Елизавета Шумская
Олень, фея и камень
Часть первая
Земля снегов и тайн
Он бежал, и сильные рога
Задевали тучи, облака…
«Лесной олень» Ю. Энтин
– Вы не должны были встретиться, – женский голос звучал будто через плотный слой ткани. – Слишком рано.
Ива попыталась открыть глаза, чтобы увидеть говорившую. Почему-то поднять веки оказалось невероятно сложно. Но даже совершив этот подвиг, девушка усомнилась в том, что видит. В нескольких шагах от нее сидела женщина в длинном балахоне с бахромой и гладила огромного медведя, смирно лежащего у ее ног. Правда, сейчас он недовольно пыхтел, словно ворчал.
– Да-да, я знаю. Ты лучше других мог ее защитить. Еще бы! Но нельзя, нельзя тебе сюда возвращаться! А если бы я не успела?
Женщина медленно, вдумчиво проводила по шерсти зверя, пока он вновь что-то фыркал в ответ, и качала головой. Рваные же раны, над которыми проходили ее руки, медленно, но верно затягивались. Почему-то это зрелище успокоило Иву. Хотя в голове упрямо билась совершенно непонятная, но удивительно раздражающая мысль: «А чего это она моего медведя лапает?»
Глаза девушки начали неумолимо закрываться, а сознание – уплывать. Последнее, что она услышала, прежде чем вновь уснуть, было:
– Тебе нужно уходить. Ты больше не можешь ее охранять. Иначе от твоего разума совсем ничего не останется.
В следующий раз Ива очнулась, чувствуя себя куда лучше. Глаза больше не застилала мутная пелена, чем девушка и воспользовалась, чтобы оглядеться. И совершенно не поняла, где находится. Больше всего это походило на шатер, но просто огромный и накрытый не тканью, а шкурами. Юная чародейка чуть прищурилась, пытаясь рассмотреть стены. И правда, шкуры. Держалось это все на слегка изогнутых шестах, создающих своего рода купол. А в центре их поддерживали два столба, рядом с которыми над ямой с очагом висел котелок. Вдоль стен стояли какие-то короба, парочка низких столиков, посуда, лежали шкуры и многие другие предметы, назначения которых Ива совершенно не представляла. Да где же она?!
Девушка призвала мысли к порядку, волей придавив зарождающуюся панику. Так, что она помнит?..
Стоило только задуматься над этим, как из памяти, заставив вздрогнуть, выскочило чудовище с лицом Бьёра…
– Я не деретник… – голос мужчины казался таким живым, с пробирающе знакомыми интонациями. Чудесный голос… Вот только Бьёр умер. Умер и похоронен. Тогда, после его смерти, Сул, местный проводник, пугал их деретниками. Говорил, что нужно их погибшего командира похоронить совершенно жутким образом – с отрезанной головой и землей во рту, иначе в его тело вселятся злые духи и получившаяся в результате тварь станет невероятно быстрой, сильной и способной подчинять себе время. И вот он перед ней: как живой. Ставший близким и родным за это трудное, опасное, такое страшное путешествие, что до слез хочется ему поверить… – Я не деретник…
Вот только… обличье гвардейца сползает с него как шкура со змеи. А под ней оказывается незнакомая тварь с темной кожей, желтыми глазами и пастью, полной острых клыков.
– Я хуже…
Удар – и больше Ива ничего не помнит.
А, да! Еще были черноволосая женщина в балахоне с бахромой и огромный бурый медведь у ее ног. Но это же, наверное, сон, так ведь?
– Очнулась?
За воспоминаниями и мыслями Ива не заметила, как в странном шатре появилась та самая женщина из «сна». Теперь девушка могла как следует ее рассмотреть. Незнакомка средних лет казалась уроженкой здешних мест, по крайней мере, у Сула были такие же раскосые глаза. Черные прямые волосы, смуглая кожа, характерное плоское лицо – да, несомненно. К тому же одежда соответствующая: пошитая из замши, расшитая бусинами, металлическими изображениями животных и чем-то вроде бубенцов. Такое нигде больше не увидишь. Кстати, и для местных не слишком обычно. Наверное, это не простая женщина. Жена вождя как минимум, но куда вероятней – шаманка. Теперь Ива во все глаза уставилась на нее. Слышать-то она о таких чародеях слышала, но ни разу не встречала. Говорят, их колдовство – что-то невероятное, совершенно особенное и непохожее на магию, какую преподают в университетах.
