Елизавета Шумская
Олень, фея и камень
Бесконечная дорога, кровящие раны, новые и новые монстры на пути, холод, от которого не помогал даже огонь, темнота и усталость, страх за подругу и горечь сожаления… это тоже зря?
Не сберег… все поэтому. Он ее не сберег, поэтому теперь действительно все зря…
Грести оказалось очень тяжело. Очень. Волны, подальше от берега вроде бы не такие уж и высокие, на деле сильно качали лодку, сносили ее в сторону. Вода будто сопротивлялась веслам. Да и магии тоже. Иве приходилось прикладывать невероятные усилия, чтобы двигаться в нужном направлении. Хуже всего – то, что не передохнуть. Стоило остановиться, как ее относило или вбок, или вообще назад.
Девушка даже решилась выпить магическое стимулирующее зелье, которое дал каждому из их пятерки мастер Теобальд, наказав использовать только в самом крайнем случае. Ива была с ним абсолютно согласна – очень действенное и очень опасное. Но иных вариантов не было. Зато дело сразу пошло на лад.
Темная вода пугала. Она казалась голодной, злой, бесконечно опасной. Другой воды знахарка коснулась бы, попыталась успокоить, однако не этой. Девушка ясно видела – тут ей не рады и любое вмешательство воспримут как вызов. Сейчас, несмотря на волны в локоть высотой, озеро не бушевало. Если же оно решит разозлиться, то сожрет утлую лодчонку в одно мгновение. Поэтому Ива гребла и надеялась просто побыстрее увидеть нужный берег.
Но тот все не показывался.
В какой-то момент стало все равно. Возникло ощущение нереальности всего происходящего. Все вокруг настолько отличалось от ее привычного мира, что больше походило на плохой сон, тяжелый горячечный бред. Даже холодные брызги и ледяной ветер не могли вырвать девушку из этого странного состояния. Ива смотрела на чернильное небо над головой, темную воду вокруг, себя саму, болтающуюся между ними, и думала: «Я на краю мира. Самая настоящая грань… Как же жутко… Как нереально».
Берег сначала казался миражом, игрой усталого сознания или льдинкой на заиндевевших ресницах. Однако постепенно он приближался, становился виднее, четче. Это придало сил.
Правда, Ива столкнулась с тем, что у самой кромки волны намного превосходили те, что качали ее лодку на глубине. Тут уж девушка не выдержала: в ход пошла магия, весьма грубая, жрущая много энергии, зато быстро притянувшая ее к ледяному берегу. И взбираться по нему тоже пришлось, тратя колдовские ресурсы.
Когда Ива наконец выбралась на твердую землю, то уже еле стояла на ногах. Вернее, совсем не стояла: пришлось сесть, чтобы хоть как-то прийти в себя. Последний рывок дался чародейке с огромным трудом. Но даже посидеть спокойно не удалось: слишком тяжелая тут оказалась атмосфера. Казалось, вместо воздуха здесь магия. Однако она не насыщала волшебницу, нет, энергия целенаправленно стремилась куда-то, чуждая и неприятная. И при этом так и норовила забрать те крохи сил, которые еще оставались у девушки.
Ива быстро поняла, что промедление не восстанавливает ее, а наоборот, истощает, и поднялась на ноги. С огромным трудом и массой нелестных эпитетов для всего происходящего, не озвученных только из-за усталости.
Девушка шла туда, куда так настойчиво стремились энергетические линии. И наконец-то дошла.
Это действительно оказался камень. Обычный здоровенный булыжник серо-бурого цвета, на который даже снег не ложился. Если не видеть магию, то только это и могло показаться странным.
Ива обошла камень по кругу.
Возникал закономерный вопрос…
И что с ним делать?! Кирки-то она с собой не взяла.
В какой-то момент Ивой вдруг овладела такая ярость! Это из-за этой проклятой каменюки столько мучений?! Рука сама схватилась за кинжал. Самый обычный, подаренный по случаю Грымом. Грымом… который сейчас неизвестно где, выжил ли. Один удар, второй. Просто чтобы выплеснуть свою ярость, гнев, злость на все, что произошло, на то, как это произошло, на то, что она снова одна, что устала, измучилась, на свой страх, на выкручивающие душу переживания, на все это и много сотен разных причин, от которых уже хочется выть.
