Елизавета Шумская
Олень, фея и камень
Волки выли где-то слева, но видно их еще не было. Ива не стала ждать. В этой ледяной пустыне огонь – самое необычное и неожиданное. Его и призовет. В этот раз сила, как ни странно, даже артачиться не стала, хотя магия огня давалась в обычной ситуации девушке с наибольшим трудом.
Огненные шары получились небольшие, зато шумные и плюющиеся болезненными искрами. Девушка еще и заложила в них большой запас прочности, чтобы могли преодолеть большое расстояние. Правда, только по прямой. Самонаводящиеся они пока не изучали. А жаль… «Выберусь отсюда, и выучу! Вот чем угодно клянусь – выучу!»
Отправила их просто в сторону, откуда слышался вой. Сначала три. Потом прислушалась к себе. Никакой усталости не ощутила и сделала еще пять шаров – и снова никаких негативных последствий. На девятом вой прекратился. Еще с час Ива ожидала нападения, но очевидно, их решили оставить в покое, что очень обрадовало девушку. Кто знает, что за животные тут обитают. Может, им ее магия на один чих? Огненные шары могли удивить, а не напугать, так ведь? Слава всем богам, что столкновения все же не случилось.
Мысли об имени загадочного оленя постоянно вертелись в голове. «Может, это что-то абстрактное, как выразился бы Златко? Надежда? Нет, Шанс, к примеру? Последний, гоблин побери. Или в стихах? Олень… мишень… лень… ячмень… плетень… сирень… Бред какой-то… Олень-чародей… Еще и луна меж рогов… О, а может, это и есть подсказка?.. Такие рога, что на руны похожи? И луна между ними тоже… Как раз слово выйдет… Выйдет ли? Надо внимательно смотреть!»
Собаки мчались вперед, будто и не было целого дня пути, будто не тащили за собой сани с девушкой. Ива прекрасно понимала, что они тоже устают, но порой казалось, что этим невероятным животным под силу бежать вечность. Может, так и есть?
Светлым небо в этих местах долго не держалось. Но псы к тому моменту, когда темнота касалась земли, не уставали и продолжали все так же нестись, задрав хвосты кверху и изредка лая, будто общаясь или отчитываясь перед вожаком.
Следить за временем Иве оказалось очень сложно. Не понимала она, хоть убей, когда стоит сделать остановку, а когда не позориться своей слабостью перед собаками. Тимир быстро это сообразил и сам решал этот вопрос, просто сначала снижая темп, а потом отказываясь бежать дальше. Впрочем, девушка и не настаивала. Обычно из их компании именно она уставала больше всего. Через какое-то время знахарке все же удалось понять темп – столько-то коротких, столько-то длинных остановок.
Темнота в очередной раз поцеловала лежащий снег, создавая нереальное ощущение, что земля и небо поменялись местами: внизу все белым-бело, наверху – чернильная тьма. Ива уже чувствовала, что скоро придет время ночлега, но против ее ожиданий Тимир гнал упряжку вперед. Девушка какое-то время колебалась, однако потом скомандовала «стоп», но пес, обычно деликатно делающий вид, что слушается ее слов, коротко и зло взвыл. Да так, что знахарка аж сжалась от решимости, прозвучавшей в этом вое. Как-то вдруг стало жутко. Может, волков учуял? Или какую дрянь похуже?
Собаки тем временем явно ускорились, разве что не летя над ледяной пустыней. Ива вдруг как-то по-особенному остро ощутила сковывающую этот мир тишину. Даже скрип полозьев, снег под лапами зверей, ее собственное дыхание слышались будто издалека, словно сквозь невидимую перегородку, еле пробиваясь через этот морозный плотный воздух. Сейчас девушке казалось, что она одна на всем белом свете. Огромный, просто нереально огромный мир, абсолютно равнодушный к ее жизни и смерти – и над ним такое же невероятно огромное, полное тьмы и снега небо.
