Елена Станис
Ненавистный рыцарь на белом коне
Глава 4. План побега
Я села на кровать, пытаясь привести мысли в порядок. Всё здесь походило на готическое средневековье. Может так оно и было? И я попала не в куда, а в когда? Итак, что я знала о средневековье?
Охота на ведьм: есть.
Замки и рыцари: есть.
Феодалы: есть.
Чума: надеюсь нет… Ненавижу неизлечимые болезни.
Блохи и вши… Я посмотрела вверх, на потолок. В древности над кроватями делали навесы, чтобы оградиться от кровососущих насекомых. А капроновые чулки изобрели ради того, чтобы блохи не могли удержаться на ногах. Кроме того был в ходу «блошиный мех».
Мои безрадужные размышления прервал шум приближающихся шагов. Дверь в комнату открылась и молодая девушка с круглым, как луна лицом поставила на пол чугунную миску.
– Ваша трапеза, дама Фотиния, – пояснила она и сразу же удалилась.
Голос у неё был неприятно поскрипывающим. И сама она мне сразу не понравилась. Поставить тарелку на пол как животному! Я посмотрела на содержимое «трапезы» – месиво, напоминающее пшеничную кашу в самом неприглядном её варианте. Ностальгически припомнила гарнир с гарниром, вспомнила жареную утку в яблоках на подносе у Ждана, и моя ненависть к Брэноту заиграла новыми красками.
Через пару минут забежала Малуша.
– Дама Фотиния, вы не захотели есть? – Покосилась девочка на тарелку с кашей.
Я брезгливо отпихнула её ногой.
– Ох, Голуба забыла прихватить хлеб! – Спохватилась Малуша.
Значит, круглолицая девушка с голосом скрипучей двери – это Голуба Вишенка. Сходство с Вишенкой ограничивалось формой лица.
– Так тебе тоже дали эту кашу? А что ели другие?
Малуша кивнула.
– Все слуги едят на кухне одинаковую пищу. В зале ест только его сиятельство и Дарек. Я как-то спросила Ждана, сидит ли Дарек на стуле как господин или на скамье. Ждан сказал, что на скамье.
– А повариха хорошо готовит?
– Сносно, – пожала плечами Малуша.
Я с сомнением посмотрела на содержимое чугунной миски. Сколько я протяну без еды? У меня сосало под ложечкой, но отведать месива я так и не решилась.
– Дама Фотиния, вы в надлежащем виде? – Раздался за дверью голос Брэнота.
– В бесформенном платье, если речь об этом, – отозвалась я, борясь с желанием ответить непечатным лексиконом.
Брэнот вошёл не один, с ним был Дарек. В руках у рыцаря была моя сумочка.
– Я не хотел скомпрометировать вашу честь, явившись к деве в покои, поэтому взял в свидетели Дарека.
Мне было всё равно, я смотрела на сумку. Хотя, после уничтожения мобильного телефона, там не осталось ничего ценного.
Сидела на кровати (проявить знак почтения, встав? Фи, и не подумаю!), Брэнот стал напротив, расставив ноги на ширину плеч и гордо вскинув голову. Всё же его «платье» было короче моего. По крайней мере из под него выглядывали чулки и кожаные туфли с удлинённым носом. Дарек стоял рядом с господином в более скромной позе и более скромной одежде. Малуша затаилась, отойдя ближе к окну.
– Прежде чем, я верну содержимое вашей сумы, объясните назначение некоторых ваших вещей, – произнёс рыцарь.
– Я помогу открыть, – потянулась было я к сумке, в страхе что он сломает замок или оторвёт бамбуковые ручки.
– Я уже справился, дама Фотиния.
Брэнот отстранил мою руку. Сумка была открыта. Я вспомнила, что сама расстегнула молнию, когда вынимала сотовый.
– Что это? – Он протянул мне пудреницу.
Пудреница была с зеркальцем. Как здесь относились к зеркалам? В замке ни одного зеркала. Лучше не рисковать.
– Это для рисования круглых предметов, – сказала я первое, что пришло в голову. – Я прикладываю камень к бумаге и обрисовываю контур.
Брэнот, казался, удовлетворился. Он вернул мне пудреницу и извлёк второй предмет.
– Это помада. Она придаёт губам привлекательность.
