Елена Паленова
Легенда о золотых драконах. Часть 2
Глава 1. Желания и намерения
Вея снова хмурилась во сне. Весь день она, как и всегда, провела в святилище, постигая азы новой для неё магии и обогащаясь древними знаниями. Вечер тоже ничем не отличался от предыдущих – ужин на свежем воздухе, беззаботная болтовня на разные темы и прогулка по огороженным магической стеной лужайкам. И ночь была самой обычной – тёмной, звёздной и страстной. Блаженство. Усталая, но довольная улыбка. Признание в любви. После этого девушка устраивалась поудобнее у Маркуса на груди и засыпала, а спустя некоторое время её чистый лоб пересекала хмурая вертикальная морщинка, и из-под плотно сомкнутых век начинали медленно катиться слёзы.
«Это не я. Не мои слёзы. Мне больно и грустно, что всё так сложилось, но я уже давно никого не оплакиваю. Это плачет душа Краонгры, потому что она слишком долго находится вдали от дома. Я должна вернуться в Акильфадию», – объясняла Вея Маркусу, когда он однажды сказал ей о том, что она плачет по ночам. Увы, о возвращении им пока что приходилось только мечтать.
С тех пор, как Вея очнулась после долгого беспамятства, прошло уже три месяца. Лето закончилось, но тёплый ветер с востока пока ещё продолжал заглушать шелестом зелёной листвы лёгкую поступь приближающейся осени. Все приметы и предсказания однозначно свидетельствовали о том, что зима в этом году припозднится и будет тёплой. Фермеров и владельцев меллеорских садов это радовало. Вею – нет. Сеар – не такой уж и большой остров, чтобы климат в противоположных его частях сильно различался. Если лето выдаётся жарким, оно такое везде – и на востоке в Меллеории, и на западе за пределами Лунных гор. Зимы тоже одинаково холодные что на горном севере, что на южных побережьях. Разница в погоде при постоянном направлении ветра не длится дольше одного дня, а если начинается шторм, то то он одинаково бушует у всех берегов. И деревья в лесах у подножия горы Меллео остаются зелёными столько же, сколько хранят свою зелень дубовые рощи Предгорья.
Возле Лунных гор зелени нет уже давно – всю её выжгли драконы. Зато там есть искатели артефактов и охотники за редкостями, причём в большом количестве. Осенняя непогода и обещание холодов сократили бы их численность как минимум вдвое, поскольку многие предпочли бы убраться в свои тёплые южные края до наступления зимы, но, увы, боги распорядились иначе. Но даже если бы начались сильные морозы, Вее всё равно было слишком опасно покидать пределы магической ограды, потому что охотников и искателей хватало не только в Сеаркате, но и в Меллеории. Ведьмы пообещали ей защиту ценой собственной жизни, если понадобится, но она ни за что не пошла бы на такой риск. Душа золотого дракона требовала возвращения в Акильфадию, но безопасного пути туда пока не было.
Да и учиться Вее предстояло ещё долго, хотя она схватывала новые знания буквально на лету, чем несказанно радовала своих наставниц. Девушка довольно быстро освоилась со своим новым статусом и уже через два дня после того, как очнулась, заявила, что не желает жить в некрополе по соседству с трупами древних ведьм. Лейза аккуратно настаивала на том, что госпоже пока лучше оставаться в святилище, но кто возьмётся спорить с упрямой полубогиней? Всего за один день у входа в пещеру был установлен роскошный шатёр, состоящий из двух помещений – в переднем устроили что-то вроде гостиной, а в заднем поставили большую кровать, поскольку спать на подушках Душе золотого дракона было непривычно и неудобно. В тот же вечер вскоре после ужина Вея в приказном порядке потребовала привести к ней Маркуса Колехорта. Разговор у них тогда получился коротким.
«Я – полубогиня, и ты обязан выполнять все мои приказы и желания!»
«Да неужели? И чего прямо сейчас желает моя госпожа?»