И вот этот колдовской бег прекратился. Тимир начал снижать скорость, ему вторили другие псы из стаи. И наконец желанная остановка. Ива с трудом выдохнула и с трудом разжала вцепившиеся в поручень пальцы. Еле ковыляя, прошла вперед, чтобы начать распрягать вожака, однако против ее ожидания тот не дался. Покачал лобастой головой и кивнул куда-то вперед.
Ива обернулась.
И сначала не увидела ничего. Однако потом… их фигуры выступили из падающего с неба снега, соткавшись из него и лунного света. Белые, совершенные очертания на фоне тьмы небес…
Да, спутать их с обычными животными – невозможно. Будто нарисованные художником в едином цвете и без какого-либо изъяна. Идеальные создания волшебного мира.
Ива не сразу нашла в себе силы дышать дальше – горло перехватило от восторга.
Девушка несколько раз глубоко вдохнула и перевела взгляд на Тимира. Только сейчас она задумалась, нужно ли ей снять упряжь или оставить так. Немного поколебавшись, знахарка потянулась к ремням, но Тимир снова покачал головой. Посмотрел на нее невероятно умными глазами и вдруг, подавшись вперед, лизнул в нос. Ива от неожиданности фыркнула. А пес тем временем прижался лбом к ее лбу и тяжело вздохнул. На глаза почему-то набежали слезы. Девушка обняла зверя за шею, зарываясь в жесткую шерсть.
– Спасибо… – еле двигающимися губами прошептала она. – И хозяйке твоей спасибо. – Отпускать его не хотелось. Отпускать и знать, что уже никогда не увидит снова. – Если… если встретишь Грыма… помоги… – зачем Ива это сказала, она и сама не знала. С чего решила, что имени хватит или ее просьба будет услышана. Просто… больше сделать для друга она ничего не могла. И это убивало.
Сентиментальности Тимира надолго не хватило. Пес быстро выпутался из ее рук и мотнул головой, показывая, что вещи нужно снять с саней. И как только чародейка это сделала, развернул упряжку, и собаки, разразившись прощальным подбадривающим лаем, помчались назад.
Девушке же оставалось только смотреть им вслед. Псы все быстрее неслись вперед, и в какой-то момент Иве стало казаться, что они исчезают, превращаясь в снежный вихрь, в метель, и именно их голоса она слышит в ее плаче. Может быть, так и было.
Немного поколебавшись, Ива наконец повернулась к оленям. Они тоже глядели туда, где исчезли псы шаманки. Если девушка и заинтересовала их, то виду животные не подали. Она же – не знала, что делать. Печально вздохнув, поправила на плече мешок с вещами и направилась в сторону этих удивительных созданий.
До них еще оставалось не менее двухсот шагов, а Ива уже начала паниковать. Вот подойдет она ближе, а олени как испугаются! Умчатся вдаль, и что тогда? Бежать за ними с воплями «Подождите, мне только прокатиться!»?
И это еще хорошо, если не решат испытать свои рога и копыта. Мало ли сколько там дури под этой сверкающей шкурой? Или ладно, вот дошла она такая, и нужно выбрать. Какой из них с луной-то меж рогов? Выбрала какого-нибудь – и не того. И куда он ее умчит? Имя еще это клятое… Она ему: «Ты – лунныйгоблинтебяпоберисветэль». А он: «Нет, я – Снежок. А ты дура». И сбежит. Что ей тогда, бегать тут, выкрикивая на все лады: «Снежок! Снежок!»?
«Но ведь это должно быть что-то очевидное, – почти умоляюще подумала она. – Иначе это все было бы бессмысленно. Может, у него рога в форме рун, или на шкуре узор…»
Страхи не отпускали, но Ива медленно шла к оленям. Ноги и руки после долгой неудобное езды стоя устали невероятно. И, откровенно говоря, она предпочла бы отдохнуть, а не решать загадки, больше подходящие Златко. Девушка даже не подозревала, что тот тоже предпочел бы поменяться с ней приключениями. Однако что делать, если судьба распорядилась именно так?
