Елена Владеева
Властию Его, мне данною…
Глава 2.
Собственно, из-за Никиты она в церкви и оказалась. Хотя ему, конечно, ни словом не обмолвилась. У него-то все хорошо, он совершенно доволен жизнью, а главное – собой, расчудесным. Программисты везде нарасхват, и приглашенные в разные конторы, свысока поглядывают на убогих канцелярских теток, не способных понять эту немыслимую компьютерную грамоту, что похлеще китайской. Вот такими заезжими принцами, осчастливившими их бухгалтерию установкой новой программы, и был Никита с напарником Денисом, который сходу начал бурно изображать руководителя. Он тут же оккупировал кабинет главбуха и лишь временами совершал набеги в общую залу, внося нервозность и раздражение дам. Можно было с закрытыми глазами определить, что он здесь, по недовольному пчелиному гудению то в одной, то в другой стороне – кому же приятно чувствовать себя непонятливой дурой? Когда за Денисом закрывалась дверь, пролетал тихий вздох облегчения.
Зато Никите все бухгалтерские дамы очень симпатизировали. Не эффектный красавец, но и не простецкой внешности сероглазый блондин, не говорун, а наоборот – интригующе молчаливый, он сразу понравился тактичностью и уважительным терпением к не всегда сообразительным подопечным. В конце концов, даже при развале страны и дефиците хорошее воспитание никто не отменял. А рядом с их троицей из расчетной части Никита просидел гораздо дольше, чем с остальными. Хоть зарплата – не теория относительности, но все же дело заковыристое, со многими нюансами каждой конкретной конторы.
И слово за слово, на другой день он уже шутил, недвусмысленно перехватывая Нелин смущенный взгляд… И конечно, их пальцы случайно встретились на клавиатуре, и между ними пробежала та самая, многократно описанная судьбоносная искра – а как же иначе? На третий день Никита попросил у нее номер телефона, и в ближайшее воскресенье они встретились, погуляли, поговорили о том, о сем…
Нашлось даже что-то общее. Его отец преподавал в Тимирязевке, мама тоже связана с биологией, но в душе – поклонница искусства. С детства брала его с собой на экскурсии по музеям-усадьбам, водила по художественным выставкам, и в этом их мамы оказались похожи. Но уже тогда, в первую встречу, сквозь все очевидные достоинства в нем промелькнуло заметное тщеславие и ребяческая самонадеянность, будто мир крутится для него, избранного. А еще царапнула ласковая снисходительность баловня судьбы к не вполне удачливой Неле.
* * *
Конечно, она тоже могла бы обзавестись высшим образованием, в школе всегда училась на "четыре" и "пять". Но посоветовавшись сама с собой, а мама предоставила ей полную свободу выбора, решила, что филология или искусствоведение – слишком туманная лирика. Нельзя пять лет института жить на мамину зарплату и копеечную стипендию, папашины скуповатые алименты скоро закончатся, значит нужно без сантиментов деньги зарабатывать. Учиться на вечернем отделении слишком тяжело, здоровье не железное. А экономический техникум для нее, неожиданного патологического гуманитария в роду технарей, будет не худшим вариантом. Бухгалтерия – она и Африке бухгалтерия.
Мама сказала: "Что ж, мало ли, кто о чем мечтал… Я, например, думала быть метеорологом. Хотелось романтики – метеостанции за Полярным кругом или где-нибудь на Памире, но получилось по-другому." Жизнь вынудила ее поступить в Институт стали и сплавов, причем на мужскую специальность "ковка-штамповка", где всего три девушки в группе, потому что там стипендия была больше. Они с бабушкой очень бедствовали после гибели отца на фронте. Вообще только чудом смогли вернуться в Подмосковье из Казахстана, куда отца перевели служить перед самой войной. Родители приехали на новое место с трехмесячной мамой, аккурат первого июня 1941 года. А в конце 1942 года пришла похоронка на отца. Трудно выживали, голодно…
И потом было не до фантазий. После института маму распределили на агрегатный завод – из тех, что без названия, только с номером "почтового ящика", где она работает до сих пор. Жизнь, как жизнь. И стало совсем замечательно, когда избавилась от мужа. Собралась интересная, частично переженившаяся между собой, компания. По выходным затевали поездки, куда Нелю иногда брали – то по Золотому кольцу или музеям-усадьбам, то лазали в какие-то пещеры, однажды рванули в Домбай на горнолыжную базу. И мама еще умудрялась отложить денег для их поездки на море. Хотя случалось, что во время Нелиной учебы пришлось относить в комиссионку кое-что из вещей. Всякое бывало, но жили нескучно.
