Елизавета Альбертовна Вронская
Воздушные замки и земные обещания
Глава 7. Второй шанс
Палящее солнце скрылось за горизонтом. Близились сумерки. Камиле больше всего хотелось исследовать пляж, прочувствовать песчинки под ногами, насладиться легким колыханием волн у берега, обрести как можно больше воспоминаний, однако для других членов компании этот день был таким же обычным, как и предыдущие. Они не разделяли энтузиазма девушки, а потому она покорно сидела со всеми остальными и старалась стать частью непонятных для неё бесед. Точнее, непонятных только со стороны Валентины и Эрика, которые то и дело, что обсуждали начало ярмарки. Ей ранее доводилось слышать про такие обряды, как церемония благодарения и молитвы, когда люди собираются в парках или около рек, чтобы вознести свое почтение солнцу за его свет; или же о таких ритуалах, которые включали в себя чтение символов и знаков на различных предметах; или же о вере в силу карт и плетение венков с цветами. Семье Камилы, которая всю жизнь прожила в Боготе, были чужды мероприятия подобного рода. Девушка была воспитанницей новой культуры, где внимание уделяли только всемирно известным или особенно религиозным праздникам.
– Я рада, что наконец-то провела этот день как положено и в кругу друзей, – призналась Валентина. – Андрес, ты завтра уезжаешь?
– Да. Я приехал ненадолго, чтобы узнать о состоянии Ками.
– Жаль, у нас осталось так мало времени. Может, задержишься еще на пару дней?
– Исключено. Я обещал вернуть Карлосу его машину, да и в понедельник на работу.
– Кем ты работаешь? – поинтересовался Эрик.
– Аналитик в полицейском участке.
У Алехандро нервно дернулся глаз.
– И чем же сейчас занимаются аналитики? – спросил он.
– Как и всегда: работаем с данными и информацией, выявляем тенденции преступности.
– Значит, в отличии от криминалистов или офицеров тебе не приходится быть частью преступлений и вариться во всей противозаконной каше?
– Отчасти ты прав. Мы напрямую не взаимодействуем с преступными улицами. Наша задача – предоставить полицейским офицерам и детективам информацию для эффективной борьбы с криминалом.
– Твоя работа более абстрактная и косвенная, – подытожил Алехандро.
– Верно. Может, моя работа и не такое зрелищное занятие, однако я верю, что способствую уменьшению преступности.
– Уменьшению преступности? – Алехандро невольно хмыкнул, скривившись в саркастической улыбке. – Звучит, как красивая сказка. Кто-то из вас еще верит, что Колумбия прорвется в топ безопасных стран? Зло всегда найдёт, где ему просочиться, сколько не заклеивай трещины.
– Возможно, сейчас кажется так, – ответил настойчиво Андрес, – с правильным подходом всегда можно добиться положительных изменений.
– Знаешь, парень, я и сам в это когда-то верил. Но город, откуда я родом, научил меня, что преступность – это часть нашей жизни, ее нельзя так просто вычеркнуть или победить.
– Андрес отличается нестандартным мышлением, – Камила встала на защиту друга. – Не стоит его недооценивать. В Боготе к его считают хоть и молодым специалистом, но одним из лучших в своем роде.
– Точно, – вмешалась Валя. – Помнится мне, в твоего папу и его мечты тоже когда-то не верили? А потом он стал начальником, кажется, Управления обвинения или обороны…? Чего там, Камила?
– Это неважно, – парировала она. Девушка не хотела, чтобы подробности о жизни отца выходили за рамки их семьи.
– Да как же?! – настаивала Валя. – Моя мама рассказывала, как весь город обсуждал закрытие твоим отцом влиятельного наркокартеля с которым боролись пару десятков лет!
– Интересная компания у нас собралась, – усмехнулся Алехандро, прикидывая, в каком положении он сейчас находится. – Но кем бы ни являлся отец Камилы, он явно имел большее влияние, чем обычный аналитик, потому в любом случае его грёзы имели более важный вес.
