Ева Ночь
Драконов много не бывает
Глава 10
Алла
Кафедра педиатрии находится на краю географии. Хорошо, что последняя пара. Можно расслабиться и уже не думать, что будет дальше. Кажется, я устала. Холодно, солнце спряталось, тучи снеговые бродят. Ноябрь выдался зябким и тоскливым. А может, наложилось одно на другое – поэтому настроение скатилось в ноль.
Я почти не слушаю, что вещает преподаватель, но на автомате что-то всё же падает в голову. У меня особенность: умею запоминать важное, даже если немного отвлекаюсь на посторонние вещи. Например, на размышления.
Сегодня четверг. С работой пока что глухо. По специальности работать не могу – не доучилась ещё до нужного уровня. Да и опыта у меня нет, к сожалению. Более-менее оплачиваемые работы не подошли из-за дневного графика. Остаётся лишь устроиться санитаркой в какую-нибудь больницу. Ночные смены меня не пугают, а убирать я, кажется, научилась отлично.
– Ах, какой красавец! – толкает меня в бок одногруппница Рита – единственный человек, с которым я общаюсь немного больше, чем со всеми остальными.
В силу своей замкнутой осторожности, я не могу назвать наши отношения дружбой, хотя это что-то где-то около того. В нашей паре, скорее, Рита дружит, а я принимаю её дружбу, насколько могу. Последние годы одиночества в толпе не прошли даром, к сожалению, поэтому просто жить и радоваться у меня не совсем получается, но я стараюсь.
Подпрыгиваю, как заяц. Красавец?!
– Где? – вытягиваю по-страусиному шею.
– Да вон же! – кивает она на выход, и тут я начинаю пятиться.
– М-м-м-э-э-э, – блею я, как коза, – ты это… не жди меня. Я тут кое-что забыла.
И под недоумённый взгляд Риты я показываю чудеса прыти. Забегаю за угол, прислоняюсь к стене и перевожу дух. Чёрт. Драконов. Это трусость. Он мог здесь оказаться просто так, по своим делам, но взбесившееся сердце возражает изо всей силы. Кажется, где-то здесь был ещё один выход. Служебный. Туда я и несусь сломя голову.
Я успеваю глотнуть морозный воздух и подпрыгиваю ещё раз, когда у меня оживает телефон.
– А ты где, Жалейкина? Он тебя, оказывается, ищет, – у Риты голос как у заговорщика, а любопытный нос выглядывает из смартфона так сильно, что я беспокоюсь, как бы он мне ухо не проткнул.
– Извини, у меня понос! – выпаливаю первое, что приходит в голову, и отключаюсь.
Зачем я ему? Что это за новости? Драконов ищет партнёршу по случайному сексу? У него таки что-то пропало, или дружку недостаточно, что меня уволили, он ещё что-то наплёл?
В то, что он ищет меня, чтобы рассказать, насколько я неотразима, я не верю. А пока лихорадочно гоняю мысли в голове, телефон оживает во второй раз.
– Рит, ну, я же сказала! – восклицаю в сердцах. Ума посмотреть, кто звонит, у меня не хватило. Да мне почти никто и не звонит.
– Жалейкина, ты от меня прячешься? Не стоит.
Чтобы не упасть от неожиданного головокружения, приходится прислониться к дереву, мимо которого я пробегала. Булькнув, я отключаю телефон. Совсем. Это выше моих сил. Это невыносимо и невозможно. Слышать его голос прямо в ухе, голове – похоже на сумасшествие. Буйное помешательство.
Перед глазами – его голый торс, игра мускулов и та щедрость, с которой он меня любил. Не могу. Не хочу. Не буду об этом думать, иначе поверю, а в таких делах лучше не обольщаться, не выдумывать чепухи.
Заскакиваю в переполненную маршрутку и перевожу дух. Всё, сегодняшнее приключение – вчерашний день. После такого облома Драконов вряд ли захочет видеть ту, что потопталась по его гордости.
Аркадий
– Скашиваю половину суммы за конец истории, – Чека торгуется азартно, видно, что парня проняло. И я в очередной раз задумываюсь, какой из него врач, когда на лицо – абсолютно другой диагноз.
