Елена Паленова
Ведьмина яма
Глава 1
Мокрые ветки хлестали по рукам и лицу, но Тоня не чувствовала боли – страх и желание жить гнали её вперёд, заставляя забыть обо всём остальном. Так, наверное, чувствует себя зверь, убегая от гончих, идущих по его следу. Охота… Да. Люди, которым она доверяла, которые регулярно получали немалые суммы за её безопасность, теперь превратились в охотников. Почему? За что? Как такое вообще могло произойти? Думать об этом времени не было. Бежать! Бежать, не останавливаясь, пока хватает сил!
– Вон она! Справа!
Тоня инстинктивно метнулась в сторону, противоположную той, откуда донёсся голос, споткнулась о торчащий из земли корень и кубарем покатилась вниз по склону, прикрывая руками голову в надежде, что не врежется ни в какое дерево. Чвак! Вязкая топь радушно приняла её в свои объятия, и падение прекратилось.
– Ну и где она? – неприятный скрипучий голос принадлежал тощему коротышке Гоше, которому было приказано доставить супругу хозяина в санаторий в целости и сохранности.
– Да чёрт её знает, – отозвался второй охранник, имени которого Тоня даже не знала, хотя и видела его в своём доме раньше. – Только что здесь была. Вот между этими двумя деревьями проскочила, я видел. Блин, как в воду канула.
Тоня медленно, бесшумно выдохнула и так же тихо снова набрала полную грудь воздуха. Свернувшись клубочком на дне оврага, она не решалась даже открыть глаза, чтобы ненароком не привлечь к себе внимание преследователей. В том, что угодила в болото, она не сомневалась – зловонная жижа обволакивала липкой прохладой, затрудняя дыхание. По лицу проползло какое-то насекомое, а сбоку что-то булькнуло, окатив лицо грязными брызгами, но девушка не шелохнулась – если это мерзкое место скрывает её от глаз «охотников», то всё остальное можно и перетерпеть. Лишь бы только они ушли…
– Вон там… Вроде на платье её похоже…
– Где?
– Да вон, внизу, на самом дне.
Сверху послышался треск сухих веток под ногами, и Тоня зажмурилась, осознав, что все её надежды пошли прахом. Отсюда бежать некуда, да и сил уже не осталось. Это конец…
– Утопла что ли? Глянь, одна нога торчит только.
– Ну да. Или шею свернула. Обрыв-то крутой… Вот и славно, одним лишним грехом меньше. Да упокоит Господь её душу… Жалко. Совсем молодая ведь баба была. Возьми палку и притопи всё остальное, чтоб не нашли раньше времени.
Тоня почувствовала, как что-то острое упёрлось в её ногу и сильно надавило, причиняя почти нестерпимую боль. Густая жижа сопротивлялась движению, но пошевелиться или хотя бы напрячь мышцы означало выдать себя, и девушка, стиснув зубы, терпела, пока тот, кто скрывал следы её присутствия в этом болоте, не решил, что тело ушло на достаточную глубину.
– А если выберется?
– Сёма, ты дурак что ли? Мы тут уже больше десяти минут топчемся. Ты сам-то смог бы так долго не дышать? Но если хочешь, можешь вытащить её и проверить, живая или нет.
– Ну да…
– Балда! Поехали, нам ещё надо место найти, откуда поиски организовывать. Хозяин звонка ждёт.
Мужчины ушли, а Тоня ещё долго лежала без движения, опасаясь, что они могут вернуться. Она убежала слишком далеко от машины и не могла слышать, уехали охранники или нет. Глупо было бы выдать себя, учитывая, чем это может закончиться. Единственное, что она себе позволила – это открыть глаза, но кроме чёрной грязи и тонкой осоки нечего не увидела.
«В одной минуте шестьдесят секунд. В десяти – шестьсот. Полчаса – тысяча восемьсот. Досчитаю до двух тысяч, а потом буду выбираться отсюда. Один, два, три, четыре…»
Она успела досчитать только до двухсот, когда почувствовала на своём лице лёгкое тёплое дуновение.
– Они ушли, не бойся, – прозвучал незнакомый женский голос совсем рядом, и Тоня, распахнув веки, испуганно огляделась по сторонам.