Олени подняли головы и синхронно посмотрели на девушку, только когда она подошла на расстояние шагов в пятьдесят. До этого они просто паслись на голубоватом снегу, будто на обычном лугу. «Интересно, есть ли у них враги в этом странном мире? Те же волки, которых я так и не увидела? И слава богам!» Иву же опасной звери явно не считали. Да и как считать: любой из них был выше ее в холке. Или по крайней мере так казалось из-за рогов, которые имелись у каждого животного. Только у самцов куда более ветвистые, мощные и высокие.
Ива замерла под взглядами оленей.
Ей казалось – все замерло. Точеные силуэты прекрасных животных, луна в синем небе, даже ледяной ветер – все остановилось. И только мелкий, еле ощутимый снег все сыпался и сыпался.
В этом миге было больше волшебства, чем во всем магическом ниверситете.
А потом стадо будто всколыхнулось. Олени расступались, пропуская кого-то вперед.
Он был поистине величественен. Массивнее остальных, с огромными, ветвистыми, высокими рогами, он шел вперед и казался чем-то несокрушимым, вечным. Ива, ошарашенная и потрясенная, молча наблюдала за его приближением. И в момент, когда он склонил голову, чтобы рассмотреть знахарку, рога расчертили перед взглядом девушки полнеба. И ровно между ними оказалась луна.
«Ищи того, у кого будет луна меж рогов… Ты поймешь».
Да, теперь Ива понимала.
«Когда узнаешь его, позови по имени».
Величественный олень спокойно и даже почти доброжелательно смотрел на девушку. Сейчас, как никогда знахарка ощущала, что должна позвать его по имени. Другого шанса у нее не будет. Именно этого он ждет.
Но как его зовут?
По-прежнему завороженная, Ива смотрела на прекрасного оленя и думала, что имя у него должно быть какое-то очень красивое. Иначе никак. Но откуда ей его знать? Шаманка отказалась его называть. А кого тут еще спросишь? Не у собак же. И не у других оленей. А больше тут и нет никого. «Так, тут больше нет никого. Откуда тогда у оленя имя? Вряд ли здесь много людей и прочих эльфов шляется. А Алалыйхана не стала бы называть его. Имя – это что-то сакральное, что может все изменить. Перестав быть человеком, она не взяла бы на себя такую ответственность. Но люди легко дают имена… Может ли человек дать имя волшебному оленю с луной меж рогами? Просто придумать его… Можно ли так? Придумать, как Златко придумал имя Васильку, а Владигор – Щапе… – Ива колебалась. – По крайней мере это шанс. Других идей у меня все равно нет».
– Я-я, – дрожащим голосом начала девушка. Олень еще больше заинтересовался, – называю… тебя… Ясень.
Дерево, связывающее два мира – мир живых и мир… других – уже ушедших, еще не рожденных. Говорили, что некоторые ясени не просто проводники между этими двумя пластами вселенной, но и растут сразу в двух мирах. Тетушка учила, что талисманы из могучего ясеня наделяют носителя смелостью, умом и способностью идти до конца: дерево истинного предназначения благоволит людям, горящим мечтой или сумасшедшей целью. А ведь сейчас это как раз про нее, Иву: цель сумасшедшее некуда. Пусть же он станет ее защитником, проводником и оберегом.
И вновь ощущение, что мир замер. Застыл, пока жрицы судьбы вытаскивали новые руны.
– Ясень, – наконец собрала силу воли в кулак Ива, – отвезешь меня?
Какое-то время свежеименованный олень раздумывал, однако потом, к безумному облегчению девушки, согласно наклонил голову. Знахарка шумно выдохнула. Неужели она все правильно сделала?
От этого звука и все остальное пришло в движение. Олени зашевелились, кто-то из них даже подошел ближе. Ясень же просто стоял и с любопытством разглядывал девушку. Ива не сразу сообразила, что так заинтересовало животных. На почти одинаковых мордах подошедших животных застыло интереснейшее выражение, которое травница интерпретировала как предвкушение забавнейшего зрелища. Еще бы! Ведь теперь предстояло забраться на этого лося, в смысле высокого оленя, и… как-то там удержаться. А у него брюхо начинается на уровне ее головы!