– Что ты хочешь этим сказать? – Андрес понемногу начинал выходить из себя. Его оскорбляли эти слова.
– Лишь то, что твоей мечте есть место быть, как и любой другой, но таблички и графики не способны остановить преступность. Это не болезнь, которую можно вылечить одной пилюлей.
– Видимо, здесь наши мнения расходятся, – возразил Андрес. Его голос звучал с искренним возмущением. – Мой отдел – это лишь один из кирпичиков, который помогает строить лучшее общество. Мы стараемся влиять на жизни многих людей, помогаем им спокойно жить.
– Святыня альтруизма, – презрительно произнес Алехандро, не давая аналитику закончить свою речь. – Знаешь, мальчик, жизнь устроена не так просто, как ты себе представляешь. Ваша безопасность – всего лишь иллюзия. Лицо преступности под давлением полиции может и будет меняться со временем, но ее суть останется неизменной.
– Да что ты знаешь об изменениях?! Кем же ты сам работаешь, умник-философ?!
– Тем, с кем твой отдел никогда бы не стал сотрудничать.
– Спорить о том, что лучше – бороться с преступностью или просто принимать ее, как неотъемлемую часть жизни, не имеет смысла, – вмешалась Камила. – Мы все хотим, чтобы наша жизнь и жизни родных были в безопасности, даже если каждый из нас видит путь к этой цели по-разному.
– Давайте не будем возвращаться к этой теме? – поддержала Валентина. – Я всё же предлагаю оставить этот разговор и сходить на ярмарку. Там много интересных штуковин и, может, это поможет нам отвлечься. К тому же, Андрес завтра уедет. Зачем ссориться?
– Согласен, – наконец-то Эрик, который всё это время оставался безучастным к беседе, откликнулся. – Негоже в такой праздник на ровном месте затевать скандал. Кто прав, а кто нет – не нам решать. Каждый идёт своей дорогой и встречается со своими личными кошмарами, поэтому не нам судить, где кроется истина в ваших словах.
Алехандро поднял руки вверх, имитируя капитуляцию.
– Я больше ни слова не скажу на этот счет, – ответил он. – Приношу извинения, если задел чьи-то чувства.
Андрес на это никак не отреагировал. Он продолжал оценивать своего собеседника, выискивая подвох в его словах.
– Мне нравится идея Вали пойти на ярмарку, но я бы еще немного задержалась здесь, – перевела тему Камила.
– Я могу побыть с тобой, если хочешь, – обратился к ней Алехандро.
– Было бы славно. Вы, ребята, идите, мы тогда немного позже присоединимся к вам.
– Без проблем, – Эрик принялся собирать вещи по пакетам. – Позвоните, как доберетесь до центра, мы вас встретим.
– Договорились.
Камила уже встала с покрывала и была готова пойти вдоль пляжа, но Андрес ухватил её за руку:
– Можно тебя на пару слов?
Она кивнула, последовав за другом. Отойдя на приличное расстояние от компании, Андрес отпустил руку девушки и шепотом произнес:
– Ками, я не знаю, что тебя связывает с этим Эдуардо и не мне учить тебя, но ты уверена, что хочешь остаться с ним наедине?
– Что ты имеешь в виду?
– Будь осторожна, пожалуйста. Он не вызывает у меня доверия. К примеру, его последняя фраза. Единственные люди, с кем бы мы не стали сотрудничать – это преступники. И он четко дал это понять.
– Ты совершенно не знаешь этого человека, – твёрдо ответила Камила, противореча самой себе. Недавно она и сама обвиняла его, не зная деталей жизни, а теперь стоит и зачем-то его оправдывает. – Андрес, ты должен дать ему шанс.