Ива била и била по камню, а проклятая каменюка, казалось, только радуется этому, вытягивает из девушки все силы, все эмоции, насыщается ими, а знахарка все слабеет и слабеет. Но чародейка не собиралась останавливаться. Нет, она будет бить эту дрянь, пока рука поднимается. Магией тут точно не получится – камень просто высасывал ее.
В какой-то момент Иве показалось, что все зря. Что у нее не получится разрушить этот булыжник, который веками впитывал в себя злобу и ненависть этого мира, который напитался ими по самые края и переродился во что-то страшное. Что может противопоставить этакой дряни обычная человеческая девчонка? Тут и отряда силачей не хватит. Но отряда нет, есть только недоучившаяся магичка, которая очень не хочет умирать. У которой есть друзья. И им тоже нужна ее помощь. И есть тетушка, которой еще жить и жить. И нельзя остановиться. Просто потому, что нельзя.
И она не остановилась. Не смогла. И камень поддался. Одна трещинка, другая… Девушка не верила самой себе, но это действительно происходило. Она била, била и била. И сама не осознавала, что будто молитву повторяет имена друзей, и каждое из них дает ей силу.
На очередном ударе камень начал светиться, словно внутри него жил огонь. Рыже-алый. Он прорывался в трещинки, изнутри помогая ломать камень. У Ивы заслезились глаза от яркости сияния. Приходилось щуриться, отворачиваться. Пока вдруг по глыбе не пошла странная дрожь. Магия взволновалась вокруг. И девушка замерла, вдруг особенно остро ощутив сейчас свою беззащитность. Казалось, дрожит не только камень, но и энергия. Да что там, весь мир трясется… И рвется. Рвется?
Ива почувствовала, как ее куда-то затягивает – как в водоворот или портал. Она хотела как-то этому воспротивиться. Ей же еще нужно добить камень. Но тот буквально на глазах начал разваливаться на куски. И чародейка ужаснулась. Теперь она была готова на любую телепортацию – куда угодно, лишь бы подальше отсюда.
Ее действительно затягивало в это ослепительное сияние, будто вышвыривало отсюда. Хотелось выть от ужаса, а время издевательски замедлилось. И весь этот кошмар, казалось, длится вечность. Мысли одна сменяла другую просто с бешеной скоростью: «Выживу!» – «Умру!» – «Выживу!» – «Умру!» – «Выживу!» – «Умру!»
Пока она наконец не рухнула куда-то, больно ударившись всем правым боком.
Вокруг белым-бело. Где она?
– Ива? – недоверчиво спросили голосом Грыма откуда-то сверху.
Через мгновение она оказалась сграбастана медвежьей хваткой и прижата к могучей груди. И еще через миг чуть ли не погребена под этой тушей, когда что-то в мире дрогнуло.
«Похоже, каменюка таки развалилась», – подумала Ива, ощущая, что их снова куда-то затягивает.
Часть вторая
Город, которого нет
Оставайся, мальчик, с нами – будешь нашим королём!
М/ф «В синем море, в белой пене…»
Пересекал Златко крутобокий мостик через Калину со странным чувством облегчения и недовольства одновременно. Вроде бы нигде не провинился и даже помог, а все одно – не довел дело до конца. Впрочем, во время этого путешествия такое с ним случалось на диво регулярно. Что тогда с двумя трактирами, что в Синеборе… Как дальше-то будет?
То, что Калина его отпустила, юноша понял быстро: под копытами Василька появилась мощеная дорога. Златко пристально рассматривал ее, но так и не понял, к какому времени она принадлежит. Он неплохо разбирался в архитектуре, знал характерные особенности строительства мостовых в том числе. Здесь же… вроде и не новодел, однако и древней не назовешь. Но кто бы прокладывал этакую красоту в подобной глуши?