После этого они до самого утра практически не разговаривали, а если и произносили что-то, то это были исключительно слова любви и нежности. Ведьмы, естественно, обо всём знали, потому что охраняли «величайшую ценность всех островных королевств» не хуже самых преданных сторожевых псов. Утром, когда Вея наконец-то крепко заснула, Маркус был бесцеремонно выдворен из её шатра обратно в мастерскую, где он жил все эти месяцы вместе с Хьюдриком и Микенором, а позже в покоях полубогини Лейза долго объясняла госпоже, как меллеорская ведьма обязана относиться к мужчинам. Закончилось это угрозой со стороны Веи поменять традиции ведьмовского клана, если окружающие не перестанут диктовать, как ей жить.
Маркус не жил в шатре. Он уходил утром, когда любимая отправлялась на занятия в святилище, и приходил только после её возвращения. Ведьмам не нравилось, что их «ценность» так много времени проводит в его обществе, но он нужен был Вее. «Маркус, ты и твоя любовь – это единственное, что у меня осталось своего. Никому не позволю отнять и это тоже», – шептала она, кутаясь после долгого дня в тепло его объятий. Она нуждалась в нём, а он не представлял себе жизни без неё. Каждый вечер, каждая ночь принадлежала только им двоим, но только до тех пор, пока из-под сомкнутых век спящей девушки не начинали течь слёзы драконьей тоски по далёкому дому.
Вея знала, что ей некуда возвращаться. Замок рухнул в море, плато выжжено драконами, южные пещеры пусты – Олаф был там, всё видел собственными глазами, и Маркус не стал скрывать от любимой эту горькую правду. Ничего не осталось. Совсем ничего. «Там ничего нет для акильфийской целительницы, а для золотого дракона скалы Акильфадии всегда будут оставаться домом», – сказала тогда Вея в ответ. А ночью опять безмолвно плакала. Как теперь.
Маркус протянул руку и нежно провёл пальцами по бархатной коже щеки любимой, не позволив первой слезинке скатиться на подушку.
– Если бы я мог хоть чем-то тебе помочь… – прошептал он и тяжело вздохнул, потому что от него и в самом деле мало что зависело.
Да, Акильфадия принадлежала ему – иди и бери. Но как? Он не мог требовать у Эгдана изгнать с земель Сеаркаты алчных гостей, которые убьют лорда полуострова раньше, чем он доберётся до своих владений. Да ему и не нужен был этот кусок камня, только ради Веи Маркус за него и держался. По суше для неё из-за искателей и охотников безопасного пути нет, сколько бы ведьм и воинов она ни взяла с собой для защиты. Скрывающая или меняющая внешность магия не помогут – любой колдун за версту распознает эти чары. Морем на корабле ещё опаснее, потому что там полно кьорвигов, которые перестали нападать на Сеар, но продолжают набеги на другие острова. По воздуху с одного конца острова на другой тоже не перебраться, поскольку покорных чёрных драконов в меллеорских прибрежных гарнизонах не осталось, а речные никогда и близко к себе людей не подпускали. Маркус предлагал Вее единственный возможный вариант – попросить Олафа, чтобы он привёл одного дракона с Лунных гор к святилищу. В стае наверняка были крупные чудовища, способные нести на себе трёх человек, но Вея отказалась – она не хотела подвергать мальчика опасности, и ей нужно было закончить обучение.
– Ты почему не спишь? – выдернул Маркуса из плена невесёлых мыслей её тихий шёпот.
– Смотрю на тебя, – нежно улыбнулся он в ответ и убрал с её лица непослушный медно-рыжий локон.
– И что видишь?
– Потрясающе красивую девушку, которая когда-нибудь станет моей законной женой перед богами и людьми по традициям акильфов. В Акильфадии. Наши руки соединит провидица, как это принято у твоего народа. Мы построим на утёсе над Грязным морем свой собственный дом и создадим новый клан. Позовём колдунов, чтобы они своей магией снова вдохнули жизнь в холмы и пустоши. Будем растить детей.