– Я просто хочу, чтобы ты была осторожна, – повторил он. – Не хочу видеть твою боль и не хочу, чтобы тебя впутали в какую-то грязь. Что бы ты ни сказала, я не стану ему верить. Он мне не нравится.
Но он нравится мне, – подумала про себя Камила, но вслух произнесла иное:
– Хорошо, я тебя услышала. Тебе не о чем переживать, я сообщу, если что-то пойдёт не так.
Заметив скептические эмоции на лице Андреса, Алехандро подошел к ребятам, желая вмешаться в их разговор. Он осторожно взял Камилу за руку, показательно сцепив с ней пальцы в замок, что не осталось незамеченным.
– Я заберу её, если ты не против, – сказал он, и, не дожидаясь ответа от парня, повёл девушку в другую сторону. Он знал, что Андрес стоит на месте, провожая их взглядом, но в данный момент ему было безразлично его мнение.
– Мы даже не попрощались с остальными, – возмутилась Камила.
– Зачем? Мы ведь еще вернемся к ним. Твой дружок вешал на меня ярлыки, не так ли?
– Он считает тебя преступником.
Алехандро подавил презрительный смешок.
– Я стою повыше этого звания.
– И кто же ты?
– Хотел бы теперь и я это знать.
– Ты прекрасно понимаешь, о чем я тебя спрашиваю.
– Сейчас я человек, предавший свою семью и принципы.
Камила ощутила растерянность. Она сильнее сжала его руку:
– Расскажешь?
– Что именно? О своей семье?
– То, что пожелаешь нужным. Мы ведь договорились с тобой честно отвечать на вопросы друг друга. Вечер откровений, да?
– Но я говорил, что не здесь. Ладно… Тогда давай начнем с тебя, я и так уже много сказал. Предлагаю детали твоей жизни в обмен на детали моей. Как ты потеряла зрение мне известно.
– Хорошо, тогда что именно тебя интересует?
– Поделись своим прошлым, почему приехала именно в этот город, как узнала о своих видениях?
– На самом деле, ничего увлекательного. Родилась в Боготе, единственный ребенок в семье. Раньше часто болела, родители привозили сюда к бабушке. А потом, когда мне исполнилось примерно десять, почему-то запретили даже вспоминать о ней. О причине до сих пор никто не хочет говорить, даже бабушка. В общих чертах, все боятся о моём будущем. Наверное, папе не нравится, что бабуля слишком хорошо его предсказывает.
– Твоя семья избегает суеверий?
– Можно и так сказать, моя мама чрезвычайно верующая. Считает это все грехом.
– Что было дальше?
– Отец хотел, чтобы я пошла по его следам, поэтому меня отправили учиться в полицейскую академию, где я на первом курсе и встретила Андреса.
– На счет этого парня всё понятно. Валентина сказала, что твой отец кого-то поймал? Видать, он важная персона.
– Мне неизвестны детали. Я была совсем маленькой, может год, а то и меньше. Об этом подвиге так же знаю только со слов остальных людей. Папа не любил обсуждать эту тему.
– Значит, с твоим отцом мне лучше не общаться.
Она засмеялась.
– Теперь ты боишься?
– Скорее, принимаю меры предосторожности. У людей с подобной историей нюх на таких, как я. Одно мое неверное слово, и твой отец будет меня подозревать до конца жизни. Неважно, моей или его. В принципе, как в случае с Андресом – он прицепился к последней фразе, и считает меня врагом всего мира. Хотя, я уверен, что он просто не готов потерять тебя и смириться, что ты можешь обратить внимание на кого-то еще. Но, да ладно, сейчас не о твоем папочке и бывшем парне. Значит, ты у нас неудавшийся полицейский?
– Наверное. Мне эта деятельность никогда не нравилась. Тайком я ходила на курсы астрологии и рунологии. Это уже, видать, бабушкины корни во мне проснулись.
– Астролог? – искренне удивился он. – И что бы ты могла про меня тогда сказать?