– Ты о чём? – прикидываюсь дурачком и протягиваю деньги в обмен за информацию, которая, собственно, сейчас и не так уж актуальна: у меня в кармане имя, фамилия, телефон девочки из клуба.
– Ну, расскажешь, кто она, одна из трёх. И вообще. Как там отдача долга произошла, благополучно ли. Я ведь всё равно что крёстный отец сейчас. Вручаю тебе ключи от будущего.
– Чека, не будь пафосным, – пытаюсь добыть из скрюченных намертво пальцев бумажку.
– Не, ну любопытно же, кто из них, – канючит будущее светило медицины, – ты в ответе за тех, кого приручил! – выпаливает он, а я от неожиданности чуть не падаю на пятую точку.
– И даже знаешь, откуда цитата? – прищуриваюсь едко.
– Обижаешь! – пыхтит Дениска и блещет интеллектом: – Антуан де Сент-Экзюпери. «Маленький принц».
Кажется, не всё так печально, как могло показаться.
– Хочешь совет? Бесплатный? – ловко вырываю я всё же изрядно измятый листок. – Бросай медицинский и подумай о другом поприще.
Чека закатывает глаза и картинно вздыхает.
– А то я без тебя не знаю! Но лучше потерпеть, а то предки всю плешь проели. Мама за лекарства каждый раз хватается, как только я заикаюсь, что мне их медицина никуда не упёрлась. Короче, легче дотянуть волынку, чем каждый раз устраивать стресс и себе, и людям.
– А жить потом как, Чека? В глаза людям смотреть – как?
– Хорошо тебе рассуждать! – окрысивается на меня зло Денис. – У тебя всё шоколадно, вот ты и раздаёшь советы налево-направо. Сам бы попробовал хоть раз – понял бы, о чём я говорю.
Видимо, Чека поленился узнать мои собственные последние новости. Увлёкся девочками Аллами.
– А я и попробовал, – улыбаюсь, показывая все тридцать два зуба в оскале. – Из дома ушёл – раз, экономический бросаю – два. Возвращаюсь в медицинский – три.
У Чеки челюсть где-то на уровне асфальта притормозила. А так неизвестно, наверное, до центра земли дошла бы. Мне как-то противно становится. Расхвастался, как петух, хвост распушил. Фу, самому противно.
– Моё предложение в силе! – кричит в спину Чека.
Нужны мне твои предложения, недомедик. Оставь их себе. А у меня предостаточно времени, чтобы поймать мою Жалейкину на другом конце города.
Осаду я веду по всем правилам военной науки – оккупирую центральный вход, но поток студентов промчался и иссяк, а Жалейкина так и не появилась. Не была на паре? Я лоханулся и не узнал её? Быть такого не может!
Девочки кидают на меня заинтересованные взгляды. Одна так вообще притормаживает – ноги почти не переставляет.
– Не подскажешь, Алла Жалейкина на занятиях сегодня была? – как говорится, сам бог велел спросить, раз уж мной заинтересовались.
– А зачем тебе Жалейкина? – ну, вот. Смотрит с подозрением.
– Ты на вопрос ответь: была или нет?
– Ну, вроде как была. Ушла уже, наверное, – по глазам вижу: врёт. А потом по телефону начинает названивать. Зуб даю: Жалейкиной рассказывает последние новости. Судя по всему, я произвёл на Якорь неизгладимое впечатление.
Я набираю номер с листочка почти сразу, как только её подруга отключает телефон. Жалейкина мне не ответила. Позорно бросила трубку, трусишка. Она хочет сказать, что отделалась от меня? Дудки!
Достаю из кармана вводные данные и прикидываю, где это её общежитие находится. Неплохо. Снова полгорода утюжить в другую сторону. Но я на машине, так что мне море по колено.
Я добираюсь задолго до её появления. Мило побеседовав со старушкой-вахтёршей, выясняю, что Аллочка ещё не появлялась. Бабуленция что нужно: нюх, как у собаки, а глаз, как у орла. Знает всё и обо всех. Подозрительная в меру и въедливая, как жук-короед. Сразу же допрос устроила: кто, от кого, почему.
– Нравится она мне, – говорю доверительно и честно глядя бабульке в глаза. Я сама неотразимость, и старушка начинает плавиться потихоньку, улыбаться слегка. Что ни говори, а умение очаровывать – качество ценное.