– Дама Фотиния ещё не замужем, – пояснил он Дареку, а потом обратился ко мне. – Такими вещами пользуются в Мабале, но здесь, в Базелоне принято считать, что лицо раскрашивают только ведьмы и блудницы.
– Там, откуда я родом, все женщины красят глаза и губы.
Брэнот понимающе кивнул и вынул розовый маркер.
– Тоже помада, – соврала я (ещё решит, что розовая краска добывается из крови невинных младенцев и уничтожит также, как мой несчастный телефон).
– Это?
В руках Брэнота возникла упаковка лейкопластырей.
– Средство от ссадин и порезов, – я прикоснулась к царапине на шее.
– Это?
Пластина ампицилина и пластина активированного угля – обязательные мои спутники в путешествиях.
– Лекарства против простуды и боли в желудке.
Дарек, бывший помощник травника, благоговейно взглянул на таблетки.
– Это? – он вытащил пачку чипсов.
– Еда, жаренный картофель со вкусом сыра.
Мой живот одобрительно булькнул. Перед тем как вернуть их мне, Брэнтон покрутил чипсы в руках.
– Это?
– Жевательный мармелад. Еда.
Лорд внимание осмотрел упаковку.
– Как их помещают внутрь?
– Склеивают упаковку.
– А это что?
Брэнот достал мою тушь для ресниц.
– Этим украшают глаза.
– Вам не нужно украшать глаза и губы тоже.
Я пожала плечами. Что он имел в виду? Что я и так хороша или что в их Базелоне так не принято?
– А это – речная ракушка?
– Морская, – уточнила я.
Эту большую лакированную ракушку я собиралась привезти домой как сувенир. А теперь она в руках у средневекового питекантропа.
– Из какого моря, дама Фотиния? – Решился подать голос Дарек.
– Должно быть из Изумрудного, – пришёл мне на выручку Брэнот. Я поняла, что в мою историю он слуг не посвящал.
Я кивнула.
– Это?
– Прокладки с крылышками.
На лице рыцаря и его слуги проступило удивление.
Я косо усмехнулась:
– Требуются в женские дни.
На лице Брэнота всё ещё непонимание. Дарек нагнулся к нему и что-то прошептал на ухо. Сэр рыцарь зарделся.
– А это, что за предмет?
Шариковая ручка.
– Моё перо.
– Дева – учёный, – пояснил Брэнот кастеляну, тот посмотрел на меня с недоверием, но подвергать сомнению слова господина не стал.
– Это?
Перцовый баллончик.
– Душистая вода для запаха.
Пусть остаётся в неведении, может и доведётся пырскнуть перцем в рожу его сиятельства.
– Это?
А вот это действительно духи.
– Тоже самое.
Брэнот принюхался. Лучше бы окропил себя предыдущим спрэйем из красно-золотого баллончика.
– Я чувствую запах свежей травы, душистых цветов и сдобных пшеничных булок.
О, да из него получился бы парфюмер, верхние нотки уловил почти безошибочно. Ещё из моей, вместительной, как мне начало казаться, сумочки были извлечены зубная щётка с пастой, чему я крайне обрадовалась, благо забыла выложить когда отправилась в злополучную пещеру (здесь, как узнала, обходились только тряпкой и золой), упаковка влажных салфеток и пара зубочисток, прихваченных из столовой. А вот последнюю вещь – блокнот, размером в половину формата А4, он отдавать не торопился.
– Полагаю, это ваш пергамент, дама Фотиния? Что за странные письмена здесь? Это вы написали?
Первые две странички были исписаны телефонными номерами и адресами гостиниц.
– Я подсчитывала количество фруктовых деревьев в моих садах.
Завираться, так завираться! Ну не объяснять же им что такое сотовый телефон. Ещё и на костёр отправят если не поймут.
При этих словах Дарек и Малуша взглянули на меня как-то уважительно, а Брэнот – с интересом.
– У вас, верно много плодоносных деревьев, – заметил сэр рыцарь.
Я пожала плечами. У нас в семье была дача, которую я ненавидела всей душой, но урожай там был хороший. Чтобы успокоить Брэнота, я вырвала исписанный лист и протянула Дареку, слуга взял бумагу и с интересом принялся её ощупывать.
Наконец, рыцарь вернул мне и саму сумку.
– Благодарю за разъяснение, дама Фотиния.