Позориться не хотелось. Даже если она неверно приписала оленям подобные мысли. Пришлось воспользоваться магией. Самое логичное – это левитация, но ее девушка пока не освоила в должной мере. Лучше дела шли с поднятием предметов. Но представить себя как предмет – невероятно сложно. Одежда же такой нагрузки может и не выдержать. Многие сокурсники в таких случаях клали меч на землю, вставали на него и поднимали уже его. Лучше, конечно, что-то побольше, но оружие всегда под рукой. Самое сложное в данной ситуации – держать равновесие. У эльфов и иже с ними проблем с этим не возникало. А вот люди качались как деревья на ветру. Приходилось держать себя той же магией, что, увы, удавалось не всем. В любом случае Ива не носила меча, ей и Дрейко хватало.
Поэтому с невозмутимым достоинством, подсмотренным у Калли, знахарка начала растить перед собой ступеньки из плотно спрессованного снега. Уж этого-то материала здесь хватало. Олень с интересом наблюдал за поднимающимся сооружением. Когда ступенек стало три, Ива царственно поставила ногу на первую. Стоило чародейке дойти до последней, олень невозмутимо отступил в сторону.
Его сородичи зафыркали так, что не осталось сомнений – будь они людьми, уже хохотали бы до колик.
– Очень смешно, – скривилась Ива, глядя на этого шутника. Тот тоже фыркнул, но все же смилостивился и вернулся на прежнее место. К немалому облегчению знахарки.
Никакой упряжи, седла и стремян, разумеется, не было. При мощном телосложении оленя даже обнять его за шею оказалось сложно. Ива не представляла, как удержится на этом звере.
Он же сделал первый шаг, потом второй, будто привыкая к ноше. Девушка понимала, что не слишком тяжела для него. Просто, наверное, необычно. Сама она тоже примеривалась. Если свалится – это будет просто позорище. Не говоря уже о том, что этак и убиться можно.
Олень пошел вперед, все ускоряя шаг, а Ива поняла, что ее будто приклеило к его спине. Нет, никакой скованности или паралича она не ощущала, но что-то удерживало от падения. Девушка не стала рисковать и постаралась еще и сама держаться. Как уж получалось. Неровный, неудобный сначала ход оленя выровнялся. И они помчались.
Знахарка ощущала под собой движение мышц животного, но все равно возникало странное впечатление, что она летит на ветре. Совсем иное впечатление, чем при галопе на коне. «Тряски нет», – через какое-то время сообразила девушка. Она посмотрела вниз. Ей кажется или олень действительно не касается земли? Или это из-за снега и ночи создается такое ощущение?
Ива огляделась. Сначала она не решалась это сделать, поглощенная вопросами куда более практичными. Но сейчас… они неслись между небом и землей. Причем казалось, что мир перевернулся – белое внизу, темное наверху, а между ними мчится олень с крошечной всадницей, замотанной в меха.
Грыму казалось, что он идет уже вечность. И всю эту вечность поглотила ночь и зима. Умом он понимал, что прошла всего пара-тройка дней, а это вовсе не зима, а такие холодные места. И темнеет здесь рано. Однако несмотря на все доводы разума, настроение все окрашивало в черные холодные цвета.
Разнообразие вносил только камень-амулет. Иногда тролль касался его, чувствовал, что тот с каждым разом становится все теплее, и от этого в сердце появлялась какая-то странная, мрачная удовлетворенность. Он дойдет и расколошматит этот гоблинский камень на множество мелких осколков. Нет, в пыль сотрет! В порошок! Чтобы ничего от этой дряни не осталось! Просто в пыль! И пойдет искать Иву. В конце концов должно же отсутствие камня как-то повлиять на всех этих гадов вокруг!
«Гадов», как мысленно называл их Грым, оказалось на редкость много. Группы – как большие, так и маленькие – он старался обходить. Хотя с его нынешним настроением не нарываться оказалось очень сложно. Одиночки, пары и тройки, попадавшиеся ему на пути, не имели шансов. И если сначала они принимали тролля за легкую добычу, то быстро убеждались в своей неправоте. Правда, и юноша понял, что с таким отношением погубит себя раньше, чем дойдет до камня.