Девушка невольно перешла на магическое зрение, но не увидела вообще ничего. То есть совсем – ни шатра, ни женщины… Вообще ничего. В ужасе она вернулась к обычному способу глядеть на мир: и всё оказалось на месте.
– Я… – чародейка в панике уставилась на хозяйку шатра, только сейчас заметив, что один глаз у нее карий, а второй – настолько светлый, будто радужки нет совсем.
– Нет, – покачала головой шаманка, – ты не умерла.
Она прошла к очагу, присела и принялась помешивать варево в котелке.
– Можешь встать?
Ива, оторопело молчавшая все это время, спохватилась и попробовала подняться. К некоторому ее удивлению, чувствовала она себя вполне сносно, только голова кружилась немного.
Как оказалось, одежду ей сменили. Теперь на ней была такая же, как у хозяйки, замшевая рубаха до пола (как, интересно, называется?). Под ней оказалась тканевая сорочка.
– Надень вон штаны, я там положила. Иначе замерзнешь.
Знахарка уже ощутила ледяные щипки мороза и поспешила воспользоваться щедростью незнакомки. На ноги девушке предложили забавные меховые сапожки, от которых она пришла в восторг. Выглядел оный, правда, бледновато, но сейчас веселиться как-то не хотелось.
Юная чародейка, преодолевая головокружение, дошла до очага и уселась на уложенную рядом с ним шкуру. Взяла в руки протянутую чашку и вдохнула аромат. И вот тут ей уже действительно захотелось улыбаться. Она узнала многие травы, из которых сварили этот напиток. И все для придания сил, снятия магического истощения, скорейшего лечения ран… Она что, ранена? Ива попыталась что-то почувствовать, но тело скорее противно ныло, чем болело. Да и не удивительно после того… того…
Перед глазами вновь будто наяву… вот валится на землю зарезанный часовой… хромающая «росомаха» злорадно смотрит прямо знахарке в глаза… крыса-переросток вцепляется Грыму в ногу… «я не деретник, Ива»…
– Грым…
Магическое истощение, шаманка, тварь с лицом Бьёра… какое это все имело значение, если…
– Грым? Он жив? Где он?
Женщина смотрела на гостью спокойно и серьезно.
– О ком ты говоришь?
– Тролль! Со мной был тролль. Грым. В такой… такой… куртке, рубаху я вышила зеленым. И двуручник. Он всегда с двуручником! Маг… – слова панически срывались с губ, а сама девушка отчаянно оглядывалась. Понимала, что окажись друг здесь, она не смогла бы его не заметить, но отчаянно цеплялась за пустую надежду.
– Тут только мы. Тебя принес айытон, мой добрый друг, но только тебя одну, – размеренным, призывающим к здравым рассуждениям голосом ответила шаманка.
– Одну?.. – потерянно проговорила Ива, с мольбой смотря на хозяйку шатра, будто прося ее сказать, что она пошутила.
– Да, он спас тебя и принес ко мне. Между прочим, рискуя собой и самым главным, что у него есть, – своим разумом.
Ива постаралась понять, о чем речь. Но в груди так больно жгло при мысли о друге, что мысли путались. Горло перехватывали спазмы. Хотелось согнуться и завыть от какой-то жуткой, невыносимой безысходности.
– Нет, не смей! – приказала шаманка. – Не смей плакать о нем. Если твой друг жив, твои слезы притянут к нему беду! Будешь плакать по живому – погубишь его!
Девушка дернулась и вновь во все глаза уставилась на женщину. Сказано было так, что Ива как-то сразу в это поверила.
– Тьма любит боль. Пойдет по ней как по ниточке! Не дай тьме ее почуять. Потом выплачешь, если будет о чем. Не хорони друга раньше времени! Не смей!
