Елена Петрова
Шурочка и Александра
Глава 4
По возвращении из Венеции жизнь в доме Стрижовых наладилась. Александра включилась в домашние дела, взяла на себя роль хозяйки, начала готовить, выискивая рецепты итальянских блюд, так полюбившихся ей в Венеции. По вечерам они вместе с Ильей дегустировали ее кулинарные изыски и вспоминали мельчайшие детали поездки.
– Аля, я привез тебе книги по искусству Италии, посмотри, это должно быть любопытно.
Так Александра стала любительницей итальянской живописи, открыла для себя Леонардо, Микеланджело, Караваджо.
– Аля, в Эрмитаже проводят лекции по искусству. Думаю, тебе стоит записаться на цикл «Искусство эпохи Возрождения». Съезди в Эрмитаж, это должно быть любопытно.
Так Александра стала слушательницей курсов в Эрмитаже и полюбила бродить по его залам, предаваясь собственным размышлениям.
– Аля, рядом с клиникой открылась языковая школа. Там преподают итальянский. Если хочешь, я запишу тебя.
– Нет, Илья, сначала я окончу курс в Эрмитаже. Иначе мне некогда будет заниматься домашними делами.
– Как скажешь. Делай, как тебе удобно.
Наталья Юрьевна по-прежнему навещала дочь по выходным. Она заметила метаморфозы, произошедшие в Александре после итальянской поездки. Она смотрела на дочь и не узнавала ее. Веселая, дерзкая, взбалмошная Санька исчезла. Правильная, спокойная, благочестивая Александра заняла ее место.
– Александра, ты счастлива? – задала однажды вопрос Наталья Юрьевна.
– О чем ты, мама?
– О счастье. Ты счастлива?
– Наверное. Не знаю. У меня все есть: дом, муж, ты. Я ни в чем не нуждаюсь. Я много читаю, занимаюсь.
– А зачем?
– Мне интересно, и времени свободного много. А когда появятся дети, я должна буду соответствовать. Зачем им необразованная мать?
– Вы думаете о детях?
– Это больная тема, мама. У нас пока не получается.
– Но вы пытаетесь?
– Спроси прямо: вы вместе спите? Отвечаю: спим в одной постели. Секс есть, но редко. Беременность не получается.
Александра не лукавила, говоря о редком сексе. Каждая ночь в постели с мужем была для нее испытанием. Она не понимала, в чем дело, ведь в Венеции их ночи были жаркими, наполненными страстью. Дома все изменилось. В первую ночь по приезде Илья атаковал ее жаждой любви. Она отделалась фразами: «Давай просто рядышком полежим и поспим. Я очень устала». Он отступил. В следующий раз она отказала по физиологическим причинам, выторговав себе еще неделю. А потом отговорки кончилась.«Ну что, сегодня можно? Я так соскучился». Ей пришлось откинуть свое одеяло и уступить мужу. Из глаз текли слезы, руки сжимались в кулаки, а он, дрожа, рыча и причмокивая, трудился над ней, ничего не замечая. Почувствовав, что он на пределе, Александра вжала ногти в его спину, заохала, изображая оргазм. «Быстрее, пожалуйста, быстрее», – взывала она про себя. Сильная судорога пробежала по его телу. Все. Он обмяк и выдохнул. «Девочка моя. Любимая моя». «Ненавижу тебя»,– подумала Александра и испугалась.
– Ну, кто первый в душ?
– Давай ты, я полежу немного.
…Она терла грубой мочалкой свою кожу, стараясь смыть следы его прикосновений. «Он хороший, меня любит, заботится. А я его ненавижу. Как мне быть? Уйти к маме? Но в Венеции нам было так хорошо. Может, что-то со мной не так?»
Илья, конечно, замечал отсутствие сексуального интереса у жены, но связывал с теми переменами, которые в ней происходили. Приличная женщина не может быть самкой-крольчихой. Приличная женщина ограничивает себя во всем, в том числе, и в сексе. Наверняка так делала и его мама, тем желаннее она была для отца. Он искал в Александре черты матери и, находя, взращивал их, пытаясь подтянуть жену под идеал. Однажды он вспомнил, что Лариса Павловна дважды в неделю посещала фитнес зал.