Поблизости никого не было, только лягушка, громко квакнув, шлёпнулась брюшком на грязь и уползла дальше по своим лягушачьим делам. Над головой шумел лес, потрескивая раскачивающимися на ветру длинными стволами сосен. Где-то вдалеке раздавалось мелодичное «Ку-ку… Ку-ку… Ку-ку…»
– Показалось, – выдохнула Тоня и ужасно обрадовалась звуку собственного голоса.
Увы, на смену радости тут же явился новый страх, потому что болото, в которое она угодила, начало вдруг медленно опускаться, будто кто-то выдернул под ним пробку, и теперь вся жижа уходила куда-то вниз, утягивая заодно и её. Не помня себя от ужаса, девушка принялась карабкаться вверх по скользкому склону, но сил после пережитого кошмара осталось так мало, что она выдохлась уже через минуту и, тяжело дыша, растянулась на грязной земле.
– Не бойся, теперь тебя никто не обидит, – прошептал женский голос прямо в ухо, и чья-то рука провела по грязным, спутанным волосам. – Спи.
Мягкая волна покоя и безмятежности смыла панику, словно её и не было. Земля больше не была мокрой и скользкой – исцарапанная кожа рук и ног ощущала прохладу мягкого мха. Ноздри вздрогнули, уловив аромат спелой земляники и грибов. Проваливаясь в сон, Тоня ещё раз приоткрыла глаза и увидела прямо перед своим лицом босые ступни – узенькие, бледные, бескровные. «Чертовщина какая-то…» – вяло проползла в голове последняя мысль, вслед за которой наступила тьма.
Тонкие пальчики скользнули по ножке бокала и замерли так, чтобы сидящим за столом было хорошо видно изящное колечко с крупным рубином. Не слишком прилично было так вести себя на поминках, но Вера не смогла удержаться – пусть видят и знают, кто теперь хозяйка в этом доме. Дождавшись, пока любопытство гостей станет почти ощутимым, девушка повернулась к сидящему рядом мужчине и устремила на него полные ненастоящей печали глаза.
– Евгений Васильевич, нам пора. У вас встреча с партнёрами, помните? Я понимаю, что сейчас не до этого, но её нельзя перенести.
– Да, конечно, – он встал и обвёл взглядом собравшихся. – Простите.
Гости проводили направившуюся к выходу пару неодобрительными взглядами, а когда хозяин дома и его спутница покинули гостиную, за столом началось движение – все торопились уйти, потому что чувствовали себя здесь неуютно.
– Устроили цирк… – ворчал сморщенный старичок, который за всё время, проведённое за этим столом, не притронулся ни к еде, ни к выпивке. – Лицемеры…
– Уймись, Данилыч, не гневи Господа, – положила ему руку на плечо дородная женщина в чёрном платке. – Спасибо лучше скажи. Глянь, какие похороны твоему Семёну отгрохали.
– За что спасибо? Что внука сгубили? Не связался бы с этим… Ай, ну тебя… – он подошёл к портрету в чёрной рамке и провёл пальцами по атласной ленте, перевитой с привявшими розами в траурной композиции. – Прости, мальчик, не уберёг…
Гостиная опустела в считанные минуты, и нанятая специально по поводу поминок прислуга начала убирать со столов практически нетронутые блюда. Тем временем серебристое авто хозяина особняка было уже на полпути к офису компании, где должна была пройти назначенная на этот день встреча.
– Жень, а ты не торопишься? – Вера поглаживала мягкую ткань пиджака на груди у мужчины, заполучить которого мечтала с того самого дня, когда впервые увидела его на пороге их с Тоней квартиры. – Может, имело смысл подождать несколько дней? У тебя же горе вроде как…
– Ждать чего? – с усмешкой ответил Евгений, обгоняя трясущийся впереди грузовик. – Гоша в коме, Семён на том свете, Антонина исчезла. Где её искать, никто не знает. Как супруг, я обязан заботится о компании, пока владелица не найдётся.
– Или её тело…
– Именно. У меня доверенность, Вер. Я имею право принимать решения по сделкам от имени жены. После того, как суд признает её погибшей, компания перейдёт мне, поэтому я не намерен сейчас вгонять бизнес в убытки только ради того, чтобы показать всем, как я несчастен. Цинично, да, но так устроен мир, дорогая.
– А если она жива?