Мы знакомимся. Мою новую знакомую зовут Марья Ивановна, как мою любимую учительницу биологии. Всё идёт хорошо. И тут я понимаю, что если Жалейкина не появится в ближайшие несколько минут, мы с ней не увидимся. У меня же семейный ужин, о котором я напрочь забыл. Именно сегодня, и мне уже надо спешить, если не хочу перед родственниками в дурном свете показаться. А я как бы не люблю ни в плохие качества напоказ выставлять, ни опаздывать.
Но Алла меня не подводит. Я стою в глубине крыльца, когда она появляется на дорожке. Стремительная. Мне нравится её походка. И то, как покачивается сумочка у неё на плече – нравится. Как выбиваются волосы из-под беретика – умиляет. Куртка тёмно-бирюзового цвета сидит на ней замечательно. В общем, пьяный я был в клубе или ещё какой, но глаз меня не подкачал: она красотка.
– Привет, – делаю шаг ей навстречу, как только она поднимается по ступенькам к входу в общежитие, и ловлю её за руку, потому что, кажется, она снова собралась от меня убегать. – Не так быстро, ладно?
Боже, какие у неё глаза… Кажется, я тону. Спасайте меня скорее!
Глава 11
Алла
И снова то самое дурацкое чувство, будто в целом мире нет девушки краше, чем я. Он ласкает меня взором. Рука у него тёплая, та, которой Драконов удерживает мою озябшую ладонь.
– Кажется, мы не с того начали, – от хрипло-интимного голоса – мурашки по коже, и хочется нырнуть в драконовские объятия и остаться в них навсегда. С трудом прихожу в себя, выдёргиваю за шкирку из ощущений, таких желанных, но ненужных, потому что всё это – иллюзии, игра воображения, девичьи фантазии, когда ты – нежная принцесса, а он герой, твой принц, что защитит и поможет. Протянет руку, если ты в беде, и успокоит, если на душе поселились кошки с острыми когтями.
– А мы разве начинали? – мне удаётся сказать эти слова спокойно и почти доброжелательно.
– Я хочу извиниться. И за своё дурацкое поведение, и за друга, что наворотил дел. Я знаю, что тебя уволили.
Вот лучше не нужно об этом. Какая разница, если ничего нельзя ни исправить, ни изменить?
– Считай, что ты извинился. Это всё?
Делаю шаг, чтобы обойти Аркадия, но он не спешит отпускать мою руку.
– Может, познакомимся? – продолжает упорствовать он, а моё бедное сердце рвётся наружу, навстречу его улыбке. Сердце хочет быть обманутым хоть на несколько жалких мгновений.
Зачем Аркадию весь этот цирк? Он ведь и так знает, как меня зовут?
Но задавать вопросы я не стала. Хочется ему поиграть? Ладно. Но недолго. Возможно, если я ему подыграю, он быстрее от меня отвяжется.
– Алла, – произношу своё имя и добавляю с иронией: – Жалейкина.
Но он не ведётся.
– Аркадий Драконов. Можно просто Арк, – и лицо у него серьёзное, он и глазом не моргнул на мою подначку. – После всего, что было, ты вполне можешь звать меня так, как позволительно только близким и друзьям.
Царь. Очень приятно познакомиться. Царь.
Вот эта подачка и отрезвила, и помогла в себя прийти. А то развесила уши, как лопоухая крольчиха.
– А что, что-то было разве? – вру и слежу за его реакцией. – Ничего не было, не фантазируй.
На какое-то мгновение в лице Драконова такая беспомощность промелькнула, что захотелось горько рассмеяться. Он не помнит. Иначе не стоял бы с таким выражением, не замер, соображая, шучу я или говорю правду.
– Но ты можешь звать меня Жало, – доверительно выдыхаю я слова вместе с морозным паром. – Так я позволяю обращаться ко мне только самым преданным и верным адептам.
О, чтобы увидеть такие глаза, стоило смолоть чушь! Драконов на миг леденеет. Черты лица становятся жёстче, словно он сосульку проглотил, и она колет ему во все стратегические места сразу, а затем фыркает и смеётся.