Он купил абонемент Александре.
– Аля, тебе нужно укреплять себя физически. Вот абонемент на фитнес. Сходи, тебе понравится.
Так Александра попала в спортзал. Сначала она не понимала, что там делать, рассеянно смотрела расписание и уже собиралась уходить, но вдруг услышала:
– Я могу вам чем-нибудь помочь? – девушка-администратор вежливо ожидала ответа.
– Даже не знаю. Все эти названия ни о чем не говорят. Что они обозначают?
– Вот смотрите: пилатес – это занятие с техникой дыхания, степ – это аэробная тренировка на платформе, флекс – занятие на растяжку. Что интересно? Что вообще вас привлекает?
– А танцы? Есть танцевальные занятия?
– Конечно. Вот смотрите: латина, стрип, танец живота.
– Пожалуй, танцы мне подходят.
В танцевальном зале собралась небольшая группа женщин. Ждали тренера. Александра встала в последнюю линию, потому что очень стеснялась.
– Здравствуйте, меня зовут Валерия. Вы пришли на занятие «Латина – данс». Наше занятие – это простые связки из латины под ритмичную музыку. Кто в первый раз?
Александра подняла руку.
– Не стесняйтесь, если что-то не получится – ничего страшного. Главное – получать удовольствие от музыки и движений.
Валерия поставила диск, занятие началось. Александра увлеклась, она хорошо чувствовала музыку, испытывала наслаждение от танца. Тело ее оказалась очень послушным, с точностью повторяя движения тренера. Ноги совпадали с музыкой, а руки стали выписывать в воздухе собственные пируэты. Александра растворилась в танце.
– У вас прекрасно получается. Занимались раньше?
– Нет, я в первый раз.
Валерия посмотрела с сомнением.
– Тогда вы просто уникум какой-то.
Александра пошла в раздевалку, чувствуя приятную усталость. «Хорошо бы сейчас в сауне развалиться тюленем». Странно-чужие мысли иногда обескураживали. Но она послушалась и пошла в зону спа. Развалилась тюленем в сауне и испытала настоящий восторг. «Как здорово, что Илья купил мне этот абонемент», – подумала она.
За ужином она спросила мужа:
– Илья, а я раньше занималась танцами? Или хореографией?
– Не знаю, спроси у мамы. А что?
– Была сегодня на занятиях, и тренер сказала, что я отлично двигаюсь. Вот я и подумала: может, я занималась танцами?
– Может, в детстве?
– Может быть. Илья, скажи, я так и не вспомню свою жизнь до аварии?
– Тебя это тревожит?
– Конечно. Я хочу знать себя. А я не знаю. Это не может не тревожить.
С тем же вопросом Александра подступилась к матери.
– Мама, а я занималась хореографией?
– Я водила тебя на танцы, когда ты была маленькой.
– А потом?
– Потом тебе было не до танцев, учеба занимала все время.
Наталья Юрьевна встревожилась. Она помнила Санькину мечту-страсть стать актрисой, помнила ее бесконечные занятия по танцам, вокалу, актерскому мастерству, просмотры и кастинги. Откуда эти вопросы? Женским чутьем своим она ощутила реальную угрозу всему предприятию. «Поговорю с Ильей», – решила женщина.
– Илья, мне кажется, ты должен предпринять что-то решительное, бескомпромиссное, иначе птичка улетит.
– Откуда такие мысли, Наталья Юрьевна? По-моему, все прекрасно. Ваша дочь вполне довольна и счастлива. И я тоже счастлив.
– Про тебя не знаю, а Санька несчастна. И она ищет ответы. Она не любит тебя, Илья. Женись на ней по-настоящему, родите ребенка, иначе ты ее потеряешь.