– Нет, Георгий не стал бы избавляться от напарника раньше, чем выполнил поручение. Единственное, чего я не могу понять, так это зачем он сам в машине остался. Теперь водителя нового искать надо, а я даже не знаю, кому это доверить можно.
– Ну Гоша же придёт в себя рано или поздно?
– Врачи не дают никаких прогнозов. Угораздило же его так головой приложиться! Ладно, с этим мы разберёмся. Что там по встрече?
Вера взяла с заднего сидения папку с документами и ещё раз перелистала договор. Дойдя до пункта о сумме, она недовольно поморщилась.
– Боюсь, с банком могут возникнуть проблемы. Раньше по таким сделкам Тоня лично в банк ездила. Сумма большая, могут не принять доверенность.
– Ну ты же у нас юрист, вот и сделай так, чтобы приняли.
– Жень, юрист – не волшебник. Проще разбить сделку на несколько договоров и рассчитываться частями, но для этого нужна веская причина. Как думаешь, если мы скажем правду, партнёры пойдут на уступки?
– Смотря что ты подразумеваешь под правдой, – снова усмехнулся Евгений. – Давай попробуем сначала без пересмотра договора обойтись, а там уже будем решать проблемы по мере поступления. Но на всякий случай подумай, как выкрутиться, если встанет вопрос о гарантиях. Всё, приехали. Кофе выпить успеваем?
Вера посмотрела на часы и загадочно улыбнулась, опустив руку на колено своего начальника, который заодно ещё и приходился мужем её пропавшей сестре.
– У нас почти час, так что мы много чего успеваем…
– Ну вот и славно, – Евгений заглушил двигатель автомобиля и ответил спутнице очаровательной улыбкой. – Значит, у тебя куча времени, чтобы ещё раз хорошенько подумать над стратегией переговоров. А я пока займусь текучкой, её за последние дни много накопилось.
Глава 2
Сруб был старый, но крепкий. Доски на полу не крашены, щели в бревенчатых стенах мхом сухим забиты, а в обитом железом углу приютилась печка-«буржуйка», какую Тоня раньше только в фильмах и на картинках видела. Не дом, нет. Скорее сторожка лесничего. Здесь даже кроватей нормальных не было – два топчана из досок, на одном из которых девушка и сидела, осматриваясь.
– Никак очнулась! Ну наконец-то! – дверь скрипнула, впуская в единственную комнату средних лет женщину, одетую в джинсовые брюки и мужскую рубашку с закатанными по локоть рукавами. Светлые пряди выбивались из-под белой косынки, обрамляя улыбчивое лицо с добрыми голубыми глазами. – А я вот мазь принесла, чтобы царапины твои обработать.
– Где я? – выдавила из себя Тоня, едва ворочая языком в пересохшем от жажды рту, но сообразив при этом прикрыться простынёй, потому что из одежды на ней ничего не осталось, кроме нижнего белья.
– Э-м-м-м… На-ка вот выпей, – женщина сунула ей в руки эмалированную кружку с бурой жидкостью, от которой пахло ромашкой и ещё какими-то травами. – Не бойся, не отравлю.
Тоня сделала небольшой глоток горьковатого отвара – сносно. Опустошив кружку до дна, она вернула её хозяйке, которая присела на край топчана рядом.
– Что это за место? – снова спросила девушка.
– Это пастуший домик. Здесь пастбища летние по берегу, а до самой фермы километра полтора по дороге через лес. Тебя как звать-то?
– Тоня. Как я сюда попала?
– Сашка тебя принёс. Скотник наш. Позавчера коровы одной на вечерней дойке не досчитались, вот он и пошёл с утра вдоль пастбища ограду смотреть. Нашёл, где проломлено, и в лес… А там и Умницу нашёл, и тебя рядом с ней.
– Умницу?
– Кличка у коровы такая.
– Это что же получается? Я тут уже второй день? – Тоня удивлённо уставилась на незнакомку, которая взялась старательно обрабатывать царапины на её руках. – Ай, щиплется!
– Значит, действует. Слушай, мы о тебе пока не сообщали никуда… Сашка сказал, что странно это всё. Платье на тебе не для лесных прогулок было, да и ссадины эти… Он тебя сам сюда принёс и мне велел присмотреть, пока ты в себя не придёшь. Вроде серьёзных травм нету, синяки только и царапины, но если тебе в больницу надо…
– Не надо, – ответ получился резким и испуганным, но женщина почему-то никак на это не отреагировала.