Твари встречались все больше ему неизвестные. И если чтобы справиться с одними, достаточно было магии или клинка, то с некоторыми подобный фокус не проходил. Иных не брало колдовство. Другие имели слишком толстую шкуру. Попадались и такие, сквозь которых меч проходил, не причиняя вреда. Нужных же заклинаний в арсенале не находилось. Пару раз выручал амулет мастера Теобальда. Вот в последний такой случай Грым и пообещал себе стать осторожнее. Если он сгинет в этой бесконечной ледяной пустыне, Иве это не поможет.
«Не уберег», – эта мысль гнала его вперед, заставляя выкладываться полностью, подгоняла, когда силы кончались. А такое случалось все чаще. Эта земля будто высасывала их, забирая энергию. Не хотелось ни есть, ни пить, хотелось лишь спать и не двигаться. Грым шел вперед только на силе воле и упрямстве. Ел и пил, потому что понимал, что подобное нежелание – обманка этих злых мест. Еще юноша заметил, что магия здесь отзывалась с трудом, а заклинания периодически сбоили. Мастер Теобальд предупреждал, что такое может произойти, но раньше похожих сложностей не возникало, теперь же – вот, появились.
Приходилось вырывать из себя и мира магию с куда большим усилием, и Грым мрачно думал, что, если бы в ниверситете ему пришлось бы заниматься с таким же напряжением, он давно бы его бросил. Теперь казались смешными его вечное непонимание необходимых медитаций, сложности работы с энергий, нежелание зубрить схемы и теорию заклинаний. Знал бы – вообще не вставал бы из-за учебников! Всё пригодилось. Даже то, что ему казалось, он и не вспомнит. Все стало как-то кристально ясно. Разложилось в голове по полочкам. И раньше непонятные пассажи преподавателей вроде: «Против монстров четвертого и пятого уровня опасности лучше всего применять защиту того же уровня плюс один, а атаку – противоположной стихийной направленности». Или вот еще: «Против незнакомой твари используйте прежде всего диагностические заклинания Света и каждой из стихий. На какую отреагирует, такой и бейте, повысив до соответствующего уровня». Ну реально – чего он не мог понять? Все же ясно как гоблинские хотелки. Нападают монстры – накидывай «щиты» уровнем выше, чтобы с гарантией не пробили. Если тварь ледяная – колдуй огонь. Если нежить – вызывай Жизнь. Правда, с Воздухом и Землей все не так просто, но решение всегда находилось. Что же касается диагностических заклинаний, то это вообще ерунда. Сначала нужно использовать какие-нибудь простейшие удары каждой из стихий. На что-нибудь да поморщится. Потом этой силой и бить. Просто и понятно. Раньше как он делал – пытался определить, что за зверь такой, найти его в списке классификации и использовать правильное заклинание. Теперь все проще – сначала ряд ударов магией. Внимательно смотреть, что для противника неприятно, и просто использовать максимально сильное заклинание соответствующей стихии. Ну а если не сработало… тогда уж и думай, что делать. Как показала практика, работало в восьми случаях из десяти.
Но Грым чувствовал, что устал. Такого с ним давно не случалось. Он привык, что тело всегда полно сил, энергии, жизни. Даже если что-то болело, он просто это игнорировал. Сейчас так не получалось. Несколько раз его задели, и эти раны, пусть и не страшные, совершенно не хотели заживать. Возможно, дело в том, что он постоянно их тревожил – то шел, то сражался. Но троллю казалось, что эта земля просто не хочет носить его на себе, избавляется всеми силами.
Однако он шел вперед. На упрямстве, на силе воле, на мысли, что друзьям нужна помощь и что он не может их подвести. Вокруг выла зима, стонал ветер, и мороз пробирал до костей. Порой казалось, что конца и края этой ледяной тьме не будет. И завершения этому путешествию тоже. Он будет идти, и идти, и идти. Пока медленно исчезающие силы не подведут или какой-нибудь монстр не окажется удачливее. Или пока однажды не заснет, чтобы больше не проснуться. Никогда еще Грыму не было так отвратно. Разное с ним случалось – и раны, и плен, и голод, но эти земли будто выворачивали душу, подтачивали ее сомнениями, страхами, постоянным напряжением, темнотой этой бесконечной! Но выхода не было. Он не отступится.