– Я буду звать тебя Оса! – заявляет он безапелляционно. – Потому что жало у тебя, что надо! Жалейкина Алла – Жало, – крутит он головой, не в силах поверить, что я способна на подобный троллинг. – Признайся, ты на ходу это придумала?
– Нет, что ты, – я само терпение и вежливость, – это очень почётное интимное прозвище, произносить которое позволительно не всякому смертному. Надеюсь, на этом всё? Не хотелось бы замёрзнуть навек. Нужно ещё как-то пережить и переварить наше знаменательное знакомство постфактум.
Драконов мимолётно смотрит на часы.
– Ладно, беги уже. Завтра встретимся и договорим, Оса.
Он нехотя отпускает мою ладонь.
– Три дня руку мыть не буду! – потрясаю я конечностью и быстро скрываюсь за дверью общаги. Перевожу дух.
– Ну как? Дождался тебя жених?
Марь Иванна смотрит на меня выжидательно, а я от неожиданности закашливаюсь.
– Какой жених? – она же это не серьёзно?
– Какой, какой, – ворчит наша вахтёрша, – Аркадий. Ты присмотрись, Аллочка, очень хороший молодой человек. Вежливый, обходительный, красивый.
– С лица воду не пить! – в сердцах выпаливаю я.
– Может, и не пить, – соглашается старушка, – но я жизнь прожила, в людях хорошо разбираюсь. Шалопай ещё, согласна, но есть в нём что-то такое… Стержень! – сжимает Марь Иванна кулак. – Такой, если нужно, и в огонь, и в воду!
– И по медным трубам протянет, – язвлю, не сдержавшись.
– А с таким и не страшно!
Вот кто умеет вербовать на свою сторону. Страшный человек, этот Аркадий Драконов. Сколько он тут с бабулькой нашей проторчал? Минут пятнадцать-двадцать? Но ему хватило, чтобы бабке мозги набекрень вывихнуть. Надо бы подальше от него держаться, чтобы потом себя по осколкам не собирать.
– Ладно, пойду я, – вздыхаю тяжело, понимая, что этот разговор может длиться бесконечно. Это Марь Иванна с Аркашей поладила быстро, а нам, как я понимаю, консенсуса вовек не найти.
– Иди, иди, Аллочка.
Марь Иванна провожает меня взглядом, а я ныряю поскорее в лифт.
Драконов действительно гонялся за мной по всему городу, чтобы прощения попросить? Что-то в моей голове не сходилось никак. Хотя, конечно, друг его по-свински поступил. О работе в клубе я жалела, что ни говори и как себя ни утешай. Но лучше думать об этом поменьше, тогда не лезут все эти сожаления, разбитые надежды и… полутёмная комната, где мне крышу снесло.
В комнате тихо и пусто. Люда что-то сегодня задерживается. Я сижу на стуле прямо в одежде, отогреваясь. Я настолько полна сейчас собой, что не хочется шевелиться.
Телефон в полной тишине звонит слишком резко. Я морщусь от громкого звука, когда достаю его из кармана. Эти несколько цифр я выучила наизусть, пока тряслась в маршрутке. Я почему-то думала, что он перезвонит после моего позорного отключения.
Я ошиблась. Драконов не стал размениваться на телефонные звонки. Он сразу же приехал в общежитие. А если так, значит, он заранее узнал у кого-то мои данные. Да и я не из тех, кто номером телефона налево-направо разбрасывается.
После девятого гудка, который почти потонул в грохоте моего сердца, я всё же жму на «приём».
– Да? – голос мой звучит как-то испуганно, хотя вроде бы я настроилась на разговор.
– Слушай, Жалейкина, – зато у Драконова с голосом всё в порядке. От его тембра не то что мурашки, а стадо бизонов по мне потопталось, – самое главное хотел спросить: ты там мне ничего в клубе не подсыпала?
– В смысле? – голова совершенно отказывается работать, когда его голос в ухе бархатным полотном стелется.
– Афродизиаков, кровь девственницы, приворотное зелье?
– Нет, что ты. Фантики от конфет, мусор с пола, использованные презервативы. Ты идиот?
– Да, использованные презервативы, – произносит он задумчиво, а я ругаю себя последними словами: кто за язык тянул?! – Не знаю, что происходит, – отмирает на том конце зависший Драконов, – но я хотел сказать, что думаю о тебе постоянно.