– Я так и подумала, что никуда тебе не надо. Но и здесь оставаться тоже нельзя. Пока о тебе только мы двое знаем, но на ферме и другие люди работают. А с понедельника мы на летнюю дойку переходим, здесь, на пастбищах. Завтра мастера приедут тестовый прогон установки доильной делать, так что…
– О, Господи…
Женщина закрутила пробкой тюбик с мазью и встала прямо перед Тоней, уперев руки в бока и задумчиво склонив голову на бок.
– Ты от закона бежишь или от беды?
– От закона? Нет, я ничего такого не делала. Я…
– Стой, не говори мне ничего. Меньше знаешь – дольше будешь, и мне твои проблемы ни к чему. Если не от закона, то и помочь не грех. Вот здесь одежда, – незнакомка поставила на топчан полиэтиленовый пакет. – Великовато будет, но пока только так. Подвернёшь, если что. Вечером принесу обувь какую-нибудь. Вода в ведре свежая, Саня утром набрал. Он через пару часов тебе перекусить чего-нибудь принесёт, а после вечерней дойки я тебя на хутор отведу, там и поужинаем нормально. Пока на замок тебя запру. По нужде если, то вон ведро под топчаном, потом вынесем. Сиди тихо, как мышка, и в окна не высовывайся, а то мало ли чего…
– Спасибо, – отозвалась Тоня, чувствуя себя виноватой за то, что невольно втянула в свои проблемы посторонних людей. – А как к вам обращаться?
– Любовь Павловна и нижайший поклон лбом в пол, – усмехнулась женщина, и в уголках её глаз появились тонкие морщинки-лучики. – Но можно без выканий и церемоний, мы люди простые. Любой меня зови. Ну всё, мне пора. Постарайся отлежаться к вечеру, а то до хутора километра три отсюда топать.
Она ушла, а Тоня подтянула к себе пакет и вытащила из него то, во что ей предлагалось одеться. Это была роба бледно-коричневого цвета. Грубый костюм из брюк и куртки, к которым прилагалась старенькая, но чистая и пахнущая стиральным порошком футболка. Там же лежала и белая косынка в мелкий голубой цветочек – точно такая же, какая была на голове только что ушедшей доярки. «Это её сменный рабочий комплект», – сообразила девушка, разглядывая довольно широкие штаны, которые явно будут спадать, если их не подвязать чем-нибудь.
Люба была не намного выше, но на несколько размеров крупнее Тони, которая к своим двадцати четырём годам хоть и обрела некоторую округлость форм, но всё равно оставалась похожей на угловатого подростка. Если бы не длинные, до пояса, вьющиеся каштановые волосы, в фермерской робе её запросто можно было бы принять за мальчишку. К счастью, радушная доярка позаботилась и о некоем подобии пояса – в пакете обнаружился длинный шнурок, который Тоня и протянула через широкие шлёвки на брюках. Получилось не слишком комфортно, но всё же лучше, чем постоянно подтягивать спадающие на каждом шагу штаны.
Единственное, чего у неё не было, так это расчёски. После недавнего приключения волосы оказались грязными и спутанными так, что Тоня довольно много времени потратила на то, чтобы хоть немного привести голову в порядок. Кое-как прочесав пальцами длинные пряди, она заплела их в косу и перевязала косынкой.
– М-да… Видел бы меня сейчас Женя…
Фраза вырвалась сама собой, неосознанно, но она заставила Тоню вернуться к тому, чего девушка старательно избегала с тех пор, как пришла в себя в этом маленьком пастушьем домике – к мыслям о том, как и почему она здесь оказалась.
Наследство в виде крупной торговой фирмы и солидного счёта в банке свалилось на неё, как снег на голову. Мама рассказывала, что отец умер от сердечного приступа ещё до рождения Тони. Они даже на могилку к нему регулярно ходили. А год назад в дверь их с Женькой дома постучал солидный дядька в чёрных очках и предъявил копию завещания, в котором было написано, что всё своё имущество, «движимое и недвижимое», Сергей Львович Мигулин оставляет дочери Антонине Сергеевне Вишневской.
