Елена Райдос
Игра в Реальность. Путь
Венн появился в комнате сына через три дня, когда Гор уже спокойно мог ходить, хоть и не слишком бодро. Одним повелительным жестом Создатель выставил за дверь посетителей и устало опустился в кресло. Когда дверь на миг приоткрылась, чтобы выпустить Сабина и Анару, Гор увидел в коридоре четырёх охранников и горько усмехнулся. Судя по всему, сам он уйдёт отсюда уже под конвоем.
– Неплохо выглядишь, сынок,– бодро начал разговор отец,– Анара делает успехи. – Гор не ответил, ему не хотелось поддерживать этот шутливый тон, перед его глазами всё ещё стоял сочувственный взгляд отца, когда тот его убивал. – Как же тебе удалось выжить,– полюбопытствовал Венн, не дождавшись от сына никакой реакции,– и, главное, зачем?
Гор снова промолчал, он вспомнил, как ему хотелось услышать от отца хоть одно ласковое слово перед смертью, а теперь слова уже были ни к чему, он давно смирился со своей участью. И всё-таки один вопрос никак не давал ему покоя.
– Почему я должен умереть, отец? – спросил Гор мрачно. – Потому что люблю твою дочь?
– Ну что ты, малыш,– ласково отозвался Венн,– разве это преступление? Её просто невозможно не любить.
– Тогда зачем ты забираешь мою жизнь? – в голосе Гора зазвенела обида.
– Мне твоя жизнь совершенно не нужна,– вздохнул отец,– мне нужна Анара. Она должна выполнить своё предназначение, сделать Сабина Создателем, а ты совсем заморочил девчонке голову своей придуманной любовью.
– Причём тут моя любовь? – возмутился парень. – Я же ей не мешаю практиковать с Сабином.
– Увы, мой мальчик, мешаешь, да ещё как,– покачал головой Венн. – Сабин с Анарой должны стать не просто партнёрами по практике, но ещё и сексуальными партнёрами, иначе их тандем не сработает. Но пока ты жив, это невозможно, моя дочь не согласится на близость с тем, кому предназначена по рождению, она не сможет выполнить свою миссию.
– Значит, для того, чтобы Анара выполнила какую-то свою дурацкую миссию, я должен умереть,– горько прокомментировал Гор слова отца.
– Ты просто не понимаешь, как высоки ставки в этой игре,– Создатель невесело усмехнулся. – Неужели ты думаешь, что иначе я бы принёс в жертву своего сына? – Гор отвернулся, чтобы отец не видел, как подозрительно заблестели его глаза, он совсем не желал стать жертвой во имя неизвестно чего. – Если тебе так будет легче принять свою судьбу,– продолжал отец,– то скажу, что от этой миссии зависят жизни нескольких сотен веннов. И даже не просто веннов, а Создателей.
Это было странно, Гор и представить себе не мог, что в нашей Реальности присутствуют сотни Создателей. В свете новой информации его смерть выглядела уже не такой бессмысленной.
– Да, так немного легче,– наконец отозвался он. – Почему ты мне сразу не сказал?
– А ты бы тогда оставил Анару в покое? –отец саркастически усмехнулся.
– Нет,– твёрдо ответил Гор,– но мне было бы легче умирать там на столбе.
– Прости меня, малыш,– голос отца стал совсем тихим,– я не смог бы тебя убить, если бы ты смотрел на меня вот такими, всё понимающими глазами, пока я выкачивал бы из тебя жизненные силы.
– А что изменилось? – Гор исподлобья глянул на отца. – Почему ты рассказал сейчас? Завяжешь мои понимающие глаза чёрной повязкой?
– Просто теперь я уже не смогу убить тебя сам,– отец прямо на глазах превращался в Создателя,– твои друзья не оставили мне шанса. Завтра на рассвете тебя казнят.
Венн поднялся и протянул руку Гору. Минуту они стояли напротив друг друга, а потом отец крепко прижал к себе сына.
– Прости меня, мой Ангел,– прошептал он.
– Прощаю,– в тон ему ответил Гор.