Илья задумался. Он видел лишь то, что хотел видеть: Санькино преображение, ее заботу о домашнем очаге, занятия по самообразованию. Она делала все то, что делала его мать много лет назад. Это казалось ему правильным. Он, действительно, считал, что вытащил Саньку из помойной ямы, в которую она превратила свою жизнь. Он считал, что девушка должна быть благодарна ему как своему спасителю. Поэтому никаких упреков совести в нем не было. В их союзе каждый получал то, что хотел и должен был получать. Слова Натальи Юрьевны обеспокоили Илью. «Александра всем довольна, иначе… что иначе? Она бы сбежала? Куда? Чем дальше уходит время, тем меньше вероятность, что память восстановится. Она привыкнет к нынешней жизни, убежденная, что другой и быть не может. А если она вспомнит прошлое? Тогда все будет непредсказуемым. Наталья Юрьевна права. Нужно предпринять решительные меры».
В жизни Ильи Александровича наступил период, когда у него все получалось. В клинике его прозвали «везунчиком». За год хирург Стрижов не потерял ни одного пациента, хотя делал иногда крайне рискованные операции, что называется, «на волоске». Риск всегда оправдывался – он спасал жизни. Число спасенных пациентов росло, а значит, росло количество частных консультаций. Устаканивалась и личная жизнь. Дома он получал то, чего был лишен до появления Саньки: удовлетворение, разрядку и наслаждение. В общем, гармония жизни Ильей была найдена: любимая работа и любимая женщина. И он – центр притяжения. Потерять все это он не мог.
*****
– Александра, я пораньше освободился. Можем приготовить ужин вместе. Иду на кухню Спускайся ко мне.
– Здравствуй, Илья, хорошо, что ты пораньше. Ужин как раз подоспеет.
Александра начала накрывать на стол, а Илья достал бутылку вина.
– У тебя что-то произошло на работе? Что празднуем?
– Ничего необычного. Хотел порадовать любимую женщину семейным ужином под хорошее вино.
«Почему он думает, что радует меня? Я что, любитель алкоголя? Он радует себя, а я приложение к этой радости»,– это были дурные мысли, и Александра гнала их прочь. Ей не хотелось ужинать, не хотелось сидеть на кухне, но уйти она не могла.
– Чем занималась сегодня?
– Я была в Эрмитаже. Там есть картина Караваджо «Юноша с лютней». Знаешь, это единственный Караваджо у нас.
– И что?
–Удивительная картина. Я смотрю на этого мальчика, и мне хочется петь, ликовать. А подхожу с другой стороны – хочу плакать, даже рыдать. Понимаешь, в нем – все. Вся жизнь – и гармония. Я сейчас читала…
Илья перебил:
– Я решил, Аля, что нам необходимо пожениться. То есть расписаться. А то, как говорится, живем во грехе. Может, и детей нет поэтому. Выходи за меня замуж, – он улыбнулся, ожидая радостной реакции и бури эмоций. Но Александра молчала. Тогда он достал бархатную красную коробочку и открыл, демонстрируя девушке блеск бриллиантов.
Александра сдалась. Сначала она очень обиделась за Караваджо, ведь хотела поговорить о гармонии жизни, о ее смысле, хотела задать Илье вопросы, а он и слушать не желал. Но своим подарком он как бы искупил собственную вину. Она надела кольцо на палец, предлагая Илье оценить всю красоту.
– Ты согласна?
– Конечно, согласна. Мы так долго вместе, что же может измениться?
– Тогда завтра заявление подадим. И глупо устраивать пышное торжество после стольких лет совместной жизни. Распишемся, а потом я увезу тебя в «Венецию».
При слове «Венеция» глаза Александры заблестели.
– Правда?
– Не скажу. Сюрприз.
*****
Новость о свадьбе Наталья Юрьевна восприняла с облегчением. Она тревожилась, глядя на дочь, и, если с ее стороны не было никаких возражений, значит, все у них в доме спокойно, и она напрасно паникует.
– Мама, никаких белых платьев и шляпок. Мы просто распишемся. Помоги мне выбрать что-нибудь нарядное. Только об этом тебя прошу. Никаких свадебных салонов! Обычный магазин, – слова Александры возмутили.
– Ты выходишь замуж в первый и, надеюсь, единственный раз. Почему не будет свадьбы? Илья так решил?