Зрачки в золотисто-зелёных глазах девушки сузились до узких вертикальных щёлочек, как обычно случалось тогда, когда она расстраивалась или сердилась. По щеке снова покатилась слезинка, но эта точно принадлежала Вее, а не золотому дракону.
– Обещаешь?
– Клянусь.
Маркус притянул любимую ближе, устроил её голову поудобнее на своём плече и зарылся лицом в спутанные волосы, глубоко вдыхая исходящий от них аромат лаванды.
– Спи, – шепнул он нежно, чувствуя, как тонкие пальчики начали игривое путешествие вверх по его бедру.
– Не хочу, – вздохнула Вея в ответ, перевернулась на живот и виновато поморщилась. – Слушай, ты только не злись, что не сказала тебе раньше, но я согласилась дать личную аудиенцию королям Меллеории и Сеаркаты.
– Здесь? – уточнил Маркус.
– Ну не прямо в этой постели… – попыталась она пошутить и снова сникла. – Но это ещё не всё. Я окажу подобную честь ещё и пяти вождям кьорвигов.
Если до этого Маркус был абсолютно расслаблен, то после этих её слов каждая жилка в его теле натянулась, как тетива боевого лука.
– Ты отдаёшь себе отчёт в том, насколько это опасно? – гневно сверкнул он глазами.
– Я же просила не злиться, – снова поморщилась Вея. – И это не опасно. Они обычные мужчины, Маркус. Привезут подарки, наговорят красивых слов…
– И зачем тебе их красивые слова?
– Мне не нужны их слова. Я буду требовать, чтобы короли прогнали с острова всех искателей и охотников за редкостями, а кьорвиги могут оберегать Сеар с моря. Золотой дракон – бог, я – полубог, а на нас охотятся, как на бездушные диковинки. Это неправильно, Маркус.
– Неправильно, – согласился Колехорт. – Но это продолжается с прошлой зимы, бог-дракон до сих пор ни разу не разгневался и никого не покарал, поэтому всех всё устраивает, и ты своими требованиями ничего не изменишь.
– Почему?
– Потому что в таких переговорах обычно используют либо встречное предложение, либо угрозы. Короли не откажутся от выгоды просто так, а кьорвиги неплохо наживаются на перехвате судов, которые везут сюда тех же самых искателей. Что ты можешь им предложить?
– Ничего.
– Ничего, – кивнул Маркус. – И угрожать ты им тоже не можешь.
– Могу, – возразила девушка. – Я могу превратить всё золото в их кладовых в бесполезные камни.
– Отлично! А жалованье воинам откуда выплачивается? Сиротские приюты за счёт чего содержатся?
Он был зол. Очень сильно зол. А ещё ему в этот момент вдруг стало почти так же страшно, как тогда, когда Вея умирала в его руках у погребальных костров во дворе акильфийского замка.
– Я уже согласилась, – расстроилась она. – Маркус, не злись. Если ты считаешь, что в этом нет смысла, то я не буду ничего требовать. Просто выслушаю их и приму подарки.
– И они будут ждать ответной щедрости от тебя, – Маркус вздохнул и снова притянул её к себе, потому что испытывал острую потребность чувствовать тепло тела любимой рядом с собой. – Вея, не делай этого. Откажись. Пусть ведьмы отправят птиц с сообщениями о том, что ты заболела или…
Она втянула голову в плечи и еле слышно произнесла:
– Приём состоится утром.
* * *
Нужно было сказать ему об этом раньше, а не держать в неведении несколько дней – так буря в душе Маркуса успела бы улечься, и пришло понимание, что Вея не может поступить иначе. Да, у неё не было опыта общения с королями. На примере отца она имела представление о том, как нужно или не нужно управлять людьми и владениями, но что такое один клан по сравнению с целым королевством? Маркус не позволил бы ей рисковать.