Глава 6
– Значит, сознания веннов, достигнув вершины развития, сливаются с сознанием Создателя? – Антон недоверчиво посмотрел на отца. – Насильственно?
– Если нет свободы воли, то понятие «насильственно» не имеет смысла,– нехотя отозвался Венн. – Впрочем, да, так и было до катастрофы, а потом в Игре начал функционировать новый алгоритм – закон свободы воли. Но очень быстро стало понятно, что Создатель не предполагал распространить действие этого закона на тех веннов, которые к моменту катастрофы уже вошли в фазу трансформации сознания, их ждало развоплощение. Но закон-то уже действовал, и эти венны им воспользовались, в итоге, они нашли способ удержать свои сознания от слияния с сознанием Создателя, и с тех пор все венны, прошедшие трансформацию, существуют в пятимерной Реальности как индивидуальные сознания.
– А куда деваются женщины веннов, когда мужчины уходят наверх? – спросил Антон.
– Какое-то вульгарное у тебя представление о мироздании,– Венн неодобрительно покачал головой,– нет никакого верха и низа. Увы, женщины не могут пройти трансформацию, так как им никогда не достичь уровня Создателя, они остаются в нашей Реальности и перевоплощаются как люди.
– А как же клятвы, кармические узлы и прочая мистика? – саркастически усмехнулся Антон. – Они же вроде как навсегда. Оказывается, вы тупо бросаете своих спутниц жизни после того, как получаете от них, что хотите.
– Ты не забыл, что раньше веннов, прошедших трансформацию, не ждало ничего, кроме развоплощения? – в том же тоне ответил Венн. – Полагаешь, нужно было утянуть своих женщин с собой в небытие? Впрочем, дело не в нашем желании, если трансформация начинается, то её уже не остановить, можно только немного отсрочить. Кстати, о клятвах, я так и не понял, почему ты не сказал мне, что Анара связала ваши судьбы в кармический узел.
– А что бы это изменило? – Антон удивлённо пожал плечами.
– Всё бы изменило,– жёстко отозвался отец,– я бы отменил твою казнь, после этого убивать тебя уже не было никакого смысла.
– Если честно, то я во всю эту мистику тогда не поверил,– Антон горько рассмеялся,– пока не убедился на собственном опыте, что колдовство действует. Мне удалось во всём разобраться, только когда Сабин позволил мне прожить достаточно долго, чтобы вернуть себе силу Творца, а до этого мы с Анарой рождались и умирали вместе десятки раз, даже не подозревая, что наши судьбы связаны. Мы ведь теряли память при перевоплощении и в каждой следующей жизни знакомились по-новому.
– С тобой как раз всё ясно,– Венн тоже заулыбался,– а вот почему Сабин молчал? Он-то не мог не знать, что ритуал был настоящий. Я понял, в чём дело, только когда вы с Анарой умерли вместе в третий раз, и допросил старшенького по всей строгости. Он мне всё и выложил, пришлось сделать ему серьёзное внушение.
– Что ж тогда Сабин пятьсот лет продолжал охотиться за мной по всем воплощениям,– Антон резко оборвал веселье,– если это было бесполезно? Он ведь не только меня убивал, но и мою любимую тоже.
– По-моему, твоему братишке просто нравилось сворачивать тебе шею, как курёнку, как только ты начинал ощущать свою силу,– услужливо подсказал Венн.
– До сих пор не могу понять, как тебе удалось внушить брату такую ненависть ко мне,– вздохнул Антон,– и, главное, зачем? Мы ведь искренне любили друг друга, он был готов умереть за меня. Просто уму непостижимо, как такое возможно.
– А уму вообще сложные явления недоступны,– ухмыльнулся Венн. – Кстати, что там твои учителя тебе рассказывали про ум?
– Ум – это часть сознания, которая отвечает за восприятие картинки Реальности и генерирует ответную реакцию,– чётко отрапортовал Антон.
– Эх, так и знал, что они всё напутают,– Венн ехидно хихикнул,– путаники.
– А что не так? – удивился Антон.