– Мы оба так решили. Мы живем вместе уже 10 лет. И глупо теперь выкидывать деньги в никуда. Мы не так богаты.
Наталья Юрьевна услышала нотки Ильи в голосе дочери. И не обрадовалась.
– Просто скажи, ты будешь мне помогать?
– Конечно, буду. Как будто у меня есть выбор.
Наталья Юрьевна, помня свою роль, предложила Александре несколько кремовых платьев, но той хотелось чего-то другого. Помня, как изменило ее яркое платье Коломбины, она искала такого же эффекта. Она жаждала праздника и радости.
– Обратите внимание на эту модель, – подошла девушка-консультант.
Александра увидела бирюзовое шелковое платье.
– Я примерю.
Платье село идеально. Оно высветило яркость глаз, подчеркнуло грациозность фигуры. Александра закружилась перед зеркалом, и мягкий шелк поднялся воздушным облаком.
– Мама, посмотри.
Наталья Юрьевна увидела свою Саньку: яркую, заводную, дерзкую, но очень нежную, ранимую.
– Мама, я думаю, это то, что нужно.
«Только вряд ли понравится Илье»,– подумала Наталья Юрьевна, но отговаривать не стала.
*****
Регистрация брака была назначена на 5 июня. Все прошло очень быстро. Загс вообще напоминал конвейер: одна пара пошла – другая – не задерживайся – третья. Их расписали, они обменялись кольцами, получили штамп в паспорте. Илья был доволен, Александра томилась ожиданиями.
– Куда мы теперь? – она смотрела на мужа с вопросительной надеждой.
– Как я и обещал, в «Венецию».
Александра подскочила от радости:
– Спасибо, как я счастлива!
– Правда? Ты счастлива?
– Конечно, Илья, ты самый лучший в мире!
Александра кинулась к нему, обняла-поцеловала.
– Ну, садись в машину.
Разочарование поджидало очень скоро. Илья припарковал машину в закрытой зоне на площади Искусств.
– Аля, выходи, мы приехали.
– Куда?
– В «Венецию».
«Венеция» оказалась небольшим отелем, где Илья планировал отметить торжество. «Только ты и я».
– Я не пойду туда.
– Аля, не упрямься.
– Ты говорил, что мы поедем в Венецию.
– Это «Венеция». Нас ждет прекрасный люкс с балконом, с видом на Невский проспект. Мы будем гулять по городу, спать огромной кровати. В номере уже накрыт стол. Зачем ты все портишь?
Слезы бессильной злости текли по щекам. Ничего не изменить. Никуда не сбежать. Пути назад нет. Александра вышла из машины, и они поднялись в номер, который был украшен как номер для новобрачных. В одной комнате накрыт шикарный ужин, в другой – разобрана роскошная кровать. «Только ты и я…»
– Аля, перестань дуться. Здесь не хуже, чем в Италии. Я же для тебя старался.
«Зачем старался? Кто просил? Уж точно не я».
– Аля, шампанское стынет. Не будь букой неблагодарной.
Это слово сломало сопротивление. Александра села за стол.
– Ты моя любимая. Моя жена. Я обещаю, что сделаю тебя счастливой.
Они чокнулись, выпили шампанского. Алкоголь снял напряжение, выгнал тоскливые мысли. Александра ощутила голод и с удовольствием стала поглощать изысканные закуски.
– Теперь ты скажи, Аля.
Александра подняла бокал:
– Ты мой единственный. Мой муж. Обещаю, что не подведу тебя.
– И будешь мне благодарной. Ведь я так много для тебя делаю.
– Да. Обещаю.
– А сейчас я хочу отнести тебя в спальню.
– Мы же хотели погулять.
– Давай сначала опробуем эту кровать.
– Нет, Илья, мне платье трудно надевать, лицо красить. Пойдем, погуляем, а потом – в кровать.
– Ну, ладно, уговорила.
Илья не хотел спорить, чтобы не портить себе настроение, поэтому не стал настаивать.