– Ну… – она немного замялась в смущении. – Вообще астрология это не надежные сведения или предсказания, так, просто забава и для меня что-то вроде искусства, которое основывается на небесных телах и их влиянии на людей.
– Да ладно тебе, мне интересно. Я водолей, если тебе нужна эта информация.
– Водолей… – с улыбкой повторила она. – Что ж, люди под этим знаком считаются умными, креативными, имеют оригинальный образ мышления. Тебя привлекает нестандартность и свобода, стремишься к новым знаниями и социальному сознанию.
– На счет ума я бы поспорил, слишком много ошибок было допущено.
– На то мы и люди. Более детально о тебе может рассказать твоя натальная карта, но для этого мне бы понадобился ноутбук… и, может, совсем немного зрения. Могу рассказать о подходящих и неподходящих для тебя партнерах.
– Расскажи, хотя я считаю, что отношения зависят от нас самих, а не звездных влияний.
– Я же предупредила, что это не точные данные, – она слегка толкнула его плечом. – Для водолея подошли бы люди с планетами Луны и Венеры. Они бы принесли тебе комфорт и поддержали стремление к свободе.
– Даже так? А что на счет тебя?
– А что на счет меня? – игриво переспросила она. – Я просто Дева. Практичная, преданная и аналитичная.
– Я требую больше информации. Раз уж между нами создается связь, поделись своими знаниями. Что там говорят твои звезды на счет Девы и Водолея?
Камила остановилась и звонко рассмеялась:
– Значит ли это, что ты наконец-то со мной флиртуешь?
– Пытаюсь, – он улыбнулся в ответ.
– О, тебе всего лишь понадобилась неделя без меня, чтобы ощутить хоть малость симпатии?
– Скорее, мне понадобилась твоя честность, прямолинейность, чувствительность и другой парень, которому это всё может достаться.
– Тогда я смею тебя разочаровать. Мы совершенно друг другу не подходим, два разных мира. Твоя жажда независимости не совместима с моим порядком.
– Но, как говорят, противоположности притягиваются? Может, мы нужны друг другу для баланса?
– Возможно. Но тогда у нас будут возникать трудности из-за различий в подходах и желаниях.
– Но это же все абстракции?
– Конечно, глупо полагаться на одни только звезды.
Алехандро взглянул на небо. Маленькие точки только-только начинали просачиваться сквозь падающее на планету покрывало ночи.
– А я всё же положусь на них.
Камила хотела что-то спросить у него, но её слова застыли в неожиданном для неё поцелуе. Он был мягким и нежным, подобно касанию лепестка розы. Легкий ветерок проскальзывал между парой, тщетно пытаясь разделить их, и одни только звезды становились невольными свидетелями этого момента. Прервав поцелуй, Алехандро тяжело выдохнул. Он обхватил лицо Камилы руками и, упираясь лбом в её лоб, тяжело прошептал:
– Я не знаю, как это произошло, и почему я повелся на твои эмоции, мы действительно очень разные. Но в тот день тебе всё-таки удалось до меня достучаться, мне не хватало этой искренности. И сейчас я хочу знать каждую деталь твоего мира и провести тебя за ширму своего.
Алехандро прижал ее к себе, заключая в объятия, и она поддалась, обхватив его шею своими руками.
– Я не знаю, что мне дальше делать, – девушка ощутила влагу на своем плече.
Она тут же отстранилась от мужчины, но увидела перед собой лишь ребенка, который стоял перед ней, опустив голову.
– Бабушка, я не хочу уходить, – продолжал плакать мальчик.
Камила непроизвольно захотела потянуться к ребенку, обнять его и успокоить, но её тело больше не принадлежало ей. Она стала заложником очередного видения. Голос мальчика, ранее тихий и слабый, стал гораздо увереннее:
– Я не хочу уходить! Не хочу жить с ними!