– Лорд Макотский, – дерзнула я, но при этом, скрепя сердце, постаралась быть любезной – позволяется ли мне выходить из замка?
Губы его сиятельства дрогнули в снисходительной улыбке – мой смиренный тон пришёлся ему по нраву.
– Можете гулять по саду сколько вам вздумается, дама Фотиния, но не покидайте крепостных стен.
Я чуть склонила голову – пусть считает меня послушной.
– Дама Фотиния! Дама Фотиния! – Подлетела ко мне Малуша как только мужчины нас оставили. – Можно взглянуть на ваши чудесные заморские причуды!
В моей голове созревал хитроумный план и лисичка играла в нём далеко не последнюю роль. Но надо было действовать осторожно.
Я высыпала содержимое бирюзовой сумочки на кровать.
– До чего прелестная сума! – Всплеснула руками Малуша.
Больше всего девочку заинтересовала тушь, помада, духи, а также – маркер и баллончик, кои она тоже приняла за предметы косметики.
– Дама Фотиния…а можно попробовать это чудо хоть разок….
– Лорд сказал, что девицам Базелона не престало разрисовывать лицо, мы же не в Мабале (с трудом припомнила название), а прогневать его сиятельство будет крайне досадно.
Я деланно вздохнула, а Малуша хитренько улыбнулась, сунула руку себе за шиворот, вынула что-то вроде платка и заткнула им щель в каменной стене, на которую я до этого момента не обращала внимания. Вот значит как! Система подслушивания и подглядования! Но несмотря на самодельную затычку подслушивать наш разговор со служкой всё ещё могли.
Чтобы расположить девчонку себе, нужно было бросить ей кусок посочнее. Я слегка подкрасила ей ресницы. Бледные волосики, окаймляющие глаза почернели, серо-зелёные зрачки сделались более выразительными. Затем – немного моего блеска для губ и девчушка стала выглядеть на пару лет старше.
– В замке нет зеркала, чтобы ты могла посмотреться?
– Нет, дама Фотиния, зеркала используют ведьмы в своих ритуалах!
А, значит, правильно, что я скрыла содержимое пудреницы.
– А разве в Базелоне имеются ведьмы?! – Я напустила на себя обеспокоенный вид, пусть думает, что мной овладел суеверный страх.
– Конечно! Но благодаря лорду Брэноту скоро ни одной не останется!
Это уж точно.
– А пещеры? Здесь в Макоте есть пещеры?
– Прямо за Макотским графством есть длиннющая пещера. Говорят, там обитают ведьмы! Днём они там прячутся от солнечного света, а ночью охотятся за некрещёнными младенцами.
– Малуша, а можешь мне нарисовать карту? – Взяла я быка за рога. – Ну, на всякий случай, чтобы я ненароком не забрела в эту страшную пещеру?
– Нет, – махнула рукой на мои надежды лисичка, – я там никогда не была и рисовать-то не умею. Но, – чуть подумав прибавила она, – Филис может.
– Филис однорукий? – Уточнила я.
Малуша кивнула. Одна моя часть хотела пойти к этому Филису, другая страстно желала чипсов с сыром. Я сделала над собой усилие и поддалась первой.
Сумку взяла с собой, неизвестно что пропадёт, пока меня не будет, к тому же там лежала ручка и блокнот, которые скоро понадобятся.
Малуша шла впереди, я – за ней. Когда мы проходили мимо окон кухни, не отскочи я вовремя, на меня бы обрушилась кастрюля помоев. Я отошла подальше от замка и посмотрела в окно. На меня без намёка на сожаление смотрели маленькие поросячьи глазки на объёмном шарообразном лице. Драгомира Толстая ухмылялась. Рядом с ней послышался смех Голубы. На несколько секунд меня обуяла ярость. Почему они не бояться, что я нажалуюсь их хозяину? Судя по каше, повариха из Драгомиры та ещё. Найти замену будет несложно. Надо же, собиралась вылить мне на голову помои! Тут мне вспомнилось, что пару часов назад я сама, пусть и нечаянно, но опрокинула содержимое горшка на какого-то несчастного. Мне снова сделалось перед ним стыдно.