По мнению ведьм, король Наэн Третий заслуживал доверия – он выполнял свои обещания, если это не шло вразрез с интересами Меллеории, и ничего не обещал, если заведомо было известно, что просьба невыполнима. Наэн довольно-таки молод для короля – ему всего сорок четыре года. Мудрый, честный, но слишком сильно печётся о своих немногочисленных подданных. Меллеория – низинная часть острова Сеар. Здесь много рек, озёр и болот, но мало плодородной земли, которую можно возделывать. Небольшой доход королевству приносят сады, где выращиваются всевозможные фрукты, а до недавнего времени казна пополнялась преимущественно за счёт добычи магического хрусталя. Единственный город Меллеории – это его столица Набгарат, где живёт треть всего населения речного края, а все остальные меллеорцы обитают в маленьких селениях и хуторах, разбросанных по островкам суши – крестьяне, воинов здесь очень мало. Если бы не речные драконы, которые гнездятся в дельтах рек у самого моря, кьорвиги уже давно пробились бы на Сеар с восточного берега острова. На защиту северо-восточного залива, где расположен единственный действующий порт, королям Меллеории всегда приходилось тратить большую часть доходов королевства – покупать чёрных драконов, нанимать воинов для гарнизонов. Теперь, когда кьорвиги угомонились, в этом не было нужды, но и добыча меллеорского хрусталя тоже прекратилась. Последние несколько месяцев королевство существовало только за счёт паломников, стекающихся сюда со всех уголков мира в надежде увидеть Душу золотого дракона. Вея на правах полубогини хотела требовать, чтобы Наэн прогнал этих людей со своих земель, и Маркус прав – она ничего не могла дать Меллеории взамен.
С Сеаркатой дела обстояли ещё хуже. Эгдан Справедливый уже не раз демонстрировал вероломство, хотя и пытался соответствовать своему имени, чтобы не уронить честь перед правителями других островных королевств. Он стар, алчен и склонен принимать недальновидные решения. Надеяться на то, что он очистит Сеаркату от искателей артефактов и охотников за редкостями, было глупо. На этого человека можно было повлиять только угрозами, поэтому Вея и согласилась на встречу с вождями кьорвигов, и именно им была оказана честь первыми лицезреть Душу золотого дракона.
Маркус не услышал этого только потому, что Вея знала – он точно будет против. Ей не нужно было превращать золото в камень или сулить королям другие напасти, чтобы добиться желаемого. Чёрные драконы больше не подчиняются людям, Сеар беззащитен, и кьорвиги могут взять его голыми руками, если захотят. Но они боятся. Опасаются причинить вред тем, кого испокон времён считали богами. Возможно, к чёрным и речным драконам их отношение и изменилось, но Краонгра – это легенда. Она единственная. И она – истинная воплощённая богиня. Если Вея хотя бы намекнёт вождям на то, что золотому дракону или ей самой угрожает реальная опасность, остров Сеар за пару дней будет очищен кьорвигами не только от нежеланных гостей, но и от королей вместе с их королевствами. Никакая магия для этого не нужна – всего одно слово.
Она не собиралась так поступать. Хотела только встретиться с вождями, выразить им свою благосклонность, убедиться в том, что они её боготворят, а потом уже объяснить Эгдану Справедливому и Наэну Третьему последствия их отказа избавиться от тех, кто может навредить Краонгре или её Душе. Маркусу не нужно было знать это. Он – воин, всю свою жизнь сражавшийся с теми, кому Вея намеревалась довериться. Он – единственное, что у неё есть. В нём вся её жизнь, её любовь, её счастье и та часть души, которая принадлежит не дракону, а ей самой. И его чувства взаимны. Он не допустил бы, чтобы любимая подвергала себя опасности. Он отказался от всего и томился вместе с ней в магической клетке, потому что был не в силах что-либо изменить. Но ведь у неё такая возможность имелась. Да, она пока ещё не готова оставить святилище, потому что три месяца на постижение сложной меллеорской магии – это мало. Ей нужно учиться дальше. Расчёт был на то, что за время этой учёбы короли Эгдан и Наэн осознают, что им выгоднее потерять доход от паломников и искателей, чем лишиться своих корон и, возможно, жизней. Акильфийская целительница Вея Ког была доброй и ранимой девушкой, но Душа золотого дракона не обязана быть такой же, особенно если речь идёт о её собственной безопасности.