– Милый… – с трудом прошептала Камила не своим голосом. Она даже не хотела этого говорить! – Всё будет хорошо. Тебя окружат заботой и любовью, ты наконец-то будешь в безопасности.
Девушка чувствовала, как её тело постепенно покидала неуправляемая сила, и она больше ничего не могла делать, лишь наблюдать, как ребенок падает на колени, закрывая заплаканное лицо ладонями.
"Прости, мой мальчик", – чужой голос звучал в голове Камилы. Где-то пронеслись машины. Звук полицейских сирен становился все громче. Мир вокруг замирал, когда ребенок развернулся и побежал куда-то прочь. Тело Камилы всё дальше удалялось от этой сцены, вновь закрывая картину темной пеленой. Сознание медленно возвращалось, её руки по-прежнему были на шее Алехандро, только теперь слёзы текли из её глаз.
– Что же с тобой случилось? – прошептала она, придя в себя.
Мужчина слегка отстранился, поражен её внезапной сентиментальностью.
– Я видела, Алехандро. Я снова это видела.
Он обнял её за плечи и запустил руку в волосы, поглаживая её голову и стараясь успокоить:
– Тише, девочка, тише. Расскажи мне, что ты узнала в этот раз.
Она в ответ подняла глаза, так, будто теперь видела его насквозь.
– Там был мальчик… Он плакал и был таким беззащитным. Я словно была в теле его бабушки, которая хотела его… возможно, отдать кому-то? Он не хотел уходить, не хотел жить с другими людьми. Он так плакал, Алехандро!
Мужчина ничего не говорил. Он лишь покорно слушал её откровения.
– А потом… там были машины, полицейские сирены. Я не понимаю! Это снова касается твоей жизни?
Он тяжело вздохнул.
– Камила, этот мальчик – тоже я.
Девушка осторожно высвободилась из его объятий. Она опустилась на песок и поджала колени, вытирая остатки слёз.
– Получается, я вижу разные периоды твоей жизни? И, кажется, это происходит в те моменты, когда у меня к тебе переизбыток чувств.
Алехандро опустился рядом с ней.
– Что ты видела до этого?
– Когда ты впервые пришел, я испытала страх и тогда видела, как ты ругался с какими-то мужчинами. В парке, когда случайно к тебе прикоснулась, я видела женщину, которая спасла своего сына во время пожара, а когда говорила тебе о своем порыве страсти – ты предстал передо мной в облике убийцы. Теперь же, когда ты заключил меня в свои объятия, случилось это…
– Я бы хотел помочь тебе разобраться в феномене твоей сверхчувствительности ко мне, но сам не знаю как, – признался он. – Всё это действительно было в моей жизни…
И он рассказал ей. Всё, до мельчайших деталей. Его история начиналась с семьи.
Мальчик, которого воспитывала только мать. Отец – один из тех несчастных, которые были пропавшими без вести, хотя, в Медельине многие пропадали "случайно". Ему не удосужилось увидеть взросление Луисы, своей сестры, потому что и она, и его мама навсегда остались в объятиях пламени, заточенные под обломками пылающего дома. На тот момент Алехандро было всего лишь семь лет.
Как и повелевала ему мама, он добрался до ближайшей телефонной будки, которая одиноко стояла на заброшенной заправке. Каким-то чудом это была единственная будка в Медельине, которую решили не убирать и она благополучно функционировала. Вскоре, замерзшего и напуганного мальчика оттуда забрал к себе его дядя.
Он воспитывал Алехандро, как родного сына, ни в чем ему не отказывая и не обделяя вниманием. Но даже это не могло залечить боль потери самых родных людей. Постепенно дядя стал задумываться, что иметь сына очень выгодно для его деятельности, хоть и совершенно незаконной. Через год он открыл свою тайну ребенку, сообщив, что является лейтенантом влиятельного наркокартеля. С того момента Алехандро перевели в частную школу, запретили заводить друзей и стали приучать к иной, ранее неизвестной ему жизни. Мальчик должен был вырасти наследником, и дядя имел особые планы на счет племянника, пока в его личной жизни не случился крутой поворот.