Белые ночи в Петербурге – время романтических свиданий и долгих прогулок по набережным. Время разведения мостов и соединения сердец. Время задушевных разговоров и тайных признаний. Атмосфера города, его великолепного центра располагала к этому. Они, не выходя на многолюдный Невский, по Итальянской, минуя Певчий мост, вышли на Дворцовую площадь и неторопливо пошли по набережной. Александра смотрела на встречных людей и читала в их лицах предчувствие счастья. Думала, что в такой день и сама должна испытывать подобное. А ей хотелось выть. И не возвращаться в номер. И сбежать от Ильи, чтобы никогда не нашел. Но она молча шла.
– Как твои занятия в Эрмитаже? – спросил муж.
– Почему ты об этом сейчас заговорил?
– Ты ничего не рассказываешь сама, – он всегда начинал обвинять.
– Я пыталась, но тебе неинтересно было.
– Просто в тот момент я был занят, наверное.
– А сейчас свободен?
– Аля, ты пытаешься поссориться? Ты превращаешься в сварливую жену. Как-то очень быстро,– Илья пытался пошутить. – Знаешь, давай уже вернемся. Что-то я устал.
– Хорошо, – согласилась Александра. «Чему быть, того не миновать».
Она долго плескалась в ванной, смывая макияж и слезы с лица, оттягивая момент ненавистной близости, надеясь, что муж, может быть, заснет. Но Илья не спал. Был готов и свеж. Она скинула халат и забралась под одеяло. «Немного потерпеть – и все кончится. Чем быстрее – тем лучше». Она разворачивала тело так, чтобы муж мог быстрее все завершить. Она не ждала от секса удовольствия. Это была пытка, тело отказывалось отвечать на ласки Ильи, и Александра только стискивала зубы, имитируя оргазмы. Как правило, он ограничивался одним разом, потом отваливался и засыпал. Но не сегодня.
– Аля, что-то я проголодался. Давай перекусим.
– Я не хочу, уже засыпаю. Поешь один.
– Я хочу с тобой. Какой сон, у нас же свадьба.
И все повторилось опять.
Когда Илья заснул, Александра вышла на балкон. Фонари разогнали сумерки белых ночей. На Невском было светло, как днем. Туристы группами ходили туда-сюда. Их было много. «Как можно спать в такую ночь?» Александра вздохнула. «Что я делаю не так? Почему я не чувствую радости жизни? Зачем жизнь, если в ней нет радости? А Илья? Он радуется жизни?» Внезапно захотелось взять сигарету и затянуться. Желание было очень сильным. «Я что, курила раньше?» Опять одолели мысли про «раньше».
«Неужели я так жила и была довольна? Почему же все изменилось? Почему так тошно?» Навернулись слезы. «Хватит себя жалеть. Нужно найти радость самой». Она вспомнила про танцы, про Венецию. Вот где ее радость.
Глава 5
Стрижовы надели на пальцы обручальные кольца, и жизнь размеренно покатилась вперед. Питерское лето кратковременное и незаметное. Когда наступили солнечные дни, Наталья Юрьевна решила пожить у дочери. Дом Стрижовых располагался в живописном месте рядом с Медным озером.
– Нужно ловить солнце. Нам, петербуржцам, его не хватает. Нечего засиживаться дома, идем на пляж, – с этими словами Наталья Юрьевна обратилась к Александре после завтрака.
– Мама, я что-то неважно себя чувствую. Живот крутит, подташнивает. Сходи без меня.
– Съешь уголь активированный и пойдем. Слушай, я к вам в гости приехала, а ты так себя ведешь. Александра, соберись!
Пришлось собраться и идти на пляж. Вода смыла недомогание, солнце растопило грусть, день прошел приятно. Александра открыла для себя еще одну особенность: она любила и умела плавать. Сначала она вошла в воду осторожно, а потом, захваченная каким-то порывом, поплыла уверенно и быстро. Открылось внутреннее ликование: движение – жизнь. Чувство зрело внутри, выплескиваясь быстрыми движениями рук и ног. Александра увлеклась и не заметила, как оказалась на середине водоема.
– Девушка, далеко заплыли. На берегу никто не волнуется? = парень бессовестно заигрывал.
Александра весело рассмеялась:
– Конечно, волнуются. Уже возвращаюсь. Удачи!