Возле стен замка отдельными сегментами росли красные и белые розы, фиалки, маки, белые лилии и гладиолусы, напротив были посажены плодовые деревья, живыми арками украшали сад виноградные лозы. Чуть подальше искрился пруд с кувшинками, в котором мельтешили живые рыбки. И всё это принадлежало Брэноту. Мне вспомнились лица полевых работников. Наверно трудились с утра до ночи за краюшку ржаного хлеба, которая только и оставалась после оплаты неподъёмных податей. Богатые богатеют, а бедные беднеют…
Мы приблизились к деревянному двухэтажному зданию с соломенной крышей – конюшне лорда изТьери. Послышалось лошадиное ржание, а ноздри защекотал запах сена и навоза. Малуша прошмыгнула за деревянную дверь, я последовала за ней. Молодой и всё такой же чумазый как в нашу первую встречу Филис беседовал с рыжей веснушчатой девушкой. Увидев нас он обернулся.
– Малуша, – он на секунду запнулся, – чудесно выглядишь. Дама Фотиния, и вы здесь.
Рыжая девушка выбежала из конюшни, нарочно задев плечом Малушу.
– Чернава передала мне поручение господина, надо оседлать Вихря для его сиятельства, – пояснил Филис, не сводя глаз с Малуши (наверно пытался угадать причину её резкого преображения).
– Твои глаза, они стали больше! Как сотворила такое? И чего уста твои отливают яко радуга?
Малуша хитренько улыбнулась.
– Да ты Филис верно влюблённый, оттого тебе и кажутся мои глаза краше, а губы видятся радугой.
Конюх растерялся, на его щеках выступил румянец. Маленькая лисичка вполне себе владела мастерством кокетства. Наверно, мальчишка конюх был объектом соперничества Малуши и Чернавы, оттого последнюю и передёрнуло при виде нас.
– Филис, ты видел пещеру за Макотой рядом с диким лесом?
– Я даже зашёл внутрь не убоявшись царившего зла и опасностей.
Филис напустил на себя важный вид.
– Вы тоже красотка, – улыбнулся он мне. – Но давеча вы смотрелись вельми раскрасавицей и на коне сидели ноги врозь яко мужчина.
– Дама Фотиния жаждет дабы ты изобразил пещеру страшенную, – вновь обратила на себя внимание Малуша.
Я вынула из сумки блокнот и ручку.
– Вот, это замок изТьери, – я нарисовала маленький замок и обвела его в двойной круг, – а это – крепостная стена со рвом.
Филис минут десять вертел в руках блокнот и ручку, выражая своё восхищение чудными вещицами.
– Чернила уже внутри, а на конце ручки – маленький шарик, он крутится и ручка оставляет след на бумаге. Это – бумага, а не пергамент, она сделана из дерева, а не из свежевыделанной кожи, – ответила я на его вопросы.
– Дама Фотиния – учёный, – пояснила Малуша.
– Дева – учёный. – Мурлыкнул Филис и как бы невзначай коснулся тыльной стороны моей ладони.
Молокосос явно заигрывал со мной!
– Вот здесь заканчивается графство (Филис провёл неровную линию посередине блокнота), здесь два озера (на блокноте появились два кружка разного диаметра), тут начинается дикий лес (палочки справа), а тут (полукруг слева) – ведьмина пещера.
Ведьмина пещера… Знать, мне точно туда.
– Спасибо, Филис.
– Обождите, дама Фотиния, а как же поцелуй за услугу?
Я чмокнула его в чумазую щёку.
Малуша хмыкнула, Филис смущённо заулыбался.
Когда мы вышли из конюшни, нас окружила толпа зевак. Несмотря на то, что на мне уже была надета подобающая одежда (хоть зелёный цвет платья и выгодно контрастировал с нарядами других женщин, стоящих поблизости) в глазах толпы читалось нескрываемое любопытство. Надо было им что-то сказать.
– Здравствуйте, меня зовут Фотиния, я гощу в замке лорда Макотского.
Тишина. Толпа не расходилась. Один мальчик, лет пяти, хотел было ко мне подбежать, но женщина с тёмными, выбившимися из чепчика волосами, схватила его на руки и повернулась ко мне спиной, будто стараясь огородить ребёнка от опасности. Мальчик захныкал.
– Пойдёмте, – потянула меня за собой Малуша.
Толпа потеснилась, высвобождая нам «проход».
– Почему они смотрели на меня с таким удивлением? – Спросила я, когда мы вышли к саду.