И отключился, гад такой!
– Об этом невозможно не думать, – говорю я в мёртвую трубку. – Какое счастье, что ты всего не помнишь, Драконов.
Я встаю со стула как столетняя старуха – кряхчу и стону, снимаю обувь и куртку. Меня снова знобит и надо бы выпить что-нибудь от простуды, но вместо этого я кое-как раздеваюсь, натягиваю толстый махровый халат, тёплые носки и падаю в постель, укрываясь почти с головой одеялом и толстым пледом. К чёрту конспекты, всё подождёт.
Глава 12
Аркадий
Она сделала, сделала меня! Смогла пнуть под коленку, когда я не ждал. Вот это напор, и я понимаю! Несмотря на то, что она заставила меня почувствовать себя напыщенным пафосным ослом, Жалейкина будоражила кровь. Бодрила так, что я готов был из штанов перед ней выскочить.
Чаще всего девушки таяли, как мороженое на солнце, и стелились под ногами. А если кто-то и сопротивлялся, то недолго. Я включал обаяние, нажимал на нужные кнопки и получал желаемый результат. После чего остывал, становилось неинтересно и пусто.
А тут чёртов якорь зацепил крюком под рёбра и протянул меня по настилу, как портового грузчика, что не умеет твёрдо держаться на ногах. Ну, Жало, ну, Оса, держись! Я не из тех, кто легко сдаётся!
Я позвонил ей из машины. Думал, трубку не возьмёт, но она всё же отозвалась. Её голос вызывал во мне химическую бурю. Взрыв на макаронной фабрике, когда спагеттины во все стороны летят и живописно укладываются в разные загогулины по окрестностям.
Я сказал ей правду: она не выходила у меня из башки. Именно поэтому я столько усилий приложил, чтобы найти и увидеть её. Хотел посмотреть, остыть и успокоиться. Вышло наоборот. И это странным образом меня драконило.
Я нажал на «отбой» с видом победителя. Знай наших, Оса! Пусть тебе икнётся не раз. Я снова отчётливо увидел её губы. Сочные и … ух! И поцелуи я помнил, будто пять минут назад с ней целовался. Всё остальное – в тумане.
Было или не было – не знаю. Но то, что мы обжимались, как сумасшедшие – факт. И презервативы пропали. И Пашка выразился однозначно. Поэтому вопрос о бурном сексе оставался открытым. Я бы не прочь всё же узнать правду. Додавить упрямицу – она проболтается, я уверен. Нужно лишь спровоцировать её.
В общем, за мыслями о Жалейкиной я и не заметил, как к дяде Ване на званый ужин притарахтел. К удивлению, я был не последним. Впрочем, я и прибыл чуть раньше положенного: гнал, видать, как лихой гонщик и не заметил, потому что кое-кто все мысли мои заполонил.
Я здесь бывал раньше. Пару раз. Мимоходом. Ничего толком и не запомнилось. Рыжая дядина жена – да. Женщин я всегда замечал и сканировал. Рыжий братец Ванька – тоже да. Хороший такой пацан.
Чуть лучше я знал Илью – пересекались не однажды в разных тусовках. Смутно – старшего двоюродного брата Диму.
Голова кругом пошла от разросшегося дядь Ваниного семейства. Мой персональный гид и мелкий сплетник рыжий Ванька скороговоркой рассказывает семейные тайны.
– Дима женился на Нике, а должен был по указке папы жениться на её сестре Тине.
Ну, это нам знакомо. Что-что, а давить авторитетом и коварством Драконовы умеют.
– А Серёга, брат твой по отцу, женился на той самой Тинке, которая Диме не досталась. Скоропалительно. Дядь Саша ему такое условие поставил. Жениться быстро.
Ну, хоть тут узнаю последние новости собственного семейства. Таки додавил его вредный Дракон-папа. Нашёл волшебную кнопку, пнул, видимо, в самое уязвимое место.
– А эта самая Тинка была невестой Ильи, но у них не срослось, и сейчас Илья собирается жениться на Варе, то есть Варваре Андреевне, моей классной руководительнице.
Ветхий Завет какой-то, не иначе. Ещё у Ваньки голос такой – на одной ноте и очень тихо, словно псалмы в полголоса поёт. Приходится прислушиваться.