Знахарка отчаянно закивала. Да-да, все верно. Нельзя сейчас плакать. Она будет верить до последнего, что с ним все хорошо. К гоблину! С ним все должно быть хорошо. Она будет верить, и Грым справится. Да она эти земли перевернет к гоблину, но найдет его! Да что бы там ни было! Только сначала… девушка схватилась за шею, пытаясь нащупать амулет. Ее тут же бросило в холодный пот. Ни подвески, ни шнурка…
– Моя одежда! У меня на шее был такой кулон… Камешек. Я… он мне нужен!
– От твоей одежды практически ничего не осталось. Но я не стала выкидывать. Посмотри сама.
Шаманка не преувеличила: это не одежда, это лохмотья. Все порвано, в крови, еще невесть в чем, даже трогать противно. Живи Ива по-прежнему в деревне, она попыталась бы спасти хоть что-то, но сейчас это не имело смысла. Чинить нечем, только срезать кое-что, остальное выкинуть.
– Одежду я тебе дам, не волнуйся, – проговорила шаманка. – Это нужно сжечь. Кровь созданий тьмы на ней. Будет приманкой.
Ива кивнула.
– Я потеряла амулет, – произнесла она, вытирая уголки глаз основанием ладони. Не хватало получить еще один выговор за слезы.
– Мой друг рассказал мне про твою… миссию. Идем к очагу обратно. Тебе нужно поесть.
Они вернулись к огню.
– Айытон рассказал? – после пары глотков отвара и нескольких минут молчания Ива наконец-то поймала ускользающую мысль. – Вы сказали, он меня принес. Спас.
– Да, и я хочу, чтобы ты запомнила, как он рисковал ради тебя. – Женщина нахмурилась, оглядывая девушку недовольным взором.
– Я запомню, – Ива вздохнула. – Я правда запомню. Я… кажется, я видела его, когда ненадолго очнулась. Большой такой… бурый. Вы лечили его раны и говорили, что… «вы не должны были встретиться», – вспомнила она в первую очередь, – что он должен уходить.
– Да, он защищал тебя и твое сопровождение, сколько мог. Он шел за вами от самой крепости и не давал тварям найти вас. Кого-то отгонял, кого-то приманивал на себя. В этих землях айытонов боятся. Они всегда славились как те, против кого лучше не выходить. А после того, как гнев Дартун пал на любимцев ее сестры, так они и вовсе стали считаться самыми опасными существами этих мест. По крайней мере, одними из…
– Так это правда! – не удержалась Ива и тут же смутилась. – Про хозяйку Дартун, ее возлюбленного и айытонов… – знахарка помнила эту печальную историю, рассказанную их проводником.
– Дартун все еще гневается на айытонов. Думаю, ее гнев не пройдет никогда. – Шаманка посмотрела вперед, будто сквозь века. – А значит, никогда не сойдет ее проклятие с айытонов. И они не смогут больше служить Седвулин, стоять на страже мира духов, не смогут даже вернуться сюда…
Женщина повернулась к Иве всем корпусом и внимательно посмотрела на нее.
– Для них это действительно проклятье. Многие из них даже не смогли уйти от этих земель. Остались обычными зверьми, но не ушли. Кто же ушел… их вечно гложет тоска по льдам Гор Пред Вечными Снегами и по служению… Даже те из их потомков, чью кровь разбавили люди и прочие существа вашего мира… даже им нелегко. Тянет сюда, манит, зовет, но стоит им ступить в эти земли, – шаманка вновь глянула в глаза Ивы, и ту снова пробрало от ее разноцветных глаз, – их разум слабеет, и они медленно, но верно превращаются в животных. Теперь ты понимаешь, чем он рискнул ради тебя?
Девушка на миг опустила взгляд, отчего-то стало стыдно, хотя она и сама не понимала причину. Разве ее вина в том, что так случилось с айытонами? Разве ради развлечения или забавы она отправилась в эти проклятые земли?
– Почему? – снова посмотрела Ива на собеседницу.
Та только вздохнула.
– Вы рано встретились. Не должны были… Но судьба вас привела на те болота, столкнула. И теперь нити судьбы перепутаны.
– Болота?
– Жаль… – Хозяйка вновь задумалась. – Но что тут исправишь?