– С функциями всё более или менее правильно, только неполно,– Венн согласно покивал,– а вот с остальным полная ерунда. Ум не является частью сознания, это инструмент, который сознание создаёт заново в каждом новом воплощении для взаимодействия с Реальностью. Ум ВСЕГДА принадлежит той Реальности, в которой функционирует сознание, то есть наши с тобой умы трёхмерны. Сознание в процессе эволюции может увеличивать свою мерность, а ум нет, так как он отражает состояние не столько сознания, сколько среды, в которой оно функционирует. Помимо перечисленных тобой функций, у ума есть ещё одна немаловажная функция – обеспечение самоидентификации. Без ума сознание не может осознать себя, так как для этого ему нужно как бы отразиться в Реальности, словно в зеркале.
– Если честно, не вижу большой разницы с моим определением,– фыркнул Антон,– для общего понимания эти детали несущественны.
– Что ж, дам тебе действительно существенную деталь,– покладисто согласился наставник. – Наши сознания связаны между собой, они лишь проявленные формы единого сознания, а ум ВСЕГДА индивидуален. У каждой проявленной формы сознания есть свой персональный ум, и у нашего Создателя, кстати, тоже. Именно это создаёт иллюзию, что мы являемся отдельными существами.
– Значит, именно в уме заключены наши личности? – уточнил Антон.
– Нет, наши личности являются частью нашего сознания,– Венн перевёл дух,– ум может влиять на них, изменять, дополнять, но хранятся они в сознании и переносятся через воплощения без потерь. Именно поэтому, владея определёнными техниками, можно полностью восстановить память о себе в прежних воплощениях. А вот ум при перевоплощении полностью стирается.
– У меня в голове образовалась небольшая путаница,– пожаловался Антон. – Раньше я считал, что сознание состоит из ума и подсознания, а теперь получается, что только из подсознания. В чём подвох?
– То, что ты называешь подсознанием – это лишь оперативная часть сознания, отвечающая за создание картинки Реальности,– пояснил Венн. – В целом, наше сознание имеет довольно сложную структуру, оно многофункционально и включает в себя много составных частей. Вот только ума в нём нет.
– Так, ну с подсознанием всё понятно,– Антон согласно кивнул,– плюс та часть, что является нашей личностью, ещё, наверное, общее хранилище данных. Вот и всё, пожалуй. В чём здесь сложность?
– Этими частями сознание не ограничивается,– пояснил Венн. – Есть ещё каналы восприятия, связь с сознанием Создателя, дешифратор, да мало ли…
– А что такое дешифратор? – полюбопытствовал Антон.
– Наше сознание функционирует в пространстве вибраций,– наставник потянулся за своей чашкой, видимо, у него пересохло в горле,– ум этого не может, для него вибрации нужно транслировать в звуки, образы, ощущения, мысли и чувства, а ответную реакцию ума обратно – в вибрации. Этим и занимается дешифратор, именно от него зависит, как конкретно сознание взаимодействует с Реальностью.
– И что же случилось с дешифратором Сабина, если он стал воспринимать своего брата, как врага?
В начале пути…
До зарешеченного окна тюрьмы было не дотянуться, но стенки были совсем тонкими, и братья без труда могли через них разговаривать.
– Эй, Бустер, ты чего задёргался? – окликнул брата Гор. – Мы же с тобой уже давно знали, чем всё закончится. Расслабься.
– Мне, что же, теперь спокойно сидеть и ждать, пока тебя казнят? – возмутился Сабин.
– Есть другие варианты? – насмешливо поинтересовался приговорённый.
Сабин что-то пробурчал себе под нос и затих, его просто бесило спокойствие Гора, а ещё то, как тот покорно принял свою участь. Сдаваться было совсем не в характере венна.
– Ангел, ты ведь уже научился мгновенно перемещаться в нашей Реальности,– примирительно произнёс он через несколько минут,– спрячься где-нибудь. Отец тебя, может быть, и искать не станет.
Гор промолчал, и Сабин уже начал надеяться, что тот обдумывает план побега, но он ошибся.
– Мне некуда бежать, брат,– в голосе младшего отчётливо была слышна боль,– без Анары мне нет жизни.