Если до этого мозги мои Жалейкиной были заняты, то сейчас я судорожно пытался запомнить, кто есть кто, а в чехарде с невестами так ничего и не понял.
Последним появляется Илюха в сопровождении, я так понимаю, Вари и бабули Драконовой. Вот кто с годами не меняется, словно застыла во времени. В одной поре.
Варя – благодатный материал. Смотрела на меня с таким восхищением, что я готов был, как павлин, хвост распустить. Чисто на автомате. Мне для этого и делать ничего не нужно. Только, боюсь, как бы потом мой хладный труп на какой-нибудь помойке не нашли: Илья такие взгляды бросает, что лучше вести себя скромно.
В общем, вечер начался скучновато. Дядя Ваня пытался речь задвинуть о семейных ценностях. Я когда услышал, что он и отца на ужин звал, а тот не явился, дух перевёл.
Вот бы была подлянка – из всех засад самая жёсткая. Я не для того вырвался из дома, чтобы мириться. Нет уж, плохой так плохой. Выгнал – значит выгнал. У него вон старший умный. Женился. Детишек заделает. И папку отпустит. Будет наследник для его миллионов. А я уж как-нибудь сам, без его давления и жёсткого поводка.
А потом как-то душевнее стало, мягче, народ не стал чинно жевать, а объединился, разговорился.
– Аркадий, – это дядя Ваня меня окликает. – Можно тебя на минутку?
Да, конечно, Большой Босс. Я ведь понимаю, что меня сюда не жрать пригласили, а всё же чего-то хотят.
– Я вас внимательно слушаю, дядя Ваня, – вежливо склоняю голову и твёрдо решаю послать подальше, если начнёт давить или уму-разуму учить.
– Я бы тебя послушал, – улыбается дядя Дракон, и почему-то становится на душе легче. – Но раз ты пока не готов к диалогу, спрошу: что собираешься делать?
– Бросить экономический, найти работу, восстановиться в медицинском, – выдал на едином дыхании ближайшие планы.
– Помощь нужна? – дядя Ваня не шутит.
– Нет, – чеканю твёрдо. – Я бы хотел всё сам. Разве что с работой определиться.
– Устроить мальчиком на побегушках или мелким клерком с незаконченным экономическим? – в глазах дяди плещется холодный металл.
И тут меня осеняет. Почему бы и нет?
– Лучше санитаром в какую-нибудь клинику.
– Медбратом? – уточняет дядюня. В курсе. Всё знает.
– Нет, – вздыхаю. – Три года прошло. Всё что и знал – забыл. Надо бы с нуля и дальше.
– Не перегоришь? Не станешь ныть и жаловаться?
За кого он меня принимает?!
– Я сам этого захотел, – мы тоже умеем металлом скрежетать и серебро ледяное взглядом метать. – Наоборот: хочу себя проверить, чтобы не ошибиться. Может, кишка тонка и не моё это, а блажь. И тогда дотру штаны в экономическом. Это испытание. Либо да, либо нет. Сердце – оно такое. Подскажет и поймёт. А ныть, жаловаться – это не ко мне.
– И ты готов жить на доход санитара? – дядя правильные вопросы задаёт. Серьёзные.
– Не знаю, – отвечаю честно. – Заодно и это проверю. Я в одном точно уверен: к папе на пузе не поползу. А если совсем туго будет, найду выход.
– Всегда можешь рассчитывать на меня, – кажется, дяде Ване понравились мои ответы.
– Это уж совсем крайний случай. Вы же понимаете, что я хочу сам?
– Понимаю, – он кивает со всей серьёзностью. – А с клиникой я тебе помогу.
И я вдруг понял, в чём фишка. Вот она – настоящая семья. Не просто собрались под одной крышей поболтать, а… родственники это. Не ля-ля про кровь, морковь, любовь. Надо – помогут, попросишь – поддержат. А если и пендель выдадут, так по делу.
Вон ведь, дядя Ваня тоже чудил. Диму женил насильно. И второй раз хотел. А сейчас смотрю – нормальный мужик. Понял. Не постеснялся прощения попросить. Настоящий мужской поступок. Эх, отцу бы кто мозги вправил. Но там клиника. Вряд ли что-то изменится в ближайшем будущем.