«Ничего не понимаю», – в голове все путалось, и до сих пор хотелось плакать. Ива посмотрела на варево в своей миске. Есть совершенно не тянуло, однако девушка взялась за ложку.
– Он… справится? – прошептала знахарка. – Он… его разум?
– Я подлечила его. – Шаманка подлила Иве отвара. – Раны ему не так страшны. А вот за голову его бедовую беспокоюсь. Слабое это его место. Запомни. Если все же сойдетесь, тебе придется о ней заботиться.
«Так и знала, что судьбой мне предназначены не красавчики-плуты, какие всегда нравились. Говорила же тетка… Голова – слабое место, хорошо, я запомню. – И Ива невольно начала перебирать в голове, что знала о лечении разума. Оказалось, прискорбно мало. – Может, Златко поможет?» Впрочем, скоро эти мысли отошли на второй план, когда девушка вспомнила про утерянный амулет и мигом помрачнела.
– Мне нужно найти камень, – выпалила она. – В смысле… кулон такой… в виде…
– Я знаю, – прервала ее путаные объяснения шаманка. – Мой друг рассказал о причинах. И я обещала помочь.
– Поможете?! – Ива с бешеной надеждой посмотрела на женщину.
– Помогу, – в первый раз улыбнулась та. – Только поешь сначала.
– Шаман не вождь, он не ведет людей, особливо если это женщина. Он советует, направляет, передает волю духов, разумеется, но не ведет. – Все началось с вопроса Ивы о том, как обращаться к собеседнице, и ее грустного ответа: «Уже вечность я не слышала своего имени из уст человека». – Когда вожди решили выбрать других хозяев, я ничего не смогла сделать.
Ива с подозрением уставилась на женщину. Кажется, она уже слышала эту историю…
– Мне пришлось уходить со всеми. А потом бежать со всеми…
«Их гнали как диких зверей с привычных земель», – вспомнила девушка полный одновременно злорадного удовлетворения и невероятной горечи голос хозяйки Нум-га.
– Мы не смогли бы уйти… Все полегли бы… И мне пришлось колдовать. – Шаманка смотрела в пустоту, и Ива могла только догадываться, что она там видела.
Невыносимый холод, нет еды, пал практически весь скот, племени почти не осталось – кто умер, кто болен, остальные истощены и измучены. За ними погоня, и пощады ждать не приходится, а хозяева больше не помогут. В конце концов их загнали в ловушку. Что ею стало? Местность, из которой не выбраться, или просто кончились силы? В какой момент они поняли, что это конец?
– Без хозяев мои силы… смешно подумать, как их было мало. Но я молила духов, землю, небо и камни… И меня услышали…
Круг из золы на утоптанном снеге, скулящие собаки за спиной. Чешуя рыбы, обломок рога оленя и горькие травы в огне по центру. Мучительно отдается в висках барабан, и проходится по нервам тревожный звон бубна. Вдали разгорается восход и раздаются торжествующие рожки загонщиков.
Последний взгляд на своих – нескольких детей, уставших плакать, женщин с измученными лицами, мужчин с потерянными взглядами проигравших, нескольких упрямых старцев, которых ничто не сломит. Самые родные. Единственные выжившие из когда-то многочисленного, богатого племени.
А рожки все ближе.
Глаз не оторвать от этих лиц, так не хочется их отпускать, сердце рвется на части, но это ее решение – и они уходят. В светящуюся арку из искр мороза, первых лучей и ее души.
Плачут от страха собаки, им тоже не хочется умирать. Но рожки все ближе. И остается только улыбнуться. Потому что загонщики не успели.
– Вот только у меня не будет послесмертия, а они – не увидят солнца.
Знахарка нахмурилась, но так и не разобралась в том, что имеет в виду рассказчица. Взглядом попросила пояснить.
– Ты уже не в мире смертных, Ива, – шаманка первый раз назвала девушку по имени, и та вздрогнула от холодка, пробежавшего по коже рук. – Повезло, что ты человек лишь наполовину, иначе даже айытону не удалось бы пронести тебя сюда. Поэтому, кстати, твой друг тебя здесь и не найдет, даже ежели жив. Даже если вы будете стоять в одном и том же месте.