На берегу она сказала матери:
– Оказывается, я хорошо плавая. И мне это нравится.
– Конечно, хорошо, ведь я водила тебя в бассейн, когда ты была маленькой.
– На танцы, в бассейн. Куда еще, мама? Что еще я любила делать раньше?
– Дочь, не порти настроение. Не начинай. Наслаждайся тем, что есть. Не гневи Бога.
– А что есть? Что у меня есть?
*****
– Как прошел день? – традиционный вопрос Ильи в начале ужина.
Александра знала, что можно ничего не отвечать, он не слушал собеседника, занимаясь исключительно трапезой. Но Наталья Юрьевна стала в красках описывать их поход на пляж.
– Отменные отбивные. Это индейка? – перебил Илья тещу.
– Индейка. На гриле, – ответила Александра.
Наталья Юрьевна попыталась продолжить рассказ.
– Я рад, что вы хорошо провели время. Здесь приятное место, и залив недалеко. Если погода позволит, мы можем в выходные туда выбраться.
Наталья Юрьевна посмотрела на дочь. Лицо Александры ничего не выражало. Она спокойно доедала ужин. «Боже мой, как же они живут?» Она решила поговорить с дочерью.
На следующий день Александра вновь почувствовала недомогание, но жаловаться не стала, ей самой хотелось на пляж. Разговор с дочерью Наталья Юрьевна не стала откладывать. Они грелись на солнышке, такие спокойные, ленивые, близкие.
– Дочь, скажи, пожалуйста, Илья всегда такой?
– Какой?
– Эгоистичный, невнимательный. Он никого вокруг себя не замечает. Есть только он, а остальные – для него.
– Да, он такой. И мне странно, что ты только сейчас это заметила.
– Но почему ты ничего не говоришь? Ты молчишь, и ему кажется, что все в порядке.
– Мама, он таков, какой есть. И много лет назад я полюбила его. Я его выбрала такого. Понимаешь, человека нельзя переделать. Люди не меняются. Я стараюсь приспособиться, ведь у него море достоинств. И наверняка тысячи женщин мечтают оказаться на моем месте и быть «за каменной стеной», ни о чем не думая и не беспокоясь о будущем. И нечего меня теребить, будоража душу.
Александра сердито поднялась и пошла в воду.
«Что я натворила! Что я наделала! Санька! Простишь ли ты меня когда-нибудь? Я украла твою жизнь и твое счастье. Нужно все открыть, пока не поздно».
Но было уже поздно.
Недомогания у Александры не прекращались. Утром следующего дня она отказалась от завтрака, выпив лишь кофе с круассаном. А когда увидела бекон с яичницей на тарелке матери, стремглав выбежала из кухни.
– Александра, тебе нужно к врачу. Сегодня же поедем.
– Нет, мам, у меня только утром так, а потом все проходит. Нужно меньше есть на ночь. А я не могу себя заставить.
– Дочь, да ты беременна, тебе нужно в консультацию на учет встать. Вот о каком враче я говорю.
– Ты думаешь? – Александра улыбнулась. – Неужели правда?
– Вот поедем и проверим.
В консультации врач подтвердил: беременность восемь недель. Выписал витамины, дал рекомендации и велел не пропускать регулярные обследования.
– Ну, дочка, что ты чувствуешь?
– Я счастлива, мама, вот что я чувствую.
«Ничего я ей не скажу. Материнство все изменит. Все в жизни происходит правильно, как и должно быть. Жизнь умная, она сама выведет на нужную дорогу».
– Когда скажешь Илье? Позвонишь?
– Нет, давай дождемся вечера.
*****
– Как прошел день?
– Хорошо, мы были у врача, – Наталья Юрьевна не выдержала первой.
– Кто-то заболел? Аля, не молчи, что-то болит у тебя?
– Я беременна. Илья, через семь месяцев у нас появится малыш.
Илья замешкался с радостью. Женщины разочарованно переглянулись.
– Вот радость! За это надо выпить, – запоздало произнес он.
– Как раз алкоголь теперь придется исключить из рациона, только здоровая и полезная пища, – произнесла Наталья Юрьевна.