– Вы для них чужая, а чужаков у нас не любят. Причём некоторые считают вас ведьмой.
Как-то так я и подумала.
– А граф часто охотиться на ведьм?
– Его сиятельство несколько раз вместе с другими рыцарями привозил тех, кого подозревали в ведомстве. Устраивали проверки. Нескольких сожгли на площади.
Я содрогнулась. Брэнот с другими такими же ненормальными пытал невинных, а потом сжигал их на костре. Малуша совсем не разделяла моего видения этой жуткой травли несчастных здешних женщин.
– Надеюсь, скоро всех ведьм отловят. Говорят, некоторые из них схоронились в диком лесу.
– Ведьм не бывает, – не выдержала я, и хотела было добавить «просто ваши господа пытаются перевести стрелки на каких-нибудь бедолаг, чтобы отвлечь людей от нищеты и болезней», но вовремя спохватилась.
Малуша остановилась и захлопала своими накрашенными ресницами.
– Дама Фотиния, вы что же не верите в ведьм? А кто же тогда творит колдовство?
– Никто, никакого колдовства не существует, – отрезала я.
Наверно я всё же кривила душой, иначе как объяснить то, что Брэнот окаменел, а я попала в другую чуждую мне реальность. Но это был единичный случай, исключение, которое лишь подтверждает правило.
– Разве в вашем Лоо совсем нет колдовства?
– Есть наука, – я ощутила себя в роли преподавателя на лекции у первокурсников. – Скажем, люди научились извлекать огонь путём трения камень о камень, а сейчас чем вы пользуетесь? Кресалом? А чтобы подумали первобытные люди, увидев они хорошо сшитую одежду из материи, а не из шкур животных?
– Что такое первобытные люди? – Сбила меня с мысли Малуша.
– Люди, которые жили много-много лет назад, наши предки.
– Адам и Ева?
Я поняла, что для просвещения рановато.
– А земля какую, по-твоему, имеет форму? – Уточнила я, чтобы понять на какой стадии развития научных представлений находятся эти средневековые люди.
– Земля круглая, – обиженно ответила лисичка.
О, ну хоть не стоит на четырёх слонах!
– Вообще-то эллипсоидная, то есть немного вытянутая из-за траектории вращения вокруг солнца, – уточнила я.
Малуша замотала головой.
– Нет, дама Фотиния, это солнце вращается вокруг земли! Так рассказывал преподобный.
Что ж, больше я на эту тему с Малушей не разговаривала, разделить судьбу Джордано Бруно мне не улыбалось.
Внимательно всматрелась в сторону ворот, где открывался подвесной мост. Стоит ли спросить у Малуши кто может покидать ворота замка или хватит и того, что она с Филисом в курсе моего интереса к ведьминой пещере? В том, что она обо всём «интересном» докладывала хозяину, я не сомневалась. Что ж, нужно будет собрать интеллект в кучку и придумать план побега, а также применить на лисичке метод информационно-психологического воздействия под названием «дезинформация».
– Дама Фотиния, время второй трапезы, пойдёмте в замок.
И что же будет у нас на вторую трапезу?
Снова месиво в чугунной миске, только более тёмного цвета. Но зато, Малуша раздобыла для меня пару овсяных хлебцов, последние и составили мою сегодняшнюю пищу. Чипсы и мармелад решила оставить на потом, на день чернее чёрного, когда вконец оголодаю. Ночь я провела в раздумьях, снова и снова обдумывая способ добраться до заветной пещеры. Замок был крепостью, выбраться из которого, на первый взгляд, не представлялось возможным. Я могла вылезти из окна и спуститься по связанным тряпкам. А что дальше? Мост опустили только тогда, когда подъехали мы с Брэнотом. Возможно его опустят снова, когда кто-то проедет. Малушу лучше об этом не спрашивать. Филис. Спрошу у мальчишки, покидает ли кто-нибудь стены замка.
Глава 5. Юная пассия лорда Макотского
– Тань, отстань, дай ещё минут десять. Ну хоть пять.
Я потянулась и приоткрыла заспанные глаза. А потом снова их закрыла. Я возвращалась в жуткую реальность, средневековый кошмар, из которого никак не могла выбраться.
– Дама Фотиния, я оставлю трапезу на сундуке.