Этого Сабин тоже никак не мог понять. Нет, Анара ему тоже была дорога, и он, конечно, не мог не замечать, что между ней и братом существовали какие-то особые отношения, но чтобы предпочесть смерть разлуке – это было за гранью его воображения. Сабин просто не мог представить себе такой женщины, ради которой он позволил бы себя убить. А вот Гор, похоже, такую женщину нашёл, и старший ни минуты не сомневался в его искренности и решимости.
– Я же не предлагаю тебе насовсем скрыться,– пояснил он свои слова. – Отсидишься, пока отец ни успокоится, а потом вернёшься к своей Анаре.
– Ты, что же, думаешь, отец сгоряча меня приговорил? – удивился брат. – Да он закрывал глаза на моё неповиновение, сколько мог. Но тут ставки, похоже, посерьёзней, чем даже жизнь сына. Поверь, для него казнить меня ещё тяжелей, чем для меня умереть. Мне его правда жаль.
– Себя бы пожалел,– буркнул Сабин,– и откуда только берутся такие ангелы?
Братья подавленно замолчали, им совсем не хотелось ссориться, просто на сердце у обоих было тяжело, и удерживать свою тоску внутри было совсем непросто.
– А как тебя казнят? – спросил Сабин, чтобы разрушить это тягостное молчание, и тут же понял, что сморозил очередную бестактность, но Гор прореагировал удивительно спокойно.
– Не знаю, Бустер,– его голос звучал безразлично,– я не спросил.
– Экий ты нелюбопытный,– съязвил брат.
– Да ладно, пусть будет сюрприз,– усмехнулся младший,– не думаю, что они меня будут долго мучить, я же не убийца какой-нибудь.
От этого походя брошенного слова «сюрприз» Сабина передёрнуло, уж лучше бы не спрашивал. Интересно, а сам бы он смог назвать сюрпризом способ собственного умерщвления?
– Бустер,– раздался жалобный голос брата,– ты позаботься о моей девочке потом, когда меня не станет. Ей будет очень плохо, особенно вначале.
– Это мне будет плохо без тебя, Ангел,– хмуро отозвался Сабин,– а Анара, скорей всего, уйдёт вслед за тобой. Разве ты не видишь, что она совсем не горюет после того, как произнесла свою клятву?
– Ты же понимаешь, что всё это полный бред,– отозвался Гор,– просто старый веннский ритуал, не более того, но если ей так легче будет пережить мою смерть, то пусть верит.
– Я тоже верю,– вздохнул старший,– женщины веннов всегда умели завязывать кармические узлы. Это не просто ритуал, а способ связать венна с его женщиной навек.
– Очень смешно,– Гор саркастически хмыкнул,– в нашей Реальности вообще-то нет ничего вечного, ты не знал? К тому же, если это так хорошо работает, почему отец до сих пор ни устроил вам с Анарой этот обряд клятвоприношения?
– Потому что ей ещё не исполнилось восемнадцати,– спокойно объяснил Сабин,– через год он бы всё устроил.
– Ну вот видишь, сколько нестыковок,– усмехнулся Гор,– Анаре нет восемнадцати, а я – не венн. Даже если в этом обряде действительно что-то есть, то в нашем случае он не сработает.
– Это ты себя так уговариваешь или меня? – язвительно бросил брат. Гор не ответил, только тяжело вздохнул. Сабину хотелось как-то подбодрить брата, а выходило всё наоборот, что бы он ни говорил, только нагонял больше тоски. – Ты прости меня, Ангел,– жалобно попросил он,– вякнул, не подумав. А может быть, будет лучше, если вы уйдёте вместе? Вдруг она тоже без тебя жизни себе не представляет?
– Заткнись, а,– попросил Гор,– и так тошно, даже думать о таком не могу.
Сабин опять был в полном недоумении, брат спокойно рассуждал о своей смерти, как о чём-то будничном, жалел отца, приговорившего сына к публичной казни, а когда речь зашла о возможной смерти Анары, то сразу запаниковал. И какая ему разница, что здесь случится, когда его самого уже не будет? Он ведь даже об этом не узнает. Расстраивать брата перед казнью ему совсем не хотелось, поэтому он не стал его терзать вопросами, но вот сам решил во всём как следует разобраться.