Да и амулет все теплее…
Ива прижималась лицом к морде белоснежного оленя. Он честно вез ее свою часть пути и остановился только у темного озера, больше похожего на море. Здоровенные куски льда плавали в этой страшной, холодной воде, но она не сдавалась – плескалась в снежные берега и совершенно не хотела полностью замерзать.
Нужно было прощаться, но девушке отчаянно не хотелось расставаться с чудом. И Ясень, периодически что-то пофыркивая, терпеливо ждал, когда она сможет взять себя в руки. Дрожа, чародейка прошептала слова благодарности и той же просьбы, которую адресовала Тимиру – помочь Грыму. Но так же не поняла, приняли ли ее.
Разумеется, в конце концов Иве пришлось отстраниться и отпустить оленя. Он проникновенно посмотрел на нее напоследок и, величественно развернувшись, помчался обратно к своим сородичам. И луна все так же сверкала меж его рогов.
«Как такое вообще в принципе возможно?» – рассеянно подумала Ива и наконец-то направилась к озеру.
Темная вода пугала. Она яростно билась в берег, поднимая волны в локоть высотой. И они казались знахарке осколками каменных глыб. Упадешь в такую – поминай как звали. И это будет страшная смерть. Ива себе такой не хотела. Но разве у нее имелась возможность повернуть назад?
Ни малейшей.
И все же требовалась решимость, чтобы двинуться дальше. Ива смотрела вперед, стараясь впитать в себя этот миг, проникнуться им. Умение по-особому ощущать мир, понимать его истинные потребности – главное умение ведуний. До него знахарке еще расти и расти. Тетя говорила, что нужно особое состояние. Что-то вроде медитации, но немного отличающееся от нее. Однако Иве редко удавалось его поймать. Вот и сейчас она никак не могла успокоиться. Что-то тревожило ее. Какое-то подспудное волнение, даже страх. Вроде бы и понятно, откуда он… Только что-то в нем чудилось неправильное, не такое как обычно.
И еще… взгляд. Ощущение чьего-то взгляда.
Ива резко повернулась. От движения капюшон слетел с головы, и волосы, оказывается давно выбившиеся из косы, рванулись на свободу. Но девушка этого даже не заметила. Она смотрела прямо перед собой, но видела не снег и темное небо, а зеленый берег, туман и блеск на золотых волосах.
– Златко?
Где-то там далеко качали ветвями прекрасные ивы, и именно они шептали девушке об опасности. В полнейшей тишине она слышала тревожный звон колокольчиков, он предупреждал…
– Златко!
Она не знала, в чем опасность, сможет ли друг ее услышать, реально ли все это, но не могла молчать. «Боги, я не могу потерять еще и его! Ивы, миленькие, родные мои, тезки мои ненаглядные, защитите его! Не дайте сгинуть! Прошу вас! Умоляю!»
Услышали ли ее?
Ива отчаянно надеялась, что да.
Лодка нашлась чуть дальше. Небольшая и очень непривычного для Ивы вида: на каркас из дерева и костей была натянута большая, толстая шкура, сшитая жилами или чем-то похожим. Выглядело это жутковато, а уж при мысли о том, что туда нужно сесть, пробирала дрожь.
«Шкура же намокает… – отчаянно подумала знахарка. – Даже если ее прокоптили и жиром смазали, как тут… И кстати, кто это сделал?»
Девушка повертела головой, но никого не увидела. И снова задалась вопросом, может ли остановиться. Ответ очевиден.
Пришлось забираться в это неустойчивое сооружение тем же уже испытанным способом – нарастив лед над ним. К счастью, лодка не повторила маневра оленя. Возможно, потому что ее держала веревка и вбитый колышек. Ива снова повертела головой, но хозяина по-прежнему не обнаружила.
