Елена Петровна Кукочкина
Птица в клетке
– Вам, Антон, нравится заглядывать в наш отдел, – замечает Галя, разрезая куриную котлету тупым ножом. – Может быть, к нам переведетесь?
– Спасибо, мне и в моем неплохо, – Антон искренне улыбается, на его щеке играет слегка заметная ямочка. Я ненавижу себя еще больше, потому что даже от этой маленькой улыбки готова растаять, как мои подчиненные.
– А у нас как раз Оксана уходит, – продолжает Нина.
– Это точно? – подхватывает Галя.
– Конечно, точно. Она же беременная.
– Ну и что? Она же потом все равно вернется.
– Да, когда это будет. Может быть, останется сидеть в декрете. За вторым сразу пойдет. Это сейчас модно.
– Девочки, – поднимаю я взгляд от тарелки, в моем голосе сталь. – Должность Смирновой не подходит такому специалисту, как Антон Владимирович.
Девочки стихают, они точно знают, что с начальницей лучше не спорить. Антон же сверлит меня взглядом. Я смотрю на него. И повторяю себе: “Попробуй только улыбнуться! Никто ничего не должен понять”.
Антон понимает меня без слов, смотрит на Галину и Нину.
– А как у вас проходят корпоративы? Скоро восьмое марта. Женский день.
Девочки замолкают, оценивают настроение начальницы. Прикрываю глаза в знак согласия. Обстановка становится легче.
– Да, у нас хорошо проходят корпоративы, – тараторит Галина. – Просто отлично.
– В этом году собираемся в ресторане отмечать, сразу мужской и женский праздник, – вторит Нина, и все опять смотрят на меня, ждут одобрения.
– Да, собираемся снять ресторан. Все складываются.
– Можно прийти с парой, – продолжает Нина. – Только нужно заплатить и заранее сказать. Мест может не хватить.
– А вы, Антон, с парой придете или без? – интересуется Галя, слегка улыбается и интригующе поднимает одну бровь. Нахалка! Она открыто с ним заигрывает и не стесняется.
– Я еще не решил.
– А когда решите, скажете? – спрашивает невпопад Нина, и ресницы его порхают вверх-вниз, как крылья у бабочки на ветру. Зря я села с подчиненными за один стол. Как бы высоко я ни задирала нос, но есть люди, которым не дано мыслить широко. Они могут только болтать о глупостях и делиться сплетнями, иногда переключаться на работу.
Через двадцать минут после обеда приходит смс: “41 кабинет 3 этаж”. В кабинетах можно запутаться, но на третьем этаже всегда пусто. Там юридический отдел и отдел бухгалтерии. В бухгалтерии весело, а вот у юристов пусто. Они вечно куда-то таскаются с бумажками или ведут дела из дома. Есть пустующие кабинеты. Этого и хотел Антон.
– Здесь никого, – щелкает замком мужчина.
– Тебя кто-нибудь видел?
– Нет, – Антон подходит ко мне сзади и обнимает.
У меня паника. А если видели? А если кто-то придет? Что мы будем говорить? Но вместо слов я растворяюсь в поцелуе. Голова моментально кружится, руки дрожат, внизу живота приливает тепло. Ненавижу себя. Но эти руки, что водят по спине, сжимают бедра, затем опять обнимают за талию…. Ненавижу себя, но как это прекрасно. Мы останавливаемся. Он берет в свои руки мое лицо. Проводит пальцем по губам, по подбородку и по шее, по пульсирующей яремной вене и вниз, к пуговицам на блузке.
– Нет, – задыхаюсь я. – Ничего не будет.
Он опять целует. Толкает меня к столу, пытается поднять юбку повыше, но я не сдаюсь. Секса не будет. Как бы мне ни хотелось познать все радости соития, но совесть не покидаем ни на минуту. Я не так хорошо знаю Антона. Возможно, он со мной поиграет, а через время найдет себе Галочку или Ниночку. Я ничего о нем не знаю. А вот Пашка – книга не просто открытая, а зачитанная до дыр. Но я ведь люблю эту книгу? А новый роман – это лишь…. Это яркое солнце на высоком голубом небе. Это холмы, покрытые виноградниками – Монтальчино. Это старинные города с историей – Пьенца. Или огромный замок с башнями – Монтериджони. Это серпантин узких проселочных дорог, итальянское вино, эмоциональный говор итальянцев, ветер в волосах, поцелуи на губах и свобода. Это первое место, где я столкнулась сама с собой. Где я почувствовала, что живу.
– Я люблю тебе, – шепчет Антон. Его слова хорошо отрезвляют. Все настолько серьезно? Я отталкиваюсь от груди мужчины, будто от берега.
– Нет, – верчу головой и обхватываю себя руками, – ты не можешь меня любить.
– Нет, могу.
– Ладно, можешь. Но ты не должен. Я замужем, у меня есть ребенок. Наши отношения ни к чему не приведут. А тебе нужно думать о семье, о будущем.
Антон слегка морщит лоб, ему явно не хочет слышать мои слова, но что поделаешь?
– Я не уйду от мужа и ребенка не брошу. Здесь определенное – нет. А ты…. я понимаю, – не могу смотреть в глаза Антону, обхожу стол, здесь пыль, стул задвинут, один шкафчик выдвинут, но не полностью, там пусто. Я собираюсь с силами.
– Тебе нужно двигаться дальше. Я не смогу дать тебе то, что ты хочешь. А у тебя будущее. И в этом будущем должна быть женщина. Свободная женщина, моложе меня и, возможно, моложе тебя. Чтобы эта женщина родила тебе детей. У вас будет хорошая семья. И у меня будет семья. Сохраненная, моя семья.
Нас разделяет стол. Антон молчит. Я боюсь взглянуть в его глаза, но знаю, что делаю правильно. Пускай будет больно сейчас. Ведь чем дальше мы едем, тем сложнее вернуться. Поэтому тормозить надо сразу. Кому, как ни мне – заместителю начальника отдела – хорошо это знать.
Антон хочет обогнуть стол. Он еще надеется вернуть все, что было между нами минуту назад. Он не верит мне. И выглядит слегка как побитая собачонка. Но я тверда в своих намерениях. Видит Бог, я хочу казаться стойкой. Но опускаю плечи. Антон рядом, дышит мне в шею, обнимает меня, его губы касаются кожи и обжигают. Невозможно терпеть.