«Он мне этого не простит», – с грустью подумала Вея и сделала то, чего тоже делать не собиралась.
Сонные чары невидимы, беззвучны и не имеют запаха. Маркус ничего не почувствовал. Он просто расслабился и погрузился в глубокий сон, продолжая обдумывать намерения любимой и способы избежать катастрофы. Даже не заметил, что уснул. Для него ничего не изменилось. Вея всё так же лежала рядом, уткнувшись носом в его плечо. От её волос всё так же пахло лавандой. Высоко над головой колыхался от ветра полог шатра, а где-то неподалёку в ветвях старых деревьев ранние птахи звонкими песнями встречали рассвет. Время для Маркуса Колехорта остановилось, но Душе золотого дракона уже пора было вставать с постели и готовиться к приёму гостей. На несколько долгих мгновений Вея прижалась губами к щеке любимого мужчины, а потом наконец-то заставила себя выбраться из уютного кольца его рук, чтобы привести себя в порядок, позавтракать и с гордо поднятой головой встретить новый и очень важный день.
– Лейза, войди, – тихо позвала она наставницу, присутствие которой ощущалось где-то совсем близко.
Тяжёлый занавес, отделявший спальню от передней части шатра, колыхнулся, и перед девушкой выросла изящная фигура ведьмы, которая была старше своей подопечной лет на десять, но выглядела гораздо моложе.
– Ты ему не сказала, – в голосе Лейзы слышался упрёк.
– Во-первых, подслушивать нехорошо, – улыбнулась ей Вея. – А во-вторых, если бы я сказала ему ещё и это, то он бы точно связал меня по рукам и ногам и запер где-нибудь до конца моих дней. Позже скажу. Эта новость ближайшие месяцев семь точно никуда не убежит.
– Я слышала, как он говорил о вашем будущем, – нахмурилась ведьма. – Ты не хочешь принимать традиции нашего клана, но они не случайно именно такие. Любовь и невыполненные обещания причиняют много боли, девочка, поэтому мы и не позволяем себе любить.
– Ну тогда начни с себя и Микенора, а потом, если получится, повторишь это ещё раз, – усмехнулась Вея, поскольку сразу заметила, что губы наставницы припухли от поцелуев.
Лейза смутилась и опустила глаза. Она скрывала свои чувства от всех, и Мик тоже помалкивал об их тайных свиданиях, потому что это грозило ведьме серьёзными неприятностями, но от влюблённой женщины скрыть любовь сложно. Вея видела, как эти двое украдкой бросают друг на друга многозначительные взгляды, и понимала, что у их отношений нет будущего. Она не хотела огорчать наставницу насмешками, поэтому виновато сморщила носик и попросила:
– Прости. Жестокая получилась шутка.
– Но справедливая, – вздохнула Лейза. – Забудь. Я пришла сказать, что Микен и Хьюдрик проспят до вечера и не будут вмешиваться в твои переговоры. Кьорвиги уже здесь – встали лагерем на лугу у реки и ждут приглашения. Король Сеаркаты прибыл в Набгарат поздно вечером, и у них с Наэном на утро запланированы какие-то дела, поэтому тебя они почтят своим присутствием только после обеда.
– От Набгарата до горы Меллео три дня пути, если ехать в карете, а не идти пешком, – нахмурилась Вея. – Как они доберутся сюда за несколько часов?
– За несколько мгновений, – уточнила ведьма. – Эгдан где-то разжился колдуном невероятной силы, но скрывает от посторонних глаз это своё приобретение, поэтому большего я сказать пока не могу. Не знаю, что это за магия, правда. У нас пока не было возможности её видеть. Но ты не переживай, сюда мы этого колдуна не пустим.
– Ладно, тогда давай завтракать и готовиться к приёму кьорвигов, – пожала плечами девушка и накинула на плечи тонкий пеньюар, радуясь, что осень в этом году выдалась тёплой, и пока ещё можно позволить себе не тратить уйму времени на утомительное переодевание.