Грести оказалось на редкость тяжело. Темные воды озера сопротивлялись любым усилиям девушки. Волны качали лодку, бросали из стороны в сторону, снося куда-то, куда только им ведомо. Пришлось колдовать. Магия отзывалась неохотно. Возможно, девушка просто очень устала. Но, скорее всего, она оказалась в месте, которое не принимало ее колдовство.
Возник еще один вопрос – куда дальше? До этого ее везли – собаки ли, олень. Сейчас нужно было выбирать направление самой. Впрочем, Ива как-то вдруг поняла, что нужно просто плыть. И если будет совсем уж сильно ошибаться, она это почувствует. Так и решила поступить. Иных идей все равно не было.
Он появился совершенно бесшумно. Этот странный зверь, похожий на тигра с длинной собачьей головой и витыми синими рогами. Они странно светились и даже издалека казались переполненными магией.
«Еще один», – безнадежно подумал Грым.
Последние несколько часов дались ему непросто. Разные монстры то и дело оказывались у него на пути. Некоторым удалось добраться до него и ранить. Некоторых сжигала магия на расстоянии. Но силы почти не осталось. Здесь она куда хуже восстанавливалась, а амулеты-накопители иссякли. Зато камень почти уже обжигал. Значит, его цель совсем-совсем близко.
– Шел бы ты отсюда, – пробормотал тролль противнику.
Усталость и раны брали свое. Но он не позволит какой-то синерогой твари остановить его у самого финиша.
Зверь явно имел на этот счет свое мнение. Он рванулся к Грыму со скоростью просто невероятной. Но наткнулся на выставленный в шаге от тролля «щит». Как будто удивился, застыл. Грым усмехнулся и поднял свой огроменный меч. Монстр в ответ оскалился и вдруг как-то странно сжался. А через миг оказался позади чародея, мгновенно вновь увеличившись в размерах. От взмаха его задней лапы здоровенный тролль покатился кубарем по снегу. Синерогий же развернулся и бросился к нему. Его встретили «каменные молоты», спрессованные с реальным льдом «снежки» и несколько самых настоящих молний.
Нагнув голову, зверь тем не менее шел вперед. Магия била по нему, но притягивалась к витым рогам, делая их все ярче. И хотя происходящее явно не доставляло ему удовольствия, он тем не менее не отступал.
– Да сдохни уже! – прорычал тролль, швырнув в зверя сплав из заледеневшей земли и магии. Силу вновь притянуло к рогам, а вот осколки камней разлетелись в разные стороны, в том числе попали на морду твари и главное – ей в глаза. Монстр взвыл. Грым же, пользуясь ситуацией, подскочил ближе и рубанул мечом.
И в тот же миг отлетел на несколько шагов, больно приложившись спиной о землю. Это с синих рогов сорвалась накопленная волна силы и ударила в противника. Грым даже захрипеть не успел, как над ним нависла оскаленная морда. Раззявив пасть, монстр впился в шею тролля.
Вернее, почти впился. Совсем немного не хватило, когда в тварь что-то ударилось, и она слетела с тролля, будто была обычной дворовой шавкой.
Грым не верил своим глазам. Над ним стоял огромный, абсолютно белый олень со сверкающими ветвистыми рогами. Ничтоже сумняшеся он переступил через тролля и пошел вперед, наклоняя голову. Его противник вскочил на лапы и зашипел. Ответом ему был странный горловой то ли вой, то ли рык с отчетливой угрожающей интонацией. Чародею даже показалось, что эти двое говорили. Монстр попытался зарычать в ответ, но его оборвали тем же жутким звуком. И, как это ни странно, хищник сдался. Шипя, будто ругаясь и огрызаясь, он попятился, кинул злой взгляд на Грыма, покосился на оленя, но ушел. Не особо торопясь и периодически оборачиваясь. Неожиданный же защитник стоял в угрожающей позе, пока тварь не скрылась из виду.
