Евгения Ивановна Хамуляк
Молодой пенсионер на проводе
Неожиданно женщина спрыгнула с кровати и стремглав бросилась в подвал, где лежали старые вещи, разные сувениры из поездок. Она искала коробку, на которой было написано «Индия». Всякая дребедень: пластиковые вееры от жары, дешевые платки и сари, были даже тапочки, сворованные из отеля… и… конвертики.
Два конвертика в форме треугольников. Елена Васильевна явственно вспомнила этот период. Одна из первых поездок с Пашей за границу. Он только разбогател, на первые деньги они отстроили этот дом, а следующие решили тратить на путешествия. В то время мало кто мог себе это позволить.
Их встретила сочная, яркая, грязная Индия с ее невероятными фантастическими храмами, где можно было загадывать самые смелые мечты, которые, казалось, сбываются прямо там.
Шоколадного цвета монах, поклонившись, протянул им листки бумаги, чтоб они записали на них свои желания и свернули треугольничками, как это делали солдаты на войне, посылая письма родным. Конвертики нужно было приложить ко лбу гигантской статуи толстого слона. Елене Васильевне очень понравилось его имя, Ганеша. Она даже купила божка домой: тот до сих пор жил на кухне на холодильнике, собирая пыль и мертвых мух.
Но что? Что она написала в письме-желании? Елена Васильевна помнила каждую деталь, каждое слово, улыбку, прикосновение к холодному цементному богу, но напрочь забыла, что она попросила у него. А глянув на нетронутый с тех пор конверт мужа, поняла, что сейчас узнает, сбылось ли желание у Павла?
С придыханием она открыла свое письмо, прочитала про себя, а ахнула вслух. Ее почерком, но еще веселым и заводным с крутым наклоном вправо было написано: «Хочу жить у моря, иметь свой садик и пчел…».
– Боже мой, – схватилась она за сердце. – И пчел… вот больная…
Но когда раскрыла конверт мужа, то заплакала и плакала долго…
– Ганеша, пусть у Ленки сбудется желание, – хотел Павел.
Она добрела с письмами до спальни, прикладывая их к груди, которую недавно чуть не потеряла, и поняла, что испытывает противоречивые чувства. В основном это была злость на себя. И ей пришлось хорошенько подумать, почему она злится. Признаться надо было честно.
Елена Васильевна вышла замуж вопреки советам родителей, уверявших, что из всех кандидатов он подходит наименее всего. Но если по молодости таким советам мало придают значения, к сорока она сама хотела развестись с Павлом, который надоел ей, осточертел своим характером, бездушием. Ей не хватало простого внимания с его стороны, не говоря уж о ласках, сексе, понимании. И то, что на расставание решился сам бывший муж, только красило его за честность и решительность.
Еще она злилась на себя за детей, которые в сущности были правы. Они такие, какие есть. Это их право быть бездушными тупыми эгоистами. В конце концов, она недалеко от них ушла, как правильно выразился Макс, меряя всех своим мерилом. Это глупо и эгоистично давать всем свои оценки, а также пытаться пройти чужой путь. Ее родители в этом отношении были более мудрыми, предупредили, но не остановили от ошибки. Пусть теперь это поколение на своих ошибках поймет, что значат для них жизнь, мать, отец, здоровье и старость. Елена Васильевна от души желала им понять это раньше, чем сделала она.
Было пять часов утра, когда она позвонила Максу.
– Что-то случилось? – серьезно спросил он.
– Я согласна на 15. Но завтра. И половину кэшем, – диктовала условия мать.
– Отцу плохо, – невпопад ответил Макс.
– Что с ним? – после продолжительного молчания спросила Елена Васильевна, перед глазами которой стояли открытые пачки презервативов.
– Аппендицит, но он в хороших руках, – успокоил сын. – И еще мы поговорили с ним. Он сказал, если ты не будешь артачиться, он готов выделить ежемесячное пособие для тебя.
– Это хорошо. Я не буду артачиться, – просто ответила мать. – Послезавтра я уезжаю в Сочи. Несколько дней не буду на связи. Как обоснуюсь, дам знать.
– Хорошо. Если что звони.
– Обязательно, – повесила трубку Елена Васильевна и увидела еще одно фото с розой, но уже не с розовой, а с алой.
– Завтра приеду. Встретишь? – написала она Михаилу и исправила его имя в контактах на «Мой Ганеша-Миша».
А потом улеглась на постель и стала представлять себе карусель, в которую она заигралась аж до пенсии, но образ почему-то никак не шел. Тогда она стала считать, сколько пайков молодого пенсионера в 15 миллионах… Выходило, что можно прожить около 60 лет. Шестьдесят плюс еще 60 получалось 120. А если вычесть уколы красоты, периодические походы на маникюры и к парикмахеру?… Лет 50, но вместе с пайком молодого пенсионера от государства и частной пенсией от сраного козла выходило прилично.
