оба бока. Темно-синее небо давило на сознание, опускаясь все ниже и ниже, а фиолетовые тучи, плывущие по нему, выглядели как начиненные булыжниками. Немногочисленные деревья вдоль пустой дороги клонились к земле, моля о защите.
Упали первые капли ледяного дождя.
– Лето, – под нос себе прошипел Рене. – В рога и хвост такое лето. У меня уже печенка промерзла.
Очень хотелось погреться магией, но первое, чему учат в Академии – рационально расходовать резерв. Внутренние резервы мага не бесконечны, а из природы просто так ничего не возьмешь – это заблуждение обывателей, тщательно культивируемое самими магами. Пусть их считают всесильными и боятся. Вот и приходилось мерзнуть: ну как понадобится, а Рене все потратил на обогрев.
В такой день вовсе не казалось странным, что Рене стал единственным путником на дороге. Странно, правда, что приближающийся город впереди тоже выглядел пустым. Не может ведь быть такого, чтобы ни у кого не нашлось дел на улице, даже в преддверии грозы?!
Рене дошел до первого здания. Того самого «Свиного бока», где можно было хорошо провести время и вкусно поесть. Маг на мгновение задумался, зайти или нет. В окнах горел свет…
Рене отвернулся. Нет, он не настолько доверял своей силе воли. Стоит снять плащ, усесться на скамью у очага, и выгнать себя наружу станет запредельно трудным делом.
Лучше он зайдет в таверну на обратном пути.
Рене дошел до города и пошел вдоль по улице. Дома как дома. Многие ставни захлопнуты, но в этом нет ничего странного – гроза же. Мало, где горел свет, но это тоже объяснимо: махнув рукой на плохую погоду, люди могли завалиться спать, экономя свечи. Вечер же…
И все же Рене было не по себе. Странной была она, эта пустота…
Улица извивалась, поворачивала. Рене много раз ходил тут. В соседнем доме располагалась оружейная лавка. А вот в том розовом строении – ювелирная мастерская. Рене носил туда кинжал магистра Абеляра для инкрустации рукояти. Вот тут пекут отличные пироги, а в этом доме живет милая блондинка, к которой раньше ходил Эмиль.
Все хорошо знакомо…
Откуда же это скребущее чувство опасности?
Рене повернул за очередной угол. Тут улица шла прямо, просматриваясь далеко вперед, и упиралась в дом бургомистра… которого не было.
Рене отшатнулся. Дома, красивого массивного дома с ярко-желтой черепицей не было. И вообще ничего не было. Там, где располагался перекресток и стояли другие дома, не было ничего, кроме белесого тумана.
Магический огонь сам по себе заплясал на ладони. Маг согнул пальцы, формируя светлячка, и отправил огонек вперед, в туман. Был ли этот туман настоящим, или проявлением злой силы – следовало выяснить. Рене зашевелил кистями, плетя изучающее заклинание, намереваясь отправить его вслед светлячку, но в этот миг светлячок достиг тумана, нырнул в него… и пропал.
Сгустка магии просто не стало.
Он не погасился, не был уничтожен. Просто исчез.
На памяти Рене такого не случалось никогда!
Адепт огня фыркнул и принялся плести новое заклинание. Изучающие чары всегда неплохо давались ему.
Но в этот раз толку от них не было. Все заклинания Рене переставали существовать, едва войдя в туман.
Приближаться к непонятной мгле не хотелось. Рене преодолел себя. Очень осторожно, шаг за шагом, он подошел к туману и, о чудо, тот немного отступил. Стали видны ступени парадного крыльца. Туман будто отдал их Рене. Рене сплел новое заклятие и изучил ступеньки. Ничего особенного: камень, песок, поверху дерево. Никакой опасности?
Рене наклонился и потрогал ступеньку. Поднял пальцы, внимательно взглянул на подушечки среднего и указательного. Их покрывал пепел.
Странно.
Рене подошел к росшему рядом розовому кусту, дотронулся до полураспустившегося бледно-розового цветка. Легкое касание заставило цветок обратиться в прах, но прах этот, к удивлению, не осыпался на землю, а растаял в воздухе.
Рене поежился. Пожалуй, хватит с него исследований. Какая бы ерунда тут ни творилась, он помочь не сможет.
На ум пришли слова магистра об обращении к Великому Князю. Да, о таком необходимо доложить правителю.
Магистр Абеляр не спал. Старик часто засиживался за книгами до полуночи или дольше, поэтому Рене ни на секунду не сомневался, идти ему с докладом или нет.
Абеляр при виде ученика понимающе улыбнулся.
– Видел?