Смотрел Златко на эту дорогу, и все больше она ему нравилась. И земли вокруг тоже нравились. Поля да луга, вдалеке лес виднеется, а по другую сторону то и дело река поблескивает. В таких местах и пшеница, и рожь, и овес, и прочее полезное легко в рост пойдет. И избы поставить есть где, и скот пасти. По грибы да ягоды – в бор. Там и поохотиться можно. Да и рыба наверняка в местных водах водится. Чудесные земли, что и говорить. Странно, что не заселены. Хотя… он же, похоже, не в родном мире, а где-то… между, или как иначе понять то, что ему Синебор наговорил.
Может, тут и людей-то нет. Хотя… откуда же тогда дорога?
Правда, на той дороге ему никто не встретился. Не оказалось по пути и деревень, или хотя бы полей распаханных.
Дальше – больше. На пути юноши вырос город. Нет, он не появился вдруг. Златко издалека увидел высокие стены. Обрадовался им. Хотя и опасался немного. Сможет ли проехать? Есть ли плата за въезд? И если да, то подойдут ли его монеты? Люди там или нелюди?
Но оказалось, не о том переживал. Стены города поднимались высоко, ворота казались крепкими, такие не всякий таран возьмет. Да только распахнуты они были во всю ширь. И не стояли стражники рядом с ними – не для порядка, так для красоты. Никто не собирал плату за въезд. И по стене воины не ходили. Не тянулись груженые повозки внутрь, не спешили уставшие гонцы на сменных лошадях, не врывались в город с гиканьем и смехом лихие молодые дворяне. Только один Златко въезжал в этот странный город. Оглядывался, хмурил брови, но все же подчинился почти обжигающему амулету.
После ворот почти сразу шли ладные каменные дома с черепичными крышами. Ни одной деревянной или тем паче соломенной. Сами улицы вымощены. Причем хорошо, добротно – булыжники не крутобокие, а сверху гладенькие, крепко прижатые друг к другу. По таким даже девичьим ножкам в туфлях с тонкими каблучками пройтись не сложно будет. Только вот нет тут девиц на каблучках. И без них тоже нет. Вообще никого нет.
Пустой город.
Заброшенным, кстати, тоже не выглядит. Нет в нем запустения или даже грязи. Не проросли меж камней травинки, не скопился по углам мусор.
Златко принялся активно вертеть головой. Хотел высмотреть какие-нибудь признаки жителей, но постоянно отвлекался. То на высокую башню, то на какое-нибудь пафосное здание, то на разноцветные домики, то на забавные флигели. Город явно принадлежал к Срединным землям, очень походил на Златославу, но и оригинальных элементов здесь хватало.
«Чудесное место», – думал Златко, любуясь местной архитектурой. Василек неспешно трусил по мощеной мостовой и явно ни о чем не переживал. Его же хозяин задавался вопросом «А где все?» Вот, например, здание с большой витриной, явно под магазин. А наверху или склад, или, что вероятней, комнаты хозяина. Но ничего не выставлено за стеклом. Вывеска есть, а надписи на ней нет. А дальше явно трактир. Но опять же – пустой. Да и жилые дома – ни единой занавески или цветочка. Будто кто-то всемогущий подготовил все для людей, но их самих еще не заселил. Так, конечно, не бывает, только как тогда объяснить отсутствие хоть какой-нибудь жизни при том, что сам-то город есть. Стонхэрм, его человеческое воплощение, как-то объяснил, что город – это не камни, не стены, это что-то большее. Люди, их интересы, вкусы, истории их жизней, мечтания, вера. Они все вместе создают атмосферу города. И каждый новый человек проникается ею и дополняет своими делами и желаниями. Или меняет ее под себя. Тут уж как выйдет.
Этот же город пока… будто заготовка. Но эти улочки молили о живых. Златко казалось, что он буквально слышит их тоску – по деловито снующим прохожим, по прогуливающимся нарядным барышням, по шумным стайкам детей, по колесам карет и телег, по звонкому цокоту копыт летящих всадников. Домам не хватает уюта – мебели, постелей, занавесок и горшков с цветами на окнах, множества мелочей, которые придают четырем стенам индивидуальность. Площадям хотелось разноцветных говорливых ярмарок, уличных представлений, бравурной музыки парадов. Город ждал своих жителей. Нуждался в них. Звал.