– Конечно, но мы-то можем отпраздновать это событие, – Илья уже разливал вино по бокалам.
– И врач сказал: никаких физических нагрузок, чтобы беременность сохранить, – продолжала Наталья Юрьевна. – А раз так, я буду жить с вами до родов. Мы выносим нашего малыша.
Александра благодарно посмотрела на мать.
А Илье пришлось скрыть недовольство. Он вынужден был терпеть кратковременное пребывание тещи, но жить с ней бок о бок почти год! Это в его планы не входило. Конечно, дом был большой, и присутствие лишнего человека могло бы остаться незамеченным, но Наталья Юрьевна предъявляла права на Александру, отнимая ее от мужа. И еще ребенок. С одной стороны, малыш привяжет Саньку к нему навсегда, а с другой, будет мешать привычному ходу жизни. Илья знал, что появление ребенка в семье меняет уклад жизни. Он помнил, что жизнь его матери была полностью подчинена его расписанию. Лариса Павловна проживала жизнь сына вместе с ним. Он не хотел младенца, потому что не хотел ничего менять.
Перемены начались буквально на следующий день.
– На завтрак – геркулес, – провозгласила Наталья Юрьевна.
– Я не ем геркулес, я не пью молоко и презираю капустные листья,– раздраженно проговорил Илья. – Если Аля не может делать мне омлет или яичницу, я обойдусь бутербродами. И, пожалуйста, Наталья Юрьевна, не создавайте мне сложности дома. Я хирург, спасаю жизни, я не могу приходить на работу раздраженным.
– Мама, мне нетрудно приготовить мужу завтрак. Не нужно передергивать и усугублять. Беременность не болезнь.
«Муж и жена – одна сатана».
Перемирие длилось недолго. Вечером Илья не обнаружил никого в доме и испытал легкое беспокойство: Александра всегда встречала его и накрывала ужин. Женщины появились спустя полчаса после его возвращения.
– Мы гуляли. Александре нужно больше ходить.
– Понятно. А днем нельзя ходить?
– Днем было жарко. Тяжело беременным быть на солнце.
Перепалки с тещей происходили постоянно и не прекращались. Александра старалась не вмешиваться. Дух тещи проник даже в спальню: жена отказывала ему в сексе, ссылаясь на необходимость сохранения беременности.
– И что мне теперь делать? Аля, ответь.
– Придется терпеть.
– Целый год?
– Я же терплю. Это ради малыша. Ты тоже должен.
Илья вздыхал и отворачивался.
Александра полюбила свою беременность. Она делала ее жизнь осмысленной и нужной. Она накупила кучу книг и следовала всем полезным советам, которые там находила. Много времени она проводила с матерью, слушая рассказы из ее опыта. Так незаметно прошло лето, за ним осень, наступил декабрь. Малыш весело и больно давал о себе знать, колотясь в стенки материнского живота. Александра гладила его, рассказывала сказки и пела песни – успокаивался. Она знала, что родится дочка. Это известие очень обрадовало Илью.
– Назовем ее Любой. Ты не против?
– Не против. Любовь Ильинична. По-моему, очень красиво.
– Это в честь моей бабушки, маминой мамы.
– Хорошо. Только моей маме не говори. Обидится.
Наталья Юрьевна прижилась в доме, выполняя функции хозяйки-экономки. Илья перестал раздражаться и спорить с ней. Просто замолкал, уходил, но поступал по своему усмотрению. К Новому году Наталья Юрьевна накупила праздничных гирлянд и иллюминаций, украсила ими весь дом, и внутри, и снаружи.
– Все должны радоваться наступлению праздника. Елку во дворе поставим ближе к Новому году.
Поставила. И украсила.
– Пусть соседи завидуют.
Александра только смеялась, глядя на старания матери. Сама она терзалась вопросом о том, стоит ли обустраивать комнату малышу сейчас, или подождать до родов. Она не была суеверна, но все-таки… Спросила у матери. Та была категорична:
– Даже не думай. Вот родишь, тогда я сама все сделаю. Доверься мне.