Глава 2. Душа богини
Меллеорская магия – не магия в полном смысле этого слова. Она – ключ, открывающий доступ к любому магическому источнику, до которого можно дотянуться в текущий момент. Нужна сила природы – бери. Хочешь использовать тёмные заклинания – пожалуйста, если есть, откуда черпать необходимую для них энергию. Потому эта магия и не имеет определённого цвета, а переливается всеми возможными. И по свойствам она очень сильно напоминает драконью – своевольная, сложная и неподатливая.
Изучая записи меллеорских ведьм и познавая глубины своих собственных возможностей, Вея переосмыслила многое из того, что знала до того, как стала Душой Краонгры. Например, она поняла, почему Меллео повела женщин своего клана на верную смерть, а не воспользовалась чуждой природе магией, за применение которой против людей не было бы возмездия. Меллеорская магия всего лишь даёт связь со стихиями или другими силами. Она не способна породить огонь или вызвать ливень, но позволяет призвать нужную стихию. Не просить, как это делала Вея в Лунных горах, когда спасала Маркуса, а требовать и приказывать. Природа безропотно подчиняется воле того, кто обладает наследием золотого дракона, а потом наказывает за нарушение законов так, как она наказала Меллео.
Имя этой ведьмы получила и неведомая сила, и гора, и целое королевство, но Меллео просто заставила свой клан совершить подвиг, который вошёл в историю островных королевств и стал легендой. Особая магия передавалась в её роду из поколения в поколение от матери к дочерям и раньше – с тех самых пор, как на островах появилась первая Душа золотого дракона. Краонгра поделилась частичкой своей божественной силы с женщиной, та передала эту силу дочери, и так продолжалось два с половиной последних тысячелетия.
Меллеорские ведьмы очень тщательно оберегают секрет своего могущества, потому что на самом деле они не такие могущественные, какими хотят казаться. Их сила – в знаниях. Нет возобновляемого внутреннего магического ресурса – всё черпается извне и накапливается, либо используется посредством внешних связей через особые заклинания. Потому драконьи проводники для меллеорских ведьм и не опасны – их присутствие может уничтожить то, что накоплено, но где-нибудь поблизости всегда найдётся источник, который позволит быстро восполнить утраченное. По этой же причине ни у кого из акильфийских колдунов магии не было, а у Фадии она имелась в большом количестве – недра полуострова ведь не пострадали от налёта проводников.
В клане всему этому девочек учат едва ли не с грудного возраста. Мальчики дар Краонгры не наследуют, поэтому никакой ценности из себя не представляют. Всецело посвятить себя знаниям и клану, не влюбляться, не выходить замуж, мужчин использовать только для продолжения рода или в качестве прислуги – такие порядки много столетий позволяли меллеорским ведьмам хранить секрет своей магической силы. Возможно, это было оправданно, поэтому Вея поклялась, что тоже будет все свои знания держать в строжайшей тайне. Маркусу она рассказывала только о своих успехах или неудачах, но о природе магии, которая досталась ей не по наследству, а каким-то другим путём, никогда не говорила ни слова.
Она не столько училась подчинять себе стихии, сколько искала ответы – в манускриптах, книгах, на древних пергаментах и изрезанных незнакомыми символами кусочках дерева и клочках кожи. Где-то глубоко в душе сидела уверенность, что золотой дракон не просто так откликнулся на её зов, спас жизнь и дал ключ ко всем магическим источникам. Ему что-то было нужно взамен. Сейчас, например, ему очень хотелось, чтобы то, что люди называли его Душой, вернулось в Акильфадию, хотя о конце обучения еще даже заикаться не имело смысла. Вея не хотела туда возвращаться – там осталось слишком много боли и печали. Она предпочла бы жить с Маркусом на каком-нибудь крошечном островке вроде Кенерии, где родился Олаф. Маленькая ферма, уютный домик, полная счастья семья – таким она видела своё будущее. А золотому дракону нужно было, чтобы его Душа вновь оказалась за границей Лунных гор. Этому должно было быть объяснение, но поиски не давали никаких результатов.