Когда же Алехандро исполнилось десять, он знал достаточно много о преступном мире. Его бы не стали обучать теореме Пифагора или теории вероятности, ведь теперь приоритетом в обучении ребенка были выдержка, характер, стрельба и прочее в этом роде. Его день за днем лишали человеческих чувств, и только бабушка оставалась проводником в страну детства. Она была единственная, кто позволял ему не переходить грань ребенка и творить обычные человеческие шалости. А позже, в этот же год, именно она сообщила, что совсем скоро он вновь станет старшим братом. На тот момент еще не было известно, кто будет – мальчик или девочка, но уже было решено, что Алехандро всё же останется приемником дяди.
На этом моменте мужчина прервал свой рассказ.
– Если ты не захочешь говорить, я пойму – поддержала его Камила.
– Я никогда ранее не возвращался к этим воспоминаниям. Это оказалось достаточно больно.
– Можешь не рассказывать…
– Нет, я хочу. Это как раз касается твоего последнего видения. Видимо, в целях безопасности, мой дядя увез свою жену подальше от Медельина, как только стало известно о беременности, словно он что-то знал… Примерно через год его "убрали" в собственном офисе, в тот же вечер, когда в наш дом нагрянула полиция. Мне едва исполнилось одиннадцать… И снова пришлось бежать через черный ход, – он грустно улыбнулся, – дядя был очень предусмотрительным. Бабушка сказала, что когда я выбегу на главную дорогу, меня будет ждать новая семья. Я был… послушным мальчиком. И ушел. Там, в доме, я слышал выстрел, но не вернулся.
– Они… твою бабушку…?
– Не знаю, наверное. В конечном итоге, Эмилио Сантиаго, мой крестный отец, был следующим, кто заменил настоящего отца. Он был влиятельным лидером криминального мира и если мой дядя готовил себе приемника, который не должен был знать о таких вещах, как сострадание, понимание и эмпатия, Эмилио был последователем другой концепции обучения. Он желал мне лучшей жизни и искренне хотел, чтобы я не становился теневой частью Медельина, и это ему почти удалось.
– Ты все равно сбился с пути?
– Скорее, обрел свою конечную цель. На мое пятнадцатое день рождения он подарил всего лишь одну бумажку, которая все изменила. Это было что-то вроде последних слов моего дяди. Эмилио, хоть и барон наркокартеля, но человек чести, имел совесть не читать послание все эти годы. В тот день я узнал, кто лишил меня семьи и почему.
Камила нащупала руку Алехандро и накрыла её своей ладонью. Она понимала, как тяжело ему оголять шрамы, которые рубцом остались на душе.
– Не секрет, что в нашем мире больше всего ценится власть, – продолжил он. – Но теперь у меня в руках была вся информация: клан, имена участников, их принципы, и… как завоевать их доверие. Меня ослепила месть, и я стал умолять Эмилио обучить меня. Считай, я сам выбрал этот путь, желая отомстить и обрести покой. Они не имели права забирать жизни тех, кто заслужил живыми быть.
– Ты действительно решил стать "палачом"?
– Я сделал то, что должен был. Только я был настолько зол, что забыл все наставления родной семьи. Моя вспыльчивость развязала еще одну войну между двумя картелями, которые в конечном итоге пошли против меня. Мария… Помнишь, ты говорила про неё? – Камила кивнула. – Дочь Эмилио. Я любил её, по-настоящему. Мне было где-то тридцать два на тот момент, и я уже создал собственный клан, нашел верных людей. Мы планировали свадьбу, не смотря на то, что и она, и её отец знали о моей неутолимой жажде мести, пока один из рабочих не сделал донос на мою любимую женщину. Она играла на три стороны: против меня, против отца, и за нашего общего врага. Она делила ложе с человеком, который уничтожил мою… нет! Нашу семью.