Златко чувствовал это, но не понимал. Разве так бывает? Город обычно начинается с маленькой деревни на перекрестье дорог, или у реки, или у замка, или еще где. Она растет, ширится и однажды действительно становится городом. Бывало, грады строили по указу властителя. Но никогда полностью. Несколько домов для службы и служивых людей. Остальные приедут и сами для себя построят.
Странный, странный город.
Юноша вдруг подумал: а если жители были, да случилась какая беда, нападение или болезнь? Стало страшно. Он огляделся и покачал головой. Не может быть такого, чтобы весь город увели в полон и никто не сопротивлялся. Никаких разрушений тоже не видно. Даже ворота такие, будто в них и не стучали ни разу. А вот болезнь… И в том, и в другом случае были бы тела. Если же кто-то их прибрал, то кто? Неужели нашлись люди, которые вычистили город и убрались откуда пришли? Испугались чего-нибудь, но работу свою не остановили. Может, и бывает такое, но что-то Златко не верилось в подобное.
Да и не выглядел город пережившим эпидемию. Где закрытые окна, где знаки, сообщающие, что здесь есть больные? Но самое главное – атмосфера. Юноша смотрел на магию. Это только кажется, что сила везде течет одинаково. В местах, переживших большую трагедию, энергия будто застревает, искажается, искривляется. Появляется у нее какой-то привкус, словно горчить начинает. Проходя по другим землям, постепенно выпрямляется, но не сразу, долго еще видятся эти изменения. Здесь же нет такого. Чистый, светлый город.
Без людей.
Златко вдруг понял, что при всей его любви к архитектуре город без жизни ему не интересен. Да, можно полюбоваться на здания, но это быстро надоедает. Он неожиданно подумал, как хорошо было бы проехаться по рынку, порыться на прилавках в поисках каких-нибудь мелочей для себя и друзей, может, даже пирожок по случаю прикупить. Или посидеть перед таверной за столиком с клетчатой скатертью и…
– Доброго утречка, господин Бэррин!
Юноша дернулся и огляделся. Мимо шел солидный такой господин, купец или мастер, и шляпу этак приветственно приподнял. Все бы ничего, да только сквозь него просвечивала стена соседнего дома. Чародею потребовалась вся его выдержка, чтобы милостиво кивнуть в ответ. Судя по всему, мужчину это вполне удовлетворило.
– Утречка, господин Златко! – кокетливо и звонко прозвучало откуда-то спереди.
Бэррин вскинул голову и наткнулся взглядом на фигуристую прелестницу с корзинкой цветов и в модной шляпке. Губки ее игриво изгибались, а закрученный локон у виска так и пружинил вверх-вниз. Парень невольно разулыбался в ответ. Несмотря на то, что девица тоже просвечивалась насквозь.
Правда, улыбка спала с губ, когда кокетка подняла личико и Златко заглянул в абсолютно белые глаза ее.
От увиденной жути пробрало до печенок. Захотелось поворотить коня и мчаться отсюда сломя голову. Юноша и сам не понял, как удержался. Может, потому что девушка, еще раз игриво улыбнувшись, прошла мимо. Или потому, что на улице появились еще люди – женщина с двумя детьми, еще не достающими ей до пояса, компания парней, мигом утихомирившаяся, стоило им заметить его, пожилая пара, чинно следующая по тротуару. Многие его приветствовали словами, кивками или поклонами.
Обычные люди, только глаза без радужек. И просвечиваются все как один.
«Куда я попал?» – думал Златко под цокот копыт Василька. Конь шел вперед, и вовсе не обращая на прозрачных людей внимания. Не шарахался, не дичил взглядом. Впрочем, он недавно и нежить подвез на своей спине и не дернулся. Вот же ж, ни чуйки, ни страха, одна дурь в голове. Зато хоть успокаивать не приходится.