Из-за угла соседнего строения раздались шаги нескольких человек. Сабин увидел, как отец с Анарой в сопровождении двух охранников идут к тюрьме, и быстренько ретировался, пообещав брату вернуться, когда те уйдут. Дверь в камеру Гора открылась, и Анара бросилась на шею узнику. Он обнял свою любимую, и они застыли в объятьях друг друга, словно вокруг не было ни души. Впрочем, похоже, именно так Гору и казалось, он совершенно проигнорировал отца, вошедшего следом за Анарой. Венн подождал несколько минут, но видя, что ничего не происходит, и влюблённая парочка так и продолжает стоять словно зачарованная, громко кашлянул, привлекая к себе внимание. Они подняли на отца глаза, но своих рук не разжали.
– Я решил, что лучше вам попрощаться сейчас,– спокойно сказал отец,– ни к чему Анаре смотреть на казнь. Согласен? – Гор благодарно кивнул и снова повернулся к своей любимой. – У вас четверть часа,– распорядился Венн и вышел, хлопнув дверью.
Неясно, как использовали влюблённые отведённое им время, но, когда через пятнадцать минут Создатель вернулся, они по-прежнему стояли, тесно прижавшись друг к другу. Голова Анары лежала на плече у Гора, и глаза их были закрыты, при появлении отца они даже не пошевелились.
– Тебе пора, девочка моя,– проговорил отец, положив руку на плечо Анары.
Та вздрогнула, словно вышла из транса, и опустила руки. На её лице не было страдания или паники, как можно было бы ожидать, Анара со спокойной улыбкой смотрела на своего любимого, словно они расставались не навсегда, а так, на несколько минут. На лице Гора было примерно такое же выражение, фирменная ангельская улыбка играла на его губах.
– Интересно, он и умирать будет с этой своей наглой улыбочкой,– подумал Венн,– я бы не удивился.
Когда Анара ушла, сопровождаемая охранниками, он подошёл к сыну и взял его за руку.
– Пойдём, Гор, прогуляемся,– предложил отец и второй рукой прикрыл ему глаза.
Они оказались на вершине высокой горы, кругом лежал снег, и, наверное, было холодно, но мерцающий на солнце защитный купол надёжно укрыл отца с сыном от капризов погоды. С высоты открывался фантастический вид, снежные склоны сменялись разноцветными скалами, которые в свою очередь переходили в зелёные луга, прорезанные белыми лентами горных речушек. Далеко внизу начинался густой лес, покрывавший отроги гор и заползавший своими длинными щупальцами в широкую долину.
– Зачем мы здесь? – спросил Гор, с восхищением оглядываясь вокруг.
– Мне хотелось показать тебе, насколько огромен наш мир,– ответил отец. – Ты ведь прожил всего пять лет, малыш, и, хотя выглядишь почти взрослым, на самом деле видел и знаешь очень мало.
– Мы же путешествовали с Сабином на вимане,– пожал плечами сын.
– Я говорю не о пейзажах,– Венн невольно поморщился,– я говорю о жизни. Ты ничего о ней не знаешь, поэтому тебе не страшно умирать, но поверь мне, это только от того, что ты не ведаешь, что теряешь.
– Зачем ты мне это говоришь, отец? – обиделся Гор.
– Затем, что я готов отпустить тебя в эту жизнь,– пафосно провозгласил милосердный вершитель человеческих судеб,– если ты пообещаешь никогда больше не появляться в моём мире и забыть про Анару.
– А как же миссия? – Гор насмешливо посмотрел на отца.
– Я верю, что, когда тебя не будет рядом, наваждение рассеется,– пояснил отец,– Анара быстро придёт в себя и вспомнит о своём долге.
Гор ничего не ответил, он отвернулся и поднял лицо к небу. Над соседней горой развевались снежные флаги, в солнечных лучах они переливались россыпью радужных кристаллов. Это было очень красиво, не хотелось отрываться от великолепного зрелища, но Венн грубо развернул сына к себе лицом и сурово посмотрел ему в глаза. Гор не отвёл взгляда, но продолжал хранить молчание.