Он всё это время был очень даже жив и прекрасно знал о её существовании. Только почему-то не захотел познакомиться с дочкой. И Вера, будто бы случайно навязавшаяся в подруги, а потом и в соседки – она тоже знала. Только Вера, в отличие от Тони, была ему законной дочерью. У девушек и разница-то в возрасте была меньше года.
Случайное знакомство, как же! Тоня и правда думала, что оно случайное, пока Вера не призналась, что приходится ей сестрой, и не закатила истерику из-за наследства. Выдумала нелепую историю о том, что хотела поближе познакомиться с единственной сестричкой, но папа строго-настрого запретил разглашать их родство. Может, так оно и было, ведь чужая душа – потёмки, но после того, как нотариус ознакомил её с завещанием, всё изменилось. Взаимопонимание, дружба, откровенность – всё исчезло. Да и не было этого никогда.
Эту поездку в санаторий тоже Вера придумала. Акт примирения. Две недели вместе на свежем воздухе в лесной глуши. Подальше от дел, поближе к природе и друг к другу. И Тоня поверила, как дурочка, в искренность намерений сестры. Нужно было не слушать мужа и сразу отказаться от наследства в пользу Веры. Это её деньги, её дом, её жизнь… И охранники, которые знали её с детства. В том, что случившееся в лесу подстроено Верой, Тоня не сомневалась ни минуты.
– О, Господи! Женька! – девушка перестала мерить шагами дощатый пол пастушьего домика и рухнула на топчан. – Она же теперь за него возьмётся!
И что делать? Ломиться в запертую на навесной замок дверь с воплями «Выпустите меня отсюда!»? Глупо. Судя по пейзажу за окном, тут ори не ори, никто не прибежит. Ближайшее к домику пастбище заканчивалось метрах в ста, а за ним начинался следующий загон, отсечённый от первого изгородью с воротами. Справа – река. Слева – лес. И ни души.
Да и если уйти отсюда, вернуться в город… Дальше что? Если Вера решила избавиться от сестры, она закончит начатое. В полицию идти не с чем, потому что свидетелей покушения не было. Попробовать тайком подобраться к Женьке и предупредить его? Интересно, он знает о том, что жена не доехала до санатория? Или думает, что всё в порядке?
– Му-у-у… – донеслось снаружи, и Тоня выглянула в окно, стараясь не выдать своего присутствия в домике.
Высокий сухощавый мужчина гнал коров с дальнего пастбища к первому загону, восседая на спине коричневой лошадки, которая хлестала себя по бокам хвостом в попытках избавиться от назойливых оводов и мух. Коровы тоже страдали от насекомых, поэтому, перейдя границу загона, сразу же устремлялись по пологому склону вниз, к реке, ища спасения в прохладной воде.
– Пошла! Чего встала? – мужчина наподдал под зад замыкающей стадо корове и спрыгнул с лошади, чтобы закрыть загон.
Лошадка тут же потрусила к реке, а незнакомец продел длинные перекладины в стальные петли ворот и широким шагом направился к домику. Из своего укрытия Тоня успела рассмотреть только его мускулистые руки и светлые усы на загорелом лице. Спустя пару минут снаружи лязгнул стальной засов, и дверь открылась, впуская в домик свежий воздух и пастуха, от которого пахло свежескошенной травой и лошадью. – Здравствуйте… – Тоня на всякий случай забилась в угол, не зная, чего можно ожидать от мужчины, который был раза в два старше и явно сильнее её. – Вы Александр?
Он смерил её с ног до головы равнодушным взглядом, коротко кивнул и зачерпнул железной кружкой воду из ведра.
– Есть хочешь? – осведомился мужчина, напившись.
– Не особо, – соврала Тоня, хотя на самом деле была очень голодна.
– Ладно. Значит, готовить ничего не будем, – Александр вытащил из-под стола рюкзак, вынул из него большое краснобокое яблоко и вручил девушке. – На вот.
– Спасибо.
– Уверена, что больше ничего не надо? Я могу картошку пожарить, время есть ещё. Через полчаса погоню стадо на ферму. Сало есть и хлеб. Будешь?
– Нет-нет, спасибо, – запротестовала Тоня. – Мне сейчас кусок в горло не полезет.