Интересно, все эти люди – призраки или кто? На призраков они не походили. Не тянуло от них ледяной жутью, на солнце не испарялись. Ходили по земле или вон – на лошадях и в повозках ездили. Неприлично-таки это для привидений. А вот какая-то другая нежить – это вероятно. Златко подумал, что сейчас совсем близко к камню, а он и так в странном воздействии на не-мертвых замечен был. Но целый город не-живых?..
«Может, это и правда некогда существовавший город? И все эти люди раньше жили тут? Тогда почему он не выглядит разрушенным? Иллюзия?» Юноша пощупал ближайшую стену. Если и иллюзия, то очень реальная.
Хозяин Синебора говорил, что Златко, перейдя мостик, окажется не в мире живых, но и не в мире мертвых. Может, тут призрачное состояние естественно? Тогда вопрос – откуда они все его знают? Да и относятся с явным уважением. Как… как… к кому-то, облеченному властью.
Кстати, интересно, кто тут правит? Судя по порядку и по спокойствию, общей благости и приятной атмосфере, кто-то на редкость разумный. И будто в ответ на его мысли после очередного поворота появилась площадь. Главная площадь.
Златко с интересом разглядывал особняки на ней. Это явно управа, или как она здесь называется. А вот это рядом дом городского головы. Или нет? Юноша сжал коленями бока коня, и Василек двинулся вперед. Чтобы от души напиться из фонтана. Парень только глаза закатил. «Надеюсь, здесь за это не штрафуют». И сам подивился причудливости своей мысли. Где бы ему еще задуматься о штрафе, как не в иномирном городе, населенном полупрозрачными людьми. Кстати, а почему они все одной расы? Где орки, эльфы, гномы? Так в реальной жизни не бывает. Даже в Священной империи люди внешне разнообразнее. Это вот не понравилось Златко ужасно. Город сразу показался опасным и даже зловещим. И что с того, что он похож на Златославу? Если в него не пускают другие народы, значит, не все в нем в порядке.
Впрочем, какой порядок, если народ тут сплошь полупрозрачный?
Юноша и сам умылся из того фонтана. Пить не стал, отхлебнул из фляги и покачал головой. Интересно, надолго он здесь? А то водицы из Синебора может и не хватить. Глупо будет застрять тут, когда знаешь немало легенд, предупреждающих, что нельзя пить и есть в мире мертвых. Хотя Гуэнхал и говорил, что это не царство смерти, но перестраховаться не помешает. Златко сделал очередной глоток, задрав голову, и только тут обратил внимание на статую посредине фонтана. Надо же, как ему голову эти белоглазые призраки заморочили: такую красоту не увидел.
Скульптура стоила его внимания. Очень напоминала памятники, какие любили в Стонхэрме – реалистичные, героические и чуточку идеализированные. Стройный юноша с суровым, красивым лицом и… крыльями. Не такими, как у Златко, а скорее, как у птаха какого-нибудь. Говорят, даже раса такая была… или даже есть где-то. И у имперцев тоже что-то такое в мифологии вроде есть. Только там не живое существо, а дух или вроде того.
Бэррин обошел фонтан, дивясь работе скульптора. Красиво, да, ничего не скажешь. И сам юноша с большим мастерством выполнен, и одежда очень реалистичная, а крылья – прям внушают. Уважение и трепет, так сказать.
– Нравится? – раздался голос откуда-то сбоку.
Златко перевел взгляд на говорящего и чуть не поперхнулся. На краю фонтана сидел точно такой же юноша с крыльями, только вполне себе живой. И мина, пожалуй, не такая героическая. Одежда вполне обычная, разве что с прорезями для крыльев, но лат или хотя бы просто кольчуги нет.
А вот лицо – да, правильное, светлые волосы такие же волнистые и крылья – с перьями и по-прежнему внушают. Глаза – голубые-преголубые. Не парень, а девичья мечта.
– Впечатляет, – наклонил голову Златко. – Никогда не видел людей с крыльями.