– Это… мир… ушедших? – знахарка перевела перепуганный взгляд на пустую миску, вспомнив многочисленные легенды, в которых героев всегда предупреждают не есть и не пить ничего в царстве мертвых.
– Нет, – к ее облегчению покачала головой шаманка. – Но это и не мир смертных.
– Я… не понимаю.
– Не все нужно понимать, – женщина на миг замолчала, потом продолжила, явно недовольная своим пояснением: – Я не знаю нужных слов, чтобы описать этот мир. Ежели тебе удастся разрушить камень, в поисках которого сюда пришла, то, буде с тобой удача, освободившиеся силы выбросят тебя в мир смертных. Ежели ошибешься или позволишь себя убить, то отправишься в мир предков.
«Можно подумать, раньше было иначе», – с новыми для себя нотками сарказма подумала Ива.
– Камень сей действительно нужно уничтожить, – шаманка нахмурилась. – Много зла от него. Он давно проснулся. Я ощущаю его очень… всей шкурой своей ощущаю. Он, как гнойник, отравляет тело мира, в котором мы живем. И вот-вот уже выльет свою злобу в мир смертных. Только уничтожить его может лишь смертный, а я уже давно не живая. Тебе же нужно поторапливаться, нельзя живым долго здесь находиться. Сила этого мира проникает в кровь и меняет живых.
– Можно… как-то защититься? – Ива подумала, что это похоже на нахождение рядом с опасным артефактом или чем-то вроде природных магических источников: некоторые настолько переполнены плохой энергией, что вредят, ломают все, до чего смогут дотянуться.
– Быть живой. Не предаваться унынию. Силой и волей своей не позволять этому миру себя побороть, – женщина сурово посмотрела на гостью. – Никакой слабости, никакого отчаяния. Поддашься ему – и ничто тебя уже не спасет.
«И ты знаешь цену, которую заплатят за твою слабость остальные», – голос прозвучал прямо в голове. Ива так и не поняла, принадлежал ли он ей самой, Стонхэрму, Златко, мастеру Теобальду или шаманке. Но она знала. Знала эту цену.
– Я дам тебе моих собак, – продолжила тем временем шаманка. – Они повезут тебя. Я объясню им куда.
– Они довезут меня до камня?
– Нет, они довезут тебя до оленей.
– Оленей?
– Да, здесь тоже есть олени.
«Превосходно. Значит, есть и хищники. А кто еще?»
– Лунные олени… – добавила шаманка и, предупреждая вопрос, пояснила: – Белоснежные, как луна в яркую ночь. Они питаются снегом и светом звезд. Тебе нужно будет выбрать того из них, кто отвезет тебя к камню.
– Какого-то конкретного оленя? А как я его узнаю?
– Узнать не сложно. Сложно приманить.
В тот день они о многом говорили с шаманкой. В ее шатре – яранга, вот как он, оказывается, называется – злая энергия этого мира не могла навредить, чем женщина и пользовалась, сначала леча айытона, теперь стараясь напитать Иву силами. Не пожалела она и одежды. Девушка долго крутилась, пытаясь рассмотреть себя. Хозяйка же только улыбалась, с материнской нежностью заплетая волосы гостьи в косу.
– Такие светлые…
Ива подумала, что это действительно необычно для этих земель. И с этим нарядом, наверное, выглядело странно. Девушка погладила непривычную, совершенно непонятную для нее вышивку из костяных, деревянных и металлических бусин. Мягкая замша под ладонью чуть изменила цвет.
– Снаружи капюшон не снимай, – наставляла шаманка. Сама же смутилась от собственных слов, сунула Иве дорожный мешок в руки и вышла, откинув дверь из огромного куска шкуры. – Пошли, знакомить вас буду.
Собаки привели Иву в восторг. Гораздо крупнее, чем те, что она видела в крепости Суйтырь, но такие же серо-черно-белые, пушистые, с добрыми мордами и умными глазами. Впрочем, происхождение от волков читалось невооруженным взглядом. С такими не забалуешь. И если трое псов тут же выразили девушке свою симпатию, кинувшись за лаской и бешено виляя хвостами-колечками, то остальная четверка, наоборот, смотрела на знахарку с большим подозрением.