Расшифровать магические символы с подвески-лепестка ей тоже не удалось, поскольку ни в одном из изученных документов, ни в одном из древних и новых языков народов, населявших острова, таких знаков не было. Оставалась слабая надежда на то, что ответы найдутся сами собой в Акильфадии, но туда ещё как-то нужно было попасть, причём живой и невредимой, потому Вея и согласилась на встречу с теми, кто мог помочь ей достичь желаемого.
* * *
Шестнадцать взрослых ведьм в возрасте от тридцати до пятидесяти лет встали за спиной своего божества внутри шатра – все в длинных тёмно-фиолетовых плащах с широкими капюшонами, полностью скрывавшими лица. Матери и дочери. Каждую из этих женщин Вея знала в лицо и по имени, потому что они были её наставницами, но кьорвиги чести лицезреть зеленоглазых красавиц не удостоились, поскольку набеги на родину клана в Аукеросте всё ещё продолжались – скрывая лица, ведьмы просто демонстрировали, что им неприятно общество варваров. Они собрались в шатре только для того, чтобы показать свою преданность Душе золотого дракона и защитить Вею в случае необходимости.
Жили ведьмы в шатрах за пределами магической ограды, но теперь их жилища были убраны, а на месте прежнего палаточного лагеря разместился большой отряд воинов Аукероста, каждый из которых был готов ценой своей жизни защищать женщин клана Меллео. Такую преданность, учитывая обычаи меллеорских ведьм, невозможно купить или заслужить – её можно только наколдовать. Все воины были зачарованы ещё до прибытия в Меллеорию, включая тех, кто теперь выстроился в два ровных ряда внутри защищённого магической стеной пространства, образуя для гостей коридор до шатра Веи. Все крупные, как на подбор, и на вид свирепые – от такой охраны и короли вряд ли отказались бы.
Для Веи под пологом шатра ближе к выходу была установлена широкая тахта с позолоченной спинкой, заваленная золотом же расшитыми подушками. Встречать кьорвигов Душе золотого дракона полагалось полулёжа, демонстрируя им таким образом своё величие и превосходство. Для встречи с королями предполагались иные, более скромные декорации, но Вее в корне не нравилось представление, которое ведьмы пытались навязать ей сейчас и потом. Пышное полупрозрачное одеяние из фиолетового газа, отделанное в талии и по краю рукавов золотой тесьмой, её тоже не устроило категорически, поэтому пришлось долго спорить с наставницами, отвоёвывая право надеть более скромный наряд. Платье, которое она выбрала, тоже соответствовало цветам клана, но хотя бы не выставляло на всеобщее обозрение грудь и другие части тела, которые Вея готова была обнажать только перед Маркусом. И кьорвигов она встречала сидя, а не лёжа, за что тоже пришлось побороться.
Имена вождей Лейза называла ей и раньше, а теперь, стоя за тахтой, просто негромко объясняла взволнованной девушке, кто есть кто из приближающихся к шатру мужчин, но эту сложную мешанину звуков Вея и с десятого раза не смогла бы запомнить. Язык кьорвигов – это кошмар, и их имена исключением из правил не являются. Самое короткое состояло из пяти слов, произнося которые можно язык сломать, а к концу самого длинного забываешь то, что было в самом начале.
– Их должно быть пять, – прервала девушка поток странных звуковых сочетаний, льющийся из уст наставницы. – Я вижу семерых.
– У одного из вождей нет глаз, поэтому его всегда сопровождает младший сын, – последовало пояснение.
– Совсем нет?
– Совсем. Ему их выколол…
– Ой, избавь меня от подробностей, пожалуйста! – поморщилась Вея. – А ещё один?
– Это твой подарок. Рабыня.
– Рабыня?