Я снова прикрыла веки, желая «перезагрузиться» и открыть глаза уже в своём родном мире. Перезагрузка не удалась. Память о пережитом ужасе навалилась тут же, сопровождаясь эмоциональным фоном ужаса и паники.
Трапеза… Значит часов двенадцать.
Я уселась на кровати. Шея начала чесаться – сходила повреждённая от лезвия меча кожица. А ещё чесалось что-то на руке и ноге. Насекомые! Средневековые блохи! Ну и гадость! Надо продизенфицировать. Моя сумочка всё ещё со мной. Я опырскала укушенные места духами-спрейем. Взяла свою пудреницу (взгляд в стенное отверстие – платок Малуши на месте) и посмотрела на себя. На шее красная полоска. Волосы растрёпанные. Привела себя в порядок и натянула сюрко. Мысли о побеги теперь казались ещё менее реалистичны. Но сдаваться было нельзя, в этом мире мне не выжить – факт. Филис. Надо найти Филиса.
Я вышла из покоев и пошла к выходу тем путём, которым меня водила Малуша. По дороге я натолкнулась на Чернаву, которая спускалась на цокольный этаж, то есть – в подвал замка.
Не обращая внимание на застывших завидевших меня зевак, прошла в конюшню. Насчитала восемнадцать отдельных секций для лошадей, две из них пустовали, в других стойлах виднелись головы рыжих, серых, вороных и гнедых коняшек. Я сразу узнала лошадь белой масти, на которой меня привёз Брэнот. Неужто она паслась на поле всё-то время пока хозяин был замурован? Подошла к коричневой лошади с чёрной шевелюрой и погладила её морду. Густая грива животного была тщательно расчёсана, стойло недавно вычищено, конюхи своё дело знали.
– Чем обязан вашей милости? – Раздалось за моей спиной.
Обернувшись, я увидела средних лет мужчину, лысого как коленка. Как и на Филисе на нём была короткая грубо сшитая рубаха. Очевидно, он зашёл в конюшню с другой стороны. Должно быть, это – старший конюх, Часлап Плешивый и его «фамилия» подходила ему как никакая другая.
– Я ищу Филиса.
Часлап вызывающе посмотрел на меня, скрестив руки на груди.
– Вы – взрослая женщина, не портите мальца, не вводите во грех невинную душу.
– Что? – Не поняла я.
Часлап поковырял пальцем в носу и смачно сплюнул себе под ноги.
– Вишь как вырядились! Простоволосая с голыми руками, видать в науке соблазнения преуспели. Но здесь вам не Дом удовольствий и наш господин, уж не знаю зачем он вас допустил, не потерпит блудниц на Макотской земле.
Он говорил ровным неприятным голосом, но с каждым его словом гнев во мне разрастался всё сильнее. «Простоволосая с голыми руками»? Что это за законы шариата! Над моей кровать вроде как крест весит, а не шамаиль.
– Да как вы смеете так разговаривать с гостьей вашего господина! – Вскинула я голову.
Но осадить Часлапа не получилось.
– А-а прячетесь за господскую спину! Видать привычно укрываться за мужчинами!
Взбесил-таки, плешивая морда! Прошипев вслед нецензурное ругательство, о значении коего он, наверное, не знал, я вышла из конюшни, громко хлопнув дверью. Донеслось лошадиное ржание.
Надо было поскорее выбираться отсюда! Местные снова пялились на меня, но я на них больше не обращала внимание. Сидеть взаперти мне не хотелось, и я принялась бесцельно бродить по саду. Вдруг до моего слуха донёсся шум открывающихся ворот. Я подошла поближе (но настолько, чтобы моё любопытство не бросалось в глаза) к опускающемуся мосту. Через минуту по нём проехала колымага с навесным козырьком из красной материи, запряжённая парой вороных лошадей. Из замка вышел Брэнот в пурпурной тунике. Он подошёл к дверце приехавшего экипажа и стал на одно колено, подавая руку девице, по возрасту чуть старше Малуши, на которой было надето длинное в пол голубое платье, расшитое жемчугом, а светло-русые косы, собранные на затылке, были украшены драгоценными камнями. Брэнот повёл её в замок, за ними следовала полноватая женщина в зелёном сюрко без украшений и в чепце. Она тоже приехала в карете. Кучер остался сидеть на облучке. Должно быть, дамы приехали ненадолго. Может быть, стоит что-то предпринять когда снова поднимут мост? Нет, лучники сразу приложат меня на месте. Эх, хоть бы кто напал на этот замок, может тогда бы мне удалось улизнуть под шумок.