* * *
А с образованием Неля все правильно рассудила. Вскоре жизнь пошла вразнос, стали закрываться многие предприятия, целые заводы пустовали или превращались в склады и магазины. Но когда подтвердились слухи о ликвидации НИИ, где она работала после техникума, Неля была уже на плаву и рванула оттуда по собственному. По личным причинам… Хотя реальность таким взбрыкам не способствовала, только самые смелые и оборотистые отваживались на свободный полет. А многих, как бескрылых не оперившихся птенцов, жестокие обстоятельства просто выпихивали из привычного гнезда, а дальше, как получится – взлететь или грянуться об асфальт.
Но выбора у Нели не было, пришлось, не раздумывая, бежать подальше – с кровью обрубив все жилы, веревки и цепи, приковавшие к Стасу. " И в горе, и в радости… " Не вспоминать, не вспоминать! Ведь запретила себе… В общем, потянулась она к центру, к разноликой городской суете, за ширмой которой хотя бы днем можно немного забыться, глазами и мыслями отвлечься от пыток долгих бессонных ночей – за что?..
Короче, она поступила тогда мудро. Бухгалтерии везде и при всех властях будут существовать – хоть в бане, хоть в цирке. Но сейчас ее изредка кололо… Не сказать, чтобы явное высокомерие Никиты, но какое-то необъяснимое словами и должно быть, трудно скрываемое от его глаз, обидное ощущение. Наверно, люди подсознанием чувствуют невезучесть других, как собаки всем нутром чуют страх прохожих. Этот нюх у нас в крови, в генах – и с извечным законом природы не поспоришь. А с Никитой подавно. Он по гороскопу своенравный Водолей, того и гляди, утечет сквозь пальцы…
Но как же притягательны, при всех грызущих сомнениях, его непритворная нежность, обаятельный пофигизм и парадоксальное, но ничуть не заумное, а шутливое остроумие. С ним никогда не скучно, а разговаривать можно о чем угодно, он знает много интересного, выуженного из книг. И по компьютерной части может ей что-то подсказать – удобный ликбез на дому. А еще весной посоветовал по возможности прикупить немного долларов, на всякий пожарный случай. Они с мамой благодаря этому почти безболезненно пережили недавний августовский дефолт. Неля даже успела выскочить в обед с работы и купить вполне приличный фен, ухватив по дороге пакет пшенки и пару рыбных консервов. К вечеру в магазинах было шаром покати…
Даже Никитино покровительственное отношение к ней, как к младшей, хотя они ровесники, временами нравится Неле, выросшей фактически без отца. А когда дело дошло до постели, она и вовсе не может не то, что оторваться, а просто на время отклониться, мыслить себя отдельно от Никиты. Прямо, как несчастная песенная рябина, мечтающая навеки прижаться к дубу… Уже все про него понимает: что в жизни и в отношениях с женщинами стремится не "продешевить себя", а радостей отведать побольше. Кстати, он и в буквальном смысле щедростью не отличается. А еще запросто может соврать, если так в данный момент удобней. Или по-английски исчезнуть на неделю, и попробуй ему звонить – накажет таким убийственным молчанием, что сердце оборвется.
И вдруг неожиданно примчится с пакетом чего-нибудь вкусного, растормошит, зацелует – веселый, соскучившийся, нетерпеливый! И снова она спрячет потаенную обиду, на два-три часа выпадая из реальности в сладостный омут… А вначале казалось, что добиться блаженного отклика от ее испуганного тела – все равно, что на разбитом пианино в сельском клубе сыграть концерт Рахманинова. Но оказалось, бывают виртуозы! С Никитой она позволяет себе забыться в ощущениях, не боясь последствий. И вовсе не от глупой беспечности – после предательства Стаса не скоро решилась на новую близость, хоть она ничуть не монахиня, а молодая женщина двадцати восьми лет.