Сердце Камилы сжалось от его слов. Воздух стал тяжелым, напряженное молчание нарушалось беспокойным стуком её сердца, пульс которого она ощущала в своих висках.
– Я… понимаю, почему ты жаждал правды и мести, – прошептала она, оборвав тишину. – Но… Может, стоило сначала поговорить с ней? Иногда всё является не тем, чем кажется.
– К сожалению, не в случае с этой женщиной. – Он сжал ладонь в кулак, вгоняя песок под ногти. – Она рассказывала ему обо всем, что происходило в клане её отца, она выдавала ему мои секреты и планы. Я не смог простить её и дать еще один шанс. Кто предал однажды, предаст и дважды. Возможно, я освободил её отца от этой ужасной ноши, потому что ему предстоял бы тот же выбор, что и мне. Однако, у нас с ним зародился конфликт. Я рассказал ему всё, что было мне известно, подтверждая слова фактами и, как лидер, он меня понял и простил, но как отец… Он ни за что и никогда не спустит с рук убийство его дочери. Мы заключили сделку: он помогает мне отомстить за семью, а после начинает охоту на меня в отместку за дочь.
– Это…
– Да, тебе будет сложно понять эту структуру, – он не дал Камиле договорить.– И скорее всего для тебя это звучит как сумасшествие, но сделка честная. И я принял её условия. Как только я расправился с людьми, лишившими меня семьи, я распустил свой клан, чтобы уберечь их от той же участи, что ждёт меня, поэтому люди Эмилио не станут их трогать. Но даже сейчас эти ребята помогают мне скрываться. Я не готов идти против крёстного отца, потому что Закон крови должен быть исполнен, но и сдаваться не собираюсь. Клан нашего врага не был до конца уничтожен, потому я уверен, что разыскивает меня не только Эмилио, однако мой дядюшка и этот исход смог предусмотреть.
– Как итог, ты пришел в наш город, чтобы обрести свободу?
– Всё верно. Когда мы выполнили первую часть сделки, я вернулся в дом своего дяди. По завещанию он передавался в наследство его детям, но в связи с тем, что его жена и младенец были объявлены пропавшими без вести, дом принадлежал мне, как единственному ребенку, ведь я был усыновленный. Я прекрасно помнил о небольшой тайной комнатке, в которой дядя проводил мне уроки по выживанию, так что я знал, что если он мне оставил подсказку о моих врагах, должно быть и то, что стало бы моим спасением, находится именно там. И не ошибся.
– Архив, о котором ты мне говорил?
– Именно. Там не было особо полезной информации, которая давала бы мне прямые сведения, но он четко дал понять, что существует кулон, способный разрушить несколько империй, которые картель так тщательно выстраивал.
– Но это же просто кулон, какая от него польза?
– Не забывай, я ведь уже говорил – это ключ. Не знаю, каким образом, – я никогда с подобным не встречался, – но в этом украшении что-то есть, что откроет доступ к информации, неизвестной даже мне. Если верить дяде, она является концом для эпохи наркокартеля в Медельине, попади в нужные правоохранительные органы, но если эту безделушку передать в наследство другому клану, например, который охотится за твоей головой – тебе гарантирована свобода и спасение.
– И ты считаешь, что он у моей бабушки?! – она нервно хихикнула, представив этот абсурд.
– С очень большой вероятностью это именно так. В писаниях дяди есть подсказка, но я объездил все возможные города, и ваш – самое точное совпадение.
– Что за подсказка?
– Нет, это не скажу, смеяться будешь.
– В нашем разговоре есть место для шуток?
– Дядя очень любил… загадки, – Алехандро смутился.
– Чего?! Он тебе просто написал загадку и ты решил, что это путь к твоей свободе?!