– Смешная шутка, – расхохотался юноша и кивнул за спину Бэррину. Тот со смущением обнаружил, что его собственные синие крылья отчего-то решили явить себя миру.
– Я имел в виду – с такими, – неловко пояснил он.
– Я понял, – улыбнулся незнакомец и поднялся с бортика. Вблизи крылья оказались еще более мощными и красивыми. – Но ты вряд ли когда-нибудь был в нерожденном городе.
– В нерожденном городе? – мигом уцепился Златко.
Юноша вновь улыбнулся и, повернувшись, жестом позвал за собой. Он шел, а люди расступались перед ним, но будто неосознанно. Никто не пялился на белые крылья, не разглядывал украдкой, хотя некоторые по-прежнему здоровались со Златко. Бэррину казалось, что прозрачные и белоглазые жители просто не видят незнакомца с крыльями, хоть он-то как раз был вполне себе во плоти.
За ним чародей подошел к дому, который определил как предназначенный для городского головы. Когда они оказались рядом, стало заметно, что особняк не просто красивый, но и выполнен с отменным вкусом. Он выражался во всем – в гармоничности фасада, в тонком цветочном орнаменте, в тяжелых узорчатых дверях, в изящных кованых балкончиках и даже в цветах на них.
Юноша с крыльями толкнул двери, и они удивительно бесшумно распахнулись. Холл оказался высокий, с лестницами в разных сторонах и галереей между ними. Златко успел заметить темного дерева напольные часы и дорогой замысловатый ковер. Незнакомец же направлялся к противоположной двери, пройдя особняк насквозь. Они оказались в саду, который совершенно не ожидаешь увидеть в самом центре города. Более того, в саду совсем немаленьком. Здесь нашлось место и для деревьев, и для дорожек, и для статуй, и для клумб, и для беседки, и для качелей.
Крылатый прошел к кованому белому столику с такими же стульями и изящно опустился на один из них. Тень роскошного узорчатого клена укрывала это прелестное место отдыха. Вид отсюда открывался на разноцветный розарий, выхватывая часть узкой дорожки со стражами-пихтами по краям.
«Здесь должна прогуливаться хозяйка дома с очаровательной дочкой», – подумал Златко, и воображение живо нарисовало красавицу-шатенку в шляпке и голубом платье, а рядом подпрыгивающую девочку в желтом с куклой в руках. Малышка что-то говорила, а прекрасная женщина улыбалась ей с нежностью и лаской, от которых хотелось улыбаться самому.
Бэррину с трудом удалось прогнать видение, и он, изрядно поколебленный этой картинкой, опустился на свободный стул. Рядом на столике исходил душистым паром чай и подставляли бочка свежему ветерку засахаренные ягоды.
– Красиво, правда? – белокрылый откинулся на спинку стула, с явным удовольствием рассматривая розы всех возможных оттенков.
– Не то слово, – согласился Златко, вспоминая шатенку в шляпке. Кто бы мог подумать, что его собственное воображение способно представить подобную красоту.
– Мне нравится, как здесь… умиротворенно, – незнакомец не сразу подобрал нужное слово. – Место для счастья.
– Пожалуй, – снова кивнул Бэррин, разглядывая особняк уже с этой стороны. Проектировали и строили его явно мастера. Сколько изящества в нем! И это при том, что размеры немаленькие, но со стороны это не особо заметно – крылья здания под прямым углом поставлены и обрамляют сад, который потом идет дальше. Наверняка там еще и постройки есть, уже хозяйственного назначения. Дом явно строили не как замок, но за счет огороженной территории на него легко поставить защитные заклинания. Да и камни некоторые, похоже, именно для этого подбирали. Кажется, что они для красоты чуть выделяются, а это основа для охранной магии. Да и узор, скорее всего, тоже. Изящное решение, не поспоришь.
Златко по-новому оглядел сад. Чувствовалась в нем рука отличного садовника. Как и женское влияние. Вновь в голове мелькнул образ шатенки в голубом. Кто-то, явно разбираясь в магии, настоял, чтобы здесь посадили клен, и вон там дуб, и некоторые другие деревья – тоже охранники по своей сути, и магию хорошо держат, а еще дают силы, особенно магам Земли. Ива наверняка поняла бы больше – он в травах не силен, но даже цветник тут не обычный. Красота, чародейство и целительство – вот его назначение. Хотя, возможно, узор тоже что-то значит. Удивительно.