– Немудрено, – кивнул мужчина. – Это ты что ли Антонина Вишневская?
– А-а-а… Да. Откуда вы знаете моё имя? – подозрительно нахмурилась девушка.
– Ищут тебя, – Александр сел на табурет возле стола и вытянул вперёд ноги в заляпанных грязью, видавших виды кроссовках. – Позавчера авария была на мосту возле Ольховки. Машина в реку свалилась. Там мелко и камни… Водитель насмерть убился, а второй вроде выжил. Я сам-то ольховский, деревня у нас маленькая, люди любопытные… Жена говорит, кроме ментов ещё какие-то люди приезжали, по дворам ходили, вопросы задавали. Сюда они не пойдут, вниз по реке искать будут, а это в другую сторону.
– Я ничего плохого не делала.
– Я знаю, – спокойно ответил Александр.
– Знаете? – удивилась Тоня.
– Знаю. Настасья на твою защиту встала, а она за дурных людей никогда не вступается.
– А кто это?
– Да есть у нас тут… Сила нечистая. Я тебя в Ведьминой яме нашёл, а в это место просто так не попадёшь. Некоторые его годами ищут, да так и уходят ни с чем. А ты вот нашла… И Умницу она с пастбища туда увела специально, чтобы тебе помогли.
– Вы серьёзно? – лицо Тони приняло скептическое выражение, но при воспоминании о том, как болото прямо на её глазах начало впитываться в землю, а женский голос пообещал, что её никто теперь не обидит, по коже поползли мурашки. – Ведьмина яма? Я слышала про музей такой в Закарпатье. Он так и называется, потому что там вроде как ведьм в старину сжигали.
– Ну, то в Закарпатье, а у нас тут своя яма. Не такая уж и старинная, и никого в ней не сжигали.
– А ваша жена знает, что я тут?
– Не-а. Она баба болтливая, а тебе, как я понимаю, лишнее внимание сейчас ни к чему. Ладно, пойду я. Поешь сало-то. Домашнее. И босиком не прыгай тут, а то потом занозы вытаскивать замучаешься.
Он оставил завёрнутые в газету хлеб и сало на столе и собрался уже было уйти, но Тоня вовремя вспомнила о том, что хотела выйти по нужде. Ведро – это, конечно, замечательно, но если есть другая возможность, то почему бы ею не воспользоваться? Не тратя время на созерцание окружающей природы, девушка шмыгнула в кусты и вскоре вернулась, прихрамывая, потому что умудрилась поранить обо что-то ступню. Александр сокрушённо покачал головой, вручил ей аптечку, которая стояла на полке над окном, и ушёл, снова заперев дверь снаружи на замок.
Рана оказалась не слишком глубокой, и Тоня просто залепила её пластырем. Через мутное, давно не мытое стекло окна она наблюдала за тем, как пастух выгоняет стадо из загона на грунтовую дорогу, ведущую через лес к ферме. Коровы нехотя выбирались из воды и нервно били хвостами по бокам, стряхивая настырных насекомых. Минут через десять топот и мычание окончательно стихли где-то вдали, и Тоня снова осталась совершенно одна.
Делать было нечего, и девушка свернулась клубочком на топчане, до этого служившем ей постелью. Ведьмина яма. Настасья. Нечистая сила… Думать об этом было странно, а верить в подобное и вовсе немыслимо, но отрицать, что к её спасению приложила руку какая-то сверхъестественная сила, Тоня не могла. Ведь Гоша и второй охранник не видели её, хотя она лежала в болотной грязи так, что одно плечо и голова оставались на поверхности и были очень даже заметны. А потом вся эта чертовщина с болотом, голосом и бледными босыми ногами…
За окном раздался звук, похожий на хруст сломанной ветки, и Тоня, приподнявшись на локте, осторожно выглянула наружу. «Может, Александр вернулся», – подумала она прежде, чем увидела… себя. Посреди опустевшего загона стояла она сама в том самом платье, которое было на ней позавчера. Даже туфли-лодочки на ногах были те же самые. Правда, толстая каштановая коса была почему-то переплетена красной ленточкой, а на голове красовался венок из луговых цветов. Тоня в ужасе отпрянула от окна, а когда набралась храбрости выглянуть ещё раз, в загоне уже никого не было.