– Почему?! – раздражение прорвалось сквозь напускное спокойствие Создателя. – Объясни, почему ты так хочешь умереть.
– Не хочу,– Гор покачал головой,– но без Анары я не уйду.
– Там много женщин, достойных твоей любви, сынок,– проговорил Венн, указывая рукой куда-то в долину,– это для твоего брата другая не подойдёт, а ты волен выбирать.
– Я выбрал,– улыбнулся Гор,– или это мы друг друга выбрали, а может быть, судьба.
– Что за нелепица! – взорвался Венн. – Ты сам-то себя слышишь? – Гор улыбнулся и промолчал, ему совсем не хотелось спорить, лучше бы отец просто позволил ему полюбоваться на горы напоследок. – Умерев, ты всё равно с ней расстанешься,– Создатель привёл последний и, как ему казалось, неубиваемый аргумент,– почему же нельзя расстаться и продолжать жить?
– Не смогу,– отозвался упрямец. – А потом смерть ведь не навсегда, я к ней вернусь.
– Нет, малыш, не вернёшься,– Венн вдруг утратил весь свой пафос,– я закрою для тебя свой мир, ты родишься где-нибудь в базовой Реальности и забудешь про нас: и про меня, и про Сабина, и даже про Анару. Может быть, для тебя это и к лучшему, но я тебя не забуду, в моём сердце ты будешь продолжать жить неизбывной болью.
Гор долго молчал, обдумывая сказанное отцом. Венн ожидал, что сын ответит обидой или обвинением, но то, что он услышал, его сильно удивило.
– Знаешь, отец,– задумчиво произнёс Гор,– мне кажется, что всё будет совсем не так, не знаю, как именно, но по-другому,– и ведь как в воду глядел, Венну бы тогда поверить этому малолетнему провидцу, но он только с раздражением отмахнулся от слов сына, как от назойливого комара.
– Ладно, пойдём обратно,– он смирился с неизбежным,– тебе нужно хоть немного поспать, а то будешь зевать на собственной казни.
– Не волнуйся, отец,– Гор иронично усмехнулся,– я тебя не подведу, уйду, как подобает сыну Создателя. Для тебя же это важно.
Венн судорожно вздохнул и прижал к себе упрямого отпрыска.
– Да мне плевать, как ты будешь держаться,– процедил он сквозь зубы,– ты ведь и близко не представляешь, что значит для Создателя собственными руками уничтожить своё творение, даже такое нахальное и упрямое, как мой Ангел.
– Тебе вовсе не нужно убивать меня самому,– пожал плечами Гор,– полно же охранников.
– Не буду,– Венн кивнул и выпустил сына из объятий.
– Как это будет? – всё-таки полюбопытствовал приговорённый.
– Ты просто спрыгнешь с обрыва,– уже спокойно ответил Создатель.
– Но ведь это меня не убьёт,– удивился Гор,– ты хочешь, чтобы я вечно витал над вами бесплотным духом?
– На этот раз убьёт,– Венн посмотрел в глаза сыну,– я заблокирую твоё сознание, и ты не сможешь выйти из тела.
– Понятно,– Гор кивнул и улыбнулся своей фирменной улыбочкой.
– Понятно ему,– устало подумал Венн,– а вот мне совсем не понятно, как я переживу завтрашний день и как потом буду смотреть в глаза твоему брату и любимой девушке. Ну почему моим преемником стал Сабин, которому совсем неинтересна стезя Создателя, и для которого Анара – лишь партнёр для практик. Если б только у тебя, старшенький, было немного побольше амбиций, ты бы сам разобрался с конкурентом, и мне не пришлось бы его убивать.