Юноша поднял голову, рассматривая окна второго этажа. Он отметил и крепость рам, и изысканную надежность рукоятей, и разнообразие портьер и мебели, по крайней мере той, что была видна отсюда. Дом и сад действительно дышали умиротворением. Спокойствием, уверенностью, благородством, достатком. Здесь было… хорошо. Тело наполнялось силой, а душа… радостью. Да, вот уж точно – место для счастья.
Кто-то очень постарался, создавая все это.
– Это дом городского головы, – пояснил белокрылый. – Вернее, в его ведении и сам город, и все окрестные земли.
Чародей в восхищении только покачал головой. Он еще по дороге заметил щедрые поля, полноводные реки, богатые леса, зеленые луга. И пшеницу посадить, и скот выпасти, и рыбу заготовить, и пушнины, ягод, грибов добыть. И это на первый взгляд. А там – мудрое руководство, и золото рекой потечет. Хватит и крестьянам, и горожанам, и войску, и властям местным.
– А князь есть? – не удержался и спросил Златко.
– Так он князь и есть по сути. И властвует, и управляет. Зачем плодить чиновничью братию, если он и сам может управиться с землями? Знаешь, во многих дворянских семьях этому с рождения учат, причем всех сыновей.
Бэррин знал. В его семье так и было. Пусть наследник Эрил, а Златко только третий сын, однако при необходимости управился бы с замком и землями не хуже. Даже близнецов учили тому же, хотя, казалось бы, – зачем им? Чародей не завидовал старшему брату. Он с детства привык считать такое положение нормальным, тем более ему достался куда больший дар – магия. Возможно, и у него получится заработать на замок и земли. Кто знает? По крайней мере он постарается. Но место и впрямь волшебное. Лучше и желать нельзя. В Срединных землях, да все богатства есть.
Работы здесь, конечно, немало – чтобы не покрали все, что свои, что соседи, которым такие красоты явно поперек горла встанут. Не позволить им ни оружием, ни золотом, ни подлостью прибрать к рукам то, что должно принадлежать местным. Позаботиться, чтобы дороги в порядке содержали, чтобы здания с умом строили, воровскую братию к ногтю прижать, налоги и пошлины продумать, грязи не допустить, магов привечать, производства организовать. Вот это обязательно! Чтобы не сырье увозили, а изделия местных мастеров. Да-а, дел много. Но дела эти хорошие, полезные, душе и обществу приятные.
И понятно, почему особняк, а не замок. Другие отношения, другая ситуация. Но так Златко даже больше нравится. Можно не чинясь добежать до любимого трактира или заскочить в лавочку. Какую лавочку? Да вот хоть к Иве. Наверняка же она рано или поздно откроет магазинчик с зельями. Не тот характер, чтобы за армией или упырями таскаться. Но и только врачевать она не захочет. Такой же выбор – отличное решение. И время ей даст, и доход, и уважение.
Грыму тут тоже найдется работа. Он уже сейчас не хочет бродяжничать с какими-нибудь наемниками. Пост главы охраны, стражи или должность в сыске куда больше ему придется по душе. Для Дэй тоже что-то найдется, чем бы она ни захотела заняться. Для Калли так вообще полное раздолье. Это в вечно холодный Стонхэрм эльфы едут неохотно, а Срединные земли любы даже им. Тем более что Светлые Леса здесь примерно все на одном расстоянии. Очень удобно.
– А он не против, что мы тут так расселись? Или ты вхож в дом? Кстати, а где хозяин? – спросил Златко, чтобы отвлечься от своих таких неуместных сейчас мечтаний.
– Хозяин? – усмехнулся белокрылый. – Он сейчас решает, что с озером делать.