Илья ходил недовольный, хмуро смотрел на нее, изображая обиженного. Александра не обращала внимания, игнорируя его взгляды. Она ощущала важность своего положения и была счастлива.
Новогодний праздник решили отметить дома в семейном кругу бокалом шампанского. Уже сели за стол, когда Александра сказала:
– Что-то мне нехорошо. Низ живота тянет, да и голова кружится.
Илья помертвел. Он вспомнил другой Новый год, когда маме стало плохо, когда ее увезли, и… все пошло не так.
«С Алей так не будет. Я не позволю, чтобы она бросила меня, как мама».
– Наталья Юрьевна, соберите вещи, я повезу ее в свою клинику. Сейчас на гинекологию позвоню.
Улицы были пустынны – все за столами слушают президента. Доехали быстро. Александру спешно отправили на отделение и осмотрели.
– Ложные схватки. Такое бывает на поздних сроках. Обе в норме, и жена, и девочка. Но можем оставить, понаблюдать, к родам подготовить. Как решишь, Илья Александрович.
– Оставьте. Мне так будет спокойнее.
Следующий месяц Александра провела в больнице, а Наталья Юрьевна вынуждена была вернуться к себе домой.
*****
Дочка родилась в срок, крепенькая, здоровенькая, с черным пушком на голове. «Моя, моя. Самая-самая моя»,– думала Александра, разглядывая девочку.– Любушка, Любава, Любовь моя. Жизнь моя». Илья увидел дочку вечером и не испытал никаких чувств, кроме недоумения. «Я должен любить этот комок плоти? Почему я этого не ощущаю?»
Это чувство поселилось в нем прочно, превращаясь временами в раздражительность. Усилием воли он подавлял его, но ничего другого не возникало.
Наталья Юрьевна к возвращению Александры с девочкой подготовила сказочную детскую: нежно-розово-кружевную с оборками, по собственному вкусу. Комнату обустроила рядом с родительской спальней. Илья остался доволен: Александра рядом, дочь за стенкой. «Никто и ничто не отнимет у меня Шурочку! Даже дочь не встанет между нами». Встречать жену из роддома он поехал успокоенный.
Большого застолья затевать не стали, так, тихий ужин в семейном кругу. Илья расслабился, предвкушая радость настоящей встречи с женой, обладания ее роскошным телом. И вдруг Александра сказала:
– Ты не против, если я поставлю дочкину кроватку к нам в спальню?
– Конечно, против. Я должен выходить на работу хорошо отдохнувшим. Вряд ли это возможно, если рядом будет находиться младенец. Надеюсь, ты это понимаешь.
– Да, Илюша, понимаю очень хорошо, поэтому поставлю раскладушку в детскую. Я должна быть рядом с дочкой.
– А я?
– Ты, как хороший муж и отец, должен понимать это.
– Вот именно, муж, – Илья повысил голос,– и у меня есть потребности, которые я уже давно не могу удовлетворить. Ты не забыла про супружеский долг?
– Ноя все равно не могу пока. Я родила неделю назад. Все должно зажить.
– Аля, – уже мягче сказал Илья, – но ведь есть другие способы, – он просительно смотрел на жену.
– Не знаю, не думаю, что мне это подходит.
– И что ты предлагаешь?
– Потерпи немного.
– Сколько?
– Неделю.
– Хорошо. Но только неделю.
Александра не спала. Звездная ночь заглядывала в окно, дочка мило сопела, наевшись материнского молока. Спокойствие и умиротворение должны были погрузить в счастливый сон, но Александра не спала. Она рыдала. Горько, беззвучно обливаясь слезами. «Почему я такая холодная, почему меня не тянет к мужу, почему?»
*****
Утро принесло новые заботы. Впервые за время совместного проживания Санька не встала, чтобы приготовить мужу завтрак: не было сил после бессонной ночи, хотелось подремать, да и дочка спокойно посапывала в своей кроватке. Александра понадеялась на мать. И только когда солнечные лучики стали пробиваться сквозь толстые шторы, она скинула с себя сонную хмарь и на цыпочках вышла из комнаты, чтобы не разбудить малышку.