– Дама Фотиния, а я вас ищу! – Раздался голосок Малуши.
Я вздрогнула от неожиданности.
– А кто это приехал? – Спросила я служку.
Малуша расплылась в улыбке, будто только и ждала этого вопроса.
– Это – леди Милена, дочь графа изКляри, дама сердца нашего лорда Брэнота.
Во как, оживила его, вернула даме сердца, а он затащил меня в средневековый ад и держит как пленницу!
– Батюшка леди Милены, сначала собирался выдать её за герцога Базилонского, оттого и отказывал нашему лорду, но теперь, видно прислушался к мольбам леди Милены и назначил дату помолвки.
– Мольбам? – Переспросила я. – А разве герцог не лучшая партия, чем простой граф?
Малуша уставилась на меня, как будто я сказала несусветную глупость.
– Да, но ведь герцог Базилонский уже разменял пятый десяток и не славится добрым нравом, а наш граф Макотский молод и любезен.
Мнда уж, я потёрла рубец на шее.
– А почему леди Милена не носит чепца?
– Она же леди! Леди не обязательно укрывать голову на людях.
Недовольство и обида прорастали в моей душе всё глубже и глубже. До чего же мне хотелось поскорее убраться отсюда!
– А сюда часто кто-то приезжает?
– Леди Милена прибыла в графство впервые, а так, бывает в замке собираются рыцари Ордена чести, а ещё – гистрионы да купцы.
Я напрягла надчерепную мышцу.
– Малуша, а где здесь стирают одежду?
– По пятницам мы вывозим грязное бельё к речке.
Вот оно! Моё спасение! Я укроюсь в грязных тряпках.
– А кто стирает бельё? – Спросила я, стараясь придать голосу непринуждённость.
– Обычно Дарена и Чернава. Но один раз, когда Чернава болела, ездила я.
– Вас даже возят?
– Нас возил Филис, – блеснула глазками Малуша (наверно, Филис был завидным парнем для деревенских простушек).
– Малуша, мои вещи, ну в которых я приехала из Лоо, надо бы постирать. Я бы тоже съездила.
– Так зачем ехать? Просто сложите ваши вещи, а в пятницу их промоют.
Малуша сказала, что отнесёт вещи она, но я настояла (надо было узнать откуда именно забирают одежду) чтобы самой оставить одежду под предлогом нежелания злоупотреблять услужливостью девчушки. Лисичка согласилась. Перед тем как вернуться в замок я снова увидела Брэнота и Милену. Он склонил перед ней колено и лобызал тоненькую белую ручку. Я поморщилась.
Помещение, где хранят тряпки, как грязные (в корзине), так и чистые (на деревянных полках) оказалось рядом с задним выходом из замка. Очевидно, это было связано с необходимостью отгружать вещи в телегу. Пока Малуша зачарованно наблюдала из окна за господином и его дамой сердца, я, захватив тунику и свою сумочку (с которой теперь не расставалась) прошла в бельевую. На моё счастье там никого не оказалось, и я могла вдоволь осмотреться, так и не оставив свою одежду для помывки (после которой, я была уверена, она лучше не станет). Можно было спрятаться за шкафом или залезть в вместительный бельевой ящик. На верхней полке лежали чистенькие мужские (я уже их различала) камизы. Такие чистенькие свеженькие, у которых вся жизнь впереди, как и у меня была, пока ты, козлина её не изгадил.
Достала одну из рубах, самую нарядную, принадлежащую по-видимому господину, вынула розовый маркер и нарисовала спираль олицетворяющий чёрную дыру, в которой я оказалась. Вот здесь, в самом центре – поставила небольшой крестик. Ты изгадил мою жизнь, а я в состоянии лишь замарать твою тунику, мерзавец. Захотелось сделать нечто большее, например, поджечь к мохнатому лешему весь этот гадский замок.
– Веселина сказала, что когда лорд Брэнот и леди Милена обвенчаются я стану прислуживать госпоже, – мечтательно проворковала Малуша как только я вернулась в покои-тюрьму.
Чтобы это значило? Что Брэнот собирается меня отпустить или перевести из «гостей» в служки?