– Да. Вы знаете. Это давно?
– Точно не известно. Что думаешь ты? Что это?
Рене пожал плечами.
– Я не понял. Одно могу сказать: в пределах этого тумана все будто перестает существовать.
– Не будто, – поправил магистр. – Перестает.
– Да, – кивнул Рене,– но я заметил: когда я подходил, туман отступал, и предметы появлялись. Но они были странные…
– Рассыпались при прикосновении.
– Да! Магистр, если вы все знали, зачем отправили меня туда?
– Чтобы ты сам увидел, – серьезно сказал магистр. – Чтобы не сомневался в том, что я скажу. Наш мир исчезает, Рене. И лучше всего это видно по вечерам. И ночью.
Рене непонимающе глядел на старого мага. Исчезает? Мир? Как так? Разве может быть такое, что материя просто перестает существовать, ведь постоянство материи – основополагающий закон магии!
– Наш мир исчезает, – с нажимом проговорил магистр. – Мы не знаем, почему, не знаем, как это произошло. И мы не знаем, как это остановить.
– Ннно, – Рене не верил сказанному, – почему же никто ничего не делает?
– А что мы можем сделать? – устало спросил Абеляр.– Полгода назад стали приходить известия об исчезновении мест и людей, и с тех пор мы тайно ведем исследования. Правда, единственное, что мы поняли: идет необратимый процесс: то ускоряющийся, то замедляющийся. Лучшие умы королевства решали эту проблему. Решения не нашли.
– Великий Князь знает? Ему известно, что это… этот туман… уже почти у наших стен?
– Есть подозрения, что Великого Князя больше нет, как и столицы, – тихо ответил старик.
Рене обессиленно опустился на стул. Ноги его не держали.
– А магистр Милиссар?
– Уже многие люди стали жертвой этого явления. Люди, правда, пропадают иначе, чем вещи. Их не захватывает туман, они… истаивают.
– Истаивают? – Рене содрогнулся. – Как снег?
– Не совсем, но похоже. Люди понемногу теряют память, силы, а потом их физическая оболочка начинает пропадать. И через какое-то время они… перестают быть.
Рене вздрогнул.
– Эмиль, – прошептал он. – Эмиль жаловался на проблемы с памятью. И очень плохо выглядел.
Магистр печально глядел на своего воспитанника.
Рене вцепился пальцами в волосы.
– И что теперь? Что теперь, магистр? Мы все… умрем?
Магистр склонился к ученику, положил руку ему на колено. Сухая морщинистая ладонь источала покой. Покой – вот та причина, по которой никчемный оборвыш однажды припал к этой ладони. Магистр Абеляр был его опорой в самые сложные времена, он был тем огоньком в черной тьме, на который шел Рене.
– Выслушай меня, Рене, – сказал старый маг, – слушай внимательно. Я не просто так послал за Милиссаром именно тебя. Я не зря спрашивал тебя, где ты был и кого видел. Я следил за тобой, мой ученик. Не обижайся. Я заметил одну закономерность. Мир будто уплотняется вокруг тебя. Люди, которые близко общаются с тобой, они все существуют. Лишь недавно они начали… пропадать.
– Вы надеялись, что я застану магистра Милиссара, потому что я… это я?
– Да, – кивнул старик. – Многие магистры жалуются на недомогание. Милиссар чувствовал себя хуже всех. В последние дни он стал… каким-то… нематериальным. И сегодня меня осенило: что если Милиссар пообщается с Рене?
– Но я не успел…
– Не казни себя. Вероятно, дело не в этом. Ведь Эмиль же не стал чувствовать себя лучше, когда ты пришел?
Рене задумался на миг.
– Не стал.
– Вот видишь. И я… я тоже не ощущаю разницы при твоем приближении.
– А вы, магистр, тоже недомогаете?
Абеляр лишь грустно улыбнулся.
Рене со страхом вгляделся в родное морщинистое лицо. За себя он не испытывал страха, но учитель, друзья – совсем другое дело.
– Сейчас я расскажу тебе кое-что, – промолвил Абеляр. – Пожалуйста, не воспринимай это как бред выживающего из ума старика. То, о чем я буду говорить, это предположения. Некие размышления о сверх сущности, о которой мы не знаем ничего, кроме того, что она сама решилась нам поведать.
Рене ощутил, как по спине пробегает дрожь.
– Вы о Создателе?
– Именно. О НЕМ.
Глава 6
Бывают женщины, тотально уверенные в собственной красоте. Влада красивой себя не считала. Еще в школе, оказываясь в девочко-мальчиковой компании, она знала: выбирая между нею и ее подругой, мальчики выберут подругу.