Вея внимательно вгляделась в тощую фигуру «подарка», но не заметила ничего, хотя бы отдалённо напоминающего женские округлости. Плоская грудь, узкие бёдра, костлявые плечи – тощий подросток. К тому же, на рабыне болталась великоватая ей мужская одежда, а светлые волосы были коротко острижены и торчали в разные стороны неровными клочьями.
– Что-то она не очень похожа на женщину, – заметила Вея и потеряла к подарку всякий интерес, потому что уже решила, как поступит с бедняжкой, с которой кьорвиги наверняка обращались очень дурно.
Её внимание привлёк сын слепого вождя – высокий темноглазый парень с пепельными волосами и мускулистым телом, сплошь покрытым татуировками. Сами вожди были одеты более-менее подобающе и хотя бы прикрыли свои широкие торсы рубахами, но этот, видимо, не счёл необходимым изменять своим привычкам даже в присутствии полубогини. И смотрел он на Вею не с подобострастием, как его сородичи, а с интересом – так смотрят на диковинного зверька в попытках определить, сколько времени может занять приручение.
Если до этого девушка испытывала нечто среднее между волнением и страхом, то взгляд наглеца пробудил в ней гнев. Предполагалось, что гости подойдут к ней на расстояние пяти шагов, но рука взмыла вверх в предупреждающем жесте раньше, и кьорвиги замерли намного дальше того места, где им полагалось остановиться.
– Что-то не так? – насторожилась Лейза.
– Мне не нравится, как этот молодой дикарь на меня смотрит, – раздражённо проворчала Вея, но в ответ получила короткий смешок.
– Он видит в тебе просто красивую женщину, а не божество. Просто покажи ему, что он ошибается.
Вожди потоптались немного в ожидании, что им разрешат подойти ближе, но в итоге преклонили колени перед Душой золотого дракона там, где было велено остановиться. Молодой кьорвиг тоже склонился, но глаза, в отличие от остальных, не опустил и взгляд не отвёл. А девчонку-рабыню они просто швырнули на землю сильным тычком в спину. «Боги, дайте мне сил пережить этот день!» – мысленно вознесла Вея молитву, сглотнула подступивший к горлу ком и с поистине королевским высокомерием произнесла:
– Встаньте!
Она дала согласие принять этих людей десять дней назад и готовила пафосные речи, но теперь все слова просто вылетели из её головы, а на их место пришла трусливая мысль: «Пусть они говорят, а я лучше помолчу». Вожди, вероятно, ждали какого-то приветствия, но снова не дождались.
– Мы плыть Мёртвые острова дать наш верность и жизнь Душа дракона, – заговорил один из мужчин, отбросив с лица длинные седые волосы, на лбу под которыми был вырезан традиционный для кьорвигов символ Странника – три соединяющихся полумесяца, заключённые в ромб.
«А у этого такого знака нет», – бросила Вея короткий взгляд на молодого воина и встретилась с ним глазами. Он улыбался – едва заметно, но так самодовольно, что ей снова стало не по себе.
– Не знала, что вы говорите на общем языке, – заставила себя девушка вернуться к диалогу с более приятным собеседником, который хотя бы не пытался раздеть её взглядом.
– Все говорить общий язык, но он трудно, – развёл руками кьорвиг с таким несчастным видом, что Вея не удержалась от улыбки.
– Тогда говорите на своём, я всё пойму, – предложила она и снова покосилась на объект своих тревог, заметив, что после этих её слов в глазах молодого человека мелькнуло что-то вроде уважения.
Ей не нужно было учить невероятно сложный язык кьорвигов, чтобы понимать его. Слова – это всего лишь звук. Звуки принадлежат ветру, а ветер знает языки всех народов мира, и нужно просто приказать ему доносить смысл слов так, чтобы слушатель понимал рассказчика. Это простая магия, Вея её за один день освоила. С письменностью, конечно же, дела обстояли куда сложнее, но немедленных результатов никто ведь не требовал. Сейчас было вполне достаточно и того, чему она успела научиться – кьорвиг выражал свои мысли не совсем привычными фразами, но девушка прекрасно понимала, что именно он хочет сказать.