– Тимир! – позвала шаманка. – Иди сюда.
Один из четверых стоящих в стороне псов поднялся на лапы и пошел на зов. Шаманка только покачала головой, гладя его по холке, когда тот неторопливо приблизился.
– Тимир – главный в этой банде. Самый опытный и сообразительный. Именно он поведет всю упряжку. Я скажу ему, куда направляться. Дорога непроста, но Тимир отлично чует ее, не подведет.
Женщина наклонилась к уху собаки и, обняв за шею, что-то начала ей шептать. Пес слушал и периодически сурово посматривал на Иву. Она же чувствовала себя провинившейся девчонкой перед строгим преподавателем. В какой-то момент шаманка замолчала, а Тимир задумался. Ответил ей каким-то странным рыком-кашлем, и еще какое-то время хозяйка продолжала то ли уговаривать его, то ли инструктировать.
Знахарка же, стараясь не слишком уж коситься на них, наглаживала более дружелюбных собак. Шерсть у них оказалась довольно жесткая, хоть и удивительно красивая. Да и вообще животные выглядели очень внушительно: широкая грудь, мощные лапы, крепкий костяк. Морды же с черными носами и карими глазами – умильными до невозможности.
Наконец шаманка и Тимир договорились. И они всей толпой отправились к саням. Собаки при этом так радовались, что Ива усомнилась, понимают ли они предстоящее им задание.
– Они так… радуются… – решила уточнить девушка этот момент.
– Это же рабочие псы, им такая пробежка за счастье. Засиделись они со мной, – женщина осматривала какие-то ремни, которые вынесла из дома. – Хорошо, что ты некрупная…
– Им будет тяжело?
Шаманка удивленно на нее посмотрела.
– Не смеши меня. Ты же без груза, почитай. А так они и тролля бы твоего утащили с парочкой оленьих туш в придачу, просто запрягать бы по-другому пришлось.
– По-другому?
– Ну да, парами друг за другом. Так они больше груза могут увезти, но с поворотами тогда сложнее. На льду, опять же, вес неправильно распределяется. А коли налегке пойдете, то проще каждую отдельно. Быстрее пойдут. Вот смотри, берешь шлейку…
Какое-то время хозяйка учила Иву запрягать и распрягать собак, крепить лямки к саням. В результате Тимир оказался в центре на самом длинном поводе, остальные встали на корпус ближе к саням – крайние на более коротких лямках, средние – на более длинных. Получился этакий своеобразный веер.
– А им так удобно?
– Вполне. Поверь, тебе куда сложнее будет.
– Почему?
Оказалось, что придется стоять за санями на широких, но все равно не слишком удобных полозьях, вцепившись руками в спинку.
– Собаки знают следующие команды, запоминай!.. Колени согни – вылетишь же!..
Вожжу, вожжу держи!
К концу обучения Ива пришла к выводу, что доедет до места лишь чудом.
– Я же говорила, будет трудно, – резюмировала шаманка. – Но тебе придется куда проще, чем многим начинающим ездокам. – Женщина потрепала по голове очередного подлезшего к ней пса. – Это ведь давно уже не простые собаки. Вместе со мной они добровольно пошли в этот мир и стали тут мне верными спутниками. Они не бросят тебя, довезут куда нужно, как бы неумела ты ни была. Но и ты тоже постарайся облегчить им работу. Прежде всего ради себя самой. Нет ничего глупее, чем свернуть себе шею на каком-нибудь повороте, когда тебе предстоит настолько важное дело.
С этим Ива не могла не согласиться.
– Почему ты помогаешь мне? – задала она давно мучивший ее вопрос. – Потому что он попросил?
Женщина долго молчала, потом покачала головой.
– Я думаю, скоро… твои друзья… и мне помогут.
– Мои друзья? Не я?
– Твои друзья.
– Я не понимаю.
– Тебе и не надо.
Шаманка вела упряжку какое-то время, перепроверила всю упряжь, как закреплен груз, дала еще несколько наставлений и только потом сдержанно произнесла:
– Я буду молить духов, землю, небо и камни за тебя.
