Евгения Ивановна Хамуляк
Курсоры
Оля молчала, переваривая информацию про бабочку.
– Ладно, другой пример. Языки, – мать махнула рукой, как бы отделяя одну тему от другой. Оля дожарила свой последний блин, проделала ту же процедуру по сохранению тепла в блинной стопке, что и мать, и, скрестив руки на груди, продолжила слушать.
– Язык – сложная система правил, произношений, звуков, начертаний, короче, целый мир параллелей. Нам говорят, что созданный случайно, даже хаотично, поэтому столько языков сейчас существует на планете, – мать подняла палец вверх. – Утверждается, что в основе всех европейских языков лежат греческий, римский ну и еще парочка. Но эти – два основных.
– Да, в Википедии всегда либо на одном, либо на другом идут переводы всех слов, даже русских, – согласилась дочь, желающая вставить что-то свое в столь интеллектуальный разговор, который, видно, занимал ее ум. На лице блуждали разнообразные эмоции, но в основном любопытство. Эмоция, толкающая к развитию ума.
– Да, – согласилась мать, слегка усмехнувшись про всезнающую паучью сеть, которую саму бы хорошо проверить на ложь и подтасовки! – Так вот, все труды истории, науки, философии, этики, короче, всех дисциплин, на которых строится наша современная жизнь, – выходят из этих языков, в алфавите которых было не более двадцати букв поначалу. Понимаешь? – воскликнула мать, чуть не хлопая в ладоши от нахождения прекрасного примера.
– Нет, – по-детски наивно ответила дочь.
Мать нахмурилась, но потом усмехнулась. Задала она задачку девчонке в шестнадцать лет! И вдруг вспомнила себя неумную в этот период и опять усмехнулась.
– Ладно, по полочкам. Основы мироздания описаны, как говорит паучья сеть… надо бы еще задуматься, чья она, паучья сеть-то? – прищурила глаз мать, видя, как дочь впитывает каждое слово, хоть и делает вид, что ей особо не интересна тема, которая вот уже полчаса… Или нет! Битый час, мать краем глаза глянула на часы, увлекала их обеих, что за это время они нажарили и даже сами того не заметили две внушительные горы блинов, причем Олина была выше! Вот молодец! Научилась жарить более тонкие, более узорные блины. – Основы мироздания описаны, как говорит паучья сеть, примитивным, очень неудобным праязыком «латынью», из которого вышли всеми известные и такие любимые языки, как французский, итальянский, испанский, румынский и прочие.
– Ну! – подтвердила Оля, что до этого момента понимала ход материнской мысли.
– Но в латыни было 26 букв, большинство современных языков имеют или столько же или меньше. Многие правила канули в Лету с некоторыми языковыми реформами разных правителей. Современные представители этих народов не могут прочесть и понять не только латынь, но даже свой собственный язык столетней давности.
– Ну так это нормально, ты ж сама про гусеницу мне тут втирала, мол… Подожди, – Оля потрогала лоб и на нем прыщ, который от нервозности и высокого интеллектуального напряжения взяла и напрасно раздавила, хотя берегла лицо, пудрила, мазала ночными кремами.
– На праязыке написаны трактаты, поэмы, оды, конституции, по канонам которых живет большая часть планеты.
– Подожди, тут что-то не сходится тогда. Или римляне были примитивны со своими… сколько там?
– Двадцать шесть букв, – напомнила мать.
– Двадцатью шестью буквами, но как они тогда сочинили эти … как их там?
– Талмуды, – опять пришла на помощь мать. – И заметь, латынь – мертвый язык. На нем больше не говорят. Если вообще когда-либо говорили!
– Да уж! Тогда получается, почему у нас тридцать три буквы, а мы еще не бессмертные? Или, по крайней мере, не живем на Венере? Или у всех нет по квартире, даче и миллиону денег, как у тех Цезарей, что говорили по-римски? Ты к этому?
– В том-то и дело! В старорусском борейском языке было 147 букв, в глаголице к XVI веку осталось 47 букв, в кириллице, то есть современном русском языке – 33 буквы. И вот недавно по телевизору слушала новости: правительство хочет убрать еще одну – «ё», – продолжала рассказывать мать, и Оля ее не перебивала. – Утверждается, что русский язык тоже чуть ли не наполовину имеет корни древнегреческого языка с его 24 буквами, и латынью с 26. Но как это возможно? Если даже 100 лет назад в русском было 47 букв?!
Оля захлопала глазами, пытаясь сконцентрироваться и поймать этот шлейф сложных умственных вычислений, где тонкой гусеничной нитью сплелись разрозненные факты, неумолимо складывающиеся в общий пазл, ей совершенно непонятный.
– То есть или у гусеницы родилась какая-то бабочка-мутант, придумавшая самолеты и телевизор, электричество, химическую таблицу, балет… – Оля припоминала заслуги русских ученых и культурных деятелей, которые они изучали как-то в школе, и ей как раз выпала задача выступить с докладом на эту тему. – Или… – девочка сощурила глаза ровно таким же манером, как всегда это делала мать, когда в голове рождалась гениальная догадка. – Или…
– Или надо думать своей головой. Перепроверять каждый факт. Иметь критическое мышление. Сравнивать, делать свои выводы, даже если это противоречит всему, что говорят умные паучьи сети.
– Или кто-то врет, – закончила по-своему мысль Оля. – Такой анекдот про Шерлока Холмса есть, знаешь? Если все свидетели опрошены и имеют алиби, но ты так и не знаешь, кто убийца, значит, кто-то из свидетелей врет, – пошутила Оля, но на лице так и осталось это выражение недоверчивости, задумчивого любопытства. – То есть ты мне предлагаешь не доверять школьным учебникам и учителям?