Тролль за это время сумел, хоть и с трудом, подняться. Наконец олень обернулся, посмотрел на Грыма… и тоже ушел. Просто сделал несколько шагов вперед и будто растворился в пространстве. Чародей же долго смотрел в то место, где олень исчез. Ему показалось или нет, что луна, которая до этого светила совсем в другой стороне, на какое-то мгновение мелькнула меж его рогов?
И снова вперед.
«Если выживу, никогда больше на север не поеду. Никакого снега. Гоблин, в Стонхэрме тоже зимой снег… Тогда, как закончу, буду где угодно служить, главное, чтобы этого гоблинского снега было как можно меньше. В идеале не было совсем!» Дальше Грым задумался о том, где есть на свете такие места. Вспомнил острова и «паршивца ушастого», что греет сейчас там свои бока. Подобные мысли… отвлекали. От усталости – выспаться нормально ему давно не удавалось, от ран – те болели все сильнее, от тихого, раньше незнакомого ему отчаяния – не уберег их милую девочку, не спас, не защитил. На север должна была идти ведунья. А она не дошла. И камень-амулет больше не с ней. Так неужели все это зря?
А если вообще все зря?
И все-таки он дошел. Камешек на шее теперь почти обжигал. Грым остановился и присмотрелся. Казалось, место ничем не отличается от всего остального пространства. Тролль пошел дальше, но амулет буквально тянул его обратно. В конце концов тролль додумался перейти на магическое зрение. И сразу стало ясно – он действительно дошел.
Площадка шагов на тридцать диаметром, казалось, сплошь состоит из энергии. Грым никогда не видел, чтобы столько силовых каналов подходило к одному месту. Будто он оказался внутри громадного артефакта, в самом его сердце.
Все линии сходились в одном месте. Вот только…
…Камня не было.
Тролль подошел ближе. От энергии неприятно зудела кожа, и становилось ясно – долго тут нельзя находиться. Грым и рад был бы уйти. Но сначала нужно разрушить камень.
Которого нет.
Юноша снял с шеи амулет. Его тянуло к сосредоточию энергии, месту, где линии сходились в одну точку. В пустоте. Чародей вернул кулон на шею и прошелся вокруг. Обычный снег. Ничего даже близко похожего на камень. Тогда парень опустился на колени и попытался добраться до земли. Амулет тянуло вверх, но не проверить Грым не мог. С некоторым трудом он таки докопался до почвы, но это была… просто земля. Застывшая, твердая, но не камень. Тролль и магией это чувствовал.
Погрев руки – хоть в перчатках, но им все равно было холодно, юноша еще раз прошелся по кругу. Вытащил меч, примерился, проверил «щиты», на случай если ударит отдачей, и рубанул ровно по точке, где сходились силовые линии. Клинок прошел сквозь энергию, полностью погрузился в нее и ударился в расчищенную землю. Магия даже не дернулась. Если бы удалось разрушить или хотя бы коснуться камня, эффект должен был быть другим.
Грым подумал еще. Протянул руку вперед, отчаянно боясь, что может ее лишиться. Однорукий тролль, брр, жуть какая… Однако ладонь спокойно коснулась точки, куда так стремился амулет, и опять ничего не произошло. Только кожу стало жечь больнее. Юноша отдернул руку, оглядел ее, покачал головой и снова задумался.
Ему очень не хотелось этого делать, но пришлось воспользоваться магией. «Ледяное копье», «Каменный кулак», «Светоч» и многие другие – проходили через средоточие силы, искажались, разумеется, но, судя по всему, ничего не меняли.
Последней идеей тролля стал амулет, поднесенный к месту, где должен был быть камень и где его не было. Артефакт наконец-то перестал дрожать и дергаться, но это тоже ни к чему не привело.
Неужели все зря?
Может, камень способна увидеть только ведунья? Поэтому нужна была Ива? Не для того, чтобы правильно общаться с хозяевами Нум-га, а чтобы почувствовать камень? Суметь на него воздействовать? А он даже не видит его… Неужели вся эта дорога, драки, стычки, смерть Бьёра, Сула, Ласко, других ребят… и, возможно, даже его родной Ивушки… неужели все это было зря?