***
– С дешифратором у твоего брата нет никаких проблем,– усмехнулся Венн,– и никогда не было. Ты как-то странно представляешь себе функцию этого раздела сознания, он отвечает вовсе не за оценки, которые даёт наш ум тем или иным проявленным явлениям, а за то, как именно интерпретирует ум вибрации определённых частот. Например, грубые вибрации воспринимаются умом как материальный мир, а тонкие – как мысли и чувства. При этом не следует думать, что существуют какие-то правильные интерпретации и ошибочные, это всего лишь вопрос социализации, то есть того, как настроен дешифратор у большинства Игроков.
– Понятно,– Антон ехидно хихикнул,– если твоё восприятие отличается от обычного, то ты определённо псих.
– Или просветлённый,– добавил Венн.
– Давненько я хотел разобраться, что же это значит,– задумчиво проговорил сын,– столько всякой ерунды крутится вокруг этого термина.
– Согласен,– Венн кивнул,– его используют все, кому не лень, но при этом подразумевают совершенно разные реалии. Тебе ведь знакома философия буддизма?
– В общих чертах,– замялся Антон,– если честно, я никогда глубоко не копал ни одно религиозное учение.
– Так вот, в соответствии с этой концепцией, задача практикующего – это выход из круга перерождений с целью избавления от страданий, иначе говоря, буддисты стремятся оказаться вне Игры в Реальность. Выход из Игры и называется просветлением.
– Ну мы-то тоже не особо стремимся перерождаться,– усмехнулся Антон,– вот ты, отец, сколько веков уже болтаешься в этом воплощении?
– Ты невнимателен, мой мальчик,– отец неодобрительно покачал головой. – Сколько бы веков я ни жил, я проживаю их в Игре, мне просветление ни к чему.
– И каким же образом буддисты выходят из Игры? – поинтересовался Антон, проигнорировав недовольство отца.
– Надеюсь, ты ещё не забыл, как именно сознание осуществляет связь с пространством Реальности? – скептически хмыкнул рассказчик. – Для этого оно создаёт такой инструмент, как ум. Значит, чтобы оборвать связь с Реальностью, ум не должен функционировать.
– А можно слегка поподробнее,– попросил сын.
– Существуют определённые практики, позволяющие замедлить, а то и вовсе «остановить» ум. Остановка ума – это, конечно, просто термин. На самом деле ум продолжает функционировать, но в сильно урезанном варианте, то есть в основном только в режиме фиксации проявленных сознанием явлений.
– Интересно, и как же можно подавить функционирование ума,– усмехнулся Антон,– ты когда-нибудь пробовал заставить себя не думать?
– Насилием тут ничего не сделаешь,– пояснил Венн,– поэтому применяются практики неделания, ум приучают не реагировать на проявленные явления, как бы не следовать за мыслями, образами и звуками.
– И что это даёт? – Антон скептически хмыкнул.
– Для начала это видоизменяет работу дешифратора,– пояснил отец. – Чем слабее сигнал, идущий от ума к сознанию, тем более чувствительным должен быть дешифратор. А в итоге диапазон восприятия увеличивается, и продвинутый практик начинает, например, видеть сквозь стены и слышать музыку сфер. Но этим перестройка дешифратора, как правило, не ограничивается, его механизм в конце концов ломается, и практик начинает воспринимать явления в декодированном виде, то есть в виде исходных вибраций, мир перестаёт быть для него материальным. Но поскольку алгоритм перевоплощения продолжает работать, то достигший даже таких вершин практик всё равно умирает. Ум его уничтожается, а нового ума он не создаёт.
– Но это же полное развоплощение,– удивился Антон,– не понимаю, кому может понравиться такой конец. Уж лучше бы они сливались с сознанием Создателя.
– Ошибаешься, дружок,– Венн весело улыбнулся,– не забывай, что индивидуальность находится не в уме, а в сознании, следовательно, она никуда не девается. Просветлённые сохраняют свою индивидуальность, только уже не могут её осознать. Всё, что они осознают – это сам факт существования, но существуют они в нигде, в никогда и никак.
– Б-р-р-р,– передёрнул плечами Антон,– ужас какой-то. Уж лучше просто умереть и уйти на перевоплощение.
– Да, мальчик мой,– грустно кивнул отец,– знаю, смерти ты никогда не боялся, а уж про Сабина и Анару я вообще молчу.