И наклонила голову в поклоне. У Ивы отчего-то перехватило дыхание. «Ее зовут Вечная Шаманка, – казалось, чей-то голос говорит ей это откуда-то извне. – Ее нет в живых, но и нет среди мертвых. Она вечна, потому что этой земле и этому миру потребовался хранитель. И потому, что она согласилась отдать свою душу в обмен на шанс для своего племени. А ее псы последовали за ней. Без колебаний и полностью осознавая, что умирают. Ты оказалась в северной сказке, Ива-знахарка. Но эта сказка из льда, тьмы и страха».
Женщина тем временем повернулась, подняла руки и развела их в стороны. И тот же миг серый туман из снега и мрака раздвинулся и по глазам ударил ослепительный блеск залитой солнцем ледяной пустыни, которая так умело притворялась чем-то чудесным, так искренне сверкала в лучах всеми своими снежинками, что ей невольно хотелось верить. И улыбаться в ответ.
Даже доподлинно зная, что это все ловкий обман.
– Как тебя на самом деле зовут?
Шаманка вздрогнула и нахмурилась, мучительно вспоминая.
– Алалыйхана, – наконец произнесла она. – Счастливейшая…
Снежная пустыня казалась бесконечной. Бело-серое небо над головой и искристая равнина впереди. Собаки под предводительством Тимира неслись вперед, поднимались на холмы, иногда пересекали ледяные русла рек или даже плоские намертво скованные холодом озера. Для животных это была любимая работа, а места – разными и по-своему интересными. Иве же пришлось замотаться в шарф так, что остались видны только глаза, и то морозной воздух умудрялся щипать за щеки. И не только. К тому же она несколько раз вылетала из саней, особенно на поворотах или когда псы сбивались с синхронного бега. Собаки, чего не отнять, быстро понимали, что остались без седока, и останавливались даже до того, как Ива приходила в себя настолько, чтобы вспомнить их имена.
Девушка сделала несколько привалов, больше нужных ей, чем ее «лошадкам». Ноги, руки, спина нещадно болели с непривычки. Еда будто превратилась в камни, куда там угощению хозяев Нум-га, и приходилось долго греть ее на костре, чтобы хоть как-то разгрызть. Но даже после такой обработки Ива не чувствовала вкуса. Зато спать в круге собак, щедро делившихся с ней своим теплом, оказалось на диво уютно.
Утром знахарка проснулась в обнимку с Тимиром, но он сделал вид, что крайне этим возмущен, и тут же, вскочив, стал требовать завтрак. После оного девушка принялась запрягать собак, с содроганием понимая, что помнит едва ли половину из того, что ей говорила шаманка. Справиться со сбруей удалось только милостью мироздания. И это при том, что псы сами выстроились как надо и никак не мешали ей в столь нелегком деле. Более того, если Ива уж откровенно делала что-то неправильно, начинали порыкивать и устраивать пантомиму, будто они задыхаются и корчатся в муках. Первый раз, когда пес упал на снег и начал дрыгать ногами, знахарка чуть там же не легла от ужаса. Этот же негодяй тут же вскочил и принялся ей вылизывать лицо, смешливо фыркая в него и явно веселясь. Тимир от приятеля не отставал, но все же ткнул носом в неправильно пристегнутую лямку.
– Да, – буркнула Ива, открепляя упряжь и цепляя ее как нужно, – вы явно не обычные псы. Но это еще не повод смеяться. Я же в первый раз!
Собаки же, явно забавляясь, скалились и махали хвостами. Их не пугала ледяная пустыня и то, что может встретиться им на пути. Девушка же с содроганием думала о будущем. Что ждет ее впереди? И каков он, этот лунный олень?
– Тимир со стаей привезет тебя к стаду лунных оленей, – вспоминала Ива рассказ шаманки. – Ты легко их узнаешь. На их шкуре нет ни единого серого пятнышка. Ищи того, у кого будет луна меж рогов.
– Луна меж рогов?
– Ты поймешь. Когда узнаешь его, позови по имени.
– А какое у него имя?
– Я не знаю, – женщина улыбнулась, покачав головой.