– Тут и озеро есть? – заинтересовался юноша. Озеро – это хорошо. Особенно для рыбы. Она в озерах порой бывает о-очень вкусная. Интересно, а соли там есть? Или какие-нибудь полезные грязи? Травы опять же, как Ивушка бы сказала.
– Еще какое, – юноша достал из внутреннего кармана сложенную карту и принялся ее расправлять. Златко поморщился на заломы, но тут же забыл о них, с восторгом разглядывая богатые земли. – Вот, – ткнул белокрылый в синюю кляксу. – Озеро Иньдель. Очень его гурманы наши уважают.
Бэррин вопросительно поднял бровь.
– Рыбка там одна водится, – пояснил собеседник, – дюже вкусная. На продажу в чужие земли идет по весу золота, да и то днем с огнем не найти.
– Даже так! – восхитился Златко, мысленно прикидывая, сколько пошлины на одной этой рыбе можно взять, и продолжая разглядывать карту. Если верить ей, то в озеро впадало несколько вполне себе приличных рек, а вытекала только одна. Зато какая! – Так что с озером решать? Только дозором обходить да смотреть, чтобы не браконьерствовали, но это уж никак не работа городского головы.
– Конечно нет, но, видишь ли, – пернатый постучал пальцем по карте, – через Иньдель идет основной торговый путь.
Златко еще раз посмотрел на карту. Соседних городов на ней не изобразили, но по логике именно вдоль рек они и должны были бы стоять. А водный путь куда предпочтительнее для торговли – и грузы доставлять легче, и разбойников поменьше.
– И в чем сложность?
– Мелкое оно, – вздохнул белокрылый. – Дно песчаное. Заболачивается постоянно. Цветет. Рыба дохнет от всего этого. Это раз. А два… чуть волнение – песок туда-сюда носит, даже опытный лоцман замучается. Если корабль на мель сядет, купец в немалый убыток войдет. Да и нечисть в таких местах, сам знаешь, коварная да наглая.
Теперь Бэррин разглядывал карту с куда более практическим интересом. Действительно, если озеро такое неудобное, то нужно что-то с этим решать. Можно магию подключить или просто каких-нибудь ученых умников. Болота же как-то останавливают. Значит, и с обмелением можно бороться. Но что-то подсказывает, что это головная боль и траты постоянные. Там единоразовой работой не обойтись. Для торгового пути нужно более надежное решение. Златко еще раз вгляделся в карту, поводил пальцем по изогнутым линиям рек.
– Ага, – довольно улыбнулся он наконец. – Вот тут нужно канал вырыть.
Белокрылый чуть наклонился к указываемой точке.
– Вот видишь, здесь одна река близко подходит вот к этой, которая в город ведет. Почему, гоблин побери, названий не написали? В общем, здесь не такое уж большое расстояние между реками, вполне можно прорыть канал. Нужно, разумеется, выяснить на месте, возможно ли это в принципе, разные бывают условия. Но мне кажется, вполне реально. Работа, конечно, большая, зато озеро остается в стороне. И, кстати, здесь можно и таможню поставить. И дозорный пункт, чтобы пираты и прочая нечисть не шастали.
Пернатый разглядывал карту и явно продумывал плюсы и минусы такой грандиозной задачи.
– М-да, вот что значит кровь Короля, – задумчиво протянул он наконец.
Златко довольно улыбнулся. Похвала его способностям оказалась так же приятна, как удовольствие от найденного решения.
– Уверен, что ваш князь придет к тому же решению, – великодушно ответил он.
– Конечно, – усмехнулся белокрылый. – Ведь он только что это сделал.
– В смысле? – нахмурился Бэррин.
– Ты придумал решение.
– Так это я.
– Верно. Ты сидишь в саду княжеского особняка и принимаешь решения, какие должен принимать князь. Тебе нравится это место, и ты подходишь ему. И если у тебя хватит смелости, оно будет твое.
– Смелости? В чем? Я не собираюсь устраивать переворот или на что ты намекаешь?
Белокрылый засмеялся.
– Переворот? О нет. Этот город еще не родился. У него еще нет стен, домов, жителей и, разумеется, князя или городского головы.