Но от непреодолимого ужаса – что все может повториться, что доверие к мужчине вызовет в нем желание распоряжаться ее судьбой, и от дикого страха снова залететь – Неля превращалась в окаменевшую улитку или черепаху. Пока она не согрелась в его заботливой нежности и не увидела, что Никита очень ответственен и не меньше ее боится возможной беременности.
С одной стороны, это совершенно успокоило, перестало быть исключительно ее тревожной заботой. Но с другой – настолько беспощадно расставило все по местам, с такой наглядностью обозначило контрольную полосу между тем, о чем мечтает она и на что милостиво согласен Никита, что оставалось только украдкой бессильно лить слезы. Уже второй год… Сам почти исцелил ее от незаживающей раны, и сам же своим отчуждением напоминает о корявом уродливом шраме, который никогда не разгладится – теперь уже совершенно ясно. В такой безысходности не только руку священнику будешь целовать – и под гипноз пойдешь, чтобы избавиться от рабского наваждения.
* * *
Или она уже совсем чокнулась, как недавно перечитанная Анна Каренина? Вернее вымученная, и разумеется, с пропуском нудных глав о земских выборах и крестьянском вопросе. Ох, и затейник был Лев Николаевич! Как аппетитно и хитроумно упаковал свою злободневную публицистику в фантик любовного романа, а иначе кто бы стал читать эту тягомотину? И вдоволь поиздевался над непутевой Анной, явно в назидание неверным женам – вот, голубушки, до какого унизительного состояния вы можете докатиться! С дорогой сердцу героиней авторы так не поступают. И действительно, что похвального о ней скажешь?
Красивая, вначале жизнерадостная, но через год уже безмозглая неврастеничка, за душой у которой нет ничего, кроме маниакальной жажды чувствовать безраздельную любовь Вронского. И хотя под конец она его откровенно ненавидит – но обожание ей вынь да положь! Что же делать, говорить она в финале, если я не хочу ничего иного, как только быть его любовницей! И это высокодуховная героиня, мечта многих актрис?
В общем, велик соблазн хлестко ее припечатать, если б сама Неля не оказалась в подобном капкане и не обзывала себя еще худшими, презрительными словами. Но ведь рядом с ней нет святого человека, благороднейшего Каренина, готового: простить прелюбодейку-жену, предоставить ей развод, отдать сына и при судебном разбирательстве – ради ее репутации! – взять вину на себя. Просто фантастическое великодушие! Да, напрасно он женился на сиротке из провинции, без денег и положения в свете. Ввел Анну в высшее общество, а потом, ради сохранения приличий, согласился терпеть любовника, не допуская даже мысли посягать на ее тело, оскверненное изменой. А эта дура, только что едва не умершая в родах, с восклицанием "ах, ничего мне не надо!" оставила сына опозоренному мужу и укатила с любовником в Италию предаваться дальнейшей страсти.
А чем же виноват Каренин? В упрек ему ставятся оттопыренные уши и скверная привычка хрустеть суставами пальцев. Ну так у Вронского волосатая грудь и дважды упомянутая красная шея – подчеркнуто животное начало. А его недостойный финт с Кити Щербацкой? Аристократ называется… Но Анна теряет всякое соображение, и читательницы второй век рыдают над ее судьбой. Впрочем, с чего она вдруг наехала на Анну, как тот паровоз? Со своими мученьями разобраться бы…
Когда-то Неля услышала по радио или прочла, как наверняка понять – всерьез ты любишь этого человека или просто накатила влюбленность, со временем проходящая блажь? Надо ответить себе на три вопроса. Первый – хочешь, чтобы твой ребенок был похож на него? Второй – если в компании над твоим мужчиной станут посмеиваться или осуждать, будешь ли открыто его поддерживать и защищать? К сожалению, третий вопрос забыла. Вроде что-то про жизнь вместе на необитаемом острове, но не уверена. Да, ей очень хотелось бы иметь ребенка, похожего на Никиту. О том, чтобы его защищать от нападок, даже подумать смешно. Трудно представить ситуацию, в которой он повел бы себя глупо или недостойно. У него все под контролем – слова и выражение лица всегда к месту и ко времени. Но перспектива пожить с ним на необитаемом острове – невообразимый кошмар! Лучше сразу повеситься. Вот и понимай результат, как хочешь…