– Но как же тогда…
– Он откликнется только на свое имя. И только тогда отвезет тебя к камню.
– Но я же не знаю его имени… – растерялась Ива.
– Эту загадку тебе придется решить самой.
Мысли об имени волшебного оленя не оставляли Иву, раз за разом возвращаясь и бегая по кругу. Он откликнется только на свое имя, но его имени девушка не знает… И что делать? Белоснежный олень… с луной меж рогов… как могут звать его? Адуляр[1]? Луна? Месяц? Снежок, гоблин его побери?!
Да и… какой язык использовать? Или все равно?
Надежда была только на то, что интуиция ведуньи подскажет. Вот увидит она это диво дивное с луной между рогов и прозреет. М-да… прям вот сразу и прозреет… Снежок он там или Лункаменэль какой-нибудь…
Оказалось, что путешествие на собаках – занятие довольно однообразное, когда уже немного освоился. Это сначала все мысли – как бы не свалиться с саней, если еще не свалился. Потом приходит наслаждение от скорости, сверкающих просторов вокруг, забавных хвостиков впереди, но затем… остается лишь обжигающий холод, коварно заползающий под одежду, и странное медитативное состояние, будто эта ледяная пустыня, этот снег, это небо, этот бег входит в тебя, подменяет собой все твои мысли и чувства.
И выныриваешь из него, только чтобы на больших подъемах соскочить с нарт и побежать вверх, держась за поручень, дабы помочь собакам. Или порой два-три раза в день на пути попадается одинокий олень – обычный, серовато-белый, мохнатый. Псы тут же разражаются лаем и пытаются сойти с пути для веселой погони. Приходится их осаживать криком, на который первым реагирует Тимир, хоть и с огромной неохотой. Его же рыка и короткого грозного лая слушаются и остальные. И Ива ему за это безумно благодарна.
Случались, конечно, и непредвиденные ситуации. Например, в какой-то момент одна из собак странно взвизгнула и пошла как-то кособоко. Девушка не поняла, в чем дело, и скомандовала остановку. Псы послушались и, вывалив языки, уселись на снег. Ива же нашла то животное, которое ее взволновало. Пришлось уговаривать его дать себя осмотреть. Тимир помог и тут: грозно глянул, и пес подчинился.
– Ну как я и думала, – вздохнула чародейка, разглядывая лапу.
Очевидно, пес порезался о наст или лед. Пришлось лечить. Причем и зельем, и магией. Не было у них возможности ждать. Обработала ранку, смазала необходимым составом и призвала силу. В этом месте энергия отзывалась весьма своеобразно, однако немного поартачившись, пришла-таки на помощь. Пес отнесся к синеватому сиянию настороженно, но сильно возмущаться не стал. Скорее всего, и не такое видел. К тому же Тимир по-прежнему сидел рядом, внимательно наблюдал и своим сосредоточенным, спокойным видом внушал всем уверенность. В том числе и в том, что у него все под контролем.
После лечения Ива на всякий случай соорудила из плотной ткани что-то вроде сапожка: все-таки место, где была ранка, пока еще очень чувствительное, нужно меньше его травмировать.
Второй неприятный случай произошел тем же днем, но чуть попозже. Появился какой-то странный звук вдалеке. Сначала Ива подумала, что ей показалось. Но потом стало очевидно – к ним кто-то приближается. Собаки тоже начали проявлять беспокойство.
«Волки! – сообразила девушка, когда звук повторился. Теперь она вполне уверенно разобрала в нем вой. – Проклятье! Что же делать?!» – запаниковала чародейка. Но псы целенаправленно рвались вперед, внушая уверенность и ей. «Но они не смогут драться в упряжках», – пришла вторая волна опасений. Однако распрячь – какова вероятность, что она сама выживет при таком раскладе?
Злость появилась как-то неожиданно. Что она, в самом деле, ведет себя как заяц какой-то? Сила согрела руки, намертво вцепившиеся в спинку саней.
Ива насколько возможно быстро прикрепила себя специальными ремнями к нартам. Обычно эти ремни не использовались из-за опасности получить травму, если сани перевернутся, но не остановятся. Однако сейчас девушке нужны были свободные руки.