– Почему нет? Напиши он прямо и найди этот текст кто другой – были бы проблемы посерьезнее. Никто не предаст значения загадке в детской книжке, которая была подарена ребёнку.
– Ладно, что это за загадка?
– Я не совсем точно помню текст, но там говорилось, что в небольшом городе, где не угасают старые обычаи, на перекрестке дорог, скрытых листьями яблони, стоит дом, без забора и границ. И там, где прошлое, настоящее и будущее сливаются воедино, есть женщина, чье имя несёт свет, она ведает нашу тайну и хранит вещь, дарующую второй шанс.
– Звучит, как полный бред.
– Я же сказал, что не совсем точно помню текст. Дело в том, что я объехал все возможные маленькие города и поселения Колумбии, в поиске схожего дома, но если и находил, не было там женщин, чье имя "несло свет", и чтобы они могли как-то предугадывать будущее и прочую ересь. Понимаешь?
– Если честно, не совсем.
– Ладно, объясняю… Из немногих имен, которые означают "солнце", "сияние", "свет" и что-то в этом роде, есть такие, как Елена, Клария, Фиби, Нурия… Но имя твоей бабушки несет абсолютно такое же значение. Ваш дом, местонахождение, значение имени, возможность понимать карты – всё указывает на слова дяди.
Наступило молчание. Камила пыталась понять смысл происходящего, до последнего храня надежду, что это глупый розыгрыш или шутка.
– Но… Если ты снова ошибся? – неуверенно спросила она.
– Значит, буду искать дальше.
– Ладно, а ты хоть знаешь, как выглядит этот кулон?
– К сожалению, нет.
– И как же ты собираешься его отыскать? Надеялся, что тебе его передадут прямо в руки?
– Как вариант. Или надеялся получить еще какую-нибудь подсказку. Поэтому мне нужна твоя помощь. Я почти два года искал, и уверен, что нашел. Со мной Люсия говорить не станет, но тебя послушает.
Камила тяжело вздохнула, уперлась на локти и откинула назад голову, стараясь осознать всю сложность ситуации. Винить ли Алехандро за его проступки? Да, он убийца. Убивал ли он ради забавы или денег? Вряд ли. Хотел ли он быть частью криминального мира? Чтобы вершить возмездие. Нужен ли ему кулон только ради свободы, или он намерен закрыть всю эту чертову контору? Очевидно, чтобы избавиться от преследования. Чем он будет заниматься, когда достигнет своей цели? Соберет обратно клан или примет участь обычного человека? Виноват ли он в своей судьбе? Конечно же, не ей судить. Всё это было слишком тяжело принять. Но он ведь раскрыл ей свою историю, признал ошибки? Только для того, чтобы надавить на жалость и понадеяться на помощь в поиске? Или всё же потому, что он хотел, чтобы она стала частью его истории, чтобы понимала, какой он, его мир?
– Алехандро, – начала она, – в моей голове так много несостыковок и вопросов к тебе, но я не знаю, готова ли слышать на них ответы. Может быть, я глупа и наивна, поэтому верю, что люди могут измениться. Я не была раньше частью твоей жизни, и потому не могу твердить, где ты был прав, а где совершил фатальные ошибки, но я знаю, что такое безысходность. И я знаю, каково это, желать сбежать из плена какой-то ошибки прошлого. Не обещаю, но я постараюсь узнать у бабушки как можно больше информации и, может быть, потому что ты действительно запал мне в душу, я хочу, чтобы ты наконец-то познал свободу и начал жить заново.
– Спасибо, – прошептал он едва слышно. – я давно потерял людей, которые бы в меня верили, и я рад, что ты столь неожиданно ворвалась в мою неполноценную жизнь.
Камила едва заметно улыбнулась. Она встала и протянула руку Алехандро:
– Пойдём, – сказала она. – Моя очередь указывать тебе путь.
